Текст книги "Иерархия Неба и Земли. Том II. Часть II. Новая схема человека во Вселенной"

На самом деле нет оправданий для того, чтобы продолжать рассматривать Галактику как некую безжизненную и глупую вещь. Давайте я обобщу основные аргументы против такой точки зрения:

(i) Научный аргумент

Существует тот факт, что наука (как я только что показал) все больше благоволит к гипотезе о том, что солнечные системы очень многочисленны и некоторые из них населены жизнью. В отличие от своих «просвещенных» родителей, новое поколение уже не так уверено в том, что жизнь – это космическая сирота, незваный гость вселенной, самое инородное из инородных тел. На самом деле сама наука, в своих фундаментальных предположениях, находится на стороне жизни. «Я верю – так звучит кредо материалистов – в мертвый мир и в протоны и электроны (или в подобный „естественный минимум“), как источник или потенциальность жизни, ума и ценностей, которых этот мертвый мир мимолетно достигает». Однако эти два пункта отрицают друг друга. Если, имея такую возможность, жизнь возникает как нечто само собой разумеющееся из этого «естественного минимума», то потенциально все галактические системы живы в каждой своей части. Каждая звезда таит в себе возможность прожить самую лучшую жизнь из всех нам известных, и она лишь ждет определенных внешних случайностей (которые, как теперь кажется, не редки), чтобы эта жизнь проявилась. Иными словами, не стоит выводить все высшие процессы из некоего наивысшего универсального физического субстрата и вместе с тем продолжать называть их «фриками» и посторонними во вселенной: согласно самой же науке, они чувствуют себя очень даже в своей тарелке; они с самого начала имплицитны и находятся повсюду. То, что мы называем неживой природой, одновременно является и почвой, и семенем жизни. Наука показывает, что, со временем, посредством процесса интеграции, электроны и протоны принимают форму меня самого, пишущего это предложение об электронах и протонах; она также показывает, что со временем, посредством процесса дифференциации, Галактика принимает форму меня самого, пишущего это предложение о Галактике. Заявить, что подобное двойное развитие не является показателем природы Галактики, явно абсурдно.

Роберт Бриджес (Свидетельство красоты, III) говорит без обиняков: по его словам, люди «жадно ползают на коленях, носом к земле, как свиньи, и любой из них, если сможет повернуть свою застывшую шею, видит звезды всего лишь камнями».

В своей знаменитой (и вместе с тем удивительной) речи, обращенной к Британской ассоциации в 1874 году, физик Джон Тиндалл заявил, что материя содержит обещание и потенцию всей жизни. На самом деле он уловил важную истину о том, что, в конце концов, материализм противоречит сам себе, и если относить жизнь и разум к низшему физическому уровню, то они не упраздняются (как наивно полагают материалисты), а становятся универсальными. Как сказал Э. М. Ферберн: «Если, таким образом, мы попытаемся представить себе то, что существовало прежде жизни и разума, в качестве условия, причины или фактора их бытия, то мы должны наделить это теми свойствами, которые позволят ему сделать свою работу. А что это такое, как не превращение этого из мертвой материи в живой дух?» (Философия христианской религии). Все зависит от того, как мы думаем о материи. С одной стороны, существует точка зрения д-ра Джозефа Нидхэма, что биологический порядок – «естественное следствие свойств материи», и он считает, что качественно новое появляется, как только этим свойствам больше не препятствуют, не сводят их на нет или как-нибудь еще мешают им проявляться. С другой стороны, существует мнение о материи как просто о сырье, которое нужно выделывать снаружи. В конце концов, первая точка зрения отдает материи все, вторая – ничего: и я считаю, что обе они правы. Центр является вместилищем Всего. См.: Джозеф Нидхэм, Порядок и жизнь.

(ii) Аргумент от известного к неизвестному

Из двух или трех тысяч миллионов людей, живущих на этой планете, для моего исследования представлен только один. Однако я готов принять этот одиночный образец как тот, который, во всех важных отношениях, является хорошим примером всех остальных. И это проявление веры, от которой зависит моя человеческая жизнь, на практике срабатывает довольно хорошо. Я также не считаю абсурдным отрицать, что все люди – автоматы, без следа той внутренней жизни, которая есть у меня. На самом деле, предположить, что они находятся в таком состоянии – значит следовать от неизвестного к неизвестному; без всякой надобности увеличивать число гипотез; отказаться от эмпирического метода в пользу умозрительного. И, скорее всего, это именно эгоистичное отсутствие воображения, а не более совершенная мудрость убеждает меня предположить, что я уникален, на каком бы то ни было уровне – человеческом, звездном или галактическом. Для моего непосредственного исследования предлагается лишь одна звезда из десятков (или сотен) тысяч миллионов, составляющих Галактику, однако (учитывая, что я не могу удержаться от суждения в этом жизненно важном вопросе) для меня более разумно отталкиваться в своих аргументах от этого единственного образца и идти к следующим, чем просто выдвигать догмы или высказывать догадки, не имея никаких реальных доказательств. Из двух классов звезд – живых и безжизненных – только первый бесспорно существует. Необоснованное представление о том, что звезды в целом находятся на несравненно более низком уровне, чем мы сами (кроме как в грубо физическом отношении) – своего рода звездный солипсизм, и не более заслуживает уважения, чем любой другой[639]639
  Говорят, что Зенон сказал: «Почему бы не признаться, что мир – это живое и рациональное существо, ввиду того что он порождает живых и рациональных существ?» И ввиду того (как он мог бы добавить), что мы никак не можем найти в нем ничего, что бы находилось за пределами жизни и разума или было бы им чуждо. Чем более изощренно мы доказываем эту трудную ментальную конструкцию – неразумную материю, – тем больше мы ее отрицаем; ибо нет антисептика, при помощи которого разум мог бы защититься от заражения всего, с чем он имеет дело.


[Закрыть].

В качестве возражения приведенному мною аргументу, можно сказать, что хотя мы обязаны предположить у наших сотоварищей-людей ментальный аспект, у нас нет никакой практической необходимости верить в ментальный аспект звезд: по этому вопросу мы должны быть непредвзяты. Я отвечу, что нахожу невозможным находиться в состоянии нерешительности относительно того, являются ли мои сотоварищи (независимо от их класса) живыми и равными мне или мертвыми и ниже меня по уровню. Разница между миром, который возможно живой, и тем, который мертв, чисто теоретическая. Единственная настоящая альтернатива: что я буду считать людей, звезды и галактики живыми, пока не будет доказано обратное; или мертвыми, пока не будет доказано обратное. Никакого стабильного промежуточного положения не существует.

(iii) Аргумент, основанный на иерархической целостности

Если иерархическая схема этой книги в принципе действенна, и если допускаются жизнь и ум более высоких уровней объединения – вплоть до солнечного уровня, то вовсе неоправданно на этом останавливаться и, без всяких на то доказательств, рассматривать галактический уровень как нечто исключительное. «Природа никогда не совершает прыжков», – уверяет нас Лейбниц. У меня есть все основания экстраполировать кривые, которое это исследование создало на данный момент.

Хуан де ла Крус сказал: «Душа живет тем, что она любит, а не в теле, которое она оживляет. Ибо это не ее жизнь – в теле, а, скорее, она дает ее телу, а живет в том, что она любит».

(iv) Аргумент, основанный на самосознании

Даже если бы все остальные аргументы были отвергнуты и Солнце рассматривалось бы как единственная самосознающая звезда– даже тогда его самосознание (о чем я уже много говорил в отношении других иерархических уровней) подразумевало и требовало бы сообщество себе равных. Строго говоря, не может быть одной самосознающей звезды или одной самосознающей галактики. Солнце и Галактика знают себя относительно своих сотоварищей[640]640
  Например, Стромберг измерил галактическую орбиту Солнца, изучив спектры самых ближних туманностей; исходя из этого, он получает скорость орбитального движения Солнца, что в свою очередь дает понятие о радиусе Солнечного кольца Галактики. Так Галактика познает себя, наблюдая за своими сотоварищами, так же как это делает человек.


[Закрыть] (и с их точки зрения), которых они непременно заражают своей собственной жизнью и разумом; или, скорее, жизнью и разумом непременно делятся, ибо к этим товарам неприменима частная собственность. «Эти множество глаз, которые смотрят на меня – мои» – когда А.Э. говорит это о звездах[641]641
  В стихотворении Звезды-учителя. Звезды на самом деле вполне доступны, и у Китса не было особой необходимости спрашивать о пути к ним:
«Укажите мне путьК какой-нибудь одной прекрасной звезде,И я впорхну в нее с моей лирой,И заставлю ее серебристое великолепие задыхаться от блаженства».  Гиперион, III


[Закрыть], он говорит от имени самосознающего Солнца. На самом деле существует множество эмпирических доказательств того, что звезды «смотрят вниз». Как говорит нам св. Фома, познавая вещи, которые находятся ниже нас, мы как бы поднимаем их до уровня нашего собственного разума. И это происходит двумя способами: жизнь и разум, на которые я притязаю, не столько качества, которыми я обладаю, сколько функции, которыми я делюсь, ввиду того, что они могут характеризовать только (1) равных мне, здесь во мне (ибо сам по себе я ничто) и (2) меня там, в равных мне (которые также ничто сами по себе). В любом случае, я должен их вовлечь. «В природе всех вещей есть нечто социальное и навязчивое; они стремятся пролезть вовнутрь и взять верх; каждая из них хочет стать природой всякого иного создания, вобрать только в себя все его состояния и виды, властвовать и торжествовать над пространством и духом. Каждая звезда на небе неудовлетворенная и ненасытная. Тяготение и химия не могут их удовлетворить. Они постоянно добиваются внимания глаза каждого наблюдателя…

Мы можем вывести самосознание Солнца из его осознания других планет, или наоборот. Как сказал Гегель: «Самосознание есть истина осознания: второе – следствие первого, ибо осознание другого объекта на самом деле также является самосознанием» (Энциклопедия, 424).

В некоторых отношениях, сама наука приписывает этим наблюдателям все возрастающую важность. На эту тему Дж. Уитроу пишет: «Естественную науку стали воспринимать как изучение тех суждений, относительно которых „всеобщее“ согласие в принципе может быть достигнуто; и согласие подразумевает „существование“ сообщества, которое может решать, соглашаться ему или нет. В прошлом этих „наблюдателей“ воспринимали как всего лишь зрителей, функция которых – играть роль судей во время окончательной апелляции. Но сегодня… наблюдатели становятся свидетелями, которые сами напрямую помогают в определении природы доказательств» (Философия, апрель 1946 года).

Эти прекрасные василиски останавливают взгляд своих чувственных, блестящих глаз на глазах каждого ребенка, и, если у них это получается, заставляют свою природу проникнуть в него через его изумленные глаза, и, таким образом, все перемешивается… И так как все знание – это ассимиляция к объекту познания, так как сила или гений природы экстатические, то таковой должна быть и ее наука или ее описание… Экстаз – это закон и причина природы»[642]642
  Эмерсон, Метод природы.


[Закрыть]. Закон «где-то еще»-сти существует для звезд так же, как и для людей. «Каждый из них, – говорит Плотин о небесных светилах, – содержит в себе все и вместе с тем видит все в каждом другом, так что повсюду есть все, и великолепие этого бесконечно! Каждый из них велик: велик тот, кто мал; солнце является всеми звездами; и каждая звезда является всеми звездами и солнцем; каждый отражается в каждом другом»[643]643
  Трактат об интеллектуальной красоте.


[Закрыть]. Действительно, звезда – звездная не в каком-то одном месте, а, по крайней мере, в двух местах. То есть, любое подходящее определение термина «звезда» становится определением пары звезд. И эти звездные «экстазы» или «ментальные путешествия» также вовсе не являются ненаучными. Современная физическая наука ничего бы из себя не представляла, не будь она построена на каркасе широко разбросанных, общающихся между собой наблюдателей.

«Только их поляризованная динамическая связь с нами, живыми», – пишет о небесных телах Д. Х. Лоуренс, – «удерживает их всех на своих местах и поддерживает их всех в их активностях. Неживая вселенная покоится именно на кругообороте жизни, присущем живым созданиям; она возведена на той дуге, которая объединяет двойственность живых существ» (Фантазия бессознательного, XIII). Здесь Лоуренс отдает должное космическому характеру содержащейся в нас жизни, однако не до конца отдает должное ее оживляющей силе.

Я считаю, что этих наблюдателей нужно воспринимать серьезно: они не в меньшей степени, чем предоставляемые ими данные, являются данными, которые нельзя игнорировать. Наивно предполагать, что ученые могут измерить температуру звезд, взвесить и обмерить их, и распоряжаться всей Галактикой как своей собственностью, и при этом оставлять свою жизненность и ментальность позади, на этой планете, как в сейфе. Изучение вещи меняет ее. Самый важный астрономический факт – это сам факт астрономии. И астрономия в высшей степени является продуктом, или, скорее, жизненно важной частью функционирования сообщества звезд. Астроном осуществляет слова Марка Аврелия[644]644
  Размышления, IX. 7.


[Закрыть]: «Теперь среди тех, природа которых была более совершенной, как звезды и планеты, хотя они по своей природе и далеки друг от друга, однако даже среди них началось некое взаимное соответствие и единство. Совершенству высокого уровня так свойственно воздействовать на единство, что даже в таких находящихся так далеко друг от друга объектах оно могло привести в действие взаимную симпатию».

Подпись к рис. (сверху вниз):

Удаляющийся наблюдатель

Земля

Солнце

Галактика

(v) Аргумент, основанный на перемещающемся наблюдателе

Если мой удаляющийся наблюдатель допускает, что я – живое и разумное существо, а затем отмечает, что я становлюсь планетой, звездой и галактикой, то существуют некие гипотетические доказательства того, что эти новые формы – наследники старых свойств: или, по крайней мере, было бы не удивительно обнаружить, что дела обстоят именно так. Если вид со стороны и сзади принадлежит мне, то почему же не вид издалека? (Едва ли можно возразить, что вид издалека не имеет значения. То, что мой наблюдатель удаляется – не прихоть: чтобы вся картина имела смысл, он вынужден охватывать взглядом все большую и большую часть меня. Например, он обнаруживает, что большая часть моего поведения необъяснима на уровне отдельного человека, и он вынужден принимать во внимание Человечество. Схожим образом, когда он думает о моей жизни, то приходит к заключению, что ничто меньшее, чем жизнь, не может жить. Таким образом, при помощи неумолимой диалектики, он находит необходимым удалиться от меня с целью понять, что же я такое, пока не увидит, что я становлюсь Землей, Солнцем и Галактикой).

Подпись на рис. (сверху вниз):

24 часа

1 год

250 миллионов лет

(vi) Аргумент, основанный на коперниканских революциях

Само по себе описание, предоставленное моим удаляющимся наблюдателем, было бы неубедительным. Его сила в основном в том, что оно так хорошо согласуется с моим описанием. Итак, когда он от меня отдаляется, направление его взгляда время от времени слегка меняется: его внимание перемещается от центра Земли к центру Солнца, от центра Солнца к центру Галактики. И подобное смещение центров (которое нельзя игнорировать, так как оно является важной особенностью его наблюдения за мной) позволяет нам по-настоящему проникнуть в суть моей природы. Тот факт, что я становлюсь геоцентрическим, затем гелиоцентрическим, а затем и галактоцентрическим – часть моего взросления[645]645
  Так же, как Птолемей поместил Землю в центр солнечной системы, так и сэр Уильям Гершель (введенный в заблуждение облаками межзвездной материи) поместил Солнце в центр Галактики, вызывая необходимость в еще одной коперниканской революции.


[Закрыть]. Эти коперниканские революции являются условием моего иерархического развития – касается ли это моего вида вовне или вида моего наблюдателя вовнутрь. Для меня эти более включающие целые (в частности, Галактика) становятся стадиями в истории моей жизни, или моментами жизненного процесса: их кажущаяся «мертвость» проявляется как маска для сильно возросшей жизненности[646]646
  Жизнь в какой-либо вещи варьируется с иерархическим статусом целого, к которому эта вещь относится; требуется Целое, чтобы оживить самые мертвые регионы мира, однако в Целом они в полной мере живые. «Душа в человек, – говорит Экхарт, – целостна в каждом члене: в пальцах, в глазах, в сердце и в каждой части каждого члена, будь он большой или маленький. Так же, как на восьмом небе, где столько звезд, есть один ангел, который вращает это небо и полностью существует в каждой звезде». Эванс, i. с 291.


[Закрыть]. Давайте я скажу это иначе. Я расту, увеличивая свой пространственно-временной диапазон, чтобы это время и место, которое я называю «здесь» и «сейчас», последовательно становилось «Земле-коль-цом», чье «здесь» равняется 6 000 милям в диаметре, а чье «сейчас» равно 24 часам; затем – «Солнце-кольцом», чье «здесь» составляет 186 000 000 миль в диаметре, а чье «сейчас» равно одному году; затем – «Галактическим кольцом», чье «здесь» равно приблизительно 70 000 световым годам в диаметре, а чье «сейчас» равно примерно 250 000 000 годам.

«Глаз, – говорит Бергсон, – был рассчитан лишь на то, чтобы показывать нам объекты, на которые мы можем воздействовать; однако… природа могла добиться необходимой степени зрения только при помощи инструмента, эффект которого выходит за пределы его объекта (так как мы можем видеть звезды, при этом не имея над ними никакого контроля)» (Мораль и религия). Это уже слишком. Мог ли кто-либо, кроме философа, всерьез считать, что тогда как первые несколько миль кругозора нашего зрения «изначально предусмотрены», остальные (т. е. сотни световых лет) являются недосмотром? Бергсон упускает из виду тот факт, что один и тот же человеческий глаз является частью нескольких составных глаз, принадлежащих планете, звезде и галактике. Джеральд Херд в большей степени застрахован от неприятностей, когда он пишет (Код Христа) о том, что человек бессилен оказывать какое-либо физической воздействие на громадную вселенную, которую обнаружила наука: слишком крошечный и слишком недолговечный, чтобы действовать, он может лишь попытаться быть, достичь новых уровней сознания. Я считаю, что достигать этих уровней – значит достигать их действия, которое тем более реально благодаря тому, что оно дисциплинированно и проявляет небесный порядок.

Я расту, разглаживая свою кривизну, удлиняя свой радиус до более отдаленного центра. Не сдвигаясь ни на дюйм, я могу оставить Землю и оказаться на Солнце и Галактике. «Это путешествие не для ног», – сказал Плотин (в контексте, который кажется иным только на поверхности). «Вызовите всю свою уверенность, сделайте шаг вперед – вам больше не нужен проводник – напрягитесь и посмотрите». Здесь меня нельзя упрекнуть в необоснованных умозрительных построениях. Так же несомненно, как я сейчас стою на земле Англии, Европы и Старого Света, я также стою на обширной территории Галактики – на этом широком кольце солнечной орбиты, который, со временем, становится физическим «твердым телом»! Место, на котором я стою, – это святая земля (по крайней мере, в изначальном значении этого слова) в том смысле, что это целостная земля – целостная во времени и пространстве – и она такова в той мере, в какой я «очищу двери своего восприятия» (по англ, “holy” – «святая», “whole” – «целостная», – прим. пер.)[647]647
  «Но, прежде всего, нужно отказаться от мысли, что тело человека якобы существует отдельно от его души; я могу это сделать, прибегнув к адскому методу, при помощи едких веществ, которые в Аду являются благотворными и целебными, растворяющих видимые поверхности и обнажающих то бесконечное, которое было там сокрыто. Если бы двери восприятия были чисты, то все предстало бы человеку таким, как оно есть – бесконечным» (Блейк, Бракосочетание Рая и Ада). Я не знаю, что Блейк хотел этим сказать, однако это удивительным образом похоже на то учение, которое я здесь излагаю: мы чистим двери нашего восприятия, растворяя, в должной последовательности, видимые поверхности Земли, Солнца и Галактики, пока мы не достигнем «бесконечной поверхности» Целого. Иными словами, мы удлиняем кривизну плоскости, на которой стоим.


[Закрыть]. Существует предание, что пифагорейцы, неудовлетворенные верой в то, что все звезды населены, предположили, что души могут ступить со звезды на Землю и с Земли на звезду в тот миг, когда звезда встречается с горизонтом. В принципе, они были правы. На самом деле это не только возможно, но и жизненно необходимо, чтобы я регулярно, в этой жизни, сходил с Земли на те небесные страны, гражданином которых я являюсь по рождению, если не хочу оставаться отчужденным от самого себя, незнакомцем самому себе. Астроном, который все еще находится на Земле, – вовсе не астроном: он должен учитывать и отменять каждое свое движение, которое является «Земным», а на более поздней стадии – и каждое движение, которое является «Солнечным», чтобы отождествить себя только с Галактикой. Он действительно становится Галактикой, что мы и наблюдаем. И этот астрономический процесс – лишь особенно очевидный аспект развития, которое включает всю нашу личность.

(vii) Аргумент, основанный на прямом галактическом опыте

Итак, галактическая точка зрения и галактическое самосознание являются не невнятными гипотезами, а, скорее, деяниями, которые нам нужно совершить, и состояниями ума, которыми мы имеем привилегию – на определенных не слишком простых условиях – обладать. Однако здравый смысл, убежденный в двух вещах: (а) в относительности и ограниченности человеческого ума и (б) в нашей способности обозревать вселенную, не делает единственно возможный вывод: что это не человек обозревает вселенную и осознает незначительность человека в ней. Знать свои ограничения – значит превзойти их. «Чтобы заявить, что наши знания в любом смысле ограниченные, мы должны иметь доступ к какому-либо стандарту, на который эти ограниченные знания ссылаются»[648]648
  Джон Керд, Введение в философию религии.


[Закрыть].

В любом случае, если я – ничто, кроме вместилища для всего, то бессмысленно заявлять, что я ограниченный: определить мои границы было бы возможно, только если бы я сам по себе что-то собой представлял. Я обнаруживаю, что являюсь центром других звезд и других галактик: я принимаю их здесь так же легко и естественно, как принимаю других живых существ. И причина в том, что жилье, которое я предлагаю, не менее галактическое, чем человеческое: здесь моим гостям не мешает никакое мое имущество. «Ибо то, чем мы являемся, мы пристально разглядываем; и тем, что мы пристально разглядываем, мы и являемся», – говорит Рейс-брук. Что же мы на самом деле ищем, когда пытаемся найти доказательства того, что Галактика является живым самосознающим существом? Мы ищем систему опыта других галактик, и именно такую систему и находим, и именно ее и познаем самым прямым и верным способом. Доказательства, которые мы ищем, – это тот опыт, который у нас есть. Ибо у нас есть способность (в более буквальном смысле, нежели предполагает Честертон) – «способность в некоторые моменты перерасти и поглотить звезды»[649]649
  Наполеон Ноттинг-Хилла, М. 3.


[Закрыть]. Галактики, которые находятся здесь, поглощают звезды, которые находятся здесь[650]650
  «Вы пришли увидеть мои звезды, – говорит герцог-астроном в Венере под наблюдением Фрая, – они у меня здесь».
  Эддингтон говорит: «Не существует фактов о небесных телах, которые были бы основаны исключительно на наблюдениях. Астрономические замеры являются, без исключения, замерами явлений, происходящих в обсерватории или станции, находящейся на земле; они переводятся в знания о внешней вселенной только при помощи теории» (Расширяющаяся вселенная). Иными словами, туманность, которую изучает астроном, находится здесь: и этот факт вовсе не недостаток, а секретуспеха астронома. Браунинг это понял: что
«ЗНАТЬ,Скорее, означает обнаружить путь,По которому могло бы выбежать заключенное внутри великолепие,Нежели создать вход для света,Который, предположительно, исходит извне».  (Парацельс)


[Закрыть]. Больше осознавая, мы становимся более живыми. И если здравому смыслу понадобится дальнейшая гарантия того, что мы действительно превзошли человеческий уровень, нужно лишь указать на нашу божественную способность охватывать в одном поле зрения размеры не только звезды и звездного скопления, а также спиральной туманности и группы туманностей. Кто, как не создание, сотворенное в галактическом масштабе, могло так непринужденно сжать миллиарды миль в самое минимальное расстояние? Дела с временным аспектом галактического взаимодействия обстоят так же, как и с пространственным. В одной из последующих глав я разовью точку зрения, что наше «сейчас» (или видимое настоящее) по отношению к туманностям охватывает миллионы, а иногда и сотни миллионов лет. Туманность, которая дана нам здесь, является одновременно туманностью, например, 300 миллионов лет назад (относительно ее воздействия на нас) и 300 миллионов грядущих лет (относительно нашего воздействия на нее): хотя она и представлена здесь и сейчас, исследования показывают, что «здесь» охватывает тысячи световых лет, а «сейчас» – 600 миллионов лет. Я считаю, что глупо предполагать, что человек способен так расширять свой диапазон времени и пространства. «99,9 процентов или более его длинного пути свет, при помощи которого мы видим самую смутную из видимых туманностей, держал путь к земле, ненаселенной человеком. Как только он собирался прибыть на место, на земле появился человек и построил телескопы, чтобы его принять»[651]651
  Джинс, Вселенная вокруг нас.


[Закрыть]*. Однако я считаю, что в данных условиях это весьма невероятно. Ни один человек никогда не видел туманности. Возраст существа, принимающего свет, сопоставим с возрастом существа, который является его источником. Слова Траэрна «Посредством своего понимания вы видите мир как пылинку на весах, измеряете Небеса пядью и считаете тысячу лет лишь одним днем»[652]652
  Сотницы медитаций.


[Закрыть] совершенно неприменимы к человеческим существам как таковым[653]653
  «Моя картина мира нарисована в перспективе, а не как модель в масштабе. Первый план занят людьми, а звезды маленькие, как трехпенсовые монеты» (Ф.П. Рэмси, Основы_математики). Удивительно, что я должен принимать эту перспективу как должное и полностью игнорировать ее подтекст; моей кардинальной ошибкой было бы вообразить, что вся ее глубина принадлежит мне, человеку. Кто смотрит вовне, зависит от того, как далеко он смотрит. Именно неспособность понять эту истину побудила Фехнера сказать, что, хотя мы можем иметь какие-то непосредственные знания о душе Земли, мы не можем подняться до ее единства. «Мы не можем пережить этот опыт; и мы и не должны его требовать, ибо подобное завершение выше нашего; вся душа мира была бы нашей, если бы мы имели в себе ее объединенное завершение, тогда как на самом деле, как маленький кружочек в большом, мы содержим только часть его содержимого».


[Закрыть].

Подпись на рис. (сверху вниз):

600 миллионов лет

«Там-Сейчас»

Прошлое Будущее

«Здесь-Сейчас»

И хотя мы видим туманности не в качестве людей, тем не менее, их видим именно мы. И, естественно, этот процесс почти одинаковый на обоих уровнях. Давайте я приведу пример. Один очень успешный метод измерения расстояния до ближайших туманностей – это измерить видимую яркость определенных изменчивых звезд, которые они содержат – звезд, чья собственная яркость известна: тогда нужно лишь рассчитать расстояние, необходимое для осуществления уменьшения силы света. Это, в принципе, одно из основных средств, посредством которых люди вычисляют приблизительное расстояние до таких объектов, как дома и деревья. «Бессознательно» мы сравниваем «видимые» размеры дверей, окон и труб с их «известными» размерами и допускаем расстояние, достаточное для возникновения этой разницы. (Еще один способ определения расстояния объектов в пределах Галактики состоит в том, чтобы, изучив их спектры, определить количество межзвездных облаков, через которое прошел их свет. Подобным образом – как хорошо знают художники-пейзажисты – туманность земных объектов является признаком их отдаленности). Здесь также действует великий закон – гласящий, что делаемое нами «бессознательно» и неясно на человеческом уровне, делается нами намеренно и ясно на более высоких уровнях. Мы знаем больше о нашем галактическом восприятии как таковом, чем о нашем человеческом восприятии. И, действительно, пора нам за информацией и руководством в этой области перестать обращаться к нашему земному опыту и начать обращаться к нашему небесному опыту (как мы уже с таким успехом сделали в области физической науки). Странно, что здравый смысл считает, будто человеческое функционирование для нас совершенно очевидное, а сверхчеловеческое – трудное для понимания[654]654
  Это представление, характерное для современности, от которого средневековая мысль была более или менее свободна. Песнь I Рая Данте – примечательное заявление о вере в то, что интеллект, порядок и красота, которые приходят в нашу жизнь, в своей основе божественны.


[Закрыть]; тогда как истина заключается как раз в обратном. В природе высших уровней иерархии быть залитыми светом интеллекта, а другие уровни получают лишь то, что до них просочится.

Подпись на рис. (слева направо):

1929 1949 Мигание

Блинк-микроскоп используется для обнаружения (способом, который экономит бесконечное количество времени и усилий) того, какие из большого числа звезд сместились по отношению к другим, за период, скажем, в 20 лет. При помощи этого инструмента две фотографии небольшого участка небес, сделанные с интервалом в 20 лет, быстро сменяют друг друга. Большинство звезд кажутся неподвижными, однако про те, которые за эти 20 лет ощутимо сместились, кажется, что они «мигают» или вибрируют.

(viii) Аргумент, основанный на галактических органах чувств

И если здравый смысл требует более реальных доказательств, например, конкретного звездного и галактического сенсорного оборудования, то их искать не долго. Например, существует весьма полезный блинк-микроскоп, посредством которого астроном (действующий в своем солнечном качестве) видит медленное и обычно неуловимое движение звезды за период в несколько лет в качестве одного быстрого движения. И, прежде всего, существует отражающий телескоп. Какой глаз подошел бы для организма, который более чем в 10³⁵ раз массивнее самого большого кита, – не тема для умозрительных биологических заключений: его светосила равна светосиле тысяч человеческих глаз; дальность его видения исчисляется в миллионах световых лет; его фокусное расстояние (у некоторых образцов) составляет сто футов[655]655
  Светосила нового зеркального телескопа в Паломаре равна приблизительно светосиле миллиона человеческих глаз, а дальность его видения – порядка 1000 миллионов световых лет. Вселенная, которую он показывает, имеет в восемь раз больший объем, чем объем вселенной, который показывает 100-дюймовый зеркальный телескоп. Однако из-за неустойчивости атмосферы в году не так много дней, когда больший инструмент имеет преимущество. Однако этого стоило ожидать: на этих уровнях больше времени уходит на интерпретацию данных, чем на их накопление.


[Закрыть]. Даже его стоимость точно известна. Маленькие организмы – загадка, однако здесь, в сказочном королевстве огненных и «туманных» чудовищ, физиология, наконец, вступает в свои права. Только из-за того, что эта физиология стала ясной, тщательно спланированной и точной, мы даем ей другие имена: например оптика, машиностроение, металлургия, спектроскопия. В этой главе я хорошо подготовился, чтобы защитить галактическую жизнь от обвинения здравого смысла на человеческом уровне: однако адвокат защиты перешел на сторону обвинения. Невразумительным, «мистическим» или умозрительным является не жизненное функционирование Солнца или Галактики, а жизненное функционирование человека. Парадоксальным образом именно наши знания о первом убеждают нас в нашем невежестве, и наше невежество относительно второго убеждает нас в наших знаниях. Нам часто напоминают, как тесно прогресс чистой науки связан с социальными потребностями, и особенно с постоянно повторяющимся спросом на улучшенные техники и новые инструменты[656]656
  См. Ланселот Хогбен, Наука для рядового человека.


[Закрыть].

Некоторые биологи признали, что техника и развитие машинного оборудования способны пролить весьма ценный свет на наиболее неизвестные биологические процессы. См., например, Джулиан Хаксли, Эссе биолога и Холдейн и Хаксли,

Животная биология.

Одна из основных причин этой связи состоит в том, что наука одновременно является участием в опыте субчеловеческих и сверхчеловеческих индивидов и средством оснащения их сенсорными инструментами, делающими этот опыт возможным. Только на человеческом уровне или вокруг него мы способны замечать свое окружение, не зная при этом, как мы это делаем, и не придумав при этом сами наших собственных органов чувств. Чем более отдаленный уровень, тем больше потребность в самопознании и тем больше полная уверенность в том, что то, что мы знаем о мире, зависит от того, чем мы являемся[657]657
  Как часто отмечал профессор Герберт Дингл, современные физики отказываются от идеи существования независимой природы, исследованием которой они занимаются, и нынче усматривают свою задачу в том, чтобы выступать в роли координаторов определенных разновидностей приобретенного опыта. Поэтому «настоятельная потребность в наблюдении» впредь уже не считается несущественной для подлинной природы наблюдаемого объекта.


[Закрыть].

У Дж. Б. С. Холдейна (Возможные миры) есть интересное описание «мифического» существа, чувствительного ко всему диапазону волн. Я считаю, что если бы такое создание на самом деле не существовало и не зафиксировало бы эти волны, то профессор Холдейн ничего бы о них не знал. Если бы инструменты науки не были идеальным образом включены в живой организм и не являлись бы для него естественными, то они вовсе не были бы инструментами.

Галактические органы чувств скрываются за своей очевидностью и действенностью. Таким образом, мы со временем начинаем рассматривать линзы, зеркала, часы и фотопластинки, на которые можно разложить сенсорное оборудование нашего небесного тела, как множество ортопедических устройств, как искусственные и самодельные приспособления, которые мы ставим на место настоящих и естественных органов, которых у нас нет. Это оборудование второго сорта, которое нас выручает, дополняя наши скудные органы чувств. Действительно, одной половиной истины является тот факт, что инструмент расширяет человека; однако другая (и незамеченная) половина состоит в том, что она расширяет его далеко за пределы его «человечности». На всего лишь человеческом уровне очень мало места для роста: расширение человека неизбежно вертикально, а не горизонтально. Как говорит Геррик[658]658
  Геспер иды.


[Закрыть]: «Искусство ускоряет природу», однако именно галактическое искусство ускоряет галактическую природу. И когда мы пытаемся рассмотреть их непредвзято, галактические органы чувств являются всем тем, что разумно можно ожидать от спиральной туманности: их размеры, дальность, точность, структура происхождения и функционирования во всем подходящие. И их положение вовсе не неудачное. Часто легкомысленно полагают, что в нашем изучении вселенной мы каким-то образом неполноценны; что мы отдалены от нашего предмета изучения; что мы неудобно расположены. На самом деле все наоборот. То, что кажется серьезными ограничениями, оказывается неоценимыми преимуществами. Где еще спектроскопист должен изучать частицы внутренней области солнца, если не с безопасного расстояния, где их излучение не только представлено в состоянии, подходящем для изучения, но также еще наделяет исследователя средствами самой жизни? Где ему держать свои миллионы лабораторных печей[659]659
  И эти лаборатории дают результаты. Спектроскопия, с множеством ее технических и научных применений, в основном продукт современной астрономии, так же, как математика и навигация были в основном продуктом древней астрономии.


[Закрыть] – каждая из которых является местонахождением огромного и уникального эксперимента – как не на удобных звездных расстояниях, где они продолжают бесплатно топить самих себя на протяжении миллионов лет? Эти меры неудачные или, наоборот, самые подходящие? И где нужно наблюдать туманности, как не здесь, в месте, где это именно то, чем они являются? Прямо здесь и прямо сейчас каждый уровень бытия ждет, чтобы его обнаружили.