Текст книги "100 очерков о Петербурге. Северная столица глазами москвича"

Петербург и Век Просвещения

Первый российский журнал

Надлежит, смотря по различию читателей, всегда переменять материи, дабы всякой по своей склонности мог чем-нибудь пользоваться…

Из редакционного «предуведомления к 1-му номеру «Ежемесячных сочинений»». 1755 год

Русский журнальный фонд Российской Национальной библиотеки – самое полное, самое богатое в мире собрание периодических изданий на русском языке. На полках, общая длина которых составляет не один километр, хранятся все журналы, альманахи, сборники трудов, ежегодники, серийные издания, вышедшие в свет за два с половиной столетия – с 1755 года. Более 50 тысяч названий, более 5 миллионов «единиц хранения».

Но ведь все имеет свое начало, в том числе и отечественная журналистика. И это «начало», то, «с чего все пошло», сегодня у меня в руках. Два обыкновенных на вид тома, 1150 страниц. На первом титульном листе название: «Ежемесячныя сочинения к пользе и увеселению служащия». Внизу: «В Санктпетербурге при Императорской Академии Наук».

А посередине титульного листа виньетка: двуглавый орел, распростерший крылья над земным шаром, опоясанным лавровым венком; изображена только северная часть Восточного полушария с надписями «Россия» и «Санктпетербург». А на свободном полушарии – девиз журнала: «Для всех»…

Невозможно, наверное, словами передать ощущение человека, неравнодушного к истории родной страны, когда он держит в руках такую реликвию – первый российский журнал, с которого ведет отчет вся наша журналистика. Ведь до него существовали только «Санктпетербургские ведомости» (с января 1728 года) – газета, содержавшая только иностранные новости, краткую придворную хронику и разнообразные столичные объявления. И ученые «Примечания», издававшиеся Академией наук, журналом тоже не были…

Время было необыкновенное. Россия в 1750-е годы переживала мощный «культурный всплеск», продолжавший незавершенные культурные реформы Петра. Все большую роль в этом процессе играли русские художники, архитекторы, формирующиеся в этот период отечественные культурные кадры. Время создания (фактически одновременно с первым журналом) Московского университета, русского национального театра, Академии художеств. И Петербург, которому всего лишь два года назад исполнилось полвека, был признан и принят Европой не только как имперская, но и как культурная столица России.

Тогдашняя Академия наук (а было ей всего 30 лет) стояла во главе культурного прогресса, играла, как ни в какой другой период своей истории, огромную общественную роль. Она не замыкалась в рамках «чистой науки», не пряталась от жизненной повседневности в «стеклянную башню» – академические стены сотрясали не только ожесточенные научные споры, но и политические вихри, острая полемика по разным вопросам общественной жизни, литературы, публицистики. И все это требовало выхода, «подключения» наиболее активной части общества, требовало «трибуны» – открытой и доступной для всех желающих.

«Ежемесячныя сочинения» – первый русский журнал – и стали такой трибуной. А аудитория, готовая слушать и «впитывать» произносимое с этой трибуны, в столице уже сложилась. Недаром первоначальный тираж журнала составлял 2 тысячи экземпляров, а число подписчиков колебалось между 600 и 700…

Титульный лист журнала «Сочинения и переводы к пользе и увеселению служащие». Июль 1760 года

Идея журнала, создаваемого в стенах Академии, но адресованного «широкому читателю», принадлежала Михаилу Ломоносову. Еще в январе 1754 года он писал графу Ивану Шувалову: «Ныне, узнав наш народ пользу наук, больше такие книги хранит для их редкости…» В том же году им была написана статья «О должностях журналистов». И в конце 1754 года конференция Академии наук приняла решение об издании журнала «Для всех», а уже 13 января 1755 года профессора Ломоносов, Миллер, Тредиаковский, Фишер и Браун рассматривали содержание первого, январского, номера журнала. В Архиве Академии наук сохранился лист с начертанным на нем рукой Михаила Ломоносова макетом титульного листа этого номера – печатный вариант в точности соответствует этому макету.

А в последних числах января 1755 года первый номер «Ежемесячных сочинений» уже вышел из печати, поступил и к подписчикам, и в свободную продажу в «Академической книжной лавке». И далее журнал выходил в свет регулярно в последние дни каждого месяца, о чем непременно сообщала газета «Санктпетербургские ведомости»… В каждом номере было 80–96 страниц – за десять лет существования «Ежемесячных сочинений» более 10 тысяч страниц текста…

Давайте же перелистаем тысячу с лишним страниц первого годового комплекта первого русского журнала и попытаемся обозреть его содержание.

«Предуведомление» к читателю излагает программу журнала. Утверждая, что «пользу ученых журналов… выхвалять, кажется, нет нужды.

Все европейские народы в том согласны», редакция адресует свой журнал тем, кто «по своему любопытству и охоте к наукам удовольствован будет»… Публикуемые материалы должны касаться разных «материй»: поэзии, философии, экономики (мануфактур и коммерции), географии, статистики, нравственности, литературы (поэзия и драматургия), архитектуры, музыки, живописи и «разных художеств».

Публикуемые сочинения должны «содержать очевидную пользу», касаться «знатнейших политических каждого месяца приключений». «Экстракты из российских летописей, списки с старинных грамот, с архивных дел… достойны, чтоб потомкам в пример представлены были» (тем более что к этому времени никаких публикаций документов отечественной истории еще не появлялось). При этом различные точки зрения на «разные материи» допускались, предполагая дальнейшее «рассуждение читателей». При этом подчеркивалась «ответственность сочинителя в том, что иногда читателям сумнительно или недовольно доказано показаться может»…

Особое внимание предполагалось уделять «пиитическим сочинениям», «между которыми могут быть и забавныя», и «добротности» переводов «всяких полезных и приличных материй, взятых из иностранных книг». К переводам этим, говорилось далее, «иногда употреблены будут и молодые люди, которым вдруг достигнуть невозможно до такого совершенства». И действительно, уже в первый год издания журнала на его страницах были опубликованы многочисленные переводы, выполненные юными воспитанниками кадетского корпуса – некоторые из них в будущем сыграли заметную роль в развитии различных отраслей отечественной культуры.

К «Предуведомлению» прилагался список «иностранных журналов равного с нашим направления», насчитывающий 48 наименований на немецком, французском и английском языках (в том числе 29, издававшихся в 14 городах).

Среди авторов опубликованных в «Ежемесячных сочинениях» оригинальных статей (многие из них печатались анонимно, и авторство установлено позднее) мы встречаем имена практически всех представителей отечественной интеллектуальной и художественной элиты того времени. Михаил Ломоносов и Федор Соймонов, Василий Татищев и Григорий Теплов, Александр Сумароков и Михаил Херасков, Андрей Нартов и Михаил Щербатов, Иван Елагин и Семен Порошин, Василий Тредиаковский и Николай Поповский, Федор Полунин и Адриан Дубровский. Все они – представители первого поколения российской интеллигенции; немало среди них тех, на ком печать (по выражению Григория Теплова) «натуральной (природной) способности людей из народа». А среди переводчиков – рядом с маститыми не только юные кадеты, но и, например, наборщик Иван Акимов…

Содержание «Ежемесячных сочинений» за первый год чрезвычайно разнообразно – трудно представить себе, как это удалось при полном отсутствии традиций, опыта журналистской деятельности. В мартовском номере опубликовано «Известие о бывшем городе Ниеншанце» – первое печатное сочинение, рассказывающее об обстоятельствах, предшествовавших основанию Петербурга, и о том, как «Его Величество изволил избрать место под строение города Санктпетербурга и заложить оной».

Большое место в журнале занимает поэзия – не только поэтические произведения разных жанров (басни, сонеты, оды, баллады, мадригалы, стансы, псалмы, эпиграммы и пародии), но и теоретические статьи Григория Теплова «О качествах стихотворца» и «О начале стихотворчества», и статья Василия Тредиаковского «О древних, средних и новых стихотворениях России» – первая попытка создания истории отечественной поэзии.

История представлена многочисленными статьями, среди которых сочинение Г. Миллера о летописце Несторе и «Роспись российским князьям от Рюрика», составленная Василием Татищевым, обширная публикация, посвященная Федору Байкову – первому русскому послу в Китай в 1608 году, рассказ о знаменитой «Книгсбергской летописи» и об осмотре ее Петром I (после чего была по царскому заказу исполнена точная копия этого замечательного источника, ныне хранящаяся в нашем городе). И полемический трактат о «Сумнительствах, касающихся до российской истории», связанный с временем княгини Ольги.

Титульный лист журнала «Ежемесячные сочинения и известия о ученых делах». Январь 1763 года

Любопытны статьи экономического содержания, среди которых и переводное «гишпанское предложение о привидении в лучшее состояние мануфактур и купечества», и обширное, занимающее 70 страниц, «Известие о торгах сибирских». Не менее интересны и статьи по вопросам медицины и гигиены: «О воспе и прививании оной», «Способ, как предостерегаться, чтоб лицо от воспы не было попорчено», «О прививании скоту заразной болезни», «О угрызении собак бешеных» и перевод сочинения Ф. Реди «Об ипохондрической болезни». Сюда же следует отнести и любопытнейшую публикацию в апрельском номере «О произвождении опытов над замерзшими людьми для их оживления», предлагающую, в частности, искусственное дыхание («в легкие и в кишки дух впускать») и предостерегающую от резкой перемены окружающей температуры при «оживлении» замерзших людей…

А чисто научных сообщений (о метеорологических наблюдениях в Петербурге в 1751–1755 годах, «о ртутных заводах», о магнитах, «об огне и свете» и «о бразильских ямах, в которых находятся алмазы») – немного, хотя создавался журнал в Академии наук. Лишь с 1763 года появится в нем специальный раздел «известий о ученых делах» с рецензиями и рефератами важнейших научных трактатов – и сам журнал несколько изменит свое название, став «Ежемесячными сочинениями и известиями о ученых делах».

Журнал имел четко выраженную нравственную, этическую направленность, избегая при этом назидательного тона, прямых наставлений. Он обращался к уму и «добронравию» читателя, не учил его, а приглашал к «соразмышлению». Недаром в одной из статей критиковалось назидательное наукообразие, названное «сумнительностью разума», рождающей «темность». Чрезвычайно интересна опубликованная в августовском номере «Речь, говоренная при начатии философических лекций при Московском университете»: автором этого первого оригинального сочинения на русском языке (а его редактором был Ломоносов) являлся Николай Поповский – поэт ломоносовского круга, переводчик Горация и ректор московской Университетской гимназии. «Философия, – пишет он, – предписывает общие пути и средства всему человеческому благополучию…»

С июля по декабрь 1755 года в шести номерах журнала опубликован обширный перевод из изданной в 1743 году книги «Лейпцигские увеселения разума». Переводчик Иван Елагин (мы знаем его фамилию по названию острова, владельцем которого он позднее был) пишет, что перевод он сделал «вольный, по своему разсуждению. Многое к содержанию его прибавил и многое, что мне ненужным показалось, выкинул». И это вполне соответствовало линии журнала на самостоятельность в суждениях и оценках.

«Ежемесячные сочинения» просуществовали десять лет. Один из исследователей, В.А. Милютин, еще в 1851 году писал в «Современнике»: «Журнал сей был одним из лучших, какие только появлялись в России…» Он и в самом деле был выдающимся явлением российской культурной жизни, истинным «детищем» Петербурга как культурной столицы России уже в середине XVIII века. Вслед за ним начали возникать десятки самых разных журналов, потом их стали сотни названий, потом тысячи. Но все они вырастают из одного плодоносного начала – «Ежемесячных сочинений».

Начало отечественного театра

«Отец русского театра» Федор Волков был лицо историческое, человек великий… как движитель общественной жизни в одной ее стороне.

В. Белинский. 1838 год

На афишах Российского государственного академического театра драмы имени А.С. Пушкина («Александринского») указано: «Учрежден в 1756 году». Сейчас старейший театр страны играет свой 255-й сезон.

Днем своего рождения русский профессиональный театр считает 30 августа 1756 года. В эту пятницу столица торжественно праздновала день памяти святого покровителя города Александра Невского. После литургии кавалеры ордена Александра Невского под торжественную музыку и барабанный бой, при звуке орудийного салюта представлялись императрице Елизавете и поздравляли ее; потом был праздничный парадный обед, проходивший под звуки инструментальной музыки, а вечером – бал…

И именно в этот напряженный день Елизавета Петровна поставила свою подпись под указом о создании в Петербурге первого в стране государственного театра. Подлинник этого документа хранится в Российском историческом архиве. Лист, на котором 28 строк текста и подпись: «Елисаветъ».

Вот что он гласит: «Указ нашему Сенату. Повелели мы ныне учредить русский для представления трагедий и комедий театр…А для онаго повелено набрать актеров и актрис: актеров из обучающихся певчих и ярославцов в Кадетском корпусе, которые к тому будут надобны, а в дополнение еще к ним актеров из других неслужащих людей, также и актрис приличное число. А содержание онаго театра определить… в год по пяти тысяч рублев… Дирекция того русского театра поручается от нас бригадиру Александру Сумарокову… А какое жалованье как актерам и актрисам, так и прочим при театре производить, о том ему, бригадиру Сумарокову, от двора дан реэстр…»

С указом этим связано немало загадок. Нет каких-либо подготовительных документов и докладов, неизвестно, по чьему представлению указ был подписан, кто его готовил. Не сохранилось и упомянутого в тексте самого указа «реэстра», непонятно, почему для подписания указа был выбран хлопотный, до предела загруженный праздничный день. И почему для прохождения указа от императорского дворца до Сената – всего несколько сотен метров – понадобился ровно месяц…

Но главное не в этом. Основной вопрос – почему указ этот «отстал» на четыре с лишним года от событий, непосредственно с ним связанных и ему предшествовавших…

Указ императрицы Елизаветы о создании в Петербурге театра

Кстати, в тексте самого указа есть любопытная ошибка. Театру отдавался «Головинской каменный дом, что на Васильевском острову». Но дом этот на углу набережной и 3-й линии принадлежал не Головину, а опальному бывшему вице-канцлеру Михаилу Гавриловичу Головкину. В этом доме театр просуществовал недолго: дом вскоре был возвращен вдове Головкина, а у нее куплен в казну для постройки на этом месте здания для Академии художеств – а театр «перекочевал» в нанятый для него дом купчихи Макаровой, находившийся поблизости, в самом начале 1-й линии; здесь жил и Федор Волков.

Историки справедливо считают, что начинать отсчет пути русского театра с 1756 года можно лишь условно. Традиция народного театра, представления скоморохов, «публичные комедии» и «игрища», которые разыгрывали «охочие комедианты», наполняя их едкой сатирой и бытовым натурализмом, уходят в даль веков. И наряду с этим общедоступным, демократическим, «уличным и площадным» театром в России появлялись, иногда задерживаясь здесь надолго, профессиональные труппы актеров-иностранцев: немцы-комедианты, «компания достойных французов», игравших трагедии и комедии, итальянцы – музыканты, певцы, танцовщики и актеры, которые разыгрывали веселые «интермедии»…

И был придворный театр – для узкого сословного круга, для развлечения столичной знати. Не просто необходимый, но важнейший элемент придворной жизни. При Петре это были театры при маленьких дворцах сестры царя Наталии Алексеевны и царицы – вдовы Прасковьи Федоровны, в роскошных особняках вельмож (на ассамблеях у Меншикова, например, разыгрывалась знаменитая комедия Мольера «Жорж Данден»). Петр, возвратившись из второго европейского путешествия, насыщенного театральными впечатлениями, мечтал завести в своей новой столице театр и даже, как пишет один из иностранных дипломатов, был построен «прекрасный и просторный театр со всеми удобствами для зрителей» – но дело «не пошло»: еще, вероятно, не «созрели» условия.

Заметное оживление театральной жизни Петербург переживает при Анне Иоанновне, в 1730-е годы. Театр становится главным придворным развлечением: он богат и великолепен, параден и монументален. Но при этом художественная сторона исполнения отмечена многими чертами, делающими это искусство условным, наполненным штампами: напыщенность и утрировка, декламация и назидательность, аллегоричность, обилие символов (важнейшая сторона тогдашней культуры вообще) делали этот театр схематичным, во многом непонятным.

Но именно в это время Россия – и Петербург в первую очередь – все шире «открывала себя» Веку Просвещения, его идеям разума и гуманизма, чувства и долга. Усложнялась социальная структура общества, все больше становилось грамотных людей, складывалось первое поколение отечественной интеллигенции. И не только новая, светская по духу и актуальная по содержанию «словесность», но и театр оказались в это время общественно востребованными. Появился тот, кто мог стать «благохотным смотрителем», зрителем – он искал в театре не только «увеселения», но и ответа как на «вечные вопросы» бытия, так и на проблемы социальной жизни сегодняшнего дня. Россия как бы «открывает себя», узнает себя – масштабы страны и ее историю, ее место в современном мире – ив этом подъеме интеллектуальной, культурной энергии театру предстоит сыграть выдающуюся роль.

Недаром один из тех, кто стоял у ее истоков, драматург и театральный деятель, первый директор Русского театра Александр Сумароков, утверждал, что одна из важнейших задач искусства – «изображать историю своего отечества… великих во оном людей», и в своих драматических сочинениях (с исполнения которых и начиналась история русского театра) воссоздавал события и легендарные образы «предыстории» государства Российского, а Михаил Ломоносов в своей трагедии «Тамира и Селим» – времена освобождения Руси от татарского ига.

Романизированная отечественная история в трагедиях Сумарокова и Ломоносова вскоре сменится злободневными проблемами русской жизни в драматургии Дениса Фонвизина, Якова Княжнина, Василия Капниста и других. Их творчество – ярчайшее свидетельство того, как быстро и полнокровно развивались с середины XVIII столетия не только отечественная словесность, но и российский театр.

Дж. Кваренги. Деревянный театр и Летний дворец имератрицы Елизаветы Петровны. 1780-е годы

Об общественной востребованности театра как важнейшей грани культурного процесса того времени говорит и тот размах, который получила в столице, Москве и провинции театральная «самодеятельность», любительские театры. В середине 1730-х годов театральные спектакли (исторические драмы, инсценировки библейских сюжетов) играются в Артиллерийской школе «солдатскими детьми». Известно и то, какую важную роль в жизни знаменитой «школы на Карповке» архиепископа Феофана Прокоповича играла театральная самодеятельность учеников. В Москве возникают любительские труппы, возглавленные канцеляристами Глушковым и Хилковским, копиистом Кочергиным, стряпчим Иваном Нординским и паяльщиком Степановым. А в «Санктпетербургских ведомостях» за 8 мая 1747 года мы читаем сообщение, что столичный купец Иван Лукин «намерен играть комедию на Московской стороне в набережной линии, против церкви Воскресения Христова, в доме бригадира князя Федора Голицына – по воскресным, праздничным и викториальным дням в 7-м часу» (дом этот стоял на углу нынешнего проспекта Чернышевского и Шпалерной улицы)…

И придворные спектакли шли на нескольких сценах. В 1744 году в «ново-строящемся Летнем доме» (на его месте стоит Инженерный замок) строится «комедии опера»; подобное театральное помещение появляется и в перестроенном в те же годы Зимнем доме, а во время строительства нового Зимнего дворца во временном деревянном «Зимнем доме» императрицы Елизаветы сооружается «Оперный дом». Архитектор Растрелли, сооружая новый грандиозный Зимний дворец («каменный Зимний большой дом»), в 1756 году строит в нем «большой театр» в «два апартамента» (партер и над ним ярус); недалеко от Летнего дворца («в еловой роще») сооружается «Оперный дом», а на Морской улице в специальном театральном здании играет «немецкая комедия».

Из документов мы узнаем, что в придворном «Оперном доме» скамьи («банки») в партере предназначались для особ «высших рангов», а «знатные дворяне, которые штатских чинов не имели», смотрели спектакли стоя по сторонам «банок»; над партером, в котором были еще «задние банки», возвышались в два яруса ложи, причем «мущинам в ложах сидеть было не дозволено». Караул из 70 человек следил за пропуском в театр и за порядком в зале.

Мы подсчитали по документам, сколько раз, исключая посты и летние месяцы, императрица Елизавета в 1752 году присутствовала на театральных представлениях. И вот что получилось: на «французских комедиях» – 30 раз, на «французских трагедиях» – 4, на «итальянских интермедиях» – 2, на вечерних приемах («куртагах») во дворце, когда исполнялась итальянская инструментальная и вокальная музыка, – 26 раз… А если прибавить балы и грандиозные публичные («вольные») маскарады – картина придворной театральной жизни становится яркой и многоцветной.

А 1752 год мы выбрали не случайно – в истории театральной жизни Петербурга и России ему отведена особая роль.

Незадолго до этого, в 1749 году, в Сухопутном кадетском корпусе (он занимал все огромное владение князя Меншикова на Васильевском острове), который был «кузницей» не только офицерских, но и культурных «кадров», любительская труппа кадетов (только молодые люди – они исполняли и женские роли) сыграла написанную воспитанником этого корпуса Александром Сумароковым трагедию «Хорев» на историческую тему – первую русскую трагедию. «Она была читана с восторгом, переходила из рук в руки, все дивились ей…»

Спектакль, сыгранный любителями-кадетами, удался. «На другой день в столице ни о чем другом не говорили…» Сумароков, бывший адъютантом всесильного графа Алексея Разумовского, рассказал о спектакле своему патрону, тот – императрице… И в начале 1750 года кадеты с огромным успехом сыграли «Хорева» во дворце в присутствии Елизаветы Петровны. (А всего на сцене самодеятельного кадетского театра будет сыграно большинство из сочиненных Сумароковым 9 трагедий и 12 комедий…)

И в это самое время не только на подмостках рождающегося русского профессионального театра, но и на огромной сцене отечественной культуры появляется человек, сыгравший особую, почти символического значения роль, – Федор Григорьевич Волков.

Он прожил очень короткую жизнь – всего 34 года. Родившись в Костроме, вырос в семье ярославского купца Полушкина, обладал недюжинным умом, неукротимой любознательностью, энергией и являл собой, по оценке В. Белинского, одно из «живейших доказательств самородного богатства русского духа и русской жизни». С юности ездивший по торговым делам отчима в Москву и побывавший в столице, Волков пристально вглядывался во все подробности здешней жизни, но особенный его интерес привлекали театральные представления, актеры даже оказались в кругу его знакомых.

В 1748 году, возвратившись в Ярославль из очередной деловой поездки, Федор Волков решил здесь с группой сверстников создать любительский театр, став его первым актером и первым директором. Братья Гавриил и Григорий, семинарист Иван Нарыков (будущий великий русский актер Дмитриевский), цирюльник Яков Шумский (также прославивший позднее русскую сцену) и другие стали единомышленниками и помощниками Волкова. Представлением драмы «Эсфирь» и комедий, переведенных самим Волковым с немецкого, началась история этого любительского публичного театра. Вскоре для него даже было построено специальное деревянное здание, которое Белинский назвал «дедушкой нынешних колоссальных и великолепных театров»; в театральном зале были партер, галерка и раек… Зрители трагедий Сумаронова и комедий Мольера («Лекарь поневоле») были в восторге.

О спектаклях «ярославцев» прослышали в столице, и указом Елизаветы Петровны, изданным 5 января 1752 года, они были за казенный счет привезены в Петербург и уже в начале февраля, еще до наступления Великого поста, сыграли в помещении «немецкой комедии» сумароковского «Хорева», трагедии «Синав и Трувор» и «Гамлет», – спектакли, подготовленные и сыгранные еще дома, в Ярославле. Успех был полный.

В дневнике придворных событий мы читаем, что 4 февраля «была представлена на российском языке трагедия», через день там же, в помещении немецкого театра на Морской, в присутствии императрицы «была представлена на российском языке преславная трагедия», а 9 февраля была представлена на российском языке ярославцами трагедия (вероятно, «Гамлет»)…

Интереснейшую запись находим мы под 18 марта, когда игралась русская комедия «О покаянии грешного человека»: «В обыкновенное время и присутствии Ея императорского величества и некоторых знатных персон, а не публично, отправлялась ярославцами русская комедия»…

Так это начиналось… Потом были годы учения Федора Волкова и некоторых его товарищей в кадетском корпусе, а через четыре с половиной года – тот указ о создании русского общедоступного профессионального государственного (на государственном бюджете) театра, с которого начат этот очерк.

А потом – новые театры в столице, Москве и провинциальных городах, новый национальный репертуар и непрерывное возрастание роли театра в общественной жизни.

А первый Русский театр оказался все-таки в ведении Придворной конторы, и в июне 1761 года Александра Сумарокова на посту директора сменил Федор Волков. Но жизни его оставалось менее двух лет.