Текст книги "100 очерков о Петербурге. Северная столица глазами москвича"

Событие и места, отмеченные историей

Открытие Публичной библиотеки

16 (27) мая 1795 года Екатерина II утвердила составленный архитектором Егором Соколовым проект здания для Императорской библиотеки на углу Невского проспекта и Большой Садовой улицы. Этот день и принято считать «днем рождения» Публичной библиотеки. Совпадение было, скорее всего, случайным, но получилось так, что дата основания нашего города и его величайшей культурной сокровищницы – одна и та же. В 1995 году день этот объявлен Национальным днем библиотек в России.

А торжественное открытие Публичной библиотеки для читателей состоялось почти 19 лет спустя, 2 (14) января 1814 года. И это было одно из самых значительных событий всей истории отечественной культуры.

Российская Национальная библиотека, или Публичная, как мы привычно и любовно, по-домашнему, ее называем, – величайшее национальное достояние Петербурга и России. Она – в самом первом ряду крупнейших библиотек мира, в ней – самое полное в мире собрание печатных изданий на русском языке – книг, журналов, альманахов, газет, листовок. В ней собрана самая богатая в мире коллекция того, что напечатано о России на всех иностранных языках («Россика»). Ей принадлежит крупнейшая коллекция первопечатных книг, огромные собрания ценнейших рукописей, географических карт и атласов, произведений графики, редчайших произведений мировой полиграфии, книжного искусства.

И Российская Национальная библиотека – не только доступное читателям и высоко ценимое ими хранилище всего этого богатства, но и крупнейшее научное учреждение, в котором книга изучается и как источник информации, и как важнейшее и ценнейшее явление человеческой культуры. Трудно, конечно, сравнивать, но лично я воспринимаю Публичную библиотеку более важным достоянием города, чем даже Эрмитаж, знаменитые театры и крупнейшие заводы. Как первую, главную культурную ценность нашего города, как предмет его «всесветной» гордости.

Ведь именно здесь рождались и готовились многие тысячи тех научных открытий и выдающихся трудов и сочинений, что составляют основу нашей национальной культуры. Она хранит не только нашу историю, но и память человечества – то главное, что передается из поколения в поколение и лежит в основе прогресса. И пищи для разума, размышлений, сомнений, открытий, озарений здесь хватит на всех…

Рождение самой идеи создания в столице публичной библиотеки было фактом огромного культурного значения. В течение XVIII столетия в Петербурге сложилось немало крупных книжных собраний – императорских, дворцовых («Эрмитажная»), в учреждениях (Академия наук, Сенат, Адмиралтейство), в учебных заведениях (Сухопутный и Морской кадетские корпуса, Академия художеств и другие). И немало больших частных библиотек:

Шереметевых и Строгановых, Шуваловых и Воронцовых, Панина и Вяземского… Но ни одно из этих книжных собраний не было доступно широкой публике, рядовому читателю. Да и сам состав этих библиотек, отражая потребности и вкусы их владельцев, не мог претендовать на полноту, не соответствовал тому размаху книгоиздательского дела, какой оно приобрело в России к концу XVIII века. И возникновение идеи создания библиотеки, в которой собиралось бы все, издаваемое в России, и наиболее интересное и ценное из издаваемого за границей, было вполне естественным. Не случайно библиотека, именовавшаяся «Императорской», создавалась в рамках не Дворцового ведомства, а при Министерстве народного просвещения.

А.С. Строганов

Ядром, вокруг которого библиотека начала создаваться, было огромное собрание изданий на многих европейских и восточных языках, принадлежащее известным католическим деятелям, братьям графам Анджею-Станиславу и Юзефу-Анджею Залусским. Открытая ими в Варшаве еще при их жизни общедоступная библиотека стала одним из важнейших трофеев российской армии при взятии Варшавы осенью 1794 года. Уже в ноябре того же года в Петербурге решается вопрос о перевозе библиотеки в столицу. В два приема по зимнему пути книги к февралю 1796 года доставили в Петербург, и они поступили в ведение императорского Кабинета.

Но еще до этого архитектору Соколову было поручено составление проекта специального здания библиотеки, предназначенной «для общего обозрения и употребления». Будущая библиотека мыслилась не только «устроенной в ученом порядке», но и как комплекс специальных помещений для научных, художественных и иных занятий. Для здания библиотеки отводилась северная часть обширного в то время сада при Аничковом дворце, с самим дворцом здание библиотеки предполагалось соединить специальной галереей.

16 мая 1795 года императрица утвердила архитектурный проект, а уже через две недели были отпущены первые 5 тысяч рублей на строительные работы. К работам приступили немедленно, уже в начале октября того же года возвели кирпичные стены; в конце августа 1795 года была определена общая сумма на строительство здания библиотеки – почти 97 тысяч рублей.

Пока шло строительство, небольшая группа образованных чиновников, причисленных к еще не существующей библиотеке, приступила к разбору и описанию привезенных из Варшавы книг – работа эта велась в помещении театра, находившегося неподалеку от Аничкова дворца. К сентябрю 1801 года, через полгода после вступления на престол Александра I, Луиджи Руска завершил работы по возведению здания, и той же осенью, за полтора месяца, книги будущей библиотеки были перенесены в свое новое жилище.

К этому времени во главе будущей библиотеки уже стоял ее главный директор – граф Александр Сергеевич Строганов (1733–1811), один из богатейших людей России, интеллигент и меценат, выдающийся деятель отечественной культуры, президент Академии художеств и руководитель специального Комитета по сооружению Казанского собора. Между прочим, еще в 1766 году граф Строганов был одним из 19 петербургских культурных деятелей, подавших императрице «План создания публичной российской библиотеки в Санкт-Петербурге» – проект, тогда утверждения не получивший.

А.В. Оленин

Важнейшим событием «предыстории» Публичной библиотеки было издание в феврале 1805 года указа (по представлению графа Строганова) «об учреждении при Императорской Библиотеки особого Депо манускриптов» – специального хранилища рукописных книг, документов и автографов. Основанием этому «Депо», позднее ставшему всемирно известным Отделом рукописей Публичной библиотеки, непрерывно растущим и богатеющим на протяжении вот уже почти двух столетий, стало уникальное собрание средневековых рукописей, «иллюминованных» (украшенных миниатюрами) книг и автографов, принадлежавшее Петру Петровичу Дубровскому, российскому дипломатическому чиновнику невысокого ранга, собравшему свою коллекцию во время службы во Франции во время Французской революции. После перевоза коллекции в Петербург (где ее называли «Музеем рукописей») возник вопрос об ее продаже в Англию. Дело тянулось почти полтора года – и завершилось решением Петра Дубровского «посвятить в пользу Отечества драгоценное собрание манускриптов, в течение 30 лет им составленное».

Коллекция Дубровского стала ядром «Депо манускриптов», а сам он, получив чин, денежное вознаграждение и пенсию, был «соответственно желанию его и способностям» назначен хранителем этого Депо и занимал этот пост до весны 1812 года.

В апреле 1808 года помощником главного директора Библиотеки назначается 45-летний Алексей Оленин – одна из самых деятельных, значительных и популярных фигур отечественной культуры первой половины XIX века. Оленин, ставший после смерти графа Строганова его преемником и в Академии художеств, и в Публичной библиотеке, был одной из центральных фигур интеллектуальной и художественной жизни столицы на протяжении долгого времени; знаменитый салон в его доме на набережной Фонтанки стал местом, куда приходили все, чьи имена украшали отечественную культуру той поры.

Алексей Оленин внес в работу по организации библиотеки свежую струю. Изучив опыт крупнейших библиотек европейских столиц, он разработал научную классификацию книжного собрания, ставшую основой его библиографического описания при составлении алфавитного и систематического каталогов. Он направил свои усилия на «отыскание кратчайших средств для скорейшего открытия Библиотеки в пользу желающих заниматься чтением книг по примеру прочих в Европе библиотек».

Здание Публичной библиотеки на углу Садовой улицы и Невского проспекта. 1800-е годы

Разобранные книги разместились в 50 специальных шкафах (по тысяче томов в каждом), было упорядочено хранение гравюр и рисунков, а устройству «Депо манускриптов», которое признавалось «по важности своей особенным Отделением Библиотеки», уделялось особое внимание.

В октябре 1810 года Александр I утвердил «Положение» о Библиотеке и ее штат. Важнейшими в этом документе представляются пункты, предусматривающие специальные ассигнования «для пополнения недостающих в ней новейших творений и для непрерывного ее продолжения» путем покупки и книгообмена, и пункт о праве Библиотеки на бесплатное получение двух экземпляров «каждой вновь издаваемой книги из всех типографий, в империи состоящих»…

После смерти осенью 1811 года графа Строганова было решено «для единообразия и во избежание многосложности в управлении» Библиотекой упразднить должность главного директора, а директором назначить Алексея Николаевича Оленина. Одним из важнейших дел, которым Публичная библиотека обязана ему, стало приглашение на службу таких сотрудников, как Александр Красовский, знаменитый переводчик поэм Гомера Николай Гнедич и баснописец Иван Крылов, служивший библиотекарем 29 лет, с января 1812 по март 1841 года.

Обозревая историю Публичной библиотеки, нельзя не заметить, сколь уважаемой, престижной и высоко ценимой в обществе была всегда служба в Публичной и сколько выдающихся, знаменитых деятелей отечественной науки и культуры подолгу трудились здесь, занимая невысокие, но очень значительные в культурной жизни Петербурга должности.

В самом конце декабря 1811 года министр просвещения Алексей Разумовский доложил императору, что «библиотека готова к открытию публичному», и во вторник, 2 января 1812 года, Александр I посетил библиотеку и внимательно ее осмотрел; через несколько дней здесь побывали мать и супруга императора и его младшие братья Константин и Николай.

А 23 февраля того же года было утверждено «Начертание подробных правил для управления Императорской Публичной Библиотекой» – документ, насчитывающий 95 параграфов и содержащий не только должностные инструкции для всех сотрудников, но и строгие правила для читателей – правила, нарушение которых сурово преследовалось: «Посетители, замеченные в нарушении сих правил, никогда уже больше не будут впускаемы» в библиотеку…

Но в 1812 году намеченное открытие Библиотеки не состоялось: помешала война с Наполеоном. Книжное собрание в числе важнейших государственных ценностей подлежало эвакуации из столицы. И 25 сентября 189 ящиков, содержавших 150 тысяч книг, на специальном судне отправили в Олонецкую губернию. На Ладоге бриг попал в шторм и лишь 19 октября достиг села Устланки, вблизи Лодейного поля, откуда в середине декабря был возвращен «домой» на 107 санях, уже по зимнему пути…

А торжественное открытие Библиотеки состоялось 2 (14) января 1814 года – дату открытия приурочили ко дню посещения Библиотеки императором за два года до этого.

Торжество не было пышным, по замыслу организаторов, оно имело «внутренний» характер. Перед гостями, среди которых было меньше представителей духовенства и официальных лиц, а больше тех, кого мы нынче называем «деятелями культуры» (поэт Державин, художник Кипренский, архитектор Стасов и многие другие), выступил с краткой речью директор Оленин, затем библиотекарь Александр Красовский произнес «Рассуждение о пользе человеческих познаний и о потребности общественных книгохранилищ для каждого благоустроенного государства», библиотекарь Николай Гнедич – слово «О причинах, замедляющих успех нашей словесности», а библиотекарь Иван Крылов прочитал свою новую басню «Водолаз»… На том торжество открытия и завершилось. А в первый год работы «сие заведение, доселе в России единственное в своем роде», посетило 329 читателей, а книг было выдано всего 1341…

С тех пор прошло почти два столетия – и изменилось все. Тысяча читателей ежедневно, миллионы книговыдач ежегодно, огромная научная работа, широчайшие международные связи, высочайший авторитет в культурном мире. И с каждым днем нового XXI века возрастает роль великой нашей национальной культурной сокровищницы – ведь наступивший век будет веком информации и информационных технологий.

И Российская Национальная библиотека будет собирать, хранить, изучать, использовать, предоставлять всем желающим эту информацию – старую и новую. И среди новых поколений, так же как и среди старых, окажется немало людей, которые будут считать часы, недели, годы, проведенные в стенах «Публички», лучшими днями, неделями и годами в своей жизни.

Книжная «Россика»

Дело это достигло за короткий период времени такого развития, которым наше книгохранилище по этой части поставлено на степень первого в мире…

М. Корф. 1854 год

Коллекция «Россика» Российской Национальной библиотеки – самое крупное в мире собрание дореволюционных изданий на иностранных языках, посвященных России – ее истории и культуре, ее естественным богатством и населяющим ее народам, ее роли в судьбах Европы и мира. Ее исторически сложившемуся «имиджу».

Вопреки убеждению людей суеверных, в Российской Национальной библиотеке «13» – число замечательное. Именно этим сочетанием начинаются шифры, навечно закрепленные за каждой книгой, «адреса» всех изданий, хранящихся в «Россике». Идет это от порядкового номера зала, где «Россика» хранилась на протяжении многих десятилетий, именовавшегося тогда «Залом Корфа» – в память о директоре Публичной библиотеки, по инициативе которого коллекция была создана.

Сегодня у этого зала иное назначение. Многие сотни читателей «Публички» ежедневно проходят через него, направляясь кто налево в зал, где занимаются историки, философы, социологи, экономисты, юристы, а кто направо, в «Ларинский» зал, предназначенный для филологов и искусствоведов. Но почти никто из них не знает, что в этом проходном зале, не предназначенном для чтения, формировалась и хранилась та уникальная, известная культурному миру коллекция, которая еще в начале 1870-х годов получила название «Россика»…

Ее тема – Россия. Россия и мир. Россия в мире. Мир о России. Россия глазами иностранцев. Как мир постепенно узнавал Россию, как складывалось мнение о ней и отношение к ней… Вряд ли стоит говорить, что тема эта актуальна – и для самой России, и для мира – всегда, во все времена и о том, какое значение приобретает она сейчас, когда политический, культурный и нравственный «имидж» нашей страны является одним из важнейших факторов, определяющих и сегодняшний, и завтрашний день. «Россика» – важнейший фактор этого процесса, яркий пример давно сложившегося международного культурного сотрудничества.

Более полутора сотен тысяч названий – книги, альманахи, старинные журналы, календари, иностранные издания сочинений русских авторов. История России (ей посвящено более половины всего собрания), путешествия, география и статистика, религия и право, образование и военное дело, этнография и медицина, флора и фауна, археология и нумизматика, лингвистика и биографии выдающихся людей России, художественная литература и искусство, путеводители и справочники – все это, посвященное России, касающееся ее и изданное в разное время, в разных странах и на разных языках составляет «Россику». Есть в ней и издания XVI, XVII веков, почти 12 процентов коллекции составляют издания XVIII столетия, но абсолютное большинство относится к XIX веку.

Даже трудно представить себе, что изданий, связанных с эпохой Петра Великого, в составе «Россики» более тысячи, столько же – об Отечественной войне 1812 года и последовавших за ней походах против Наполеона. Большие части коллекции посвящены Крымской и Русско-японской войнам, революционному движению в России и революции 1905–1907 годов «в зеркале» мирового общественного мнения. Включались в «Россику» и издания, касающиеся не только собственно России, но и территорий, входивших в Российскую империю: Прибалтики, Финляндии, Польши, Закавказья.

Естественно, важнейшую часть коллекции составляет Петербург – его история, его художественный образ, его политическая роль и общественная жизнь, его повседневный быт, его контрасты и его мифы. Ведь на протяжении всего «Петербургского периода» российской истории Европа и мир узнавали и пытались понять Россию именно через Петербург. Не случайно в течение XVIII столетия о российской столице написано иностранными авторами и напечатано на иностранных языках во много раз больше, чем в самой России. В «Россике» – уникальнейшая немецкая брошюра, изданная в 1713 году и содержащая первое «Описание Петербурга и Кроншлота», относящееся к 1710–1711 годам, и второе сочинение о нашем городе, изданное в 1718 году. Здесь же – записки о Петербурге разных авторов – английского офицера Питера Брюса и леди Рондо, француза де-Мотре и англичанки Элизабет Джастис, немца Карла Берка и датчанина фон-Хавена. Тома издававшегося на немецком языке долго прослужившим в Петербурге пастором Антоном Бюшингом альманаха, содержащие замечательные публикации о России, – именно здесь был опубликован знаменитый «Дневник камер-юнкера Берхгольца», ставший одним из важнейших источников по истории Петербурга и России в последние годы царствования Петра. И огромная по объему книга Вебера «Преображенная Россия», и подробные описания Петербурга, составленные в конце 1780-х годов академиками Шторхом и Георги, и остающееся пока непереведенным двухтомное сочинение Реймерса о «Петербурге к концу его первого столетия»…

Такова «Россика»…

Она была создана полтора столетия назад. Но идея выделить, собрать воедино коллекцию «иноязычных книг, касающихся России», возникла в самые первые годы существования Публичной библиотеки – ее высказывал еще один из первых библиотекарей Михаил Антоновский. Наполеоновские войны 1812–1814 годов вызвали в Европе огромный интерес к России и появление почти во всех европейских странах множества сочинений, альбомов, мемуаров, заметок о нашей стране. И в декабре 1815 года первый директор Библиотеки Алексей Оленин поднимает вопрос о необходимости собирания «иноязычных» изданий о России, особенно связанных с только что завершившейся войной.

В начале мая 1817 года историк и библиограф Федор Аделунг, питомец Лейпцигского университета, живший в Петербурге уже два десятка лет и бывший с 1803 года воспитателем малолетних великих князей Николая и Михаила Павловичей, публикует на страницах одной из петербургских газет свое «Предложение об учреждении Русского национального музея», поднимая ту же тему, – журнал «Сын Отечества» перепечатает эту статью. В 1820 году известный публикатор и коллекционер редких книг о России на иностранных языках Бурхард-Генрих фон-Вихман опубликует (тиражом всего 50 экземпляров) 28-страничную брошюру на ту же тему. После смерти Вихмана в 1822 году его ценнейшее книжное собрание перешло к князю А.Я. Лобанову-Ростовскому, а позднее поступило в Публичную библиотеку и стало частью «Россики».

Э. Гау. Портрет Модеста Корфа

Но тогда вопрос не был решен. В 1836 году в Стокгольме скончался знаменитый библиофил Ян-Питер ван-Сухтелен – голландец, много десятков лет состоявший в русской службе и удостоенный графского титула и чина инженер-генерала. Именовавшийся в России Петром Корниловичем, он был представителем русского императора при дворе короля Швеции. Его коллекция включала более 70 тысяч томов (среди них есть и единственные сохранившиеся в мире экземпляры – кстати, упоминавшееся выше первое «Описание Петербурга и Кроншлота» тоже из коллекции Сухтелена). 26 тысяч из этих книг в том же 1836 году поступили в Публичную библиотеку.

Возможно, с этим обстоятельством связан интереснейший факт. Однокашник Пушкина по Лицею (он был на полтора года моложе поэта) и его сосед по дому на Фонтанке, где они жили после выпуска из Лицея, барон Модест Корф (тот, который позднее стал директором Публичной библиотеки и основателем «Россики»), после окончания Лицея, вероятно, тоже под влиянием недавних военных событий, задался мыслью «составить полный библиографический каталог всех книг и прочего, изданного о России, – во всех вообще отношениях и на всех языках…» Получились три больших тетради, в которых указано более тысячи названий книг. И вот, 13 октября 1836 года Модест Корф, уже имевший к этому времени высокое служебное положение, посылает эти старые «тетради» для просмотра Пушкину. Поэт отвечает на следующий день. «Прочитав эту номенклатеру, – пишет он, – я испугался и устыдился: большая часть цитованных книг мне не известна… какое поле – эта новейшая русская история». И как подумаешь, что оно вовсе еще не обработано и кроме нас, русских, никто того не может предпринять…»

Четырнадцатью годами позднее, в октябре 1849 года Модест Корф назначается диретором Публичной библиотеки. Четыре месяца спустя Библиотеку выводят из подчинения Министерству народного просвещения и передают Министерству императорского двора. А еще через полгода, 1 августа 1850 года, Корф издает приказ о внутренней реорганизации Библиотеки, которым, в частности, предусматриваются сплошной просмотр всех книг и выделение всех иностранных книг, касающихся России, с сосредоточением их в особом помещении.

Предприятие это обозначалось как одна из главнейших задач Библиотеки, и на исполнении задуманного были брошены лучшие силы. Корф администрировал, Василий Соболыциков, Афанасий Бычков, Рудольф Минцлов, Карл Феттерлейн были главными «фигурантами» в этом деле. На ноги поставлено все: ученая поддержка крупнейших историков (Сергея Соловьева, Николая Устрялова и других), книгопродавцы и антиквары в Петербурге и всех европейских столицах, иностранные университеты и библиотеки, с которыми Публичная имела тесные связи и вела обмен, зарубежные ученые, все виднейшие коллекционеры и библиофилы. Сотрудники Библиотеки совершили ряд поездок в европейские страны; сам Корф ездил в эти «библиографические поездки» трижды – в 1851, 1856 и 1861 годах.

Создание «Россики» стало предприятием общенационального культурного масштаба, его значение и его размах вышли далеко за пределы самой Публичной библиотеки. Книги для будущей коллекции не только выявлялись и выделялись, не только покупались и поступали по обмену, не только приходили в дар Библиотеке – одновременно они описывались, составлялись карточные каталоги (в 1856 году к составлению систематического каталога коллекции привлекли 32-летнего Владимира Стасова; вскоре каталог этот включал уже более тысячи рубрик). И шли серьезные методические дискуссии: о границах коллекции, о способе расстановки книг (тематический или «крепостной», по форматам, с закреплением «навечно» за каждой книгой ее библиотечного «адреса»).

И непрерывно шли пополнения. В 1852 году в Публичную передана Эрмитажная библиотека, через несколько лет – огромная библиотека Главного штаба, в 1853 году на книгопродажах Брифа приобрели коллекцию редких печатных изданий, касающихся России, в 1860 году более тысячи редких книг принес в дар сенатский переводчик Сенницкий, тогда же поступило и принесенное в дар библиотекарем шведского короля Клеммингом богатейшее собрание брошюр, касающихся России и относившихся к XVII – началу XIX века.

Уже к началу 1854 года формирование коллекции в основном завершилось; в этот момент она включала 10 с лишним тысяч названий. Но уже через десять лет, в 1873 году, состав коллекции увеличился почти втрое, до 28 391 названия. Именно столько книг включено в изданный в ноябре того года печатный каталог «Россики», насчитывающий 1624 страницы и активно «работающий» доныне; через пять лет после выхода в свет 1-й Международный библиографический конгресс признает его «бесценным и единственным в своем роде трудом».

Потом в истории «Россики» было еще много людей к событий. Никогда не забудет она своих замечательных сотрудников Александра Браудо, Георгия Деперрона (бывшего одновременно и создателем Российского национального Олимпийского комитета и первым капитаном российских сборных футбольной и хоккейной команд), Александра Гольдберга.

На протяжении многих десятилетий «хозяйкой» коллекции «Россики», ее хранителем и ее «душой» являлась Ия Гавриловна Яковлева. 11 ноября военного 44-го пришла она сюда, своими руками приводила в порядок фонд, возвращенный из эвакуации. «Россика» стала ее главным домом, главным смыслом жизни. То, как она знала свой фонд, каждую его книгу и альбом, как она заботилась о нем и то, как она доброжелательно помогала каждому исследователю, как радовалась тому, что потребовалась книга из «Россики» – поразительно. Впрочем, таков стиль всех, кто работал с этой коллекцией с момента ее создания.

А интерес к уникальной коллекции, составляющей одну из величайших культурных достопримечательностей нашего города, растет. Об этом свидетельствуют и четыре выпуска фундаментального библиографического указателя, изданного в 1882–1893 годы и содержащего обширный библиографический материал по истории России, заключенный в «Россике».

Работа здесь требует не только аккуратности, дотошности хозяйской рачительности и строгости. И не просто любви к книге. Она требует поистине энциклопедической образованности и высочайшего профессионализма. Требования высоки – но неизмеримо выше счастье хранить и изучать то культурное сокровище, научный потенциал и международное, а не только национальное, значение которого поистине неизмеримы. Сокровище, имя которому – «Россика».