Текст книги "Одна жизнь – два мира"

Советская власть в Мариуполе продержалась недолго. 20 апреля 1918 г., даже после того, как в марте 1918 г. был уже подписан Брест-Литовский мирный договор с Германией, Мариуполь и его окрестности были оккупированы австро-германскими войсками, а вся Украина находилась в огненном кольце фронтов: белогвардейских контрреволюционных армий Петлюры, Деникина, Дроздова и бесчисленных вновь возникавших анархо-контрреволюционных банд. Украинская Центральная рада по договору, заключенному с Германией и Австро-Венгрией, обязывалась вывезти в Германию миллионы пудов хлеба, мяса, железной руды и различное промышленное сырье. Но когда Центральная рада оказалась не в состоянии выполнить свои обязательства, немецкие оккупанты 20 апреля 1918 г. разогнали Раду во главе с Петлюрой, избрали гетманом Украины царского генерала Павла Скоропадского и стали немедленно восстанавливать на Украине свергнутые народом дореволюционные порядки.

Вернулись помещики и хозяева предприятий. Помещики потребовали от крестьян немедленного возвращения земель, сельскохозяйственной утвари, возмещения убытков, наложили на крестьян непосильную контрибуцию за разгром помещичьих усадеб во время крестьянских восстаний.

Германские войска, попав на Украину с помощью гетмана П. Скоропадского, учинили на Украине настоящий грабеж. Днем и ночью эшелон за эшелоном вывозили в Германию ее богатства: нефть, уголь, золото, машины, сырье, инвентарь, хлеб, скот, птицу. И там, где крестьяне сопротивлялись такому грабежу и насилию оккупантов и помещиков, появлялись карательные отряды, которые чинили суд и расправу над населением. Секли нагайками, шомполами, расстреливали, вешали, и не только коммунистов и комиссаров, но и местное население, которое подозревали в симпатиях к Советской власти, сжигали их дома, уничтожали имущество.

В огненном кольце

В июне 1918 г. состоялась уездная подпольная большевистская конференция, на которой обсуждался вопрос о подготовке вооруженного восстания.

На Украине начали создаваться нелегальные большевистские организации, военно-повстанческие штабы, революционные комитеты ипартизанские отряды.

Весь 1918 г. не только Украина, но и вся Советская республика находилась в огненном кольце фронтов. Но Южный фронт в 1918 г. являлся главным фронтом республики.

Белогвардейская Добровольческая армия генерала Деникина наступала на Северный Кавказ. На Дону с помощью немцев укрепился казачий атаман Краснов, бежавший на Дон после разгрома авантюры Керенского и обещавший не воевать против Советов.

Советское правительство обратилось с призывом к населению Украины дать отпор Центральной раде и войскам немецких оккупантов, наступавшим с запада. Но силы были неравны, части старой армии были в полном разложении и не в были состоянии оказать сопротивление.

И несмотря на декрет, изданный советским правительством 20 января 1918 г., об организации на Украине на добровольных началах Красной Армии, ее фактически тогда еще не было. Она только-только начала формироваться из красногвардейских и партизанских отрядов. Но чем сильнее становилось сопротивление оккупационным и белогвардейским силам, тем сильнее становилось партизанское движение.

Создавались военно-повстанческие штабы, революционные комитеты, и крепла, первоначально созданная на добровольных началах, Красная Армия. Декрет об обязательной мобилизации в Красную Армию был издан только в мае 1918 г., а к осени в ее рядах было уже около миллиона бойцов.

И в ноябре 1918 г. под ударами Красной Армии и партизан от немецкой оккупации была освобождена часть Украины, на которой была установлена Советская власть.

В это время на Украине также был свергнут гетман Скоропадский, который бежал из Киева, переодевшись в немецкую форму. Но в Киеве власть перешла в руки националистов, во главе с Петлюрой образовалась так называемая Директория, которую тоже поддерживали интервенты. На смену немцам в конце ноября 1918 г. на Юге высадились войска Антанты – вооруженные до зубов две французские и две греческие дивизии, а в черноморских и азовских портах стояли боевые суда Антанты.

Они объединили Донскую и Добровольческую армии под общим командованием генерала Деникина, которую вооружили и снарядили всем необходимым. И Украина снова оказалась в огненном кольце белогвардейских контрреволюционных армий: Петлюры, Деникина, Дроздова и бесчисленных вновь возникавших анархо-контрреволюционных банд.

Южный фронт стал снова самым главным, самым опасным фронтом Советской республики. В ответ на действия Антанты осенью 1918 г. Ленин выдвинул лозунг о создании 3-миллионной Красной Армии.

И только в декабре 1918 г. удалось остановить наступление интервентов и белогвардейцев на юге, а в начале января 1919 г. перейти в контрнаступление. Но в это время со стороны Азовского моря надвигались деникинцы, и очень скоро весь этот район снова оказался в руках контрреволюции. Армия Деникина в апреле 1919 г. захватила часть Донбасса, где уже хозяйничали отряды Май-Маевского, Шкуро, дроздовцев, марковцев, которые очень жестоко расправлялись с населением и рабочими каменноугольного Донбасса. Рабочие Донецкого бассейна и Мариупольского промышленного района, очень враждебно настроенные против иностранных и белогвардейских захватчиков, оказали сильное сопротивление.

Армия Деникина вместо осуществления своего плана похода прямо на Москву должна была в течение 5 месяцев вести упорные, жестокие бои в этом промышленном шахтерском районе Донецкого бассейна. И только когда в начале июля 1919 г. деникинцы вновь захватили весь Донецкий бассейн, а в начале августа 1919 г. – почти всю Украину, армия получила приказ Деникина о наступлении на Москву.

Вдоль Волги наступали части генерала Врангеля, в центре – белоказаки, а на левом фланге – Харьков, Курск, Орел, Тула – части Добровольческой армии, состоявшей из отборных офицерских отрядов.

Помню из рассказов отца, с какой силой сопротивлялись красногвардейские, партизанские и красноармейские части на узловой ж.-д. станции Дебальцево. Здесь произошло одно из самых тяжелых, кровавых столкновений с Добровольческой армией. Добровольческой армии, снаряженной, вооруженной до зубов иностранными интервентами, организовавшей «крестовый поход» против Советской страны, удалось здесь прорваться и двинуться на Москву.

Второе крупное сражение, по рассказам отца сыгравшее огромную роль в задержке продвижения Добровольческой армии на Курск, произошло под Купянском. Несмотря на героическое сопротивление Красной Армии, задержавшей наступление белой армии на Курск, им все-таки удалось прорваться еще раз и в начале сентября 1919 г. занять так называемую красную крепость – Курск. А 1 октября 1919 г. корниловцами и марковцами был занят Орел. Они стали приближаться уже к Туле, а Май-Маевскому был дан приказ наступать прямо на Москву.

Советская страна оказалась в катастрофически тяжелом положении. Но на Украине в помощь Красной Армии, была проведена широкая мобилизация. Ударная группа 14-й армии, командиром которой был И. П. Уборевич, получила задание разгромить белогвардейские войска Деникина. Имена Уборевича и Примакова так часто упоминались в воспоминаниях отца, а также во время встречи с его старыми боевыми соратниками, что они казались мне членами нашей семьи.

24 октября 1919 г. была разбита деникинская конница Мамонтова. А в ноябре 1919 г. была создана Первая конная армия Буденного.

Разгром основных сил армии генерала Деникина, без преувеличения можно сказать, закончился поражением их под Орлом, говорил отец. Сорок дней длились упорные бои под Орлом, Воронежем, Костромой и Курском. С занятием Орла фактически закончилось наступление вооруженных сил Юга на Москву и наступил сначала оборонительный период, потом отступление до самого Новочеркасска.

Курск был взят Красной Армией 17 ноября 1919 г.

С этого момента прекратилось наступление белогвардейских вооруженных сил Юга на Москву, после периода оборонительных боев началось их отступление до самого Новороссийска, и произошел решительный перелом в борьбе в пользу Красной Армии. В этот жестокий 1919 год шли упорные бои за каждый клочок земли.

Дроздовец Вл. Кравченко в своей книге «От Ясс до Галлиполи» пишет: «Мы дроздовцы, пленных не брали, по улицам Усть-Кайсунского валялись свыше 200 трупов красных, а на улицах Дмитровска валялись 600 трупов китайцев, латышей, и в течение целого дня мы из различных домов и сараев вылавливали красных и „протрезвляли“ их». Так они сами пишут о своих «подвигах».

В начале января 1920 г. Первая конная армия освободила Ростов-на-Дону. 27 марта 1920 г. был освобожден Новороссийск.

Разгром генерала Врангеля

Советское правительство в начале 1920 г. предложило правительствам Франции, Италии, Англии, Японии и всем малым странам приступить к переговорам о мире. Из всех малых стран одна Финляндия согласилась на переговоры о мире. Польское правительство отвергло неоднократные предложения советского правительства о мире, рассматривая такие предложения как признак слабости, и 25 апреля 1920 г. польская 50-тысячная армия напала без объявления войны на Украину и захватила всю Правобережную Украину и Киев.

В начале 1920 г. отряды батьки Махно составляли колоссальную силу, он располагал огромным количеством орудий, пулеметов, тачанок и многотысячной конницей. Но идти на польский фронт он отказался, за это от имени всеукраинского ревкома армия Махно вновь была объявлена вне закона, и с этого момента в течение нескольких месяцев между махновцами и Советской властью снова шли ожесточенные бои.

Но как только летом 1920 г. Врангель, мобилизовав все свои силы, начал занимать один город за другим – Бердянск, Мариуполь, Синельниково, Александровск – и стал угрожать захватить весь Донбасс, Махно в конце сентября 1920 г. сделал свой выбор. Он снова присоединил свои силы к Красной Армии для совместной борьбы против генерала Врангеля, считая, что спасти революцию и разбить белогвардейскую контрреволюцию генерала Деникина, а также генерала Врангеля, к которым он питал неукротимую ненависть, можно только совместно с Красной Армией.

Совместными силами разгромили генерала Врангеля, освободили Украину и, двинувшись в глубь Крыма, захватили две первые линии перекопской обороны, перешли Сивашский залив, атаковали оборону Литовского полуострова и, перейдя по импровизированному мосту Чонгарского полуострова, отборные части Красной Армии ворвались в Крым.

Мы, пионеры и комсомольцы, еще в 1930 году лазали по «гнилому морю», так называли Сивашский залив, искали трофеи Гражданской войны и, представьте, находили: котелки, погоны, головные уборы и даже пару пистолетов и шашку нашли, но самыми грустными находками были кости, черепа убитых; взяв их в руки, мы плакали.

Генерал Врангель отступал к портам Крыма. Он понял, что Добровольческая армия потерпела полное, сокрушительное поражение, что война для них закончилась и дальше отступать некуда, и дал команду об эвакуации гражданского населения и войск в Турцию, в Константинополь.

Итак, 15 ноября 1920 г. закончилась абсолютно никому не нужная, бессмысленная братоубийственная, безжалостная, жестокая, кровопролитная почти 4-летняя Гражданская война. Эта война, кроме горя, страданий, разрухи и голода, ничего не дала стране, за которую якобы воевала Добровольческая, а позже так называемая Русская армия. По существу, это была не армия освободителей, а армия мстителей. Она мстила за могучую народную революцию, которая разрушила, разбила, уничтожила старый строй в России. Мстила народу за защиту Октябрьской революции, которую он совершил в глубокой надежде создать новый, справедливый, свой рабоче-крестьянский строй в измученной, уставшей, веками эксплуатируемой России. Мстила народу, который хотел избавиться от своих поработителей и от иностранной зависимости, народу, который шел на смертный бой за землю, за волю, за лучшую долю и за светлое будущее счастье на всей нашей планете, если не для себя, то для будущих поколений на земле.

Люди шли на смерть и умирали не за свои усадьбы и поместья, нажитые чужим трудом, а за право пользоваться своим собственным трудом и не обогащать паразитов. Они шли против царского режима, державшего его в темноте, голоде, холоде и в рабском повиновении бессердечной эксплуатации. Они шли в бой против заменившего его буржуазного режима, считая его продолжением тех же монархических порядков на новый лад. Народ громил, растаскивал помещичьи усадьбы, делил землю не потому, что он был пронизан разбойничьим и воровским духом, а потому, что считал, что иначе никаких перемен не дождаться. Они тащили и делили то, что, по существу, было нажито их рабским трудом, а не трудом тех, кто прожигал жизнь за границей и проигрывал несметные состояния в игорных домах Европы.

Народ устал от войны и не хотел воевать за веру, царя и отечество и за полусумасшедшую истеричную царицу с ее наставником, авантюристом Распутиным. Не хотел поливать своей кровью и покрывать своими трупами нашу многострадальную, никогда не принадлежавшую ему до этого землю. Или возвращаться израненным, искалеченным в пустую хату, к голодной семье и детям. В то время как офицеры, в блестящей форме, звеня шпорами, шатались по дворцам и штабам, пили, кутили в тылу.

Все это так и было, даже во время Гражданской войны. Вот выдержки из книги Николая Росса «Врангель в Крыму». В главе «Армия и население» он пишет: «Население, восторженно встречавшее войска «белых», вскоре с ужасом отшатывалось от грубых пришельцев, менее всего считавшихся с его интересами и заботившихся о его благе». К концу весны 1920 г. на занятой белыми территории генерал Врангель, заменив генерала Деникина и став главнокомандующим Добровольческой армии, переименованной им уже в Русскую армию, считал, что одной из его основных задач было наведение порядка на занятой белыми территории и установление более или менее приемлемых отношений военных с населением. Так как во время правления генерала Деникина белые войска приобрели весьма плачевные привычки: «Грабежи, разбои и другие имущественные преступления не подвергались надлежащему преследованию, стали в войсках обыденным явлением. Даже честные солдаты в белой армии превращались в гнусных мародеров, исчезала всякая идейность и даже простая порядочность, им на смену приходили низкие корыстные мотивы, грубый произвол…»

Генерал Врангель в рапорте генералу Деникину 9 декабря по этому поводу писал: «Война обратилась в средство наживы, а довольствие местными средствами – в грабеж и спекуляцию… Армия развращалась, обращаясь в торгашей и спекулянтов»… «У многих появились бешеные деньги, неизбежным следствием чего явились разврат, игра и пьянство». (Н. Росс. «Врангель в Крыму». Ч. 1. С. 259). (Н. Росс. «Врангель в Крыму». Гл. 5. С. 87–88).

И ничего удивительного не было в том, что Добровольческая армия, а затем так называемая Русская армия, в которую входили сливки высшего общества России, призванная в самую страшную годину, когда рушились вековые традиции, защищать честь и достоинство России, той России, в которой они имели все привилегии и пользовались всеми благами, превратилась в армию грабителей. «…Не только в глубоком тылу, но и в самом штабе Добровольческой армии во время командования им генералом Май-Маевским творилось такое безобразие, такое пьянство и разврат, что в результате вызвало замену генерала Май-Маевского на генерала Врангеля».

В. Кравченко пишет в книге «Дроздовцы от Ясс до Галлиполи» на с. 358: «Одни ищут причины наших неудач и развала фронта в одном, другие – в другом и т. д., но все сходятся в одном"…все их видят в грабежах и бесчинствах войсковых частей"».

Привычка к самоснабжению превратилась в насилие над населением. Преступления имели имущественный характер: грабежи, кражи, разбой, продажа казенного оружия, обмундирования, покупка краденого, вымогательство, угон скотины и лошадей и т. д., и т. п.

В первые же дни своего пребывания на посту генерал Врангель начал принимать меры для пресечения грабежей и насилия в армии. Были расстреляны солдаты-грабители, и даже полковника расстреляли: «Приказом № 3134 была создана Военно-судебная комиссия для защиты населения от грабежей и разбоев, от которой было мало толку, так как члены комиссии никак не могли себе представить, как это им придется хватать своих старых товарищей и судить их за те деяния, в которых каждый из них был сам грешен тысячу раз».

Генерал Врангель как будто стремился, хотя бы отчасти, бороться с прежним ожесточением и беспощадностью в армии, но несмотря на это, по приказанию генерала Слащева военно-полевые суды весьма активно приговаривали к расстрелу и расстреливали всех подозреваемых лиц без всяких приговоров. Так, например, генерал Кутепов в Симферополе всех подозреваемых предавал военно-полевому суду и тела казненных в назидание потомству вешал на телеграфных столбах города, наводя ужас на городское население, и даже жалобу на такие преступления городского головы Усова генерал Врангель отклонил.

И все меньше и меньше вступало в Добровольческую армию военнообязанных с 18 до 34 лет в ответ на призыв от 6 мая 1920 г. о мобилизации. Уклонение стало всеобщим. Мобилизованные уходили в горы к «зеленым», но взамен уклонившихся от мобилизации стали брать на службу членов той же семьи в возрасте от 17 до 47 лет. Брали под стражу родителей, жен уклонившихся и конфисковывали их имущество. Но не только рядовые уклонялись от мобилизации в белую армию. «Несмотря на все старания власти, – пишет Н. Росс на 101-й с. в своей книге "Врангель в Крыму", – значительное количество офицеров продолжало всеми правдами и неправдами уклоняться от службы на фронте».

Николай Росс также пишет, что отношение к красноармейцам у генерала Деникина было ужасное. И даже желая исправить это, 29 апреля генерал Деникин объявил приказ, по которому приказывал «безжалостно расстреливать всех комиссаров и других активных коммунистов, захваченных во время сражения, а всех остальных офицеров и солдат Красной Армии, если они сдались или перешли на нашу сторону до сражений или во время боев, привлечь на нашу сторону».

Таким же образом генерал Врангель в мае 1920 г., обращаясь к красным офицерам, призывал их стать в ряды настоящей Русской армии и обещал им «забвение прошлого» и «возможность искупить свой грех», всякие блага, возвращение званий и привилегий. Но случаи перехода офицеров к белым остались единичными, и к лету, по признанию Павлова, «надежды на переход офицеров со стороны красных определенно рухнули» (В. Е. Павлов «Марковцы в боях и походах за Россию в освободительной войне 1917–1920 гг.». С. 282).

Генерал Врангель в своем приказе от 25 августа довольно наглядно выразил свою точку зрения на недружелюбное отношение населения к белой армии: «Ввиду этого считаю необходимым объявить, что, ограждая права населения и сурово карая судом всякое беззаконие со стороны какого бы то ни было чина в армии, я буду также внимательно следить за случаем недружелюбного отношения к армии и беспощадно карать виновных» (АК-10, приказ № 3570).

Такое разложение тыла происходило еще и потому, что лозунг «За единую, неделимую Россию» оказался голым и никого больше не удовлетворял. А в июне была официально даже выпущена листовка ВАВ-155 с обращением к латышам: «Товарищи латыши, в Совдепии власть держится на жидовских умах, латышских штыках и русских дураках».

Читая и перечитывая литературу, написанную самими участниками или историками, изучающими причины неудач белых в Гражданской войне, приходишь к одному-единственному заключению: на фоне существовавшей в это смутное время неразберихи только у большевиков были брошены те лозунги и выражены те цели и задачи, за которые народные массы готовы были идти на смерть. Рабочим обещали фабрики и заводы, крестьянам – землю и всем, всем – мир, свободу, полную независимость и райскую жизнь здесь, на земле, а не на небесах. А что такое коммунизм, что такое социализм, никто никакого понятия в то время не имел.

Батька Махно

Знаменитое Гуляйполе в Александровском уезде на юге Украины было самое большое, богатое торгово-промышленное украинское не то село, не то город с многотысячным населением разных национальностей. Окруженное огромным количеством богатых землевладельцев и богатейших немецких колоний, Гуляйполе являлось также культурным центром, славилось не только в Александровском уезде, но и во всей Екатеринославской губернии. А в годы Гражданской войны Гуляйполе прославилось еще тем, что стало центром и штаб-квартирой анархо-революционного движения под предводительством Нестора Ивановича Махно.

Нестор Иванович Махно родился 27 октября 1889 г. на юге Украине в Гуляйполе Александровского уезда, Екатеринославской губернии в бедной крестьянской семье.

Отец его умер, когда ему было 11 месяцев. На руках матери кроме него остались четыре брата мал мала меньше. С 7 лет он со своими братьями был пастухом, пас коров, свиней, овец. Позже батрачил у помещиков и у богатых немцев-колонистов. Тяжелые, жесткие условия жизни рано начали развивать в нем чувство ненависти к богатым и желание отомстить за унижения и оскорбления. Будучи активным, любознательным юношей, он быстро примкнул к «Союзу бедных хлеборобов», организации анархического направления, и, собрав шайку таких же головорезов, как и он, начал нападать на барские усадьбы, почту, терроризировать купцов, грабить лавки, банки и раздавать награбленное бедным.

В 1906 году он напал на городскую кассу г. Бердянска, убил одного чиновника и в 1908 году был арестован за анархо-террористическую деятельность, осужден и приговорен к повешению. Приговор к смертной казни, ввиду его несовершеннолетия, был заменен бессрочной каторгой.

Закованный по рукам и ногам за непокорный характер, он 9 лет каторги отбывал в Московской центральной пересыльной тюрьме в Бутырках.

Тюрьма также была его единственной школой. Здесь он встретился и сблизился не только с настоящими анархистами, но и с их идеями безвластной федеративной организации общества на основе свободных трудовых группировок и решил, что это самое правильное для него направление. Все свои знания он черпал из обмена мнениями среди своих товарищей, таких же малограмотных бедолаг, как и он. И сам он часто заявлял: «Не только я, но и 90 % анархистов из рабочих и крестьян не имеют никакой теоретической подготовки и никакого понятия, что такое анархизм, ввиду своей малограмотности». Но все они считали, что это самое правильное для них направление: крушить, громить, жечь и убивать все и всех, что им не по душе, что им не нравится и не разделяет их взглядов.

Освобожденный Февральской революцией 2 марта 1917 г. из Бутырской тюрьмы, Махно немедленно вернулся в свое родное Гуляйполе, где крестьяне в это время, не обращая внимания на призывы и распоряжения Временного правительства, уже вовсю громили, жгли помещичьи усадьбы, выгоняли помещиков и делили землю.

Здесь оставались его единомышленники анархисты-коммунисты. Он всю жизнь до самой смерти называл себя анархистом-коммунистом, готовился бороться за освобождение трудящихся от любой эксплуататорской власти и установление социальной справедливости. Многие из его товарищей за эти годы были расстреляны, повешены, высланы в Сибирь или скитались по заграницам. Основное ядро анархистов-коммунистов погибло. Но то, что осталось, пустило глубокие корни среди трудового крестьянства, откуда родилась и поднялась огромная сила революционных масс, на которую и решил опереться Махно.

Как только в марте месяце в Гуляйполе появился Махно, немедленно был организован «Крестьянский союз», куда вступил Махно и был избран председателем этой организации, как бывший политкаторжанин. Он тут же, в качестве председателя Совета, в осуществление своих анархо-коммунистических идей, отобрал у помещиков и землевладельцев документы – купчие бумаги, произвел учет всего имущества и сжег документы. Предложил всем помещикам и кулакам, желающим заняться собственным трудом, получить такую же норму земли, как и все трудящиеся, а крестьянам – организовать в усадьбах сельхозкоммуны на добровольных началах.

Махно также утверждал, что он хочет указать трудовому крестьянству пути и средства, как можно разрушить строй поработителей и угнетателей и как создать новый строй, при котором исчезли бы власть и рабство и наступили бы свобода, равенство и братство. А что для этого необходимо сделать? «Необходимо, – заявил он, – немедленно предпринять решительные меры, разогнать все правительственные учреждения и отнять всю частную собственность у помещиков, капиталистов и у государства. Землю раздать крестьянам, а все фабрики и заводы передать в общественное пользование трудящимся». Для проведения этих идей в жизнь съезд избрал группу анархистов-коммунистов, которая и стала ядром его «черной гвардии».

В августе 1917 г. гуляйпольским районным съездом трудящихся была принята резолюция, решительно осуждавшая претензии Временного правительства в Петрограде и Украинской Центральной рады в Киеве на управление жизнью людей и призывавшая всех игнорировать всякие распоряжения этих правительств. «Народ должен сам управлять своей судьбой», – категорически и безапелляционно заявил Махно в качестве председателя Совета.

Когда в Петрограде произошла Октябрьская революция под руководством мудрого Ленина, а слухи о ней дошли на Украину лишь в конце ноября или даже в начале декабря 1917 г., ее лозунги «Вся власть Советам рабочих и крестьянских депутатов», «Землю крестьянам, фабрики и заводы рабочим» Махно воспринял с энтузиазмом.

А когда сюда начали доноситься слухи о петроградских событиях и о том, что революция в Петрограде находится в тяжелом положении, что там уже льется кровь братьев-рабочих, Махно решил, что он немедленно должен помочь им вырваться из этой петли и помочь уничтожить антиреволюционную язву – Временное правительство и все окружающие его партии. Для этого решено было организовать «Комитет защиты революции», руководителем которого был назначен тоже Нестор Иванович Махно.

И когда в июне 1918 г. он поехал в Москву на свидание с руководством анархического движения, он встречался даже с Лениным, к которому питал огромную симпатию и уважение.

Но в Москве, решив, что анархисты занимаются только болтовней, а не делом в то время, когда украинское крестьянство бурлило, Махно с большим риском для своей жизни (т. к. оккупировавшие Украину австро-германские войска уже объявили очень высокую цену за его голову) махнул обратно, в свое родное, оккупированное немцами, Гуляйполе. Там в это время вернувшиеся с немецкими оккупантами на Украину помещики отбирали у крестьян обратно землю и требовали с них непосильную арендную плату. Появились карательные отряды, которые чинили суд и расправу над населением. А германские оккупационные войска разоряли, грабили, избивали, вешали, расстреливали население и сжигали дотла деревни и села. Все это способствовало укреплению махновщины, и в течение очень короткого времени она стала огромной грозной силой, которая наводила ужас не только на местную буржуазию и австро-германские войска, но иногда и на Красную армию.

Вновь избранный Комитет защиты революции обратился с призывом к рабочим и крестьянам взяться за оружие, облететь все помещичьи усадьбы, кулацкие хутора и богатые немецкие колонии всего Гуляйпольского уезда и от имени Комитета защиты революции разоружить всю буржуазию и ликвидировать, отобрать все ее права на народные богатства, на землю, фабрики, заводы, типографии, а если надо и жизнь, и раздать все истинным защитникам революции. Все «соратники» Махно с энтузиазмом отозвались на этот призыв.

Махно к тому времени уже приобрел в этом районе колоссальную популярность среди крестьян и трудового населения и невероятно огромную ненависть помещиков, землевладельцев, капиталистов, всех тех, у кого он отнимал не только оружие и землю, но все имущество и жизнь. И даже Красная армия объявила его вне закона, и под нажимом Красной армии он вынужден был отступить даже до границы с Галицией.

Но как только в сентябре 1919 г. генерал Деникин подошел к Орлу, угрожая Москве, Махно вновь поднял свои повстанческие отряды, призывая их бороться с «золотопогонниками». Он стремительно набросился на деникинские тыловые части, перебил их и начал занимать один город за другим: Александровск, Пологи, Гуляйполе, Бердянск, Мелитополь и очень важные ж.-д. узлы: Лозовую, Синельниково, Волноваху, Мариуполь, через которые проходила основная линия военно-артиллерийского снабжения деникинской армии. Тем самым он совершенно отрезал фронт белых от военной базы снабжения (при взятии махновцами Бердянска и Мариуполя там было обнаружено несметное, не подающееся учету количество оружия), поставил под смертельную угрозу основную штаб-квартиру генерала Деникина в Таганроге.

Деникину пришлось выслать против Махно части, стоявшие в резерве, и оттянуть некоторые лучшие кавалерийские части Шкуро и Мамонтова с северного фронта для сражения в тылу с партизанскими повстанческими бандами Махно.

В это же самое время, в конце сентября 1919 г., ударной группе Красной армии удалось успешно разгромить конницу Мамонтова и генерала Шкуро и, начав наступление по всему фронту, освободить в ноябре ряд городов: Курск, Орел, а также, совместно с партизанским повстанческим движением, нанести сокрушительное поражение армии Деникина в тылу.

Деникинцы, под напором Красной армии, заявили, что центр борьбы теперь переносится с севера на юг, где и будет решаться их судьба. И в ожесточенных боях на юге деникинцы вытеснили Махно из Мариуполя, Бердянска и даже Гуляйполя. Но Махно снова нанес огромные поражения деникинцам, и особенно его кавказским частям, которые заявили, что они отказываются воевать против Махно, бросили армию Деникина и махнули к себе на Кавказ. Так Деникину не удалось захватить Москву, о чем он мечтал, разогнать Советы и перевешать большевиков.

Поражение Белой армии на Южном фронте в конце 1919 г. дало возможность Красной армии ликвидировать фронты Колчака, Юденича, Закавказский, Туркменский и другие. О, Господи, сколько же их было!

В декабре 1919 г. генерал Врангель, став вместо генерала Деникина главнокомандующим Добровольческой армии, переименовал ее в Русскую армию. Врангель, воспользовавшись тем обстоятельством, что между махновцами и советскими войсками в это время шли ожесточенные бои, послал к батьке Махно посланца с официальным предложением вступить с ним в союз для разгрома большевиков, обещая ему все звания, блага и привилегии, какими пользовалось тогда офицерство Русской армии.