Текст книги "Деревня, хранимая Богом"

Ночные происшествия на конезаводе

Николай Викторович возвратился из Пятигорска поздно вечером. Он посадил в свою машину тетку Марию и направился к дому Веры. Заметив подъехавший к калитке автомобиль и узнав в нем машину директора конного завода, та выскочила за калитку и пригласила гостей в дом.

– Ваших ребят я разместил в клинике, – присаживаясь на табуретку, сказал Николай Викторович. – Живут они в двухместной палате. За ними там организован отличный уход и необходимое лечение. Их пребывание в клинике оплачено на полгода вперед. А там посмотрим, как будут развиваться события. Я оставил немного денег санитарке, которая будет за ними присматривать. Когда по делам буду ехать в Пятигорск, возьму и вас с собой. А сейчас, – обратился он к Вере, – неси свой чемодан, будем разбираться с оставшимися деньгами.

Вера открыла шифоньер, принесла чемодан, поставила на стол перед Николаем Викторовичем.

– Я его очень берегла, пока вы отсутствовали, – сказала она улыбаясь. – Даже со двора ни на минуту не отлучалась.

Николай Викторович открыл кодовый замок, достал из сейфа двадцать пачек долларов и, поделив пополам, протянул тетке Марии и Вере.

– В каждой пачке по десять тысяч долларов, – стал он объяснять. – Это очень большие деньги. Поэтому спрячьте их хорошенько и по мелочам не разбазаривайте. Ведь в деревне заметно даже то, что у кого-то появилось новое платье или туфли, а вы чего доброго начнете сорить деньгами, и сразу возникнет вопрос: откуда у вас такие деньги?

– Я даже не знаю, что это за деньги такие, – рассматривая доллары, сказала тетка Мария. – Сейчас принесу домой и зашью их в перину.

– Я тоже спрячу свои подальше, – сказала Вера. – Правда, еще не придумала куда именно.

– Ну а я оставшуюся сумму потрачу на развитие конного завода, – застегивая сейф, сказал Николай Викторович. – А когда у меня все получится, я сделаю вас акционерами, дам каждому по десять процентов. – Он поднялся и направился к выходу. У порога остановился. – Вера, если ты хочешь устроиться на работу, то приходи завтра на завод. Финансовый директор, которым является моя жена Алена Александровна, оформит тебя на ставку бухгалтера. Она также будет тебя учить бухгалтерии, экономике и работе на компьютере.

– А у меня получится? – робко спросила Вера.

– Обязательно получится, если будет желание учиться. – Он переступил порог, но потом снова вернулся в комнату. – Смотрите, девчата, о том, что сегодня здесь произошло, никому ни слова. Прямо сейчас обо всем забудьте.

– Мы никому не скажем, – в один голос затараторили женщины.

Николай Викторович вышел на улицу, сел в машину и поехал к своему дому. Тетка Мария замотала пачки долларов в фартук и спрятала их под куртку. А Вера свои пачки денег положила на полку в шифоньер, закрыла дверцу и положила ключ в карман халата.

Подъезжая к дому, Николай Викторович издали заметил какого-то мужчину, неспешно шагавшего взад-вперед у его калитки. «Кто-то меня караулит», – подумал он и увеличил скорость. Проскакивая мимо дома крикнул в приоткрытые окна: «Не дождетесь». Не раздумывая, направил машину к конному заводу. Въехав на территорию предприятия, интуитивно почувствовал тревожную обстановку. Поставив машину у входа в заводскую столовую, он направился в конюшни. Едва сделал несколько шагов, как навстречу ему вышел начальник охраны.

– Здравствуйте, Николай Викторович, – протянул он руку. – Как хорошо, что вы приехали. Целый день вокруг завода какой-то микроавтобус с тонированными окнами кружит. Наши видеокамеры засекли его несколько раз. Я задействовал всю службу охраны. Одного человека на всякий случай поставил у вашего дома. – Он тронулся было идти дальше, но что-то вспомнив, остановился. – Тут к вам несколько раз Головань приходил, просил позвонить ему срочно, когда появитесь.

– Спасибо, – поблагодарил его хозяин. – На охрану задействуйте сегодня даже тех, кто в отгуле. – Вернувшись в машину, позвонил. – Добрый вечер, Мирон Андреевич. Только что вернулся на завод и сразу звоню тебе.

– Здорово, Николай, – отозвалась трубка. – Звоню тебе целый день, а твой мобильник мне талдычит, дескать, позвоните позже. Вот я и пошел к тебе на завод, а ты, оказывается, в отъезде был. Просил начальника охраны с тобой соединить, а тот ни в какую. Говорит: «Вы мне скажите, а я Николаю Викторовичу все передам». Ничего я ему не сказал, только порекомендовал держать порох сухим, скоро пригодится.

– Я тебе что, действительно, нужен очень срочно? – стараясь не показывать тревогу в голосе, спросил он.

– Срочнее не бывает.

– Тогда я еду к тебе. Жди, скоро буду.

Николай Викторович неторопливо направился к машине, о чем-то напряженно думая. Прежде чем завести двигатель, позвонил жене.

– Алена, я на заводе. Ужинайте без меня, я немного задержусь.

Едва Николай Викторович подъехал к дому Голованя, как калитка распахнулась, и хозяин вышел на улицу. Поздоровавшись, пригласил пройти во двор, а потом показал рукой на времянку.

– Заходи сюда, здесь поговорим. – Войдя следом за гостем, включил свет и плотно прикрыл дверь. – Извини, Николай, что пригласил в нетопленую хату, обстоятельства заставляют. Тут хоть и прохладно, зато безопаснее.

Взглянув на Мирона, Николай Викторович сразу понял, что за время его отсутствия в деревне произошли какие-то знаковые события. Может быть, даже серьезнее, чем он себе представляет.

– Вчера ночью я облил керосином сеновал Кадычихи и сжег его к чертовой матери, – выпалил на одном дыхании Мирон. – Не перебивай, – поднял он упреждающе руку, – сам сейчас обо всем расскажу. Вчера утром пришли ко мне Мария с Нюркой и рассказали, что на этом сеновале прячутся чужие люди. – И Мирон подробно рассказал Николаю Викторовичу обо всем, что ему поведала девушка.

– А не придумала ли все это Нюрка? – с сомнением спросил директор конного завода. – Знаешь, она сейчас в таком возрасте, что на уме одни фантазии.

– Не придумала, – вздохнул Мирон. – Во-первых, когда горел сеновал, сын Кадычихи Филипп как раз нес чужакам ужин. Он споткнулся, и я видел, как рассыпались продукты. Во-вторых, после пожара он быстро собрал свои манатки и смотался из деревни. И в-третьих, я сегодня утром пошуровал вилами в пепле и нашел три пистолета и ствол от снайперской винтовки. Все эти железки я выбросил в прорубь на большом пруду.

– Нам, Мирон, ничего не остается, как начать выстраивать экран защиты своей деревни, – сказал Николай Викторович. – Нюрка, судя по всему, сказала правду. Хотели они по-тихому убрать тебя, меня и Василя. Кстати, надо ему как-то намекнуть, чтобы был поосторожнее. Уж больно он горячий парень.

– А что нам делать в сложившейся ситуации? – спокойным голосом отозвался Мирон. – Мы защищаем свои дома и потом нажитое имущество. Вот и пришлось мне маршировать по улице в юбке моей матери.

– Жить захочешь, будешь и голяком бегать, – рассмеялся Николай Викторович. – Бандиты объявили деревне войну, – продолжил он серьезным голосом. – Они пытаются тихой сапой запугать нас. А мы таким же способом будем отбивать их удары. – Он посмотрел на суровое лицо Мирона. – Не так уж их и много, справимся. Ну а если не сможем сами, попросим помощи у милиции. Но пока в этом нет необходимости. Милиция далеко, а враги рядом с нами. Они нагло разъезжают по деревне и смеются нам в лицо. – Он поднялся с табуретки и направился к двери. – Чувствую, нынешняя ночь будет для меня жаркой. Давай все делать тихо и без суеты.

Возвратившись на завод, Николай Викторович вошел в свой кабинет, включил электрочайник. Дождавшись, пока тот вскипит, выпил кружку крепкого чая. Подошел к окну и закурил. На улице было темно, небо заволокло тучами, но снега не было. Он приоткрыл створку окна, выглянул во двор. На территории было тихо. Он перевел взгляд на забор, за которым скрывались конюшни, не увидев ничего подозрительного, решил прилечь на диван и немного отдохнуть. Домой в эту ночь ехать Николай Викторович не планировал.

Закрывая окно на шпингалет, увидел свет от идущей машины. Судя по всему, автомобиль двигался со стороны станицы Марьинской в деревню, до которой оставалось не более двух-трех километров. Николай Викторович провел рукой по потным вискам. «После горячего чая вспотел малость, – усмехнулся он и снял с вешалки шапку. – Как бы на сквозняке не продуло». Нахлобучив на голову шапку, он выключил в кабинете свет и, высунувшись из окна, стал наблюдать за движением машины.

Подъезжая к деревне, водитель автомобиля переключился с дальнего света на ближний, снизил скорость. У моста через большой пруд машина остановилась. Постояв несколько минут, тронулась в сторону завода. С замиранием сердца Николай Викторович наблюдал, как медленно приближается к его предприятию неизвестный автотранспорт.

Машина подъехала к забору, за которым находились конюшни. Было хорошо видно, как из салона вылез человек и, утопая по пояс в снегу, направился к ограде. Вскоре он вернулся, и к забору направилось уже два человека. Они о чем-то долго советовались, затем спешно направились обратно, сели в салон и машина двинулась в сторону деревни. Николай Викторович подумал, что они уехали совсем, но он ошибся. Прошло не более десяти минут, как до его слуха снова донесся гул работающего двигателя. Он выглянул в окно. Все тот же автомобиль подъехал к заводу. Из него вышли двое и направились вдоль стены, примыкающей к жилому дому. Один из пассажиров присел на корточки, другой взобрался к нему на спину и быстро перемахнул через забор. Оказавшись на территории завода, незнакомец направился ко входу в помещение. Тихо поднявшись на площадку второго этажа, попытался открыть дверь, но она оказалась запертой. Тогда он направился в подвал. Некоторое время его не было видно. Потом он вышел, вытирая руки о полы куртки, и направился к своему партнеру.

Николай Викторович позвонил Василию и попросил того вместе с Антоном срочно прибыть к нему на завод. Затем снова стал наблюдать за непрошеными гостями. А те стояли с обратной стороны забора и о чем-то спорили, энергично размахивая руками. Потом один из них снова перелез через забор и скрылся в подвале. Света там не было и что он там делал в темноте, непонятно. «Наверно, у него есть карманный фонарик», – подумал директор конного завода. Словно в подтверждение его мыслей, из подвала показался человек, светя себе под ноги фонариком. Он направился опять к жилому помещению и стал внимательно осматривать лестничные перила. Делал он это не спеша, словно находился у себя дома. «Они хорошо изучили психологию деревенских жителей, – наблюдая за гостем, подумал Николай Викторович. – Знают, что те, умаявшись за день, с вечера ложатся в постели и спят до утра без задних ног».

От размышлений его отвлек тихий стук. Он быстро распахнул дверь, на пороге стояли взмыленные, словно лошади после скачки, Васька и Антон. Николай Викторович молча поманил их к окну.

– Смотрите, вероятно, эти добры молодцы хотят поджечь дом, – указал он на стоящих у забора людей. – Вон тот, что стоит справа, уже дважды побывал в подвале заводского общежития.

Все трое стали наблюдать за происходящим. Когда увидели, как приехавшие тащат из машины баллон с пропаном, стало очевидно, быть беде.

Подойдя к забору, мужчины остановились. Долго о чем-то совещались. Видимо, прикидывали, как лучше перебросить баллон через забор.

– Будем брать их в подвале, – тихо сказал Николай Викторович. – За мной, ребята.

Бесшумно преодолев расстояние между офисом и общежитием, все трое спустились в подвал. Осторожно ступая по ступенькам, остановились у труб отопления, идущих вдоль стены. Некоторое время молчали, давая возможность глазам свыкнуться с темнотой.

– План такой, – тихо заговорил Николай Викторович. – Пропускаем гостей в подвал. Ты, Василий, берешь на себя первого, я – второго. Бить наверняка, чтобы с первого удара упаковать. А ты, Антон, стой за дверью, будешь страховать. Помните, ребята, есть только два варианта. Или они разнесут на части все наши строения вместе с нами, или мы их отправим к праотцам.

Ждать гостей пришлось недолго. Но те несколько минут, которые пришлось стоять в кромешной темноте, показались часами. И когда послышались шаги, а вслед за ними и учащенное дыхание, всем троим стало как-то легче. В дверном проеме появились темные силуэты. Поставив на пороге баллон с газом, вошедшие стали совещаться, куда лучше его установить.

– Давай поставим баллон на трубы, откроем его, а зажженный факел положим вот здесь на ступеньках. Пока газ распространится по подвалу и достигнет факела, мы успеем сделать ноги и отъехать от завода.

Они снова подняли баллон и потащили его в глубь подвала. Пыхтя, спотыкаясь и матерясь, бандиты медленно продвигались к тому месту, где их уже ждали.

Отработанным еще на срочной службе ударом Васька сбил с ног первого идущего. Роняя баллон с газом, тот только успел слегка ахнуть и замертво упал на бетонный пол. Второй бандит не смог в одиночку удержать в руках тяжесть емкости с пропаном, заматерился на своего нерасторопного помощника. Это была его последняя нецензурная брать на этом свете. Ударом огромной силы Николай Викторович пригвоздил к полу и его.

Не сговариваясь, Антон с Василем вытащили из подвала баллон и отнесли его к забору. Затем помогли Николаю Викторовичу вытащить тела. Перебросив все это через забор, загрузили в их же машину.

– Я вернусь на завод за своей машиной, – сказал Николай Викторович, – а вы, ребята, сбросьте эту легковушку с Марьинского моста. Только не забудьте открыть вентиль баллона с газом. Нужно сделать так, чтобы от автомобиля ничего не осталось. Встречу вас на федеральной трассе. И будьте осторожнее с газом.

Васька сел за руль, Антон расположился на пассажирском сиденье. Все восемнадцать километров, которые отделяли завод от моста, проехали молча. Нервное напряжение последних минут еще не улеглось.

Не доезжая несколько метров до конца маршрута, Васька остановил машину и высадил Антона. Не глуша двигатель, открыл вентиль баллона, который лежал между телами на заднем сиденье и тронулся с места. Быстро набрав скорость, резко повернул руль на середине моста и выпрыгнул из машины. Протаранив легкие перила, легковушка сорвалась вниз.

Васька успел пробежать всего десяток метров, как под мостом раздался взрыв. «Это бензобак рванул», – подумал он, падая ничком в снег. Вслед за первым взрывом раздался второй, но уже огромной силы. «А это газовый баллон», – подытожил он. Куски металла и камни забарабанили по мосту, усыпая осколками все вокруг. Рядом с ногой что-то зашипело. Протянув руку, вытащил из снега еще горячий кусок обшивки машины.

Какое-то время ребята стояли и молча смотрели, как догорает машина. Потом, словно очнувшись, бросились бежать в сторону деревни. Остановились только тогда, когда рядом притормозила машина Николая Викторовича.

– Слава богу, дело сделано, – сказал он, открывая дверцы. – Теперь по домам – и отдыхать. – Какое-то время ехали молча. – Завтра выгони свой КамАЗ, – попросил Николай Викторович Ваську, – и прогони его несколько раз по следам легковушки возле завода.

Высадив ребят, директор конного завода поставил свою машину под навес во дворе своего дома и пошел спать.

Возвращение старых валенок

На следующий день Васька проснулся в пять часов утра и стал спешно заваривать чай.

– Ты куда так рано? – вышла из спальни Альбина. – Еще совсем темно.

– Хочу завести и прогреть свой КамАЗ, – пояснил муж. – Я на нем после ремонта почти не ездил, как бы аккумулятор не скис. – Он хлебал крепкий чай и старался не смотреть в глаза жене. – Кроме того, ты же помнишь, я планировал вывезти на кукурузное поле несколько куч навоза. – Он допил чай и поставил на стол пустую кружку. – Ты пока запаривай кукурузу и корми скотину, а я вернусь и почищу у коров и у свиней.

– Я разве против, – улыбнулась Альбина. – Смотри, какие кучи навоза мы навалили за сеновалом. Сейчас как раз хорошо его вывозить. Он смерзшийся, не будет ни грязи, ни вони.

Придя в мастерские, Васька долго отгребал лопатой снег. Наконец ему удалось открыть ворота. Запустив двигатель КамАЗа, он дал возможность машине хорошенько прогреться. Затем не спеша выехал на проселочную дорогу. Доехав до деревенской улицы, прибавил газу и пронесся из одного конца в другой. Спустившись к прудам и проехав мост, направился к конному заводу. Сделав пару кругов вокруг его забора и убедившись, что следов от вчерашней легковушки не видно, погнал машину в станицу Марьинскую. На обратном пути, проезжая по мосту, сбавил скорость, посмотрел вниз. Остатки разбитой машины ушли под лед реки, и их унесло течением. И только закопченный снег был немым свидетелем того, что здесь произошло дорожно-транспортное происшествие. Уже проехав мост, подумал: «Убийцу всегда тянет на место преступления… Впрочем, это не я первым пришел взрывать их дом, – стал он сам себя оправдывать, – они заработали то, что заслужили».

Въезжая в деревню, он обратил внимание, что по дороге едет молоковоз, а следом за ним целая вереница саней, запряженных лошадьми. «Ну, теперь никакая экспертиза не сможет определить, была тут ночью легковушка или нет», – улыбнулся он и направил КамАЗ в мастерские. Подъезжая к воротам, увидел, как Николай Викторович, сидя верхом на лошади, колесит по тому месту, где ночные гости перебрасывали газовый баллон и бегали от забора к дороге. Он поставил машину и стал отгребать снег во дворе мастерских. Орудуя лопатой, постоянно ловил себя на мысли о том, что думает о событиях последних дней. За неделю в деревне убито уже семь человек. По всей вероятности, их ищут. Не исключено, что сегодня или завтра нагрянет милиция с опытными оперативными работниками, которые, если захотят, без особого труда докажут, что все погибли именно в этом населенном пункте. Васька оперся о черенок лопаты и стал обдумывать возможные варианты вопросов оперативников и своих ответов. Впрочем, вариантов ответов было всего два: ничего не видел, ничего не знаю. Он понимал, что доказательная база у милиции слишком мала, значит, ничего доказать они не смогут. Успокаивая себя, тем не менее ощущал не проходящую тревогу и чувство собственной вины.

Вернувшись домой, он навел в сараях порядок. Уже уходя, решил добавить корове сена. Сняв с гвоздя металлический крюк, направился к скирде. С силой вогнал его в сено и стал смыкать. Очередной пучок оказался слишком большим. Скирда чуть качнулась от сильного рывка, и сверху упал пласт спрессованной травы, укутанный сугробом снега. Чертыхнувшись на неожиданную напасть, Васька стал вилами убирать из-под ног куски снега. Острие наткнулось на что-то твердое. Он нагнулся, разгреб снег руками и увидел старый валенок. Сердце его приятно екнуло. Он сунул руку вовнутрь и застыл от изумления. Пальцы нащупали деньги. Быстро разгребая снег, нашел второй валенок. Там тоже были деньги. Забыв, зачем пришел к скирде, Васька схватил оба валенка и помчался в пристройку, где Альбина готовила корм свиньям. Влетел в помещение и остановился на пороге. Жена недоуменно посмотрела на возбужденного мужа. А тот, не говоря ни слова, показав ей старую обувку, помчался в дом. Альбина поспешила следом. Она закрыла входную дверь на крючок и остановилась посреди комнаты.

– Вася, это те самые валенки, о которых ты меня прошлый раз пытал? – тихо спросила она.

– Да, те самые, которые ты забросила на скирду сена.

– Я этого не делала, – обиделась Альбина. – Поверь, я еще из ума не выжила и точно знаю, что эти валенки вижу впервые. Скорее всего, ты их сам туда забросил, когда вернулся с кирпичного завода. Помню, у тебя был тогда какой-то странный вид. Я еще подумала: «Правду в народе говорят, с кем поведешься, от того и наберешься». А ты целый день провел в компании с этим придурошным Афоней.

– Не смей так говорить об этом парне, – вспылил Васька. – Думай обо мне что хочешь, но я на скирду валенки не забрасывал. – Он вынул две пачки долларов и бросил их на стол. – И давай на этом разговор закончим.

Альбина ошарашенно смотрела то на тугие пачки купюр, то на мужа.

– Теперь я понимаю, почему ты так расстроился из-за этих старых валенок, – улыбнулась она. – Ты уже пересчитал деньги?

– Чего их считать. Две пачки стодолларовых купюр по сто банкнот в каждой, это двадцать тысяч. В рублевом эквиваленте по нынешнему курсу почти миллион.

Выслушав мужа, Альбина взяла один валенок и бросила его в печку. Дождавшись, пока он сгорит полностью, бросила туда и второй.

– Историю с валенками будем считать законченной, – ласково потрепала она мужа по волосам. – А вот деньги нужно спрятать.

Она принесла из сеней треснувший с боку чугунок, положила на дно завернутые в полотенце доллары и, насыпав рушенной кукурузы, поставила на видном месте под печку.

– Это самый лучший сейф для денег, – ответила она на немой вопрос мужа. – На треснувший чугунок никто не позарится, а кукуруза никому и даром не нужна. И самое главное, деньги всегда у меня перед глазами.

– Такое хранение денег может придумать либо домовой, либо женщина, – присаживаясь к столу, сказал с улыбкой Васька. – У мужика для такой хитрости ума не хватит.

Альбина ничего не ответила на такой выпад мужа и стала накрывать на стол. Васька пошел в сени вымыть руки.

– Ты куда дела кожаную папку? – спросил он за ужином.

– Никуда я ее не девала, просто зашила в перину.

– Вот как зашила, так и разошьешь. Я пообещал Николаю Викторовичу показать документы, которые в ней лежат. Мы с тобой все равно ничего понять в них не сможем. Они ведь на английском языке. А этот парень, который у Веры жил, кажется, его зовут Кирилл, он свободно читает по-английски. К тому же, каждый документ имеет свой срок давности. Может, Николаю Викторовичу они пригодятся.

– Уговорил, – улыбнулась Альбина, – я распорю перину, но не сегодня. Уже десять часов, а у меня до сих пор свиньи не кормлены.

– Нет, перину распори сейчас же, – настойчиво попросил муж. – Я отнесу папку на конезавод сегодня, как и обещал.

Жена молча пошла в спальню, распорола лезвием шов перины и вынула папку. Отряхнув ее от пуха, положила на стол, а сама стала зашивать дырку. Васька оделся и, взяв документы, ушел на конезавод.

Войдя в приемную руководителя, узнал у секретаря, что Николая Викторовича на месте нет, и когда будет – неизвестно. Посидев немного в приемной, Васька отдал папку девушке и попросил ее передать директору сразу же, как тот появится, а сам отправился домой.

По дороге он все время думал, куда же вложить деньги, которые так легко достались им с Альбиной? Было совершенно ясно, что деньги должны работать, а не лежать мертвым грузов в курятнике. Но куда их вложить? Хотелось бы пристроить в такое дело, которое продолжили бы и дети и внуки. Внезапно Васька остановился. Его взгляд скользнул по заснеженным полям и остановился на черной цепочке деревьев и кустарников, которые росли возле развалин кирпичного завода. «А что если восстановить кирпичный завод? – подумал он. – Ведь сырье рядом, в карьере, и дорога там есть. Со стороны деревни почти вплотную к заводу подходит узкоколейка. Есть и столбы для электролинии, только протянуть провода и подключиться к трансформатору. Воду можно брать из артезианских скважин».

Придя домой, Васька стал на листке бумаги набрасывать график предстоящих работ. Первым пунктом обозначил оформление земельного участка и получение разрешения на реконструкцию завода. На втором месте стояла задача по очистке подъездных путей и участка от кустарника и бытового мусора.

За обедом он поделился своими соображениями с женой. Альбина без лишних вопросов одобрила решение мужа и присоветовала зарегистрировать предприятие, как общество с ограниченной ответственностью.

– Обязательно впиши в перечень уставной деятельности выполнение ремонтно-строительных работ и услуг, – подсказала она.

– Обязательно впишу, – пообещал Васька и тут же за столом запланировал на завтра поездку на Центральную усадьбу.