Текст книги "Анастас Микоян"

Работа индустриальных мясокомбинатов предполагала высокотехнологичную разделку туш, минимизацию отходов, их тщательную утилизацию, строгий контроль, исключающий воровство исполнителей, контроль качества на всех этапах производства, возможность непрерывного увеличения ассортимента. В готовый фарш можно было добавлять сыр или зелень, меняя линейку от более качественного конечного продукта к менее качественному. Для полного насыщения взрослому человеку достаточно было одной сосиски и порции, например, гречневой каши, сваренной на воде. Всё это было чрезвычайно удобно и дешево. Открывались возможности для тотальной экономии: в масштабах страны это – миллионы рублей, тысячи тонн дефицитного мяса.

За образец Микоян решил взять самые передовые и современные скотобойни Чикаго (США). Идея заимствования именно американского опыта, как наиболее передового, возникла у Микояна, возможно, ещё в Ростове, когда он впервые увидел американские трактора «Фордзон» и познакомился с Армандом Хаммером.

Отметим этот важный момент: симпатии к Америке, как к самой передовой индустриальной, промышленной державе, начали формироваться у Микояна с молодых лет. Он полагал, что индустриальный, стремительно развивающийся Советский Союз – своего рода близнец индустриальной Америки. Уважения к экономической мощи США он никогда не скрывал. Чуть позже он поедет туда и будет оглушён промышленным размахом Америки. Ещё позже он станет экспертом в советско-американских отношениях, перезнакомится с президентами, но общий вектор останется неизменным: Микоян будет уважать созидательную энергию американского народа и проецировать её на такую же энергию народа советского. Глубокие симпатии к США Микоян сохранит до конца жизни; потом они в том или ином виде передадутся детям и внукам. Эти симпатии окажут влияние и на усилия Микояна по разрешению Берлинского кризиса 1959 года, Карибского кризиса 1962 года и участию СССР в войне во Вьетнаме в 1965 году.

Однако при всех этих входящих оценивать позицию Микояна как «американца» нельзя. Точно так же Микояна можно назвать и «чеченцем» или «камчадалом» в составе сталинского правительства, или «китайцем», или «кубинцем» (так его прямо называл Хрущёв) – Микоян везде успевал, везде договаривался, везде вкладывал силы и энергию.

Америка 1930-х стала для него лишь полем деятельности, одним из многих.

Наркомснаб СССР официально предложил американским мясопромышленникам продать проектную документацию скотобоен и чертежи оборудования. Однако машины и механизмы были защищены патентами, и из Чикаго пришёл отказ. Тогда был придуман другой план: учредить там же, в Чикаго, новое проектное бюро, в котором работали бы и советские инженеры, и американские. В 1930 году в США отправились технологи Волынский, Наумов, Манерберер и ещё несколько квалифицированных инженеров. Составленный ими в Чикаго проект ультрасовременного мясокомбината превосходил американские аналоги. По этому проекту в СССР были одновременно запущено строительство сразу трёх одинаковых предприятий: в Москве, Баку и Семипалатинске. В конце 1933 – начале 1934 года все три комбината были введены в строй. Московский через год получил имя Микояна, и таким остаётся до сих пор.

В январе 1935 года умер Валериан Куйбышев, председатель Комиссии советского контроля при СНК СССР и 1-й заместитель председателя СНК и СТО СССР, член Политбюро ЦК ВКП(б). На кремлёвском Олимпе происходят перестановки. Быстро возносившийся Николай Ежов назначен на ключевую политическую должность секретаря ЦК, а Микоян стал членом Политбюро, достигнув таким образом потолка партийной карьеры: выше подниматься некуда.

Выше был только Сталин.

Последствия голода удалось преодолеть. В 1935-м отменили карточную систему. В том же году, в ноябре, на Всесоюзном совещании рабочих и работниц Сталин произнёс фразу: «Жить стало лучше, товарищи. Жить стало веселее. А когда весело живется, работа спорится…» Весело ли было самому Сталину? Вряд ли. Он уже потерял жену. Уже убит Киров, уже тронулся с места конвейер репрессий. Широкие массы, правда, об этом ещё не знали.

Следующий, 1936-й год начинается удачно для Микояна. В январе он получает орден Ленина: за заслуги в развитии советской пищевой промышленности. В городах сверкают витринами изобретённые Микояном «Гастрономы». Стены их увешаны рекламными плакатами.

Некоторые рекламные тексты Микоян придумал сам.

Есть предположения, что Микоян, будучи с 1926 года главой Наркомторга, имел контакты с Владимиром Маяковским и Александром Родченко, создателями первого советского рекламного бюро «Реклам-конструктор». Пик успеха этого уникального бизнеса пришёлся на 1923–1925 годы. Сам Микоян не упоминает о знакомстве с ними. Но при этом очевидно, что советская реклама пережила два бурных расцвета: первый – в начале 1920-х, при Маяковском и Родченко, второй – в середине 1930-х, при Микояне. И Наркомснаб Микоян не мог не использовать опыт предшественников. Родченко потом, в 1930-е годы, ушёл из рекламного дела и сосредоточился на фотографии, и далее на живописи. Пока нет подтверждений личных встреч Микояна с Маяковским и Родченко, но рекламный отдел Наркомснаба Микояна унаследовал все традиции советского рекламного плаката, заложенные ими, поэтому поиск личных связей не имеет смыла: связь однозначно существовала на уровне идей, художественных приёмов. Реклама Маяковского и Родченко – эффектная, провокативная, на грани скандала. Реклама микояновского Наркомснаба – более умиротворяющая, но и она тоже содержит энергию, она полна восклицательных знаков, она не предлагает, а зовёт и требует.

Микояну – всего 40 лет, а он уже – один из вождей партии и руководитель гигантской системы. В служебных документах подчинённые обращаются к нему не иначе как «Дорогой Анастасий Иванович».

В августе 1936 года, по давно заведённой традиции, Микоян собрался в отпуск, в Крым, вместе с женой и сыновьями. Семья буквально сидела на чемоданах, но вдруг Сталин предложил Микояну, вместо Крыма, поездку в Америку: для изучения передового опыта и закупки оборудования. Прямой необходимости отправлять в путешествие именно Микояна не было. В США уже больше семи лет выезжали в командировки сотрудники его наркомата: они присылали и привозили журналы, газеты, статьи из специализированных изданий, так что нарком и так был полностью в курсе новшеств заокеанской пищевой индустрии. Но Сталин, видимо, решил своеобразно премировать одного из лучших своих людей да вдобавок разрешил взять с собой жену.

До Микояна в США не бывал ни один из членов Политбюро. Поездка Микояна официально была заявлена как деловая, коммерческая. Полномочий вести политические переговоры Микоян не имел, зато мог закупать любое оборудование, которое посчитает нужным, не считаясь с расходами.

Кроме супруги, с ним поехали несколько ведущих технологов: управляющий Московским трестом хлебопечения В.П. Зотов, управляющий Рыбсбытом И.С. Исаев, инженер Главрыбы М.С. Этлис, инженер Главконсерва М.Д. Ойхман, инженер ленинградской Литографии С.В. Родионов, директора Московского комбината Мясомолпрома А.М. Юрисов и Московского пивкомбината Максимов, инженер Главстроя В.В. Бургман. Также его сопровождал секретарь А.В. Барабанов.

Девятого августа советская делегация, одетая в специально пошитые абсолютно одинаковые костюмы, погрузилась на поезд и пересекла Европу и далее пересела в первый класс лайнера «Нормандия».

За год до Микояна на той же «Нормандии» – и тоже первым классом – в США ездили писатели Илья Ильф и Евгений Петров, выпустившие затем книгу «Одноэтажная Америка». В ней, кстати, детально описан и пароход «Нормандия», огромный плавучий дворец, в котором было всё, включая специальную комнату для собак, принадлежащих пассажирам, и смотрителя комнаты, выводившего животных на ежедневную прогулку.

В США высокого гостя встретил и затем сопровождал полпред СССР Александр Трояновский.

Путешествие растянулось на два месяца. Микоян проехал по США от берега до берега, от Нью-Йорка до Лос-Анджелеса и Сан-Франциско.

Вот перечень предприятий, заводов, фабрик, которые Микоян осмотрел (по его собственному свидетельству): «холодильники по хранению рыбы и мяса; фабрики мороженого; завод чешуйчатого льда; завод по замораживанию уток; заводы по производству мясных и рыбных консервов; хлебопекарный завод; завод по производству сухарей и бисквитов; заводы по производству сухого молока и майонезов; завод по производству хлопьев и взорванных зерен; комбинат по производству шоколада и конфет и упаковке кофе, чая, какао; свеклосахарный завод; заводы по производству яблочных и апельсиновых соков и томатных продуктов; заводы замороженных и консервированных фруктов; завод по производству шампанского; заводы пивоварения и безалкогольных напитков; ряд птицеферм и птицебоен и чикагские скотобойни; ‹…› завод жестяной тары для консервов, завод по производству металлических крышек, завод пластмассовых изделий для тары, фабрику гофрированного картона, стекольный завод, завод по производству упаковочных машин и завод эмалированных емкостей и посуды; ‹…› самый крупный в мире металлургический завод фирмы “Гэри”, самая большая электростанция “Боулдердам” (ныне “Рузвельтдам”), авиационный завод в Лос-Анджелесе, а также одно из крупнейших предприятий компании “Дженерал-электрик”; имел беседу в научно-исследовательском институте “Меллон институт”, где нас заинтересовало изготовление изоляционных материалов и производство продуктов детского питания; повидал сельскохозяйственную выставку в Кливленде, выставку по сельскому хозяйству и цветоводству в Чикаго, а также побывал на бирже в Нью-Йорке».

Часть оборудования Микоян купил прямо на месте.

Очень ему понравились американские кафетерии: заведения, где посетитель двигает пластмассовый поднос по металлическим направляющим вдоль витрины и выбирает блюда из готового набора. Такие кафетерии были скопированы и затем повсеместно появились в СССР.

Своими глазами Микоян увидел, что многие городские американцы едят буквально на ходу, используя дешёвые бумажные салфетки и бумажную одноразовую посуду, картонные стаканчики и тарелки, деревянные палочки, – всё это утилизировалось и повторно перерабатывалось.

Самые известные американские заимствования Микояна – мороженое и гамбургеры. Могли быть и другие. Микоян, например, загорелся идеей наладить производство и продажу бытовых холодильников, по образцу американских (там они использовались уже несколько лет). Вернувшись в Москву, Микоян рассказал о бытовых холодильниках Сталину, но тот ответил, что страна готовится к большой войне и лишних производственных мощностей просто нет. Однако после войны упрямый Микоян снова поднял вопрос о производстве бытовых холодильников, и на этот раз Сталин уступил. В 1949 году первые советские бытовые холодильники были изготовлены (в основном скопированы с американских моделей) в Москве на Заводе им. И.В. Сталина (ЗиС, позднее – ЗиЛ).

Продажу гамбургеров – горячих котлет на булке – наладили в крупных городах довольно быстро, к 1937 году, но в 1941 году прекратили, также по причине войны.

А вот мороженому повезло. Микоян потом очень гордился тем, что приучил советских людей есть мороженое. Концепция мороженого, как пищевого продукта, была особенная. Эту концепцию Микоян сам сформулировал и потом упорно продвигал. «Мороженое, – говорил Микоян, – это не еда. Человек покупает мороженое только для удовольствия, когда у него хорошее настроение. По объёму продаж мороженого можно судить о том, насколько граждане счастливы».

Первые 40 тонн советского мороженого были произведены в 1937 году на Московском хладокомбинате № 8. Это предприятие, как и Московский мясокомбинат, получило имя Микояна. Через 15 лет Советский Союз отправлял на экспорт ежегодно 2 тысячи тонн мороженого. Редкий для советской экономики случай, когда страна экспортировала не сырьё, а готовый продукт.

Государственный стандарт производства мороженого – ГОСТ 117-41 – считался одним из самых жёстких в мире. Вся продукция производилась только из натуральных ингредиентов высшего качества. Поскольку основными потребителями мороженого были дети, подростки и молодые люди, цену держали максимально низкую. В 1970-е годы бумажный стаканчик самого дешёвого мороженого стоил 7 копеек, самое дорогое – шоколадное крем-брюле – обходилось в 13 копеек. Советское мороженое как уникальный феномен просуществовало полвека, с 1937-го по середину 1980-х, потом мороженое стали производить на частных предприятиях без соблюдения единого стандарта, в основном на сухом молоке, и прежний вкус был утрачен, по-видимому, навсегда. Сейчас мороженое советского образца можно изготовить только самостоятельно: рецепты известны.

Из вышеописанного видно, что Микоян тяготел к идее стимулирования внутреннего потребления: производства новых и новых товаров и продуктов для нужд населения страны. Настоящий коммунист не только равнодушен к потреблению, но и презирает его. Коммунист уважает бытовой комфорт, вкусную еду и красивую одежду, но только до известной степени. Микоян же полагал, что внутренний импульс человека к обладанию вещью, продуктом, товаром ведёт к росту инициативности. Конечно, он судил по себе: сам был гением инициативы. Но гражданское общество было слишком зарегулировано. Реклама Микояна призывала людей есть крабов, но где взять деньги на их покупку? Зарплаты зафиксированы и точно рассчитаны. Частного бизнеса нет и быть не может. Образовался безвыходный замкнутый круг: система предлагала к продаже новые и новые товары, но не давала людям возможностей заработать денег для их покупки. Стимулирование внутреннего спроса и потребления должно было, по идее, оживить экономику и мощно её укрепить. Так было в США, но в России не вышло.

При этом Америка середины 1930-х переживала экономический спад и депрессию, из которой долго и мучительно выходила. В Америке, как и в России, были миллионы нищих, бедняков, люди недоедали, свирепствовала преступность и эпидемии. Но даже на спаде, даже в период кризиса Америка восхитила Микояна деловым размахом.

Он вернулся в Москву с мечтой превратить Советский Союз в «социалистическую Америку». Заимствовать всё хорошее: инициативу и деловую организацию. Отринуть всё плохое: неравенство и равнодушие.

Съездил Микоян и в Детройт, познакомился с патриархом автомобилестроения Генри Фордом. Тому уже исполнилось 73 года. Он проповедовал вегетарианство и попытался обратить в свою веру и Микояна. Юмор ситуации был в том, что сам Микоян также был вегетарианцем, но не по убеждениям, а по физиологической особенности организма. Тем не менее Микоян вступился за мясоедов, ответил Форду, что суровый климат России вынуждает людей питаться мясом, как наиболее калорийным продуктом.

Генри Форд превратился в американскую икону, а знакомство с ним сослужило Микояну большую службу. Потом он ещё четыре раза приедет в США и каждый раз будет упоминать о своей беседе с Фордом. На американцев это произведёт большое впечатление.

Трояновский организовал Микояну и две протокольных встречи: сначала с президентом Франклином Рузвельтом, а затем с государственным секретарём Корделлом Хэллом. Далее, как пишет Микоян, встреча с Рузвельтом сорвалась. А вот контакт с Хэллом был очень важен. Поговорили они 12 октября 1936 года. Хэлл потом приедет в Москву, в октябре 1943-го, Микоян будет работать с ним по программе ленд-лиза. Хэлл принципиально симпатизировал России, с уважением отзывался о Сталине, и вообще стал ключевой фигурой в установлении доброжелательных советско-американских отношений. На свои встречи и беседы с Хэллом Микоян потом будет ссылаться множество раз.

Вообще поездка Микояна имела длительные и положительные политические последствия: без учёта купленных Микояном заводов и производственных линий, без учёта мороженого и прочих вкусных штук. Деловая и политическая Америка познакомилась с Микояном, запомнила Микояна, и он ей понравился. Хваткий, деловой, быстрый, очень умный и компетентный. Американцы представляли себе коммунистов как-то иначе: грубыми, бородатыми, полуграмотными. А тут приехал 40-летний смуглый человек, уравновешенный, сосредоточенный, расчётливый, карманы его были набиты золотом. Сбить его с толку сейчас – да и потом – было невозможно. Он будет говорить с Ричардом Никсоном, Дуайтом Эйзенхауэром, Джоном Кеннеди, Джоном Форстером Даллесом, но в бэкграунде навсегда останется его первый приезд осенью 1936 года. Отправка Микояна в Америку – безусловная удача Сталина, одна из главных удач на внешнеполитическом направлении. Микоян блестяще представил Советский Союз, как передовое общество инженеров, технологов, конструкторов, экономистов. Микоян дал понять, что СССР – это технократия, такая же, как и Америка. В дальнейшем Микоян будет принципиально оставаться на позициях технократа: общественное благо достигается через научно-технический прогресс и твёрдую организацию, а осуществление этого принципа обусловлено наличием государственной воли. К счастью, Сталин, при всех его недостатках, понимал значение государственной воли и активно её проявлял. На партийном Олимпе, в Кремле, никто не сидел сложа руки: оттуда непрерывным потоком поступали приказы и распоряжения. Сталинское Политбюро превратилось в машину для производства огромного количества всевозможных инициатив; это было государственное, политическое творчество. Большие удачи сочетались с ещё более крупными провалами, но инициативы не иссякали. И даже репрессии, Большой террор можно рассматривать как ещё одну инициативу, ещё один «проект», в ряду других, сходных по масштабу. Так, например, количество осуждённых преступников в середине 1930-х годов приблизилось к миллиону, но при этом количество инженеров, окончивших высшую школу, в тот же период также приблизилось к миллиону; дипломированных специалистов стало в десять раз больше, чем было в царской России.

При переносе европейских и американских технологий на отечественную почву Микоян не допускал слепого, бездумного копирования. В некоторых случаях в СССР внедрялись пищевые технологии, которые в США считались либо экспериментальными, либо не получившими широкого распространения.

Микоян высоко оценил технологии производства консервированного сгущённого молока. Такое молоко с добавлением сахара впервые стали производить промышленным способом именно в США, в 1858 году, но в ХХ веке объёмы его производства и потребления резко упали. Американцы перестали его покупать, этот продукт стремительно терял популярность. Американская кухня до сих пор обходится без него. Но Анастас Микоян увидел перспективы: сгущённое молоко было сравнительно простым в производстве, а главное, могло храниться практически вечно. Начиная с середины 1930-х годов и на протяжении многих десятилетий, вплоть до конца ХХ века, в СССР, а потом в Российской Федерации, консервированное сгущённое молоко в банках со стандартной, всем известной этикеткой в сине-бело-голубых цветах, превратилось в своего рода продовольственный фетиш – примерно такой же, как колбаса, икра или красная рыба. Миллионы банок сгущёнки хранились на стратегических продовольственных складах. Банка сгущёнки входила в любой продуктовый набор. Дети считали сгущёнку лакомством. Появились во множестве кондитерские блюда, в которых сгущённое молоко стало незаменимым ингредиентом: например, пирожное «картошка» или торт «Наполеон». Популяризацией сгущённого молока советское общество обязано именно Микояну.

Наконец в процессе переноса американского опыта на советскую землю, нарком пищевой промышленности следовал передовому для того времени принципу государственного стандарта, или ГОСТа. Он одним из первых стал широко внедрять государственный стандарт в производстве продовольствия: юридически ГОСТ появился в СССР только в 1940 году.

Ничего похожего на ГОСТ в США не существовало. Там каждый производитель сам решал, насколько хороша и качественна его продукция. В СССР качество любого производимого товара определялось критериями тщательно разработанного государственного стандарта. ГОСТ существовал на всю производимую продукцию, от стали до водки, от канцелярского клея до зубного порошка. Но если в случае с производством металлов, или, например, самолётов соблюдение норм ГОСТа было незаметно для населения, то в случае с едой стандарт прямо сказывался на состоянии желудков. Микоян добился того, чтобы всё продовольствие в СССР производилось по единым стандартам, ГОСТам. Существовали ГОСТы на рецептуру, на ингредиенты, на технологии хранения, на приготовление пищи, на вес каждой порции. Все ГОСТы разрабатывались централизованно, то есть (в пищевой промышленности) при личном участии самого Микояна: он, повторим, пробовал каждый продукт. Соблюдение норм ГОСТа в СССР, особенно в пищевой промышленности, тщательно и строго контролировалось. За несоблюдение норм ГОСТа любой начальник фабрики, завода мог пойти под суд.

Жёсткое администрирование и многочисленные системы контроля сталинской государственной системы обеспечили строгое соблюдение государственных стандартов во всех промышленных отраслях – и в пищевой отрасли тоже. В результате в СССР появилась линейка культовых вкусов, пищевых товаров и блюд, одинаковых на всём пространстве огромной страны. Сгущённое молоко, тушёнка, рыбные консервы, варёная колбаса, сосиски, котлеты – все имели одинаковый вкус от Пскова до Владивостока.

Манная каша и кипячёное молоко в детском саду – это изобретение диетологов Наркомпищепрома, одобренное Микояном. Вся линейка традиционных рыбных консервов, от кильки в томате до сайры и шпрот, разработана под руководством Микояна.

Советский общепит и вообще пищевая промышленность старалась отказываться от картофеля. Сам Анастас Микоян любил жареную картошку, но ел её мало: три-четыре дольки. Он считал, что употребление картофеля приводит к полноте, а её пищевая ценность невелика. Того же мнения придерживались и диетологи, работавшие в его наркомате. Картофель, как известно, трудоёмкий продукт, его трудно собирать и ещё труднее хранить. В СССР картофель не имел широкого хождения в системе общественного питания. Предпочтение отдавалось кашам, крупам. В столовых обычно предлагали макароны, гречневую, перловую каши и т. д.

Так сложилась традиция: картошку люди ели только дома. В общественных столовых – в детских садах, школах, военных гарнизонах, в институтах и университетах – она (да и то в виде пюре) появлялась далеко не каждый день. В 1970-е годы картофель стал частной, альтернативной сельскохозяйственной культурой. Существовало государственное, механизированное картофелеводство, но в больших государственных хранилищах картофель попросту гнил. На переборку картофеля, то есть на удаление гнилья, тратились значительные ресурсы, ей занимались учащиеся старших классов и студенты. И наоборот, в частных хозяйствах, где картофель выращивался в личных огородах или на особо выделенных гражданам участках, урожай собирался безо всяких механизмов, руками, и затем «мешки с картошкой» увозились в города и там благополучно хранились до будущей весны. Варёный или жареный картофель превратился в альтернативу «государственному питанию».

Мясо жареное – птица (курица и индейка), говядина, свинина, а тем более баранина – никогда в России не имело широкого оборота, а в СССР 1930-х годов и позднее культура употребления жареного мяса полностью деградировала. Сельское хозяйство не могло произвести столько мяса, сколько хотели бы его есть рядовые граждане. Постепенно, очень медленно, культура потребления жареного мяса трансформировалась в так называемые «шашлыки»: гастрономическое празднование, не имеющее отношения ни к государству, ни к текущей политической ситуации.

До сих пор поедание шашлыков в России – исключительный праздник. На него приглашают гостей.