Текст книги "Анастас Микоян"

Следующий решительный сдвиг произошёл в июле 1955 года. У Хрущёва возникла идея урегулировать югославский вопрос, восстановить отношения с маршалом Иосипом Броз Тито.

22 июня 1954 года ЦК КПСС направил в адрес ЦК Союза коммунистов Югославии (СКЮ) письмо с предложением нормализации отношений. Через год, 11 июля 1955 года, Президиум решил более не считать Югославию «фашистским государством». Против этого яростно возражал Молотов, его столь же яростно раскритиковали. Микоян твёрдо выступил за нормализацию отношений с Тито.

Смена курса на югославском направлении развела Микояна и Молотова. Они были достаточно близки, одно время жили в Кремле в соседних квартирах, их жёны состояли если не в дружеских, то в приятельских отношениях. Микоян и Молотов знали друг друга больше 30 лет и вместе прошли через многое. Они самым плотным образом сотрудничали по вопросам организации ленд-лиза. Они сходились в важнейшем для страны вопросе реформ сельского хозяйства и вдвоём уговаривали Сталина согласиться с повышением закупочных цен. Они, также вдвоём, едва не пошли под гильотину. Но Молотов слишком много времени провёл в кабинете Сталина. Он сросся со Сталиным. Он продолжал верно служить Хозяину, даже когда тот отобрал у него жену. И даже то, что Сталин не сделал его преемником, как все предполагали, не поколебало твердокаменной любви Молотова к Сталину. Эту любовь он сохранил до последних дней, так уж был устроен этот, без сомнения, неординарный человек. Он не мог и помыслить о том, чтобы сойти с курса, проложенного Хозяином. Молотов, следом за Сталиным, умел исповедовать только дипломатию силы. Молотов считал, что нормализация отношений с Тито не принесёт никаких выгод, зато покажет всему миру слабость Советского Союза.

Микоян же решительно поддержал Хрущёва, покритиковал Молотова, и Хрущёв это оценил. Есть сведения, что Хрущёв просил Микояна поговорить с Молотовым по-дружески, в неформальной обстановке, и убедить изменить позицию относительно Югославии, но Молотов остался непреклонен. Он ещё оставался министром иностранных дел, но в значительной степени номинально, а через год его пост занял 50-летний Дмитрий Шепилов – яркий человек, талантливый экономист, интеллектуал.

В мае 1955 года Хрущёв отправился в Югославию с официальным визитом. Молотова не включили в состав делегации. Кроме Хрущёва, из членов Президиума ЦК поехали Булганин и Микоян.

Югославская модель социализма резко отличалась от советской. Тито принципиально отказался от жёсткого централизованного администрирования. Все предприятия, и промышленные, и сельскохозяйственные, управлялись не только директорами, но и советами рабочих. Директора не назначались, а избирались. На низовом уровне власть также принадлежала органам самоуправления, «содружествам». Коллективизация и укрупнение в сельском хозяйстве не были сплошными: параллельно колхозам существовали и фермеры, то есть крестьяне-единоличники. Соответственно, не было и жестокого истребления кулаков. Наконец, в сфере услуг сохранились элементы частной собственности. Югославская экономика напоминала советский НЭП середины 1920-х, только более развитой и приспособленный к местной специфике. Югославия, как и Советская Россия, была аграрной державой, чему способствовал и благоприятный климат.

Хрущёв и Микоян увидели процветающую страну с высоким уровнем жизни и развитой лёгкой промышленностью, производящей отличную одежду и обувь. Железный занавес со стороны Югославии также был приоткрыт, югославы свободно выезжали в соседние страны, в обратном направлении ехали туристы, привлечённые низкими ценами. После открытой ссоры со Сталиным Запад вообще активно обхаживал Тито, стремясь ещё больше отдалить его от Москвы. В Югославию потекли кредиты и высококачественные товары. Наконец, югославы имели возможность свободно слушать западные радиопередачи: несколько радиостанций вещали с территории соседних Австрии и ФРГ специально на языках народов СФРЮ.

По итогам официального визита советской делегации 2 июня была подписана Декларация о восстановлении межгосударственных связей. Маршал Тито проявил гостеприимство, но дал понять, что не намерен отказываться от самостоятельности, и впоследствии твёрдо проводил свой курс. Марионеткой Кремля он так и не стал. Историк Игорь Селиванов сообщает, что на встречах с членами советской делегации Тито продолжал жёстко критиковать Сталина, а Хрущёв пытался возражать, поскольку нападки на Сталина косвенно касались и других людей «ближнего круга», в том числе самого Хрущёва. Но осенью того же 1955 года Микоян снова приехал в Югославию, официально для отдыха, и провёл в гостях у Тито две недели. Тогда Анастас Иванович ещё был полон надежд реформировать казарменный советский социализм и, возможно, уже пытался разрабатывать соответствующие проекты. Маршал Тито торжествовал: он оказался прав в историческом споре с самим Сталиным! Дискутировать с югославским лидером по теоретическим вопросам было бесполезно: его правоту наглядно доказывали практические результаты. Югославские магазины и рынки были заполнены высококачественными продуктами питания. Экономика работала сама, государственное администрирование сводилось к минимуму.

Верный себе, Микоян сумел установить товарищеские отношения с Тито и его ближайшим окружением. Югославы увидели обаятельного, весёлого, остроумного человека, разительно отличавшегося от угрюмых, застёгнутых на все пуговицы дипломатов сталинско-молотовской школы. Главное – Микоян имел свободу действий, не пытался советоваться с Москвой по каждому вопросу (хотя, разумеется, отчёты посылал исправно). В деловых вопросах Микоян как переговорщик занимал либо жёсткую, либо сверхжёсткую позицию, но всегда умел шуткой разрядить напряжение, а в неформальной обстановке мог стать «своим парнем», отличным собеседником. Это его качество потом сослужило добрую службу и самому Микояну, и Советскому Союзу. Наконец, Микоян проявлял исключительную работоспособность, гиперактивность, любознательность, просил показать ему и торговые предприятия, и заводы, и фермерские хозяйства, закидывал югославов вопросами, это производило большое впечатление. Потом такие же уважительные и доверительные отношения Микоян установит со многими другими политическими лидерами, включая Джона и Роберта Кеннеди, а с Фиделем Кастро и Че Геварой и вовсе подружится.

Из отпуска Микоян вернулся, полный надежд и планов, и вдобавок договорился с Тито об ответном визите. В итоге Тито приехал в СССР 1 июня 1956 года, пробыл три недели, Микоян встречал его, сопровождал во всех поездках, а потом провожал. Тито между тем не собирался прогибаться. Когда ему из Москвы прислали копию доклада Хрущёва на ХХ съезде КПСС, Тито немедленно распорядился опубликовать текст в партийной газете «Борба» («Борьба»), устроить из этого сенсацию и вдобавок сопроводил публикацию язвительными комментариями. Но это будет только через год, а пока Микоян, досконально изучив «югославскую модель», вернулся домой с горячим желанием использовать опыт на практике.

Той же осенью он возглавил ещё одно большое дело. С 1940 года обучение в СССР было платным: в старших классах и высшей школе. За обучение ребёнка в старших классах родители платили в год около 150 рублей, учёба в вузе – от 300 до 500 рублей. При этом существовала сложная система льгот для разных категорий граждан. От кого исходила идея отменить плату – неизвестно. 24 ноября 1955 года Президиум ЦК постановил создать комиссию для разработки проекта отмены платности обучения. Комиссию возглавил Микоян, проект разработали к июню следующего года, и с первого сентября 1956 года дети в советских школах уже учились бесплатно, как и студенты вузов.

Совет экономической взаимопомощи (СЭВ) был создан в Москве 18 января 1949 года. Изначально вошли туда Албания, Болгария, Венгрия, Польша, Румыния, СССР и Чехословакия. Штаб-квартира располагалась на Петровке, потом на Новом Арбате, с 1969 года – во всем известном современном по тем временам доме в виде раскрытой книги.

Понятно, что создание такой организации было насущно необходимо. Советскому Союзу требовались многие товары, которые он сам не производил либо производил в недостаточном объёме. Такие товары приходилось закупать за валюту. После создания стран народной демократии появилась возможность покупать товары в Чехословакии, Венгрии, отчасти в Польше, но не за золото, а за так называемые «переводные рубли»: международную расчётную единицу ограниченного хождения.

В первые послевоенные годы экономики стран – участников СЭВ только восстанавливались и перестраивались на социалистические рельсы; торговля шла вяло и в основном сырьём. Широко известен скандал с поставками в СССР польского бурого угля: польское правительство могло продавать его в ФРГ за дойчмарки, но было вынуждено отдавать русским за «переводные рубли», и на этом много теряло. Вопрос с этим углём пришлось улаживать лично Хрущёву и Микояну.

СЭВ работал в связке с Министерством торговли СССР, его возглавлял Микоян, поэтому он целиком курировал работу СЭВ с советской стороны.

Однако Сталин желал укрепить и обычный советский рубль. Валютная политика СССР опиралась в первую очередь на собственные золотые запасы и собственную добычу золота. В удачные годы удавалось продавать и пшеницу. Активно продавали бакинскую нефть. До освоения бездонных нефтяных и газовых запасов Сибири было ещё далеко.

У Сталина, по-видимому, была идея-фикс сделать свою страну мировым игроком на рынке зерна. Сталин упрямо приказывал продавать зерно в период тяжелейшего голода начала 1930-х и точно так же поступал и в период послевоенного голода. В 1946 году, когда люди ели траву, зерно оставалось основной статьей экспорта: более 21 процента. А всего доля продовольствия в советском экспорте того года – до 30 процентов.

Историк Василий Попов пишет[9]9
  Попов В.П. Экономическая политика советского государства 1946–1953 гг. Тамбов, 2000.


[Закрыть], что в декабре 1946 года Микоян направил Сталину записку с предложением отказаться от привязки рубля к корзине валют (в том числе к доллару) и установить золотой паритет рубля. Это означало, что любой человек, имеющий в наличии советские рубли, мог в любой момент обратиться в советский банк и обменять их на точно определённое эквивалентное количество золота. Точно такой же метод применили большевики в начале 1920-х, развертывая НЭП: в его основе была новая расчётная единица, «золотой червонец», привязанный к золоту напрямую.

После образования СЭВ этот вопрос встал снова. 5 марта Политбюро постановило образовать комиссию под председательством Микояна и подготовить предложения об отказе от привязки курса рубля к доллару и переходу на принципы золотого паритета, что должно было сделать рубль свободно конвертируемой валютой. 28 февраля 1950 года советский рубль был переведён на золотую основу: в каждом рубле было 0,222168 грамма чистого золота. 1 марта обменный курс рубля впервые за 12 с лишним лет был изменён. Прежний обменный курс – 5 рублей 30 копеек за один доллар – был понижен до 4 рублей.

Рядовых советских граждан это никак не касалось, они не выезжали за пределы страны, им не нужны были ни доллары, ни фунты, ни дойчмарки. Но были расчёты внутри Внешторга. Укрепление рубля сразу на 20 процентов соответственно снизило и государственные расходы. В 1952 году рубль снова укрепился, до 3 рублей 10 копеек за один доллар США.

Это происходило на фоне резкого снижения товарооборота между СССР и странами Запада. Теперь Советский Союз практически отказался от покупки промышленного оборудования и тем более товаров народного потребления. Советский человек уже никак не мог приобрести американский радиоприёмник или английские ботинки – это могли сделать только те, кто выезжал в капиталистические страны официально: дипломаты, торговые представители, технические специалисты или, например, моряки загранзаплыва.

СССР приобретал лишь сырье, которое сам не мог производить: например, каучук (закупали десятками тысяч тонн и пополняли Госрезервы, платили соответственно десятки миллионов долларов).

При этом на Западе происходил ровно обратный процесс. В 1944 году в США подписано знаменитое Бреттон-Вудское соглашение, которое и создало мир, в котором мы теперь живём. Америка отказалась от золотого паритета. Теперь доллар обеспечивался не золотом, а всей мощью американской производящей экономики. И наоборот, на золото была установлена твёрдая цена – 35 долларов за тройскую унцию: это сделало американскую валюту основной в международных расчётах.

Американская экономика не только не пострадала в ходе войны, но и значительно укрепилась. Конкурентов и близко не было. Восточная Европа лежала в руинах, Германия платила победителям репарации. Американские аналитики поняли, что выгоднее будет на первых порах вложить в восстановление Западной Европы большие суммы, с тем, чтобы впоследствии там возник большой рынок сбыта американских товаров. Эта глобальная затея известна как «план Маршалла»: в общей сложности в Европу вложили 13 миллиардов долларов. Другие регионы планеты, включая СССР и Китай, американцев практически не интересовали. Там сбывать продукцию было некому.

После подписания соглашения в Бреттон-Вуде наступила новая эра международных расчётов, основанная на том, что американское правительство могло печатать любое количество наличных долларов и распространять их по всему земному шару.

Послевоенный СССР был сильно ослаблен экономически. Большинство населения пребывало на грани нищеты, глупо было рассматривать русских как потенциальных покупателей американских джинсов и автомобилей. СССР мог и хотел покупать промышленное оборудование, но начавшаяся холодная война ограничила эту возможность.

Микоян, как было уже сказано, тяжело пережил разрыв экономических связей с США, тем более что он, собственно, сам их и налаживал. Он запланировал и разработал «ленд-лиз-2», миллиардный долларовый кредит, массированные поставки американской техники, восстановление советской экономики за счёт главного союзника. Переход США в стан врагов Советского Союза обрушил эти грандиозные планы. И что было делать? Где брать необходимые для развития производств сырьё и технику? Если и то и другое можно купить только за доллары, а доллары свободно печатаются Федеральной резервной системой США?

В сталинском Политбюро, кроме Микояна, в международных расчётах разбирался сам Сталин и ещё Вознесенский. Отчасти – Молотов и Берия. У Микояна опыт был наибольший: более 20 лет, начиная с 1926-го.

Понимая сокрушительную силу американской экономики и одновременно слабость советской экономики, Микоян принял решение не только не следовать за идеями Бреттон-Вуда, но идти им в противоход, то есть сохранить золотой паритет советского рубля. Объявление нового золотого номинала – 0,222 грамма чистого золота за один советский рубль – имело прежде всего политическое значение. Да, советская валюта – слабая, и в мире имеет чрезвычайно ограниченное хождение, а прямо сказать практически никакого, в отличие от доллара, возлюбленного всеми, но зато она по-прежнему обеспечена жёлтым металлом.

Советский Союз вроде бы присоединился к Бреттон-Вудским соглашениям, но уже через два года это ничего не значило. Рубль был отдельно, доллар отдельно. Доллар маршировал по миру, а кому были нужны деньги Сталина? В основе экономики всегда лежит политика. Неосторожное слово политического лидера обрушивает биржевые котировки. Микоян это прекрасно понимал. Отказ от принципов Бреттон-Вуда, сохранение золотого паритета рубля оставляли СССР в кругу мировых игроков. То, что советская валюта твёрдо обеспечена золотом, много значило в любых переговорах. Эксперты знали, что у Сталина есть своё золото, а кроме него своя платина, свой палладий, драгоценные металлы, редкоземельные металлы, цветные металлы, своя урановая руда, свои 188 миллионов человек, способных создавать самолёты и ракеты.

Когда разрушенное войной хозяйство было восстановлено, в СССР и Восточной Европе стало развиваться и сотрудничество в рамках СЭВ: расцвет этой организации пришёлся на 1960–1970-е годы. Однако ключевые решения по внешней торговле принимались на Президиуме ЦК – точно так же, как это было при Сталине. Политический расчёт превалировал над экономическим. Дело усугублялось тем, что Хрущёв слабо разбирался в экономике, зато любил демонстрировать показную щедрость в отношениях с союзниками, причём часто это вместо пользы приносило вред, как например в Китае в 1954 году.

С большой обидой Микоян пишет, как в 1958 году Хрущёв вдруг решил устроить проверку: «Он создал комиссию во главе с новоиспеченным секретарем ЦК Игнатовым для проверки работы Министерства внешней торговли, то есть проверки моей работы, ибо я в Совете министров курировал это министерство. Никто из комиссии Игнатова ни черта не смыслил во внешней торговле. ‹…› Игнатов был инициатором отправки Смелякова в США, в Амторг. Оттуда Смеляков послал прямо в ЦК, минуя Совмин (хотя много лет меня знал и понимал, что я приму и рассмотрю объективно каждую жалобу), бумагу о том, что Внешторг плохо работает. Как будто в торговле с Америкой дело упиралось в плохую работу Внешторга!» (Речь идёт о Николае Смелякове, который потом, уже в брежневские времена, долгое время занимал пост заместителя министра внешней торговли.)

Таким образом, инициативы Микояна в налаживании внешнеэкономических связей всегда зависели от политики, идеологии, а главное, от произвольных решений лидеров, сначала Сталина, потом Хрущёва. И тот и другой делали вопиющие ошибки. Сталин пытался зарабатывать на экспорте зерна, но при этом ничего не сделал для стимулирования его производства. Правительство Хрущёва в 1956 году продавало зерно, а в 1961-м уже, наоборот, закупало. Шепилов пишет: «Кажется, Черчиллю приписывают крылатую фразу насчет Хрущева: “Надо быть очень талантливым человеком, чтобы суметь оставить Россию без хлеба”».

Сталин, по прямому свидетельству Микояна, очень любил золото и старался наращивать его запасы и противился любому предложению Микояна продать часть, чтобы выручить необходимую валюту. Но зачем, по примеру Скупого рыцаря, хранить в сундуках мёртвый груз богатства, если его можно вложить, инвестировать, и таким образом приумножить? А между тем Сталин слыл знатоком Карла Маркса и «Капитал» знал едва не наизусть. Интуитивно хорошо разбираясь в искусстве управления, в макрополитике, в геополитике, в экономике, Сталин понимал гораздо хуже. Очевидно, поэтому и уничтожил Вознесенского, а затем собирался уничтожить и Микояна. Эти двое пытались сказать ему правду. А правда была в том, что производящая и торговая экономика страны была грубо перекошена, держалась на дисциплине и долготерпении народа. В политике Сталин мыслил широко, в экономике, наоборот, узко. Он не знал никакой экономики, кроме мобилизационной, командной, основанной на жёстком контроле и идеологической накачке. Созданная Сталиным управляющая и контролирующая система – Коммунистическая партия – в какой-то момент стала работать против логики Истории.

Хрущёв, получивший в наследство от Хозяина сверхмощный контролирующий аппарат, просто пользовался его беспредельным могуществом. Ни одна из знаменитых экономических реформ Хрущёва не затрагивала основ, все были поверхностными. Никаких элементов частной собственности на средства производства. Уровень жизни повысился, но очень незначительно и отнюдь не для всех. Люди по-прежнему не сами создавали своё благо – его им дарили партия и правительство. Так было и с жилищной реформой, и с пенсионной реформой.

В таких условиях Микоян оставался заложником системы. Если у него и был свой собственный проект переустройства советского социализма, то он о нём молчал. Многочисленные свидетельства указывают, что Микоян тщательно изучал опыт Югославии. Именно маршал Тито сумел создать наиболее привлекательную социалистическую формацию, где было место и содружеству народов, и самоуправлению, и кооперации, и частному предпринимательству – при сохранении общих идей равного доступа к образованию и здравоохранению. Но увы, снова вмешалась политика и идеология, Тито выступил резко против ввода советских войск в Венгрию, и о югославском опыте пришлось забыть.

Западная пресса часто называла Микояна «советским купцом № 1», но что это значило на самом деле? Как можно быть купцом, то есть бизнесменом, в стране, где нет бизнеса? Бизнес предполагает не только банальную куплю-продажу и подсчёт барыша. Бизнес – это жёсткая конкуренция, исключительная активность, энергия, анализ нового опыта. Бизнес в послевоенном мире второй половины ХХ века имел мало общего с бизнесом, описанным Марксом в «Капитале». Но кто в СССР это понимал, кроме сотни сотрудников Министерства внешней торговли?

В политическом и военном смысле победителем во Второй мировой войне стал Советский Союз. В экономическом смысле – Соединённые Штаты Америки. После 1945 года оба фигуранта продолжили двигаться прежним курсом. Кремль укреплял политическое и военное могущество, Вашингтон – экономическое. Сталин накапливал нематериальный капитал, Америка – материальный.

Микоян осознавал преимущества и недостатки обеих систем и маневрировал, при этом оставаясь убеждённым социалистом до мозга костей. Он и в 1962 году, на переговорах с Джоном Кеннеди, зарядил ему в лоб: «у вас тут скоро тоже будет социализм». Кеннеди тогда рассмеялся.

Международная торговля, золотой паритет, расчётный рубль, валютные котировки, биржевая игра, ценообразование, рыночная конъюнктура – Микоян стал единственным в СССР человеком, ориентирующимся в этом головоломном хитросплетении. Вдобавок не забудем его масштаб: он оперировал сотнями миллионов долларов, сотнями миллионов тонн закупаемых и продаваемых товаров. Нет, разумеется, он не был никогда купцом, как таковым: его статус был выше и шире, по существу – уникальным. Микоян стал своего рода «оператором расчётов» между капиталистическим Западом и социалистическим Советским Союзом. В широком, пафосном смысле – демиургом экономического взаимодействия, иногда выгодного, иногда убыточного, но в любом случае осознанного.

При этом в самом СССР люди с коммерческой жилкой, потенциальные бизнесмены, коммерсанты были в основном задавлены, многие прямо уничтожены, прочие помалкивали. Их давили десятилетиями. К концу 1940-х годов о законах торговли мало понимали даже члены Политбюро, не говоря уже о рядовых гражданах. Микоян – министр торговли, но что такое торговля? Торгаши – враги социализма. Обогащаться – стыдно. При коммунизме торгашей не будет, только дружелюбные друг к другу производители и потребители. Вот почему деятельность Микояна как «оператора расчётов» мало кому известна. Вот почему о Микояне слабо и сухо упоминают и Хрущёв, и Молотов, и Серго Берия, и Дмитрий Шепилов.

Микоян занимался непопулярной, сокрытой от общества деятельностью, он занимался коммерцией в стране, где коммерсантов ставили к стенке. Да, член Политбюро ЦК. Да, член Президиума ЦК. Да, министр, курирующий торговлю. Но у него хватило ума не вылезать на передний план. Там сверкали сначала отец народов товарищ Сталин, потом великий специалист в сельском хозяйстве Хрущёв, и несгибаемый товарищ Молотов, и красный маршал Ворошилов, и популярный реформатор Маленков. Их функции были понятны, а какова функция Микояна? Купи-продай, договорись, сведи дебет и кредит? Неинтересно, мелко, не возбуждает. Грязная, вынужденная работа, торговаться с буржуями за их гадкие буржуйские доллары. Вот почему Микоян всегда был теневой фигурой руководства страны. Двести миллионов маршировали прямым ходом в мир, где деньги будут отменены. А Микоян занимался именно деньгами.

Давайте представим отважное фантастическое допущение. Представим, что в 1980 году в СССР был построен коммунизм, как и обещал Хрущёв. Потом коммунизм распространился по всему земному шару. Америка повержена, капитализм разгромлен и посрамлён. Как бы охарактеризовали Микояна историки коммунизма? Его никогда бы не причислили к создателям нового общества. В лучшем случае его бы назвали промежуточной технической фигурой, деятелем переходного периода.

Признать Микояна – значило признать, что имел место изнурительный, тяжелейший, долговременный торг между Западом и сталинским, а потом хрущёвским СССР; обмен хлеба на золото и обратно; военные вторжения, состоявшиеся и несостоявшиеся; люди, умершие от изнурения; люди, умершие от голода; люди, отсидевшие сроки, но требующие, чтобы их уважали; люди, принадлежащие к национальным меньшинствам, но взыскующие элементарной справедливости.

Анализировать всерьёз трудно, хлопотно. Да и не востребован такой анализ. Широкие массы хотят простых объяснений. Сталин победил в войне и создал сверхдержаву. Ему помогали маршал Жуков и нарком Молотов. Хрущёв – реформатор и зачинатель величайших побед в космосе. Берия – глава тайной полиции, безжалостно ликвидированный. Кто таков Микоян в этом уравнении? Главный советский купец? Чем занимался? Ну деньги считал, валюту, золото, доллары, туда-сюда, дела делал. Конечно же, такой парень всегда должен быть, это обязательно. Конечно, держался в тени великих фигур – иначе нельзя. Деньги любят тишину.

Конечно же, Микоян не был изначально коммерсантом, купцом, бизнесменом. Какой бизнесмен из мальчишки, выросшего в высокогорной деревне? Скорее организатором, общественным, политическим деятелем. Стать коммерсантом ему предложил Сталин. И Микоян, после серьёзных колебаний, согласился. Но когда согласился уже потом никогда с пути не сворачивал. Все его дальнейшие действия начиная с 1926 года были действиями бизнесмена, рациональными поступками, направленными к выгоде системы.

Микоян – очевидно, подсознательно – к тому времени хорошо понял главный постулат системы: мы – первые, мы не можем взять пример, мы не перенимаем чужой опыт – нет такого опыта. Мы вгрызаемся в сырую породу. Никто до нас не строил новое будущее в самой большой стране земного шара. Ошибки неизбежны и громадны, но ещё более громадны общие итоги созидательного процесса. Да, многие люди мертвы, но гораздо большее количество людей спасены.

Именно это ощущение оглушительной исторической новизны подпитывало сталинских большевиков.

До нас никто никогда такого не делал. Мы первые.

Это ощущение величайшего прорыва и стало главным моральным и нравственным капиталом лидеров СССР. Новизна эксперимента завораживала. Результаты никого не волновали, главное – процесс. Не просто первое в мире социалистическое государство, но и самое большое по территории. Весь земной шар сотрясся.

Все сталинские 1930-е и 1940-е, а потом хрущёвские 1950-е и 1960-е, они выезжали на своей уникальности, на попытке представить лучший вариант развития мировой цивилизации.

Победив немецкий нацизм, Сталин доказал силу своей системы. Образованные думающие люди во всём мире поняли, что разгром Германии был невозможен без достижений советской экономики. СССР победил не количеством солдат, а количеством танков, самолётов и артиллерийских орудий.