Текст книги "Анастас Микоян"

Джон Кеннеди, точно так же как и Хрущёв, считал себя победителем в карибском противостоянии. Он до конца выдерживал твёрдую позицию и вынудил Хрущёва первым сделать шаг к примирению. Кеннеди добился вывода с Кубы всех ядерных зарядов и всего наступательного вооружения, ракет и авиации. Кеннеди публично заявил, что лидеры СССР и советские дипломаты – лжецы, и таким образом доказал американцам, что в противостоянии «свободного мира» и коммунистических систем правда на стороне первых; коммунисты играют нечестно, они – шулера, плохие парни; бить по ним – долг каждого честного человека.

Эта риторика всегда была важна для рядовых американцев, а через несколько лет станет ещё важнее, когда войска США высадятся во Вьетнаме. Ситуация повторится зеркально: только на этот раз на другую сторону планеты поедет не советское оружие, а американское. И в отличие от Кубы, во Вьетнаме будут погибать люди.

Микоян прилетел в Нью-Йорк 26 ноября. А через три дня состоялась его встреча с президентом США Джоном Кеннеди. Запись беседы хранилась в Общем отделе ЦК КПСС, 1-й сектор, № П 1849.

С советской стороны в переговорах участвовали Микоян и посол Добрынин, с американской – Кеннеди, госсекретарь Дин Раск и советник президента Льюэллин Томпсон, занимавший пост посла в СССР с 1957 по 1962 год, лично знавший Хрущёва и Микояна, свободно говоривший по-русски.

Когда встречу готовили, посол Добрынин решил сообщить американцам о смерти супруги Микояна, и о том, что тот не поехал на похороны. Сделано это было, по всей видимости, с разрешения самого Микояна. Он рассудил, что такая информация произведёт впечатление на американцев. Его супруга, даже уйдя в лучший мир, продолжала ему помогать.

В самом начале переговоров Джон Кеннеди напрямик спросил Микояна, кто такой Кастро и когда он стал коммунистом.

Вопрос был провокационный. В ЦРУ и Госдепе собрали подробные досье и на Кастро, и на Микояна (неизвестно, какое было толще). Помнили и о том, что поворот Кубы в сторону социализма начался с приезда Микояна в Гавану в феврале 1960 года. Иными словами, с точки зрения американских политиков и советников Кеннеди, именно Микоян «превратил» Кастро в коммуниста.

Кеннеди хотел, чтобы Микоян начал раскрываться, сообщил что-то не только про Кастро, но и про себя.

Фидель не коммунист, ответил Микоян. Он и его брат Рауль – из богатой семьи. Но они отказались от своих земельных угодий, раздали их крестьянам. Сначала они были революционерами либерального толка. Только в последний год или два произошёл поворот Фиделя к идеям марксизма. Коммунистами можно считать брата Фиделя, Рауля и их друга Эрнесто Гевару. Кроме того, все они не доверяют американскому империализму.

Пусть не доверяют, ответил Кеннеди, главное – доверие между нами. Председатель Хрущёв заверил нас, что на Кубе нет наступательного оружия, и в то же самое время там появились ваши ракеты. Теперь мы убедились, что вы их вывезли, но где гарантия, что через месяц или два вы их снова не завезёте?

Во-первых, ответил Микоян, когда мы завезли оружие, мы вас честно предупредили. Послали вам конфиденциальное письмо. Вы, когда ставите свои ракеты возле наших границ, нас ни о чём не предупреждаете. А мы – предупредили. Кроме того, наше оружие, включая и ракеты, не является наступательным. Глупо думать, что с территории Кубы можно совершить нападение на США, учитывая вашу многократно превосходящую военную силу.

Ну и что, ответил Кеннеди. Мы не обязаны вас предупреждать о передвижении наших боевых соединений, и вы тоже не обязаны. Да, вы нас информировали, но это ничего не значит. Главное, что был прямой обман. Посол Добрынин говорил моему брату, что наступательного оружия на Кубе нет, а оно там появилось.

Посол СССР в США Добрынин абсолютно ничего не знал о советских ракетах на Кубе. Соответственно, Добрынин ориентировался только на официальное сообщение ТАСС, где было заявлено, что на Кубе нет наступательных вооружений. То же самое он был вынужден повторять везде, где его спрашивали. Добрынин оказался в сложной ситуации, но он просто делал свою работу. Даже когда американские газеты опубликовали фотоснимки, на которых были видны стартовые позиции стратегических ракет – Добрынин продолжал повторять одно и то же: на территории Кубы нет никакого советского наступательного оружия. В результате американская общественность возненавидела Добрынина.

В публичных обращениях Кеннеди также были обвинения в обмане в адрес лично Хрущёва. Газеты буквально взвыли: русские нас обманывают, вот фотографии, вот их ракеты, способные долететь аж до Лас-Вегаса! Они взяли нас на прицел! И при этом всё отрицают!

Микоян держался своей линии. Нападать на США никто не собирался. Ракеты – средство сдерживания возможной агрессии, и не более того. Они завезены для обороны Кубы, и точка.

После этого опытный Микоян пустил в ход один из своих самых эффективных полемических приёмов: давление авторитетом.

Три года назад я говорил с вашим предшественником Эйзенхауэром, – сказал он. – А также с главой ЦРУ Даллесом. Я спросил Даллеса: думает ли он, что Советский Союз хочет напасть на США? Даллес ответил: нет, я так не думаю. И вернул мне вопрос: а что же советское правительство? Думаете ли вы, что США хотят напасть на СССР? И я ответил: нет, мы так не думаем, но у нас есть на этот счёт большие сомнения. Зачем тогда вам военные базы возле наших границ? Этот же вопрос, – продолжал Микоян, – я хочу задать и вам. Думаете ли вы, что Советский Союз хочет воевать с США?

Полемический приём, использованный Микояном, работает в ста случаях из ста. Участник полемики говорит: «Вот, помню, я беседовал с … – и далее называется какой-либо всем известный N, крупный деятель, селебрити, – и он сказал мне то-то и то-то, а вы что скажете?»

Собеседник при этом подсознательно уступает. Он не был знаком с деятелем N. Вдобавок ему интересно узнать нечто об этом деятеле. Вместо того чтобы полемизировать, собеседник с любопытством слушает рассказ о деятеле N. Спор можно считать законченным.

В случае с Микояном – он мог легко сослаться на свои беседы с Лениным, Сталиным, Мао Цзэдуном, Хо Ши Мином, Джавахарлалом Неру – крупнейшими политическими деятелями эпохи.

У Джона Кеннеди не было такого опыта.

Конечно, он тоже много раз встречался и с Эйзенхауэром, и с Даллесом – но от ответа на вопрос Микояна он уклонился, вернувшись к прежней теме: США не собирались нападать на Кубу, а Советский Союз завёз наступательное оружие. Хрущёв отрицал его наличие, посол Добрынин отрицал, это крупное оскорбление.

Но и Микоян, увидев, что Кеннеди пытается направить разговор буквально по кругу, снова поднимая тему обмана, сам тоже зашёл на второй круг.

В 1936-м я впервые приехал в Америку, сказал Микоян, говорил с госсекретарём Корденом Хэллом. Тот сказал, что Германия и Япония готовят агрессию, и единственные страны, способные их остановить – это США и СССР. Сейчас эти сверхдержавы обладают ядерным оружием, и сохранение мира вновь зависит только от нас. Затем, продолжал Микоян, 1959-м году я встречался с Никсоном, и тот уверял меня, что США не планируют вторжения на Кубу. А оно произошло. Так мы будем доверять друг другу или не будем?

Кеннеди отреагировал нервно: пусть Никсон говорит всё что угодно, внешнюю политику Америки определяет не он. И вообще, Советскому Союзу лучше сосредоточиться на внутреннем строительстве, ограничиваться рамками только своей страны. А вы – повсюду. «Как только где-либо вспыхивает искра революции, – сказал Кеннеди, – ваше присутствие заметно. Вы тут как тут».

Ничего подобного, ответил Микоян. Мы не знали о восстании на Кубе, никак его не поддерживали, не вмешивались в него, и тем не менее оно закончилось успехом. А США, наоборот, имели там посольство, послушное правительство, бизнес. Революции в мире происходят не потому что им помогает мифическая «рука Москвы», а потому что возникают необходимые экономические и политические условия. Революции победят в станах Америки, в том числе и в США.

Однажды, добавил Микоян, и вы, господин президент, окажетесь в роли Фиделя Кастро, который, не будучи марксистом, повёл свою страну к социализму.

Тут Кеннеди рассмеялся и ответил: «Нет, не я, это будет мой младший брат».

Шутка и всеобщий смех сильно разрядили ситуацию.

Кеннеди знал, что он популярен и, скорее всего, будет президентом два срока подряд. А затем может настать черёд его брата Роберта, пока – генерального прокурора США и исполнителя деликатных поручений, но в будущем вероятного преемника Джона в президентском кресле.

Перед братьями Кеннеди открывалась ошеломляющая перспектива управлять Америкой на протяжении двух десятилетий, а то и больше. Это могла бы быть «эра Кеннеди», «эпоха Кеннеди», когда оба брата, действуя сообща, поведут страну к невиданному успеху и процветанию.

Джон Кеннеди несколько раз повторил Микояну, что Куба, как таковая, его совершенно не интересует: не тот масштаб. Гораздо важнее отношения с Советским Союзом. Фактически Кеннеди предлагал Микояну поделить мир.

После того как все посмеялись – и, возможно, слегка успокоились, – Микоян заговорил о подписании необходимого итогового документа, например в виде трёхсторонней декларации – США, СССР и Кубы, – представленной в Совет Безопасности ООН.

Невозможно, ответил Кеннеди. Мы не будем голосовать за декларацию Кастро, а он не будет голосовать за нашу. Текст такой декларации надо согласовывать между США и Советским Союзом, а Кастро пусть сочиняет свою декларацию, нас она не интересует. В тексте двусторонней американо-советской декларации не должно быть никаких упоминаний о Кубе. Советский проект декларации нас не устраивает, его надо дорабатывать. Главное, чтобы с Кубы было вывезено всё оружие и выведены все войска.

Ничего подобного, возразил Микоян. Мы вывезем не больше и не меньше того, что вам обещал Хрущёв. Кроме того, нас не устраивает американский проект декларации, так же как вас не устраивает советский проект. Мы бы хотели изменить некоторые формулировки и ещё оставить для правительства Кубы возможность начать переговоры о ликвидации базы в Гуантанамо. Мы согласны с заявлением Кастро, известным как «Пять пунктов».

Ерунда, ответил Кеннеди. «Пять пунктов» – это шумиха. Например, Кастро требовал прекратить некие «пиратские нападения» на его корабли, но какое мы имеем к этому отношение? Наконец, главное: декларация должна быть выверена до запятой, это важный документ. Если мы подпишем её – мы свяжем себе руки, а в это время, например, китайцы снова завезут на Кубу ракеты или атомные заряды, и всё начнётся сначала.

Китайскую тему Микоян развивать не стал: на то не было полномочий. Кроме того, советско-китайская «дружба навек» закончилась. Товарищ Мао теперь играл свою игру. Оставалось надеяться, что он не зашлёт на Кубу своих эмиссаров, чтобы поссорить Кастро с Кремлём.

Кеннеди мог бы сильно уязвить советского гостя, начав развивать эту скользкую тему. Действительно, а что будет, если Кастро вдруг захочет дружить с Пекином, как прежде подружился с Москвой? Тогда американо-советская декларация утратит всякий смысл вне зависимости от точных формулировок. Впрочем, Кеннеди понимал, что Микоян, пусть и являясь экспертом и модератором отношений СССР и Китая, не станет дискутировать по этому поводу.

Микоян же перевёл разговор на другую тему: относительно полётов американской авиации над территорией Кубы. Кеннеди ответил, что полёты на малых высотах уже прекращены. А самолёты, действующие на большой высоте, кубинцы с земли увидеть не могут, соответственно, и не станут переживать по этому поводу.

И Кеннеди ещё раз повторил высокомерную рекомендацию, теперь уже не в адрес СССР, а в адрес Кубы: Кастро следует сконцентрировать внимание на внутреннем хозяйстве, на развитии экономики.

Американский президент мыслил так же, как весь народ США. Америка – богата и поэтому может себе позволить проводить активную или даже агрессивную внешнюю политику. С точки зрения американцев, бедные страны (а по отношению к США все страны на планете были бедными) сначала должны были наладить свою экономику и поднять уровень жизни, а уже потом реализовывать внешнеполитические амбиции. Иными словами, кто богат – тот и приказывает. Это базовое противоречие было глубоко укоренено в сознании американцев. Мы – сытые и лучше одеты, поэтому мы будем диктовать свою волю. То, что на свете есть десятки миллионов людей, готовых пренебречь личным благополучием ради достижения огромных и дальних целей, – Кеннеди просто не понимал, он не так много ездил по миру, не так много говорил с лидерами бедных, нищих, отсталых стран.

Пеший конного не разумеет.

Кеннеди внёс ещё одно предложение. Если выработать текст совместной американо-советской декларации не удастся, можно будет провести две пресс-конференции, одну в Вашингтоне – на ней выступит Кеннеди, вторую в Москве – на ней выступит Хрущёв. Оба лидера сделают заявления о взаимных гарантиях.

Микоян снова возразил. «Похоже, – сказал он, – США хотят оставить огонь непотушенным». Пресс-конференции и заявления могут быть, но они не должны отменять подачи совместной декларации в Совет Безопасности ООН. Очень странно, что мы сделали серьёзные практические шаги навстречу друг другу, но не можем оформить их словесно.

Видимо, Кеннеди не хотел появления совместной декларации, потому что ещё раз повторил: он уже дал гарантии, что США не нападут на Кубу и не позволят делать это другим странам. С точки зрения Кеннеди, такой устной гарантии было достаточно. И напоследок пошутил: вы бы, господин Микоян, смогли спать спокойно, если бы в Финляндии появились сто ракет, направленных против Советского Союза?

Мы в СССР спим спокойно, ответил Микоян, хотя ваши ракеты уже стоят на военных базах в Турции, совсем рядом с Арменией, моей родиной.

Кеннеди сказал, что базы в Турции и Италии не имеют большого смысла и будут, скорее всего, ликвидированы.

На этом встреча закончилась.

Из записи понятно, что беседа, длившаяся более 3 часов, делилась на две неравных части. Сначала Кеннеди пытался нажимать или даже давить, говоря о том, что Хрущёв ему лгал, а посол Добрынин лгал его брату Роберту. Потом Микоян, в свою очередь, стал нажимать на Кеннеди. По всей видимости, основной целью Микояна было получить от американского президента твёрдое обещание, что совместная декларация будет в любом случае подписана. Кеннеди такого обещания не дал, очевидно, предполагая, что выработать текст, устраивающий обе стороны, будет невозможно.

Так и получилось. Микоян улетел в Москву, не сумев добиться выработки итогового текста. Сначала американская сторона затянула согласование, а потом вовсе отказалась от идеи оформлять отдельную декларацию, снизив её статус до совместного «письма».

Такое письмо было направлено только 7 января 1963 года, и не в Совет Безопасности ООН, а лично Генеральному секретарю У Тану, подписали замминистра иностранных дел СССР Василий Кузнецов и представитель США в ООН Эдлай Стивенсон. Письмо не содержало ничего из того, что предлагал Микоян американскому президенту. В письме было обтекаемо сказано, что в урегулировании кризиса достигнута такая степень согласия, которая позволяет снять проблему с повестки Совета Безопасности ООН.

Обещание Джона Кеннеди не нападать на Кубу так и осталось лишь в устной форме. Однако оно было повторено несколько раз на официальных пресс-конференциях. И это обещание сохраняли потом и другие американские президенты.

Соединённые Штаты отказались от покупки любой кубинской продукции, включая сахар и табак, но никаких военных акций против республики Куба никогда более не предпринимали.

Что касается команданте Фиделя и его сподвижников, они ни в малейшей степени ни в чём не считали себя обязанными американскому правительству и лично президенту Джону Кеннеди. Они ничего не обещали ему и не собирались.

В дальнейшем Фидель, под влиянием своего друга Че, увлёкся идеями «экспорта революции», то есть стал делать именно то, чего опасался Кеннеди: инициировать вооружённую борьбу против империалистов во множестве стран, и не только в Латинской Америке.

В 1965 году Че Гевара провёл через правительство решение направить кубинских добровольцев – герильерос – в Африку, в Бельгийское Конго. В этом государстве бельгийскими солдатами был убит демократический президент Патрис Лумумба, его место заняли прозападные лидеры Жозеф-Дезире Мобуту и Моиз Чомбе. Че Гевара сам возглавил соединение из нескольких десятков бойцов, но добиться успеха не смог.

Через год Фидель и Че Гевара решили отправить вооружённую экспедицию в Боливию, дабы организовать в этой стране сначала партизанское движение, а затем и восстание. Во главе экспедиции снова встал сам Че. Однако за полтора года партизанской войны к его отряду не примкнул ни один боливийский крестьянин. 9 октября 1967 года Эрнесто Гевара был схвачен в Боливии и убит.

Фидель не собирался отступать от своих идей и впоследствии фактически возглавил мировую войну с империализмом и неоколониализмом, направляя мощные боевые соединения в разные страны, в основном в Африку. В Анголе сражались не менее 300 тысяч кубинских герильерос, в Эфиопии – не менее 100 тысяч. По оценкам историков, в Африке воевало не менее полумиллиона кубинских военнослужащих.

Эти цифры впечатляют, если учесть, что на Кубе тогда было примерно 10 миллионов населения. Получается, что примерно каждый четвёртый взрослый кубинец выезжал в Африку и участвовал в боевых действиях.

Фидель Кастро впервые приехал в СССР 27 апреля 1963 года, прямым самолётом из Гаваны в Мурманск. Его встречал Микоян. Фидель впервые в жизни увидел снег и играл в снежки. В Советском Союзе он пробыл почти месяц, гостил у Микояна в его квартире на Ленинских горах, познакомился с его детьми и внуками.

Потом Фидель приезжал в Москву ещё раз, в феврале 1976 года, как гость ХХV съезда КПСС. К тому времени Анастас Иванович Микоян, пожилой человек, давно находился в прямой конфронтации с генеральным секретарём ЦК КПСС Леонидом Брежневым и его окружением. Фидель попросил устроить ему встречу с Микояном. Из ЦК ответили: «Встреча Ф. Кастро с пенсионером Микояном нецелесообразна».

Посол Алексеев работал на Кубе до 1967 года, затем был переведён на ту же должность в Мадагаскар.

Отношения СССР и Республики Куба переживали спады и подъёмы. Но вот несколько цифр, приведённых Серго Микояном в его книге:

– расходы на помощь Кубе в 1978 году составляли 1,2 миллиарда долларов, в 1982-м – 2,8 миллиарда долларов;

– кубинский сахар (5 миллионов тонн в год) покупался по ценам, в 3–4 раза превышающим мировые;

– безвозмездная военная помощь СССР с 1961 по 1975 год составила 933 миллиона долларов.

* * *

Похороны Ашхен Лазаревны Туманян на Новодевичьем кладбище были зафиксированы на киноплёнку. Хрущёв собирался посетить траурную церемонию, но потом передумал. «Правда» опубликовала краткий некролог, написанный Львом Шаумяном.

Нами Артемьевна Микоян вспоминает, что Анастас Иванович смотрел кинохронику в одиночестве, в маленьком просмотровом зале, в своей московской квартире. Смонтированный фильм оказался совсем коротким. Когда показ прервался, у Микояна не выдержали нервы, он бросился к киномеханику с гневным упрёком: «Почему прервали?» Киномеханик ответил: «Это всё». Микоян молча ушёл.

Серго Микоян приводит слова отца про Кастро: «Очень крупная фигура – Фидель. ‹…› Умный человек. И, несмотря на молодость, опытный во многих отношениях. Он интересный человек, я его уважаю… Но он анархистский по складу характера человек. У него такой ужасно бурный характер… Он честный, чистый, не могу ни слова о нём сказать плохого. Хотя вёл себя иногда невозможно!»

* * *

Есть все основания утверждать, что настоящим финалом Карибского кризиса стала гибель президента США Джона Кеннеди, случившаяся ровно через год, 22 ноября 1963 года.

Другой главный участник событий, Никита Хрущёв, был смещён со своего поста ровно через два года, 14 октября 1964 года. Инициаторы смещения поставили Хрущёву в вину в том числе и созданную им угрозу мировой ядерной войны. Об этом будет ещё подробный рассказ, а пока – в Далласе застрелили президента США, молодого, амбициозного, энергичного, талантливого, прирождённого харизматического лидера. С его деятельностью многие американцы связывали надежды на серьёзные реформы и снятие угрозы военного противостояния с Советским Союзом. Убийца – Ли Харви Освальд – был схвачен. Детали его биографии неопровержимо доказывали, что он коммунист: жил в СССР, женат на русской женщине.

Но правда в том, что убивать Кеннеди левым, коммунистам не было никакого смысла. Джон Кеннеди свободно употреблял американскую шовинистическую риторику, но по убеждениям склонялся, нет, не к левым идеям, но хотя бы к здоровой дискуссии вокруг левых идей. История выстрелов якобы «коммуниста» Ли Харви Освальда в американского президента доказывает, что атаку заказали как раз правые либералы, антикоммунисты. Именно им было выгодно устранить Кеннеди, во-первых, слишком, по их мнению, «левого», сторонника социальных программ, любимца чёрных; во-вторых, исключительно сильного и амбициозного, обаятельного, способного расположить к себе всю Америку; слишком правильного парня, которого нельзя свалить в обычной политической игре. Кеннеди уничтожила праволиберальная элита, желавшая не мириться с коммунистами, а воевать с ними и на этом зарабатывать.

Кеннеди дал гарантии от лица всей Америки, что не будет трогать коммуниста Кастро. Одного этого было достаточно, чтобы снести Кеннеди.

Мгновенная ликвидация стрелка, Ли Харви Освальда, только доказывает эту версию: убийцами американского президента были отнюдь не коммунисты, а наоборот, антикоммунисты.

Дальнейшие действия Линдона Джонсона, вставшего у руля государства и начавшего вьетнамскую бойню, точно укладываются в схему.

Вероятно, консервативная праволиберальная элита Америки собиралась начинать длительную – и выгодную во всех смыслах – войну с Кастро и его коммунистической Кубой. Война эта обещала быть победоносной и даже комфортной, без больших жертв. Но Джон Кеннеди на корню порушил эти планы. Тогда возник альтернативный, более дорогостоящий и длительный – но и более выгодный – проект войны на другом конце планеты, и разумеется, тоже против коммунистов, теперь уже в более сложном, межрасовом наборе, против вьетнамских, китайских, корейских, советских, жёлтых и белых, вообще всех коммунистов как таковых. Эта война, с одной стороны, обеспечила бы миллиардные военные заказы производителям оружия, с другой стороны – консолидировала бы значительную часть американского общества, обозначила бы некое политическое единство, некий вектор развития на десятилетие вперёд: против коммунистической угрозы, против любых переговоров с коммунистами. Американское общество, оставаясь «свободным» по форме, становилось по сути таким же тоталитарным, как и сталинский, а затем хрущёвский Советский Союз, декларирующий противостояние капитализму. За любое вооружённое противостояние нужно дорого платить. Так американцев понемногу приучили платить за войну с коммунизмом – точно так же, как советских граждан приучили платить за войну с империализмом, капитализмом, неоколониализмом.

Из протокола переговоров Микояна и Джона Кеннеди от 29 ноября 1962 года прямо следует, что Кеннеди великодушно предлагал советскому визитёру поделить всю планету, разграничить глобальные сферы влияния. Мир – большой, обеим ядерным сверхдержавам хватит места для взаимных маневров. Заявляя это, Джон Кеннеди расчищал себе дорогу к внешнеполитической активности, рассчитанной на десятилетия вперёд.

А тем, кто устранил Кеннеди, нужен был немедленный результат в ближайшие годы. Больше ракет, больше бомб, больше напалма, больше шумных рекламных акций, подобных высадке на Луне; больше крови и ожесточения.

И партия войны – одержала победу. Антикоммунистическая пропаганда оказалась столь сильна, что смогла снести даже пацифистское движение хиппи. Сотни тысяч длинноволосых молодых юношей и девушек, граждан США, протестовали против войны во Вьетнаме, но война продолжалась вплоть до полного разгрома американских войск. Но даже и тогда партия войны смогла преподнести разгром и позорное бегство как серию тактических ошибок, не влияющих на общий политический вектор. Не как поражение, но как драму народа, схватившегося в драке с «комми» и жестоко травмированного, но выжившего. Да, мы проиграли, но мы храбро дрались, к нашим парням нет претензий.