Текст книги "Анастас Микоян"

Далее, остаётся невыясненным, был ли этот приказ отдан устно либо письменно? Исса Плиев – боевой генерал, воевавший в Европе и на Дальнем Востоке, дважды Герой Советского Союза, с 1961 года – кандидат в члены ЦК, вполне мог, а возможно, должен был потребовать письменного подтверждения. Нельзя забывать о субординации, твёрдо соблюдаемой и в руководстве КПСС, и тем более в Вооружённых силах. Вышестоящим ответственным лицом был Фрол Козлов, в отличие от Микояна, не только член Президиума, но и секретарь ЦК. Но и Козлов имел голову на плечах. Микоян пишет, что Козлов не отходил от телефона, то есть находился на прямой связи с Хрущёвым, докладывая ему и в ответ получая указания. Все версии сводятся к тому, что решение принял Хрущёв, отдал приказ устно по телефону Козлову, а тот так же устно передал приказ Плиеву. Возможно, Плиев потребовал письменного подтверждения и получил его, но об этом знали только Козлов и Плиев.

Оба генерала – и Плиев, и Шапошников – резко возражали против применения оружия и были правы: по закону за такое им грозил трибунал и расстрел. Танки вышли без боекомплекта. Расчёт был на то, что демонстрация военной силы успокоит протестующих, но толпа пошла через реку вброд, многие просто перелезли через танки.

Огонь был открыт 2 июня – в центре города, военнослужащими пехотных соединений, из автоматов. Перед этим агрессивно настроенные люди атаковали выстроенных в шеренги солдат, пытаясь отобрать у них оружие; было произведено несколько случайных выстрелов, они привели толпу в ещё большее возбуждение. Далее был сделан один или даже несколько предупредительных залпов в воздух. Те, кто слышал залп хотя бы из нескольких автоматов – знают, что это сильно бьёт по нервам. Здесь залп был сделан из нескольких десятков стволов. Но людей это не испугало. Тогда командиры приказали стрелять на поражение.

Число погибших – 23 человека. Ранено около 100, по другим сведениям – 70. Из них несколько скончались в больницах. В возникшей давке многие получили травмы, но не обращались за медицинской помощью. По рассказам частных лиц, в толпе были женщины с детьми, а также множество подростков, прибежавших просто поглазеть. Но зачем женщины с детьми присоединились к агрессивной толпе, разогретой алкоголем не очень понятно.

Историк Владимир Козлов в книге «Массовые беспорядки в СССР при Хрущеве и Брежневе 1953 – начало 1980-х гг.» пишет, что в тот же день, 2 июня, была организована встреча представителей забастовщиков с московским руководством. Представителей было 9 человек, лидером выступал рабочий Борис Мокроусов. Микоян подтверждает, что были переговоры, но Козлов на них не присутствовал.

Вот как закончилась эта история для основных действующих лиц.

Погибших захоронили в чужих могилах, с родственников взяли расписки о неразглашении.

Сотрудники КГБ, работавшие в толпе, выявили зачинщиков. Были допрошены тысячи человек – в качестве свидетелей и подозреваемых.

Действительно, из зачинщиков большинство имело уголовное прошлое, многие отсидели в тюрьме по два или три раза.

105 человек были осуждены, расстреляны семеро, в том числе рабочий Мокроусов.

Микоян вернулся в Москву глубоко шокированный.

Спустя месяц после новочеркасских событий Фрол Козлов оказался замешан в коррупционном скандале. 17 июня 1962 года в автокатастрофе погиб Николай Смирнов, председатель Ленгорисполкома. Следственная группа Генеральной прокуратуры вскрыла его сейф и обнаружила бриллианты и валюту. Расследование этого факта вывело на Козлова, однако очень быстро дело было прекращено. Менее чем через год после событий в Новочеркасске, 11 апреля 1963 года Фрола Романовича Козлова поразил инсульт. С этого момента он не возвращался к работе и скончался в январе 1965-го, урна с его прахом была захоронена в Кремлёвской стене.

Через четыре года генерал Матвей Шапошников был уволен из Вооружённых сил, через пять лет исключён из КПСС.

Генерал Исса Плиев спустя три месяца возглавил секретную операцию «Анадырь», вместе со своим ординарцем Деркачёвым отбыл на Кубу и стал одним из главных участников событий, известных как Карибский кризис.

Глава 15
Карибский кризис

Первый американский астронавт Алан Шеппард отправился в космическое пространство 5 мая 1961 года. Его корабль подняла ракета Redstone («Красный камень»). Весь полёт длился 15,5 минуты, Шеппард пролетел 450 километров, поднялся лишь на суборбитальную высоту в 186 километров.

Советский корабль «Восток» с Юрием Гагариным на борту взлетел на три недели раньше, поднялся на 300 километров и облетел весь земной шар, полёт продолжался 105 минут.

В декабре 1961 года США, наконец, испытали межконтинентальную ракету Titan («Титан»). Но требовалось время, чтобы довести её до ума и поставить на вооружение. Американская военно-космическая промышленность по-прежнему сильно отставала от советской. Но при этом в США создали гораздо больше атомных зарядов (6 тысяч против 300 у СССР) и огромное количество дальних стратегических бомбардировщиков. Правда, они считались уязвимыми для советской ПВО.

Очень сильно задумались американские стратеги после того, как 1 мая 1960 года в небе над Свердловской областью был сбит самолёт-шпион У-2, летевший на высоте более 20 тысяч метров, то есть в стратосфере Земли. Расчёты американцев сводились к тому, что самолёт недосягаем для всех видов противовоздушного вооружения. Но ничего подобного: ракеты С-75 «Двина» снесли цель, лётчик Фрэнсис Гэри Пауэрс чудом спасся, выбросившись на парашюте, и был задержан. Эффект был оглушительный, случился международный скандал.

Вообще же президент Джон Кеннеди, ставший хозяином Белого дома в январе 1961-го, исходил из того, что соотношение ядерного военного потенциала США и СССР, включая и сами заряды, и разнообразные средства доставки, составляло 17:1. По крайней мере, ему так докладывали. В этой связи установка американских ракет средней дальности с ядерными зарядами в Италии, а потом в турецком Измире, представляется не сугубо военным, а политическим маневром, то есть акцией устрашения, по существу – провокацией. В распоряжении Вашингтона были подводные лодки, также способные произвести запуск ракет с ядерными боеголовками из акватории Тихого и Северного Ледовитого океанов и ударить по любой точке на территории СССР. Безусловно, важным было и то, что размещение ядерного оружия в Турции крепче привязывало Анкару к Вашингтону.

О том, что в Турции установлены ракеты с ядерными зарядами, Хрущёв узнал весной 1962 года, во время поездки в Болгарию. Тогда же его посетила идея сделать ответный ход: установить ракеты с ядерными зарядами на Кубе. Следует упомянуть, что к тому времени ни один советский ядерный заряд не был размещён на территории других стран. И даже существовал негласный закон: СССР готов, в случае атаки на своих союзников, нанести ответный ядерный удар, но при этом само ядерное оружие в чужие руки не передаёт. Был, правда, прецедент – единственный в своём роде – передачи ядерных секретов китайскому правительству, но там речь шла лишь о технологиях. К тому же в 1960 году сотрудничество в сфере ядерного вооружения было прекращено, с этого года китайцы свою бомбу строили самостоятельно.

* * *

В Президиуме ЦК экспертом по Кубе был Микоян. Другие члены ареопага, включая Хрущёва, на Острове свободы никогда не бывали и с Кастро знакомы не были.

Микоян между тем был против. Он сомневался в том, что можно разместить ракеты на Кубе незаметно для американцев (тут он ошибся), а затем – вообще в успехе рискованной затеи. Хрущёв не собирался наносить удары по Америке, он хотел лишь припугнуть, поиграть мускулами. План Хрущёва состоял в том, чтобы скрытно разместить ракеты и поставить Вашингтон перед свершившимся фактом. Микоян же резонно полагал, что для «игры мускулами» не следует впервые в истории вывозить ядерные заряды на территорию другого государства.

Окончательное решение было принято на расширенном заседании Президиума ЦК КПСС 24 мая 1962 года, на котором, среди прочих, присутствовали помощник Хрущёва Олег Трояновский и министр иностранных дел Андрей Громыко. На итоговом документе все члены Президиума своей рукой начертали «за» и подписались – Микоян лишь расписался. Трояновский (в книге «Через годы и расстояния») сообщает, что на заседании Микоян не был против, но высказал сомнения (вторым сомневающимся был Громыко).

Во время своей двухнедельной поездки в феврале 1960 года Микоян многое рассказал Фиделю о Советском Союзе, в том числе и о существовании ядерных бомб и различных средств их доставки. Но Фидель полагал, что атомная бомба – это нечто вроде обычной бомбы, только очень мощной. Что такое радиоактивное заражение, Фидель так и не понял. То есть всей опасности применения бомбы не представлял.

Не очень понятно, хотели ли в Кремле донести до Фиделя полную и исчерпывающую информацию о принципах ядерного распада. Вполне возможно, не донесли умышленно. Либо – второй вариант – это просто не пришло никому в голову. Тем более что Хрущёв сразу сказал, что о реальном применении оружия речь не идёт.

Для изучения обстановки и консультаций с Кастро на Кубу срочно вылетел маршал Советского Союза Сергей Бирюзов, член ЦК КПСС и главком ракетных войск стратегического назначения (РВСН). Правда, главкомом маршал Бирюзов был всего месяц, а до этого руководил войсками ПВО; его предшественник на посту главкома РВСН маршал Митрофан Неделин погиб в октябре 1960 года на космодроме Байконур во время неудачных испытаний ракеты Р-16. Желая приободрить подчинённых, маршал Неделин приказал поставить себе кресло рядом с отбойной стенкой стартового стола. При взрыве ракеты Неделин сгорел заживо. Кроме него погибло ещё 70 человек.

Бирюзов встретился с Кастро, тот подтвердил принципиальное согласие на установку советских ракет. Далее маршал объехал остров и выбрал места, наиболее подходящие для оборудования стартовых позиций.

Разработку операции «Анадырь» возглавил маршал Советского Союза Иван Баграмян. А командующими советскими войсками на Кубе назначили хорошо нам знакомого дважды Героя Советского Союза генерала армии Иссу Плиева.

Ракеты, тягачи, топливозаправщики, тысячи военнослужащих погрузили на суда в Мурманске и Североморске. В операции задействовали более 100 гражданских транспортных кораблей. Всё засекретили в наивысшей степени. Ни капитаны судов, ни офицеры, ни тем более солдаты ничего не знали о конечном пункте назначения. Более того, всем выдали зимнее обмундирование, тулупы, лыжи и валенки. Из тех же соображений секретности в Министерстве иностранных дел об операции знал только его глава. Не был информирован даже посол СССР в США Анатолий Добрынин, позже, в ходе острой фазы кризиса, он был вынужден решительно отрицать наличие советского ядерного оружия на Кубе.

Кроме собственно стратегических ракет и ракет средней дальности с ядерными зарядами, на Кубу переместили ракеты ПВО, фронтовые крылатые ракеты, авиацию, бронемашины, сотни автомобилей, всю необходимую строительную технику, включая бульдозеры и самосвалы. Общая численность советского контингента составила 42 тысячи человек. Основным ударным соединением операции стала 51-я ракетная дивизия: 24 одноступенчатые ракеты Р-14, разработанные под руководством конструктора Михаила Янгеля. Ракета могла поражать цель на расстоянии 5 тысяч километров.

Общая масса залпа дивизии составляла 70 мегатонн: в случае одновременного удара всё Восточное побережье США, от Нью-Йорка до Майами, в течение получаса превращалось в радиоактивную пустыню. А при желании можно было ударить и по Западному побережью: Р-14 могла долететь и до Лос-Анджелеса.

Вооружённые силы революционной Кубы не принимали никакого участия в развёртывании советского войскового соединения. Русские сами разгружались в порту Гаваны, сами выставили охрану, сами построили военные городки, сами провели к ним дороги, сами обеспечили себя электроэнергией от передвижных генераторных станций, привезли с собой своё топливо, своё продовольствие, действовали совершенно автономно. Руководство Кубы, включая Фиделя Кастро, имело лишь общие представления о силе сформированного ударного кулака.

Несмотря на уверения маршала Бирюзова, замаскировать стартовые позиции «в складках местности» не удалось. Всё-таки ракета Р-14 имела длину в 24 метра, и её обслуживали транспортная платформа, автокран, несколько топливных заправщиков и множество дополнительных единиц техники, десятки квалифицированных прапорщиков и офицеров, а также солдат обслуги и охраны, которым надо было размещаться где-то неподалёку в палаточных городках. Вдобавок по правилам военного искусства надо было оборудовать ложные позиции, макеты ракет и стартовых столов, чтобы ввести в заблуждение неприятеля. Все передвижения осуществлялись в основном ночью. В операции «Анадырь» принимал участие и будущий министр обороны России Дмитрий Язов, оставивший интересные мемуары «Удары судьбы». Существуют и другие тексты, записанные ветеранами тех событий.

Американская разведка проявила себя не лучшим образом. На Кубе действовали американские диверсанты и многочисленные осведомители из числа местного населения. Над островом курсировали самолёты-разведчики, в том числе высотные У-2. При этом в Вашингтоне полтора месяца – с начала сентября до середины октября – ничего не подозревали.

К тому времени СССР и Куба уже заключили соглашение о военном сотрудничестве. Москва поставила кубинцам танки, зенитные ракеты, артиллерию, стрелковое оружие, нефть, прислала военных советников и военных инженеров. Но появление стартовых позиций советских ракет стало для ЦРУ полной неожиданностью. Президенту Кеннеди доложили только 16 октября утром.

В принципе, история Соединённых Штатов могла бы закончиться в сентябре 1962 года. Изделие Р-14 летело до Вашингтона и Нью-Йорка с территории Кубы менее чем 10 минут. Суммарная мощность всех боеголовок – более 2 тысяч Хиросим. Но, разумеется, политическое и военное руководство США тщательно разработало протоколы действий в том числе и на случай внезапной и мгновенной атаки. Существовали дублирующие системы управления, удалённые штабы, подземные бункеры в труднодоступных местах и т. д. Так что ответный удар по территории СССР был бы нанесён даже в том случае, если бы Белый дом и Пентагон превратились в радиоактивный пепел.

Но удар советских ракет по США не был целью Хрущёва.

Президента Кеннеди информировали о советских стратегических ракетах на Кубе, но он ещё не знал, что они несут ядерные заряды. Поэтому на первых экстренных совещаниях в Белом доме речь шла о нанесении решительного бомбового удара по стартовым позициям.

Интересно здесь сравнить разницу подходов. Хрущёв узнал об установке американских ракет в турецком Измире в начале 1962 года. План ответной акции согласовали только в конце мая, через три месяца.

Американская же администрация, во главе с Кеннеди, решила бомбить стартовые площадки советских ракет на Кубе уже через два дня после того, как узнала об их существовании.

Конечно же, в наше время пройтись ещё раз по истории Карибского кризиса чрезвычайно полезно, в свете последних событий, связанных со специальной операцией Вооружённых сил России на территории Украины. Сходство обеих ситуаций слишком велико. Но и разница – вопиющая. Когда американское наступательное оружие появляется вблизи границ России – это, с точки зрения американской элиты, нормально, приемлемо. Когда же российское (советское) аналогичное оружие появляется вблизи границ США – это возмутительно и требует мгновенных и самых решительных мер, как минимум бомбовых ударов, как максимум – полномасштабного вторжения и свержения правительства неугодной страны. Эта принципиальная позиция не меняется уже более полутора столетий, независимо от того, находится ли у власти демократическая администрация либо республиканская, «ястреб» Эйзенхауэр либо миролюбивый Кеннеди. В том числе и невзирая на грандиозные провалы США во Вьетнаме в начале 1970-х годов или в Афганистане в 2021 году. Воспитанные на приоритете материального благополучия, американцы убеждены, что богатство непременно гарантирует могущество, и просто не могут понять, что экономическое превосходство вовсе не равно политическому или тем более военному превосходству. Пример нищего Северного Вьетнама, разгромившего многократно превосходящие силы США, пошёл впрок лишь для наиболее здоровой, трезвомыслящей, критически настроенной части американской элиты.

Ситуация лета и осени 1962 года изначально для США была печальной. СССР контролировал всю Восточную Европу, укреплял сотрудничество с огромной Индией, испытал крупнейшую в истории термоядерную бомбу, первым вышел в космос и стремительно наращивал отрыв, запуская новые и новые пилотируемые корабли и автоматические аппараты. Самолёт-шпион русские сбили, несчастного пилота Пауэрса посадили на десять лет. В довершение всего на Кубе появился, как чёрт в ступе, коммунист Кастро. Красные наступали по всем фронтам.

Между тем антикоммунистическая истерия в США началась давно и связана была с передачей атомных секретов и вскрывшимися фактами деятельности советской разведки на территории США. Наиболее известный случай – процесс над супругами Розенберг, начавшийся в 1951 году (их казнили в 1953-м).

Можно упомянуть также историю американской коммунистки Элизабет Бентли, подруги американского гражданина Якова Голоса, выходца из СССР, также коммуниста, работавшего на советскую разведку. В 1943 году Голос скончался при странных обстоятельствах, а Бентли продолжила сотрудничество теперь с Биллом Грейнке (Исхаком Ахмеровым, главой нелегальной резидентуры СВР в США). В 1945 году Бентли сдалась в ФБР, выдала многие свои контакты, давала показания Комиссии по расследованию антиамериканской деятельности, возглавляемой известным сенатором Джозефом Маккарти. Сейчас известно, что советская разведка с 1943 года самым активным образом работала на базе в Лос-Аламосе, где велись работы по американской атомной программе, добывая секреты едва ли не в промышленных количествах.

Упомянем и министра обороны США Джеймса Форрестола, страдавшего депрессией и манией преследования. В периоды обострения политик повторял фразу «русские идут». Наконец он был помещён в психиатрическую клинику и в мае 1949 году покончил с собой.

Странным образом после смерти президента Рузвельта из правительства США исчезли многие высокопоставленные деятели, имевшие прямое отношение к сотрудничеству с СССР в годы войны. Сподвижник Рузвельта, министр торговли Гарри Гопкинс, добрый знакомый Анастаса Микояна, куратор программы ленд-лиза, скончался в январе 1946 года. Министр финансов Генри Моргентау-младший покинул свой пост в 1945 году. Его помощник Гарри Декстер Уайт подозревался в шпионаже в пользу СССР и скончался внезапно от сердечного приступа в августе 1948-го.

Шпионские скандалы, казни, странные смерти, преследования людей, заподозренных в симпатиях к коммунистам подогревали в американском обществе тревожные настроения, превратившиеся к концу 1950-х в сформированный страх перед атомной войной.

* * *

Двадцатого октября 1962 года Кеннеди приказал начать морскую блокаду Кубы.

При этом с точки зрения международного права размещение вооружений на территории Кубы – пусть даже и ракет, нацеленных на США, – было совершенно законно. Особенно если учесть, что с территории США уже была осуществлена военная атака (в заливе Свиней, в апреле 1961 года). С другой стороны, морская блокада официально считалась актом войны.

Двадцать второго октября Кеннеди объявил об экстренном обращении к нации.

В тот же день в Кремле собрали заседание Президиума ЦК. Министр обороны маршал Советского Союза Родион Малиновский внёс предложение: если Армия США атакует советские военные базы на Кубе – с воздуха либо силами морского десанта, – в ответ следует применить атомное оружие.

Хрущёв поддержал Малиновского.

Микояну удалось отговорить всех. В тексте телеграммы, направленной на Кубу генералу Плиеву, уже не было упоминаний о возможном применении тактических ядерных ракет.

Историки Михаил Павлов, Александр Фурсенко, Владимир Печатнов утверждают, что Микоян с самого начала скептически относился к идее размещения ракет на Кубе, а в период острой фазы кризиса сделал всё, чтобы приказ о применении ядерного оружия не был отдан.

Что касается обращения Кеннеди 22 октября, в нём прозвучали фразы о ядерном шантаже, обвинения министра Громыко во лжи, призывы к Хрущёву убрать ракеты и, что не менее важно, прямые оскорбления в адрес руководства Кубы. Кастро и его товарищи были названы «марионетками и агентами международного заговора». Это была грубая ошибка Кеннеди: Хрущёва призвать к миру, а Кастро смешать с грязью. Во-первых, Хрущёва не надо было призывать к миру: если бы в Кремле хотели войны, половина Америки уже лежала бы в руинах. Во-вторых, Кеннеди дал понять, что не воспринимает Кастро как необходимый элемент политического уравнения. Эта ошибка – первая среди нескольких дальнейших – затянула разрешение кризиса более чем на месяц и привела к эксцессам со стороны Кастро.

Если проанализировать обращение Кеннеди – в нём есть и другие провокационные моменты, а также откровенная демагогия. Кеннеди отлично знал, что министр Громыко в своих действиях несамостоятелен и выполняет приказ Президиума ЦК КПСС – зачем обвинять его во лжи?

«Наша история, – сказал Кеннеди, – демонстрирует, что мы не имеем никакого желания доминировать». И тут же, через три абзаца, называет свою страну «нацией, стоящей во главе международного союза». Не говоря уже о том, что речь эту, полную пассажей о мире, произнёс президент единственного на планете государства, уже применявшего атомное оружие.

Хрущёв 26 октября направил Кеннеди личное послание, в котором официально признал наличие ядерного оружия на Кубе, но заверил, что сделано это исключительно для обеспечения гарантий безопасности самой Кубы, а вовсе не для удара по территории США. В дальнейшем советская сторона твёрдо придерживалась этой позиции, в том числе и сам Микоян на переговорах с Кеннеди: да, были и ядерные заряды, и средства их доставки (ракеты, бомбардировщики, катера) но все эти вооружения – сугубо оборонительные.

При этом ни посол СССР в США Анатолий Добрынин, ни представитель СССР при ООН и Совбезе ООН Валентин Зорин ничего не знали об операции «Анадырь» и решительно всё отрицали даже после того, как американская пресса опубликовала фотоснимки стартовых позиций.

В день, известный как «чёрная суббота» – 27 октября, – советская зенитная ракета сбила в небе над Кубой самолёт-шпион У-2. Лётчик погиб. При этом кубинские ПВО имели приказ не открывать огонь, несмотря на то, что американские самолёты разных модификаций облетали остров по несколько раз в день.

Наконец 28 октября Хрущёв выступил по советскому радио с открытым обращением к Кеннеди. Хрущёв пообещал убрать ядерное оружие с Кубы в обмен на гарантии ненападения на Кубу со стороны США.

В 9:30 утра по восточноамериканскому времени о заявлении Хрущёва сообщили американские СМИ.

Кеннеди согласился с этим предложением.

Но кризис был далёк от завершения.