Текст книги "Анастас Микоян"
Автор книги: Андрей Рубанов
Жанр: Биографии и Мемуары, Публицистика
Возрастные ограничения: +16
сообщить о неприемлемом содержимом
Текущая страница: 16 (всего у книги 46 страниц)
Была ли метаморфоза Сталина
Вернёмся к докладу «комиссии Поспелова». Кроме собственно текста доклада, опубликована и доступна всем желающим стенограмма его обсуждения на заседании Президиума ЦК 9 февраля 1956 года. Заседание вёл Хрущёв, всего участвовало вместе с ним 17 человек, в том числе Вячеслав Молотов, Лазарь Каганович, Клим Ворошилов, Георгий Маленков и Анастас Микоян (вся старая «сталинская гвардия»), а из новых – Михаил Суслов, Николай Булганин, Михаил Первухин, Александр Сабуров и др.
Ворошилов и Булганин выдвинули тезис о том, что Сталин менялся, было «два Сталина», сначала – сильный, толковый организатор, потом – тиран, диктатор. «Было в нём и человеческое, было и звериное», сказал Ворошилов.
На том заседании Микоян поддержал тезис о «двух Сталиных», а вот менее опытные члены Президиума – в частности, Первухин и Сабуров, – возразили. Был жёсткий спор, Молотов и особенно Каганович утверждали, что ничего не знали о масштабах репрессий: НКВД отчитывался только перед Сталиным. Но молодёжь в ответ возразила: если вы были руководителями страны и «не знали» – какие же вы тогда руководители?
Известно, чем закончилось то заседание: принятием решения об информировании о фактах репрессий делегатов ХХ съезда партии.
Потом Микоян не отступил от своего: продолжал утверждать, что Сталин изначально не был тираном и убийцей невинных людей, а стал таким постепенно. Собственно, значительная часть книги Микояна «Так было» посвящена как раз истории метаморфозы личности Сталина и истории отношений Сталина и Микояна – от почти дружеских в 1934 году до враждебных в конце 1952 года.
И мы, следом за Микояном, примем эту же версию.
Важнейшей мне кажется реплика, зафиксированная в книге Феликса Чуева «140 бесед с Молотовым». На вопрос: «Кто был более жёстким, Ленин или Сталин?» Молотов сразу ответил: «Конечно, Ленин».
Это подтверждает и Серго Берия в своей книге «Мой отец – Лаврентий Берия», вот прямая цитата: «Сталин лишь усовершенствовал то, что начиналось при Ленине. С моей точки зрения, Ленин и Сталин не уступали друг другу ни в уме, ни в коварстве».
Сталин шёл за Лениным, объявлял себя его учеником.
После смерти Ленина Сталин потратил несколько лет, чтобы разгромить Троцкого и его сторонников, и наконец добился исключения Зиновьева и Троцкого из партии 16 ноября 1927 года и высылки Троцкого в Алма-Ату в январе 1928 года. С некоторой натяжкой, но этот момент можно назвать первым, когда талантливый организатор и администратор стал превращаться в диктатора.
Второй этап метаморфозы – декабрь следующего, 1929 года: 50-летний юбилей Сталина, лавина здравиц, восхвалений, бурных аплодисментов.
Историки, однако, отмечают, что восторженные дифирамбы зазвучали гораздо раньше. Николай Капченко, автор многотомной «Политической биографии Сталина», приводит примеры из материалов ХV съезда ВКП(б), прошедшего в декабре 1927 года: уже тогда Сталина ставили в один ряд с Лениным, заваливали его подарками и прославляли.
По свидетельствам Микояна, инициатива восхвалений в адрес Сталина исходила от Кагановича. Именно он первым стал неумеренно льстить Сталину, лить елей, превозносить вождя, в том числе называть его непогрешимым, а непогрешимость и есть первый признак обожествления. Называть Сталина «Хозяином» первым начал тоже Каганович.
Анастас Микоян и сам отметился юбилейной поздравительной статьёй в «Правде» от 21 декабря 1929 года. В том же номере помещены однотипные статьи Кагановича, Калинина, Ворошилова.
Мы – скажем ещё раз – следуем за Микояном, пытаясь понять метаморфозу Сталина, идею «двух Сталиных».
Следующий этап такой метаморфозы – это провал коллективизации, совпавший по времени с голодом 1931–1933 годов, и неудачная попытка Сталина захватить лидерство на мировом рынке зерна. Надо было продавать зерно, выручать валюту, покупать заводы. Но международный рынок оказался затоварен дешёвым американским и канадским зерном, конъюнктура изменилась. Сталин этого понимать не хотел. Хлеб, который мог бы спасти жизни голодавших крестьян, продолжал уплывать в Европу. Результатом стала национальная катастрофа: миллионы человек умерли от голода, ещё больше – покинули деревни, перебрались в города и превратились в люмпенов, бродяг, попрошаек.
Прямых документальных свидетельств того, что Сталин сознательно доводил до голодной смерти собственный народ, не существует: иначе бы их давно опубликовали. У Сталина был мотив изымать зерно у крестьян: стране очень нужна была валюта. Но устраивать апокалипсис с миллионами умерших – мотива не было. Сталин отлично помнил голод 1921–1922 годов, и активное участие международных организаций в помощи голодающим Советской России. В 1931 году Сталин совсем не хотел, чтобы Международный комитет Красного Креста и прочие благотворительные организации снова вошли в Советскую Россию и засвидетельствовали, что большевики не справляются с управлением экономикой.
При этом, мы уже точно знаем, что Сталин не любил крестьянство, не понимал его, относился к крестьянам как к ресурсу. Неудача коллективизации, резкое падение производства продовольствия в начале 30-х годов поколебали уверенность Сталина в своих силах и верности выбранного курса.
В те же годы Сталин пережил и личную трагедию: самоубийство второй жены, Надежды Аллилуевой. (Первая его жена Като Сванидзе умерла в конце 1907 года от тифа. Вдовцу не было и 30 лет. На руках у него остался сын Яков. Потом много лет мальчика растила бабушка.) На Наде Сталин женился весной 1918 года. Она была моложе его почти на 22 года. Надя родила мужу сначала Василия (24 марта 1921 года), потом Светлану (28 февраля 1926 года). Пулю в сердце она выпустила себе в ночь с 8 на 9 ноября 1932 г. в возрасте 31 года. Причины самоубийства до сих пор неизвестны. Историки только городят версии. Тут снова отличился Молотов, сообщивший своему интервьюеру Чуеву, что Надежда, возможно, была не очень здорова. Также Молотов упомянул и «цыганскую кровь» супруги вождя. С подачи Молотова родилась теория, что Надя ревновала мужа, страдала физиологическим и психологическим расстройством, сильнейшими головными болями. Но это всё, скорее всего, не так.
Дочь Сталина и Аллилуевой Светлана впоследствии в своей книге «20 писем к другу» указала, что люди 1920–1930-х годов вообще имели особенную конструкцию личности. Суицид не считался позором. Мы не забываем, что все советские большевики были атеистами. Христианство считало самоубийство смертным грехом – но коммунизм отвергал и веру, и религию, и понятие греха. Иными словами, суицид не был, конечно, нормой, но не был и кошмаром.
Выстрел Нади – не первый, прозвучавший в семье Сталина. В 1927 году его старший сын Яков влюбился в девушку и собирался жениться, отец разрешения не дал. Яков выстрелил себе в сердце, однако не погиб. Отец был взбешён, но выдержал характер. Случай не имел никаких последствий, кроме ядовитого комментария отца: он даже убить себя не смог.
Якова Джугашвили-Сталина, рождённого от Като Сванидзе, отец потом принесет в жертву. На заклание отправит его. Совершит, будучи атеистом, ветхозаветное жертвоприношение Авраама, и не только он, все, кто был рядом, отдадут своих сыновей. В том числе и Анастас Микоян.
Множество свидетельств указывают, что Сталин очень тяжело перенёс гибель жены. Существуют душераздирающие описания похорон Надежды Аллилуевой. Старший сын Вася, 10-летний, хорошо держался. Дочь Светлана перенесла с трудом. Ей было шесть с половиной лет. Её подвели ко гробу и показали мёртвую мать. Девочка закричала от ужаса.
Первое, что сделал Сталин после смерти жены, – переехал, в место, ныне широко известное как дальняя дача в Кунцево.
К этому времени у него было четверо детей, Яков – от первой жены, Вася и Светлана – от второй и ещё приёмный сын Артём, сын погибшего большевика Фёдора Сергеева.
В воспоминаниях Микояна самоубийство Нади описано довольно скупо. Но есть воспоминания членов семьи Микояна, его невестки Нами Микоян, его старшего сына Степана и младшего, пятого сына – Серго, и внука от третьего сына Алексея – Стаса Намина. Из этих свидетельств ясно, что Надежда Аллилуева была умной девушкой из интеллигентной семьи. Её брак со Сталиным, несмотря на разницу в возрасте, был удачным, они любили друг друга. Иосиф сошёлся с Надей в 1918-м, когда ему уже было за 40. Причём тогда он ещё был партийным функционером среднего уровня. Надя полюбила Иосифа Сталина за десять лет до того, как он стал Хозяином. Надя знала настоящего Иосифа, красивого мужчину, прошедшего заполярные ссылки, романтического мыслителя, автора стихов, вдовца, потерявшего первую жену. Союз Надежды и Иосифа, получается, длился 14 лет, и привёл к рождению двоих детей.
Ни один историк до сих пор не раскрыл этой тайны. Почему молодая женщина, законная супруга руководителя огромной страны, мать двоих малолетних детей, рождённых от этого руководителя, решает уйти из жизни?
Есть версия, что Надежда застрелилась, потому что её муж, лидер страны, уже превратился в монстра. Она была ближе к нему, чем все прочие. Она первая обнаружила метаморфозу. Надежда увидела, что её муж живёт в атмосфере лести и угодничества, и в такой же атмосфере растут дети. Надежда увидела, что стала женой тирана и родила тирану детей, и скоро дети сами станут тиранами – возможно, ещё более страшными, чем их отец. Надежда покончила с собой, пытаясь спасти детей. И ей это удалось, но, правда, только наполовину. Василий, несмотря на личную храбрость и многие положительные свои качества, прожил жизнь короткую и трагическую. А вот Светлане удалось вырваться из адского круга, освободиться, отвоевать право на самодостаточность. Она делала что хотела, а не то, что ей предписывал статус дочери Сталина. По большому счёту это тоже библейская история: мать освободила дочь ценой собственной жизни.
Иосиф же Сталин вдруг оказывается в ситуации дважды вдовца. Первую жену похоронил в 1907-м, вторую – в 1932-м.
* * *
Точку в метаморфозе Сталина поставило убийство Сергея Кирова в 1934 году. Правда, неизвестно, кто её поставил – сам Сталин или кто-то другой. Пока никому не удалось доказать причастность Сталина к убийству Кирова. Это сделала только народная молва: «Огурчики, помидорчики, Сталин Кирова убил в коридорчике». Микоян оставил свидетельство о событиях декабря 1934-го, зафиксировал странное поведение Сталина: тот собрал Политбюро и сразу же объявил виновниками «зиновьевцев». После этого, собственно, маховик репрессий и начал раскручиваться понемногу.
Убийцу Кирова, некоего 30-летнего безработного Леонида Николаева, схватили на месте преступления, но поторопились приговорить и казнить уже через четыре недели, 29 декабря.
По почерку это было, конечно, политическое убийство, сходное, например, с убийством Джона Кеннеди. Неуравновешенный, едва ли не психически больной непосредственный исполнитель, стрелок был быстро схвачен, и столь же быстро ликвидирован. Почему? Да чтобы не сболтнул лишнего. В обоих случаях множество странностей, множество вопросов. Николаева ранее дважды арестовывали, при нём находили оружие, но оба раза отпускали. Начальник охраны Кирова погиб в том же декабре 1934-го при загадочных обстоятельствах (в автокатастрофе). Наконец, сам Микоян отмечает необъяснимое поведение Сталина, как будто точно знавшего, что и как делать. Ни один высокопоставленный руководитель НКВД не понёс наказания в связи с гибелью Кирова. «В другом случае, – пишет Микоян, – он [Сталин] расстрелял бы сотни людей, в том числе чекистов, как в центре, так и на местах, многих, может быть, и невинных, но навел бы порядок. Когда же необходимость серьезных мер вытекала из таких поразительных обстоятельств гибели Кирова, он этого не сделал». Эти фразы – важные, чрезвычайно любопытные: если Сталин уже в 1934 году «расстреливал сотни людей, в том числе невинных», если он уже был вне критики – зачем ему тогда устраивать постановочное политическое убийство?
Ответов – во всяком случае, точных – нет. Сергей Киров был не так уж и молод, на момент гибели – 48 лет. Он входил в Политбюро (с 1930 года), но обладал политическим влиянием только на уровне Ленинградской партийной организации, то есть его невозможно рассматривать как конкурента в борьбе за власть в огромной стране. Власть – единоличная и фактически бесконтрольная – уже всецело принадлежала Сталину. Если Сталин убил Кирова – то зачем? Устранял конкурента? Нет. Хотел иметь повод для начала репрессий? Хотел заполучить священную жертву? Возможно, но слишком извилисто и хитро.
Микоян свидетельствует, что ночью 1 декабря Сталин собрал всех, кого мог, объявил о гибели Кирова, тут же добавил, что виновны «зиновьевцы», и выехал в Ленинград вместе с Молотовым и Ворошиловым. Есть упоминания, что по прибытию в Ленинград, прямо на перроне, Сталин стал кричать на встречавших его руководителей города и одного из них ударил. Затем в ту же ночь Сталин допросил схваченного Николаева, а на следующий день, 2 декабря, вернулся в Москву, Молотов и Ворошилов тоже. Они привезли с собой гроб с телом Кирова. Были устроены огромные пышные похороны. Гроб везли на артиллерийском лафете через всю Москву, Сталин шёл за гробом, за ним все члены Политбюро. Микоян пишет, что подобная скорбная, траурная атмосфера была впервые со дня похорон Ленина.
На этом мы закончим историю метаморфозы Сталина – его перехода со светлой стороны на тёмную. История изложена самим Микояном, и, кстати, подробно, на сотнях страниц. Микоян не упустил никаких мелочей. Версия, что Сталин был не здоров, также принадлежит Микояну, он дважды прямо сообщает об этом.
Убийство Сергея Кирова и начавшееся в 1935 году ужесточение режима не коснулись самого Микояна. Наоборот, именно в 1935 году в СССР были наконец преодолены последствия голода. Продовольствия стало больше. Конечно, народный комиссар Микоян не мог произвести миллионы тонн зерна, мяса, масла и овощей, но он навёл порядок, наладил учёт и логистику, разработал нормы и принципы распределения. Период сталинских репрессий совпал с периодом решительного профессионального взлёта Анастаса Микояна. Он дал результат. Сталин был доволен. Худо-бедно, но людей накормили. Не всех, конечно: только в городах, только рабочих и служащих, и не досыта. Начиная с 1933 года Микоян начал создавать сложную систему распределения продовольствия между всеми категориями граждан и отладил эту систему приблизительно к 1936 году. Последствия голода начала 1930-х также были преодолены во многом благодаря Микояну. Это, разумеется, не значит, что наступила эра изобилия. Но, по крайней мере, теперь советское правительство могло опубликовать в газетах фотографии полных витрин в продовольственных магазинах крупных городов. Не изобилие, но хотя бы его иллюзия появилась в 1935-м, Микоян её обеспечил.
Трагическая, как многим сегодня кажется, история СССР второй половины 1930-х годов для Микояна стала временем личного и профессионального рывка.
СССР вышел на первое место в мире по производству свекловичного сахара и на второе (после Японии) место по объемам вылова промысловой рыбы.
В июле 1934 года Народный комиссариат снабжения СССР был разделён на два наркомата – внутренней торговли и пищевой промышленности. Наркомат пищевой промышленности СССР возглавил сам Микоян и оставался в этой должности до 1938 года (во главе второго наркомата был поставлен его заместитель Израиль Вейцер).
В 1935 году Микоян стал членом Политбюро, то есть официально вошёл в узкую группу людей, решавших судьбы Советского Союза. В этой группе он останется на долгие 30 лет, однако не он один: вместе с ним такими же политическими долгожителями станут Молотов, Ворошилов, Каганович. Молотов занимался внешней политикой, Ворошилов – армией и флотом, Орджоникидзе – тяжёлой промышленностью и металлургией, Каганович – транспортом, Микоян – пищевой промышленностью и торговлей.
Его отношения со Сталиным укрепились в 1934 году. Сталин зазывал Микояна к себе в гости, они сидели допоздна и разговаривали. Бывало, Микоян оставался ночевать у Сталина. «Он мне советы давал», пишет Микоян. Формировались отношения ученика и ментора, младшего брата и старшего.
Но был в их отношениях ещё какой-то секрет. Анастас Микоян – один из немногих членов «ближнего круга», никак не пострадавший от репрессий. Чёрный смерч кружил над Кремлём, но аккуратно обходил Микояна и его семью. В 1936-м Сталин арестовал Павла Орджоникидзе, родного брата Серго. У Лазаря Кагановича погиб брат (застрелился перед неминуемым арестом), у Молотова – арестована и сослана жена, Полина Жемчужина. Причём эти двое, Молотов и Каганович, остались всецело преданы Сталину уже после того, как он вторгся в их семьи и арестовал ближайших родственников. У Михаила Калинина арестована жена. Ежов – расстрелян, Вознесенский – расстрелян. Сталин и собственную семью не пожалел, казнил Алёшу Сванидзе, родного брата своей первой жены Като. И лишь двоих не тронул: Ворошилова и Микояна. Ни их самих, ни их семьи. Правда, у Ворошилова не было своих детей, только приёмные.
Есть версия, что Сталин не трогал Микояна, потому что его сын Василий с детства дружил со старшими сыновьями Микояна, Степаном и Владимиром (добавим, что Василий был надёжным, верным другом). Более того, после войны, когда выросла младшая дочь Светлана, Сталин вынашивал планы выдать её замуж за Степана Микояна (вторым кандидатом в мужья был Серго Берия, сын Лаврентия). Можно предположить, что Сталин просто любил дружную и многочисленную семью Микояна – на неё он проецировал мечты о собственной счастливой семье, которую он так и не обрёл. Пятеро сыновей Микояна бегали по Кремлю (когда подросли – пропадали в основном в кремлёвском гараже) и были живой рекламой идеальной ячейки общества. Очень хорошо относился Сталин и к Ашхен – вообще, её уважали за скромность и умение вести хозяйство, обеспечивать мужу надёжный тыл. Ашхен занималась домом и детьми, никогда не занимала никаких должностей и государственных постов – в отличие, например, от Полины Жемчужиной, весьма активной женщины, претендовавшей после гибели Надежды Аллилуевой на роль первой леди СССР.
Сталин пощадил Микояна, потому что создал вокруг себя атмосферу подозрительности и лжи, но ему нужен был в этой атмосфере просвет, что-то человеческое, улыбки, детский смех, оазис тепла и искренней любви; вот почему уцелел и сам Микоян, и его жена, и его младший брат Артём, и брат жены разведчик Гай Туманян, и четверо из пяти сыновей (второй по старшинству, Володя, погиб в небе над Сталинградом в 1942 году).
Есть и вторая версия, также достаточно убедительная. Анастас Микоян был самородком, гением управления, на современном языке – топ-менеджером высочайшего класса. Даже Молотов, рассорившийся с Микояном после 1956 года, в ответ на вопрос Чуева о Микояне ответил сквозь зубы: «Очень способный».
Микоян не ходил, а бегал. Он первым из руководства страны стал использовать в работе авиацию. Перемещаясь по Москве, он заставлял шофёра ездить на максимальной скорости, и удостоился специального постановления Политбюро, запрещавшему тов. Микояну ездить со скоростью 90 километров в час и обязавшее тов. Микояна развивать скорость не более 60 километров в час.
Один только беглый перечень государственных задач, выполненных Микояном до начала войны, указывает на исключительную энергию и работоспособность. Создание пищевой промышленности. Создание системы общественного питания. Создание консервной промышленности. Создание рыболовецкой промышленности Дальнего Востока (причём он сделал это, не покидая Москвы). Реорганизация торговли, создание системы магазинов «Гастроном». Развитие рекламы.
Сталин не тронул Микояна, потому что тот много работал, справлялся со всеми проблемами, успешно выполнял задачи.
Кроме того – надо запомнить – Анастас Микоян к власти не стремился, не интриговал, не наживал врагов. И сам работал, и другим не мешал работать.
Его книга «Так было» вполне раскрывает все качества Микояна. Написанный текст никогда не обманывает. Из текста сразу видно, кто таков автор. Книга свидетельствует: Микоян – человек огромного масштаба и достоинства, умный, уравновешенный, обаятельный, не злопамятный, не мстительный, честный, с цепкой памятью на людей и на события; любящий, уважающий, ценящий людей, особенно людей толковых; образованный, интеллигентный. Возможно, в окружении Сталина – самый образованный.
Наконец, Микоян, в отличие от Кагановича, Молотова, Ворошилова, Калинина был прямым протеже Сталина, его выдвиженцем, креатурой.
Вот почему буря репрессий пронеслась над головой Микояна, почти не задев его.
В 1938 году Микояну удалось провернуть немыслимое дело: он убедил Сталина не пускать НКВД в Наркомат внешней торговли (Внешторг). Сталин дал слово и сдержал его: более десяти лет, вплоть до 1949 года, ни один сотрудник Внешторга не был арестован. Сколько человек таким образом было спасено от лагеря или от расстрела – десятки? сотни? тысячи? – мы не знаем.
Прежде всего, Микоян не имел мотивов для поиска и разгрома врагов. Наоборот, ему, как организатору, всегда требовались толковые надёжные исполнители, десятки тысяч умных, образованных, надёжных функционеров на всех этажах, на всех направлениях административной и хозяйственной работы. Микоян не был ни жестоким, ни злопамятным, ни завистливым. Чистки и репрессии никак не помогали работе Микояна, наоборот, мешали. Конечно, Микоян, как руководитель высокого уровня, поддерживал твёрдый порядок и дисциплину, и всегда был готов наказать нерадивого сотрудника – но наказать соразмерно проступку. Микоян мог отдать человека под суд, но не мог приказать посадить его в лубянский подвал и пытать, выбивая признание в шпионаже.
Правообладателям!
Это произведение, предположительно, находится в статусе 'public domain'. Если это не так и размещение материала нарушает чьи-либо права, то сообщите нам об этом.