Текст книги "Черный город"

– Нет, Улисс. Этот город достиг вершины своего расцвета, а затем – по какой-то причине – из него все ушли. Но им не удалось бы создать такие сложные сооружения, начиная буквально с нуля. Если бы здесь не было цивилизации с разнообразной культурой и целого ряда расположенных по соседству городов-государств, с которыми приходилось соперничать и обмениваться знаниями, подобный город здесь попросту не смог бы появиться.

Утверждения Кассандры были вроде бы абсолютно правильными, но то, что мы в данный момент перед собой видели, им явно противоречило.

– Знаете, а мы, похоже, натолкнулись на удивительный парадокс, – сказал профессор Кастильо, задумчиво почесывая подбородок.

– Парадокс, объяснения которому нет, – согласилась с ним Касси.

– Парадокс, объяснение которому есть, но мы его пока еще не знаем, – поправил ее я.

Мы все трое погрузились в глубокомысленное молчание, представляя строения города, которого здесь быть не могло.

Некоторое время спустя профессор, громко хлопнув в ладоши, вывел нас с Касси из задумчивости.

– Ну да ладно, – сказал он, – это в настоящий момент большого значения не имеет. Сейчас в первую очередь мы должны сами себя спросить о том, что мы будем делать дальше.

– Ну что ж, – ответил я, тоже хлопнув в ладоши. – Если мне не изменяет память, мы приехали в бассейн Амазонки искать вашу дочь.

– Это понятно, но вот с чего именно нам следует начать?

Кассандра посмотрела вниз и, фыркнув, неохотно сказала:

– Точно не знаю, но мне кажется, что первым делом нам следует спуститься с этой пирамиды. Разве не так?

42

Неся с собой свой скудный багаж, состоящий из изрезанного желтого непромокаемого плаща, охотничьих орудий Иака и красного рюкзачка, в котором лежали кое-какие предметы одежды, мы начали спускаться с пирамиды, слезая с каждой из ее ступеней так, как слезают со стульчика маленькие дети.

Добравшись до подножия пирамиды, мы вытерли пот. Профессор, оказавшись на грунте, умудрился споткнуться о корень и очень забавно упасть на землю, что обошлось ему в несколько синяков, не считая бестактного смеха со стороны всех остальных. Я же, ступив на землю, сразу заметил, что что-то изменилось.

– Хм… как странно, – пробормотал я, раз за разом надавливая ступней на грунт и поднимая ее.

Кассандра, стоя рядом со мной, удивленно наблюдала за моими действиями.

– Это называется «след», – ухмыльнулась она, – и если ты оставишь его не на Луне, вряд ли он будет иметь большую ценность.

– Спасибо за столь важные сведения, но лучше посмотри-ка вот на это, – предложил я в ответ, наклоняясь и показывая ей на то, что привлекло мое внимание.

– Это след твоей ступни на сырой земле, – сказала она слегка недовольным тоном. – Ты что, вздумал со мной поиграть?

– А ты что, ничего не видишь? Смотри, что происходит. – Я, упершись ладонью в землю, надавил на нее всем своим весом, а затем поднял ладонь. – Вмятина наполняется водой!

Мексиканка посмотрела на меня с таким видом, как будто услышала, что всем известную чесночную похлебку придумал я.

– Ну ты и даешь, Улисс! Ты что, забыл о вчерашнем ливне? Нет ничего удивительного в том, что земля после него стала влажной.

– В этом не было бы ничего удивительного, если бы земля и вчера вечером была такой же влажной, как сейчас. Однако если после вчерашнего ливня она была просто влажной, то теперь она, можно сказать, насквозь пропитана водой.

– Ну и что?..

В этот момент к нам подошел профессор, которому стало интересно, о чем же это мы друг с другом спорим. Я рассказал ему о том, что я заметил, и он, в отличие от Касси, отнесся к этому отнюдь не так равнодушно.

– Боже мой!.. – воскликнул Кастильо и нервно провел ладонью по своим жиденьким волосам. – Это уже началось.

– Что уже началось? – спросила Кассандра, начиная сердиться. – Вы можете мне, черт возьми, объяснить, о чем вообще идет речь?

– А ты что, забыла о плотине, которую построили ниже по течению реки? – фыркнул я. – Началось затопление сельвы!

Кассандра, наконец-таки поняв, о чем идет речь, вытаращила от испуга глаза.

– Но… но ведь это должно было растянуться на несколько недель… – растерянно пробормотала она, а затем, повернувшись к профессору, добавила: – Вы ведь сами говорили…

– Минуточку, – ответил профессор, подняв руки. – Я сказал, что на затопление может уйти несколько недель, однако это было всего лишь мое предположение. Кроме того, если в верховьях реки, в сотнях километров отсюда, прошли сильные дожди, то… то все может произойти гораздо быстрее.

– Насколько быстрее?

Профессор предпочел не отвечать на этот вопрос. Повернувшись к пирамиде, он посмотрел на нее, глубоко вздохнул и начал расхаживать туда-сюда, не глядя на нас с Кассандрой.

– Очень быстро, – услышал я, как он бормочет себе под нос. – Слишком быстро.

Некоторое время спустя, идя по каменной дороге, мы снова заметили, какая здесь царит гнетущая тишина. Лишь время от времени жужжание какого-нибудь маленького насекомого примешивалось к шуму наших шагов, когда мы шли, настороженно поглядывая по сторонам, по гниющей листве, покрывавшей каменную дорогу толстым ковром, шли, словно космонавты, оказавшиеся на неизвестной планете. Слева и справа от дороги виднелись – или же, скрытые растительностью, лишь слегка проглядывали – величественные здания, которые мы обнаружили, когда стояли на вершине пирамиды. Как правило, можно было различить лишь их силуэт, однако иногда сквозь листву виднелись и темно-серые камни мощных круглых колонн и дверных порогов, покрытых клинописными значками – такими замысловатыми, что я очень удивился бы, если бы их кто-то когда-нибудь смог расшифровать. Это был город-призрак, по которому мы шли, словно перепуганные заблудившиеся дети, и пытались представить себе, как здесь все выглядело, когда улицы этого города были заполнены толпами людей, а от сооружений, возведенных из огромных блоков из черного отшлифованного гранита, отражался свет экваториального солнца.

– Впечатляющее зрелище, – прошептал я, потрясенный увиденной картиной до глубины души.

Кассандра шла прямо передо мной, внимательно осматриваясь по сторонам.

– Слово «впечатляющее» в данном случае звучит слабовато, – тихо произнесла она, даже не обернувшись.

– Я согласен, – пробормотал профессор, рассматривая окружающее нас великолепие. – Хотя… кое-что мне непонятно.

– Всего лишь кое-что? – поинтересовался я.

– Нет, вообще-то, конечно, многое. – Профессор робко улыбнулся. – Но больше всего мне непонятно, почему все это до сих пор не было обнаружено ни со спутника, ни с самолета. Я ведь, к примеру, даже при помощи бесплатной версии программы «Google Earth» могу увидеть на мониторе компьютера свой автомобиль, припаркованный на улице, а тут почему-то никто не смог заметить этот огромный город – город площадью в десятки квадратных километров и с множеством различных сооружений. Как-то это… странно.

– Не очень, – возразила мексиканка. – Следует иметь в виду, что разрешающая способность, используемая в спутниках, чтобы можно было увидеть ту или иную улицу Барселоны, не такая, какая используется при фотографировании обширных районов сельвы, на изображениях которых никто не ожидает увидеть ничего примечательного.

– Кроме того, – добавил я, показывая на ближайшее сооружение, – обратите внимание на то, что эти сооружения построены из темно-серого камня и их практически полностью покрывает толстый слой растительности, а потому с воздуха они почти не видны. Их можно заметить только в том случае, если находиться на уровне земли и почти рядом с ними – так, как мы сейчас.

– А-а, теперь я понимаю, – закивал профессор, окидывая взглядом простирающийся перед ним заброшенный город. – Хотя…

Справа от себя мы увидели развалины каких-то мощных колонн, покрытых вьющимися растениями. Крыши, которую они когда-то поддерживали, уже не было, а потому теперь казалось, что на этих величественных колоннах покоится тяжесть самого неба.

– Это, по-видимому, был большой храм, – предположил профессор. Его голос звучал негромко и не очень уверенно.

Подойдя к развалинам и проведя ладонью по каменной поверхности одной из колонн, он добавил:

– Эти колонны своей цилиндрической формой очень сильно напоминают мне… колонны храма Амона в Египте.

Пространство между этими гигантами с диаметром более трех метров было почти заполнено сплетениями лиан и плюща, а потому я, чтобы мы могли пройти между ними, прорубил в растительности при помощи мачете узкий коридор и… увидел, что позади первого ряда колонн находится еще много рядов, причем колонны эти стояли очень-очень тесно и сохранились почти полностью на всю свою десяти– или двенадцатиметровую высоту.

– С колоннами они тут, похоже, перестарались! – присвистнув, воскликнул я. – Натыкали их, как будто было мало места.

– И это при том, что город, вообще-то, огромный, да и сооружения в нем – циклопические…

– Не судите, да не судимы будете, – послышался из-за моей спины голос профессора.

– Вы сейчас начнете рассказывать нам библейские притчи? – ухмыльнулся я, оборачиваясь.

– Не ехидничай. – Профессор укоризненно покачал головой. – Я хотел сказать, что мы не можем оценивать цивилизацию, которая исчезла, по-видимому, много столетий назад, исходя из современных нам взглядов и представлений.

– В этом вы правы, – с готовностью согласилась Кассандра.

– Да, правы, – поддакнул я. – Однако посмотрите вокруг себя. Как бы там ни было, но совершенно очевидно, что весь этот город построен с такой гигантоманией, словно его создавали не для того, чтобы в нем жили люди, а исключительно с целью прославить местных богов и местных правителей, которые, возможно, себя этими богами и провозгласили.

– Вообще-то, нет ничего странного в том, что люди сооружают храмы, чтобы клянчить что-нибудь у всемогущих божеств, – заметил профессор, – потому что человеку всегда хочется урвать себе чего-нибудь побольше.

– А еще… – сказала, кашлянув, Кассандра, – они сооружают их, чтобы просить у этих божеств прощения.

Я повернулся к мексиканке, чтобы поинтересоваться, что она хотела сказать этой своей репликой, но тут вдруг тишину сельвы разорвал крик Иака: туземец кричал, чтобы мы побыстрее подошли к нему.

Мы поспешно выскочили из «леса» колонн и побежали туда, откуда до нас донесся крик туземца. Я, чувствуя, как мое сердце лихорадочно заколотилось, вошел в густые заросли, думая, что увижу сейчас умирающего Иака, которого либо укусила ядовитая змея, либо искалечил ягуар.

– Иак! – крикнула едва поспевающая за мной Касси. – Иак! Ты где?

Мы не услышали никакого ответа, однако, прибежав через несколько секунд на небольшую поляну, увидели, что туземец сидит на корточках спиной к нам и ведет себя совершенно спокойно, – похоже, никакая ядовитая змея его не кусала.

– Черт возьми! – воскликнул я, тяжело дыша. – Ну и напугал же ты нас! Я думал, что ты умираешь!

– Что случилось, Иак? – спросила, тоже тяжело дыша, Кассандра. – Ты нас очень сильно встревожил.

Туземец повернулся вполоборота и с невозмутимым видом посмотрел на нас.

– Я не хотеть тревожить, – сказал он извиняющимся тоном, – но вы смотреть здесь. – И он показал на землю прямо перед собой.

Мы с Касси с любопытством подошли к нему. В этот момент подоспел и профессор: остановившись у края поляны, он уперся руками в колени и, часто открывая рот, как выброшенная из воды рыба, спросил:

– Что… что случилось? – Вот и все, что он смог сказать, безуспешно пытаясь восстановить сбившееся дыхание.

Я, стоя рядом с Иаком и глядя на то, на что смотрит он, жестом показал своему старому другу, чтобы он подошел поближе.

– Думаю, вам будет интересно взглянуть вот на это, профессор.

43

На грунте был виден след от ботинка, очень четко отпечатавшийся на небольшом бугорке земли, окруженном палой листвой.

– Это след! – с воодушевлением воскликнул профессор. – Свежий след!

– Да, похоже на след, – согласился я.

Повернувшись затем к Иаку, я спросил:

– Сколько времени назад, по-твоему, был оставлен этот след?

Туземец задумчиво почесал подбородок.

– Все быть очень влажный, и вчера лить большой дождь… – бодро начал отвечать он, а затем, как никудышный детектив из какого-нибудь телесериала, заключил: – Так что я не знать. Может, один день назад, а может, один неделя назад.

– Это наверняка были они, – радостно констатировал профессор. – Иак, куда, по-твоему, они пошли?

Туземец, поднявшись, сделал несколько шагов вперед и, раздвинув лежащие на земле листья ногой, показал в направлении, противоположном тому, откуда мы пришли.

Профессор, недолго думая, выхватил у меня из рук мачете и направился туда, куда указывал палец нашего проводника, разрубил двумя ударами оказавшуюся у него на пути лиану и решительно, не оглядываясь, углубился в густые заросли.

Мы с Касси обменялись взглядами, удивившись такому резкому порыву профессора. Пару секунд спустя мы увидели, как он, повернув назад и высунувшись из зарослей, нетерпеливо поднял брови и спросил:

– Можно поинтересоваться, чего вы ждете?

Иак шагал впереди, внимательно осматривая землю и стараясь найти на ней другие следы, а мы втроем едва ли не на цыпочках следовали за ним, храня упорное молчание, как будто бы любой, даже самый незначительный звук мог сбить с толку нашего следопыта. Профессор, который очень сильно волновался и шел менее чем в метре от туземца, каждый раз, когда тот, что-то внимательно рассматривая, наклонялся, неизменно вытягивал шею и пытался увидеть через его плечо, что он обнаружил.

Иак продвигался с довольно уверенным видом, ориентируясь в зарослях по каким-то признакам, которых мы втроем попросту не замечали. Наконец он, подойдя к большому хлопковому дереву, остановился, затем обошел вокруг могучего, метра три в диаметре, ствола и, встав перед профессором, с отрешенным видом сказал:

– Больше нет следы.

– То есть как это больше нет следов? – недоверчиво спросил профессор, оглядываясь по сторонам. – Ты уверен? Ты хорошо посмотрел?

– Я уверен, мы не мочь идти дальше, – заявил Иак, отрицательно качая головой.

– Но такого не может быть! – не унимался Кастильо, наклонившись и начиная рассматривать поверхность земли с таким видом, словно он только что потерял контактную линзу. – Они, наверное, уже почти исчезли, но если мы хорошенько поищем, то…

– Профессор, – не выдержав, перебил я его.

– Что? – спросил Кастильо, не поднимая головы.

– Вы попросту теряете время. Если Иак говорит, что следов больше нет, значит, их и в самом деле больше нет.

– Плевать я хотел! Я не собираюсь прекращать поиски следов, которые, возможно, оставила моя дочь, только потому, что мы их вдруг потеряли…

– Вы меня не поняли, проф. Я не говорю, что мы потеряли след. Я говорю, что следов больше нет и что ваши попытки их найти – это пустая трата времени.

– Что ты хочешь сказать? Я не понимаю, почему…

Я предпочел промолчать и, подняв подбородок, уставился на стоявшее перед нами могучее дерево, крона которого терялась в сплетении ветвей соседних деревьев и лиан, составляющих верхний ярус растительности сельвы.

– Ты полагаешь, что… – удивленно пробормотал профессор, подняв указательный палец вверх.

– У вас есть какое-то другое объяснение?

– Э-э… Не знаю, – засомневался мой старый друг, бросая взгляд на нижние ветви хлопкового дерева, находившиеся почти в двадцати метрах над нами. – Мне кажется маловероятным, чтобы кто-то смог – или хотя бы захотел – туда забраться. Не знаю, как…

– А я смогу, – вмешалась в разговор Касси, козырьком приложив ладонь ко лбу и глядя вверх.

Мы – профессор, Иак и я – дружно посмотрели на миниатюрную мексиканку примерно с одним и тем же выражением лица.

– Не надо таращиться на меня такими испуганными глазами, – укоризненно фыркнула Кассандра. – Возле дома моих родителей в Акапулько было полно деревьев, и мне очень нравилось по ним лазать. У меня это получалось очень даже легко.

– Я в этом не сомневаюсь, – сказал я, – однако уверен, что возле дома твоих родителей росли отнюдь не хлопковые деревья высотой в сорок метров. Кроме того, тебе сейчас уже… далеко не десять и не двенадцать лет.

– Ты считаешь меня старой?

– Нет, Касси, прошу тебя, не заводись. Я просто… Ладно, считай, что я ничего не говорил.

– Тогда, значит, препирательства на данную тему закончены.

– А как ты вообще собираешься туда залезть? – явно заинтригованный, осведомился профессор, проводя ладонью по поверхности дерева. – Кора ведь очень гладкая, и я не вижу, за что ты могла бы зацепиться.

Мексиканка в ответ лукаво улыбнулась. Протянув затем руку и ухватившись за одну из лиан, свисавших с нижних ветвей дерева, она спросила:

– А кто вам сказал, что я собираюсь подниматься по стволу?

Глядя, как решительная мексиканка без особого труда взбирается вверх по лиане, цепляясь за нее руками и ногами, я невольно почувствовал за нее гордость и, по правде говоря, слегка затосковал по тем временам, когда эта женщина была моей.

– Как там у тебя дела? – крикнул профессор, сложив руки рупором.

Кассандра посмотрела вниз. Я увидел, что ее лицо слегка раскраснелось.

– Это самое интересное из всего, чем я занималась в последнее время!

– Но ты все равно будь поосторожнее! – крикнул в свою очередь я, понимая, что, если Касси упадет с такой высоты, она покалечится, а то и разобьется насмерть.

– Не будь занудой! Это самое безопасное заня…

И вдруг откуда-то сверху донесся глухой треск, лиана сильно дернулась, и Кассандра, испуганно вскрикнув, полетела вниз.

Профессор, тоже вскрикнув, тут же машинально зажал себе рот рукой, а я инстинктивно сделал шаг вперед и выставил руки, как будто смог бы ее поймать.

Весь мир, как мне показалось, на мгновение замер.

Или он и в самом деле замер?

Кассандра, вместо того чтобы и дальше лететь вниз, почему-то повисла в воздухе вверх ногами и со свисающими вниз руками.

Самым же поразительным для меня в этот момент стало то, что мексиканка, глядя на меня сверху вниз, расплылась в широкой улыбке, а затем и вовсе начала хохотать.

Прошла пара секунд, прежде чем я понял, что только что произошло: Кассандра, будучи очень ловкой и гибкой, обвила свою ногу вокруг лианы – так, как это делает в цирке акробат, выполняющий упражнения на трапеции, – а затем, перестав держаться за лиану руками, резко перевернулась и повисла на ней вверх ногами. Все это она сделала только для того, чтобы посильнее напугать нас.

– Чтоб тебя!.. – сердито воскликнул я, все еще стоя в нелепой позе – с вытянутыми вперед руками.

– Ты больше так не делай! – взволнованно предупредил профессор, бледный, как привидение.

Иаку же эта проделка Кассандры, похоже, понравилась, и он, что с ним случалось не так уж часто, весело рассмеялся.

– Эх вы! У вас нет никакого чувства юмора! – крикнула Касси.

Ловко согнувшись вдвое, она снова ухватилась руками за лиану и, восстановив прежнее положение в пространстве, опять полезла вверх.

Спустя пару бесконечно долгих минут Кассандра добралась до самой нижней из ветвей хлопкового дерева и, сев на нее верхом и осмотревшись, встала на ноги, тем самым демонстрируя, что совсем не боится высоты. Затем она прошла по ветви – почти горизонтальной и толстой, как строительная балка, – до ствола, возле которого толщина этой ветви превышала один метр.

– Здесь, наверху, кто-то был! – вдруг крикнула Кассандра. – Тут осталась упаковка от энергетического батончика, и мне кажется…

– Что? – нетерпеливо спросил профессор.

– Мне кажется, что этот кто-то переночевал на этой ветке. Здесь есть что-то вроде большого «гнезда», сделанного из веток и листьев…

Подумав несколько секунд, Касси добавила:

– Оно похоже на такие «гнезда», какие делают гориллы.

– Здесь нет горилл, Касси, – напомнил я ей.

– Я знаю, дуралей. Я сказала «похоже». Это «гнездо» сделал человек, который поднялся сюда, чтобы переночевать.

– Но в этом не было особой необходимости… – стал рассуждать профессор. – Тут полно сооружений, где укрыться от дождя, да и к тому же мы не видели ни одного животного, от которого нужно было бы спасаться на такой высоте.

– Я не знаю, была в этом особая необходимость или нет! – крикнула Кассандра. – Я просто рассказываю вам о том, что вижу, и я уверена, что кто-то был здесь несколько – не очень много – дней назад, потому что, помимо всего прочего, оторванные листья еще не успели засохнуть.

– А ты наблюдательная, – похвалил мексиканку профессор.

– Спасибо!

Меня, однако, заинтересовало в этот момент нечто совсем иное.

– Касси! – позвал я ее. – Как ты считаешь, ты смогла бы перелезть с этого дерева на какое-нибудь соседнее?

Мексиканка посмотрела вниз, на меня.

– Я что, по-твоему, Тарзан? Одно дело – забраться сюда, и совсем другое – прыгать по веткам, как обезьяна.

– Я тебя не прошу этого делать, я тебя просто спрашиваю: смогла бы ты, по твоему мнению, это сделать?

Кассандра стала оглядываться по сторонам и долго не отвечала, но в конце концов утвердительно кивнула.

– Да! – крикнула она, хотя и не очень уверенно. – Думаю, что смогла бы. Ветви здесь находятся друг от друга довольно близко. А почему ты об этом спросил?

– Ну так ведь следы на земле обрываются возле этого дерева, – пояснил я, – а значит, этот «кто-то», возможно, перелез на какое-нибудь другое дерево и спустился на землю уже с него.

– Да, ты прав, – задумчиво произнес профессор. – Однако это означает, что он мог пойти в каком угодно направлении и найти его следы мы уже вряд ли сумеем.

– А нам, возможно, их искать уже и не нужно, – сказал я, а затем, снова посмотрев вверх, крикнул мексиканке: – Касси, тебе с того места, где ты находишься, что-нибудь видно?

– Деревья.

– Ну да, деревья… – вздохнул я. – А может, видно что-нибудь еще?

– Сейчас я залезу чуть-чуть повыше и посмотрю… – сказала Кассандра, и, прежде чем я смог что-то возразить, она стала карабкаться вверх с ветви на ветвь, пока не исчезла в густой зеленой листве.

Прошло довольно много времени, а Кассандра все еще хранила молчание. Наконец профессор, не выдержав, решил ее позвать.

– Кассандра! – крикнул он, напрягая легкие. – С тобой там все в порядке?

В ответ не раздалось ни звука.

– Касси! – снова крикнул профессор, теперь еще громче.

Опять ни звука.

– А может, с ней что-нибудь случилось? – с тревогой спросил профессор.

– Не переживайте. Если бы она упала с дерева, мы бы это заметили, разве не так? – невесело пошутил я.

И тут до нас донесся сверху голос Кассандры. Он был таким приглушенным, что мне даже показалось, что он доносится до нас из какого-то потустороннего мира.

– Привет! – крикнула Касси. – Вы меня слышите?

– Да, вроде бы слышим! – крикнул я в ответ. – Ты забралась очень высоко?

– Я на самой верхушке дерева! Отсюда, наверное, можно увидеть даже мой дом!

– Так ты видишь оттуда не только деревья? – поинтересовался профессор.

– Да, не только!

– А что именно ты видишь?

– Не знаю!

– То есть как это не знаешь? – сердито заорал я.

– А вот так – не знаю!

– Ты что, не можешь нам описать, что ты видишь? – крикнул, едва не срывая голос, профессор.

– Могу! – крикнула Касси. – Но вы мне не поверите!..