Текст книги "Черный город"

76

– Ты чокнутый, – сказал мне профессор Кастильо, когда я закончил излагать возникший у меня в голове план.

– Да, совсем рехнулся, – согласилась с ним Касси.

Валерия, Клаудио и Анжелика, отношения с которыми у меня были не настолько панибратскими, чтобы они могли позволить себе подобные категоричные заявления, тем не менее смотрели на меня таким взглядом, каким смотрят на людей, которые, неожиданно сойдя с ума и возомнив себя Наполеоном, становятся в характерную позу этого французского императора и громким голосом отдают приказ кирасирам атаковать на левом фланге пехоту Веллингтона.

– Ты серьезно думаешь, что это может сработать? – несколько секунд спустя спросила Валерия с плохо скрываемой иронией.

– Если вам пришло в голову что-нибудь получше, – сказал я, скрещивая руки на груди и прислоняясь спиной к полуразвалившейся колонне, – то я вас слушаю очень внимательно. А еще я вам напоминаю, что идея попытаться раздобыть те тетради – ваша, а не моя.

– Но ведь то, что ты предлагаешь… – подключилась к разговору бразильянка, поняв, что я говорю серьезно. – Это ведь очень опасно и… как правильно сказать по-испански?

– Нелепо, – подсказал ей Клаудио, покачивая головой. – Глупость размером с Перито-Морено[58]58
  Перито-Морено – огромный ледник в Аргентине.


[Закрыть].

– Ну что ж, – сказал я, улыбнувшись, – моя идея, я вижу, вам понравилась.

– Ты что, не услышал того, что мы только что тебе говорили? – нахмурившись, возмутился профессор. – Я из твоих уст слыхивал всякое, но даже и применительно к тебе эта идея – уж слишком бредовая. Ты и в самом деле веришь в то, что говоришь?

– На одном лишь здравом смысле далеко не уедешь, – возразил я. – Если нам немножко повезет, мы сможем решить все свои проблемы одним махом.

– Немножко повезет? – переспросила Касси, поднимая брови.

– Ведь это вы хотите заполучить тетради того нациста, разве не так? Я всего лишь предлагаю способ, с помощью которого это можно сделать, а заодно и выбраться отсюда побыстрее.

– Нет, Улисс. То, что ты предлагаешь, это игра в русскую рулетку, ставка в которой – наши жизни.

Я, конечно же, никогда не считал себя очень терпеливым, и все эти нападки уже начали выводить меня из себя.

– Давайте порассуждаем, – сказал я, нервно потирая ладонью лоб. – Насколько я понимаю, раз уж вы твердо решили без этих тетрадей никуда из этого заброшенного города не уходить, у нас есть два варианта дальнейших действий: или мы будем сидеть здесь и ждать, когда нас – рано или поздно – найдут наемные то ли убийцы, нанятые строительной компанией, то ли морсего, или же мы попытаемся взять быка за рога, рискнем, и в самом худшем случае – если у нас ничего не выйдет – мы всего лишь ускорим то, что с нами все равно бы произошло.

Долгое молчание, последовавшее за этой моей коротенькой речью, дало мне понять, что мои собеседники со мной в общем и целом согласны.

– Но… – все-таки начал было возражать профессор, который, поразмыслив, счел, по-видимому, мои доводы недостаточно убедительными.

К моему удивлению, его собственная дочь положила ему ладонь на плечо, и он медленно кивнул.

– А теперь изложи свое предложение более подробно, – заинтригованно сказала она, – и объясни нам, что каждый из нас должен будет делать.

У нас ушел почти час на то, чтобы договориться, кто из нас что будет делать и в каком порядке, ибо это было очень важно для успешной реализации придуманного мною плана. Не раз и не два то один, то другой из моих товарищей наотрез отказывался с чем-то согласиться, считая, что это невозможно, но затем, хотя и с неохотой, все-таки признавал, что я прав. В конце концов мы тщательно обговорили между собой все аспекты моего сумасбродного замысла и, поскольку у нас оставалось лишь несколько часов на то, чтобы осуществить его еще до наступления темноты, решили ничего больше не обсуждать, иначе бы мы могли спорить до бесконечности. Сверив часы, каждый из нас отправился реализовывать свою часть моего замысловатого плана. Та его часть, которую надлежало выполнить мне, граничила с попыткой самоубийства.

77

Я полз по влажной земле, протискиваясь между кустами, а вслед за мной ползли профессор и Касси. Мы медленно приближались к лагерю наемников, стараясь не производить даже малейшего шума.

Когда до лагеря оставалось метров пятьдесят и мы оказались на грунте, не залитом водой, я очень осторожно поднял голову и увидел четырех наемников, в том числе и самого Соузу. Они сидели кружком и, уплетая за обе щеки, опустошали большие пакеты с какой-то едой. Нас они, по-видимому, не заметили, а потому вели себя абсолютно спокойно.

– Двоих из них я не вижу, – прошептал я, оборачиваясь. – Они, наверное, сидят где-нибудь в другом месте на страже.

– Или ими уже пообедали морсего… – предположила Касси.

– Как бы там ни было, будьте очень осторожны. Вы знаете, что вам нужно сделать.

– Кому надо быть очень осторожным, так это тебе, Улисс, – сказал профессор. – Мне все еще кажется, что то, что ты задумал, – это какое-то безумие.

– Ну да… – вздохнул я, чувствуя, что у меня к горлу подступает ком. – Но если уж мы что-то затеяли, нужно попытаться довести свою затею до конца, разве не так?

Я постарался выдавить из себя улыбку, которая означала бы «Все идет хорошо», однако, судя по выражению, появившемуся на лицах моих друзей, у меня получилась улыбка, которая означала «Я и сам не знаю, что делаю».

Я снова посмотрел вперед, но тут же почувствовал на своей руке знакомое тепло и, повернув голову, увидел, что Касси, которая подползла поближе ко мне, положила свою ладонь на мою и крепко ее сжала.

Она ничего не сказала. Да в этом и не было необходимости.

Я тоже предпочел промолчать и, больше не оглядываясь, пополз между кустами, оставляя позади себя двух самых любимых мною людей и с тоской думая, что снова увидеть их мне, возможно, уже не суждено.

Пресмыкаясь, как змея, и мысленно молясь о том, чтобы не натолкнуться случайно на настоящую змею, я старался, чтобы между мной и наемниками находилась одна из установленных неподалеку от костра индивидуальных походных палаток, и благодаря этому смог незаметно подобраться вплотную к лагерю. Хотя до того как солнце станет клониться к горизонту и тени начнут вытягиваться, оставалось еще довольно много времени, относительный полумрак, царивший здесь, в этой сельве, и мой «камуфляж» из глины и грязи, накопившихся на моей одежде и коже за несколько дней, проведенных в бассейне Амазонки (я потерял счет, сколько их уже прошло), давали мне реальную надежду на то, что меня не заметят. Мне даже подумалось, что, поскольку я уже давно не мылся, наемники скорее почувствуют мой запах, чем увидят меня.

Голоса головорезов казались мне беззаботными, и я был уверен в том, что они даже и не подозревают, что я нахожусь менее чем в десяти метрах от них, прячась за одной из их палаток. Стараясь не надавить на какую-нибудь сухую веточку, которая бы своим хрустом выдала мое присутствие, я очень осторожно переместился так, чтобы меня отделяла от наемников уже следующая палатка, а затем – третья по счету… Так, от палатки к палатке, я постепенно приближался к входу в пещеру. Однако, когда я слегка приподнялся, чтобы уже шмыгнуть в темноту пещеры, какой-то еле слышный шум заставил меня обернуться, и следующее, что я успел заметить, был очень быстро приближающийся к моему лицу приклад.

– Ну и дела! – сказал Соуза, став прямо передо мной и уперев руки в бока (я в этот момент стоял на коленях со связанными за спиной руками). – Смотрите-ка, кто к нам пожаловал!.. – Присев на корточки, он пальцами приподнял мой подбородок и заставил посмотреть ему прямо в глаза. – Ты по нам соскучился?

У меня очень сильно болела вся левая часть лица, и, когда я открыл рот, мне показалось, что полученный удар прикладом сломал мне скулу.

– Я хотел спросить, нет ли у вас телефона и, если есть, не одолжите ли вы его мне, – пробормотал я, кривясь от боли. – Мне нужно позвонить своей матушке и сказать ей, что сегодня я ужинать не приду.

Главарь наемных убийц, холодно улыбнувшись, вытащил из ножен огромный нож.

– Мне следовало бы убить тебя прямо сейчас за то, что вы сделали с Луизао, – сказал он ледяным тоном и приставил нож к моему горлу.

– Это сделали не мы, – прошептал я, чувствуя, как холодное острие давит на мою кожу все сильнее и сильнее. – Клянусь вам. Это сделали морсего.

Соуза прищурился, продолжая давить на мое горло лезвием ножа.

– Морсего? Думаешь, сможешь одурачить меня при помощи этой сказки для детей?

– Вы ошибаетесь. Они существуют на самом деле и находятся здесь, неподалеку, хотя и появляются только по ночам.

– Хм… Ну да, как призраки. Ой, боюсь, боюсь!.. – Соуза, отведя нож от моего горла, с насмешливым видом помахал, словно отбиваясь от кого-то, руками. – Наверное, исчезновение одного из моих людей прошлой ночью тоже было делом рук этих морсего, а вы, разумеется, не имели к этому абсолютно никакого отношения.

По выражению лица Соузы было понятно, что он не верит ни одному моему слову.

Я посмотрел ему прямо в глаза, пытаясь убедить его своим взглядом.

– Я не знаю, что произошло с этим вашим вторым подчиненным, но поверьте, что бы с ним ни произошло, мы тут ни при чем.

Ответом мне стал сильный удар обутой в армейский ботинок ногой в живот.

– Я тебя убью, но не прямо сейчас, – рявкнул Соуза с еле сдерживаемым гневом, – потому что хочу, чтобы сначала ты рассказал мне, где находятся все остальные.

– Какие еще остальные?

Последовал еще один сильный удар ногой, но уже не в живот, а пониже.

Я рухнул наземь и, корчась от невыносимой боли, уткнулся лицом в грязь, будучи уже не в силах даже дышать. Пару секунд спустя я почувствовал, как меня схватили рукой за волосы и приподняли. Открыв глаза, я увидел прямо перед собой глаза Соузы, блестевшие так, как, наверное, блестят глаза терзающего свою жертву кровожадного палача.

Острие ножа скользнуло по моему лицу и остановилось под моим правым глазом, которым я, конечно же, очень сильно дорожил.

– Я спрашиваю тебя еще раз: где находятся все остальные?

– Если я вам это скажу, – ответил я, тяжело дыша, – вы их убьете.

– Возможно… – Соуза со зловещим видом улыбнулся.

Я же, глубоко вздохнув, сказал:

– Я предлагаю вам заключить со мной сделку.

Соуза в ответ на это мое предложение расхохотался так, что его смех было слышно, наверное, в радиусе нескольких километров.

– Ты что, дурак? Ты сейчас не в том положении, чтобы предлагать мне какие-то там сделки. Или ты сейчас же скажешь мне, где находятся все остальные, или я выколю тебе глаза, отрежу язык и привяжу тебя к дереву, чтобы тебя – очень медленно – сожрали муравьи.

Подобная перспектива меня, конечно же, не очень прельщала. Я пока что рассчитывал на нечто совсем иное.

– Вы, конечно, можете так поступить, – сказал я, стараясь, чтобы выражение моего лица было абсолютно невозмутимым, как у хорошего игрока в покер, – но тогда вам придется искать моих друзей самому, а эта сельва – весьма обширная. Еще до того, как вы их найдете, – я бросил взгляд на подчиненных Соузы, – вас всех убьют морсего, которые, верите вы в это или нет, и в самом деле существуют. Они будут убивать вас одного за другим каждую ночь, проводимую вами здесь, – так, как это произошло с двумя вашими товарищами. Или вы думаете, что это мы оторвали голову такому верзиле, каким был Луизао, хотя руки у нас были связаны за спиной?

Мои доводы, похоже, показались наемникам убедительными, и они встревоженно переглянулись. Им, по-видимому, и самим изначально не верилось в то, что мы сумели бы справиться со здоровенным мулатом. Соуза, явно колеблясь, испытующе уставился на меня.

– Что ты предлагаешь? – спросил он после довольно продолжительной паузы.

– Все очень просто. Я отведу вас к своим друзьям, а вы дадите мне слово, что сохраните нам жизнь и доставите нас обратно в цивилизованный мир. Мы взамен подпишем соглашение о конфиденциальности и никогда никому не расскажем о том, что здесь происходило и что мы здесь видели.

Наемник размышлял над моими словами в течение почти целой минуты, а затем, посмотрев поочередно на каждого из своих людей, получил от них молчаливое одобрение.

Кто-то из них подошел ко мне сзади и без труда приподнял меня, заставив встать на ноги.

– Ну хорошо, – кивнув, процедил сквозь зубы Соуза. – Отведи нас к своим друзьям, и мы вытащим вас отсюда.

– Вы даете мне слово, что не причините им никакого вреда?

– Даю тебе свое честное слово.

Мы на несколько мгновений впились пристальным взглядом друг другу в глаза, а затем я повел Соузу и его друзей туда, где, насколько я знал, находились профессор и Касси.

78

Несмотря на мои настойчивые возражения, Соуза решил, что будет лучше застигнуть моих друзей врасплох и не дать им времени на то, чтобы они успели как-то отреагировать, а потому его люди, двигаясь в указанном мною направлении, расположились полукругом. У меня теперь не только были завязаны за спиной руки, но и заткнут кляпом рот: Соуза, видимо, побаивался, что я могу передумать и в этом случае попытаюсь криком предупредить своих друзей.

Мы продвигались вперед довольно медленно. Я все время поглядывал себе под ноги, чтобы не споткнуться и не упасть, а Соуза и его люди, почти незаметные в камуфляжной форме среди густых зарослей, держали свои автоматы на уровне лица и все время направляли их то в одну, то в другую сторону, зорко всматриваясь в окружающую их растительность.

Несколько минут спустя Соуза поднял руку, и все его подчиненные – а вместе с ними и я – немедленно остановились: на небольшом расстоянии от нас спиной к нам сидели профессор и Касси. Они спокойно о чем-то разговаривали – наверное, об увиденной нами здесь стенной росписи или о том, как мог возникнуть этот город.

Трое из наемников по сигналу своего шефа стремительно выскочили на полянку, на которой находились профессор и Кассандра, и, направив на них стволы автоматов, криками и пинками заставили их встать на колени и завести руки за голову.

Затем Соуза, вытащив из моего рта кляп, схватил меня за руку и потащил вслед за собой на полянку. Профессор и Касси уставились на меня удивленным и непонимающим взглядом. Соуза, остановившись, обратился ко мне:

– Большое спасибо, сеньор Видаль, за то, что рассказали мне, где находятся ваши друзья. Видите, это было совсем не трудно!

Касси недоверчиво посмотрела мне прямо в глаза.

– Ты рассказал им, где мы находимся? – спросила она.

– Я заключил с ними сделку, – стал оправдываться я. – Они пообещали сохранить нам жизнь и вытащить нас отсюда.

– Ну ты и придурок… – пробормотала мексиканка, бросив на меня испепеляющий взгляд. – Ты подписал нам смертный приговор!

Профессор, не говоря ни слова, лишь с сокрушенным видом покачивал головой, и это укололо меня даже больше, чем оскорбительные слова Кассандры.

– Если бы вы были на моем месте, – робко произнес я, – то поступили бы точно так же.

– Тебе просто хочется верить в то, что мы на такое способны, хотя ты и знаешь, что это не так. Безмозглый придурок!

– Я… я думал, что…

Лейтенант Соуза, судя по выражению его лица, с большим удовольствием наблюдал за этой сценой. Ему нравилось слушать, как Касси оскорбляет меня и как я пытаюсь оправдываться.

– Ну что ж, давайте наконец-таки поставим точку, – сказал он, потеряв интерес к нашей перебранке и приказав своим людям взять нас всех троих на прицел. – Вы, я думаю, так и не встретили никого из второй экспедиции. Или я ошибаюсь?

– Здесь больше никого нет, – мрачно ответил я, украдкой бросая очень короткий, не дольше десятой доли секунды, взгляд на окружающие нас заросли.

Тем не менее Соуза заметил этот мой взгляд и, испытующе посмотрев на меня, молча поднял до уровня глаз два пальца своей правой руки и показал ими в том же направлении, куда я только что взглянул.

Двое из его людей тут же, оглядываясь по сторонам, пошли по узенькой тропинке, теряющейся в зарослях. Однако не успели они исчезнуть из виду, как один из них наклонился, потрогал пальцами землю и, подняв три пальца, сделал знак, что он обнаружил следы еще троих человек.

– Вы что, пытались меня обмануть? – спросил Соуза, расплываясь в кровожадной улыбке.

Никто из нас троих не ответил на его вопрос.

Тогда он снова схватил меня за руку и, оставив двух своих людей стеречь Касси и профессора, грубо потащил меня за собой, идя по хорошо видным на земле следам. Пройдя между зарослями кустарника, мы очутились на еще одной полянке и увидели, что двое наемников, отправленных Соузой «на разведку», стоят у края большого темного отверстия, ведущего под землю, а именно – в сеть туннелей, по которым я бродил менее суток назад. Более того, это было то самое отверстие, через которое нам удалось удрать от морсего и в глубине которого виднелись четкие следы трех пар ботинок.

Соуза покачал головой с таким видом, как будто его вдруг осенило.

– Так, значит, они передвигались по подземным туннелям… – пробормотал он, почесывая подбородок. – Именно поэтому мы и не могли найти их следы… – Лейтенант повернулся ко мне и спросил: – Куда ведут эти туннели?

– Не… не знаю.

– Послушай, сынок, – сказал Соуза, с угрожающим видом кладя правую руку на рукоятку своего пистолета, – мы ведь можем решить все и по-хорошему, и по-плохому. Если ты не скажешь мне, куда ведут эти туннели, я без зазрения совести прямо сейчас займусь двумя твоими друзьями, а вот если ты мне поможешь… Возможно, тогда я и в самом деле постараюсь соблюсти условия нашей сделки.

– А на основании чего я могу быть уверен, что вы выполните свое обещание?

– На основании того, что я сейчас держу в руке пистолет. Такой довод тебе кажется неубедительным?

Если бы я не сделал того, что он от меня хотел, я тем самым немедленно подверг бы риску жизнь двух своих друзей. Поэтому мне не оставалось ничего другого, кроме как скрепя сердце молча кивнуть.

– Очень хорошо, – сказал Соуза. – Итак, спрашиваю тебя еще раз… Куда ведут эти туннели?

– В своего рода храм, в котором мы скрывались от морсего… и от вас.

– Он очень далеко отсюда? – спросил лейтенант, наклоняясь и заглядывая в глубину туннеля.

– Нет, не очень. Отсюда до него чуть больше километра. Если хотите, я могу начертить схему.

Лейтенант выпрямился и посмотрел на меня повеселевшим взглядом, а затем, повернувшись к одному из своих подчиненных, нарочито огорченным тоном произнес:

– Знаешь, а он, похоже, думает, что я идиот.

– Нет, вовсе нет, я… – затараторил я.

– Не нужно мне рисовать никакой схемы, – перебил меня Соуза, показывая на вход в туннель, – потому что ты сам поведешь нас туда, под землю. Если ты рассчитываешь, что мы заблудимся или попадем в какую-нибудь ловушку для дураков, то лучше выкинь это из головы, потому что ты пойдешь впереди нас. А если у нас возникнет хотя бы малейшее подозрение в том, что ты пытаешься заманить нас в западню, я убью тебя собственными руками. Ты меня понял?.. Ну и еще кое-что, – добавил он с садистской улыбкой, тыкая указательным пальцем мне в грудь. – Я прикажу тем двоим, которые остались присматривать за дедушкой и девчонкой, чтобы, если мы через два часа не вернемся, они выпустили кишки старикашке и поразвлекались немножко с блондиночкой… а потом выпустили кишки и ей.

Произнеся эти слова, он расхохотался так, как смеются психопаты, к числу которых он, вполне вероятно, и принадлежал.

«Планы – это нечто такое, в результате чего все заканчивается совсем не так, как предполагалось», – слышал я как-то раз из уст то ли какого-то генерала, то ли кого-то из той же категории людей, и эта фраза пришла мне в голову, когда я посмотрел на жуткий туннель, в который я еще совсем недавно надеялся никогда больше не совать свой нос, и представил себе ужасную судьбу, которая могла постичь тех, кто решил в меня поверить. Их жизнь теперь была в моих руках, а моя жизнь – в руках наемного убийцы.

Ситуация, в которой я оказался, была, мягко говоря, не очень приятной.

79

Подгоняемый таким убедительным доводом, как пистолет, направленный мне в затылок, я спрыгнул с края отверстия, имеющего форму воронки, стенки которой состояли из глины и корней, и приземлился на илистое дно одного из выложенных камнем туннелей древней канализации. В этом тесном туннеле царила все та же кромешная тьма, из-за низкого потолка все время приходилось пригибаться, да и уровень воды в нем, без всякого сомнения, был уже выше, чем в прошлый раз.

Секундой позже вслед за мной в туннель спрыгнул один из наемников, за ним – второй, а затем и сам Соуза, который, оказавшись рядом со мной, тут же приставил к моей спине пистолет.

– Ну вот и хорошо, малыш, – зловеще произнес он. – Времени у тебя мало, а потому не трать его попусту и постарайся не заблудиться. В каком направлении мы пойдем?

– Сначала развяжите мне руки и дайте фонарик.

– Это исключено, – решительно сказал в ответ лейтенант.

– А как, по-вашему, я буду ориентироваться в такой темноте?

– Не переживай, мы будем освещать тебе путь.

– Так не получится. Мы, чтобы не заблудиться в этом лабиринте, делали маленькие отметины на стенах, и, если у меня не будет в руке фонарика, я их просто не смогу увидеть. Или вы боитесь, что я наброшусь на вас и начну бить фонариком?

Соуза, несколько секунд посомневавшись, в конце концов с большой неохотой согласился и приказал одному из своих людей дать мне фонарик.

– Что ж, а теперь за дело, – сказал лейтенант, снова приставляя пистолет к моей спине. – Фонарик у тебя теперь есть, а вот насчет того, чтобы развязать тебе руки, даже не заикайся. Ну все, пошли.

Прежде чем мы тронулись в путь, я сел на землю и, извиваясь всем телом, обвел свои связанные руки вокруг таза и ног так, чтобы руки находились у меня уже не за спиной, а перед животом, а потом взял ими фонарик и, выставив его перед собой, медленно пошел по туннелю. Вскоре мы оказались на таком его участке, где вода доходила до уровня груди. Шагая по туннелю, я стал напевать песенку.

– Заткнись, – приказал мне главарь наемников. – Ты что, пытаешься сообщить своим приятелям о том, что мы приближаемся к ним?

– Именно так, – ответил я. – У моих приятелей имеется при себе оружие, которое было у Луизао, когда его убили морсего, и, если я не предупрежу их, что среди тех, кто к ним приближается, есть я, они могут открыть огонь, а мне, откровенно говоря, не очень хочется, чтобы они продырявили мою любимую рубашку.

– Если ты сейчас еще начнешь рассказывать мне сказки про морсего, я прострелю тебе ногу, – сердито заявил Соуза.

Я, однако, услышал, как идущие позади него два наемника встревоженно о чем-то перешептываются. По-видимому, рассказы о морсего не казались им обычной легендой, и после ужасной смерти одного из их товарищей и исчезновения другого они в этом темном туннеле начали очень сильно нервничать.

– Эй! – неожиданно крикнул я, с радостью думая о том, что от такого моего внезапного крика идущий за моей спиной Соуза наверняка испуганно вздрогнет. – Это я, Улисс! Я приближаюсь к вам, не стреляйте!

В действительности я не имел ни малейшего понятия о том, где мы сейчас находимся, и лишь делал вид, что иду, ориентируясь по отметинам на стенах, которые я сам тайком и делал ручкой фонарика. Поэтому мне оставалось разве что отдать свою дальнейшую судьбу в руки или Бога, или дьявола и молиться, чтобы произошло то, чего я ждал и боялся.

Мои мольбы, видимо, были услышаны, и это произошло.

Из темноты донеслось приглушенное рычание, а затем я почувствовал тошнотворный запах гниющего мяса.

– O que foi?[59]59
  Что это было? (португ.)


[Закрыть] – испуганно спросил один из наемников.

– Silêncio![60]60
  Тихо! (португ.)


[Закрыть] – резко оборвал его Соуза.

В следующее мгновение лейтенант приблизил свой рот к моему уху.

– Я знаю, в какую игру вы пытаетесь со мной играть, – заявил он, стараясь не выказывать ни малейшего беспокойства, – но со мной такие уловки не срабатывают. Так что скажи своим друзьям, чтобы они немедленно шли сюда и не делали никаких глупостей, если ты не хочешь, чтобы я пристрелил тебя прямо здесь.

Чтобы придать весомости своим словам, он ткнул меня стволом пистолета в спину.

– Я вам клянусь, что тут нет никакой уловки, – возразил я, со страхом думая об упирающемся мне в спину пистолете и с еще большим страхом – о том, чего я еще не видел, но что, как я знал, находилось где-то рядом. – Я же вам уже говорил, что в этом заброшенном городе обитают морсего… Вы и сами в этом только что убедились.

– Единственное, в чем я убедился, так это в том, что вам тут очень нравится издавать громкие звуки и что где-то здесь, в этом туннеле, лежит и разлагается дохлый кот. А теперь, если ты не хочешь закончить свою жизнь прямо в этой дыре, шагай вперед и не останавливайся.

– Черта с два! – вызывающе заявил я. С этими словами я, превозмогая страх, резко повернулся к Соузе, пистолет которого теперь был нацелен в мою голову. – Я не сделаю вперед даже и шага. Вы можете, если хотите, убить меня прямо здесь.

– С удовольствием, – спокойно произнес Соуза, взводя курок пистолета. – Прощайте, сеньор Видаль.

– …или же мы можем продолжить наш разговор, – поспешно добавил я. – Неужели вы не понимаете, что если мы пойдем по этому туннелю, то все погибнем.

– Ты ошибаешься, – возразил лейтенант ледяным тоном, упираясь стволом пистолета в мой лоб. – Единственный, кто здесь умрет, – это ты.

Я подумал было, что надо закрыть глаза, – как будто это притупило бы боль от пули, пробивающей мой череп, – но затем решил оставить их открытыми, чтобы при слабом свете фонариков смело посмотреть прямо в лицо своему убийце, вызывающе приподняв подбородок. «Если уж придет время умереть, – всегда считал я, – то нужно будет вести себя при этом красиво – так, как будто тебя в этот момент фотографируют».

Палец Соузы лег на спусковой крючок. Я приготовился увидеть мелькающие перед глазами картинки из моей жизни, однако если я в этот момент что-то и увидел, так это какое-то еле заметное движение за спиной второго наемника.

Я невольно отвел взгляд от темных глаз Соузы и разглядел далеко позади от него непонятно откуда появившиеся два беловатых поблескивающих кружочка, от которых шла длинная тень. От этой тени неожиданно протянулись две длинные черные конечности, которые мертвой хваткой вцепились в наемника, находившегося в хвосте группы, и резким движением утащили его в темноту – утащили так быстро, что наемник, наверное, не успел понять, что с ним произошло.

Он исчез во тьме, даже не вскрикнув. Я заметил лишь, что на его лице мелькнуло изумленное выражение, а затем от него остались лишь расходящиеся по воде круги. Как будто его никогда и не было.