Текст книги "Черный город"

67

Я инстинктивно обернулся и, закрыв глаза, изо всех сил ударил прямо перед собой кулаком, с ужасом подумав о том, что сейчас со мной произойдет то же самое, что произошло с Луизао.

К моему удивлению, когда мой кулак ткнулся в чью-то голову, в ответ раздался вполне человеческий голос.

– Ах ты ж кретин! – воскликнул кто-то с характерным аргентинским акцентом.

В следующее мгновение меня вдруг ослепил свет фонарика, не позволивший мне увидеть, кто же это обозвал меня кретином.

Затем перед моим лицом появилась протянутая рука, и тот же самый голос потребовал, чтобы я крепко за нее схватился.

Я секунду-другую посомневался, думая, что это, видимо, один из людей Соузы, но затем мне пришло в голову, что уж лучше иметь дело с ними, чем с обитающими в этом подземелье чудовищами. Поэтому я схватил протянутую мне руку, и тут же за мою руку уцепились еще две или три руки. Затем я почувствовал, что меня тащат наверх через отверстие в потолке пещеры, которое мы не заметили из-за царящей снаружи темноты, и я снова вдохнул горячий и влажный воздух сельвы.

Несколько секунд спустя из того же самого отверстия появились Кассандра и профессор. Их, как и меня, вытащили трое незнакомцев, освещаемых факелами, которые они держали в руках, то и дело нервно поглядывая по сторонам.

– Спасибо… – сказал профессор, с трудом переводя дыхание. – Огромное вам спасибо.

Едва он произнес эти слова, как ему в лицо ударил луч фонарика и раздался женский голос:

– Профессор Кастильо? Это… это вы?

Всех присутствующих охватило замешательство, и в течение нескольких секунд никто не произносил ни звука. Даже доносившийся из подземелья рев морсего – и тот, казалось, на эти несколько секунд прекратился.

– Валерия?.. – спросил профессор, делая шаг вперед.

– Этого не может быть. Как… как вы здесь оказались… – пробормотала Валерия.

Не успела она договорить, как ее уже заключил в свои крепкие объятия отец.

– Слава Богу! – пробормотал он сквозь слезы. – Ты даже не представляешь себе… Ты даже не представляешь того, что… – Так и не закончив фразу, профессор, сильно расчувствовавшись и крепко обняв свою дочь, заплакал от облегчения и радости.

Хотя встреча отца и дочери, обнимающихся при мерцающем свете факелов, была очень трогательной, от моего внимания все же не ускользнуло, что доносившийся из подземелья рев морсего становился все более громким.

– Не хочу омрачать вашу радость, – сказал я, заглядывая в темное отверстие, из которого меня и моих друзей только что вытащили, – но, как мне кажется, было бы лучше отложить торжественную процедуру встречи на более позднее время, а сейчас дать отсюда деру – и как можно быстрее.

– Я с тобой согласна, – поддержала меня Касси. – Думаю, эти чудовища будут не в восторге, если узнают, что я разделалась с одним из них.

– Вы убили одного из них? – спросила, с сомнением качая головой, Валерия.

Мексиканка в ответ лишь осветила своим фонариком черный пистолет «глок», который она держала в руке и из ствола которого, казалось, все еще шел дымок.

– Я, по крайней мере, видела, что проделала в нем пару дырок, – высокомерно заявила Кассандра.

– А ты женщина с характером… – послышался голос с аргентинским акцентом.

– У тебя, наверное, еще будет возможность в этом убедиться, – ответила Касси, засовывая пистолет себе за ремень.

И тут наш разговор был прерван злобным воем, донесшимся откуда-то из-под наших ног.

Три луча света тут же скользнули к отверстию. В темноте подземелья, из которого мы только что выбрались, метнулась в сторону какая-то тень.

– Принесите сухих листьев и веток! – распорядилась дочь профессора, отстранив от себя своего отца. – Быстро!

Не заставляя ее повторять приказ дважды, мы, то есть все остальные присутствующие, тут же стали делать то, что она от нас потребовала, и менее чем через минуту возле края отверстия уже возвышалась довольно большая куча хвороста, набросанная нами, которую затем и подожгли. При ярком свете костра я быстренько окинул взглядом всех, кто возле этого костра находился, и мысленно констатировал, что теперь нас шестеро.

– Давайте уносить отсюда ноги! – сказала Валерия тоном, явно свидетельствующим о том, что она привыкла командовать. – Этот костер долго гореть не будет.

Не сказав больше ни слова, она побежала куда-то в темноту. Перед ней заскользил по земле луч света ее налобного фонарика. Вслед за ней устремились все остальные.

68

Я бежал почти вслепую, громко шлепая по лужицам при каждом шаге и ориентируясь по мельтешащим впереди меня факелам. Эти факелы показывали мне, в каком направлении нужно бежать, но они, к сожалению, не могли осветить то и дело появляющиеся передо мной ветки, и те больно ударяли меня по лицу.

Я не имел ни малейшего представления о том, куда мы направляемся, однако пытаться сейчас у кого-то об этом спрашивать было бы неуместно, а потому мне, бегущему самым последним (прямо передо мной мелькала изящная фигурка Кассандры и маячил свет ее фонарика), оставалось лишь надеяться на то, что дочь профессора знает, куда она, увлекая нас всех за собой, бежит.

Некоторое время спустя те, кто находился впереди, стали бежать помедленнее, а затем мы все шестеро, перейдя на шаг, сбились в одну плотную группу. Из опасения, что нас могут заметить, мы передвигались молча, пока не оказались перед фасадом полуразрушенного здания, очень сильно отличающегося от всего, что мы видели в этом заброшенном городе раньше. Каменная лестница, покрытая растительностью, вела к входу, состоящему из трех украшенных искусной резьбой длинных каменных блоков (двух вертикальных и одного горизонтального, лежащего на первых двух). Через этот вход можно было пройти внутрь сооружения, которое, насколько мы могли видеть при свете фонарей, чем-то напоминало храмовый комплекс Ангкор-Ват[55]55
  Ангкор-Ват – храмовый комплекс в Камбодже.


[Закрыть] в Юго-Восточной Азии. Его, как и этот комплекс, окружала плотная стена из гигантских деревьев и густого кустарника, почти полностью скрывая от постороннего взгляда, поэтому, не зная, что сооружение находится именно здесь, можно было пройти мимо в какой-нибудь сотне метров от него и даже и не догадаться, что оно здесь есть.

Мы, испытывая едва ли не благоговение, поднялись по лестнице и прошли через величественный вход (в его верхней части виднелась пятиконечная звезда, внутри которой можно было разглядеть правильный пятиугольник). Как только мы оказались внутри этого сооружения, Валерия повернулась к нам и с облегчением вздохнула.

– Здесь мы в безопасности, – сказала она. – Морсего в это место заходить не решаются.

– Ты в этом уверена? – недоверчиво спросила Касси.

Валерия, молодая женщина с темными кругами под глазами, более худощавая и, конечно же, не в такой нарядной одежде, в какой она была запечатлена на фотографии со своим отцом, но, тем не менее, весьма привлекательная, посмотрела на Касси оценивающим взглядом своих проницательных голубых глаз.

– Мы находимся здесь уже почти две недели, – объяснила она, – и за это время не раз слышали, как они шастают где-то неподалеку. Кстати, мы чувствовали их отвратительный запах. Нам неизвестно, почему они предпочитают не входить в это строение, но предполагаем, что все дело в скульптуре, которая находится вон там, в глубине. – Валерия, не поворачиваясь, показала куда-то за свою спину. – И можете мне поверить, что, если бы монстры захотели сюда зайти, они бы уже сделали это.

Повернувшись к своему отцу, она окинула его взглядом и довольно бесцеремонно произнесла:

– А теперь… объясните-ка мне, что вы, черт возьми, здесь делаете?

Поскольку рассказ профессора о событиях, которые привели нас сюда, в этот заброшенный город, обещал быть, само собой разумеется, долгим, мы уселись все вместе возле костра, разведенного в центре большого помещения, похожего то ли на внутреннюю часть храма, то ли на зал для торжественных приемов. Пока профессор рассказывал, я, охваченный любопытством, поднялся и пошел к той скульптуре, на которую указала Валерия. В дальнем конце помещения находилась каменная лестница, на верхней части которой возвышался величественный трон, изготовленный из одного куска блестящего кварца. На этом троне виднелась скульптура какого-то мужчины, высеченного из камня в натуральную величину и сидящего с гордым видом. Он был облачен в своего рода тунику, лицо его было закрыто позолоченной маской в форме перевернутой груши с двумя большими отверстиями для глаз, а над головой красовался нимб, свидетельствующий, по-видимому, о том, что данная скульптура изображает какое-то божество.

Поскольку я очень сильно устал, у меня возникло решение не подниматься по этой лестнице и вернуться к костру. Идя назад, я обратил внимание на мощные круглые колонны, покрытые точно такими же клинописными значками, какие мы уже видели раньше. Эти колонны поддерживали двускатную крышу, края которой покоились на толстых стенах, тоже покрытых такими же значками, а также изображениями людей, животных и, насколько я мог судить, мифологическими существами, высеченными на камне с большим мастерством.

Еще до того, как все расселись вокруг костра, мы друг с другом познакомились, и теперь я знал, что аргентинца, которого я ударил кулаком, зовут Клаудио Шварц, что он – молодой дородный археолог с внешностью героя-любовника из какого-нибудь телесериала и что специализируется он на изучении древних цивилизаций, существовавших в Андах. Вторым спутником Валерии была бразильянка из Сан-Паулу, которую звали Анжелика Барбоза и которая выглядела намного моложе своих сорока восьми лет благодаря выразительным черным глазам и атлетической фигуре, формы которой были хорошо заметны под ее одеждой. Валерия наняла ее в качестве врача для своей экспедиции, поскольку она, помимо всего прочего, обладала большим опытом борьбы с распространенными в сельве болезнями, инфекциями и паразитами…

Я бродил взад-вперед неподалеку от костра, рассматривая издалека различные уголки этого большого зала, когда по окончании рассказа Валерия спросила профессора:

– Значит, вы говорите… – ее голос стал слегка насмешливым, – что приехали сюда, чтобы меня спасти?

– Да, именно таким было наше намерение, хотя я и понимаю, что, если взглянуть на нас со стороны, на спасателей мы не очень-то похожи, – со слегка пристыженным видом ответил Кастильо.

– Да, действительно, – сказала дочь профессора, поочередно окидывая нас троих взглядом. – Извините, что вам об этом говорю, но, как спасательная группа, вы оставляете желать лучшего.

– У нас попросту не было времени на то, чтобы зайти в прачечную, – усмехнулся я, повернувшись в сторону Валерии.

– Намерение-то у нас было благое, разве не так? – спросил у нее профессор.

– Толку от него, однако, никакого нет, – сухо ответила ему дочь, скрещивая руки на груди. – Вы не только не сможете оказать никакой помощи, но еще и доставите мне дополнительные хлопоты.

– Дополнительные хлопоты? – возмущенно переспросила Касси. – Какие еще хлопоты? Мы рисковали своей жизнью только ради того, чтобы добраться сюда и попытаться спасти твою задницу! И ты могла бы, по крайней мере, проявить по отношению к нам хоть немножко благодарности.

– Наверное, могла бы, но, вообще-то, это мы спасли ваши задницы, а не наоборот. Поэтому, с моей точки зрения, уж если кто-то и должен проявлять благодарность, так это ты, причем по отношению к нам.

– Ты что, думаешь… – начала было пререкаться мексиканка.

– Давайте не будем ссориться! – поспешил вмешаться профессор, показывая жестами и Кассандре, и Валерии, чтобы обе успокоились. – Мы все теперь находимся в одной тарелке и в первую очередь должны думать сейчас о том, как бы выбраться отсюда побыстрее, пока не угодили в руки морсего и пока до нас не добрались наемники.

– Наемники? – встревоженно спросила Анжелика. – Какие еще наемники?

– Те, которых послали нас ликвидировать, – пояснил я, подходя совсем близко к костру и оказываясь внутри светлого пятна, образуемого его пламенем. – Не только нас, но и, о чем сообщаю с сожалением, вас тоже. Они прыгнули сегодня утром с парашютами из самолета, когда мы подавали при помощи костра дымовые сигналы. Мы делали это в надежде на то, что нас заметите вы.

– О чем это он говорит? – недоверчиво спросила Валерия у своего отца, показывая на меня. – Вы хотите сказать, что теперь нам придется еще спасаться бегством от каких-то наемников, которые намереваются нас убить? Я ничегошеньки не понимаю! Зачем им нас убивать?

– Объяснение на этот счет может быть долгим, – медленно, видимо тщательно подбирая слова, снова заговорил профессор. – Но если попытаться объяснить коротко, то, насколько нам известно, руководители строительной компании, соорудившей на местной реке плотину, не хотят, чтобы кто-то узнал о существовании этого города. А потому они готовы устранить любого, кому о нем известно. В том числе и всех нас.

– А откуда им стало известно, что мы – Анжелика, Клаудио и я – находимся здесь? – поинтересовалась дочь профессора. – Наша экспедиция проводится, можно сказать, втайне. Даже бразильские власти не знают, что мы сюда приехали.

– Им об этом сказали мы.

– Им об этом сказали вы?! – возмущенно воскликнула Валерия. – А какого черта вы это сделали?

– Дело в том, что мы не знали, кто они такие, – стал оправдываться профессор, пытаясь утихомирить свою дочь. – Они заявили, что прибыли сюда, чтобы нас спасти, и лишь позже выяснилось, что задача у них – прямо противоположная… А вы разве не слышали, как здесь неподалеку пролетал самолет?

– Вообще-то, слышали, – подала голос Анжелика, показывая на аргентинца. – Клаудио говорил сегодня утром, что ему кажется, будто гудит самолет, но, когда мы вышли наружу, ничего не увидели.

– Если вы не видели, где именно пролетал самолет, как вы смогли нас найти?

Валерия слегка откинула голову и выгнула брови дугой. Ее щеки по-прежнему все еще слегка розовели от гнева.

– А как мы могли вас не найти? – воскликнула она. – Здесь, в этом районе сельвы, царит гробовая тишина, и ваши крики и выстрелы были слышны, наверное, аж на несколько километров вокруг. А поскольку наш проводник Элану ушел куда-то с оружием и исчез, мы подумали, что орет и стреляет он, и решили – с риском для жизни – выбраться ночью наружу и попытаться его разыскать.

– Жаль, что пришлось вас разочаровать, – пробурчала Касси.

Меня в этот момент охватило беспокойство, весьма далекое от насмешливой реплики мексиканки, и я начал нервно почесывать подбородок, заросший уже довольно густой щетиной.

– Если вы так легко смогли определить, где мы находимся, – задумчиво произнес я, – то…

– …то и наемники, которые, как вы говорите, нас ищут, тоже это сделают и затем явятся по нашим следам прямехонько сюда, – договорила за меня Валерия, быстро догадавшись, что я хотел сказать.

– Значит, теперь нам придется прятаться не только по ночам от морсего, но и днем от упомянутых вами наемников, – сказал с заметным буэнос-айресским акцентом не очень-то словоохотливый, как я заметил, Клаудио. – Хорошенькая перспектива!

Я, сев рядом с Касси, откинулся назад и уперся локтями в холодный каменный пол.

– А давайте взглянем на ситуацию, в которой мы оказались, с оптимизмом, и тогда нам будет понятнее, что делать дальше, – стараясь сохранять спокойствие, предложил я. – Раз уж мы наконец-таки встретились, то, как совершенно правильно заметил профессор, нам теперь остается только одно, а именно – немедленно покинуть этот город.

Валерия посмотрела на меня и ухмыльнулась.

– Боюсь, что сделать это будет не так легко, как тебе кажется, – заявила она пессимистическим тоном.

Что-то в ее голосе говорило, что она знает нечто такое, чего не знаем мы.

– А почему? – поинтересовалась Кассандра, в голосе которой чувствовалась легкая враждебность. – Что нам помешает?

Ответ на этот вопрос прозвучал из уст Клаудио.

– Морсего, – печально произнес он. – Они не допустят, чтобы хотя бы кто-нибудь из нас выбрался отсюда живым.

69

– Извини, – сказал я, наклоняясь вперед, к костру, и делая руками такие движения, как будто вытаскиваю что-то из ушей, – а ты не мог бы повторить мне только что сказанное тобой?

На этот раз, глубоко вздохнув, вместо Клаудио стала говорить Валерия.

– Когда мы прибыли в этот город, – печально начала рассказывать она, воскрешая в памяти события, вспоминать о которых ей, видимо, не очень-то хотелось, – наша группа состояла из восьми человек. Мы разбили лагерь в западной части этого города. Уже в самую первую ночь исчез Элану. Он был нашим проводником. Мы предположили, что он пошел куда-то рано утром и что с ним произошел несчастный случай, а потому несколько часов спустя начали искать его в окрестностях лагеря. Мы его так и не нашли и, когда стемнело, решили продолжить поиски на следующее утро. Однако ночью исчез из своей палатки наш биолог – его звали Флавиу. Он, как и Элану, исчез абсолютно бесследно. Они оба как будто испарились.

– А у вас после этого не возникло подозрений, что происходит что-то странное? – спросил я.

– Ты, наверное, считаешь нас дураками, да?.. Ты ведь наверняка заметил, что в здешних джунглях нет вообще никаких сколько-нибудь опасных животных, и поэтому мы подумали, что наши спутники, возможно, упали в какую-нибудь глубокую яму, когда вышли ночью справить естественную нужду, ну… или что-то в этом роде. Мы еще больше укрепились в этом своем предположении, когда обнаружили в земле несколько отверстий вроде того, из которого мы вас сегодня вытащили. Судя по этим отверстиям, там, под землей, есть какая-то древняя канализация…

– Да, – перебил Валерию ее отец, – мы пришли точно к такому же выводу.

– В общем, – продолжала Валерия, слегка повышая голос, – мы решили спуститься в один из подземных туннелей, чтобы поискать там своих исчезнувших товарищей…

– О Господи… – вырвалось у меня: я живо представил себе, что могло произойти с товарищами Валерии потом.

Дочь профессора сжала губы, пытаясь не поддаваться эмоциям.

– В ту ночь нам стало понятно, что мы здесь не одни… – сказала она таким тоном, как будто к ее горлу подступил ком. – Эти чудовища схватили Гельмута – выдающегося антрополога, который был в университете моим наставником. Он кричал от страха и цеплялся за мою руку, когда морсего пытались утащить его за ноги куда-то прочь… – Валерия, сделав паузу, посмотрела на потолок и сглотнула слюну. – У меня на одежде до сих пор сохранилась его кровь.

Профессор подвинулся поближе к дочери и погладил ее ладонью по спине, пытаясь успокоить.

– Мне очень жаль, – мягко сказал он.

– Мне тоже, – добавил я. – Но я до сих пор еще не понимаю, почему вы думаете, что морсего не позволят нам отсюда выбраться.

Валерия посмотрела на меня своими пронзительно-голубыми глазами, цвет которых казался еще более ярким благодаря ее иссиня-черным волосам, доходящим до плеч.

– На следующее утро, – сказала она, с трудом заставляя себя говорить твердым голосом, – двое наших товарищей попытались покинуть этот заброшенный город в дневное время, надеясь вернуться сюда со спасательной группой и тем самым спасти всех остальных.

– И что произошло?

– Пару дней спустя мы нашли их трупы. Они лежали у основания вон той лестницы. Им отрезали головы и вынули внутренности…

– Боже мой… – прошептала Кассандра.

– Кстати, – добавила Валерия, поворачиваясь к Касси, – у одного из них был желтый непромокаемый плащ – точь-в-точь такой, как тот, который завязан узлом у тебя на поясе.

Костер тихонько потрескивал, освещая шесть грязных, осунувшихся и печальных лиц. От наших спин тянулись далеко назад длинные подрагивающие тени, похожие на черных призраков.

– Но ведь в этом же нет абсолютно никакого смысла… – пробормотал профессор, выдержав довольно продолжительную паузу. Прошло уже несколько минут после того, как Валерия закончила свой рассказ и мы погрузились в испуганное молчание.

– А что, разве есть какой-то смысл во всей этой вашей затее? – пробурчал я.

Профессор, не обратив на мою реплику ни малейшего внимания и думая о чем-то своем, покачал головой.

– Эти… морсего, или как их там называют, ведут, по всей видимости, ночной образ жизни, да?

– Да, именно так, – согласился Клаудио. – В этом можете быть уверены. Днем они находятся под землей, в туннелях, а вот ночью…

– Понятно, понятно, – закивал профессор. – Они – ночные хищники, а потому, похоже, не переносят прямого света фонарика или костра, как и большинство ночных хищников, глаза которых болезненно воспринимают яркий свет. Однако я не могу согласиться с тем, что они обладают волей, позволяющей им осознанно не давать нам покинуть этот город, поскольку данный волевой акт предполагает наличие интеллекта и способность планировать. Животные не способны…

– Животные? – перебила его Валерия. – А кто вам сказал, что они – животные?

Профессор смущенно посмотрел на нее.

– Что ты имеешь в виду? Если они не животные, то получается, что они…

– Они, конечно же, люди, – решительно заявила Валерия. – По крайней мере когда-то ими были.

– Но ведь это… какой-то абсурд.

– Я недавно столкнулся с одним из них лицом к лицу, – вмешался в разговор я, решив поддержать точку зрения профессора, – и если то, что я видел, можно назвать человеком, то я – осел.

Кассандра нарочито громко кашлянула, однако никто, похоже, на этот ее намек не обратил внимания.

– Они, конечно, кое в чем очень сильно отличаются от привычных нам человеческих существ, – поучительным тоном стала объяснять Валерия. – Они физически сильнее, выше ростом и проворнее, чем мы. Кроме того, они обладают прекрасным слухом и благодаря своим огромным глазам способны очень хорошо видеть ночью. Именно из-за этой их способности они и получили свое название – homens morcegos[56]56
  Люди – летучие мыши (португ.).


[Закрыть], или просто морсего. Но, поверьте мне, они по большому счету действительно являются человеческими существами.

– Лично мне непонятно еще кое-что, – сказал я. – Что означает слово «морсего»?

– На португальском языке это слово означает «летучая мышь»… Название вполне подходящее. Из-за их ночного образа жизни, исходящего от них зловония и черного цвета их кожи они известны среди туземцев, живущих в бассейне реки Амазонки, как наполовину люди, наполовину летучие мыши. До того как наша экспедиция добралась сюда, мы думали, что это не более чем миф – что-то вроде россказней про оборотней и оживших мертвецов.

Кассандра с сомневающимся видом покачала головой.

– Мне что-то в это не верится, – заявила она. – Не может быть, чтобы род человеческий пошел по дороге, так сильно отклоняющейся от магистрального пути его эволюции, пусть даже и в таком удаленном уголке планеты, как этот. Никто еще никогда не находил останков людей, хотя бы приблизительно похожих на этих, ни в одном уголке мира. Мне не верится, чтобы естественный отбор привел…

– Эволюция? Естественный отбор? – бесцеремонно перебила мексиканку Валерия, слегка усмехнувшись. – Что-то я не помню, чтобы я хотя бы вскользь упоминала эти понятия.

Касси молча посмотрела на нее. В ее взгляде читалось недоумение.

– А что же тогда? – спросила мексиканка. – Ты же не станешь утверждать, что мы столкнулись с абсолютно новым биологическим видом или с доисторической генной инженерией?

Валерия, молча скрестив ноги и положив одну руку на другую, расплылась в очаровательной улыбке.

– Не знаю, за кого ты меня принимаешь, – продолжила Кассандра, – но я не какая-нибудь дура, которой можно морочить голову подобными россказнями.

– Ни за кого я тебя не принимаю, – высокомерно возразила Валерия. – Я, между прочим, антрополог и прекрасно разбираюсь в том, о чем сейчас говорю. Кроме того, у меня есть доказательства.

– Доказательства? – переспросила, не скрывая иронии, мексиканка. – Какие именно доказательства?

– Неопровержимые.

– И где же они у тебя? – усмехнувшись, поинтересовалась Касси и демонстративно посмотрела по сторонам, словно бы пытаясь эти доказательства увидеть.

Дочь профессора снова улыбнулась и показала глазами на то место, на котором сидела мексиканка.

– Под твоей задницей, – заявила она, блеснув при этом своими белыми ровными зубами. – Те доказательства, о которых мы говорим, находятся как раз под твоей изящной задницей.