Текст книги "Черный город"

60

Некоторое время мы тренировались, пока не наловчились разговаривать в подобной манере, и это даже стало так забавлять нас, что мы то и дело начинали хихикать, особенно тогда, когда представляли себе, как лейтенант Соуза, стоя у входа в пещеру и подслушивая наши разговоры при помощи своей портативной радиостанции, ломает себе голову, на каком же языке мы разговариваем и почему такие веселые.

Мы сидели со связанными руками и ногами в глубине темной пещеры, зная, что, возможно, жить нам осталось считаные часы, но, тем не менее, начинали весело смеяться каждый раз, когда кто-нибудь из нас что-то говорил. Луизао уже даже не включал свой фонарик – он, видимо, решил, что мы тронулись рассудком.

Главная проблема для нас теперь заключалась в том, что нам так до сих пор и не пришло в голову ни одной разумной идеи относительно того, что же делать дальше. Поэтому мы были вынуждены довольствоваться идеями неразумными.

Единственный придуманный нами план, если его вообще можно было назвать планом, заключался в том, чтобы неожиданно наброситься всем троим на Луизао и попытаться придавить его весом своих тел в надежде на то, что в возникшей суматохе кто-нибудь из нас сможет вырвать у него оружие и что – если нам уж совсем повезет – мы даже сумеем так шибануть его об пол, что он потеряет сознание.

Перечень всего того плохого, что могло при этом произойти, был таким длинным, что не имело смысла даже пытаться обсуждать его по пунктам, а потому мы, понимая всю безнадежность своего положения, решили: будь что будет, но надо попробовать реализовать этот безумный план!

– Во готово? – тихо спросила мексиканка.

– О готово, – прошептал профессор.

– Но счот тро, – сказал я, – бросоомсо но ного. Одон…

Медленно, стараясь не производить ни малейшего шума, я согнул ноги и, прислонившись к стене, встал.

– Дво…

Перед моим мысленным взором вдруг предстал образ мулата, которого мы намеревались повалить на землю: гора мускулов, которую научили, как быстро убивать людей, и которая при необходимости убьет кого угодно. Мне подумалось, что мы, безусловно, совершаем большую ошибку, но, тем не менее, я твердо произнес:

– Тро.

Затем я, ничего не видя в темноте, как будто у меня были закрыты глаза, и балансируя со связанными руками и ногами, сделал первый скачок туда, где, как мне казалось, должен был находиться Луизао.

Я тут же почувствовал за своей спиной дыхание профессора и, подумав, что следом за ним наверняка устремилась и Касси, сделал следующий скачок вперед, стараясь не потерять равновесия.

Мгновением позже едва ли не в нескольких сантиметрах от моего лица вспыхнул яркий белый свет, и следующее, что я почувствовал, – это сильнейший удар в голову, от которого я повалился на землю, как мешок с картошкой, сбивая при этом с ног находившихся непосредственно позади меня профессора и Кассандру.

– O que voсês querem fazer?[51]51
  Что это вы задумали? (португ.)


[Закрыть] – послышался голос мулата, которого, судя по интонации, и удивила, и позабавила наша неуклюжая попытка напасть на него. – Voсês querem atacar-me?[52]52
  Вы хотите на меня напасть? (португ.)


[Закрыть]

У меня так сильно болела и кружилась голова, что я с трудом понимал, где вообще нахожусь, однако даже и в таком состоянии я вполне осознавал, что наш план, к сожалению, провалился.

Превозмогая боль, я приоткрыл глаза и увидел, что Луизао, освещая нас фонариком, целится из своего автомата. Мне показалось, что я слышу, как в его голове крутятся и вертятся шарики и винтики мыслительного механизма, решающего, что же ему теперь с нами делать.

Его решение трансформировалось в легкий щелчок: он, видимо, снял оружие с предохранителя, – а затем я услышал металлические звуки, которые обычно раздаются, когда передергивают затвор автомата.

– Eu estou muito cansado de voсês[53]53
  Я очень от вас устал (португ.).


[Закрыть], – сказал мулат с каким-то странным безразличием. – Adeus[54]54
  Прощайте (португ.).


[Закрыть]…

Я понял, что он нас сейчас пристрелит.

Мне захотелось что-нибудь сказать – хоть что-нибудь, – но из моего горла так и не вырвалось ни единого звука. Я попросту не придумал, что же можно было бы сказать в подобной ситуации. Вся Вселенная начиналась и заканчивалась в дуле нацеленного на нас ствола.

И тут, когда, как мне показалось, мулат уже начал медленно нажимать на спусковой крючок, в мои ноздри ударил запах гниющего мяса, и я невольно спросил сам себя, не это ли запах смерти. Затем с той стороны, где находился Луизао, до меня донеслись звуки какого-то странного бульканья, после чего фонарик, почему-то перестав светить на нас, взмыл вверх к самому потолку и завис там в воздухе.

Я растерялся от неожиданности происходящего и не знал, что делать. Фонарик вдруг, рухнув вниз, с шумом ударился о землю, но когда он еще падал, я на долю секунды увидел в его свете сцену, при воспоминании о которой у меня до сих пор еще холодеет кровь в жилах.

Огромное тело Луизао, поднявшись к потолку, зависло в воздухе. Его голова исчезла внутри отверстия, которого я раньше не замечал и из которого теперь торчали четыре сильные черные руки с длинными пальцами, на кончиках которых виднелись острые когти. Именно эти руки, вцепившись в мускулистую грудь и спину мулата, держали его на весу под потолком, а он при этом отчаянно пытался вырваться и дрыгал ногами.

Однако сцена эта промелькнула перед моими глазами в течение лишь доли секунды. Фонарик, упав на землю, освещал теперь только стену, перед которой уже никого не было, – как не было уже никого и в воздухе под потолком. Но тут вдруг раздался какой-то странный звук, и на мое лицо брызнула густая и теплая жидкость.

Следующее, что я услышал, – это звук удара тела о землю.

61

– О Господи… – послышался голос профессора, который первым решился что-то сказать. – Что произошло?

Мы с Кассандрой ничего ему не ответили.

Я не знал, что успели заметить профессор и Касси, но лично меня увиденная сцена поразила настолько сильно, что я не мог отделаться от наваждения: она снова и снова мелькала перед моим мысленным взором, вызывая такой ужас, что я не мог даже пошевелиться. Передо мной вновь и вновь возникали ужасные черные руки, которые держали на весу Луизао, так что от его ступней до земли было больше метра, а он лихорадочно извивался в конвульсиях…

– На него, похоже, кто-то… напал, – сказала мексиканка, которая, как я смог определить в темноте, лежала на земле позади профессора, сидевшего прямо за моей спиной. – Кто-то или… что-то. Ты что-нибудь видел, Улисс?

– Я не знаю, что я видел, – ошеломленно произнес я. – Мне показалось, что… что… Черт возьми, клянусь тебе, я не знаю, что я видел.

Мой взгляд, который все еще был прикован к темному потолку, медленно опустился и наткнулся на фонарик, который теперь освещал стену.

Я лег на бок и начал медленно ползти. Преодолев два метра, отделявших меня от фонарика, я взял его обеими руками и поднял вверх – к отверстию в потолке, похожему на длинный и темный дымоход.

Из этого отверстия уже ничего не высовывалось.

– Посвети вниз, – еле слышно сказала Кассандра.

Я так и сделал. Узкий луч света, пробежав по стене пещеры, остановился на земле, и я увидел большие ботинки мулата. Я осветил затем фонариком его ноги, пояс, туловище, плечи, руки – из-за такого его положения создавалось впечатление, что он приготовился куда-то бежать…

И тут я услышал, как Кассандра громко вскрикнула, а у профессора началась рвота. Я поспешно сжал губы и сделал несколько глубоких вдохов, чтобы не стошнило и меня.

У мулата не было головы.

– Боже мой!.. – пробормотала Касси, освещая фонариком грубо перерезанную широкую шею, вокруг которой уже натекла целая лужа крови. – Кто мог это… сделать?

– Кто или… что, – сказал профессор, разрезая мои путы ножом, который он снял с пояса Луизао и которым уже разрезал путы у себя самого и у Кассандры. – Ты что-то видел? – Профессор поднял взгляд к потолку. – Ведь видел, Улисс?

– Я вам уже сказал, что не знаю, что я видел… – прошептал я. – Фонарик осветил все это лишь на мгновение, и я успел заметить только то, что мулат висел в воздухе и дрыгал ногами, а его голова находилась вон в том отверстии.

– И больше ничего?

– И больше ничего, – ответил я, подумав, что не стоит пугать своих друзей рассказами о чем-то таком, что, возможно, мне просто померещилось. – Все произошло чересчур быстро.

– Но…

– Почему бы нам не перестать думать о том, что произошло, – резко перебил я профессора, – и не начать думать о том, что мы будем делать дальше? Нам следовало бы забрать вот у этого нашего друга все то, что может быть нам полезным, и затем попытаться дать отсюда деру, пока его не пришли менять.

– А куда мы можем дать деру? – встревоженно спросила Касси. – Я тебе напоминаю, что снаружи пещеры находятся несколько головорезов, и они вряд ли обрадуются, когда обнаружат, что их товарищу оторвали голову.

– А может, если мы расскажем им о том, что здесь произошло, и объясним, что мы не имеем к этому никакого отношения, они не станут… – робко предположил профессор.

Кассандра, невесело рассмеявшись, осветила меня фонариком.

– А-а, все ясно… – уныло пробормотал профессор.

Еще не зная, на что она этим своим поступком намекает, я с любопытством посмотрел на самого себя и тут же понял, что означал невеселый смех Касси: я был с ног до головы забрызган кровью Луизао. В таком виде, конечно же, мне вряд ли стоило представать перед товарищами погибшего мулата и убеждать их, что я не виноват в его смерти.

– Ну что ж, – сказал я, показывая взглядом на темную глубину пещеры, – тогда мы можем пойти только туда.

– Похоже, что так, – согласилась Кассандра.

Вытащив из-за пояса Луизао его пистолет «глок» калибра девять миллиметров, она, убедившись в том, что он поставлен на предохранитель, передала его профессору.

Затем Касси с невозмутимым видом обыскала труп и забрала у мертвого мулата различные предметы, в том числе автомат, который она тут же повесила себе на плечо, и пару магазинов, которые она затем запихнула себе в боковые карманы штанов. Под конец мексиканка передала мне фонарик с таким видом, с каким отдают ключи от города.

– Секундочку… Оружие вы взяли себе, а мне дали всего лишь этот дурацкий фонарик? – возмутился я. – И как, по-вашему, я буду себя защищать, если надо мной вдруг нависнет опасность? Буду ослеплять неприятеля светом фонарика?

– У тебя есть красивый и острый нож, – ответила Кассандра, показывая на нож. – А еще – твой острый ум.

– Уж в чем в чем, а по части остроты ума ты меня всегда превосходила.

Мексиканка ничего не ответила, но я даже и в полумраке смог увидеть, как она улыбнулась.

И тут мы, ненадолго замолчав, услышали со стороны входа в пещеру звуки приближающихся шагов.

Мы втроем тут же дружно бросились вглубь пещеры.

Поскольку у меня был фонарик, я бежал первым, освещая себе путь и подбадривая профессора и Кассандру, чтобы они не отставали от меня. Перед моим внутренним взором по-прежнему то и дело появлялась жуткая сцена, свидетелем которой я стал всего лишь несколько минут назад, и у меня невольно возникало ощущение, что я веду двух своих друзей не к спасению, а в какие-то тартарары, где им и мне придется столкнуться с чем-то гораздо более опасным, чем кучка наемников.

Мне вдруг припомнились слова старого шамана племени менкрагноти, который назвал это место адом, а его обитателей – демонами.

Вопреки собственной воле я мысленно спросил сам себя, а не в ад ли мы сейчас направляемся, и у меня по позвоночнику побежали холодные мурашки.

62

Маленький луч света, исходивший от фонарика, дергался то вправо, то влево в такт моим движениям. Я концентрировал все свое внимание на том, куда я ставлю ступни, чтобы ни в коем случае не споткнуться, и старался не думать обо всем остальном – а особенно о том, что сейчас откуда-нибудь из темноты могут появиться черные конечности, которые схватят меня за шею.

– Подожди немножко, Улисс, – донесся сзади голос профессора, начавшего отставать.

– Я понимаю, что вам трудно, – ответил я, тяжело дыша, но отнюдь не снижая скорости бега, – однако останавливаться нельзя. Если эти типы нас поймают, все это закончится, поверьте мне, очень печально.

– Тогда бегите без меня, – голос профессора задрожал, – потому что мои легкие сейчас лопнут.

– Да ладно, не стройте из себя мученика.

– Послушай, давай ненадолго остановимся, – с явной неохотой поддержала профессора Касси. – Нам самим же будет хуже, если в конце концов придется нести дедушку на руках.

– Идите вы оба к черту!.. – Голос профессора стал каким-то приглушенным. – Хотел бы я посмотреть, сможете ли вы, когда доживете до моих лет, вот так носи…

Профессор замолчал на полуслове, а затем до меня донесся глухой звук удара.

Мое сердце екнуло, и я остановился – так резко, что Касси врезалась мне в спину.

– Профессор? – спросил я испуганным шепотом, оглянувшись и посветив позади себя фонариком.

Затем я, повернув назад, осторожно прошел с десяток метров, внимательно осматривая при свете фонарика пол пещеры (и невольно заметив при этом, что очертания пещеры уж слишком симметричные для того, чтобы можно было поверить в ее естественное происхождение), однако от профессора не осталось даже и следа.

Вспомнив об ужасной сцене, которую мне довелось увидеть несколько минут назад, я настороженно осветил фонариком потолок пещеры, опасаясь, что сейчас увижу тело своего друга, трясущееся в предсмертных судорогах.

Но и там я профессора не обнаружил. Кроме того, над нашими головами в потолке не было никаких отверстий.

– Куда же, черт побери, он подевался? – тихо пробормотал я, чувствуя, что мной овладевает уже не только страх, но и любопытство.

– Возможно, он потерял нас из виду и побежал куда-нибудь в другую сторону, – предположила Касси. – Тут, наверное, есть боковые ходы.

Я на всякий случай прошел еще с десяток метров, освещая фонариком буквально каждое углубление в стенах пещеры, и в подтверждение предположения Кассандры в конце концов обнаружил в стене слева вход в боковое ответвление, мимо которого мы с мексиканкой пробежали чуть раньше, впопыхах не заметив его.

Мы осторожно вошли в него и увидели, что здесь такой же широкий и высокий проход, как и тот, в котором мы только что находились.

Касси слегка опередила меня и, сложив руки рупором, громко произнесла:

– Профессор!.. Вы здесь?

В ответ не раздалось ни звука.

Зато сзади до меня донеслось эхо голосов нескольких людей, громко разговаривавших друг с другом. Разговаривали они на португальском языке.

К нам приближались Соуза и его люди, и, судя по их тону, они разозлились не на шутку.

– Черт бы вас побрал, проф! – взорвался я. – Если вы меня слышите, ответьте!

Я уже собирался еще раз крикнуть то же самое, но тут Кассандра с силой схватила меня за руку и тем самым заставила замолчать.

– Ты слышал? – спросила она. – Мне показалось, что он что-то ответил.

Я напряг слух, пытаясь игнорировать голоса наемников, раздававшиеся все ближе и ближе.

– Я здесь… – донеслось до меня, как мне показалось, откуда-то издалека. – Внизу.

Мы устремились туда, откуда послышались эти слова, но едва я сделал несколько шагов, как вдруг Касси, преградив путь рукой, заставила меня резко остановиться.

– Там какая-то дыра, – сказала она, хватая меня за руку, в которой я держал фонарик, и направляя его свет на пол на несколько метров дальше.

И в самом деле, впереди в полу пещеры виднелась большая яма. Мы поспешно подошли к ее краю и заглянули вниз.

Я посветил в нее фонариком и увидел, что яма эта очень глубокая и что именно в ней и находится профессор: он стоял по пояс в воде, и от его головы до края ямы было почти три метра. Тем не менее голубые глаза моего старого друга светились радостью.

– Слава Богу! – сказал он, облегченно вздыхая. – Я уж начал бояться, что вы меня не найдете.

– Вы себя хорошо чувствуете? – спросила Касси.

– Я свалился в эту яму, – ответил профессор, – но вода смягчила удар, и мне кажется, что я ничего себе не повредил. Если ситуация позволяет, попытайтесь вытащить меня отсюда.

Мы с Кассандрой обменялись быстрым взглядом, и я понял, что мы оба подумали об одном и том же.

– Ты что думаешь? – спросила меня Касси, глядя вниз.

В мою голову тут же нахлынуло множество труднореализуемых идей – таких, как, например, сделать из нашей одежды веревку и с ее помощью вытащить профессора наверх. Однако доносящиеся до меня из глубины пещеры голоса, становившиеся все более громкими, вернули меня к реальности.

– Проф, вы меня слушаете? – спросил я.

– Конечно, – ответил он. – Какая там ситуация?

– Ситуация такая, что за нами гонятся очень нехорошие люди, и мы не успеем вытащить вас оттуда до того, как они появятся здесь и увидят меня и Касси.

Профессор пару секунд ничего не говорил, видимо, обмозговывал мои слова.

– Ты хочешь сказать, что… – наконец послышалось из ямы.

– Не беспокойтесь, если вы будете вести себя тихо, они вас здесь не обнаружат. Я вам обещаю, что мы вернемся за вами, как только сможем.

Эти мои слова показались пустыми обещаниями даже мне самому, но профессор тем не менее сказал в ответ:

– Да, конечно… Договорились… Я буду ждать вас здесь.

– Минуточку, Улисс. – Мексиканка положила мне ладонь на плечо. – Мне кажется, что это будет слишком рискованно. Может получиться так, что найти это место мы уже не сможем. Кроме того, – добавила она, понижая голос так, чтобы ее слышал только я один, – сейчас сюда явятся эти вооруженные негодяи и… после того, как мулату оторвали голову…

– Я знаю, я знаю… Но вытащить его оттуда мы не успеем. Нас уже вот-вот обнаружат, и тогда будет хуже нам всем.

– Но нам все-таки нужно придумать, как его оттуда вытащить. – Голос Кассандры зазвучал почти умоляюще. – Мы не можем оставить его в яме.

Чем больше я об этом думал, тем меньше идей приходило мне в голову.

Торопливые шаги наемников отдавались эхом от стен пещеры, и уже даже свет их фонариков отражался в капельках воды, свисающих с покрывающего стены пещеры мха.

– Проф, прижмитесь к стенке! – сказал я, заглядывая в яму.

Резко поднявшись, я просунул свои ладони миниатюрной мексиканке под мышки и приподнял ее.

– Прости, – сказал я, легонько целуя ее в губы.

– За что ты просишь прощения? – ошеломленно спросила она. – Что ты заду…

Не успела она договорить, как я бросил ее в яму, в которую упал профессор.

Услышав, что голоса наших преследователей раздаются уже из-за ближайшего поворота пещеры, я погасил фонарик и, прижав руки к туловищу и не глядя вниз, соскользнул вслед за Кассандрой в темную яму.

63

Прижавшись к стенке ямы и устремив взгляды вверх, мы увидели, как лучи света фонариков, нервно пометавшись где-то над нашими головами, но так и не остановившись на яме, в которой мы находились, скользнули в сторону и исчезли. Несколько секунд спустя, услышав, что шаги и крики стали удаляться, мы позволили себе вздохнуть с облегчением. Как ни странно, наша отчаянная попытка удрать от наемников увенчалась успехом. Я снова зажег фонарик и, прикрывая его сверху ладонью, осветил своих друзей.

– С вами все в порядке?

Первым ответом мне была пощечина.

– Мне кажется, вполне достаточно было бы просто сказать: «Все в порядке, спасибо», – пробурчал я, потирая себе щеку.

– Никогда больше так со мной не поступай! – сердито воскликнула Кассандра, тыкая в меня пальцем. – И как тебе только взбрело в голову бросать меня в эту яму? Я ведь могла убиться!

– У меня не было времени на споры. Кроме того, отсюда до края ямы всего лишь метра три, и ты сама уже видишь, что с тобой ничего не случилось. Профессор, – я повернулся к своему старому другу, – вам придется протянуть мне руку помощи.

– Я этой рукой скорее вцеплюсь тебе в горло, – ответил Кастильо, укоризненно качая головой. – Я-то думал, что вы вытащите меня отсюда, а вы вместо этого сами сюда свалились.

– Мне пришлось очень быстро принимать решение, – возразил я, – и в тот момент мне показалось, что залезть сюда – это для нас единственный выход.

– Выход? – с негодованием переспросила Касси. – Сигануть в яму – это выход? Да ты…

– Не могу не согласиться с сеньоритой Брукс, – поддакнул Кассандре профессор. – То, что ты сделал, представляется мне несусветной глупостью.

– Ну хорошо, я с вами согласен, – сказал я, поднимая руки. – Однако нет смысла устраивать дискуссии по поводу того, кто кого бросил в яму и зачем. Нам сейчас нужно подумать о том, каким образом мы отсюда выберемся.

– В самом деле? – фыркнула Кассандра.

Я посветил фонариком вверх, но ничего обнадеживающего не увидел.

– Стенки тут из мягкой глины, – разочарованно сказал я, проводя ладонью по стенке ямы. – Забраться по ним, думаю, будет трудно.

– А может, мы встанем втроем один на другого? – предложил профессор, оценив взглядом расстояние, отделяющее нас от края ямы. – По крайней мере сможет вылезти один из нас.

– Наверное, сможет. А что будет с остальными двумя? Ситуация снова станет такой, какой она была несколько минут назад. Даже еще хуже.

– Интересно, а откуда берется эта вода? – спросила, уже немного успокоившись, Касси, погружая руки в темную воду, которая доходила ей почти до груди.

– Наверное, это все из-за затопления, – предположил профессор.

– Я тоже так подумала, но… ее ведь тут уж слишком много!

– А ты вспомни о том, что мы находимся на несколько метров ниже уровня земли.

– Секундочку!.. – перебил их я, держа свободную руку в воде. – Вы не заметили, что здесь, вообще-то, есть течение?

– Хм… Да, и вправду есть, – согласился профессор, тоже опустив руку в воду.

Я осветил фонариком яму, однако были видны лишь покрытые глиной стенки, и только в одном месте мой взгляд натолкнулся на камни, которые, казалось, когда-то упали сверху и теперь лежали как попало один на другом.

– Течение направлено вон туда, – сообщила мексиканка, слегка присев так, что вода стала доходить ей до подбородка.

Затем она выпрямилась и, сорвав со своего плеча висевший на ремне автомат, протянула его мне.

– Подержи-ка вот это, – сказала она, – и дай мне фонарик.

Я, уже догадываясь о том, что она сейчас собирается сделать, послушно взял у нее автомат и передал ей фонарик.

Убедившись, что этот фонарик водонепроницаемый, Кассандра сделала глубокий вдох и, присев, погрузилась в темную воду.

Мне сверху тем не менее было видно, что она делает: она проверяла, нет ли там какого-нибудь отверстия, через которое мы могли бы вылезти. Ведь если отсюда могла вытекать вода, то, возможно, в нижней части ямы имелось отверстие, достаточно широкое для того, чтобы мы воспользовались им.

Когда Кассандра стала двигать одним за другим лежащие у стенки ямы камни, вода помутнела и мы перестали видеть свет фонарика, однако несколько секунд спустя мексиканка, встав во весь рост, поднялась из воды. Ее светлые волосы прилипли ко лбу, вода текла у нее по подбородку, и она, открыв рот, жадно хватала воздух.

– Насколько я поняла, – сказала Касси, с трудом восстановив дыхание, – там есть большое отверстие, но оно завалено камнями. Если мы уберем эти камни, то наверняка сможем увидеть, что есть там, за ними.

– Замечательно, – сказал профессор, – но… но если мы станем убирать одни камни, разве из этого отверстия не начнут падать другие?

Кассандра невозмутимым тоном ответила:

– Да, конечно, такое возможно.

– К тому же, если даже нам и удастся убрать камни так, чтобы стенка этой ямы не рухнула и нас здесь не засыпало, – обеспокоенно продолжал профессор, – нет никакой гарантии, что мы найдем ход, по которому можно будет отсюда выбраться. Разве я не прав?

Я, опережая Кассандру, снисходительно посмотрел на профессора и сказал:

– Проф, если вы хотите, чтобы кто-то дал вам какую-то гарантию, купите себе стиральную машину.

Профессор посмотрел поочередно на меня и Касси и, поджав губы, кивнул.

– Ну хорошо, – сказал он. – Терять нам все равно уже нечего.

Поскольку мы с Кассандрой были помоложе профессора и, следовательно, легкие у нас были поздоровее, чем у него, мы вдвоем стали погружаться поочередно в воду и убирать камни, которые преграждали нам путь, а профессор тем временем держал над нами зажженный фонарик, чтобы мы могли хоть что-то видеть в становящейся все более мутной воде.

– Ну, как там у вас дела? – спросил меня профессор, когда я, чтобы подышать, высунул голову из воды, а убирать камни под водой начала Кассандра.

Мне пришлось сделать несколько глубоких вдохов, прежде чем я смог что-то ответить.

– Думаю, что хорошо… – ответил я, прерывисто дыша. – Мы убрали в сторону уже целую кучу разных каменюк, и стенка ямы на нас еще до сих пор не обвалилась. Мне кажется, что это очень даже хорошо.

– Ты и в самом деле веришь, что мы сможем подобным образом отсюда выбраться?

– Ничего другого мне пока что в голову не пришло, так почему бы не попытаться это сделать? Может, нам действительно повезет.

– Надеюсь, что повезет, – удрученно пробормотал профессор. – Во всем виноват я. Если бы я не свалился в эту яму, ничего подобного не произошло бы.

– Не морочьте мне голову подобной болтовней, проф, – пробурчал я. – Когда возвратитесь в Барселону, то, если захотите, обратитесь к психологу и излейте ему душу. Сейчас же единственное, о чем нам стоит думать, – это как выбраться отсюда, а потому светите нам этим фонариком и старайтесь верить в то, что мы очень скоро будем пить пиво и со смехом вспоминать обо всем, что с нами здесь происходило.

– Да, конечно. Просто дело в том, что я…

В этот момент, заставляя профессора замолчать, из воды появилась мексиканка с искаженным от гнева лицом.

– Профессор, – мрачно произнесла она, – вы не могли бы светить этим чертовым фонариком туда, куда надо? Там, под водой, ни черта не видно!

Я, еще успев услышать, как начал извиняться профессор, погрузился в воду, сменяя Кассандру, и немедленно вступил, можно сказать, в схватку с грудой камней, которую мы безостановочно, хотя пока и без особых успехов, пытались камень за камнем переместить в сторону.

Я ухватился обеими руками за крупный камень и, расставив ноги в стороны и упершись ими в другие камни, стал тащить его на себя. Не знаю, по какой причине – то ли из-за того, что я стал тащить именно этот камень, то ли из-за того, что я с силой давил ногами на другие камни, – но вся груда камней подалась и затем повалилась подобно карточному домику.

У меня уже в самый первый миг мелькнула мысль, что если меня завалит камнями, то я из-под них не выберусь, а потому я молниеносно отпрянул назад – и тут же почувствовал, как кто-то схватил меня за руку и, сильно потянув, оттащил – очень даже своевременно – в сторону.

– Что случилось? – встревоженно спросила все еще державшая меня за руку Кассандра, когда я, выпрямившись, появился из воды.

– Не знаю… – пробормотал я, дрожа всем телом от охватившего меня нервного напряжения. – По-моему, я спровоцировал небольшой обвал, когда попытался вытащить увесистый камень. Нужно подождать, когда осядут поднявшиеся частички грязи, и затем посмотреть. Надеюсь, что ничего страшного не произошло… Да, кстати, спасибо за то, что помогла мне.

– Я тебя спасала уже два раза, – заметила Касси, приблизив к моему лицу указательный и средний пальцы.

– Два раза?

– А ты что, забыл про змею, которой я снесла башку в сельве, когда она уже вот-вот собиралась тебя укусить?

– А-а, да, что-то такое было… – произнес я таким голосом, как будто с трудом вспомнил об этом инциденте. – Вообще-то, я тогда держал ситуацию под контролем.

– Правда? – Касси слегка усмехнулась. – Однако твои вытаращенные от страха глаза свидетельствовали совсем о другом.

– Я вытаращил глаза потому, что очень сильно сосредоточился. Я ждал подходящего момента, чтобы напасть на змею, и…

– Ну да, конечно… В следующий раз я постараюсь об этом не забыть.

– Друзья мои, – вмешался в разговор профессор. – Ваша дискуссия, безусловно, имеет немаловажное значение, однако грязь, как мне кажется, уже осела.

Посмотрев вниз и увидев, что профессор прав, я снова погрузился в воду, чтобы проверить, что же я там натворил. Я перелез через те камни, которые рухнули на дно, и, пытаясь нащупать руками стенку ямы, состоящую из лежащих друг на друге камней, протянул руку так далеко, как только мог, но, как ни старался, нащупать эту стенку мне не удалось.

Решив, что будет лучше попытаться это сделать с фонариком, я быстро вынырнул и, не обращая внимания на вопросы, которые мне стали задавать профессор и Кассандра, выхватил из рук Кастильо фонарик. Затем, сделав глубокий вдох, я снова погрузился в воду.

Всмотревшись в воду, мутную из-за плавающих в ней мелких частичек грязи, я увидел в том месте, где раньше была груда камней, что-то очень темное. Я осторожно, чтобы не спровоцировать новый обвал, продвинулся вперед и понял, что это черное пятно представляет собой не что иное, как отверстие, в которое я смог бы пролезть, но с большим трудом. Тем не менее я решился это сделать и наполовину пролез в него, обнаружив с другой его стороны туннель идеальной квадратной формы, явно сделанный человеческими руками. Ширина туннеля составляла примерно полтора метра, и он был наполовину затоплен водой.

Затем я полностью пролез в этот туннель и, встав на ноги и тем самым наполовину вынырнув из воды, осветил фонариком сначала стены и потолок, выложенные плитами из отшлифованного камня, которые были покрыты лишайником и идеально состыкованы друг с другом. Затем я рассмотрел дальнюю часть этого туннеля, в глубине которого исходящий из моего фонарика мощный луч белого света постепенно терялся.

Я даже понятия не имел, что это за туннель и приведет ли он нас к какому-нибудь выходу, однако было ясно одно: больше идти нам некуда.