Текст книги "Лихолов"

– Мудро толкуешь, – кивнул Ньервин и снова повел по карте палкой. – Вот здесь можно обогнуть город и въехать в него с другой стороны. То будут не центральные ворота, а пустующий лесок меж возвышенностей. По ту сторону спуск сложный, каменистый, да еще меж кряжистых деревьев. Дороги туда не ведут, этот путь знаком только местным, да и то не всем. А на прилегающих территориях живут одни бедняки-рыболовы. Поэтому там и стражников ходит мало – есть шанс прорваться. И выйдем как раз к портовой площади. Это и будет самый опасный участок пути. Стражники по двое патрулируют районы ночного Виндстара. Вашему большому отряду отбиться от них – плевое дело. Да вот только если они успеют дать сигнал тревоги из своих рогов… Тут уж к ним подоспеют на подмогу другие… Те, кто из чернокнижников. Эти гады в Приморье нынче тоже, якобы, «бдят порядок в городе». Тфу, гады! Только на свой лад, усмиряют любое свободомыслие и бунты. Главное вам – проскочить мимо них. Запрыгнуть на корабль и отплыть, пока не слетелась черная стая.

– Но как же мы успеем договориться с нужным корабельщиком? – вмешался Лихолов. – Ведь такого человека, как мы ищем, нужно долго приглядывать. Да еще потом неделю уговаривать пуститься в путь. Какой Нордуонец в здравом уме возьмет в такие времена на борт отряд восточных кметей с ведуном и драконихой на борт? Если все пойдет гладко, то может, кто-то рискнет. А если за нами устроят погоня? Помочь нам будет означать для капитана – отрезать себе путь назад!

– Есть у меня кое-кто на примете, – вдруг донесся чей-то голос из открытого окна.

Все обернулись и с удивлением увидели, что какая-то благовидная незнакомка самым дерзким образом стояла под сенью дома и подслушивала. А теперь и вообще положила локоть на подоконник да влезла в разговор. Сама на вид молодая, да голос как у старухи. Еще на ее плече сидела большая бело-коричневая сивуха с хитрыми глазищами. Ведьма – сразу понятно.

– Хултелис! – гаркнул Ньервин. – Как ты, шельма, из-под охраны выбралась?!

Ведьма ухмыльнулась. Вместо ответа достала откуда-то из-за пазухи нож. Лихолов сразу же положил руку на свой меч. Но женщина не совершила никакого злодейства. Она отрезала небольшую прядь своих белых волос и протянула Ньервину:

– Есть один контрабандист в порту. Зовут Ханс Белый Глаз. Заколдован он мною давно. На то, чтобы от Виндстара до Сребриграда по Мораве в тайных местах уметь проходить. Всех желаний его моя магия лишила кроме двух. Первое – злато. Второе – желание освободиться от моего проклятия. Я ж тоже не дура тебе, все предусмотрела. На-ка, старик Ньервин, – ведьма протянула прядь своих отрезанных волос. – Когда пошлешь Хансу сокола со своей просьбой, привяжи птице на ногу эту прядку. И тогда, поверь мне, этот ушлый моряк, на многое пойдет, лишь бы избавиться от моих чар.

Повисла изумленная пауза. Никто не решался говорить. Восточинцы вообще плохо понимали, что нынче происходит. Велимудр сильно заинтересовался и испытующе сверлил женщину взглядом. Ньервин устыдился, что в его селении свободно разгуливает ведьма, да еще влезает во всякие важные дела.

– Возьми-возьми! – убеждала Хултелис. – Уж два года Ханс под моим наказанием ходит. Устал, небось. Без обещания расколдоваться – ни за какую плату вас не возьмет. А с этой дивной прядкой стоит ему только до Сребриграда добраться, так все – освободится. И поверьте: никто иной нынче чужаков на борт не посадит. Я была недавно в столице. Ох и бардак ты устроил Ньервин! – неожиданно хлестнула укором ведьма жреца. А тот аж запыхался от такой дерзости. – Как ты допустил, чтобы пришлые командовали местными? А? Вот и разгребай теперь! Черные мантии шастают по городу наравне со стражей. Никого просто так они из города не выпустят. Если один человек еще мог бы прошмыгнуть тайком, то целый отряд? Ха! Даже не надейтесь. Не пропустят вас.

Ньервин весь раскраснелся. Что за дерзкая баба?

– Бери, Ньервин… – прервал всеобщее замешательство Велимудр. – Ведет Судьба Матушка нас, чую я, ее это рук дело.

– Так, сказать по правде, Лихолов прав… Так быстро больше никого не найти… – растерянно промямлил белый жрец. – Такого чтобы и рисковый, и противозаконник. С достаточно большим судном… Да чтобы на нашей стороне… Непросто сыскать… Не одну седьмицу придется самим разбираться, а вам бы не хотелось тут на всю осень застревать… Но, Велимудр! Это же колдунья деревенская! Совесть у нее вся в грязи!

На что Хултелис скривила оскорбленную гримасу.

– Чует, чует мое сердце, что она силами светлыми направлена сюда, – еще увереннее произнес Велимудр. – Там, с вершины мироздания, Матушке Судьбе виднее, чью помощь нам принимать, а чью нет…

Ну, как силами света? Мать Судьба знает правду. Хултелис иного и не оставалось. В тот же день, что Торбие отправила ее к Ньервину, объявили в городе облаву на ведьм. Искали ту, что ночью семерых черных мантий победила. И приметы были – не промахнёшься. Знали, что птица с ведьмой большая белая. Вот Хултелис и дала деру из Виндстара. И как не уклонялась она от преследований, как не стремилась к своей хижине вернуться – все дороги были свободны лишь в одну сторону. Сюда. К беженцам. Так и смирилась ведьма, что дело серьезное, и придется наказ Торбие соблюсти. Не отстанут ведь эти светлые силы, пока не выполнишь…

Ньервин неуверенным движением взял прядку у ведьмы. Хултелис улыбнулась с победным видом.

– Я отправлю сокола Хансу сразу после нашего совета… – еле-еле выдавил из себя смущенный Ньервин. – А там посмотрим, что нам ответят. А ты ведьма,…

– Про эту женщину ты нам еще расскажешь, друг Ньервин… – прервал Ратибор. – Раз с кораблем есть надежда, есть важнее разговоры. Нам следует проговорить еще раз весь план. Итак, нужно отбить храм.

– Погодите! – перебил Лихолов. – Зачем теперь нам в это осиное гнездо лезть? Зачем в храм соваться, раз перевозчик найден и злата даже не просит?

– А ты только по тому добро готов делать, что тебе награду пообещают? – Прыснула Златовласка.

– Я говорил уже, госпожа, – огрызнулся Странник. – Что весь мир нынче захвачен этим черным дерьмом! Таких оскверненных храмов тысячи. Мы не можем отбивать по пути каждый! Иначе цель свою вообще не достигнем.

– Но этот не «каждый», Лихолов, – мягко возразил Ратибор. – Этот – главная святыня Приморья. Символ и знамя. Если выбьем мы его из рук тьмы, глядишь, проснуться люди здешние, больше народу в сопротивление к Ньервину примкнет. Это стратегическая точка.

– Стратегия стратегией, но мы не воевать прибыли! Мы здесь лишь проездом. Как заработок на оплату корабля, я итак эту затею с трудом проглотил, ео как просто спасение каких-то там СТЕН по пути… Просто так, без смысла и пользы, ставя под угрозу всю миссию! Это какая-то юношеская дурь!

– Оказывать другим помощь – это доброе дело, а не дурь! – распалилась принцесса, а Лихолов закатил глаза. – Свет множит свет! Один праведный поступок умножает другие праведные поступки, а равнодушие множит лишь тьму!

– Принцесса, – прервал ее Лихолов таким тоном, каким можно было младшую сестренку отчитывать. – Тебе самой-то что с того храма? У тебя своя миссия! У тебя свои заботы, у них – свои! О том бы лучше думала! Будешь всем кругом помогать, так и свою миссию провалишь. И зря будет это все: и дракон, и жертва твоя, и слава «берегини Востока»!

– Да, Странствующий Охотник… – отшатнулась от него Златовласка. – Ты, видать, позабыл давно, что такое настоящая доброта. Что такое рука, которая отдает, а платы не требует! Что такое доблесть истинная, которая собой рискует ради других. Ты, может, и забыл, а я – нет! И брат мой еще помнит. И кмети наши тоже! И мы не пройдем мимо горя своих друзей!

Странное дело: могла бы говорить принцесса с укором, с высокомерием праведницы, тогда Златовласку можно было бы упрекнуть, что сама она не лучше самого последнего грешника. Но нет! Принцесса зримо ужаснулась циничности Лихолова, даже опечалилась, но не проявила и горстки гордыни. Во взгляде читалось только сочувствие. И еще этот вечный огонь. Упрямый, дерзкий, чистый огонь ее души. Страннику на миг показалось, что пламя заползло в его сердце и обожгло. До боли, до щипоты, до вздрагивания.

Лихолов видел, как золотые прожилки засверкали в прядях принцессы. С драконом спорить бесполезно. И с теми, кто очарован драконом, тоже. А таковы были все на этом совете. Каждый с восторгом смотрел на свою «берегиню Востока», внимал всякому слову: бушующему, режущему, воспламеняющему. Странник уж и не знал злиться он сейчас на эту девчонку, как это следовало бы взрослому человеку, или восхищаться, подобно другим? Ибо было что-то во всей этой речи настолько прекрасное, что даже самая заскорузлая душа вздрогнула и онемела. Лихолов вздохнул, пожал плечами и перевел взгляд на Велимудра:

– Старик, клэтва, ну, хоть ты вразуми их! Ты ведаешь судьбы мира и предчувствуешь все наперед. Ты-то должен понимать, что твои подопечные совершают глупость?

Велимудр улыбнулся, и тут-то Лихолов окончательно понял, что спор закрыт. Произнесенные в следующий миг слова ведуна уже не стали неожиданностью:

– Друг мой, ты привык все взвешивать, прочитывать и оценивать. Но принцесса права. Добро не имеет ни цены, ни прогноза, ни замены. Ты либо идешь за светом, за совестью, за чистотой, либо отворачиваешься, оправдываясь сотней причин, и сворачиваешь во мрак. Храм Благочестия в Виндстаре действительно важен. Раз сама Мать Судьба привела нас сюда, мы не можем пройти мимо унижения своих друзей. Иначе… мы свернем во мрак…

Тфу! Лихолов закатил глаза и бухнулся на лавку поодаль от всех в самой выразительной осуждающей позе.

Ратибор проводил Странника взглядом, но не стал ничего говорить ему. И вернулся к рассуждениям:

– – Отбить храм, забрать реликвии. Поджечь здание и рвануть бегом в то укрытие, где нас будут ждать лошади. Запрыгнуть в седла и разделиться: нам помчаться в обход города до самой западной части, а вам назад, сюда, в селение. Мы спустимся бездорожьем к порту и прошмыгнем на корабль. Да тут же отчалим?

Все закивали, что поняли дело так же. Дальше разговор пошел уже о самом храме: как к нему подобраться, где может стоять стража, какими силами и заговорами здание охраняется. Долго толковали, пока, наконец, не был составлен план и первый, и второй (запасной), и третий. Что воинскому сердцу битва? То свой особый путь, предназначение, судьба. Как медведю не прожить без охоты, так воину не дышать без праведной брани. И дружинники, и местные с нетерпением ждали нового боя. Доблестным кметям надоело уже убегать и таиться. И, ох, как давно хотелось мужам из Северного Леса потрепать шкуру мерзким черным магам! Предвкушение долгожданного сражения витало в воздухе.

……………………….

Когда в селение вернулся сокол от Ханса с положительным ответом, воодушевление захлестнуло почти всех. Они ждали отправления. Но Ратибор принял решение дать отряду день отдыха, чтобы идти в бой полными сил. Точили мечи, резали новые стрелы, откармливали коней. Велимудр бродил по редколесью и пополнял запасы трав. Лихолов тренировал Елисея мастерству владения мечом. У юноши получалось все лучше с каждым днем. Все же не слукавил охотник, что в его жилах текла кровь воина. Оружие будто чувствовало это, легко поддавалось, хотя и натирало мозоли на ладонях. А после уроков болели плечи и руки.

Златовласка слонялась по деревне и откровенно скучала. У всех кругом имелись заботы и дела. Но у принцессы не было ни своего оружия, ни боевых тренировок…. А еще девушка сердилась на то, что в предстоящем бое за храм ее оставили не у дел. Как ни объясняла Златовласка брату, что ее драконьи способности могут разом решить все задачи, тот и слушать ничего не хотел. Ратибор рассуждал понятно. Страшно было и подумать, что могут сделать черные маги с драконом, ежели смогут подчинить себе. Убьют? Завершат превращение в злобную тварь? Или вообще сделают своим орудием в войне? Нет уж, до крайней необходимости лучше Златовласке не показываться врагу и не подставлять бока под дурную магию. «… Да и вообще. Нечего деве тонкостанной геройствовать вперед мужчин!» – так брат решил. Посему принцесса хмурилась, дулась и тосковала. Она бродила и разглядывала селение Ньервина.

Это была, по сути, наскоро возведенная деревушка из нескольких десятков халуп и скромного храма посередине. Дома тут стояли в обнимку с могучими деревьями, чтобы магия Приморской природы укрывала защитной тайной жилища беглецов. Селянами, последовавшими в отшельничество за Ньервином, были совершенно разные люди. Тут жили и простые крестьяне, и бывшие купцы, и ремесленники, и солдаты. И, конечно, жрецы разных поруганных храмов света стекались сюда со всего Нордуона. Новая община объединяла местных жителей лишь по одному принципу – несогласию с засильем оккупантов. Все здешние были преданными сынами и дочерями Света Матушки Судьбы, и не собирались менять свою веру под натиском дурной магии. Жизнь в деревне уже устаканилась: вокруг домов разбили хилые огороды. В яслях знатно размножились овцы, свиньи, коровы. А вдоль тропинок местные женщины умудрились даже рассадить цветы. Удивительное дело, только сейчас Златовласка заметила, что давно не видела их! С момента въезда в Приморье глазу попадались только деревья, кусты да трава. Но цветов попросту не было! То ли осенью уже все отцвело. То ли и правда земля местная оскудела и не могла уже рождать ничего прекрасного – абы как кормила людей, да и все. Но под светлой магией Ньервина в этом селении не водилось всякой гадости, не оскверняла почву нежить. Потому осилила местная природа даже цветы – единственные во всем Нордуоне. Принцесса брела по тропинкам и разглядывала все кругом. И никак не могла найти себе лекарства от скуки. Пока, в конце концов, ей не попались на глаза Лихолов и Елисей.

– Лихолов Странствующий Охотник! – окликнула Златовласка. Странник с учеником тут же прервали драку и изумленно уставились на принцессу. – Ты несешь службу моего защитника. Так обучи и меня как себя защищать на мечах!

Лихолов и Елисей с трудом сдавили смех:

– Принцесса, воинскому мастерству учатся долго, – уклонился Странник. – За одну тренировку вряд ли смогу тебя просветить.

Но дерзкая принцесса тем временем подошла вплотную к Елисею и посмотрела ему прямо в глаза, от чего юноша покраснел, но тут же побелел, и стал похож на мухомор. Но Златовласка, не смущаясь, забрала из рук молодчика меч. Елисей отошел в сторону. А Лихолов уже совсем не мог сдерживать хохот. Он ухмылялся белой волчьей улыбкой и подзадоривал принцессу:

– Ну, раз ваше высочество столь смело берет оружие, то извольте первой нападать.

В глазах девушки блеснули золотистые искры. Она и правда была суть огонь. По крови, по характеру, по вере – вся будто соткана из пламени. Сама жизнь, само солнце во плоти человеческой. Странник так загляделся на ее красивое лицо, на этот строгий изгиб бровей, на ясные блестящие глаза, что аж потерял бдительность. Резким неожиданным выпадом Златовласка ловко полоснула Лихолова по рубахе. Он недоуменно рассмотрел испорченную одежду.

– Не слишком ли ты нахален, Лихолов, для простого воина? – ликовала принцесса, обходя своего противника по кругу и легко вертя меч в тонкой ручке. – Ужели думаешь, что саму принцессу Северо-Востока никто не учил драться?

Лихолов поднял меч, принял боевую стойку. Но его по-прежнему распирал изнутри смех. Драться с молодой девушкой – что за наваждение? Он сделал резкий шаг и замахнулся мечом, но Златовласка увернулась. Елисей же стоял в стороне и наблюдал.

– Там, откуда я родом, красивые женщины на мечах не дерутся, – снова ухмыльнулся Лихолов.

– Так откуда же ты родом? – хитро прошипела Златовласка, сделала обманный маневр, перевернулась по траве и полоснула мечом Странника по спине. Но не достала, теперь он был настороже и легко ушел от нападения.

– Оттуда, где достойные мужи красавиц защищают, а не готовят к войне, – Лихолов резко напал на принцессу, мечи засвистели и застучали.

Нелепый колпак, призванный прятать женскую суть, опять спал с головы принцессы. Золотые непокорные волосы растрепались и заметались на ветру, будто пламя вспыхнуло. Златовласка явно дралась не в первый раз. Ее отец король Яромир долго сопротивлялся просьбам дочери обучить воинскому делу. Но можно ли всю жизнь отбиваться от ее огненного нрава? Случилось однажды так, что король тайком, дабы не опозориться перед знатью, нанял Златовласке мастера над оружием, учителя. Ненадолго, а на сколько хватило терпения королю. Но и за это время принцесса успела кое-что освоить.

Противники вновь расступились, но продолжали кружить друг против друга с выставленными вперед клинками, словно в танце.

– А ведь ты защищаешь меня за злато, а не повелению сердца, – оскалилась девушка. – А значит, чуть поманит плата побольше – тут же предашь меня?! – с этими словами меч в руке принцессы загорелся, точно как у Велимудра. И даже ее волосы засверкали горящими лучинами. Дракон просыпался в ней.

Принцесса яростно бросилась на Странника в атаку. Но куда уж было ей, хрупкой и нежной, тягаться с таким силачом? Лихолов сражался даже и не вполсилы. Еще чего не хватало, всерьез отбиваться от девчонки! Он только смотрел ей в глаза внимательно, предугадывая следующие выпады по выражению лица. Даже горящий меч не смутил его. Странствующего Охотника вообще трудно было выбить из колеи. Никому еще не удавалось.

Меж тем мечи вертелись в быстром боевом ритме. Принцесса так и старалась снова ужалить противника клинком или хоть подпалить. Но тщетно. В какой-то миг ее рука устала. Этого-то Лихолов и ждал! Он молниеносным приемом выбил меч из девичьей руки. Железо отлетело в сторону и потухло. Не успела девушка опомниться, как Странник уже подбил ее хитрым ударом по щиколоткам. Златовласка тут же потеряла равновесие. Но крепкие руки ухватили и не дали упасть на траву. Еще удар сердца, еще выдох – и принцесса уже висела на руках Лихолова, лицом к лицу.

– Я не предаю тех, кому дал слово, – вкрадчивым шепотом проговорил ей Странник.

Силищей воинской веяло от тех слов. Иная бы дева вздрогнула, да так и вскипела бы влюбчивым сердечком. Но то была сама принцесса Северного Леса. Не ей первой влюбляться, не ей таять легковерно. Следующий миг будто длился вечно. Златовласка не вырывалась и не убегала. Она смотрела в глаза с повелительной дерзостью. Лихолов чувствовал, как пронзительным взглядом принцесса рыскает по его душе. Ловко проникла в сердце и, знай себе, принялась все там переворачивать. Странно ему было то и даже как-то забавно. А сам же он отмечал, что губы Златовласки будто созданы для любви, для ласк, для поцелуев. Для долгих ночей. И сама принцесса, вся такая ладная, такая горячая – скорей бы нашла свое предназначение на супружеском ложе, чем в защите какого-то там Востока. Вспомнилось Лихолову, как Златовласка голая тогда омывалась в ручье Горбатых Гор. И как водица превращалась в пар на ее упругих грудях. Ох, и повезет какому-то засранцу навещать спальню этой принцессы каждую ночь!

– Красива ты, Жемчужина Северного Леса, – тем же шепотом произнес Лихолов. – Как ясное утро летом…

Златовласка не ответила, даже не удостоила улыбкой. Только соскочила, наконец, с рук, метнула на Странника последний строгий взгляд и пошла прочь. Елисей, стоявший все это время в полной растерянности, вдруг выпалил:

– Может, принцесса примет от меня урок по стрельбе из лука? В том деле я большой мастер! – парень отчаянно хотел привлечь к себе хоть немного внимания девушки. Принцесса дернулась от вопроса Елисея, будто совсем позабыла о стоявшем рядом юноше. А Лихолов усмехнулся неуклюжести своего друга.

– Н-нет, – небрежно отмахнулась Златовласка. – На сегодня мне достаточно.

Девушка подняла с травы колпак. Снова насилу затолкала в него золотые волосы, которым свобода шла гораздо больше заточения, и пошла прочь, оставив всех молча смотреть ей вслед.

«Я дал слово. Так уж ли я верен, как заявил?» – защипали в душе у Лихолова противные мысли и дурные воспоминания.

Арислав действительно не подводил тех, кому дал слово. Да, многие в Раздоле считали его предателем. Но он никогда не обещал им стать королем. Много лет молодых принцев учили разным премудростям. В том числе и всем видам боя: хоть на луках, хоть на мечах, хоть рукопашному. Были еще и многие науки. Арислав дрался как медведь — без жалости к себе, без сочувствия к сопернику. Яростно. А науки учил постольку-поскольку, на что хватало интереса. Его младший брат Беломир — наоборот. В воинском деле едва-едва поспевал обучаться. Зато мог днями напролет читать древние свитки из королевской библиотеки, спорить с дворцовыми картографами и переводчиками. В лечебном деле молодых принцев обучали только основам, которые должен знать любой боец. Но Беломир требовал разъяснений. И за ночь мог проглотить книгу по травоведению на всеобщем языке.

Когда отец брал с собой сыновей на совет и заставлял обсуждать дела королевства, Арислав откровенно зевал. А вот законнорожденный принц вовсю выдвигал предложения. Старший видел себя в будущем великим воином, воеводой большого войска, ему не интересны были политические интриги и расчеты казначеев. Молодой бастард тяготился мыслью о скучных высиживаниях в тронном зале. Ему было хорошо только в бою. Вот где юный волк чувствовал себя на своем месте!

А еще, Арислав любил брата и не хотел соперничать с ним. Он видел, что Беломир действительно очень умен – и это может сделать из него хорошего правителя. Младший принц имел очень сильный разум, отлично подходящий как для политики, так и для внутренних реформ. И он жаждал трона. Еще маленьким мальчиком Беломир всем твердил о своей грядущей власти. И это жгучее желание потихоньку растлевало младшего принца. Он ревновал отца к бастарду. Его невыносимо раздражала одна мысль о том, что у Арислава тоже есть права на корону. И это выливалось в соперничество. Как знать, сам ли он был таков или ревнивая королева-мать разожгла в сыне нешуточную жажду трона?.. Драгомила давно решила, что ни за что не позволит какому-то безродному мальчишке лишить ее потомка королевства. Но устранить принца было далеко не так просто, как позабытую наложницу… Арислав постоянно мотался при отце. А король Ярополк не любил сидеть на месте. Он часто выходил в город посмотреть, как идет торговля, о чем толкуют люди, как кипит жизнь. И звал сыновей с собой. Им тоже полезно было знать свой народ в лицо, со всеми требами и простыми радостями. Арислав всегда бежал с отцом в город, как преданный щенок. И непременно тащил за спиной меч, так как любил воображать себя королевским стражником. А Беломир брезговал топтать ногами городскую пыль и шастать меж бедных грязных простолюдинов. Он почти всегда отказывался. Так и сложилось, что простой народ знал принца Арислава. Много раз видели, как он вместе с отцом Ярополком, гуляя по городу, вмешивался в какие-то неурядицы, вставал на защиту обиженных, мог мудро рассудить спорщиков. И всегда носил с собой мешочек для милостыни. Так горожане быстро полюбили молодого бастарда, и слава о нем распространилась на весь Раздол. А Беломира толком и не знали.

А еще Ярополк любил ходить в военные походы сам в первых рядах. То отражать набеги варваров с южных степей, то присмирять соседей с запада, вечно спорящих за пограничные земли. И здесь тоже Арислав всегда был при нем. Молодому парню не терпелось пойти в бой. И он такую возможность получал. В мелких, не особо значительных стычках с неприятелями, но все же в самых настоящих сражениях. И показывал себя отличным мечником, да к тому же смелым и свирепым. Так и воинские люди полюбили Арислава. Беломир же почти всегда оставался в столице. Ведь кто-то должен был следить за порядком в стольном граде и подменять отца. А младший принц, яростно жаждущий власти, только и рад был хоть месяцочек самолично всеми покомандовать. Король Ярополк всегда был доволен Беломиром. Юноша показывал себя довольно мудрым, рассудительным. Часто давал отцу хорошие советы. И действительно сохранял столицу Солнцеград в полном порядке до возращения короля. В то же время отец видел, что Арислав жаждет только боя, и во всем ищет возможность помахать мечом. Наверное, будь у Ярополка побольше времени, он успел бы объявить Беломира своим наследником.

Но Судьба распорядилась иначе. Мироздание чувствовало: надвигается буря. Тяжелые времена грядут. Напор с запада усиливался день ото дня. Тивильч склонял все больше государств в центральных землях на свою сторону. А те, мелкие сошки, не имели сил противиться. Ушлые черные жрецы тайком пробирались в Раздол и проповедовали здесь свою дурную веру, наводили смуту и плодили недобрую магию. Мир стремительно менялся. И на троне Раздола должен был воссесть именно воин. Человек с жестким кулаком, который понимает, как дать отпор любому недругу. Потому-то Матушка Судьба и забрала у Ярополка жизнь еще до того, как он успел открыто поставить Беломира первым принцем. Когда Судьбе нужно совершить некую хитрость, она может быть очень жестока и цинична. Так, король Раздола, непобедимый вояка, умер быстро и беспомощно. Никто из лекарей не смог излечить стремительно сгорающего короля. В Мраморном дворце принято было провожать правителя на смерть. Потому вокруг кровати умирающего собрались и воеводы, и советник, и королева, и сыновья. Ярополк в этом узком кругу на самом своем последнем вздохе заявил, что наследником объявляет Беломира. И испустил на том дух. Не успел составить указа как должно. Ни бумаги тебе, ни подписи, только слова. С того-то и приключилась смута.

Военные и простой народ знали больше Арислава, ему верили и его любили. Беломир со своей брезгливостью и домоседством был им чужд и непонятен. И королева Драгомила видела это. Она понимала, что сейчас нужно просто убить Арислава, дабы пресечь бунты. Что и попыталась сделать – давно уже готовилась. В ночь перед похоронами печальному бастарду в опочивальню принесли на красной подушке подарок от Драгомилы – красивую траурную рубаху из черного льна, расшитого серебряными нитями. Наверное, эту вещь Ариславу никогда не забыть… Он не успел надеть ее. Воевода со своими преданными людьми ворвался к принцу в комнату и предупредил: рубаха пропитана ядом. Только надень – сгоришь за два вдоха. Наивный Арислав был ошеломлен. Мог только стоять и разглядывать дурной подарок, пока подданные говорили страшные слова. Старший принц любил брата Беломира, не жаждал трона и вовсе не собирался соперничать с ним. За что же убивать такого бастарда? Но быстро понял причину. Потому что все видели королем Арислава, а не Беломира. Солдаты были уже наготове. Только отдай приказ – и младшего принца с королевой просто уберут с пути. Советники тоже не скажут ни слова возражения под страхом острых штыков. А простой народ так и вообще с радостью примет власть прославленного воина и народного заступника. Раздол ждал и смотрел с надеждой. Огромное юго-восточное королевство само преподнесло себя на блюдечке – просто возьми. Бери и правь. Стань великим королем. Испей чашу славы и почета. Да только не ведали они, что Арислав того не желал. Не хотел ни садиться на трон, ни убивать родного брата…

………………………….

И в том дне больше не случилось ничего примечательного. Кроме двух мелочей.

Во-первых, вечером, после ужина Златовласка, вернувшись в свою опочивальню, снова обнаружила на кровати подарок. Сегодня это был букет из цветов. Нежные растения лежали на одеяле и ждали, что вот-вот их поднимут девичьи руки, трепетно прижмут к возбужденной груди… Но нет. Златовласка лишь подумала: «Как жаль. Так мало цветов растет в Приморье. Беречь бы их, а не рвать!» Девушка снова бросила подарок под кровать, чтобы шальные мысли не тревожили сердце. Не время нынче для глупостей. Сначала предназначение – все остальное потом. Грустно, когда внутри костра бьется каменное сердце.

А во-вторых, Ведьма Хултелис так и не вернулась обратно под стражу. Ее незадачливые охранники будто и забыли о ней. Видать, многое умела хитрая лиса делать с людьми по щелчку пальцев. Столь многое, сколь никто от нее, простой деревенской колдуньи, и не ожидал. А когда сам Ньервин опомнился и принялся искать Хултелис – она была уже далеко. Кто вошел в Ньервинвудское поселение, тот мог легко и выйти – здесь друзей не собирались держать насильно. А про ведьминый побег никто в череде бурлящих событий и не догадался подумать. Только теперь жутковато всем стало. Какая-то лесная плутовка, ведающая слишком многое про дракониху и планы захвата храма, вдруг ускользнула в темный враждебный мир. Каких дел ведьма может теперь наворотить? Сохранит ли тайну или продаст в первое же капище? Одной Судьбе известно…