Текст книги "Лихолов"

Уста принцессы вздрогнули. Многие слова хотели вырваться сейчас… Но не смогли…

Зато вступился Азариас:

– Я передал дракона самому достойному, государь. Тому, кто так же чист душой, так же смел, отважен и благороден, как и сама принцесса. Помните: не каждый может приручить дракона. Если бы это было так просто, то все ваше войско сейчас бы летало, рычало и дышало огнем. Но это под силу только самым чистым душам. Праведникам без упрека. Для иных дракон – непосильное бремя.

– Барабанщик! – гаркнула Златовласка. – Бей всем: «Дракон с нами!»… – Ее голос чуть вздрогнул, но потом вернул прежнюю гордую ноту. Никакой дракон не нужен был этой женщине, чтобы сиять, как подлинная госпожа. – Бей еще барабанщик: «Мы победим!»

Послушный барабанщик тут же забил ритм. Молниеносно звук разбежался по всему Багрянцу. А дракон Елисея, словно в такт этим сигналам, зарычал и вознесся вверх над крепостью. Так, чтобы все его видели. Рык разорвал звуки вечера. Мурашки пробежали по спинам защитников Багрянца, и что-то утраченное вдруг восстало в их сердцах. Дракон будет прикрывать их! Пусть нет защитного купола, пусть они в меньшинстве, пусть союзники подводят, зато у Багрянца есть дракон!!!

– Доченька, – Велимудр положил руку на хрупкое плечико Златовласки. – Почем же знать, справится ли Елисей с драконом? Тебе потребовалось много времени, чтобы обуздать зверя. А Поющая Стрела в этой шкуре впервые…

– Нет, не впервые, – снова дернула вверх подбородок принцесса. – Велигор уже устраивал костер до небес, в котором мы правили драконом вместе: я и Елисей. Широкие Крылья еще там, в Пустоши Длинных Теней, предлагал мне передать дракона Поющей Стреле… Но я тогда была слишком горда и не осмелилась на такое… А теперь… Все равно иного выхода не осталось.

Принцесса вдруг ласково обхватила лицо ведуна холодными ладошками. И ведун вздрогнул. Ведь таких проявлений ласки с ней не случалось ни разу за весь их поход. Будто дракон делал ее более резкой, жесткой, мужественной. А теперь в Златовласке проснулась дремавшее женское начало.

– Поверь мне, старче, – улыбалась она. – Я отдала дракона лучшему из людей. Нет сомнений в моем сердце. Для него все это и было: дракон, Велигор, война. Это его судьба, и она ему по плечу – я чувствую всем сердцем! А я… Я буду молиться за Елисея. И за вас. За весь Багрянец! Ты знаешь, старче, силу моих молитв. Сегодня ночью пришло время вершиться чудесам.

Златовласка поцеловала Велимудра в лоб, как та самая смешная девчушка, которой была в детстве. Откланялась перед братом и Ариславом, взяла под руку Азариса и ушла к себе, оставив всех в полнейшем недоумении.

– Что ж… – постарался собраться Ратибор. – Еще мгновение назад у меня не было надежд, а сейчас…

Король посмотрел в небо на парящего там огромного дракона. Взглянул на своих солдат, которые несказанно ободрились от произошедшего. Они приветствовали дракона одобрительными криками, махали руками, восклицали какие-то пророчества из священных писаний. Сердца сияли светом. А что еще нужно для победы?

Ратибор сказал:

– А теперь… Кажется, теперь я верю, что мы можем победить. Если есть на это воля Матушки Судьбы.

– А она есть, – улыбаясь, кивнул Велимудр. – Ведь сама Берегиня Востока будет молиться за нас. А сила ее молитв прославлена на весь Восток.

Ратибор и Велимудр посмотрели друг на друга с улыбкой, но потом перевели взгляд на Арислава. А тот стоял, не смея выпустить грудью воздух, будто, если он сейчас сделает большой вдох, то его и так переполненная чувствами грудь лопнет, порвется, не вынесет.

«Отдала дракона Елисею, – грохотало у него в висках. – Отдала „лучшему из людей“. Клэтва… Какой же я дурак!»

Лихолов встретился взглядом с Велимудром.

– Не мне… – прошептал Арислав. – Не я…

Меч сиял в его руке, а взгляд потух, став самой тьмой. Ноги понесли куда-то. Велимудр и хотел бы остановить, утешить, обнадежить… Да только чем?.. Арислав не наивен, умен и даже прозорлив. А тут и глупец бы догадался обо всем, что связывает Златовласку с Елисеем. Достаточно лишь немного прислушаться к небыли… Бесспорно, Лихолов нынче все понял…

Арислав спустился по одной темной лестнице. Потом поднялся по другой. Очутился наверху крепостной стены. Тивильчицы уж были совсем близко.

«Сдохнуть, – шептал Арислав себе под нос. – Убить их всех, а потом и самому. Вот чего сейчас хочется…».

Солдаты пели свои песни о надежде, но сами внутренне содрогались от ужаса. Однако там, на стене, им было радостно видеть в своих рядах Воина Света. Странника приветствовали радостными криками. Кто-то даже смахнул слезу от гордости, что будет биться бок о бок с самим носителем Меча Истины.

Но Лихолов ничего из этого не замечал… Он снял с себя кольчугу и сбросил ее на пол. Потом так же скинул свою куртку со всеми спрятанными в ней ножами и приспособлениями – чтобы уж наверняка ничто не могло защищать его. Даже рубаху захотелось разорвать. Вот моя грудь, мое сердце – бей сюда! Держите легкую мишень! Ни холод ранней весны, ни ледяной дождь не беспокоили его. Так Арислав остался в разодранной рубахе и в штанах, да со светящимся мечом в руках… И встал в самое разрушенное место стены, где никакой зубец не закрывал его от врага.

Он сделал это не напоказ, он проживал так что-то свое. Но солдаты вокруг видели в том великую смелость и отвагу. И стыдно было бы кому-то другому трусить или падать духом видя воина, который стоит у самого края без кольчуги и щита, с голой грудью. Все, стоявшие там и даже дальше, у самого опасного выступа или левее и правее – все, как один, почувствовали такую веру в победу, что сокрушить их стало невозможно.

Так сплела свою сеть Мать Судьба из череды предшествующих событий. И замысел ее невозможно оценить человеческим разумом. Не измерить его ни временем, ни количеством, ни силой. Одной Ей было ведомо, как сотворить такое, чтобы на закате мира обычные люди, слабые и совсем не герои, стали суть великие воины без страха и сомнения. Такое, чтобы оставили всю суету, пришли на бой и сделали из своих сердец факелы. Много нитей потребовалось сплести, одних возвысить, иными пожертвовать, третьих сбить с толку. Чтобы в этот миг огромный дракон встал на защиту тех, кто бьется за свет, и чтобы небольшая армия осмелилась выйти на смертный бой и сказала тьме: «Ты не пройдешь!»

Осадные башни с грохотом прислонились к стене… Верхние нападающие уже лезли через зубцы. Солнце село.

– Сдохните, твари!!! – шепнул Лихолов и замахнулся своим ослепительным мечом.

Начался бой. Кто-то бился за жизнь. А кто-то за смерть.

Глава 14. Бой насмерть

Как камень стоит бездвижно под напором бурного потока, так стояли воины Багрянца под натиском врага.

Златовласка смотрела в окно из своей горницы и неистово молилась в той же центральной башне, на балконе которой стоял Ратибор, только ярусом ниже. Но и оттуда все неплохо проглядывалось. Даже тьма ночи не мешала видеть. Ибо горело столько огня, что ночь смешалась с днем в неистовой схватке.

Кровь, реки крови проливались в эту ночь. Принцесса видела, что вокруг башни, почти под ее ногами, текут алые потоки. Ровно так, как в предсказании ее судьбы. Она вглядывалась в то, что происходит на стене, и видела: там, между мешанины боя валялись под ногами отрубленные головы, руки, чьи-то тела вперемешку. Хотелось бы сказать, что воин бился с воином, что жрецы бились с выродками черного колдовства, что ведуны искали в мешанине тел фигуры в черных капюшонах и сражались с ними. Только на деле все смешалось в одну кровавую кашу.

Арислав сын Ярополка без устали махал своим мечом на крепостной стене, набирая все больше и больше жертв. И как ни рвался он к соперникам посильнее, как ни рисковал собой, сражаясь сразу с несколькими – смерть не приходила к нему. Меч Истины ослеплял и поражал каждого. Тивильчецы щурились, даже отворачивались, словно этот свет резал им глаза. Становились неловкими и уязвимыми. И беспощадный клинок разил их одного за другим. Довольно быстро Лихолов сбился со счету, скольких победил да скинул со стены. В отличие от мальчишек-добровольцев, он не просто откидывал мертвых лишь бы куда. Нет, пихал их на самые осадные башни, чтобы те, падая, зацепили еще парочку лиходеев.

Довольно скоро Арислав понял, что негоже ему стоять на одной позиции. Больше врагов можно отправить в самую чернь небыли, если перемещаться по стене и рубиться то там, то тут. И к тому же, так возрастали шансы встретить того самого соперника, которого он так ждал – непобедимого. Такого, чтобы вражеский клинок настиг, наконец, свою мишень. Но ходя по стене со своим Мечом Истины, без кольчуги да с голой грудью – тем самым Арислав еще и поднимал боевой дух солдат. Ибо все они дивились его свирепой отваге, вдохновлялись и старались не отставать. И как бы сам он ни преследовал совсем иную цель, свою личную, но стал орудием самой Матушки Судьбы, как и обещал. Он и был в ту ночь суть костер, который горел для других. Может быть, поэтому Арислав и не знал устали, само суть праведное служение наполняло его силами.

Ратибор выставил выживших лучников не меж зубцов, а выше – на самые крыши уцелевших башен, потому как стрельцов оставалось немного, но пользу они могли принести ощутимую, если бы подпалили огненными стрелами башни. Для этого лучников требовалось отделить от общего мечного боя, поэтому и родилось решение поставить их повыше. Однако такое расположение делало их при этом очень уязвимыми для пролетающих черных теней. Жрецы отбивали башни, как могли, но многие оказывались пораженными насмерть.

Дракон Елисея парил в небе. Ратибор приказал ему не отлетать далеко от крепости, ибо огромная тварь являлась легкой мишенью для арбалета. Этот зверь был сговорчивее, чем предшественник. Простой охотник, рядовой воин – у Елисея не было жажды сделать все по-своему, не было дерзкого нрава, как у Златовласки, он повиновался. Носился над крепостью и выполнял всего два наказа. Первый – жечь остатки изулу, на которых старались долететь тивильческие черные жрецы. Второе – палить осадные башни, по которым карабкались бешеным потоком западные воины. Но дракону не так-то просто было нести эту службу. Теперь враг стал умнее, понял драконьи повадки и подготовился получше. То и дело вылетали стрелы из огромного арбалета, желая сбить зверя на лету. Наглые изулу норовили подлететь сзади и поранить крылья. Елисею приходилось изворачиваться и так, и эдак, чтобы не получить рану. Не выходило, постепенно он все больше покрывался болезненными ожогами. Один ожог незаметен, но когда их мало-помалу набирается сотня, летать становится все сложнее. Уж не говоря о том, что вся эта возня отвлекала его от главной службы.

К середине ночи Златовласка не выдержала молча наблюдать из окна. Она потребовала старика Азариаса сопровождать ее и поддерживать от падений – тело еще сильно шаталось. Принцесса поднялась на балкон к брату.

– Зачем ты так рискуешь, сестра? – устало сказал ей Ратибор вместо приветствия. – Здесь, на открытом балконе, мы доступны любому изулу.

– Нас охраняет дракон Елисея, жрецы и лучники. Я не боюсь. И меня радует, что тивильчецы до сих пор не пробились внутрь, за стену.

– Рано радоваться, Златовласка… – задумчиво протянул Ратибор.

– Отчего же? Ты предвидишь еще какую-то опасность?

– Меня пугает, что не видно самой королевы Юмми… Ведь говорят, она сильная колдунья… Почему нет ее на поле брани? Она готовит какую-то ловушку… Она ждет, когда мы устанем, когда наши силы будут на исходе, когда внимание рассеется. И тогда что-то произойдет…

Златовласка сглотнула, словно подавляя дрожь. Брат был прав, он рассуждал верно… Действительно, где же самая известная колдунья Юго-Запада? Почему войско сражается, а она прячется?

– Ты молилась о Багрянце, сестра?

– Да…

– Багрянец не выдержит, Златовласка. Молись о подмоге. Молись, что есть сил, чтобы хоть кто-то подоспел этой ночью к нам.

– Не рано ли ты впадаешь в отчаяние, брат?

– Не брат. Король, – одернул ее Ратибор. – Я теперь твой король. И я… Я приказываю тебе, слышишь, Берегиня Востока? Я приказываю тебе молить все силы мира о подмоге. Иначе…

Он не стал договаривать. И она не возразила ему. Взор принцессы пробежался по картине сражения. Западная армия давила числом. Но у Восточинцев пока был дракон. Хотя и тот уже устал, потерял сосредоточенность и пламя его начало иссякать…. Но и осадные башни остались в меньшинстве, многие были разрушены. А потому ночь шла, кровь текла, но ничей перевес не наступал. Тивильчицам не удавалось пробиться внутрь крепости, а восточинцам не удавалось прогнать наступающих.

У ворот развернулся свой бой. Враг изо всех сил пробивался к ним. Ратибор обрушил на тивильческий авангард град горящих стрел, направил туда усилия жрецов. Но по ту сторону было слишком много людей… До ворот добрались. Пронесли под щитами увесистое бревно и принялись пробивать.

Тогда Ратибор отправил туда самую сильную защиту, какую только имел. Трое ведунов спустились вниз, к воротам: Велимудр Горящий Меч, Горисвет Сияющий Посох, Переслав Разящее Слово. Четвертый остался наверху, ибо Радосвет Шепчущий над Ветрами по воле короля должен был оберегать дракона. Ведуны собрали в кулак все свои силы, чтобы удерживать ворота нерушимыми. Ибо там, по другую сторону, тоже сражались не сплошь простые вояки. Там тоже стояли люди в черных капюшонах, которые черпали из ночи всю тьму и направляли ее на разрушение ворот.

Еще и изулу то и дело подрывали какую-то часть стены и башен, делая Багрянец все более оголенным и беззащитным. Постепенно становилось понятно, где перевес сил. И самое ужасное, что сами солдаты начали понимать это. Потеряй они хоть на мгновение боевой дух – и Тивильч тут же проломит сопротивление… Отчаяния допускать никак нельзя.

Златовласке хотелось сейчас быть среди этих солдат и сражаться с ними бок о бок. Но она понимала, что один ее слабоватый клинок ничего не решит. А вот молиться она могла. С таким усердием, которое почти переходило в ярость. Словно бы поддерживая надежду за всех воинов сразу. Может, в ее воинском ремесле и не было нынче толку. Но в ее несгораемой вере – был.

Во тьме ночи не сразу стало заметно, как огромная черная туча отделилась от неба и с визгом сорвалась вниз.

– Что это? – шепнул Ратибор, вглядываясь в западный небосклон.

Громадное черное пятно неслось прямо на крепость. Это чудище тоже было похоже на дракона. Только двигалось оно совсем не как живое, а скорее, как… как изулу.

– Это изулу… – первой догадалась Златовласка. – Огромное, как дракон… Мать Судьба…

Восток думал, что уже истребили почти все черные тени, но Ратибор оказался прав. У врага был припасен последний фокус на исходе битвы… Сотня черных теней объединились в одну, будто сшитую из лоскутков черноты. Собирая всю силу маленьких изулу в одну громадную мощь. И вот главе ее сидел единственный всадник…

– Кто мог сотворить такую тьму?… – Златовласка обхватила себя руками.

– Юмми, – закивал Ратибор. – Я же сказал тебе, что главная ведьма Запада еще не показала себя. Вот и она. Сама смерть во плоти… В тот самый миг, когда мои воины устали, а мои ведуны не видят ничего, потому что стоят внизу под стеной… И не могут противостоять ей. В тот самый миг, когда мы так… беззащитны.

Огромная черная туча с размаха налетела на сам Багрянец и шарахнула сплетением из сотен молний в городские ворота. Раздался такой оглушительный треск, что весь город замер. Звук разлетающихся камней заполнил мир. Ворота были взорваны.

Стоило Ратибору опомниться, как он скомандовал:

– Барабанщик, бей: «Мечники, защищать ворота!»

Барабан загремел, хотя это уже выглядело бесполезным. На месте ворот образовалась настолько огромная дыра, что черное войско хлынуло, как поток бурной горной реки. Словно из муравейника возникали все новые и новые тела, которые прорывались в город сквозь малую группку защитников. Те немногие, что стояли на страже этого прохода, напоминали песчинки, вздымаемые морской волной. Многие защитники бросились со стены вниз, на удержание прохода. Но они были явно обречены. Багрянец был почти взят – до поражения остался последний шаг… Все надежды, вся стойкость, вся отвага – вмиг оставили восточинцев. Даже Ратибор опустил голову. В своем сознании король был уже повержен.

Возможно, только двое людей в этот страшный миг имели еще отвагу на что-то надеяться. Первой была Златовласка. Принцесса дернула Азариаса и тот выел ее прочь из своей защищенной башни. «Мое место среди моего народа!» – горела принцесса изнутри. Когда они увидят меня, бесстрашно стоящую среди них, то воодушевятся. Вспомнят своих сестер, невест и матерей – всех, ради кого нынче сражаются. Вспомнят веру в Матушку Судьбу. Это даст им силу стоять у ворот до конца, биться насмерть.

Принцесса хотела встать в самом опасном месте, у всех своих солдат на виду, и петь свои молитвы так громко, чтобы перекричать саму смерть. Если это могло хоть как-то взбодрить восточинцев, то она должна была рискнуть. Голос ее заглушило сражение. Но сам вид Берегини Востока, вставшей вместе со своими солдатами, заставил многие сердца биться сильнее.

А вторым был Елисей, который, не дожидаясь никакого приказа, бросился на самую опасность. Он ничего не знал о королеве Юмми и о том, насколько она сильна. Он толком не понимал, что это за огромная черная туча. У него оставалось ничтожно мало сил и запала. Но дракон с рыком налетел на это сосредоточение зла. И весь Багрянец увидел, как завязался второй бой. Они дрались внизу, а там, в небе, сражались две громадины. Одна, огненная и искрящаяся, извергала пламя и рык, который сотрясал до костей. Вторая черная, как само зло, выдавала пучки молний и невыносимый раздирающий визг. Два пятна завертелись в вышине, стараясь поразить друг друга, изворачиваясь под ответными ударами, громыхая и стервенея.

Пока натиск черного месива все больше оттеснял защитников Багрянца вглубь города, расширяя и расширяя себе проход, дракон и черная туча взрывали небеса. Они поднимались все выше, Елисей уводил Юмми от Багрянца подальше. И там, в самой вершине, где уже почти нечем было дышать, где почти погасло его пламя, луна осветила все. И Елисей, наконец, хорошо разглядел в черном лоскутном чудовище его единственного всадника. Это была женщина с бледно-белым лицом. Черные длинные волосы, прямые и шелковые, метались по ветру. И глаза ее были такими же черными, как сама тьма. Странное белое одеяние на запахе. Ведьма. Невероятно сильная и властная. Даже от одного взгляда на нее сознание будто начинало гаснуть. Но дракон тоже имел свою силу, и вел его воин с большим горящим сердцем.

Эта ведьма своей магией удерживала сотню изулу одним кулаком. И стоит только навредить всаднице, как черная тень рассыплется. Бессмысленно поражать ее огнем в черные лоскутки. Нет, истинная цель – она сама. Умению не дергаться, всматриваться в суть, и только потом наносить удар – этому Елисея научил Арислав.

Здесь весь мир был как на ладони: в вышине, в холоде и беззвучии. И мысли остужались, становясь четкими. И многое стало видно на далекие расстояния вперед.

Дракон расслабил крылья и камнем полетел вниз, спиной. Черная туча рванула догонять, но, чтобы не отстать, она, более легкая и невесомая, должна была нырнуть головой. То черное изулу, которое было под седлом ведьмы, вытянулось вперед, оставляя остальные тени догонять себя. Черная туча растянулась полосой. И здесь-то дракон и выпалил вдруг свой роковой залп на беззащитно выпирающую мишень.

Елисей опасался разбиться о землю насмерть. Поэтому не рассмотрел, что сотворил. Дракон вынужден был развернуться на лету и расправить крылья, едва не сшибая брюхом крепость Багрянца. Он не увидел, как Юмми пришлось перенаправить все свои силы в защиту. Ведьма не погибла от драконьего залпа, и даже ее изулу не пострадал. Но огромное черное облако, оставшись на миг без связывающей магии, рассыпалось на части. Хитрость Елисея сработала. Множество мелких теней разлетелись в стороны, как стая испуганных мух. Тут-то дракон и принялся жарить их со всей яростью. И в считанные мгновения, пока ведьма едва справилась с полетом, мощное черное чудище потеряло две трети своих лоскутков…

Дракон же спустился к воротам и поджег пламенем лавину нападающих, сильно выручив тем самым последнюю кучку защитников Багрянца. Так Елисей внес хаос и ужас в ряды тивильчицев, а затем парировал на балкон к Ратибору и обратился человеком.

– Государь, – голос Елисея зазвучал как-то по-новому, грозно и с рыком. – Скажи барабанщику, что подмога движется с севера. Пусть солдаты стоят до последней капли крови – помощь близко. Я видел сверху!

– Спасибо, Поющая Стрела, – выдавил изумленный Ратибор. – Я век буду в долгу перед твоей отвагой… Барабанщик, бей…

Но Елисей не дослушал и снова рванул в небо. У дракона нынче имелось еще куча должников. В небе маячили рассредоточенные черные тени, которых Юмми пыталась снова собрать в одну тучу. На месте пробитых ворот держали натиск восточинцы. По оставшимся осадным башням продолжали еще карабкаться наверх атакующие. Да, вот с них и начал дракон. Пролетая, он обдал пламенем всех. Последние башни рухнули, и все те, кто еще бился на стене, закричали от радости. Теперь высвободилось больше свободных воинов на защиту порушенных ворот.

Загремели барабаны:

– Стоять у ворот насмерть, подмога близко.