Текст книги "Лихолов"

Глава 10. Первый удар по Багрянцу

Восток пел песни. Ибо, где никто не поет, там нет надежды. Дети Отца-Леса знали это. И сейчас, будто назло опасности, люди пели. Песни о битвах, о Судьбе, о любви… И то ли мерещилось восточинцам, то ли и вправду оно было так – а только с каждым куплетом казалось, что слетаются к Багрянцу все невидимые силы мира сего, дабы биться вместе с восточинцами за свет.

Ни дуновения ветерка не смело взвыть в противоречии с песнями востока. Даже тучи в небе плыли медленно, уважительно, серьезно. Зима закончилась, словно закрыв за собой дверь в прежнюю жизнь. Мир стоял на пороге весны, новой эры, новой маленькой жизни длиною в годовой цикл. А новое всегда пугает. Какие звери родятся в этом году? Какие травы вырастут на полях? Природа со странной смесью покорности и тревоги входила в оттепель. Снега в Северном Лесу таяли. В воздухе пульсировало так много эмоций сразу: напряжение, смирение, тревога.

Возможно, обычному человеку и невдомёк вся эта гамма переживаний внутри обычного леса. Он даже может принять нынешнее затишье, как покой, а наступление тепла, как сплошную радость. Велимудр же ощущал этот бурлящий котел чувств, различая каждый голос, каждый трепет.

Трое людей на мостике крепости: ведун, Ратибор и Златовласка. Они вместе смотрели вдаль, на запад. Туда, где солнце сейчас разразилось ослепительным сиянием. Король Яромир расположился в верхней башне. Он был уже очень слаб и телом, и духом, а потому решил спуститься на стены только по сигналу рога. Самой армией уже давно командовал принц. Другие ведуны (Горисвет Сияющий Посох, Переслав Разящее Слово, Радосвет Шепчущий над Ветрами) рассредоточились по разным частям стены, чтобы охватить всю крепость.

– Мы готовы настолько, насколько это было нам по силам, – сказал Ратибор. – Дальше остается только сражаться… Нам здесь, в Багрянце. И бедному Яговину с моими солдатами там, в Южном Свете…

– Тысячи верных людей умрут сегодня… – как бы сама себе сказала принцесса.

Велимудр бросил на нее взгляд. Глаза Златовласки были грустны, но ни одной слезинки не скатывалось из них. Она была суха и напряжена. Суть крепкий лук, готовый палить.

– И все же мне жаль, что ты взяла на себя ношу воевать среди нас, доченька, – качал головой ведун. – Я ведь клялся защищать тебя, а сам… отпускаю на бойню… Мне кажется, я переоценил свои силы и оказался слишком стар, чтобы давать такие обещания, которые не могу сдержать…

– Каким бы ни был ты мудрым, старче, – возразила принцесса, – не тебе вершить мою судьбу. Я наречена берегиней востока, и я ею стану сегодня вечером… Не положено мне с таким предназначением отсиживаться в башне, пока мой народ гибнет.

Велимудр покачал головой. Не было смысла больше препираться. Верно было бы сказать, что «беречь Восток» можно по-разному. Не только по-воински. Разве не слыла Златовласка великой молитвенницей? Разве по ее песням не случались чудеса? Чем плоха эта роль? И разве не любовь к ней вдохновляла мужчин совершать подвиги? Солдатам достаточно было только услышать, что принцесса в опасности, как они рвались ее защищать. Лихолову хватило всего нескольких недель странствий, чтобы влюбиться в принцессу и броситься в пучину немыслимой опасности ради нее. Так ли уж малозначительна эта роль? Не служение ли вдохновительницей и означает быть истинной «берегиней»? Но что толку пытаться объяснять все это девчонке, которая настолько испугалась, что схватила судьбу в собственные руки? Драконьей хваткой. Нет проку толкать речи. Раз принцесса решила совершать свои ошибки, значит, ей это зачем-то нужно…

Раздался гул рога. Долгий, низкий, протяжный… чужой. Тивильчицы пожаловали. Как и обещала Хултелис, на закате второго дня. По редколесью на западе растеклось огромное черное пятно. Ветер доносил оттуда страсть, наглость, уверенность в своем превосходстве. Велимудр чувствовал это кожей, волосами, очами, душой. Еще до того, как враг приблизился.

Загремел рог Багрянца. Он созывал всех воинов встать на свои места.

Сама по себе крепость была неприступна. Широкие стены с зубцами для лучников. Ратибор повелел поставить повсюду очаги, на них – котлы с горячей смолой. За каждым просветом в зубцах стояло шестеро: двое лучников, двое мечников или добровольцев из народа с топорами, жрец и барабанщик для передачи приказов. Внизу у ворот тоже собралось немало воителей и колдунов. Багрянец был окружен рвом, а ворота устроены очень хитро. Они состояли из двух частей. Если враг взломает первые, то не попадет сразу в город, но окажется в узком сквозном проходе, после которого стоят вторые двери. А из тех через окна будут обстреливать арбалетчики. Для обычной армии Багрянец был неприступен.

Но что это значит перед целым отрядом летающих изулу, которые могли бы попросту разнести вдребезги все эти стены? Ратибор выставил рядом с лучниками и жрецов, которые должны были удерживать оборону от летающих тварей и черных колдунов. Теперь дело зависело только от соотношения: кого больше, тот и победит в конечном счете.

А больше было тивильчицев, ибо на этот раз они подчинили себе все срединные земли и вытолкали оттуда на войну тысячи солдат. По сути, это уже не было западной армией. Нет, это не битва Востока с Западом. Это сражение всего мира с одним Багрянцем.

Ратибор и Велимудр отправили призывы о помощи и в Серебристые горы, и в Заполярье, и даже в Солнцеград. Вести улетели с соколами сразу же после приезда Хултелис, то есть за два дня до нападения. Но лучезарам потребуется не меньше пяти дней на дорогу по срединным землям. Так же, как и Заполярцам через дикую тундру – слепые степи, отделяющие Северный Лес от крайнего севера. А Раздол так и вовсе не придет на помощь, сколько не зови, наоборот, ударит по Южному Свету. Так или иначе, Багрянец получит помощь только дня через три. И эти три дня им нужно продержаться! Во что бы то ни стало.

Черное пятно пошло в наступление. Единой лавиной потекли потоки людей, коней, уродливых существ. Стало видно, что тивильчецы везут с собой какие-то жуткие строения. Осадные башни! Узкие, сколоченные, наверное, из дерева, на огромных колесах, а тянули их вперед каждую по десятку волов. Башни ехали между бесчисленных рядов людей в черном…

А небо заволокло тучей… нет, это были не облака. Это была огромная, немыслимая, ужасающая количеством стая летающих теней, на каждой из которых сидело по черному колдуну. Это были изулу!

Ратибор гаркнул барабанщику:

– Бей: «лучники, стрелять огнем в изулу!». И еще: «Жрецы, держать защитный купол!»

Тут же раздался бой. Барабанщики на своем замысловатом языке грохота и ритма передавали приказы один другому. Так, в считанные мгновения по всей огромной крепости растекались приказы, понятные только восточинцам.

Стук барабанов смешался с жуткими раздирающими визгами изулу. Как ни предупреждали восточинцев, что летающие твари умеют ужасно звучать, выносить это оказалось по силам не каждому. Не все могли справиться с собой. Слишком хотелось заткнуть уши. Звук их визга разрывал воздух, он будто кричал: «Смерть! Смерть! Смерть!» В головах восточинцев мутнело от ужаса. Армия Ратибора растерялась. Выдержали первый удар только жрецы, потому что они готовили свою защитную магию на этот случай. Но их было мало! Сейчас крепости нужны были стрелки!

И вдруг мир укрыла тьма…

– Затмение… – сказал Велимудр. – Мы были к нему готовы.

– Барабанщик! – гаркнул Ратибор. – Бей: «Стрелять огнем!» Бей: «Барабанщики, бейте громче изулу!»

Изулу продолжали так же орать свое: «Смерть!» Многих барабанщиков тоже поломало от ужасных звуков.

Велимудр достал свой меч – клинок тотчас зажегся магическим пламенем. Ведун размахнулся и сдул огромную струю огня на ближайшего барабанщика. Его палки тут же воспламенились, но не обжигали рук. Он, будто заколдованный барабанщик в свой инструмент, да еще и с тройной силой. И пламя тут же переметнулось на следующих двух. Те вдруг тоже пересилили страх и принялись отбивать сигналы втрое громче. Так пламя перекидывалось с одного барабана на другой, по всей крепости.

Вскоре все барабанщики зашарашили удары громче прежнего! Так будто весь огромный Багрянец сотрясало землетрясение. За этим боем даже себя было плохо слышно. А сигнал разносился: «Стрелять огнем в башни!», «Стрелять огнем в башни!», «Стрелять огнем в башни!»

Изулу орали на небе и уже приближались к крепости. Но барабаны почти заглушили их. Кто был сильнее духом, начал справляться с собой, стиснув зубы, да еще и дергать соседа. Люди пытались помочь друг другу, как могли. И в конце концов, общий братский дух в который раз выручил восточинцев. Защитники, наконец, немного опомнились. Барабаны уже потухли, но в них все равно били с тройной силой. Сквозь зубы люди бросились исполнять приказ. Тысячи стрел зажглись от горящих очагов и полетели из луков.

Тьму разорвало лавиной огня. Багрянец превратился в вулкан, извергающий потоки лавы. Зрелище тысяч золотых огней в полном мраке завораживало. Радосвет Разящее Слово кто-то крикнул, никто в общем шуме не разобрал его заклинания. Но по слову его будто неведомая сила подхватила летящие стрелы и понесла их дальше. Туда, куда обычный лучник бы не дотянулся. Последствия были потрясающие. Не меньше трети стрел попали в цель и воткнулись в осадные башни тивильчицев. Некоторые из них тут же охватило огнем. Лиходеи принялись тушить пожары, как могли.

Велимудр разглядел на копьях первых рядов атакующих нанизанные головы. Это останки погибших нордуонцев! Друзей! Созников! Голова Ньервина Белого Жреца мелькала среди них. Ее узнали и Ратибор и Златовласка. Укол боли почувствовал каждый. Вот и первые жертвы среди близких… Кто знает, может, скоро на такой пике окажется голова кого-то из предводителей Северного Леса? Ратибора, Яговина, Златовласки?

– Когда же мой черед?! – взволновалась принцесса, перекрикивая барабанщиков и врагов.

Велимудр посмотрел на нее. Дракон пробивался через Златовласку. Волосы и глаза горели пламенем, от тела шел жар.

– Не спеши! – командовал Ратибор. – Пусть враг сначала покажет все свои силы. Пусть явит свои козыри. И только тогда мы выпустим тебя. В самое их слабое место. Пока, в этом мраке, посреди затмения, я не дозволяю тебе лететь! Рано!

Но Велимудр видел, что принцесса уже почти не может сдерживаться.

А враг тоже не дремал. Черное войско уже совсем обступило Багрянец. Изулу рвались напасть на город сверху. Некоторые летающие твари попробовали пробиться вниз. Но их встретил невидимый купол покрывной магии. Жрецы на стенах удерживали его изо всех сил. Те изулу, которые попытались прорваться – тут же сгорали в беспощадном огне. На фоне черного неба они выглядели, как падающие звезды. Остальные же стреляли молниями по куполу, нещадно стараясь разорвать защитную магию Багрянца в клочья. Мир сейчас выглядел, как тьма, которая пыталась пожирать огонь.

И наконец, затмение отступило. Мир наполнился последними лучами света. Закатное солнце освещало природу из последних сил. Будто светило поклялось, как когда-то Велимудр Златовласке, охранять Зеленую Твердь до последнего вздоха. Но светло было только на Западе. Над Багрянцем же небо оставалось черным – так много изулу металось там.

Как раз в этот миг к войску, наконец, вышел сам король Яромир. С видом крайней безнадеги он широко распахнутыми глазами взирал на происходящее. Старик поравнялся с принцем, принцессой и ведуном.

Ратибор только приветливо кивнул королю, ему было не до вежливости. Он гаркнул барабанщику:

– Бей: «Стрелять во всадников изулу!»

Тысячи стрел направились теперь вверх. Один залп, потом другой… Некоторые попадали в цель, всадники падали со своих летающих теней и сгорали в магии купола. Тогда их летающие тени испуганно удирали прочь. Но иные древки промахивались. И так изулу все равно оставалось несметное количество, и они все жгли и жгли защиту Багрянца. И по куполу побежали золотистые трещины.

– Они скоро взорвут наш купол! – заорала Златовласка. – Выпускай моего дракона, Ратибор!

– Нет, еще немного… – отвечал ей принц. – Сначала мы должны увидеть их колдунов. Кто пришел с ними? Какие силы еще кроме изулу? Возможно, для тебя есть какая-то ловушка! Ведь твой дракон уже давно ни для кого не тайна – враг мог подготовиться.

– Да от тебя жар, как от тысячи печек! – ужаснулся Яромир.

– Ты первый раз это заметил, отче?! – огрызнулась Златовласка.

Хотя король был прав. Принцесса пылала сильнее обычного, Велимудр тоже это заметил. Дракон рвался наружу.

– Мне до черни надоели мужчины, которые считают меня слишком слабой для моего дракона! – крикнула принцесса. – Велимудр, отец, Велигор и даже ты, брат. Даже ты будешь до последнего удерживать меня! Наш купол вот-вот треснет, и лавина черных тварей обрушится на город. Они превратят в пепел твоих солдат, они разнесут вдребезги твои стены. Лучше уж я взлечу в небо и поджарю их!

– А что, если кроме изулу есть еще какое-то оружие? – вмешался Велимудр. – Среди тивильческих генералов много сильных колдунов. Это тебе не те жрецы, которых ты в Виндстаре победила.

Златовласка недовольно умолкла. Меж тем, купол уже издавал треск, а осадные башни врага еще многие были в ходу и приближались к стенам Багрянца. Они только и ждали, как закончатся силы жрецов на защитном куполе.

Вдруг один из изулу смог пробить своей разрушительной молнией сквозь трещину купола. Изгибистый голубой луч смерти ударил в одну из башен крепости. Само здание пострадало не сильно, от него отлетела только пара камней. Но люди, стоявшие там, попросту исчезли, даже не успев крикнуть. Мгновение назад зубец, прятавший пятерых воинов, опустел, будто вечно был гол… Остались лишь горстки пепла…

Но Велимудр почуял, что смотреть нужно не на эту печальную сцену, а на принцессу. Ведун обернулся к ней и увидел, как в теле Златовласки идет борьба. Может быть, что-то в ней и хотело повиноваться Ратибору, но большая часть буквально пылала. Страх… Страх был слабым местом принцессы. Все эти странные поступки, все это несмирение и дерзость – все это шло от ужасного страха. Это вдруг стало очевидно Велимудру, будто написанный на пергаменте текст. И сейчас, когда началась самая настоящая решающая битва, когда все предназначение принцессы дошло до пика своей тяжести – сейчас страх разрывал ее изнутри. Она не могла мирно смотреть, как Багрянец вот-вот проиграет битву. Нет…

– А что там мелькает на колесницах? – спросил Ратибор, вглядываясь на тыл тивильчицев.

В самом деле, в последних лучах закатного солнца что-то мерцало холодным отблеском. Нечто большое, припасенное для какого-то особого дела…

– Это… похоже на огромный арбалет… – испугался Яромир, – Огромный!.. Златовласка, он для дракона!

Но принцесса уже ничего не слышала. Велимудр обернулся и увидел, как дракон взял над ней вверх. Нет! Только не так!

Тонкое девичье тело потеряло с собой слад. Выпрыгнуло вперед и через мгновение уже стало огромной крылатой тенью. В это миг прыжка ведун узрел то, чего больше всего боялся увидеть… Дурман и страх в глазах принцессы. Значит, обращение случилось не по ее воле. Дракон взял над ней верх… О да, воистину – все самые ужасные вещи, которые только вершатся – последствия страха…

В груди старого аскета все похолодело. Вот он, решающий миг всей этой истории с драконом. Как много сомневался Велимудр в правильности выбранного пути… Как он боялся, что однажды дракон станет неуправляем и вреда принесет больше, чем пользы… Это был кошмар, страшный сон, ночное мучение… И вот ведун стоял и смотрел, как все это сбывается… Как огромная тварь расправляет крылья над Багрянцем. Грозный рык сотряс мир. Так злобно звучат те дикие звери, которые с ненавистью вырываются из-под гнета. Только дракон – не простой зверь. Это не медведь, заморенный на ярмарках. Это не волк, которого пытались насильно приручить. Это здоровенная огнедышащая тварь, от которой почти нет спасу.

– Нет! – зарычал Ратибор, когда увидел, что Златовласка ослушалась его. – Не дождалась! Не дождалась! Кто теперь укажет ей на арбалет?!! Велимудр, – кинулся принц к ведуну, – ты – могущественный колдун! Ты умеешь разговаривать мыслями. Нет ли способа как-то предупредить ее?

Велимудр подумал, что арбалет – не самое страшное. А страшно то, что дракон нынче не рвался вверх поражать врагов… Он парил над Багрянцем, осматривая восточных солдат, словно выбирая себе обед! Но Ратибор не понял этого. Принц так любил свою сестру, что первые же страхи, которые он ощутил, были лишь о Златовласке. Ратибор схватил ведуна за плечо и тряс, пытаясь получить ответ. Но Велимудр подумал о том, что все происходящее – очередная его личная ошибка… Вот сейчас дракон бросится крушить собственный город, лишит Багрянец последней надежды… И Велимудр предвидел это… Так может, стоило еще накануне убить свою возлюбленную принцессу, чем дать погибнуть всему Багрянцу? Тяжелое чувство угнетающей вины перед всем Востоком обрушилось на плечи ведуна, и мир перевернулся с ног на голову в душе. «Стар! Слишком я стар! Так стар, что глуп!» – вертелось в голове у аскета.

Ведун не слышал Ратибора и даже не смотрел на него, как бы тот не тряс за плечо. Он видел, как дракон, наконец, освоился в происходившем, как приметил себе ближайшую жертву, как замедлил полет и изогнул шею перед залпом огня… Впервые за три сотни лет истинное отчаяние и настоящее маловерие промелькнуло в голове остолбеневшего Велимудра: «Мать Судьба, чем мы так прогневали тебя? Чем заслужили позорную смерть от собственных рук?» Тело его не слушалось и разум замер подобно обледеневшей траве, которая только что шаталась на ветру, но вот пришло похолодание и сковало ее пленом из обледеневшей утренней влаги.

И, словно небо услышало этот молчаливый крик души Велимудра, случилось чудо. Оно сотворилось руками врагов, что было еще невероятнее. Очередная молния от изулу пробилась сквозь трещину в куполе. Она угодила точно в драконье крыло. Не сильно навредило, лишь ошпарило по самому краю. Но этого хватило, чтобы дракон безмерно разъярился! Он зарычал от боли и злости. И тут же позабыл свои намерения сожрать солдат с ближней башни. А затем бросился вверх с яростным остервенением. Купол пропустил своего дракона как союзника.

Рыча и извергая впереди себя пламя, дракон набирал высоту. Клубы его огня уже долетели до самых нижних изулу и превратили их в ничто. И тогда черная вражеская стая с испугом бросилась отступать. Они старались летать врассыпную, кружили и уворачивались. Но все же, лишь немногие из них успевали спастись. Дракон Златовласки был огромен, и пламя его безжалостно настигало черных всадников сотнями. После еще пару мгновений вертелись в небе пылающие искорки, но быстро потухали на холодном ветру. Вот и все, что оставалось от врагов.

Дракон рычал и бушевал. Он мстил за нанесенную обиду, поджигая все в небе и пожирая подвернувшихся одного за другим. По Багрянцу понеслись крики радости. Восточинцы приветствовали свою принцессу, берегиню Востока. Они пока не понимали, что это вовсе не она…

– Барабанщик! – гаркнул Ратибор. – Бей: «Стрелять в осадные башни!»

Принц решил тоже не терять времени и отбиваться от нижних врагов, пока Златовласка разгоняет верхних. Лучники снова дали залп стрел, и это было, воистину, прекрасно…

Но тут Велимудр заметил, что оставшиеся изулу будто уводят дракона ближе к тылу Тивильчицев. Словно заманивают ее все ближе под арбалет. А оставшиеся черные тени, облетая дракона, снова рвутся поджигать защитный купол Багрянца. Было видно, что дракон улетел далеко от стены…

– Почему сестра играет с изулу в кошки-мышки?! – выругался Ратибор. – Ей бы следовало еще и поджигать осадные башни и нижних воинов! Что за дурь ей ударила в голову…

Однако даже такая безрассудность шла восточнцам на пользу. Изулу, действительно, стало меньше, а ведь это была самая страшная сила Тивильча. С пешими воинами сражаться намного легче…

– Ее заманивают к арбалету, Ратибор, – затревожился Яромир, который тоже это заметил. – Надо как-то предупредить Златовласку.

Ратибор нервно заломил руки. Как предупредить? Решение могло быть только одно:

– Барабанщик! – крикнул принц. – Бей: «Дракон, возвращайся!» Может, она услышит?

«Не услышит, – молча вздохнул Велимудр под грохот барабанов. – Златовласки там ныне нет…». Но перечить не стал, авось, случится еще одно чудо?

Только чуда не случилось… Стрела из арбалета уже была выпущена… Огромный кусок металла блеснул в полете. Орудие угодило в цель. Дракону прямо в бок.

Солнце село. Мир пожрала тьма.

Дракон издал очередной рык, только на этот раз не грозный, а жалостливый. Это был крик боли. Из тела крылатой твари торчала громадная стрела. Издали не видно было, насколько опасна нанесенная рана. Ратибор вздрогнул. Яромир взметнул руками к небу. Велимудр не знал: плакать ему по Златовласке или радоваться, что дракон не нанесет вреда собственному городу… Весь Багрянец затаил дыхание… Дракон завертелся в небе. Арбалет уже перезаряжали для второго выстрела.

Велимудру вдруг подумалось, что от боли и сильного испуга дракон мог уступить разум своей хозяйке… Если бы ему было лучше видно, то ведун заметил бы, как вспыхнула искорка человеческого сознания в глазах огромного дракона. Вместо того, чтобы ринуться с местью на врага, зверь бросился облетать Багрянец по кругу и поджигать огнем осадные башни. Это давалось ему тяжело. Боль сковывала движения. Он то и дело терял равновесие, словно вот-вот упадет без сил. Больше не рычал, даже не стонал. Но усердно и кропотливо выжигал все, на что хватало сил. Снова почти падал, но очухивался и летел дальше. Этого было недостаточно для победы, потому как неприятельское войско разлилось пятном на огромное пространство… Но все же сильно уменьшало превосходство врага.

Между тем тивильческое войско продолжало наступление. Оставшиеся изулу уже почти преодолели защитный купол, испепелив его до сотни мелких трещин. Та половина осадных башен, которая не сгорела, почти вплотную добралась до стен замка.

Слышались команды Ратибора барабанщику. Было ясно, что вот-вот оборона Багрянца примет на себя прямой удар. Черная масса глаз, рук, рычащих пастей наползала на город, и он уже не мог сдерживать этот натиск. Лиходеев было слишком, слишком много…

Наконец, дракон уже почти выдохся из сил. Кровавая рана брала свое. Он неуклюжими взмахами долетел до крепостной стены и уже изготовился сесть на нее, как к нему перед самым носом Ратибора и Велимудра подлетели двое изулу. Так близко, что принц и ведун смогли рассмотреть лица всадников… Они узнали их… Придворная ведунья Майа и Белобор Белый Жрец… Двое главных предателей изготовились опять совершить какое-то злодейство! Что на этот раз?

Велимудр не понимал, что именно они собираются сотворить. Он не знал, как противостоять, как отразить удар. Его хватило только на то, чтобы достать из ножен свой горящий меч и броситься то ли прыжками, то ли бегом вперед – к разворачивающейся трагедии… Ратибор не мог покинуть свой командный пост, а только мучительно наблюдал. Яромир тоже бросился вперед к дракону, сам не зная зачем. Время будто замедлилось, делая глубокий вдох перед тяжким выдохом…

Но никто из восточинцев не успел ничего предпринять. Три прыжка Велимудра и бег короля были лишь бесполезной суетой. Двое предателей домчались на своих черных тенях до дракона.

– Мы тебя породили, мы тебя и убьем! – вот что прочел по губам Майи Велимудр. Хоть она и кричала эти слова, но этот крик растворился в общем шуме.

Что-то немыслимое произошло дальше… Какое-то неведомое колдовство свершилось на глазах Велимудра. Две руки двух предателей сотворили что-то в общем порыве, схватившись за стрелу в боку дракона. И та воспламенилась ядовито-голубым магическим пламенем. Смертоносная голубизна тут же разнеслась по всем венам и жилам зверя. Дракон неистово взвыл. Его то ли рык, то ли визг, то ли предсмертное прощание заставило весь мир вздрогнуть. Огромные крылья бешено задергались, словно тварь хотела взлететь куда-то очень высоко, подальше от свершившегося зла… Казалось, что все взоры устремились в одну точку. И тивильчецы, и восточинцы наблюдали только за драконом. Все остальное: обстрел, купол, барабаны – все это умолкло.

А потом дракон начал падать… Слабо, почти немощно сопротивляясь тому, чтобы не разбиться о стены крепости… Ужасным, похожим на предсмертные конвульсии, было обращение зверя в тело хрупкой девушки. Стрела отпала куда-то с грохотом, но за ней никто и не наблюдал… Все лишь увидели, как король Яромир подлетел и принял на руки свою дочь, и как они оба упали на мертвенно серый пол крепостной стены…

Велимудр почувствовал, как перевернулось что-то в самом сердце мироздания. Как задрожало от гнева все самое светлое и безмятежное, что было в Зеленой Тверди.

Ведун вдруг вспомнил тот миг, как он давным-давно приносил священную клятву: «Клянусь Матерью Судьбой, клянусь всем светом мира, клянусь своим добрым именем: всегда защищать и опекать Берегиню Востока. Пока я рядом с ней и пока я дышу – да не постигнут ее никакие беды!» Вот что говорил Велимудр на смотринах, держа на руках маленький пунцовый комочек, крохотную хрупкую девчушку с такой тяжелой миссией…

Будто все жилы разом разорвались в теле Велимудра, когда он увидел Златовласку с искривленным от боли лицом… Черное-черное небо разверзлось над ним и пожрало его душу. Ведун плохо слышал следующие события. Где-то, едва соприкасаясь с его сознанием, прогудел вражеский рог. Нагло и торжественно провозгласил что-то вроде первой победы. Велимудр не слышал этого, нет, он вложил всю свою ярость в мощь грозного горящего меча и обрушил его пламя на двух черных всадников, совершивших последнее преступление. Возможно, никогда за свои три сотни лет Велимудр не был столь силен и скор в своем нападении, как теперь. Лиходеи бросились удирать, но одного из них пламя настигло, глотая целиком и оставляя лишь пепел, а второго – отчасти, но и того хватило, чтобы свалить его с черной тени вниз – со смертельной высоты.

Тогда же изулу снова обрушили молнии на город. Послышался оглушительный треск. Купол Багрянца пал. Тивильческие силы превысили все старания белых жрецов востока. С того мгновения город будто остался гол…

Ослабленный увиденным горем, устрашенный вражеским натиском восточный народ будто сломался… начался предсмертный хаос. Изулу принялись обстреливать защитников, унося по три жизни за атаку. Кто-то из белых жрецов пытался отбиваться, как и лучники. Осадные башни подошли вплотную к стенам и между каменных зубцов завязалась резня.

Ратибор должен был раздавать команды. Нужно было разделить – кто отбивается от осадных, а кто целится в изулу…. Но принц будто оказался выбитым из разума. Он видел только свою сестру, к которой кинулся Велимудр. Ратибор слишком любил ее. И в разуме принца не умещалось два дело одновременно: командовать войском или спасать сестру?… Казалось, что ни в том, ни в другом он не принесет пользы… Несколько бесценных мгновений, унесших десятки жизней, Ратибор собирался с мыслями. Багрянец наполнился криками предсмертной боли солдат, проклятиями отбивающихся, звоном мечей, треском молний, криками черных теней… Среди всего этого маленькое белое девичье тельце, бившееся в агонии на холодных камнях, казалось песчинкой, тусклой искоркой… Как один лишь крошечный листик среди огромного леса…

Никто не вспомнит через сколько, но вскоре принц ощутил, как кто-то дергает его за плечо. Переслав Разящее Слово домчался до Ратибора. Грозным голосом, который подчинял себе всю магию слов, ведун окликал своего принца, призывая к действию…

– Командуй, Ратибор! Командуй жрецам и мечникам отбиваться от осады! Командуй лучникам стрелять в изулу! Командуй сливать горящие котлы со стен! Воякам нужно отбить стены! Помощью лучникам займемся мы, твои ведуны!

Переслав проследил отчаянный взор Ратибора в сторону Златовласки.

– Ты ничем не поможешь своей сестре! Ее участь в руках Матери Судьбы. Но ты можешь спасти свой народ! Командуй барабанщикам!!!

Возможно, ведун вложил какое-то колдовство в свою речь. Ведь не зря он прославился мастером над словами… Но Ратибору хватило этого, чтобы обуздать чувства и из брата снова стать принцем. Он зарычал барабанщику. И тот сразу же кинулся греметь его слова четким ритмом.

Переславу же не требовалось ничего передавать Радосвету и Горисвету. Ведуны и так чувствовали друг друга. Кметям нужно было отстоять стены любой ценой. А старым колдунам требовалось выполнить невозможное: отбить город от целой тучи черных теней. Ведунов было всего трое, не считая Велимудра. Но так ли мало три горящих сердца, три опытных мудреца, десятилетиями копивших силы и знания, против шайки молодых лиходеев?

На проходе у западной башни, неподалеку от Ратибора шла другая борьба – за жизнь Златовласки. Принцессу поразила не только стрела – рана в боку ужасно болела, но несла смерть медленную и давала еще шанс на выздоровление. Худшим было то проклятие, которое вошло в эту брешь плоти. Велимудр не знал, что за дурное колдовство расползлось по венам пораженного тела. Это было похоже на тот укус гамункула, который получил Елисей в Нордуоне, только намного хуже. Смерть распространялась по телу Златовласки, она на глазах синела и задыхалась.

– Велимудр, – кричал в панике Яромир, – спаси, спаси ее…

Король сидел на полу крепости. Он держал дочь, укрытую его плащом, на руках, и нервно качал, будто малышку. Велимудр понимал: чтобы побороть такое колдовство нужно очень-очень много сил… Так много способен дать ведуну только рассвет – а до него еще так далеко! Меж тем, Златовласку всю колотило, как при ознобе.

– Потерпи, доченька, – попросил ведун, поднося к ней горящий меч. – Елисей терпел, а теперь ты потерпи.

– … Елисей… – только и осилила произнести принцесса.

Велимудр увидел, как во взоре Златовласки сквозь боль, страдание и страх промелькнуло что-то теплое, что-то, вселяющее надежду. Она столько сил вложила в свою миссию, в спасение Северного Леса, в обуздание дракона… А на смертном одре единственным, что могло доставить ей радость, было имя Елисея.

– Елисей скоро вернется, – ласково сказал ей ведун. – И ты должна дожить до его возвращения! Слышишь, Златоласка! Дождись Елисея!

Принцесса вдруг вымученно улыбнулась. И в этот миг Велимудр прижег ее рану горящим мечом. Девушка заорала от нестерпимой боли. Крик громкий и высокий разорвал воздух, но затерялся среди общего шума боя. Как бы ни был силен дух принцессы, девичья плоть не выдержала такого страдания. Глаза закатились и сознание оставило ее… Огонь меча вступил в схватку с проклятием. В крови Златовласки началась битва не хуже той, что охватила Багрянец. Но, как в случае с самим городом, здесь враг ко всему подготовился заранее. Нанося такое проклятие, колдуны вполне предполагали, что Велимудр ввяжется в борьбу. Зная его силу, они вложили весь свой дурной талант в свершившееся лиходейство… А потому – прижигай, не прижигай – исход дела был ясен…