Текст книги "Шихабутдин Марджани. Сборник статей, посвящённый 100-летию Ш. Марджани, изданный в Казани в 1915 г."

Привычки Марджани, которые я наблюдал у него, и услышанные от него слова

Я провёл в медресе Марджани 10 лет, присутствовал на многих уроках, беседах, несколько раз сопровождал хазрата в путешествиях. И я решил написать здесь важные, оставшиеся в моей памяти слова и дела Марджани.

Для Марджани самым ценным было время, он ни минуты не тратил впустую, занимался чтением или созданием книг. Совершал пятикратный намаз в мечети в обществе других людей, выполняя все его условия, старался все действия и поклонения выполнять так, чтобы это как можно точнее соответствовало сунне.

У него было несколько дуа из Корана, которые он взял себе в обычай читать. Но так как из-за чтения книг дома у него не оставалось времени произносить эти дуа, он делал это по дороге в мечеть или на обратном пути.

Марджани считал, что отсутствие систематичности является причиной отсутствия знаний, писал об этом в своих книгах, но не смог подчинить своё медресе каким-нибудь правилам. Должно быть, причиной тому были условия эпохи и отсутствие помощников. Однако хотя он и не ввёл определённый порядок, он старался читать ученикам книги исследователей, не ограничиваться лишь вводной частью произведений, считал важным объяснение вызывающих вопросы тем. Хоть он и разрешал читать комментарии (хашийа), но предостерегал от обращения к необоснованным и сомнительным книгам, старался как можно лучше информировать учащихся. Конечно, на уроках возникали споры между шакирдами, но это не было любимым занятием Марджани. Так, когда ученики замолкали в очередном споре, он говорил: «Занимаетесь ненужным делом, тратите свою жизнь впустую». Если вопрос касался истины, он разъяснял истину, а при спорных моментах воздерживался от объяснений и поручал лишь прочитать строки из книг. У Марджани также была такая привычка: после официальных занятий он рассказывал о шариатских науках или истории и биографии людей, говорил о других важных вопросах времени, о том, в чём хотел предостеречь учеников, давал такие устные уроки. Для умных шакирдов такие уроки были очень полезными и ценными. Если же Марджани рассказывал о событиях, связанных с арабской историей, то он ещё и читал наизусть уместные стихотворения, чем делал свои рассказы более занимательными и интересными.

Изречения Марджани относительно знаний

Однажды, давая урок, Марджани сказал: «Старайтесь просматривать все печатные издания, смысл и есть эти издания. Не пролистывайте книги и записи второпях, а знакомьтесь с текстом от начала до конца. В таком случае после прочтения каждой книги у вас сложится общее мнение. При чтении книги там-сям вы лишь тратите время впустую и обманываете себя. Если встречаются непонятные слова, не откладывайте из-за них книгу в сторону, продолжайте читать. Если увидите в книге орфографические ошибки, не оставляйте их неисправленными. Если ошибка очевидна, её нужно исправлять, даже если вы взяли книгу у кого-нибудь».

На одном собрании Марджани рассказал о том, как халифы из рода аббасидов, халифы Андалусии Низам ал-Мулк и Сахиб ибн ‘Уббад, дали свободу науке и учёным, так, халифа Ма’мун дал 50 тысяч дирхемов Назир ибн Шамаилу, который знал разницу между словами садад (благоразумие) и сидад (пробка): «Вот как в те времена ценили науку, поэтому она развивалась. А вот в наше время, особенно среди нашего народа, знание и люди учёные перестали быть популярными. Нет стимулов и того, кто начал бы это дело. [Для учёных] нет должностей, на которых можно заработать на жизнь. Поэтому среди нас знание не процветает».

На каждом собрании он сокрушался об отсутствии уважения к религиозным наукам и учёным и говорил: «Наши алимы прошлого оценивались низко. Они приходили во все места, вне зависимости от того, приглашал их народ или нет, чем обесценивали свою степень. Они имели униженный вид и поведение, чем обесценили знания. Поэтому нет людей, которых привлекали бы знание и учёность. Если бы алимы выглядели так, что вызывали бы зависть других, люди бы хотели выглядеть как они, и поэтому стремились бы получить знания. Об отсутствии уважения знайте и из того факта, что, например, если какой-нибудь алим или хороший шакирд посватаются к дочери богача, конечно, и сам богач, и его дочь откажутся от предложения шакирда».

На одном собрании, где речь зашла о нашей литературе и религии, Марджани сказал: «Наш народ не применяет историю ислама в своей жизни. Поэтому у него совсем нет сведений об истории ислама. Даты всех событий пишутся по григорианскому календарю, значит, люди забывают суждение, принятое иджма‘ сахабов, что приводит к ослабеванию ислама. Государство вовсе не запрещает это. Сколько заявлений я ни писал, всюду даты ставил по хиджре. Ни одно из них не было возвращено. Наш народ сам готов смешать свой язык и литературу с другим языком. Как же литература не исчезнет? Например, среди нас распространено говорить фамилии по-русски: таков и таков. Что будет, если написать Габдулла сын Габдрахмана? Конечно, от этого не будет никакого вреда. Я всегда в своих произведениях или заявлениях пишу «Шихаб ад-дин сын Баха ад-дина», смысл от этого не теряется». Эти слова показывают, как переживал Марджани о судьбе нашей литературы.

Однажды, когда на уроке речь зашла о тафсирах, Марджани сказал: «Авторитетные тафсиры – это тафсиры «Кашшаф», Байдави и Ибн Джарира. Хотя Байдави во многих местах следовал за «Кашшафом», они как следует описали отношения и связи между аятами, старались как можно точнее передать Коран, в этом заслуги Байдави больше. О «Большом тафсире» («ат-Тафсир ал-кабир») известно, что «в нём есть всё, кроме тафсира», и это верно, потому что из него совершенно невозможно понять значение Корана. Но сейчас стало известно, что в своё время и «ат-Тафсир ал-кабир» был необходим. Вы и сами знаете, что мутазилитов сейчас нет, нет смысла опровергать их, сейчас ответ должны держать другие люди. Мутазилиты же выступали против аятов Корана, являющегося основой нашей религии, говорили, будто «есть сомнения относительно такого-то аята, а такие-то и такие-то аяты противоречат друг другу», чем породили смуту. Для уничтожения этих сомнений и был полезен «ат-Тафсир ал-кабир», поэтому в своё время и он был необходим».

Должно быть, где-то в 87-м г. распространилась весть о том, будто в Казань из Петербурга приезжают семь человек, которые будут вести дебаты с мусульманскими учёными. Тогда на одном собрании Габдулгаллам-хазрат, хвастаясь, сказал: «Если мы будем противостоять при помощи «Бурхан тамануга», они не смогут нам ответить!» Услышав это, Марджани удивился и, переживая из-за глупости казанских мулл, сказал: «Ох, что же скажешь об этих казанских муллах, когда же они начнут мыслить правильно? Если они приедут, разве они будут спорить о вашем «Бурхан тамануге»? Они будут спорить о пророчестве Мухаммада, о том, что Коран является словом Аллаха, о суждениях, приведённых в аятах Корана, будут просить ответы вот на эти вопросы».

Марджани очень любил читать книгу Хинди «Изхар ал-хакк» («Выявление истины») и цитировать её на своих уроках. Когда появилась «Мудафа‘а» Ахмада Мидхата, её тоже полюбил. Когда в том году мы вышли на лодке кататься по озеру, он читал «Мудафа‘а» и соглашался со словами Мидхата: «Я удивлялся «Изхар ал-хакку». Но эта «Мудафа‘а» в несколько раз лучше, написана очень основательно».

Любовь Марджани к новым книгам и чтение их, закрывшись у себя в комнате, говорит о его любви к печатному слову. Так оно и было. Когда вышла в свет «История» Джаудата, он отправил её Марджани, и тот прочёл книгу с большим интересом, на своих уроках даже приводил некоторые отрывки из неё. Во время путешествия в хадж при беседе с Марджани Джаудат спросил у него: «Вы просмотрели мою «Историю»? Марджани ответил: «Несколько раз». Джаудат спросил: «Нет ли там ошибок?» Марджани ответил: «Нет, друг мой». Сам Марджани потом рассказывал: «В нескольких местах были допущены ошибки, но время не позволяло поведать о них. Поэтому я промолчал». Эту историю я услышал от самого Марджани.

Мнение Марджани о новом методе в образовании

Когда наш главный редактор Исмагил Гаспринский решил издавать газету, для получения совета и поиска тех, кто заинтересовался бы ею, он приехал в Казань. К кому бы он ни обращался, ему лишь отвечали: «Неосуществимое дело, издание газеты – дело русских, и заниматься этим, значит, тратить время впустую», чем убивали в нём всякое рвение. Тогда для получения совета Гаспринский пришёл к Марджани. Марджани начал призывать Гаспринского не оставлять задуманное им дело и сказал: «Вы приступили к очень важному делу, которое выведет нас на путь прогресса. Пусть Аллах поможет вам, прикладывайте усилия, не отходите от своей задумки, возможно, будущее будет хорошим». Когда Гаспринский вышел от Марджани и пришёл в медресе, мы долго разговаривали. Тогда Исмагил сказал: «В Казани я не нашёл было советчика в задуманном мною деле. Зайдя к Марджани, хвала Аллаху, я нашёл поддержку своему стремлению, во мне появились силы». То, как он, счастливый, рассказывал об этом, сильно жестикулируя, до сих пор стоит у меня перед глазами.

По-моему, где-то в 87-м г. учениками хазрата Хасана Марджани был приглашён на свадьбу в деревне Корса (Курса). В качестве спутника он взял меня с собой. По дороге мы беседовали на различные темы. Когда речь зашла об учителях, я сказал: «Должно быть, прежние учителя были очень образованными». Тогда Марджани ответил: «Да, были хорошие учителя, но они не обладали современными знаниями. У нынешних преподавателей есть такие знания, поэтому они лучше прежних. Ведь новые знания и осведомлённость о делах мира – большое богатство», указав на важность новых знаний.

В тот день где-то часов в девять мы вышли из Казани, а в двенадцать были в деревне Куркачи (Кыркачык). Там остановились у одного человека, прочитали полуденный намаз и попили чай. У Марджани было много сладостей к чаю, которые он раздал спутникам. Также он угостил нас индейкой, мясо которой разделил сам. Он разговаривал с нами, как будто был нашим другом, не проявляя высокомерия, помог приготовить чай. Хотя я и удивился такому поведению Марджани, но подумал, что, наверно, умные люди ведут себя именно так. Когда дела были закончены, и мы начали готовить лошадей, Марджани сказал: «Выйдем в путь, прочитав и предвечерний намаз». Я сказал: «Время этого намаза ещё не настало». Марджани ответил: «Правильно, время предвечернего намаза ещё не настало, но совершение двух намазов в одно время доказано, в этом вопросе мнение шафиитов сильнее. Хадис, [приведённый ими] достоверен, поэтому им руководствуются». Так мы вышли в путь, прочитав и предвечерний намаз. В Корсе они очень приятно беседовали с Гатаулла-хазратом, были друг другу очень полезны.

Однажды на уроке по исламскому праву речь зашла о воде, Марджани сказал: «В вопросе о воде правы маликиты, потому что сахабы обращали внимание лишь на три признака воды (цвет, запах, вкус), сколько бы этой воды ни было. Если ни один из этих признаков не менялся, позже они омывались этой водой, будь её больше или меньше», в этом вопросе поддержав маликитский мазхаб.

Рвение на пути знаний Марджани в последние дни его жизни

В 1889 г., когда уважаемый Марджани был сражён предсмертной болезнью, он пригласил меня к себе домой. Посчитав это большой удачей, я тут же примчался к нему. Поздоровавшись и сев на указанное место, я попросил его рассказать о своём состоянии. Он сказал: «Моё состояние тяжёлое, болезнь стала сильнее, я потерял надежду на выздоровление». Марджани очень похудел, с большим трудом лежал в постели. На столе рядом с кроватью были две книги, чернильница и перо. Он сказал мне: «Возьмите эти книги в руки. Я кое-что недописал. Но самому писать сил уже не осталось». Я открыл указанную книгу и увидел, что это 2-й том «Мустафад ал-ахбар», написанный его рукой. Он сказал мне: «Я не написал биографию муллы села Качелино (Кәче) Габдулвали. Те, что придут после меня, то ли напишут её, то ли нет. Если не напишут, будет выглядеть так, будто этот человек вовсе не рождался на свет. Я буду диктовать тебе, а ты записывай». Я сделал так, как велел мне мой учитель. Но он не мог вспомнить дату смерти этого муллы. Лёжа, он посмотрел мои записи, сказал, что получилось хорошо, остался доволен. Также Марджани вручил мне маленькую брошюру в жанре трактата и сказал: «Эта книга рассказывает об истории Сими (Семипалатинск), по моей просьбе её мне написал и прислал один из уважаемых людей города – Валиахмат-ахун. Возьмите брошюру и эту русскую книгу с собой. В «Мустафад ал-ахбар» я писал даты соответственно исламскому летоисчислению. Здесь же даты написаны по григорианскому календарю. Переведите даты в летоисчисление по хиджре. Содержание этой брошюры составьте так, чтобы оно тоже соответствовало по стилю «Мустафад ал-ахбар». Но вам будет сложно перевести даты в летоисчисление по хиджре, если же вы будете сравнивать эти две книги, таким образом, будет легче сделать это. После истории о Сими (Семипалатинск) напишите историю Каргалы. У меня нет сведений об этом, спросите у учителя Гумара. Пусть она будет написана хотя бы в общем виде (он имел в виду Гумара Давлетьярова, потому что тот встречался с Марджани и выразил ему свою симпатию). После того как вы сделаете всё, как я сказал, назовёте книгу «Муста‘ада тамма лил-мустафад», напишете сказанное мною в начало книги и издайте её, добавив в конец «Мустафад ал-ахбар». Хотя я очень быстро закончил писать историю Сими, но завершение брошюры всё время откладывалось из-за того, что я не мог найти историю Каргалы. В то время издали «Мустафад ал-ахбар», и мои записи не успели войти в эту книгу. Мой учитель умер через два дня после этого, во время захода солнца. Да будет милостив к нему Аллах!

Должно быть, из этих слов отчётливо видна любовь Марджани к знанию, ему нравилось изучать биографии. До последних дней своей жизни он старался писать историю, а когда силы его совсем покинули, он звал к себе людей, чтобы заняться этим. Я думаю, что такое терпение и любовь к знаниям могут быть лишь у таких героев, как Марджани. Возможно, поэтому они находят истину. Здесь я привёл эту историю, чтобы показать, как и в последние минуты своей жизни Марджани занимался чтением книг и трудами на пути знания.

14 зу-л-хиджи 1330 х.

Х. Атласи
Кем был Марджани?

Природа приносит пользу людям во всех своих качествах, поэтому её можно восхвалять с разных точек зрения. Так и для восхваления Шихабутдина, принёсшего пользу исламскому миру с разных точек зрения, можно найти много причин. Так же, как поэты описывают природу в свойственной им впечатлительной манере, я тоже хочу написать о Марджани соответственно своей впечатлительности.

Я поражаюсь и поэтому уважаю Марджани из-за того, что он является великим реформатором. Людям, осведомлённым о чистом исламе и знающим историю ислама, известно – когда прошло много времени после «счастливого века» (т. е. времени, когда жил наш Пророк) то, что как «исламская религия», «исламский шариат» было донесено мусульманами до этих времён, уже не является исламом в его истинном смысле.

Сколько раз в Средние века христианство было изменено католической церковью и священниками! Так и под воздействием, имеющих ограниченное знание факихов, которые ко всему подходили только со своими мерками, и представителей калама и исламская религия растеряла всю свою чистоту и приняла своеобразный вид. Католическая церковь от лица папы, «никогда не совершающего ошибок», которого считают наместником Иисуса, поступала так, как хотела, противореча Евангелию. Так и исламский мир управлялся возникшими во всех сферах мусульманскими «папами» в противоречие с канонами ислама. Вместо ликов святых, позже появившихся у католиков, в мусульманском мире возникли живые идолы, мусульманский мир был под их властью. Ни у кого не было права возражать или соглашаться с этими идолами.

Сновидения и бред этих недалёких людей, названные откровением (илхам), а также высказанные от помрачившегося ума речи правоведов и учёных калама, о которых мы говорили выше, после того как были записаны в книгах, мусульманами были названы «религией».

Мусульмане растеряли прежнюю государственность, империю, силу, впали в нынешнее бедное и жалкое состояние, растеряли все человеческие и исламские права, стали низшими существами на земле. Истинной причиной этого, несомненно, является эта искусственная «религия». Язычники Индии поклонялись змеям, от укуса которых умирали, не переставая возвеличивать их. Бездумные мусульмане также не переставали поклоняться тем живым идолам и возвеличивать их и созданную ими искусственную религию, хотя они стали причиной бедствия народа.

Для того чтобы мусульмане могли долго существовать на этой земле, пользоваться культурными ценностями и человеческими правами, несомненно, следует изменить их прежнее вероубеждение. Если это вероубеждение не изменится, если мусульмане будут продолжать действовать в соответствии с ним, они вовсе исчезнут с лица земли, потому что воплотить в жизнь некоторые из норм этого вероубеждения мусульмане могут только умерев. Для исламского мира, опьянённого невежеством, уверовавшего в то, что совершенно противоречит истине, и, исходя из этого, лишившегося возможности сказать своё слово в политике, экономике, науке и культуре, давно нужен был человек, способный разбудить его словами «Хаййа ‘ала-л-фалах»[223]223
  «Спешите к спасению» (слова из азана). – Г. Р.


[Закрыть]. Но предопределение скупилось на него, не посылала такого человека исламскому миру. Хотя в исламе и появлялись Ибн Таймия, Ибн ал-Каййим и другие обновители религии, но они остались незамеченными, как слова, обращённые глухому и жесты, показанные незрячему. Хотя для придания ему динамики у всего исламского мира была потребность в мусульманском «Лютере», почему-то он не появлялся.

С нескончаемой милостью Аллаха во второй половине XIII в. среди северных мусульман появился исламский «Лютер». Это был наш уважаемый Марджани. Хотя изменения, которые Марджани совершил в исламе, были не такими же глобальными, как изменения Лютером христианства, это произошло из-за причин, не имеющих отношения к Марджани. Было естественно, что между Лютером, противостоявшим сильным в религиозном и политическом плане главам католической церкви – папам – и сражавшимся с обладающими большим религиозным и политическим влиянием мусульманскими алимами Марджани будет разница. Действия Лютера заключались в критике католичества тех времён, в призыве руководствоваться Евангелием вместо толкований пап, в объяснении людям того, что многие дела пап противоречат проповедям Иисуса. Всё это было не так далеко и не так чуждо тому, что проповедовал Марджани. Многие слова, сказанные Марджани, Лютер даже не смог произнести.

Для того, чтобы достать ядро ореха, человек должен расколоть скорлупу. И для человека, старающегося воссоздать чистую «религию», необходимо разломить искусственную кожуру, обволакивающую эту религию. То есть для отделения чистого ислама от нововведений, следовало разрушить прежние верования, которые мусульмане воспринимали как свою религию. Так как это было хорошо известно нашему обновителю, он ничего не боялся и рушил искусственные слои.

В последние века вошло в привычку называть «религией» сновидения и бред учёных прошлых столетий. Поэтому нападение Марджани на эту «религию» было растолковано как нападение на великий ислам, ниспосланный Аллахом Его Посланнику, и он был обвинён в неверии.

В нормах прежней религии было много правил, мешающих прогрессу, росту, свободе мысли и противоречащих разуму. Поэтому для приведения в движение впавшего в спячку мусульманского мира и, основываясь на этом, устремлению к цивилизованному миру, было необходимо разбить эти нормы. Так как многие из них в течение тысячи лет мусульманами воспринимались как «вера», невозможно даже перечислить тот вред, который был причинён ими исламу.

Не обратив внимания на древность этих бредовых норм, с лозунгом «Истина более достойна следованию» на арену вышел наш муджтахид и вырвал ложь с корнем. Хотя до него в этой области что-то делал Курсави, но его деятельность больше была в области литературы, поэтому не затрагивала важные вопросы и не смогла должным образом воздействовать на ислам. Марджани же напал очень своевременно. Пользуясь соответствующим времени острым языком, он колол своим ядовитым пером застывшие сердца дурных алимов, не следующих своему знанию. Это и было самым необходимым. Некоторые алимы и редакторы обвиняли Марджани в чрезмерной остроте пера, я же считаю, что этот человек действовал совершенно правильно и поздравляю его с этим. Никто, кроме Марджани, не смог бы подействовать на этих охваченных подражанием дурных учёных, провозгласивших, что «лишь наш мазхаб верный, а остальные ошибочны», выдающих за ошибку мнения таких поддерживающих Коран и сунну учёных, как имам Малик, имам Шафи‘и, имам Ахмад ибн Ханбал, и использованные ими достоверные хадисы и категоричные доказательства.

Злокачественные опухоли лечат раскалённым железом. Злокачественные верования также могли быть вылечены лишь таким раскалённым пером, как перо Марджани. Хотя многое из сказанного им уже было произнесено некоторыми из прежних учёных и исследователей, но они не смогли нужным образом воздействовать на исламский мир. Несомненно, причина этого в том, что они были сказаны очень мягко, не подчинялись одному стилю и не были основаны на одном методе. Марджани же знал, кому адресованы его слова, поэтому не ошибся с выбором стиля, всё сказанное подчинил одной основе. Так как Марджани основой считал прогресс нации и сохранение первоначальной чистоты ислама, наряду с тем, что каждое сказанное им предложение было разъяснением этой цели, он создавал ради этого и религиозные, и светские произведения. Прежние алимы и не мыслили писать о прогрессе, будущем и величии нации, поэтому всё сказанное ими кренилось в сторону религии и не производило должного эффекта. Хотя произведения Марджани и не были в виде тезисов, как у Лютера, в действительности, каждое его предложение представляло собой отдельный тезис. На 95 тезисов Лютера доминиканские монахи ответили 110 тезисами. Так и в ответ на слова Марджани те, кто носили звание учёных ислама, составили и опубликовали хитрые тезисы. Среди этих опубликованных трудов есть и наполненный всяческими нелепостями сборник «Джаруда», составленный одним критиком Марджани.

Наш реформатор открыто нападал на многое из того, что алимами последнего времени было включено в акиду и во что верили, поэтому Марджани стал общей темой обсуждения для мусульман всей России. Для татарских мулл, не умеющих ничего, кроме разнесения сплетен о том, что их не касалось вовсе, Марджани стал тем, кого можно было обсуждать, не переставая. Но как солнце продолжает своё движение, не обращая внимания на недовольство летучей мыши, так и Марджани продолжал действовать во благо истины.

В прошлые века среди всех мусульман распространились следующие тезисы: «Времена иджтихада прошли. Пользоваться Кораном и хадисами могли лишь учёные прошлых веков, для людей современности в этом ничего нет. Каждый мусульманин должен руководствоваться лишь словами муджтахидов прошлых веков. Запрещено использовать разум и мысль, а также принимать решения, основываясь на Коране и сунне. Наш мазхаб верный, а остальные ошибочны. Лишь мы принадлежим к группе, которая будет спасена, а остальные – заблудшие. Мы веруем так-то и так-то, а все остальные, кто верует иначе – неверные. Судный день близок. Науки, основанные на разуме, ложны. Мир для неверного – Рай, для мусульманина – Ад. Всё свершается в соответствии с предопределением, человек не властен сделать что-либо. С отдалением от солнца становится меньше света, так и с отдалением от «счастливого времени» меркнет свет знаний, в итоге он погаснет вовсе. Религия представляет собой то, о чём писали алимы прошлого, противоречить этому неправильно. Если в Коране и хадисах встречаются слова, противоречащие словам муджтахидов, необходимо руководствоваться словами последних. Нужно иметь вероубеждение, соответствующее взглядам учёных калама, теология состоит из этого». Эти убеждения были признаны верой, поэтому исламский мир застыл вовсе. Эти сомнительные тезисы были разрушены под умелым натиском нашего реформатора.

Несомненно, Марджани больше всего старался разрушить эти сомнительные правила. Его книги «Назурат ал-хакк», «Ал-ма’ аз-зулал», «Хакк ал-ма‘рифа», «ал-Хикма ал-балига» являются самыми святыми трудами из тех, что посвящены разрушению старых взглядов, и теми, что послужили народу больше всего. В этих книгах, а также в «Мукадимат вафиййат ал-аслаф» Марджани очень ясно дал понять, что времена иджтихада не прошли, что каждый имеет право выводить нормы из Корана и хадисов, запрещено слепо следовать за учёными прошлого, а истинная религия – это Коран и достоверные хадисы. Он предостерегал о том, что слова, сказанные алимами более позднего времени, не имеют ничего общего с исламом. Говорил, что неправильно ограничиваться одним мазхабом, Судный день не так близок, как думают мусульмане, а определение рационалистических наук и математики как запретных является причиной гибели мусульман. Марджани объяснял, что обвинение друг друга в неверии из-за мелочей противоречит основе ислама, ни одного обращающего к кибле нельзя обвинять в неверии, это приводит к гибели мусульман, слова представителей калама не имеют связи с вероубеждением ислама, их суждения, наоборот, полностью ему противоречат. Как подчёркивал Марджани, из-за того что учёные не пользуются авторитетом, знание и просвещение покинули их, поэтому мусульмане оказались в таком плачевном состоянии; противоречия мазхабов, возникшие на фоне невежества, стали причиной раздробленности уммы и разрушения исламских государств. Марджани так ясно дал понять, что прежние взгляды относительно религии приведут лишь к исчезновению ислама и мусульман, что каждый разумный человек не нашёл что ответить, кроме как воскликнуть: «Ах!»

На тех, на чьих сердцах печать фанатизма и невежества, даже слова великих пророков не воздействовали, поэтому вовсе не странно, что в Казани и её окрестностях были люди, на которых не подействовали слова Марджани.

Это действительно было так. Может, и сейчас продолжается так же. Какой бы длинной ни казалась ночь, всё равно наступит рассвет. Поэтому мы уверены, что и покрывшая нас ночь невежества рано или поздно кончится, и на религию будут смотреть в соответствии с взглядами Марджани. Это уже и сейчас подтверждено многими людьми. Подобно тому, как во многих исторических вопросах этот уважаемый человек в свойственной ему манере быстро объясняет истину, он так же поступает и в других вопросах, кратко раскрывая их. Ему предложения из семи слов достаточно, чтобы полностью охарактеризовать Ишмухаммет-муллу, так же и его короткие произведения «Назура» и «Хакк ал-ма‘рифа» смогли полностью опровергнуть состоящие из тысячи томов произведения прежних учёных и точно описать истину.

Как один из великих исламских философов Газали очаровывал сердца своих читателей мягкими изречениями, так и наш реформатор своими сильными фразами подчинял себе души. Как было написано выше, главной причиной политических и экономических несчастий, обрушивающихся на ислам, является искажённое вероубеждение мусульман и их ошибочный взгляд на религию. Одним словом, если и было у мусульман последнего времени что-то, именуемое ими «религией», для жизни и счастья мусульман было просто необходимо реформировать эту религию. Это было нужно не только для будущей жизни мусульман, но и для их жизни в этом мире, для решения политических, экономических и культурных проблем. Так как в книгах Марджани было много всего полезного для этого возрождения, мы должны воспринимать его как великого реформатора, и мы так и поступаем.

Написанное им многим людям помогло изменить взгляды на религию, развиваться и обрести желание подняться выше, поэтому в своей предыдущей мысли мы считаем себя правыми.

Тот факт, что из среды «людей с чалмой», ставшего причиной разрушения когда-то потрясшего весь мир своим величием и мощью ислама, появился такой великий человек, должно быть, радует всех, носящих чалму.

Кроме того, что Марджани был религиозным реформатором, он также немало потрудился и в других областях. Но моей целью является освещение лишь этой стороны его реформаторства, поэтому я не буду затрагивать другие темы и на этом закончу своё повествование.