Текст книги "Сызып ак нур белән… / Озари душу светом…"

«Мин сезнең хәбәрегез буенча Фатих Әмирхановны һәм Хәсәневләрне тикшерүгә тарттырган идем, – дип яза губернатор Стрижевский Казан жандарм идарәсенә яшерен рәвештә язган кәгазендә. – Тикшерү нәтиҗәсендә аларның бу эштә гаепсез икәнлеге танылды. Казан полицмейстерының күрсәтүенә караганда, «Һилал Әхмәр» җәмгыятенә почтадан бернинди акча җибәрелмәгән. Полиция чиновниклары полицмейстерга Казанда андый акча җыю бөтенләй булганы юк дип белдергәннәр»[187]187
  ТАССР Үзәк дәүләт архивы, 148 док.


[Закрыть].

Һәм, ниһаять, бер атнадан соң жандарм идарәсе начальнигы полковник Калинин, акланып, губернаторга болай дип хәбәр итә:

«Фатих Әмирхан һәм бертуган Хәсәневләр турындагы кәгазьләрне кире кайтару уңае белән, Сезгә түбәндәгеләрне белдерергә җөрьәт итәм: минем 10 сентябрьдә 713 нче санлы язмамда Ф. Әмирханов Төркия «Һилал Әхмәр» җәмгыятенә акча җыя дигән мәгълүматларым формаль тәртип белән тикшерелгән мәгълүмат түгел иде. Күрсәтелгән Әмирханов, гәрчә аяклары паралич белән авырса да һәм мөстәкыйль рәвештә йөри алмаса да, «Шәрекъ клубы» на һәм үзенең якын танышларына мәҗлесләргә йөри»[188]188
  Шунда ук, 147 док.


[Закрыть].

Тентүләрнең беренче дулкыны, шулай итеп, Ф. Әмирхан язмышына артык зур зарар салмыйча гына узып китә.

1913 елда, Романовлар династиясенең 300 еллыгын билгеләгән көннәрдә, татар демократ язучыларының иҗтимагый-политик эшчәнлеге тагын да активлаша. Шуннан чыгып, охранка күзәтүе дә көчәйтелә. Агентура мәгълүматларына таянып, КГЖУ татар язучыларын ике лагерьга бүлеп өйрәнә. Беренче группа «ультранационалистлар» дип атала һәм бу группаның башында Ф. Әмирхан тора дип күрсәтелә. Агентура Ф. Әмирхан һәм Г. Коләхметовларның яшерен мәҗлесләрдә татар уку йортлары, көндәлек матбугат һәм татар әдәбияты турында сөйләшүләр алып барганлыгын хәбәр итә[189]189
  Шунда ук, 3610 эш, 57 док.


[Закрыть].

Ул арада беренче империалистик сугыш башланып китә. Охранка мөселманнар яши торган окраиналарда үзенең эшчәнлеген көчәйтә. Патша администрациясе моңарчы татар язучылары Төркиягә ярдәм итмиләрме дип шикләнгән булса, сугыш вакытында аның шиге конкретлаша төшә: хәзерге кыен ситуацияне мөселманнарның алдынгы карашлы яшьләре үз максатларында файдаланмыйлармы?[190]190
  Шунда ук, 2348 эш, 43 док.


[Закрыть] Охранканы бигрәк тә Ф. Әмирхан һәм Г. Ибраһимов исемнәре кызыксындыра. Жандарм идарәсенең таләбе буенча, татарча матбугат органнарына ватанпәрвәрлек хисе пропагандалау эше йөкләтелә. Документларга караганда, Ф. Әмирхан эшләгән «Кояш» газетасы мондый басымнан аеруча нык җәфа чигә. Ахыр чиктә, «Кояш» ның редакторы Зәкәрия Садретдиновны патриотик эчтәлекле материаллар урнаштырырга мәҗбүр итәләр. Шул уңайдан Ф. Әмирхан өстеннән күзәтү көчәйтелә. Аның белән Казан губернаторы үзе кызыксына. Жандарм идарәсенең губернаторга биргән җавабында Ф. Әмирхан «бик сак эш итүче кеше буларак игътибарга лаек» дип характерлана. Аның яшьләр арасында зур авторитетка ия булуы һәм, секретарь гына булса да, «Кояш» та тәэсире зур икәнлеге күрсәтелә. Жандармерия газета идарәсенең «хәйләкәр» леген ача. «Вакыт» кебек нинди прогрессив газетага кадәр, диелә документта, бу сугышта Төркиягә симпатиясен белдерми түзә алмый, ә менә «Кояш» газетасы «бары тик Ф. Әмирхан тәэсирендә генә мондый мәсьәләләрне дәшмичә уза. Патриотик эчтәлекле мәкаләләрне исә алар бары тик цензура комиссиясенең басымы астында гына урнаштыралар»[191]191
  ТАССР Үзәк дәүләт архивы, 3620 эш, 163 док.


[Закрыть]. Жандармерия Ф. Әмирхан турында губернатор өчен «бик яшерен» белешмәлек төзеп бирә.

«Соңгы вакытта, 1914 елгы сугыш башланганнан бирле, – диелә бу белешмәлектә, – Ф. Әмирханов бу сугышның нәтиҗәләренә мөнәсәбәтен кешедән яшерми. Ул, Россия, тегеләйме, болаймы, сугышта җиңеп чыкса, көчле реакция башланачак, бу реакция инородецларга, бигрәк тә мөселманнарга кагылачак дип фикер йөртә һәм, мөселманнар өчен файдалы булачак дип, бу сугышта Россиянең җиңелүен тели»[192]192
  Шунда ук, 165 док.


[Закрыть].

Губернатор үз чиратында «бик яшерен» грифы белән 1914 елның 15 декабрендә жандармерия идарәсенә кәгазь җибәрә. Бу кәгазьдә «Фатих Әмирхан эшчәнлегенә бик нык игътибарлы булырга һәм аның өстеннән бик көчле күзәтү алып барырга»[193]193
  Шунда ук, 185 док.
  Мөстәшрикъ – шәрекъ белгече.


[Закрыть] куша.

* * *

Февраль революциясе булып патша бәреп төшерелүгә, Ф. Әмирхан патша ялчыларына – әләкчеләр, кара көчләргә нәфрәт белән тулы «Богаулар өзелделәр» дигән мәкалә язып чыга. Бу мәкалә шул вакыттагы татар интеллигенциясенең гомуми фикерен чагылдыра.

«Берничә ун көннәр генә моннан әүвәл, – ди Ф. Әмирхан, – …җәмгыятьләребезнең гомуми җыелышларында ана телендә сөйләшүне, мәмләкәткә бер уңайсызлык вөҗүткә китерү төсле, бер кысынкылык белән куркынып эшләргә мәҗбүр хәлдә калдырылган, хәзергә кадәр иң саклык белән уйлый торган фикерләребезне язганда да, безнең хөррияте фикриябезне вә хөррияте матбугатыбызны буарга куелган бер мөстәшрикъ яхут бер кодсиятьсез, сатлык татар үлчәве аркылы үткәреп торырга, бөтен театр, әдәбиятыбызны Смирнов шикелле бер кара вә ахмак психопатның зәһәрле карашы аркылы уздырырга мәҗбүр булган бөтен тәрәккыяте миллиябез өчен кара хөкүмәтнең кара агентларына сатылган доносчы Ишмөхәммәт вә Сабир муллалардан куркынып хәрәкәтләнергә мәхкүм хәлдә булган без… киң мәдәни вә гыймрани мәйдан вә имкяннар алдына килеп чыктык».

Халыкның нәфрәтенә дучар булган көчләр Ф. Әмирханның күз алдында эшләгән эшләренең җәзасын алалар: газеталарда татар провокаторлары фаш ителә. Татар язучылары өстеннән бик кабахәт рәвештә әләк язган Тымытык мулласы Шаһиморат Гаделевкә 1917 елның 27 мартында халык суды ясала. Судта аның әләген үз кулына тоттырып кычкырып укыталар, ул бөтен халык алдында халыктан гафу үтенә. 1918 елның гыйнварында учительская семинариянең дин мөгаллиме провокатор мулла Фасыйх Мөхетдиневне (Ф. Әмирхан өстеннән жандармериягә әләк язган кеше) укучылар таләбе буенча эшеннән куалар. Провокатор Ишми ишан да үзенең табигый финалына килә: ул Колчакка хезмәткә күчә һәм ахырдан тиешле җәзасын ала.

Ф. Әмирхан исә бу вакытта үзенең яшьлек дусты булган Мулланур Вахитовны сагынып мәкалә яза («Мулланур иптәш»), «гражданнар сугышын галәбәле тәмам итеп, хезмәт мәйданына кайта торган иптәшләргә» багышлап, «Чәчәкләр китерегез миңа!» исемле нәсерен иҗат итә, Октябрь казанышларын яклау өчен аңлы көрәш юлына баса.

Тарих һәрчактагыча монда да эзлекле хәрәкәт итә һәм һәркемнең барыр юлы ачыклана: кара эчле, мәкерле әләкчеләр революция дошманнары ягында калалар, пакь күңеллеләр исә күптән көтелгән бөек борылыш – Октябрь революциясе казанышларын саклаучылар сафына баса. Фатих Әмирхан пакь күңеллеләр арасында була. Чөнки ул моңа бөтен тормышы, бөтен иҗаты белән әзерләнгән иде.

(Казан утлары. – 1976. – № 1)

Ф. Амирхан под надзором полиции[194]194
  Рукопись. Доклад на научной конференции в КГУ (13.01.76 г.).
  Кодсиятьсез – игелексез.
  Мәхкүм – хөкем ителгән.
  Гыймрани – алгарышка бәйле.
  Имкян – мөмкинлек.
  Галәбәле – җиңүле.
  Нәкыль – сөйләү.
  Миһман – кунак.
  Хосран – үкенеч.
  Маил – һәвәс.


[Закрыть]

Цель моего выступления – зачитать несколько документов, непосредственно касающихся биографии Ф. Амирхана. О том, что Ф. Амирхан был в списке неблагонадёжных в царской жандармерии и полиции, известно всем – и литераторам, и историкам. О том, что в архивах Казанского губернского жандармского управления сохранились документы, непосредственно отражающие ход этого надзора и процесса слежки, известно, мне кажется, в основном только некоторым историкам. Литераторы не так часто бывают в архивах, почему-то принято считать, что задача литератора – это только теоретизирование, а не изучение самих документов. И поэтому в Государственном архиве Татарской АССР на листах использования документов, исключительно ценных для изучения литературного процесса, можно увидеть в основном 2–3 фамилии: очень много документов, почему-то не привлечённых для широкой публикации, имеется в архиве о Ф. Амирхане. Историки часто обращаются к этим документам. Оно и понятно, ибо татарского писателя начала ХХ века трудно назвать только писателем, он иногда прежде всего общественный деятель, борец, пропагандист, организатор, идеолог. В последние годы в печати не раз уже писалось, что царские власти называли панисламистами и Тукая, и Ибрагимова, и Кулахметова, как это ни странно, активно боровшихся против реакционного панисламизма. В именно таком исторически глубоко ошибочном списке оказался и Ф.Амирхан.

Кроме того, Ф. Амирхана беспочвенно обвинили в ещё более опасной деятельности по части так называемого «сбора денег в пользу Турции». Ясно, что в период Балканских войн такая информация ставила под непосредственный удар не только Ф.Амирхана, но и его друзей.

Ознакомимся теперь с ходом следствия.

Документ из канцелярии Казанского губернатора от 13.11.12 года, адресованный Казанскому полицмейстеру:

«По полученным мною сведениям, сбором пожертвований в пользу Турецкого Красного полумесяца занимается в Казани Фатых Амирханов, которым уже собрано этих пожертвований до 200 рублей. Подписного листа на сбор пожертвований Амирханов не имеет, а все пожертвования записывает в свою памятную книжку. Часть упомянутых [денег] была собрана одним из братьев Хасановых и передана Амирханову. Принимая во внимание, что сбор пожертвований на указанную надобность не только не разрешён, но даже воспрещён, как это усматривается из циркуляров моих от 3 и 12 сего ноября за № 378 и № 392, – предлагаю Вашему Высокоблагородию без малейшего отлагательства распорядиться немедленным производством дознания по указанному предмету и виновных в незаконном сборе лиц привлечь к ответственности в порядке статьи 6 обязательного постановления моего, изданного 1 ноября 1910 года.

Собранные деньги должны быть конфискованы. Так как о сборе пожертвований Вами до сих пор не было сделано никакого донесения, то отсутствие такового свидетельствует о том, что мои распоряжения о недопущении сбора пожертвований полицией не выполняются, на что я считаю необходимым обратить самое серьёзное внимание Ваше и предупредить, что дальнейшее игнорирование распоряжений начальства повлечёт за собою серьёзную ответственность для виновных должностных лиц. Губернатор Двора Его Величества камергер Стрижевский».

Небезынтересно проследить за датой документов. Сведения о сборе денег Амирхановым Казанский губернатор получил от начальника ЖУ 10.11.1912 г. 13 ноября губернатор доводит сведения об этом до полицмейстера. В тот же день полицмейстер циркулярно запрашивает своих участковых приставов, где проживают Амирханов и Хасановы. Обратим внимание на чрезмерную оперативность полицейской машины.

В тот же день казанскому полицмейстеру сообщает пристав 6 части: «Во исполнение личного приказания доношу Вашему высокородию, что по добытым мною сведениям у муллы в Ново – Татарской слободе Зарифа Амирханова есть сын Фатых Амирханов, имеющие больные параличные ноги (обратим внимание на солдафонский стиль изложения: имеющие… ноги. – М. М.), он живёт при отце в своём доме и готовится на аттестат зрелости». Пристав 6 части Желиговский перечисляет всех Хасановых на своём участке, но ни один из них не подходит по имени.

Пристав же 5 части Разумов оказался более оперативным. Он в тот же день уточнил адреса и сообщил полицмейстеру следующее: «Доношу Вашему Высокородию, что Фатых Амирханов живёт в Ново-Татарской слободе, сын муллы, и слаб ногами, а братья Хасановы – по 2 части, в доме отца на Евангелистовской улице». Но успел уже в тот же день и пристав 2 части Чекановский. «Вследствие личного поручения доношу Вашему Высокородию, что по вверенной мне части проживают братья Хасановы – Гарей Сибгатуллович и Барей Сибгатуллович – в доме своёго отца по Евангелистовской улице, а Фатых Амирханов по имеющимся сведениям живёт по Ново-Татарской в собственном доме в районе 5 части».

После получения этих сведений в тот же день – 13 ноября – были произведены обыски в квартирах указанных лиц. Обыск производил в обеих квартирах и. о. Казанского полицмейстера Шершнев. В протоколе обыска он указал, что «в присутствии нижеподписавшихся лиц в квартире казанского мещанина Фатиха Зариповича Амирханова… производил внезапный обыск с целью обнаружения записок или денег, собранных им от пожертвований среди татар на нужды войны для Турции, причём в помещении, которое занимает Амирханов, никаких записок и писем, указывающих на поступающие к нему пожертвования, а также и денег не обнаружено, при самом же Амирханове в кармане пиджака оказался кожаный кошелёк с деньгами 60 р. 50 коп. (Три пятирублёвых билета, золотом две монеты по 10 руб. и четыре по пяти рублей и серебром 5 руб. 50 коп.)

Обыск произвёл в присутствии понятых – видимо, соседей, Галяутдина Мухитдинова, Абдульнасыра Гафурова – пристав участка Шершнев. В конце протокола имеется собственноручная подпись Ф. Амирхана: «Настоящий протокол прочитал, причём объясняю, что деньги 60 руб. я получил от книгоиздательства «Гасыр» за проданную мною книжку своего сочинения, чем я и занимаюсь. Ф. Амирханов».

«Амирханов действительно продал в наше издательство свои произведения, – пишет в конце протокола Ахметгарей Сибгатуллович Хасанов, – и получил за них 60 рублей 10 ноября с. года. Я имею с ним постоянное дело по покупке его сочинения, и он получает с меня гонорар вперёд». Речь идёт, по-видимому, об отдельном издании «Фатхуллы хазрета», вышедшего в издательстве «Ахметгарей Хасанов и компания» в 1912 году.

В тот же день тот же Шершнев в присутствии понятых «произвёл в доме и магазине «Книгоиздательства Ахметгарея Хасанова и К⁰» на Евангелистовской улице внезапный обыск с целью обнаружения записок, писем, квитанций или денег, собранных от пожертвований среди татар на нужды войны для Турции, причём во всех помещениях, которые занимают братья Хасановы, никаких записок, квитанций, писем, указывающих на поступающие к ним пожертвования, не обнаружено, причём в письменном столе Ахметгарея Хасанова найдена чековая книжка Волжско-Камского коммерческого банка за № 3047 с 15 ноября 1911 г. на вложенные деньги на текущий счёт на сумму 900 рублей, последний взнос был 20 июля с.г. и в книжке вложены два кредитных сторублёвых билета. В магазине тоже ничего указывающего на сбор пожертвований не оказалось».

Так полицейские чиновники бесцеремонно, унизительно покопались в столах Ф. Амирхана, где были написаны лучшие произведения татарской классической литературы «Хаят», «Татарка», «Счастливые минуты» и т. д. Так же беспардонно перелистывали они, может быть, уже находящиеся в производстве корректуры «Анг» – первого татарского литературного журнала с широким охватом вопросов искусства. Уже сам факт, что вся эта переписка, обыски, дознания производились в один и тот же день, свидетельствовал о чрезмерной напуганности полицейского аппарата любой оппозиционной правительству деятельностью инородцев.

Подробности внезапного обыска Шершнев изложил в рапорте Казанскому полицмейстеру, причём в тот же день. «Казанский мещанин Фатых Амирханов, – писал он в рапорте, – шесть лет болен параличом ног, ходить не может и постоянно находится дома, занимаясь писанием своих сочинений для магометан на татарском языке: романов, рассказов и сказок, которые издаются книгоиздательством «Гасыр», пишет он и статьи в газете «Юл», за что получает гонорары. (Чиновник ошибается: речь идёт об издательстве «Юл». – М. М.)

При внезапном обыске я застал Амирханова писавшим татарский рассказ. Получение за свои сочинения денег Амирханов записывает ежемесячно в памятную книжку, за пять месяцев им получено от «Юл» и «Гасыр» 161 рубль. Более в памятной книжке никаких других записей нет, книжка эта ведётся за несколько лет.

Хасановы живут довольно зажиточно, имеют свой книжный магазин, как квартира, так и магазин были осмотрены мною тоже внезапно. По моим впечатлениям, которые я вынес при обысках в квартирах Амирханова и Хасановых, и по ним самим едва ли их можно подозревать в незаконных сборах пожертвований; моё внезапное появление застало их врасплох и что-либо компрометирующее их в отношении сборов они скрыть бы не успели».

Прокрутив, таким образом, сверхоперативно полицейскую машину в течение одного дня, жандармское управление приходит к выводу, что они пошли всё-таки по ложному пути. И через неделю, 20 ноября, начальник Казанского ГЖУ полковник Калинин сообщает губернатору о необоснованности обвинения. Но из документа выясняется, что, оказывается, информация о якобы состоявшемся сборе Ф. Амирхановым денег в пользу Турецкого полумесяца поступила в ГЖУ ещё в сентябре. «Возвращая при этом переписку о Ф. Амирханове и братьях Хасановых, – пишет полковник Калинин, – имею честь сообщить Вашему превосходительству, что в записи моей от 10 сентября и ноября за № 713 (значит, дважды. – М. М.) о сборе Ф. Амирхановым денег в пользу Турецкого Красного полумесяца были изложены сведения, не проверенные формальным порядком». Из документа выясняется также, что ГЖУ, хотя и поняло, что работало по ложному сигналу, не намерено ещё закрыть дело. «Названный Амирханов, – пишет полковник Калинин, – хотя болен параличом ног и самостоятельно передвигаться не может, но он посещает как «Восточный клуб», так и кружок своих близких знакомых».

Из следующего документа от 15 ноября, пришедшего через канцелярию губернатора, выясняется, что губернатор дал распоряжение о производстве «надлежащего дознания о действиях Ф. Амирхана и одного из братьев Хасановых по производству сбора пожертвований в пользу Турецкого Красного полумесяца. Произведённым дознанием виновность названных лиц совершенно не подтвердилась, а по удостоверению Казанского полицмейстера из Казани не было никаких отправок по почте, как свидетельствовали бы об отсылке денег для Красного полумесяца; причём чины полиции доложили полицмейстеру, что подобных сборов в Казани не было. Губернатор Двора Его Величества, камергер Стрижевский, правитель канцелярии Данилов».

Но изучение деятельности писателя, «имеющего больные ноги», этим не заканчивается. В дальнейшем из различных уездов поступают сообщения о влиянии Ф. Амирхана на татарскую молодёжь. Так, помощник начальника КГЖУ в Тетюшском и Чебоксарском уездах сообщает Калинину 15 декабря 1912 г. о влиянии на татарскую молодёжь Ф. Амирхана, Багаутдинова Марджани, то ли самого Марджани, то ли его сыновей. Наблюдение за Ф. Амирхановым усиливается в конце 1912 – начале 1913 года в связи с юбилеем Романовых и, конечно же, в связи с киевскими событиями, в которых активное участие принимал Г. Ибрагимов. Провокатор (по прозвищу Борис), вращавшийся в кругу Амирхановых, сообщает в КГЖУ о том, что 15 марта 1913 г. в квартире Ш. Ахмерова был меджлис, где были Ф. Агиев, Ф. Амирхан, Абдр. Давлетшин и где состоялся разговор о необходимости начать издание татарской газеты нового направления. В 1913 году в жандармской переписке появляется термин «кружок Амирханова», который собирается то в квартире Амирханова, то в номерах «Амур» (в номере Кариева), то в номерах Музурова (в номере Ф. Агиева). Жандармское управление обеспокоено также и тем, что в 1913 году наблюдается оживление в «Восточном клубе», где за дело взялись Ф. Амирханов, Г. Кулахметов, братья Хасановы, Г. Губайдуллин и Ш. Ахмеров. В одном из документов Ф. Амирхан назван «ультранационалистом». Провокатор, проникший на одно из собраний, устроенное 27 октября 1913 г. в квартире Г. Кулахметова, сообщает, что на этом собрании под руководством Ф. Амирханова говорили об учебных заведениях мусульман.

Особенно внимательно начинает следить жандармское управление за поведением Ф. Амирхана в годы первой империалистической войны. На запрос казанского губернатора в отношении Ф. Амирхана КГЖУ отвечает 26 декабря 1914 г. под грифом «Совершенно секретно», что Ф.Амирхан, секретарь газеты «Кояш», обращает на себя внимание как человек… действующий весьма осторожно и пользующийся «влиянием среди мусульман», и что он «составляет центр, вокруг которого группируется местная молодёжь. Помимо этого, будучи только секретарём газеты «Кояш», он оказывает большое влияние на направление её, и в то время, когда другие татарские газеты, даже такие… влиятельные и прогрессивные, как «Вакыт», помещают на своих страницах статьи, трактующие о том, что русские мусульмане должны быть и в настоящую турецкую войну с Турцией так же лояльны, как и в минувшую, газета «Кояш» благодаря только влиянию секретаря её Фатиха Амирханова обходит молчанием подобные вопросы»… И по требованию губернатора на Ф. Амирханова составляется справка, где подчёркивается, что с момента объявления войны 1914 года Ф. Амирханов не скрывает своего взгляда на последствия настоящей войны. Он полагает, что в случае если Россия так или иначе останется победительницей, то начнётся сильная реакция, которая главным образом коснётся инородцев и в частности мусульман, а потому желает поражения России, видя в этом пользу для мусульман…

В конце 1914 года, а именно 15 декабря 1914 г., казанский губернатор, ставший уже по случаю войны «главноначальствующим Двора Его Величества», уведомляет КГЖУ, что им предписано Казанскому полицмейстеру иметь самое внимательное и неослабное наблюдение за деятельностью Ф. Амирханова, известного своими идеями пантюркизма.

Так, чисто реальное понимание Амирхановым необходимости поражения в этой войне своего правительства было оценено губернской канцелярией как выражение идеи пантюркизма.

Двухлетнее наблюдение за деятельностью Ф. Амирханова приводит Казанского полицмейстера к мысли, что Ф. Амирхан всё-таки не является сторонником «младотурецкого движения», как именовалось в официальной переписке оживление среди татарской молодёжи. В 1916 году Казанский полицмейстер сообщает губернатору, что в редакции «Юлдуз» собираются самые неблагонадёжные лица, такие как Ш. Ахмеров, Ф. Амирхан, Абд. Кариев и др., которых уже не назовёшь сторонниками турецкой ориентации.

Таким образом, Ф. Амирхан в течение долгих лет находился под постоянным надзором. И вовсе не случайно, что, пережив все тяготы жандармско-полицейского надзора, он в 1917 году после свержения монархии Николая II опубликовал пламенную статью «Оковы пали». «И мы, – писал он в этой статье, – вынужденные в страхе разговаривать на своём родном языке, и мы, вынужденные самые осторожные, выдержанные мысли о свободе проводить через мерило продажного татарина и черносотенного психопата-цензора, вынужденные двигаться в страхе от продажного Ишми ишана и Сабира муллы, мы оказались перед широкими возможностями культурного строительства. Оковы пали…»

То, что Ф. Амирхан назвал свою пламенную статью словами А. С. Пушкина из послания к декабристам, тоже не случайно. Как и Пушкин, он на собственном опыте познал тяжесть этих оков, испытал «внимание» бдительных слуг царизма.