Текст книги "Упыриная наука. Дилогия"

– То есть вечер был безнадежно испорчен? – предположила я, окидывая взглядом показавшуюся мне пустой комнату. Все-таки уезжать всегда как-то грустно. Взвалив мешки на спину, я сразу же привязала их к оседланному Графу, который бодро фыркал моему лицу и щипал мою спину влажными шершавыми губами.

– Ну почему, – выглядывая в открытое окно и наблюдая за моими стараниями, протянула вампирка. – Я никогда так не веселилась. Мы с сестрой не любили ходить на это шоу восковых фигур, где разговоры о погоде и политике, а манеры должны быть отточены до малейших деталей. Ты бы ей понравилась…

Закончив собираться, я, уже переодетая, села за накрытый стол. Даже присвистнула, потому что, кажется, все угощения, что имелись во дворце князя, оказались дома у Лукреции. Молодец моя проказница фея.

– Кстати, спасибо за платье, – поблагодарила я, пережевывая колбасу, которую мне так и не дали съесть. Хм, как раз с дырочками от вилки, как пить дать – моя. – М! А что я не так сделала? Почему все на меня уставились, будто я их князя назвала облезлым упырем?

– Потому что это выглядело примерно так, – присаживаясь за стол и положив голову на руку, Лукреция любовалась, как я за обе щеки уплетаю салат. – Кушай, кушай.

– Нет, уж, подожди, – что-то внутри екнуло. – Князь же на войне!

– Да. А пока его нет – нашим Князем является его брат. О’Коэн. Это тот симпатичный черноволосый юноша, который попытался тебя остановить и разрешил скандал, когда ты ушла с обеда.

Все-таки я подавилась колбасой. А еще говорят, что мысль не материальна!

– Вален? Князь? – это как-то не вязалось в моей голове, хотя и походило на правду, потому как склеивало в одну картину выбивавшиеся из нее кусочки. Я рассмеялась. Но, заметив изумление подруги, быстро прекратила ее смущать вульгарными звуками.

– О`Коэн, – строго поправила она, – и формально он не Князь. Подобно тому, как я не Княжна.

Так-с. Есть ли хоть одно правило в этикете вампиров, которое я не нарушила?

– Но станет Князем, после брата, так?

Лукреция усмехнулась, будто я пытаюсь выдать тролльи половики за тончайший эльфийский шелк с вышивкой и драпировкой.

– Думаешь, от Князя так легко избавиться?

– Замечательно, – запивая съеденное компотом, процедила я. – Самое время смываться.

Мое тяжкое (с набитым-то брюхом!) вставание из-за стола означало, что пришло время прощаться. Подруга протянула мне мешок с провизией, который перекочевал, на спину Графа. После дружеского и немного слезного объятия, к мешку присоединилась и я. А когда отъехала на приличное расстояние, то крикнула:

– Загляни под мои подушки, там где-то затерялась пара золотых.

Думаю, хороший ход. Она не бросится мне вслед с мешочками денег, гневно тряся ими над головой и требуя забрать. А ей эти деньги нужны куда больше чем мне. Мои командировочные еще позвякивали в кармане. Улыбнувшись на негодующий взгляд, я нехотя поплелась из долины.

По пути встретила старейшин, с надеждой выглядывала Валена, чтобы перед отъездом убить и брата Князя, но того не было, потому подвиг не удался. Старейшины его тоже не видели, но настоятельно просили скорее приезжать и не забывать стариков – писать. А еще просили прислать пару комплектов домино, отказавшись принять мои – они на память о теплом отходнем дне громыхавца.

Дольше медлить не было смысла – ночевать в Горлене – себе дороже, а ждать дольше – не успеть до Россох и ночевать в чистом поле. Подбодрив раскисшую фею, я запрыгнула на Графа и, уныло пришпорив его пятками, понеслась галопом из долины. Во мне чувство отчаяния говорило со злобой, обидой на то, что Вален врал о себе. Что он выставил меня из долины, не объяснив причины. Хоть она мне и известна, но хотелось бы слышать от него.

Покинув долину, я достигла того самого поля, на котором раздавила обед Княжеского упыря. Усмехнувшись, я ненадолго остановила Графа, чтобы бросить последний взгляд на прекрасно проведенные дни и навсегда уехать. Уныло вздохнув, чем, жутко напугав своего коня, я хотела вновь пришпорить верное животное, чтобы уже не останавливать до самих Россох, но мое намерение опередил приятный бархатный баритон:

– Стой, ведьма!

– Да, упырь? – по мне разлилось чувство бескрайней радости, которое смело под корень злобу и обиду, но чтобы я это показала?! Пытаясь не светиться от триумфа, я развернула коня и увидела Валена на его огромном черном жеребце. Он был прекрасен в теплых усталых лучах солнца, в своей черной шелковой рубашке, так вольно распахнутой на несколько пуговиц. Сердце грозило выскочить из груди, и вампир это чувствовал.

– Было приятно познакомиться, – он улыбнулся только одними глазами, но так искренне, что на душе стало куда теплей в этот холодный вечер. Я со смехом вспомнила нашу первую встречу и его слова.

– Надеюсь, больше не увидимся, – подмигнула я, меняясь ролями. И я понимала, что если сейчас не пришпорю Графа, то либо расплачусь, либо разозлюсь и на себя, и на него. А мне не хотелось портить впечатление о нашей яркой дружбе. Пусть немного странной и местами специфической. И грусть исчезла, ведь со мной остаются мои воспоминания, которым не страшны любые передряги. «…Даже если все рушится под корень… Ведь если рушится – то освобождается место для новых, еще лучших построек». Слова советницы всплыли в моей памяти и еще раз, на прощание, во весь рот улыбнувшись Валену, я закончила наш бессловесный диалог одним лишь взглядом и, повернув коня, понеслась со скоростью света, оставляя за спиной самые яркие воспоминания о дружбе, верности своей натуре и о молодости души, которая может и должна оставаться чистой, даже если вокруг по колено грязи. Так может быть! И так есть, я это видела.

Пышность и сочная красота природы Горлена при приближении к границам нейтральных земель чудеснейшим образом переходила в нудную желтовато-сизую однообразную массу. Глаз совсем не радовали желтеющие, почти прозрачные листья вязов, багровеющие кисти рябины и кричащие в кронах деревьев рябиновки, ведь на душе был тяжкий груз расставанья. Всегда ненавидела расставанья, когда привычный ход жизни ломается под корень. Только привыкнешь, начнешь получать удовольствие и сразу щелчок по носу. А тут еще Вален как назло весь из себя такой… такой… такой противный, вредный, несносный… Господи, еще и часа не прошло, а я уже невыносимо тоскую по общине…

Вечер начал окутывать мрачной пеленой, еще не темной, но возвещающей о том, что с каждой минутой ночь будет окутывать своими объятиями крепче и крепче. Я выехала на дорогу и огляделась в поисках указателя. Как ни странно, даже без ночного зрения я видела отлично.

– Россохи… – с чувством протянула я и, как бесом укушенная, подпрыгнула, кажется, на пол метра, чуть не свалившись с Графа.

– Ну и нервишки, – гоготнул бес, сверкнув глазами. – В Россохи податься решила? – красивый, но не крупный, под стать бесу, агатовый конь под ним переминался с ноги на ногу, искоса поглядывая на Графа.

– Решила. Заночевать хочу, – обозначила я свое намерение.

– Выдрец полный. Чем он только думал… – бес оценивающе и как-то тяжко на меня посмотрел. – Там не место такой деве.

– Чистое поле мне кажется не более уместным местом. Василиски зверствуют в это время года. Да и виверны яйца откладывают, а они страсть какие нервные под это дело. Сам-то ты куда?

Тронув коня, он объявил:

– До Россох тебя провожу. Устрою в один неплохой постоялый двор. Там наши выдровы братья ошиваются.

– С чего такая забота? – удивилась я, втайне радуясь, что не одной плестись до незнакомого места, и с сомнением представляя прелести подобного постоялого двора.

– Друг О`Коэна – мой друг, – он многозначительно помолчал, видимо спиной ощущая мой ехидный взгляд. – Ладно. Ладно! Дела у меня там. В полночь в «Старом Выдреце» (не совсем приличном заведении) встречаемся с наемниками.

– Это как шабаш у ведьм?

– Сравнила тоже, – усмехнулся тот. – Нечто вроде Саммита у глав государств! – многозначительно поправил он, задрав вверх указательный палец. – Будем обсуждать политику и сложившуюся обстановку.

– А… то есть, метить территорию, растаскивать самые хорошие куски и бить друг другу морды? А после этого, независимо от достигнутого результата и количества павших жертвами аргументации силой, напиваться и тискать баб за телеса?

– Ну,… – он пожал плечами. Знавала я подобные саммиты наемников.

– Только совокупления с Дьяволом не хватает, для статуса шабаша, – беззлобно смеясь, я ткнула беса локтем в бок.

– У вас эльфов не лучше. Как нанюхаетесь сомнительной пыльцы, напьетесь подозрительных настоек, так начинается… видения, стоны, будто мертвецов из могил вызываете, лобызания, мир во всем мире… Видал я как-то подобные песнопения, аж тошно вспоминать!

– Это откуда подобная информация? – нахохрилась я.

– Да расслабься. По части напиться я спец, а по лобызаниям так и вовсе гений! А слышала бы ты мои песнопения после этого… Только вот мне не понятно, почему тогда вас, а не нас называют после этого прекраснейшей и благороднейшей из рас? – он действительно недоумевал, но исподтишка посмеивался над моей растерянностью.

– И ты еще спрашиваешь, бесья морда? – рассмеялась я, а бес, изумившись, только ехидно гоготнул, видимо одобряя ответ.

Быстрым галопом мы добрались до городка за полтора часа. Россохи явились мне такими, какими представляет само название. Близко друг к другу ютились ветхие домишки, в которых догорали, огарки свечей, жалобно кивая тенями в окнах. Из домиков доносились плач детей, ссоры стариков с молодыми, мяуканье котов, которые спутали громыхавец с оттепленем, сонные мычания скотины и довольные воркутания голубей под крышами – кажется единственных довольных жителей. Городок был наполнен звуками, но звуками какими-то сухими и безжизненными. Красивые некогда дубы, упираясь верхушками в небо, чтобы то не свалилось на бедные головы местных жителей, представлялись старыми и уродливыми стариками, с горбатыми ветками-крюками, вечно тянущимися за солнцем и потому кривыми. На редких клумбах совсем не к месту скромно улыбались прикрытыми головками бархатцы.

Около постоялого двора стояло корыто с водой, времен первого нашествия тараканов лавочка, на которой сидела не менее древняя старушка и кривой тополь, закрывающий вид из окон постояльцам и разносящий по окрестностям древесных клопов, смачно пахнущих непонятно чем. Небольшое деревянное трехэтажное здание имело конюшню, в которую и определили моего коня, поклявшись накормить отборным овсом, но кинут наверняка сена не первой свежести. Старушка засеменила к нам.

– Здрась, Чар, здрась, – хрустнув семечку, улыбнулась она. – Только ночь или на день останешься?

– Мне на сутки, а эту деву на ночь в хороший номер. Это подруга цесаревича Горлена! – как бы по секрету поведал он. Старушка алчно сверкнула глазами в мою сторону, что означало ее желание проверить платежеспособность клиента. В моей ладони сверкнул серебряник, но расплачиваться, разумеется, я желала медяками – надо же потешить глаз старушки. Она просияла и, поймав из моих ладоней медяк, поспешила открыть перед нами дверь. Бес шмыгнул куда-то во двор и скрылся в темноте, которая казалась лишь утренним туманом. Наверное, в Россохах белые ночи.

Проведя меня по скрипучей рассохшейся лестнице наверх, старушка вышла на середину узенького, но хорошо освещенного свечами коридора и, проведя ногой по серых оттенков дорожке, протянула:

– Эльфийское сукно. Для лучших клиентов.

Ехидно усмехнувшись на данное замечание, я представила, что было бы с эльфийским суконщиком, попытайся он сбыть с рук подобную продукцию. Примерно так же усмехнулась и Лукреция на мое замечание об их Князе.

Гулко звякнув в кармане ключами, она указала на две двери. Тыкнув в левую, я тот час же оказалась внутри. Как раз проснулась фея, показав из моего кармашка свое сонное личико и соображавшая, где она и как ее сюда занесло.

Апартаменты не сказать, чтобы уж сильно хорошие, но переночевать можно. Серые и коричневые оттенки в Россохах, похоже – пик сезона. Узкая деревянная кровать с матрацем, стул, услужливо пододвинутый к письменному столу и небольшой шкафчик для верхней одежды. Комнатка от силы три на три.

– Сколько? – сухо поинтересовалась я, потянувшись за мешочком.

– За ночь пять медных. За коня и овес три, – потирая руки в ожидании наживы, старушка улыбнулась. – Можно и на чай.

– На чай! Я знаю, что коня сеном кормите! Моя фея проверит, – я кинула восемь медных. – И уж если вместо овса она обнаружит солому! – мой грозный вид говорил сам за себя, на самом же деле – я просто устала и хотела, чтобы моему коню тоже удалось отдохнуть, ведь завтра предстоял длинный путь.

Близилась полночь. Коню дали овса и он, довольно чавкая, наслаждался пищей. Мы с феей тоже подкрепились в местной столовой и пытались уснуть. Сон вопреки всем стараниям не шел, хотя ноги мои ныли, а веки слипались. К тому же в коридоре возникла какая-то возня и небольшая, но шумная потасовка, результатом которой стало:

– Извините, госпожа, – в комнату ворвалась та самая старуха, которая расстелилась передо мной, словно настоящая эльфийская ковровая дорожка. Старуха без спросу помогала собрать мои немногочисленные не распакованные пожитки. – Не в тот номер вас определили. Ваш на третьем этаже.

Ничего не понимая, я смотрела на всех круглыми глазами и хлопала ресницами. В дверях стоял загорелый мускулистый и чертовски симпатичный мужчина с красивыми до плеч каштановыми волосами и мягкими чертами лица, а за ним ошивался Чар, подмигивая мне плутоватым взглядом. Чуяло мое сердце – сегодня здесь что-то намечается и это пострашнее шабаша и Саммита наемников. А мужчина этот как-никак девственник для черного ритуала, в котором мне страсть как захотелось поучаствовать.

Нехотя я перебралась на третий этаж, который действительно был выстелен эльфийским сукном в персиковых оттенках, а номер, куда просторней и ярче, впечатлил. Большая кровать с пуховыми перинами, дамский туалет, красивый резной шкаф из темной вишни, стул со столом эльфийского качества и изящные кружевные занавески, которые слегка шевелились от сквозняка.

– Другое дело, – довольно улыбнулась я, добавив старухе на чай.

Чар остановился в номере напротив и, как и говорил, к двенадцати часам направился в «Старый выдрец». Я проследила из окна, как его темный силуэт пересек пустующую улочку, как он настороженно оглянулся – бросил взгляд в мое окно (я еле успела присесть) и шмыгнул в приоткрытую дверь бара. Сон окончательно растаял, как зефир на огне, и стало ясно, что я должна сделать. Фея немым молчанием выразила протест, но послушно запрыгнула в передний кармашек, зябко передернув плечиками.

– Только без глупостей, – попросила она.

– А как иначе? – я, кутаясь в черный с капюшоном плащ, созданный как будто специально для подобных операций, нырнула в темноту ночи, которая расступалась передо мной утренним туманом. Вздрогнув от мяуканья черной кошки, испуганно перебежавшей мне дорогу и струхнув от звякнувшей на ветру железной сточной трубы, я подкралась к бару, шмыгнула внутрь и села в самый угол, дабы не привлекать внимания. Нахлобучив капюшон на самый нос, я прокуренным голосом престарелого мужчины попросила кружку крепкого кваса и стала прислушиваться и приглядываться. К удивлению, мой слух обострился без специальных заклинаний. Наверное, родительский амулет не так прост, как мне казалось на первый взгляд. Артефакт замедленного действия. Нужно будет расспросить Аласса подробнее.

В противоположном углу сидел такой же подозрительный тип, как и я. Он тоже нахлобучил капюшон и потягивал какой-то напиток, прощупывая взглядом собравшихся. Я уткнулась в кружку, прикинувшись запоздалым пьянчугой, и липкий взгляд скользнул мимо меня, впившись вновь в собравшихся наемников.

Шумная толпа присмирела под взглядом и перешла на гулкое жужжание. Он был не из их компании, но что-то в нем заставляло даже матерых наемников сбавить тон. Что за тайну они скрывали? Мне прямо не терпелось узнать, а квас, как на зло, подходил к концу. Я заказала картошку с грибами и еще одну кружку, спросив у трактирщика, что тут за сборище:

– Это местные бароны. Бандиты, наемники, ассамиты. Лучше с ними не связывайтесь, они все тут контролируют – от Оссета до Горлена. Это их территория, поэтому будьте тише воды.

Склонив голову, он поспешил обслужить прихотливых клиентов, среди которых тусовался и Чар. Интересно, что свело Чарела и Валена? У них ведь нет ничего общего! Этот бес оказался продажной шкурой, а вампир… хм, вампир! Да что я о нем знаю, кроме того, что он брат Князя? Может, он с ними заодно!

В трактир вошел еще один – высокий волосатый тролль, со лбом неандертальца и скучающим выражением все в жизни познавшего богатыря. Пестрая одежка и в вычурные сапоги совершенно не гармонировали с его воинственным образом. Окинув бесов и орков презрительным взглядом, он вынул охотничий нож и, звучно воткнув его в стол, за которым те сидели, смачно сплюнул. Толпа одобрительно заулюлюкала и освободила место, как можно полагать, для главаря. Хотелось надеяться, что теперь начнется разговор по существу, поскольку организм предательски просился в мягкую кроватку под теплое одеялко.

Еда и квас кончились, и не оставалось ничего иного, как притвориться уснувшей. Плюхнувшись на стол и обессилено свесив конечности, я принялась выглядывать и выслушивать информацию. Пришлось довольствоваться лишь обрывками.

– … или иначе должны это сделать! – заявил вожак.

– Но Горлен контролируют Сетиты, – возразил орк, сверкнув сережкой в носу. – Эти твари еще менее сговорчивы, чем Инферно!

– Можно договориться, – предложил Чарел.

– А потом оказаться в долгу? За услугу, другую? Нет, здесь нужно нечто иное, – вожак хитро смерил взглядом толпу, скользнув по мне, по странному человеку в другом углу и продолжил, чуть более тихо. – Инфернианы – вот слабое звено! Они еще те предатели…

– Но ведь они заварили всю кашу! Думаешь, Волк станет с тобой сотрудничать? – все тот же орк не мог угомониться.

– Среди любых поваров есть слабые, что не погнушаются предать, а Инфернианы известные предатели. Чар, что с Гайаном?

Кажется, Гайан – это князь Горлена, насколько позволяла вспомнить моя девичья память. И так же кажется, что он отстаивает границы Сиримы, борясь с ночными демонами, которым вечно неймется занять чужие территории.

Бес оглянулся и, склонившись ближе к вожаку, прошептал:

– Нашего вмешательства не потребовалось, – ой как мне не понравилась его фраза.

– Ответь за базар.

– В окрестностях видели издыхающую черную волчару. Скиталец – как пить дать это княжеский выродок, – гоготнул орк, тряхнув топором, за что удостоился гневного взгляда вожака.

– Вы остолопы! Нужно было наверняка! У него есть держатель!

– Уже нет, – донеслось из угла – от того странного мужчины. Общее внимание моментально приковалось к нему, обо мне, по ходу дела, вообще забыли.

– А ты кто такой? – недовольно потянувшись за топором, вожак сощурился.

– Успокойся. Я тот самый «повар», – усмехнулся он. – У нас с вами есть общие цели.

– У нас с вами ничего общего! – возразил вожак.

– Разве? – мужчина встал и подошел ближе к кампании, не присаживаясь. – Нам обоим нужны деньги, власть и слава, так?

Толпа улюлюкнула, кивая и перешептываясь, они уже более доброжелательно косились на чужака, но прятать оружие – залог своей защиты, не торопились, выказывая тем самым свои настороженность и недоверие.

– Но какими средствами – это разница!

– Да не такая уж она и большая! – отмахнулся он. – Вы не гнушаетесь убивать, красть, как и мы. Мы схожи.

– Мы грабим лишь тех, кто пресыщен деньгами, – плюнул орк, на что чужак рассмеялся.

– Да вы святые! Вы себя слышали со стороны? У нас одни цели – смести Князя, чтобы трон занял слабак О`Коэн, а княжество было растаскано по кускам. Им мы сможем легко руководить. Это единственный выход, ведь вампиры никогда в жизни не примут правителя от нас, защищая свою княжескую чету до последней капли крови.

– Ты хочешь стать шеей княжеской головы? – задумался тролль.

– Именно. Голова поворачивает туда – куда хочет шея.

– И куда хочет шея? – приблизившись вплотную к чужаку, тролль насторожился.

– А это уже не ваша забота. Но за вашу поддержку будет отлично заплачено. Вы сможете стать княжескими руками в нехилом организме государства.

Толпа вновь одобрительно закивала, но вожак, на то и вожак, чтобы быть немного хитрей и разборчивей в сомнительных предложениях.

– А зачем вам мы? Почему не обратились к Сетитам? Они держат Горлен в куда большем страхе.

– Они недостаточно сильны и умны. Живут лишь в поклонении своему Божку, и готовы оказать любую услугу за ответных две. А вы можете стать козырем в рукаве. Я, знаете ли, очень люблю хорошие козыри… это могло бы стать отличной приправой в той каше, что сейчас варится.

– Хорошо. Допустим, я повелся, – вожак присел, сощурив глаза. – Но если у Князя нет держателя, а он, как стало известно, при смерти, то цель достигнута! Зачем мы тебе?

– Все немного не так, как кажется на первый взгляд. Мы убили его держателя, но кое-что пошло не по нашему сценарию. Она успела передать кулон эльфийке. На наше счастье эльфы не подходят для роли держателей и камень почти ничего не значит…

– Почти? – насторожился Чар.

– Да, почти. Случилось еще одно непредвиденное событие, которое может дать кулону силу…

– В ней кровь вампира? – ужаснулся тролль, получив лишь немой кивок. – Как вы это допустили?

– О`Коэн пошел на большие уступки! Этот балбес снял статус элизиума (нейтральная земля, на которой запрещено драться) со всех территорий Горлена! Она была при смерти. Мы не знали, как кровь вампиров подействует на эльфов. Скитальцы бы ее вытащить не сумели, а нам это под силу.

– То есть…

– То есть если она вскоре не умрет, то будет в силах воскресить князя. Но на нашей стороне ее незнание этой процедуры и время.

– Но отчего этот мальчишка так возится с ней? – изумился кто-то из компании.

– Она матка, – расплылся в довольной улыбке незнакомец, и этого пояснения оказалось достаточно, но я разом помрачнела. – Ну так что. Вы готовы стать чем-то большим, нежели шайка головорезов, затеявших мелкую грызню?

Немного помедлив, вожак протянул руку:

– Думаю, у нас есть общие цели.

Чужак поспешно удалился, а наемники заказали выпивки, и перешли на обсуждение обыденных дел, разговаривая громко и шумно. Как успехи на тракте, какие нужды у банды и прочее. Предстояло бы и мне удалиться, но незаметно это сделать было бы затруднительно… не умей я окутываться пеленой невидимости. Это действует несколько секунд, но мне достаточно, чтобы выбраться из этого логова змей.

За дверью я натолкнулась на чужака. Картинно икнув, шатающейся походкой я поплелась к постоялому двору. Пулей залетела в номер, закрылась, поставила магическую защиту и забралась под одеяло, чтобы согреться и подумать:

– Чарел оказался порядочной сволочью! – возмутилась Аличка.

– Стой милая, не спеши с выводами…

– Но ты сама все слышала! Они хотят убить князя и руководить Валеном! Ты должна этому помешать, он ведь твой друг!

– Как? – бросив бешеный взгляд на фею, я лихорадочно размышляла.

– Не знаю, внедрись в банду, убей их, не знаю, сделай хоть что-нибудь!

– Хорошо! Я возьму свой меч, залечу в таверну и начну рубить их головы, как капусту в огороде. Идея нравится? – фею даже перекосило. – Пойми, Аличка. Все может быть не так, как кажется, ведь белый свет состоит из целого спектра цветов!

Она сквасила недовольное личико, вероятно, так и не поняв, что я имела в виду, но тоже немного угомонилась:

– С другой стороны, Вален не так глуп, чтобы пригреть на груди жабу таких размеров… и как сказали Старейшины, он далеко не мальчишка.

– С этим я согласна. Но необходимо понять, какую роль в этой истории играет Чар? – я тяжело вздохнула. – И что они сделали со мной.

– Укусили, что же еще? – как само собой разумеющееся и нечто обыденное, предоставила фея. – Но ты не вампир, клыков ведь нет. И эльфы устойчивы к разным вирусам.

– Ты вампиризм с вирусом сравнила?

– Некоторые ученые вообще отрицают существование вампиризма как такового! Они связывают его с болезнью крови – с порфирией! – она решила блеснуть своим интеллектом, но под моим усмехающимся взглядом ее запал иссяк. – Хотя ты права….

– А знаешь, что я сделаю?

– Что? – просияла она.

– Я сделаю так, как хотел Вален – уеду навсегда из Горлена в школу и никогда не вернусь и не вспомню о том, что было. Все! Это не наше с тобой дело и мы не должны вмешиваться во внутренние дела долины! К тому же, что могу я – обычная восемнадцатилетняя девчонка, даже толком не маг? Выход найден, спокойной ночи, Аличка.

Я отвернулась, закрывшись одеялом и довольно вздохнула. Фея вздохнула чуть менее довольно и примостилась в моих волосах. Но видимо в этот вечер у нее какая-то мания героизма проснулась. Или вредности. Или она решила напомнить мне о моем синдроме затычки:

– Тот вампир… он сказал, что ты матка. Что это значит?

– С чего ты взяла, что он вампир? – недовольно пробурчала я, даже не соизволив повернуться.

– Раэль, – упрекнула подруга. – Не уходи от темы! Ты стала мрачней тучи грозовой, я ведь знаю, что ты знаешь, и тоже знать хочу!

– От любопытства лошадь сдохла.

– Раэль!

Тяжело вздохнув, я выдала как можно безразличней:

– Ведьма, девушка, развратница, – процитировала я выдержку из учебника по расам. – Только мы – смертные ведьмы можем возбудить особый половой рефлекс у вампиров, согласно имеющимся данным.

– Но ты не совсем смертная…

– Вот именно – не совсем! Это смотря чем ударить.

Фея затихла, не зная, что и сказать. Вновь устроившись в волосах, она молчала, а чуть позже прошептала:

– Вален не такой. У него были иные причины…

– Мне все равно. Спи.

Скрежетнула дверь в комнату Чара, бес на цыпочках прошел внутрь и все стихло. Ночь приняла меня в теплые объятия и унесла в свое царство. Гостила я там недолго, очень недолго, кажется, минут через двадцать всех разбудил душераздирающий крик. Он доносился со второго этажа – из номера, в который сначала определили меня. Схватив клинок, я выпрыгнула из постели и в коридоре столкнулась с Чаром, обнажившим свой гномий ятаган:

– Это снизу.

Согласно кивнув, мы кинулись вниз на мужской крик. Я с ноги распахнула дверь и замерла. На кровати распластался мужчина, над которым склонялся исхудавший и облезлый черный волк с бешеными красными глазами. Из его рта капала, смешанная с кровью слюна, орошая потоками окровавленную грудь еще живого парня. Если он жив, значит, волк не успел восстановиться и обрести разум. Значит он еще животное. Сомнений не было, это был вампир. В памяти живо воскресли слова Валена – «упаси тебя Господь оказаться рядом со смертельно раненым скитальцем. Зверь берет верх». А оказаться рядом со смертельно раненым скитальцем – Князем? Какая честь! Сейчас нужно экстренно вспомнить этикет, которому я должна следовать, встретив его упыриное высочество. Вдруг, когда поправится, припомнит мне мое невежество?

Волк осклабился, бросив добычу и, растопырив лапы, пошел на меня. Я задумалась, сделать ли реверанс или отвесить хук справа? Пока думала, прыжок – и мы с Чаром в коридоре на полу, а в мое плечо слабо вгрызаются клыки обессиленного животного. Не думая о морали того, что собираюсь сделать, я пнула волка в живот и вырвала свое плечо, подарив животному пару капель крови. Чар огрел огрызающегося волка рукоятью ятагана по морде. Тот снова кинулся на меня, но не повалил, а, вскочив на две лапы, как медведь брыкался, отступая к окну. Еще один пинок в живот и, выломав окно, волк с воем полетел вниз. Гулко приземлившись на лапы, он потрусил в лес, голодно оглядываясь.

– Живучая скотина, – стирая с лица кровь, заметила я.

– Это ты про себя? – Чар был удивлен моей прыткости и косился на мою рану.

– А что ты хотел? Всю жизнь этому училась!

Фея склонилась над мужчиной, пытаясь залатать его ранения. К счастью, она подоспела вовремя, и незнакомец быстро приходил в себя. Что-то мне подсказывало, что на месте симпатичного парня должна была оказаться я.

– Ты знал?

– Что волк заберется на второй этаж, чтобы съесть его? – сарказм Чара меня разозлил.

Схватив беса за ворот, я прорычала:

– Ты знал, что князь придет сюда, чтобы выпить жизнь из меня и тем самым воскреснуть?

– Ты же сама все слышала, – больно отшвырнув мою руку, огрызнулся наемник. – В «Старом Выдреце». К чему расспросы? – помолчал. – Теперь уйди.

– Что? – усмехнулся я.

– Уходи наверх! – крикнул он, видимо зная, что произойдет позже. А что произошло позже, я помнила достаточно мутно. Помутнение сознания, который раз за мою командировку и какие-то стены. Чем занималось мое тело, пока дух витал в эфире – оставалось лишь догадываться. Серые, холодные стены, из которых нет выхода. За стенами гулко бьется чье-то горячее живое сердце, но оно недосягаемо. Страх… тесно…. Хелена жива. Все окутано туманом. Девушка бежит к молодому человеку сквозь лес. Они обнимаются, целуются. Влюбленные рады друг друга видеть, они счастливы, а я чувствую себя частью всего этого счастья, но мне темно. Холодно и тесно. Они беседуют, она гневно встает – спорят. Гуляют по саду, любуются обрывом, на дне которого шумит полноводная река. Он отвернулся, а она, уронив слезу… нет! Толкает его вниз и возносится, улыбаясь, куда-то ввысь. Свобода…. Ощущение бескрайней легкости и свободы. Парение, голова кружится…. Граф лижет мое лицо.

– Фу, ёкатыш окаянный! – отталкивая морду, ругнулась я. – Где это я?

Вокруг окопалось бескрайнее поле, усыпанное как жемчугом раскрытыми солнцу ромашками. На Графе восседала Аличка, сложив голову на маленькие ручки, а рядом с обнаженной мной дремал матерый черный волк. Не облезлый и бешеный, как на постоялом дворе, а вполне прилично одетый в богатую шкуру, которую мне тут же захотелось снять и натянуть на себя. Кулона на мне не было – кажется, все же, каким-то образом мне удалось воскресить почившего-таки вампира. Было совсем не сложно. Что и говорить! И опять в чем мать родила…. Надо потребовать с вампиров сатисфакцию за наготу!

Я заметила на шее волка золотистую цепочку, на которой висел кулон – две переплетенных половинки сердца, составляющие одно единое. Чудеса, да и только. Причем как я это сделала, и я ли вообще – понятия не имела. Пока волк не проснулся, я наскоро оделась в запасную одежду, запрыгнула на Графа и, пришпорив коня, во весь опор понеслась в Рык. Наверное, правильно рассудила, что не стоит ждать пробуждения волка. Вдруг позавтракать изволит? Да и вряд ли он скажет мне спасибо…

На дворе уже было утро – но какое по счету после потери сознания? Все. Я твердо решила. С этого дня – никаких потерь сознания и никакой больше наготы!