Текст книги "Упыриная наука. Дилогия"

– О, здравствуй, прелестное создание, – он расплылся передо мной в учтивой улыбке, а я оглянулась, в поисках прелестного создания, – никогда не видел столь милой особы.

– Серьезно? Мы обедали днем в вашей харчевне, – он смутился, – посоветуйте лучше, что выпить даме в вашем заведении.

– Угости леди тропическим поцелуем, – предложил вампир, усевшись рядом со мной на пустующий стул. Барабанные ритмы самбы сменили кастаньеты и гитары. Навязчивость вампира становилась подозрительной.

Бармен легким движением бросил в бокал мякоть фруктов, кусочек голубого льда, листочек мяты, залил сначала красной, затем зеленой желеобразной жидкостью и, снабдив двумя разноцветными бамбуковыми трубочками, пододвинул бокал ко мне. Я с подозрением покосилась на напиток, чем весьма развеселила Валена:

– Ты будешь огорчена, но это без гемоглобина и плазмы, – заверил он.

Аккуратно взяв бокал, я осторожно отпила, игнорируя трубочки. Во рту зашипело, защекотало и разлилось приятным сладковато-терпким теплом. Не уж-то в тропиках так целуются? Сморщившись, я заметила, как бы между прочим:

– Неплохо танцуешь.

– Неплохо? – вскинул бровь бармен, – могу заверить, леди, он лучший танцор во всем Горлене! С ним тягаются разве что только танцоры Оссета. На прошлогоднем соревновании по танцам наша пара 3 часа билась с парой из Оссета, но тех эстетов разве перетанцуешь? Музыка и ритм у них в крови. Так что за этим гением второе место по стране!

– Пф, всего второе? – небрежно хмыкнула я, про себя восхищаясь, потому что танцы всегда являлись моей слабостью. Возможно единственной слабостью.

Вален лишь скромно улыбнулся, протягивая мне руку:

– Благодарю. Но я с детства танцую только танго. Вы, вероятно, здесь о таком и не слышали. Это благородный танец, которому учат в Эсаиле при дворе. Это вам не девушек за филейные части щупать, да не гениталии об них вытирать!

Бармен зычно расхохотался и куда-то удалился, а вампир взял меня за руку и вывел в центр танцпола, который днем выглядел зашарпано и уныло, заставленный громоздкими буковыми столами.

Танцующие разошлись, предоставляя нам место. Видимо, не врал бармен, Вален и впрямь первый парень на деревне. Проникновенные мотивы гитары стихли и зазвучали первые аккорды танца страсти. Меня учили танго в Эсаиле лучшие учителя. Мама говорила, что этот танец, как никакой другой позволяет выплеснуть эмоции, расслабиться и получить небывалое удовольствие от музыки и движений, особенно если вы с партнером совершенно несносны. Нас учили, что любой конфликт можно решить в танце. Язык слов бессилен перед языком танца, особенно, если это – танго. Нередко эльфийские послы танцевали его при дворе с нашими не очень добрыми визитерами. Танго начинался как бой, как противостояние, как сопротивление, а заканчивался единением и приятием. Я знала, на что шла…

В танце удается воспарить над паркетом и одержать верх над течением времени, которое загустевало и переливалось медленно, как тугой янтарный и сладкий мед. Музыка – не набор нот, а состояние души, танец – не набор движений, а воплощение состояния души. В отличие от снобистского вальса или чопорного фокстрота, которые куда больше бы подошли манерности Валена, я будто каждодневно жила в ритме страстного танго.

Робко положив одну руку на плечо вампиру, а вторую в его ладонь, я обреченно вздохнула, но тут же властным рывком была притянута к партнеру:

– Ты будто первый раз танцуешь в паре, – наступая в такт музыке, усмехнулся он.

– Уверен? – разозлилась я, изящным пируэтом взяв инициативу на себя.

Он наклонил меня почти к самому паркету, так неожиданно, что у меня замерло сердце, и прошептал насмешливо:

– Просто так робко и несмело, будто я укушу, – вампир картинно щелкнул клыками около моей шеи, оставив на ней холодок возможного укуса.

– А вдруг? – поворот и остановка. И с упреком в полной тишине, – ты ведь вампир!

Я положила ему руку на грудь и заставила отступать, сама надвигаясь, словно туча под сильные аккорды чарующей музыки:

– Вампиры ведь любят кусать молоденьких девушек и с кровью высасывать из них жизнь!

– Откуда такие нелепые выдумки? – притянув меня к себе, изумился мужчина и продолжил вести. Партнером он был превосходным, черт бы меня побрал, одним из лучших в моей жизни, и это мне весьма не хотелось признавать. Самое сложное в танце – найти подходящего партнера, который будет не просто вести, который будет вызывать доверие и чувствовать тебя, твое настроение, твои малейшие движения, особенно если дело касается парной импровизации. Признаться, впервые она доставила мне несравнимо больше удовольствия, чем отполированный до кончика пальцев заученный танец. Я начала ощущать, как тело предательски реагирует на властное присутствие мужчины и начинает полностью доверять любому его движению, податливо отзываясь на все пируэты партнера. Для танца это подарок, для моей гордости – оплеуха и нож в спину от самого дорого, что я ношу всегда и везде с собой – собственного же тела.

– Учебники! Которые написаны знатоками своего дела!

– Видимо, в вампирах они разбираются не лучше, чем ты в танго!

– Что? – я возмущенно остановилась, а он, неожиданно обняв меня сзади и развернув, улыбнулся:

– Я пошутил. Танцуешь ты превосходно.

Музыка закончилась и Вален, не убирая рук с моей талии, пленительно смотрел в мои глаза. Время словно остановилось. Я всей кожей ощущала его тепло. Мы тяжело дышали от приятной усталости после великолепного танца и улыбались друг другу, но звонкие аплодисменты зрителей вывели нас из оцепенения, порвав натянувшуюся между нами странную нить. Учтиво чмокнув мне ручку, Вален затерялся в толпе, оставив меня в растерянности и непонятной чарующей неге стоять посреди пустующего танцпола с открытым от удивления и непонимания ртом.

Запишем – вампиры-скитальцы отлично танцуют танго! Во всяком случае – один из них точно.

Немного пошатываясь от громкой музыки и выпитого коктейля странного происхождения, и унимая сладкую дрожь в коленях, которая неизменно сопровождает окончание любого танца, пробравшего тебя и тронувшего сердце, я села за один из небольших столиков, чтобы привести мысли в порядок и провести некоторые наблюдения. Достала писчие принадлежности, бумагу и разложила все перед собой. Подошедшему официанту заказала пельмени, но тот воззрел на меня с таким небывалым удивлением, будто я попросила жареную утку нафаршировать целым арбузом.

– Пельмени. Это мясо в тесте, – пыталась пояснить я, прибегая к помощи рук и мимики.

– Простите, у нас такого нет, – разочаровано протянул он, – может вам подойдут улитки в капусте?

Представив это сомнительное удовольствие, я поморщилась и попросила просто коктейль, тот самый, от которого щекочет во рту. Официант просиял и улетел выполнять заказ, получив от меня два медяка.

Место для сбора материалов здесь прекрасное. Можно заметить все – пьянеют ли вампиры, краснеют ли от смущения, бывают ли у них драки по пьяни, как они танцуют, ведут себя с девушками и вообще как проводят свой досуг, тратят мгновения нескончаемой жизни. Еле успевая записывать, я так увлеклась своим занятием, что не заметила даже, как, склонившись над моим плечом, кто-то, хихикая, читает мою писанину. Грозно закрыв написанное рукой, я повернулась, со стойким желанием дать в морду нарушителю спокойствия, но увидела веселую Лукрецию:

– Не стоит больше так делать, – предупредила я, подвигаясь.

– Ты была так увлечена своим занятием, что не хотелось тебя отвлекать, – заверила она, устраиваясь рядом со мной на лавке, – зрение не испортишь?

– Я пользуюсь ночным, – без задней мысли, выдала я и тут же прикусила язык. Хорошо, что Лукреция приняла это за шутку и мелодично рассмеялась, – смотрю, Сью популярное место.

– Конечно! Думаешь легко работать вампиром? Нужно когда-то и отдыхать, – гоготнула она, – Это один из немногих баров, в которых крутят хорошую музыку и можно встретить много симпатичных парней. Говорят, одной сегодня особенно повезло, ее позвал на танец сам…

– Лукреция, идем, нас уже ждут, – крикнул кто-то из толпы веселым голосом, а на заднем фоне раздался раскат смеха.

– Ладно, прости, зовут. Не отвлекайся.

– Угу, – буркнула я, занятая усердным крапением над курсовой, – постой, с самим кем? – но спохватилась я запоздало – Лукреция уже ушла.

Посчитав, что нет смысла ее догонять, чтобы расспросить о местных сплетнях, я, отпив из принесенного бокала, продолжала записывать наблюдения.

Через три часа у меня закончилась бумага, которую я брала для всей курсовой. Кажется, я раньше времени выхожу на диссертацию магистра! А ведь это еще только самое начало, точнее, середина – начало будет завтра. Если доживу. Судя по тому, как на меня косится престарелый вампир из-за другого столика, либо я вовсе не встречу рассвет, либо оставшуюся жизнь буду от него прятаться.

Несмотря на глубокую ночь, народу в клубе меньше не становилось. И как только им сил хватает бесперебойно танцевать часы напролет? Посчитав, что в четыре часа пора бы и спать ложиться, я собрала вещи и, махнув рукой Лукреции, задорно танцующей в компании трех вампиров, усталая поплелась домой. Точнее понеслась, потому, как престарелый ухажер поплелся следом, искренне полагая, что я нахожусь в полном неведении относительно его слежки за мной.

Заходя домой, я с порога услышала грозные упреки феи, которая возмущалась, что ее не взяли с собой:

– Прости, родная, ты еще не доросла, – не раздеваясь и не снимая сумки, я упала лицом вниз на кровать.

– Это я не доросла? Да я, между прочим, старше тебя буду! – возмутилась она.

– Ну дык раз такая взрослая, чего сама не пришла. Аличка, радость моя, дай вздремнуть часок-другой, а? Сжалься над ребенком.

– Она, значит, шляется где-то ночь напролет по упыриному логову, а я здесь сижу, места себе не нахожу! И как это понимать? Укуси тебя кто? Утащи кто в свое логово? Что бы ты тогда делала? Чтобы я тогда сказала наставнику и директору школы, обо мне ты подумала? А если банда бы тебя пырнула ножичком в темном переулке…

– Хр-р…

– Что? Да ты еще и уснуть посмела! Просыпайся, хамка! Я еще не все сказала!

Говорила фея долго, с чувством, с толком, с расстановкой, усердно жестикулируя и махая крыльями. А когда ее лексический запас иссяк, то с чувством выполненного долга, она легла на маленькую подушечку, являющуюся ее персональным ложе и присоединилась к спящим мира сего.

Разбудила нас задорная трель задиристого дрозда, восседавшего на подоконнике, как на краю своего гнезда. Я слышала, что дрозды большие хитрецы и хулиганы. Когда к гнезду приближается опасность – они смело атакуют, а если из атаки ничего не выходит, то претворяются больными и хромыми, отвлекая врага от гнезда. Умные птички, стоит перенять у них тактический прием. Но если здесь один великолепно поющий дрозд, значит, скоро будет целая стая, а это непременно шумная потасовка. Эх, все против того, чтобы я спала в упырином логове! Оно и верно. Порою подобная халатность чревата двумя дырками в сочной шейке. Наши менестрели немало песен сложили о бесславно сгинувших существах, рискнувших отворить дверь в особняк Князя.

«С дырками в шее осталась она, а ведь была так мила и стройна», – вспомнились мне заунывные напевы, разливающиеся по долине.

– Холодные ручки, холодные ножки… больше не бегает Ильс по дорожке… – словно читая мои мысли, фея как бы невзначай промурлыкала строчки из эльфийской песни, желая испортить мне настроение, даже не размыкая собственных век.

Сладко потянувшись и с немалым удивлением заметив, что времени всего одиннадцать, я выглянула из открытого окна, спугнув наглую птаху. Солнце слепило и приятно обжигало кожу утренним теплом, из-под окна доносился тонкий аромат чайных роз, на деревьях заманчиво повернувшись красным бочком, висели сочные яблочки, и бесконечно голубое ясное небо склонялось над неописуемо божественной природой.

Но эту мнимую идиллию непременно необходимо было кому-то нарушить, например, неукротимой фее:

– Ну и кто ты после этого? – уперев руки в бока, грозно вопросила она.

Я, расплывшись в довольной улыбке и повернув мятую лохматую физиономию к нахохрившейся пташке, смакуя каждое слово, протянула:

– Вот такое я дерьмо!

– Раэль! Слышал бы тебя сейчас папенька! – фея прикусила язык, а я нахмурилась. Это был удар ниже пояса, низкий даже для нее.

– Но он не слышит! Я умываться.

К моему изумлению, вернувшаяся намного позже Лукреция уже хлопотала у печи, доставая румяные пироги. И выглядела она куда лучше, свежая, бодрая, такая же румяная, как ее выпечка, блондинка – да она и сама напоминала пирог, который так и хотелось съесть. Нужно бы разгадать секрет этой вечной бодрости.

Меня же общими усилиями привели в себя только через час. Да и то в этом больше заслуга свежего молока, пирогов с ливером и душа, чем вечно канючившей феи и витающей в облаках Лукреции.

– Ну, ты как? – заботливо спросила она.

– Как? – протянула я, глотая молоко, – замечательно. Как треснувший глиняный горшок. Ты чего вся в черном?

– Забыла предупредить, – посерьезнела хозяйка, – сегодня похороны Хелены. Через час сбор на площади. Надеюсь, ты порадуешь нас своим присутствием.

– Не знаю, как можно порадовать присутствием на похоронах, но я там буду.

Через час, в черном платье и платке, я, вместе с кучей скорбящих и не очень вампиров, стояла на солнцепеке. Меч неуютно шаркался о подол, который, пользуясь удобным случаем, собирался волнами наверх, оголяя не только мои колени, но и являя вид немного выше. Запоздало опоминаясь, я поминутно поправляла наглое платье.

Проводить княжну в последний путь собралась едва ли не вся долина и парочка соседних. Родственники рыдали над телом улыбающейся Хелены, видимо по душу вампиров приходят забавные личности, а толпа, сквасив лица, как положено на подобных мероприятиях, траурно шествовала за родственниками, не забывая самозабвенно причитать какой молодой, доброй и хорошей была девица. И если бы не вопросы «А кого хороним?» и «Когда банкет?», то я бы подумала, что княжна имела немалый авторитет.

Зевнув во весь рот и запоздало прикрывшись, я уже корила себя за то, что согласилась. Над ухом щебета фея, а я, уставившись себе под ноги, плелась и плелась, как толпа за Моисеем. Надеюсь, мы дойдем до кладбища раньше, чем через сорок лет, мне ведь курсовую сдавать.

– Смотрю, тебя процессия не очень веселит, – заметил Вален.

– Опять ты! – воскликнула я. Вампир, кинув на меня ухмыляющийся взгляд, решил было уйти, но я, схватив его за рукав, нехотя протянула, – Вообще, я рада, что ты появился. Хотя бы развлечешь меня.

– Люди Волка здесь.

– Как? – я мигом встрепенулась, даже феечка подлетела.

– Они среди толпы, жмутся ближе к телу княжны. Тебе нужно быть осторожней.

– Вален, меня они не тронут, поверь, а вот усопшую княжну стоило бы поберечь.

Вампир глянул на меня и в его глазах читался немой укор, мол, что ей будет, она уже усопла, и кое-кто может усопнуть с ней за компанию. Я, распихивая локтями стенающую и не очень процессию, пробиралась ближе к родственничкам, в раздумьях, что будет плотнику потеха – смастерит двуместный гроб. Хотя, меня скорее прикопают ближе к границе, а то и вовсе скинут в реку, мол, не наше, первый раз видим. Завидев Лукрецию, шествующую справа от гроба, я подошла к ней и прошептала:

– Волки здесь.

– Что? Ничего святого у них нет! Прийти именно сейчас! – она сверкнула очами из-под приспущенного черного узорчатого платка.

– Они не за тобой пришли, – заявила я к великому изумлению моей радушной хозяйки, – у меня с Волком договор, что они месяц тебя не трогают. Советую использовать это время с пользой и попробовать решить твою проблему.

– Но… зачем ты заключила с ним сделку? Это опрометчивый поступок, Раэль! Он только и ждет этого!

– Об этом не будем, – еще тише сказала я, потому что на нас начали недовольно коситься родственники, которым мы мешали страдать и убиваться, – у Хелены были стычки с бандой? Что может потребоваться Волку от нее?

– Я не знаю… – растерялась она, припоминая, – не знаю. Вряд ли… нет, она вообще была чужда политике. Никому дорогу не переходила, просто была невестой князя.

– Невестой князя, – повторила я, пытаясь понять, не связано ли это как-то с появлением тут бандитов.

– Постой, – насторожилась Лукреция, – мне не знакомо лицо этого дайна, – она только заметила, что процессию вел вперед незнакомый святой отец, а гроб несли подозрительные одетые в рясы монахи, а еще говорят – вампиры, вампиры! Чутье, туда-сюда! Тьфу ты! – процессию должен был вести маг! – вот тебе и на. Ладно мы эльфы – развеем прах над водичкой и красота, у людей обряды, проводы. Это еще можно понять, но откуда у вампиров вообще священники и монахи взялись? И как можно было не заметить подмены организатора торжества… в смысле, ритуального действа?

Почувствовав, что запахло жареным, монахи бросили гроб на дорогу. У ящика, откуда ни возьмись, выросли колеса. Родственники и сопутствующие очнуться не успели, как гроб с монахами и священником наверху, катился вниз с горы, под дружное улюлюканье детишек. Хоть кого-то этот факт развеселил.

– Ну вы у меня попляшете! – в сердцах кинула я и, пока все стояли с открытыми ртами, вскочила на чью-то лошадь. Хорошо, что меч с собой прихватила, хоть он и не шел к платью. Береженого бог бережет. Пришпорив каблуками коня, я помчалась вслед за угонщиками гроба. Кобыла рванула вперед так, что я чуть кубарем не вывалилась из седла и не перекатилась через хвост. Еле удержавшись, я прижалась к телу лошади, которая бодро сопела и неслась во весь опор, раздувая ноздри. Мои, к слову, тоже раздувались… Я уже и не пыталась справиться с откровенно оборзевшим платьем, оголившим мои бедра. Что поделать, одежда не для езды верхом. Лошади вампиров крупнее и быстрее обычных, поэтому мы стремительно нагоняли срывателей похорон внизу горы.

Бандиты погони не ожидали и, когда склон закончился, а гроб остановился – застыли в растерянности, в то время как к ним приближалась несущаяся на всех порах лошадь, а на ней грозный эльф с мечом наперевес. Чуть не проскакав место происшествия, я «ловко» спрыгнув и перекувыркнувшись, вскочила на ноги и выставила перед собой меч.

– Отдайте тело по-хорошему, – попросила я, принимая более достойное и грозное положение.

Четверо монахов оскалились, а священник огрызнулся:

– Хочешь к ней присоединиться?

– У нас с Волком договор! – бандиты немного струхнули, не зная, правда это или нет, ведь если правда, то аллея кольев пополнится новыми головами.

– Врешь! – неуверенно промямлил монах, скидывая рясу. Под рясой оказался красноволосый молодой парень, увешанный оружием, как любитель пирсинга серьгами. Он достал из кожаного карманчика две железных звездочки и приготовился к атаке.

– Осторожнее, – предупредила я, готовясь отбить две разносторонние атаки.

Но перед самим броском две звездочки внезапно превратились в четыре. Одну я отбила мечом, вторую пульсаром, третья впилась мне в бедро, а четвертая под левую ключицу. Стиснув зубы от кольнувшей боли, я бросила окровавленные металлические пластины на землю и вскинула меч, приготовившись атаковать, но атаковать не пришлось – из кустов показался матерый волк. Сам Волк. Сменив ипостась неприятным зрелищем перевоплощения-перетекания, он спокойно поинтересовался, совершенно не стесняясь своей наготы:

– Что тебе нужно, дитя Сета?

– Что вам нужно от тела Хелены? Дайте похоронить упыря по-вампирски!

– Не вставай на нашем пути, – предложил он.

– Может, нам удастся договориться по-хорошему? – предположила я. Волк смерил меня уничижающим взглядом, который остановился на кулоне Хелены.

– Княжна передала тебе это перед смертью? – осторожно поинтересовался он.

– Допустим, что с того?

– Если отдашь камень, мы навсегда оставим твою подругу в покое! – заявил Волк в присутствии банды. Это означало, что камень, болтающийся на моей шее, не просто амулет, раз уж Волк загибает такую цену.

Немного подумав, я… подумала еще. С одной стороны, было бы прекрасно, если бы Лукреция, пережившая гибель сестры, смогла бы жить спокойно, с другой стороны – неизвестно что это за камень и каких бед натворит в руках вожака Волка. Вот тебе и курсовая для поступления…. Можно автоматом зачет по логике, если правильно разрешу дилемму и пять по дипломатии, если останусь в живых.

– Нет, – объявила я свое решение. Первый раз я увидела Волка разгневанным.

– Ты ничего не понимаешь, глупая девчонка! Ты все равно не умеешь им пользоваться!

– Ну и что? – пожала я плечами, – может, он мне нравится?

– Давайте прищучим ее и все! – разошелся самый боевой из монахов.

– Нет, – остановил его Волк, – иначе никакой пользы от амулета! Да ты и так уже постарался! Если она умрет… – начал он угрожающе, а я застыла в недоумении, отчего именно мне умирать, ведь чувствовала я себя превосходно, не считая двух зудевших ран. Но на уроках боя мне и не так доставалось. И конечности ломала, и лицо рассекала, так что мы эльфы привычные. Разве что от страха, но это мне не грозило, я в зеркале и пострашней картины видала. – Подумай, дитя, у тебя еще шесть дней. Поверь, нам, волкам, лучше держаться в одной стае.

Вся банда, с неприятными хлипкими звуками превратившись в рыжих волков, злобно зарычала и бросилась за Волком, гулко клацая когтями по вымощенной камнями дороге. Решив, что оставшиеся дни лучше буду сидеть дома, не высовываясь, я перевязала гроб веревкой, так кстати прицепленной к седлу лошади, а конец взяла в руки. Лошадь действительно оказалась выносливой и упорной скотиной. Я лишь немного помогла ей, с помощью магии. Не хотелось особо афишировать свои способности, поэтому конец пути лошади пришлось осиливать самостоятельно. Когда перед толпой показалась я на кобыле, а за мною гроб, родственники кинулись к телу, приоткрыв крышку и проверив, все ли конечности целы. Хотя ума не приложу, зачем бы они понадобились банде. Разве что, на манер печенегов, им хотелось испить вино из черепа Княжны. Все было на месте, ведь то, за чем, судя по всему, охотились волки, находилось у меня. Думаю, самое время подточить ольховую ветвь для красноволосой головки эльфийки.

Вернув кобылу хозяину и похлопав лошадь по шее, я почувствовала, как под ключицей пробежала судорожная волна холода, а ногу сковала тугая боль, будто в кровь влили раскаленного свинца. Дыхание сперло, и я, прислонившись к крупу лошади, судорожно схватила ртом воздух. Что это получается, звезды смазаны каким-то ядом…

– Ты в порядке? – подоспела Лукреция, – что-то ты бледная.

– В полном, – заверила я, кособоко улыбаясь. Плечо онемевало, я уже не чувствовала руки и не могла пошевелить пальцами. Меня охватила паника. Если дойдет до сердца – будет остановка… Ощущать, как твои конечности потихоньку немеют и отнимаются – чувство не из приятных. Понимать, что ты теряешь способность контролировать себя, свои действия, колдовать и даже дышать…

– Бог ты мой! – схватилась за щеки Аличка, – как тебя угораздило-то? Где мне противоядие такое искать! – фею охватила паника. Она заметалась из стороны в сторону, пытаясь найти решение. Наложение рук на рану не помогло. Видимо, на этот яд действие феи не распространялось, потому мы и не смогли спасти княжну. Ну, точно! Эксперт на суде говорил, что княжна скончалась от яда. И Волк беспокоился, что я могу безвременно почить… У-у… какая непривлекательная перспектива.

– Я не хочу умирать, – затравлено прошипела я, испуганно глядя на беспомощно мечущуюся Лукрецию. Самой стало противно и страшно перед лицом непонятной опасности. В голове зашипело, заколотила кровь, приливая к глазам, отчего все вокруг стало расплываться красноватыми разводами. К нам начали стекаться вампиры, желающие посмотреть, что же там случилось и попричитать. И в их рядах зарделась паника. Слышались выкрики «Лекаря», «Знахаря», «Гроб второй!». Э, нет, ребятки, я буду карабкаться за жизнь до конца. Но как бы то ни было, я затмила главную виновницу события и перетянула все внимание на себя. Простите, Княжна, я не специально.

Почувствовав, что скоро потеряю сознание, я сняла амулет и бросила его в кусты (еще попадет в чужие руки и натворит по моей милости бед), близко к забору, на который опиралась, так как лошадь, фыркнув, отказалась быть моей опорой. Складывается впечатление, что Княжна именно из-за этой маленькой вещицы безвременно нас и покинула. Только что за тайна в камушке на шнурочке?

– Ты только в сознании будь, Раэль, только не теряй сознания! Поговори со мной, поговори! – обращалась ко мне вампирка, – быстрей, мага зовите! Это яд! Ты… …ня …шь? Ра.. …ль? Оч…

– Я не слышу, Лукреция, ты здесь?…

Липкий туман окутал суетившихся вокруг меня вампиров. Лицо Лукреции, заверяющей, кажется, что все будет хорошо, и то покрылось пеленой. Звуки слились в один тягучий гул, и сознание отказало.

Изредка я приходила в себя. То на руках Валена, то на кровати, то в незнакомом месте. Я видела Волка, Аличку, вампира, с которым усиленно спорила Лукреция. Хелену. Я видела многое и многих. Кажется, даже стояла на пороге смерти, только без пресловутого тоннеля. Просто ощущалась легкость и невесомость во всем естестве. Отдаленность от тела и отрешенность от мира, но желание жить втаскивало дух обратно в, отчего начинался сильный жар и бред. Но стараниями приобретенных друзей, одним утром я открыла глаза и недоуменно оглядела незнакомую комнату.

Окон не было. Темный конусовидный потолок с небольшим отверстием наверху. На полу серые мягкие шкуры, на одной из которых лежала я, совершенно обнаженная, стоит заметить. Не прикрытая ничем. В углу курились какие-то дурно пахнущие благовония, от которых голова раскалывалась как орех, под тяжелой лапой троглодита. Во рту пересохло, будто меня за все время не поили водой. И тело… оно совершенно не двигалось.

Словно прочитав мои мысли, в палатку, откинув шкуру, зашел красноволосый мужчина. Конечно, прочитал… амулета, блокирующего мысли на мне не было. Понятно, это банда…. Только что я здесь делаю, по чьей милости и на каких правах? К сожалению, я даже возмутиться по-настоящему не могла. Ни тому, что лежала обнаженной перед каким-то мужиком, ни тому, что мне тут не нравилось, ни тому, что болит голова. Оставалось только гневно мыслить.

Мужчина, размешав в деревянной миске подозрительную кашицу и затушив неблаговония, приподнял мою голову, заставляя выпить разящую разлагающимся трупом отраву. Я сопротивлялась, сжимая губы, насколько это было возможно. Конечно, с таким трудом выкарабкалась, чтобы снова почить? Нет, восставшие из мертвых второй раз на грабли не наступают.

– Тебе станет легче, – просветил он. Естественно, на том свете, поговаривают, вообще легкость небывалая, – после ритуала хочется пить и ты должна пить!

Какого, выдрова ритуала? Куда меня утащили? Что со мной сделали эти чертовы туземцы? Мантыр на эту школу, ноги моей там не будет! Послали курсовую писать. Проблем не будет, устроит тебя маг, все будет прекрасно, тебе понравится! Мне уже очень нравится! А вообще, все василиск виноват! Какого лешего он у меня направление сожрал? Вот выберусь отсюда и объявлю тотальную войну зеленым тварям! Стану истребительницей василисков! Гордой, страшной и неукротимой!

Вампир как-то зябко усмехнулся, а я прикусила мысленный язык, который только что выдал половину моей биографии этому красноволосому упырю.

– Тебе позже все объяснят. Пока приходи в себя. Через пару минут ты сможешь говорить, – жидкость обожгла мне рот, пищевод и горячим шипящим комком разлилась по желудку, – позже начнешь шевелиться – действие яда полностью нейтрализуется. Я вернусь через час, чтобы подготовить тебя ко встрече с Повелителем Братства.

Братства? Еще недавно это была банда!

– Это было недавно, – зачаровано сверкнув зелеными глазами, выдохнул вампир, – Но теперь воскресло могучее братство Волка!

Замечательно, подумала я вслед уходящему вампиру, старательно работая во рту языком и начиная шевелить занемевшими губами. Только воскрешений еще не хватало. Я всегда была уверена, если что-то померло, значит, так ему и надо и боже упаси завидеть воскрешенный вариант помершего. Чем бы оно ни было при жизни. Жил у нас при дворе один милый котенок. Ласковый такой, детишек смерть как любил, всегда у них на руках обитал. Детишки его тоже любили… до смерти. Перестарались с объятиями. Лишившись любимого питомца, они подняли такой вой, что маги решили воскресить котенка ненадолго. Воскреснуть-то он воскрес, и даже внешне на котенка походил, да, сдается, не так уж любил он при жизни детишек, потому как из всей группы детсада осталось в живых только двое. После этого случая был издан указ о запрете некромантии и подъема мертвых. А теперь представьте, если воскресить человека? Как знать, какие у него были обиды, и как он решит за них отомстить, а целое братство? То-то и оно… раз усопло – усопшим ему и быть надобно.

Губы начало легко покалывать, будто я их отлежала. До недавнего времени мне казалось, что это невозможно. Восемнадцать лет прожито, а столько еще не познано… До недавнего времени многое казалось невозможным. Тело еще не слушалось, зато голова приходила в себя, наливаясь теплом, как спеющая слива соками.

Лежать в темной палатке и глазеть на единственную дырку в потолке, представлялось мне весьма заурядным развлечением, потому я решила убраться в какое-нибудь более веселое местечко. Решение – отличное, но результатом оказался лишь вялый поворот головы к выходу:

– Уже прогресс, – протянула я заплетающимся языком и провалилась в сладкую дрему.

– Раэль! – знакомый голос, который даже шепотом пищал, вывел меня из полудремы. А вскоре сверху из дыры показались ручки и маленькая головка.

– Никого, – тихо протянула я, – проходи. Будь как дома.

– Раэль, – усиленно работая крылышками, фея зависла над моим лицом, – твой родительский амулет у меня, за него не волнуйся. Меч тоже в надежном месте. Еще знай, – она оглянулась, чувствуя, что приближается вампир, – они не могут тебя убить. Ты нужна им живой, – взлетая наверх, бросила она, – помни это!

Забудешь тут такой немаловажный факт. О! да это просто развязывает мне руки и язык! К слову, руки мои начали оживать. Об этом сообщило яростное покалывание и подкожный зуд, отчего хотелось в кровь расчесать конечности, чтобы умерить это горящее чесоточное нападение. К сожалению, чесать кости я не умела…

– Ну как самочувствие, лучше? – приветливо осведомился все тот же мужчина.

– Если бы я не лежала перед вами в одеянии Евы или… как это у вас водится, Лилит, и моя голова не трещала, будто барабан, по которому туземцы выбивают ритмы самбы, то я бы сказала да…