Текст книги "Упыриная наука. Дилогия"

Внезапно до меня дошло осознание того, почему все-таки архимаги предпочли их заточить.

– Рисуйте большой круг! – уворачиваясь от удара Невеи, крикнула я.

Не став спрашивать, какая очередная бредовая идея пришла мне в голову, Веня кинулся рисовать громадный круг, охватывающий всю площадь. Известно – чем шире круг, тем слабее, но в нашем случае – радиус неважен, если в центре лежит амулет Лиги Плюща – порождение Исконной магии, то есть бесконечный источник дружественной магической энергии. Столь редкий и невероятный, что оброс многочисленными легендами, одна из которых гласит, что его вообще не существует.

Из громыхнувшей искрами тучи прыснул дождь, орошая струями округу, друзей и мое бездыханное тело с перекошенной от удивления физиономией. Да, со стороны я выглядела и вполовину не так неотразимо, бесстрашно и воинственно, как хотелось думать прижизненно. Надеюсь, что просто смерть мне не к лицу.

Заглядевшись, я пропустила выпад и кубарем свалилась на площадь. Ступив по камню босыми ногами, Невея леденяще произнесла:

– Если тебе плевать на себя, подумала бы о друзьях!

– Они сами могут прекрасно за себя постоять! – схватив за волосы устремившуюся к моим друзьям Невею, отметила я.

– Сестры?! – на арену боевых действий подоспели Ничка, Ворожея и Ледея.

Кинувшись врассыпную, Ледея и Ничка попали в круг, а Ворожея бросилась за Веней.

– Стой! – приказала она нежным голоском. Парень покорно развернулся. – Подойди ко мне, – откинув за спину золотые волосы, Ворожея томно опустила ресницы. – Дай я тебя поцелую… всего один… разок!!!

Поцеловать его Ворожея, или, как говорят в народе – Вытарашка, олицетворение земной плотской страсти, не успела. Веня сам захватил ее лицо в ладони и потянулся к губам, не давая духу вырваться.

– Веня?? – крикнула Аська.

Ворожея зашлась черными пятнами и растаяла, осыпавшись пылью, которую тут же смыл бьющий струями дождь.

Наша с Невеей схватка измотала обоих. Силы были примерно равны. Решив дать друг другу передышку, мы кинулись к другим жертвам.

Схватив сеявшую страх и панику Раху, я с силой кинула девушку вниз, отчего она ударилась о каменную площадь вполне материально, оставшись лежать. Лежачих я не била, поэтому полетела помогать Герде, воюющей с Ледеей.

Ледея легко прошла через круг – проникнув внутрь Герды. Кости подруги защемило от резкой и ноющей боли. Такой боли, которая не заставляет кричать именно от боли, а скорее, от ее присутствия. Извиваясь, как змея, эльфийка упала на камни, подметая сырыми черными волосами мощеную площадь.

Просунув руку в тело подруги, я схватила Ледею за горло, с силой дергая на себя. Неприятно хрустнуло, и еще одним врагом стало меньше. Обессилено закрыв глаза рукой, Герда приходила в себя, судорожно хватая ртом воздух.

Остались Ничка, Невея и пришедшая в себя Раха.

Как бороться с этими тремя сестрами – оставалось для нас загадкой.

Сестры сплотились в свой кружок, мы в свой. Не придя ни к чему определенному, мы заработали еще одну проблему, точнее, две. Первая – сестры, взявшись за руки, призывали кого-то. Сгустки белых теней носились вокруг них, пытаясь обрести какую-то определенную форму. Вторая – Вален очнулся и, потирая гудевшую в висках голову, заявился на площадь.

– Уходи, Вален! – крикнула я.

– Раэль?

Хорошо, что он замер, не понимая, что происходит и, не зная, как расценить ситуацию. Зато я вовремя поняла, что они делают. Оставшиеся сестры призывали уже преставившихся. И постепенно им это удавалось. Вот почему архимаги заточили их – Ангелов Апокалипсиса невозможно убить – они уже мертвы!

– Замыкайте круг, – скомандовала я, хватая воскресшую Ледею.

– Раэль, выходи! – заверещала Аська.

– Быстрее замыкайте!

Благоразумная Герда замкнула круг, призывая ребят помочь ей прочесть заклинание.

– Но ты не сможешь из него выбраться и…

– Я знаю. Не волнуйся за меня, Аська, у меня есть там дела.

Взявшись за руки, ребята прочли первую из четырех строчек.

– Свет к свету, озарите надеждой землю эту…

Сестры остановились, воззрев на заклинающих. Ледея пыталась вырваться, но я цепко держала ее.

– Тьма ко тьме, мы взываем Великий к тебе…

Позабыв, что нужно бы призвать остальных, сестры ринулись за круг, поменяв ипостаси – стены лишь вскинулись зеленовато-серебряным свечением, не выпуская никого. Я мягко и обреченно улыбнулась, выпуская порывающуюся Ледею.

До Валена смутно начала доходить суть момента.

– Раэль? – осуждающе, но спокойно произнес он.

– Воздух, Огонь, Земля и Вода – к силе мы вашей взываем, – зашептала Герда в одиночку.

Вампир, игнорируя то, что круг не должен был никого ни впускать, ни выпускать, ворвался внутрь и, пользуясь всеобщим замешательством, рванул меня за руку, едва успев выпихнуть за пределы круга до того момента, как ребята прочли последнюю строчку.

Стенки круга вспыхнули красным огнем, казалось, до самого неба. Истошный несусветный вопль означал, что Сестрам возвращение назад далось нелегко. Из земли высунулась красноватая дымка, в которой можно было разглядеть череп. Он кровожадно раскинул пасть и поглотил духов, безрезультатно пытающихся разлететься в разные стороны. И тишина.

Несколько минут полнейшей тишины и темноты. Я озадачено расселась в воздухе, соображая, что произошло и нравятся ли мне произошедшие изменения. Сообразив, что в форме духа мне как-то неудобно, я вспомнила о неоконченном деле. Но это дело не предполагало моего возвращения.

Горизонт подернулся дымкой, внезапно озарив округу мерным алым светом, от которого зарябило с непривычки в глазах. Алый свет отражался в лужах и в намокшей траве играл воображаемым пожаром.

– Раэль, скорей! Иначе мы можем не успеть! – Герда впопыхах подбежала к моему телу. – Нам необходимо успеть до конца восхода, иначе дверь перехода в этот мир закроется, – она судорожно возобновляла смытые дождем руны, не глядя на мой отрешенный взгляд, уходящий вдаль. – И у тебя будет лишь девять дней. Но неопытному сложно найти эту дверь – она слишком тонка и призрачна, поэтому никто, умерев, на землю не возвращается.

Я взлетела выше.

– Раэль?

– Что ты делаешь?

– … вернись, – прошептал Вален, – я не хочу потерять и тебя. Пожалуйста…

Солнце стремительно поднималось все выше. Жаль, что духи не умеют плакать.

– Прости… – шепнула я, едва шевеля губами.

Герда поспешила проговорить заклинание, наскоро выкидывая всплывающие в памяти важные слова.

– Бесполезно… я не вернусь.

Круглый диск солнца улыбался мне, а я улыбалась ему навстречу, растворяясь в теплых ласковых лучах. Было кое-что гораздо более важное, чем привязанность, дружба, долг, честь, и даже любовь!

Над омытой дождем площадью царило раннее утро. Солнце, озаряя своими приветливыми лучами каждый цветок, каждый закоулок, каждого желающего, встретилось с бестелесным существом. Чем выше оно поднималось, тем быстрее размывались границы, пока от красноволосого духа не осталось лишь легкого дымка, быстро смешавшегося с густым утренним туманом.

Над омытой дождем площадью царила тишина. Немое молчание сопровождалось лишь негодующими и непонимающими взглядами, летавшими от одного к другому.

Над омытой дождем площадью царил хаос, запах смерти и крови.

Герда, закрыв лицо руками, безмолвно сидела над моим телом. Веня, застыв, обнимал ствол березы и отрешенно глядел туда, где еще несколько секунд назад витал мой дух. Аська уткнулась в плечо Лапидо, не желая принимать новую реальность. Вален первым прервал тишину:

– И что это было? – не желая понимать, потребовал объяснений Князь.

– Она умерла? – робко спросил мулат.

– Только фактически, – поспешила утешить Герда. – Теоретически же, у нее есть еще девять дней, чтобы найти дорогу назад.

Взгляды упали на солнце, которое как всегда отрешенно от мирских дел выполняло свою работу. Солнце чуждо политике и борьбе за власть…. Оно встает, независимо от чужого мнения и оценочных суждений, независимо от жизни и смерти, независимо от вселенских катаклизмов, наступает день и неизменно встает солнце, обогревая своими лучами всех… абсолютно всех, без различий и ограничений.

Они столпились над бездыханным телом вампира-эльфа. Оплакивали, ругали…. Но ни к чему хорошему это не привело. Герда аккуратно вынула ритуальный нож из сердца и стерла неприветливо проступившую кровь влажным рукавом.

Тело положили на кровать и укрыли одеялом. С ней обращались как с живой. Рассказывали, что случилось, как дела в Горлене, который начал оживать и оправляться после случившегося, ей говорили, что ждут ее возвращения, и каждый день в комнату прибегали жаждущие ребята, с глазами полными надежды на то, что их встретит боевая подруга каким-нибудь каверзным вопросом и недовольная всем на свете что-то пробурчит. Восемь дней подряд они уходили ни с чем. Она не воскресла. Дух не нашел пути обратно в тело. А может быть и не сильно искал обратный путь.

Ее отвезли в Рык. Похороны должны были состояться там. Во дворе Школы. Решено было похоронить адептку в одном ряду с почившими на боевых заданиях магами.

Директор, прячась от негодующих и откровенно гневных взглядов профессоров, адептов, бывшего директора и разъяренной феи, пытался вести себя как можно более незаметно, но от вездесущей Алички скрыться было невозможно.

– Это из-за вас я лишилась подруги! – найдя директора скрывавшимся в растительности, вознегодовала она. – Думаете, листва укроет вас от ответственности?

– Тихо… прошу вас.

– Вы хотите, чтобы я замолчала? Ну уж нет! – фея взлетела повыше, чтобы страдающие, стенающие и нахлебники, пришедшие лишь подкрепиться, услышали, – директор скрывается в растительности!

Услышав подобное заявление, Ян, делая вид, что туда закатились его очки, которые он сроду не носил, обладая поистине орлиным зрением, кряхтя, начал выползать. Стоя на четвереньках, он уткнулся в четыре пары сапог, а переведя взгляд наверх – в четыре грозных физиономии, сложивших руки на груди.

– Еще скажите, что вам была неизвестна обстановка дел в Горлене, – издалека начала Аська.

– Отчего же, – отряхаясь и принимая более достойное положение, возразил он, – я знал, что творится там что-то неладное. Вы были самыми непослушными адептами, и я послал вас. Как же мне еще было перевоспитывать молодежь, отбившуюся от рук? В Эсаиле сейчас не лучше, в Фэа и того страшней, к гномам вас послать? Тогда обратно пришлось бы принимать по частям и за плату. Золотом! А где нынче найдешь столько золота?

– Вы уверены в вашем неведении относительно той обстановки? – рявкнул Веня.

– Нет, ну я, конечно, удивился, когда Князь просил прислать одну Мелиссу… отказал, потому как в одиночку опасно. Тогда Князь попросил пятерых адептов, для защиты княжеской семьи. Что ж, я подумал, что это неплохое наказание и отличная тренировка по отработке приемов практической магии и боевого знахарства.

– И вы прислали Мелиссу, вместе с нами, – хмыкнула Герда. – Ну да, вы знать и не могли. Вообще, вы директор, могли бы вести себя и более достойно.

Он и пытался вести себя более достойно, но гневные взгляды и вспышки заставили его забиться в угол. Да профессор Птичкин и сам понимал, что повинен в смерти адепта, ибо знал ее взбалмошный характер и крутой нрав. Все винили директора, ведь именно он послал адептов в гущу событий. Да что там, попросту на смерть. А на ребят профессора косились гордыми и немного опасливо-радостными взглядами. Все-таки Ангелы Апокалипсиса это не три злобных духа на кладбище. Хотя, и те заставили бы адептов попотеть.

Начался процесс прощания с почившей. Из самых оптимистических убеждений ритуал захоронения решено было провести поздно ночью. Не дай бог из-за не состыковки вселенских часов дух вернется в свое тело в запертом и тесном помещении. Обидится и повадится на землю бегать, неугодных стращать и мстить за бездарно похороненные годы.

Аласс, роняя скупые старческие слезы, склонился над девушкой:

– Зачем ты так со мной поступила? Раэль, я тебя с самых пеленок знаю, ты всегда лезла в гущу событий и была затычкой в любой бочке, но я говорил, что это тебя погубит! Прости меня, – поцеловав пересохшими губами вампирку, старик, опираясь на посох, поковылял прочь, горестно склонив голову и всхлипывая что-то себе под нос.

Фея прощаться не желала, заявив, что очень обиделась на почившую и прощаться не будет до тех пор, пока почившая не соизволит ожить, извиниться и почить обратно. Причем почить обратно – условие обязательное и обсуждению не подлежит.

Ребята простились коротко и без особых слез, проронив их немало за девять дней и сказав, все, что об этом думают, грозно возлежавшей на Княжеской кровати упырице.

Пытаясь сдержаться, Аська все-таки заплакала. Веня пытался успокоить девушку, но от его слов она принялась не просто плакать, а рыдать навзрыд, вытирая об его плечо не только слезы.

Вален, положив красную розу на скрещенные руки, долго смотрел на спокойное и отрешенное лицо, в прошлом задиристой девушки. Сейчас она была той, какой он ее видел и чувствовал – беззащитной, нуждающейся в тепле и любви не меньше, чем любая другая девушка, но жаждущей казаться гордой и независимой.

– Жаль, что ты так и не узнала, как сильно я тебя люблю, – вырвалось у него. Поцеловав вампирку в лоб, он уступил место бесу.

Немного помявшись и переступив с копыта на копыто, бес… призывно шмыгнул носом.

– От меня таких слов ты не дождешься, – сразу предупредил он, чтобы преставившаяся не обольщалась. – Ты, конечно, девка-дура была, но добрая дура. Надо было тебе верить. Но затрещину все-таки дать! А то, что почила, так поделом тебе! Нечего было лезть, куда не просят! Ну… ладно, скажу. Нам тебя это… не хватать будет, выдрова дочь. С кем мы теперь будем выдрить этого наглого упыря? Совсем ведь зазнается теперь, Княжья жопа. Короче, разлагайся себе на здоровье. Земли помягче, червяков потолще… чего там принято желать в таких случаях?

Девушка была бледна, а в белом эльфийском платье и того хуже – была похожа на скончавшуюся смерть. Бес склонился, чтобы, как положено, чмокнуть почившую в холодный бледный лоб.

– Только попробуй, – донеслось приглушенно и угрожающе.

– Мать твою… в душу! – бес подпрыгнул и попятился, сшибая людей и выхватывая меч.

Как ни в чем не бывало, я приняла сидячее положение и сладко потянулась, разминая залежавшееся за девять дней тело.

– Что-то я заспалась. Не подскажете, который час?

Несколько минут гробовой тишины (звучит весьма символично), и толпа дружно перекрестилась, не закрывая ртов и не отрывая взглядов от неуклюже выползающего из гроба упыря.

– Хм, – недовольно осмотрев бывшее ложе, я протянула. – Мда… гроб-то могли и получше сколотить! Не уж-то за заслуги перед отечеством Горлен и Рык поскупились? Вот жмоты! А неудобный-то какой – жуть!

При слове жуть все перекрестились повторно, и дружно отступили на шаг назад. Наиболее впечатлительные перекрестили и меня и достали загодя для такого случая приготовленный чеснок. Какие предусмотрительные. Хорошо хоть в меня не полетели осиновые колья. Поморщившись при виде грязной нечищеной головки, я фыркнула.

– Вернулась! – донесся из толпы довольный крик и четверо ребят сбили воскресшую с ног, не позволяя подняться.

– Еще одно подобное приземление и я уже точно не вернусь, – заметила я, не без труда, но все-таки принимая стоячее положение.

Оглянуться не успела, как заработала оплеуху. Интересно, кому я могла так сильно насолить за прошедшие несколько минут?

– Ты хоть понимаешь, что творишь? – возмутился Аласс. – Какого лешего ты это сделала?

Я выдержала трагическую паузу, признавая Учителя. А когда признала, то с чистым сердцем, полным радости, просветила его (воздержавшись от комментария: «А что, не должна была возвращаться?»):

– Я должна была узнать, учитель. И теперь я знаю – они живы. Они живы!!!

Наставник хотел разразиться новой вспышкой гнева, но, услышав мои слова, облегченно закрыл глаза и по-отечески прижал меня к груди так крепко, как не обнимал со времен нашего побега из Эсаила.

– Девочка моя, – всхлипнул он. – Я же говорил, что все будет хорошо…. А ты не верила.

– Да, – согласилась я, – теперь все будет хорошо.

Пару минут поболтав о разной ерунде, я спросила, почему не начинается торжественная часть церемонии. Священник ошарашено справился, кого же ему хоронить, но я успокоила, что я о другой торжественной части – об ужине! Ведь должна же была школьная администрация позаботиться о том, чтобы пришедшие и пустившие слезу наполнили желудок! И похороны похоронами, а обед – по расписанию!

Начали за упокой, а закончили за здравие. Сидя во главе стола, я слушала тосты за мое достойное разложение, за желание земли пухом, а мира прахом и прочие милые любезности. Мне вручили подарки для удобств в загробном мире – белые тапочки, туесочки с ядами (на случай, если надоест гостить в этом неприветливом мире) и красивые венки, перевязанные черными лентами. Благодарно улыбаясь, я складировала подарки под стол, откуда они с подозрительной скоростью растворялись (предположительно для следующих церемоний, мало ли передумаю, и через неделю придется повторять). Я искала глазами Валена, но за столом его не было.

Предложив продолжить похороны без личного присутствия виновника торжества, я отправилась в свою комнату. Все думали, что эти девять дней я спала, но это было не так. Я и глаз не сомкнула, отчего очень сильно устала. Ведь я побывала в таких местах, из которых обычно не возвращаются и время там тянется невообразимо быстро. Именно поэтому многие, забывшись, не успевают вернуться. Я открыла дверь и усталыми шагами поплелась к кровати.

Первый раз я увидела на лице вампира такое удивление, недоумение и непонятный страх вместе взятые, будто из могилы только что встал упырь. Собственно, так оно и было на самом деле. Он не отрывал от меня взгляда, пытаясь понять, то ли это игра воображения, то ли он тоже преставился раньше времени и при не выясненных обстоятельствах.

– Не надейся – исчезать не собираюсь. – Забираясь под одеяло, проговорила я.

– Но…

– У меня просто были дела. Я их закончила и вернулась.

– Дела? – оторопел он, отбирая у меня одеяло. – Какие такие дела? Мы чуть разума не лишились, а у нее дела! Как давно ты пришла в себя?

– Если волнуешься, помню ли я твои слова и ту розу, то могу успокоить – нет, не помню, – не в силах сдержать хотя бы улыбки, я отвернулась к стене.

– Точно не помнишь? – переспросил он.

– Ну, если хочешь, могу постараться вспомнить, – предложила я.

– Если не помнишь, не стоит стараться…

Я повернулась, хитро сощурив глаза:

– Значит, то, что ты сказал, было неправдой?

– Ты же сказала, что не помнишь! – вампир возмутился, прекрасно понимая, что я все помню.

– Неважно. Значит, ты лгал, зная, что я не смогу ничего ответить! Какой же ты мерзкий, – наиграно ужасаясь, заметила я. – Врать почившему другу… ай-я-яй…

– Ладно,… я не врал. И ты мне больше не друг.

– А поздно, Вален, поздно! – вновь отвернувшись к стене, пробубнила я. – Я успела обидеться. К тому же, я тебе еще и не друг, оказывается.

– Обидеться? – вампир сел около моей кровати и склонил голову. – Ну… может, все-таки не надо?

– Извиняться или дружить? – хмыкнула я. – Извиняться – надо. Дружить – как хочешь, лишь бы извинился.

– Прости… – тихо.

– Ой, что-то со слухом, – я торжествовала, но поворачиваться не спешила. – Что ты сказал? Уйти?

– Прости меня.

– Не знаю, не знаю, что вам ответить на это, милупырь… Будь мы друзьями, может быть и простила бы, но мы же не друзья…

– Да ну тебя! – он прислонился спиной к кровати и обхватил колени руками.

– Эй,… так не честно! – я повернулась, но вампир гордо молчал. – Вален!

– Поздно, я обиделся!

Я сползла с кровати и села рядом с вампиром, заискивающе заглядывая в его плутоватые улыбающиеся глаза. Вампир наиграно отводил взгляд.

Устало вздохнув, я усмехнулась:

– И кто мы после этого?

– Два выдровых придурка! – донеслось из открытого окна.

– Эй, сейчас кто-то получит по наглой бесьей морде! – полетело в ответ.

– Ну так?

– Два придурка, – согласился Вален, обнимая меня.

– И я даже знаю почему, – прижавшись к теплой широкой груди в намерении никогда от нее не отрываться, пока силой не заставят, я закрыла глаза и подумала:

«– Я прекрасно помню, что ты сказал и жажду узнать, как же ты, наглый упырь, умеешь любить!»

Еще крепче прижав меня, словно боясь, что я исчезну, вампир усмехнулся:

– Узнаешь, ведьма, узнаешь! – многообещающе протянул он.

– А почему ты не хочешь, чтобы мы были друзьями?

– Потому что мы никогда не сможем быть только друзьями…

Он хорошо это понимал, да и я тоже. Думаю, нам еще очень многое предстоит узнать, и не только друг о друге…

– Кстати, Вален,… кажется, я кое-что забыла тебе отдать.

– И что же это?

В этот вечер победителю достался его обещанный и честно выигранный в домино приз.

P. S. За окном послышался неприятный удаляющийся шелест кожистых крыльев и надрывный едкий смех.

P. S. S. А утро, впервые за безумно долгий срок выдалось необычайно прекрасным, спокойным и солнечным…

– Раэль!!! – донесся из коридора взбешенный вопль феи.

25 августа 2007 г.