Текст книги "Упыриная наука. Дилогия"

– Вижу, лучше, – улыбнулся вампир. – Вообще, если вы начали хохмить, значит, скоропостижно покидать нас не намерены.

– Да я вообще вас покидать не намерена, – обрадовала я. – Я так превосходно душегубствовать умею, когда в славном расположении духа! А сейчас оно у меня славнее не бывает! Выпьем же за это.

Вампир побледнел. А что он ожидал, что я кинусь в ноги Волку, и буду целовать его волосатые ступни за мое славное спасение? Еще не понятно, спасение это или погребение заживо. Да и не по его ли милости я лежала без памяти…

– А сколько я лежала без памяти?

– Два дня, – кивнул вампир, не решаясь больше отпускать в мою сторону каких-либо замечаний и пододвинув мне кувшин с водой, ведь я изъявила желание выпить.

– Превосходно, – утолив жажду, довольно протянула я. – Так может, вы меня уже оденете? – принимая сидячее положение и разминая руками ноги, я намекнула, что как-то мне не комфортно. Вампир смутился, но не от того, что я была совсем не одета:

– Вам не положено.

– Чего? – недоуменно протянула я. – Это как это так не положено?

– Так это вот так и не положено. Встать сможете? Вас Отец ждет.

– Какой отец? – встрепенулась я.

– Наш отец.

– Наш? – нервный хохот. – Не припомню что-то, чтобы мой благородный папа с вампирками якшался. Да и вы, вроде, не полукровка.

Тот выжидательно на меня уставился.

– Полукровка что ли? У нас нет общего отца!

– Теперь есть, – заверил он, начиная нервничать. – Собирайтесь.

– Что мне собирать-то? Все мое при мне, – я на всякий случай проверила, действительно ли все мое при мне и не лежит ли в отрезанном виде рядышком. – Да, все на месте.

– Замечательно, – терпение вампира начинало трещать по швам. – Так вы собираетесь вставать?

– Я? Хех, размечтались. Я больна, так что, ежели ваш Отец желает лицезреть мою особу, пускай сам тащит сюда свои лапы, я даже ногтем мизинца на ноге не пошевелю в его направлении!

– То есть, вы хотите, чтобы я применил силу?

Душевно рассмеявшись, я встрепенулась:

– Ну, попробуйте!

Грозно фыркнув, что, видимо, означало жуткую обиду, мужчина повернулся к выходу и наткнулся на Волка. Перейдя на язык братства, он что-то яростно нашептывал Отцу. Наверняка напраслину разводил. Получив от Волка оплеуху, вампир жалобно пискнул и удалился, бросив в мою сторону ругательство.

– Он не обижал вас? – преклонившись, поинтересовался Волк. Так-с, с какого это перепою он мне кланяется? Они что тут все, белены объелись?

– Он? Нет, скорей напротив. Нехорошо так вышло, – смутилась я притворно, подбирая ноги к груди, чтобы закрыть свои прелести от сверкающего глазками Волка. – Что с нашим договором? Почему я тут? Мне через… – я задумалась и, не осилив математические операции, выкрутилась, – э, мне скоро домой нужно.

– Теперь это ваш дом, госпожа.

– Ты рехнулся, господин? Какой дом? – я в ярости вскочила, уже и не думая прикрываться. – Эй, пустите меня отсюда, не то я ваш лагерь разнесу ко всем бабушкам мира!

Во мне, если без обиняков, заговорил страх. Я неизвестно где, неизвестно что со мной вытворяли эти извращенцы, неизвестно, жива ли я вообще, эльф ли я еще. К тому, же какой-то вампир говорит, что этот красноволосый упырь мой папаша и дом мой тут. На веки вечные – аминь.

– Успокойтесь, госпожа, – в низком поклоне попросил Волк. Что там сказала фея – они не могут меня убить. Я им для чего-то нужна. Значит, действительно стоит успокоиться и взять себя в руки, хотя действительно страх перед неизвестностью самый леденящий. К тому же, такой страх с некоторых пор стал фобией….

…Они сказали, что впереди неизвестность. Сказали, что будущее покрыто туманом, прошлое пеплом, а настоящего нет, потому что оно либо часть прошлого, либо секунды будущего. Они, певцы жизни, ткачихи судьбоносных нитей предрекли неизвестность, как высшее наказание и высшее проклятие за кровь на образах святых.

– Хорошо, – я присела и сделала глубокий вдох. – Давайте разберемся. Что я тут делаю?

– Живете, госпожа, – поклонился Волк.

– А подробней?

– Это ваш дом, – разъяснил он.

– А еще подробней?

– Эта палатка и сотни других по всей Сириме – ваш дом.

– Гм, замечательно.

– Мы тоже так считаем.

Фу… такое чувство, что разговариваю с попугаем, который меня не понимает и выдает лишь заученные фразы.

– Почему ты называешь меня госпожой?

– Потому, что вы и есть госпожа, – и как спокойно разговаривать с этими упырями? Едва сдержавшись, чтобы не треснуть Отца по ухмыляющейся физиономии, я улыбнулась:

– Принеси мне одежду, смерд!

– Невесте Сета одежда не положена.

– Какого мант… – я вовремя подавилась. Прокашлявшись, я еще долго не могла и слова вставить, а Отец принял этот выпад за несусветную радость.

– Двум волкам здесь не место. Но раз все так случилось, в одной стае мы будем непобедимы.

– Извини, – недовольно протянула я. – Мы с тобой никогда не будем в одной стае. Я не стадное животное. Я вообще волк одиночка.

– Ошибаетесь. Вы – меченая Сетом. Вы избранная…

– Ага. Позвольте, закончу. И судьба моя состоит в том, чтобы штопать носки и готовить ужин вашему божку, так? А еще вы предложите мне улечься на холодный каменный алтарь, заработать воспаление легких, проткнете кинжалом мое сердце, окропите моей кровью идол Сета и свяжете нас на веки-вечные.

– Именно, – улыбнувшись, он кивнул головой.

– Думаете, я соглашусь?

– Уже согласились.

Я схватилась за левую грудь. Внимательнейшим образом ее ощупала – ничего. То есть, грудь-то как раз была на месте, но никаких подозрительных выступов не нащупывалось. Опустила взгляд и застыла. Между ребер, над самым сердцем краснела небольшая тонкая царапина, как от тончайшего и острейшего ритуального ножа.

– Батюшки святы! – я оторопела и растеряно уставилась на Волка. – И что теперь?

– Теперь вы наша Мать и дадите начало Потомку.

Я откашлялась подобному заявлению и вдохновенно изрекла:

– Снимаю полномочия и подаю на развод, мне можно уйти? – я уже намеревалась это сделать, но Волк остановил меня, усадил и, кажется, наконец, созрел для серьезного разговора:

– Какая же ты упрямая девка! Ты не можешь уйти. Как и отречься от брака с Сетом. Иначе тебя ждет смерть.

– Замечательно, конечно, но я эльфийка! И не верю в Сета!

– Очень зря, ведь только он мог вернуть тебя к жизни! И вернул. Ты обязана ему. И вы связаны кровью, а эту связь порвать невозможно! Узы крови – самые прочные.

– А я постараюсь! Как вы не можете понять, я не останусь здесь! Я не меченая Сетом! Я вообще эльф! – наверняка он меня просто запугивал и половина из его слов —фантазия, кидавшая зерна в благодатную почву моего пытливого воображения.

– Ты часто встречала красноволосых эльфов?

Я задумалась, хотя прекрасно знала ответ на подобный вопрос.

– А ты красноволосых вампиров? Случается, но не часто. Что я должна сделать, чтобы покинуть вас?

– Отдай камень, – предложил Волк.

– Его у меня нет, – притворно ощупав несуществующие карманы, я развела руками.

– Брось. Мне нужен камень. Иначе пострадают твои друзья. Нам нужен камень и твое восхождение на ложе Сета, дабы зачать потомка.

– Простите? Зачать потомка?

– Что непонятного? Ты должна родить нам нового отца! – крикнул он, брызгая слюной. Мне говорили, что я могу вывести кого угодно, но чтобы самого Волка. Я начинаю себя уважать! – Земное продолжение Сета! Он должен обрести тело, плоть, чтобы смести Князя, и занять его место! Иначе…

– Вы не посмеете тронуть моих друзей!

– Уже посмели. Идем, – он схватил меня за руку совсем не как госпожу и вывел из палатки. Вампиры, завидев нас, попадали на колени и забились лбом о землю. Предположительно, так же я должна была вести себя и перед фантомным упыриным князем и перед волком, который привел меня к жертвеннику. Во время моего первого визита над этим жертвенником с кровожадной ухмылочкой склонялся какой-то жрец, а теперь к нему была привязана Лукреция. Ее голова безразлично склонилась набок, а лицо, неестественного синеватого оттенка дышало смертью.

– И? – не поняла я, пытаясь не выдавать, что мое сердце сжалось, завидев подругу, которая лежала без сознания, привязанная к холодному камню. Она как пить дать простудилась!

– Если ты откажешься – жертвенный сосуд наполнится ее кровью.

– Ага…, – понятливо. – А Сет может жениться снова?

– Исключено, – выдал себя Волк.

– То есть я вам нужна больше, чем вы мне! Развод невозможен и только в моем чреве может вырасти маленький Сетик?

Волк, злобно рыкнув, оскалился.

– Не переживай ты так, – я выхватила ритуальный кинжал, расположенный у основания серебристого камня, затянутого зеленеющим плющом. – Но если Лукреция не будет отпущена, – я подставила кинжал к сердцу, наглядно показывая, что будет в случае неповиновения.

Без долгих раздумий, понимая, что я не способна сейчас мыслить адекватно и могу сотворить самый нелепый поступок, Волк приказал развязать девушку и вынести с территории Братства.

– Более того, Волк. Заключим новую сделку. Ты ведь не хочешь разгневать моего благоверного? – я подмигнула идолу Сета, кровожадно оскаливавшему пасть над Лукрецией.

Скорбное выражение лица вампира отвечало за него, и тот нехотя повел меня в свою палатку. Смена ролей понравилась мне куда больше, ведь жертва из меня получается привередливая и капризная, а диктаторша – своенравная и миленькая.

Заняв его мягкую большую подушку и прикрывшись другой, я задумалась, поставив блок против чтения мыслей. Ненадолго, но пара минут на раздумья у меня имелась. Силой уйти не получится, уговоры, в принципе, тоже пройдут мимо его ушей. Остается только одно – хитрость. Скрепя сердце, я выдала следующее:

– Полагаю, замужество с Сетом дает мне немалую силу?

– Именно, – с тяжелым вздохом ответил вампир. – И эта сила должна следовать общим интересам.

– Допустим, Волк. Допустим, я согласна стать твоим союзником. Я рожу для вас маленького Сетика, но с одним условием – сейчас я покину ваш лагерь.

– Ты не сможешь сбежать от нас, – раскусил он. – Связь с Сетом не позволит тебе уйти от своих обязанностей. У тебя просто нет выхода.

Да, хитрюга из меня никакая.

– Есть! – заверила я, сотворив в ладони боевой пульсар, – есть! Я могу навсегда оставить Сета без потомства! Ты ведь сказал, что я пресловутая избранная. Сколько таковых ходит по земле? – он потупил взгляд, а я в тайне надеялась, что он ошибся с моей избранностью, что-то мне уж больно не хочется носить в своем чреве диавольское семя. – Хорошо. Тогда я эту ночь проведу на ложе Сета и уйду. Выполнив свою обязанность. Только чтобы никто и близко не смел подойти!

– Как угодно. Но нам придется тебя привязать, – предупредил Волк. – А когда Сет выполнит свои супружеские обязанности, он тебя и развяжет, – вероятно, в этом содержалась немалая доля сарказма.

– Превосходно! – обрадовалась я, прекрасно понимая, что магу ничего не стоит выпутаться из веревок. По крайней мере – в теории. Что-что, а из веревок выпутываться мне еще не доводилось. Ну ничего – все когда-то бывает впервые, блаженно говаривал наш маг, проживший полторы тысячи лет. Конечно, он страдал страшной степенью склероза, и каждый день узнавал столько нового!

Вас когда-нибудь готовили к первой брачной ночи? Лично меня – нет, и если все действительно так, ну ее, эту брачную ночь. Этот вечер меня натирали душистыми маслами, делали массаж, проводили инструктаж, будто каждый и не по разу уже спал с этим богом. Чувствовала я себя уткой, которую натирают маринадом, чтобы лучше прожарилась и вкуснее хрустела.

Позволяя совершать со мной всяческие непотребства, я в тайне готовила план дезертирства с брачного ложа. Естественно, я даже думать не хотела о том, что буду носить под сердцем какого-то монстра. Размечтались. Единственное, что мне хотелось – во что бы то ни стало отсюда убраться. Я даже плевать хотела какие у них цели: захват долины, мира, акт массового суицида – да что угодно, лишь бы я не была свидетелем. Занесло же меня….

Ночь липкими холодными щупальцами подбиралась все ближе, окутав холодом сначала камень, а потом наградив холодной дрожью и меня:

– А нам, все равно, – пела я, поднимая свой боевой дух, пытаясь развязать веревки, – а нам все равно… не боимся мы, гидр и упырей…

В кустах кто-то зашуршал и блеснул зелеными глазами. Ей-ей благоверный приперся совокупляться. Ну, я ему сейчас быстро совокуплялку укорочу! Если отвязать себя успею…

– Это ты, муженек? – струхнула я, вглядываясь в кромешную тьму и не заметив ничего, кроме пристального зеленого взгляда. Взгляд исчез, шуршание тоже. – Затаился, – комментировала я, ускорив не приносящий успехов процесс развязывания.

Веревка сотрудничать не желала, позволив лишь распутать одну кисть, но вторая, привязанная к противоположному концу алтаря, решительно отказывалась развязываться. Это только в теории все так просто – сунул-дунул и дело сделано. А когда тебя вот-вот осеменят дьявольским семенем, и этот осеменитель уже стеснительно в кустах шуршит, тут не до концентрации и собранности. Кусты вновь зашептались и возвестили, что в них кто-то изволил притаиться:

– Да выходи, не трусь. Я скоро от переохлаждения скончаюсь, и у нас ничего не получится.

Я была уверена на все сто, что никакой Сет и не собирался ко мне приходить, что нахожусь в логове не совсем нормальных вампиров и только, но сам факт, что я привязана к холодному камню, а в кустах прячется кто-то зеленоглазый, меня немного смущал:

– Откликнись, блин!

Гость решил подкрасться ближе, прижавшись спиной к алтарю. Он промелькнул во тьме, и я не успела разобрать вампир это, или же Сет, только очень стеснительный какой-то. Повисла тишина, затем голос из-под алтаря кокетливо поинтересовался:

– Ты одна?

– Нет, нас тут целый гарем, и мы все горим желанием от тебя подзалететь.

– Раэль, волков нет? – прошептал Сет.

– Ты что, стесняешься? – усмехнулась я, – странный ты какой-то Бог.

– Да какой, к черту, Бог, – высовываясь из-под алтаря, кинул Вален. Осмотревшись по сторонам, он начал развязывать мне руки, – покричи хоть, что ли.

– Зачем? – не поняла я. – Они сказали, как Сет закончит, так развяжет. Будем считать, что он закончил.

– Ну, тогда это меняет дело, – как-то безразлично протянул вампир, отвязывая от алтаря мои ноги. Оказавшись развязанной, я, оглянувшись по сторонам, скатилась, перевернувшись через бок, на траву и тут же ощутила всем телом холодную росу, впившуюся в меня с остервенением сотен голодных пиявок. – Держи.

Предусмотрительный вампир протянул мне какую-то безразмерную хламиду.

– Это что? – я возмутилась шепотом.

– Хочешь – иди раздетой! – удаляясь в кусты, кинул он.

Нацепив на себя весьма странный халат, и наскоро запахнувшись, я след в след направилась за моим спасителем. Он нашел скрытую дорожку, ведущую в лес, минуя палатки и стражников. Как оказалось потом – стражников ликвидировали. Кто – неизвестно, но этот доброжелатель спас меня. Поежившись от холода, я устало вздохнула, в целом довольная, что территория Братства позади, и туда я больше не вернусь.

Отойдя на приличное расстояние, вампир выпрямился и спросил нормальным голосом, больше не переходя на шепот:

– Ты как, в порядке?

– Если не учитывать, что сначала я умирала, затем меня убили, потом воскресили и хотели с кем-то совокупить, чтобы этот кто-то пришел в мир и убил всех…

– Другого выхода не было, – подводя под уздцы мою лошадь, заверил он. – Иначе бы мы тебя потеряли. И вообще, это моя вина. Нужно было тебя депортировать без вопросов.

– А ты можешь? – вскакивая на лошадь, ухмыльнулась я.

– Я многое могу, – задумчиво протянул он, запрыгнув на своего гиганта.

Мы трусцой направились к долине. В полной тишине, думая каждый о своем… гм, или об одном, ведь на мне не было амулета!

Я постаралась отрешиться от всех мыслей и от всего мира, любуясь пышной флорой Горлена, которая произрастала здесь вопреки всем законам природы. На неплодородной почве Сиримы с большими усилиями уживались плодородные культуры, цветущие растения, и некоторые целебные травы, однако Горлен был словно райской кущей. Его наполняли всевозможные цветущие кусты от шиповника до ароматного жасмина, от роз до магнолий. Неизвестно, как, но здесь уживались растения с разных частей света. Наверное, еще одна загадка мира вампиров.

Проезжая мимо куста золотого шара, томно навалившегося на заброшенный колодец, видимо обмелевший и потому позабытый, я сорвала один крупный бархатистый цветок и вдохнула полной грудью пьянящий аромат отцветающего лета. Уставившись немигающим взглядом на шероховатый ворох желтых лепестков, я позволила Графу самому выбирать направление и скорость движения. Меня словно не было, мысли мои были в той реальности, которой больше не существует. Находясь в этой иллюзионной истоме, я протянула:

– Вален…

– Да?

– Спасибо, что вытащил меня.

– Не стоит меня благодарить, – покачал он головой.

– Точно. Тебе ведь моя голова не важна, ты это так – само утверждаешься, – вспомнила я, ощетинившись кособокой улыбкой и сбросив теплый и уютный мир прежней жизни. Его больше не существовало. В этом мире, окруженном вампирами, нужно ершиться и пихаться локтями, чтобы отвоевать право топтать землю.

– Не в этом дело. Я повинен в случившемся и был обязан вытащить тебя.

– Вален, вампиры истребили несколько поколений моего рода только из-за идеологических противоречий и даже не думали предположить, что это неправильно! – останавливаясь, возмутилась я. – Ты ничем мне не обязан! Если все еще так думаешь, то освобождаю тебя от любых обязанностей в мою пользу! В том, что я теперь замужем виновата только я. Моя неопытность – не смогла отбить атаку бандитов, только и всего. Ты не нанимался в мои телохранители!

– Пойдем домой, – он резко прервал меня, понимая, куда я клоню, начав издалека, и совершенно не желая раскрывать свои секреты. – Скоро ты уедешь из долины, а последствия мы расхлебаем.

Пришпорив Графа голыми пятками, я насупилась и поскакала вперед, чтобы не видеть вампира. Я не могла его видеть. Тем не менее, множество вопросов, роившихся у меня в голове, кусались как пчелы и шипели как змеи, стремясь вырваться наружу. Сила любопытства пересилила чувство гордости и минут через десять я умерила пыл Графа и снисходительно обратилась к вампиру.

– Вообще, почему бы вам не уничтожить эту банду? Как раковую опухоль? Вырезать все клетки и время от времени проверять…

– Так об этом твоя курсовая? – улыбнулся он. Настроение вампира было невозможно предугадать. Что он выкинет в следующую секунду – тайна, покрытая неожиданностями и, как правило, моим дурным настроением на весь день. Он напоминал мне бескрайнее море, мой родной дом… Solitte… Из окна моей комнаты открывался потрясающий вид на Solitte – живое Вечное море, как зовут его люди. Мы, эльфы, можем общаться с первоэнергией, некоторым из нас дано найти контакт даже с Истиной магией, но Solitte – иное, будучи творением непосредственно Истиной магии, оно было равно открыто для всех, но не все принимали его. Solitte дарило умиротворение, помогало обрести ответы на мучившие вопросы, но его нрав никогда не удавалось предугадать. Сейчас штиль, но стоит неосторожному существу бросить гнилую мысль в присутствии Solitte, как не успеешь моргнуть и девятый вал. Вален напоминал мне Solitte, дарил воспоминания о доме. Я не могла его раскусить, но в присутствии вампира я все чаще находила умиротворение, что для меня совершенно неприемлемо, потому я скрывала это за вспышками обиды и агрессии. Как бы то ни было, я ощущала его крепкую руку рядом.

– Откуда ты знаешь?

– Когда ты сняла кулон,… ты подумала, что ни за что не упомянешь это в курсовой. О чем она?

Я замешкалась и сказала первое, что подвернулось под язык:

– О местной флоре и фауне.

Язвительно усмехнувшись, Вален замолчал. Он настоятельно не хотел отвечать на мой вопрос о банде. Да что это за привилегированные бандиты такие, которым не могут показать, где раки зимуют?

– Они не привилегированные. Просто у долины нет возможности с ними бороться – наша армия воюет с ночными демонами на границе, пытаясь не пустить их в страну, наши боевые маги тоже там. В долине лишь небольшой отряд и банда беспрепятственно размножается, привлекая новых членов.

– А почему вампиры так охотно вступают в нее? – удивилась я.

– Они не вступают, – возразил вампир, – их заставляют. Волк он из общины Инферно. Слышала?

– Вампир – колдун. Он был смертным волшебником…

– Так говорят ваши учебники? Он подчиняет себе вампиров. День за днем к банде присоединяются вампир за вампиром. От княжны соседней долины – Оссет приходили просьбы о помощи. Просьбы прислать подмогу, потому что самостоятельно справиться с разгулявшейся бандой они не в силах. А наш отряд не сможет добраться до Волка. Одно дело безобидную эльфийку они пропустили на свою территорию, но, поверь, стоит ступить на красную дорожку вооруженному вампиру, и трех шагов пройти не успеет. Если уничтожить Волка – не стоит труда вернуть бандитов к мирной жизни. Маг подчиняет их волю себе. Связывает незримой нитью обязательства, как Создатель связывает с собой свое дитя.

– А как тогда тот, которого распяли на яблоне? Он ведь отрекся, сбрил волосы…

– Видимо, ты задела некоторые струны в его сознании, которые заставили вампира вернуться. Или маг дал слабину. Много есть лазеек. Чувства – самая большая уязвимость любой связи.

– Ну, а Ковен Праотцов? Он же в силах урезонить зазнавшихся! – я не могла угомониться, считая, что должна внести свои пять копеек, вдруг вампиры позабыли о своих возможностях и что-то упустили из виду.

О Ковене знаю даже я.

– Ковен Праотцов, – гневно выдохнул вампир, сверкнув глазами. – Да что ты о нем знаешь! Вампиры и слышать не хотят о Ковене, который потерял былое могущество.

– Так стоит его вернуть!

– В условиях войны? Когда все армии на границе? О чем ты, девочка? И эта проблема Оссета и Горлена. Других долин она не касается, а пока не касается – им нет дела до наших… трудностей.

– Трудностей? А что будет, когда банда поглотит всех жителей? Когда проблемы Оссета станут вашими проблемами? Чую, это будет очень скоро, учитывая, что они провели какой-то жутко важный ритуал со мной в главной роли и именуют себя Братством.

– Нет твоей вины, – остановившись, уверил вампир.

– Но я могу…

– Даже не думай об этом! – закрыв глаза, отрезал вампир. Я и сказать не успела, что могла бы внедриться в банду и сама прищучить этого Волка. Попытаться, по крайней мере. Хотя, если он и впрямь из клана Инферно, то есть в прошлом, а то не дай бог и в настоящем, нехилый колдун, то, чую, отбить выпады самоучки для него такой же труд, как размазать тапком таракана. Хотя, иногда и таракан может до инфаркта довести…

– Забудь! – повелел он.

– Ладно, уже забыла, – я развела руками, глянув вперед и округлив глаза.

Перед нами расстелилась долина, в низине покрытая легким, невесомым пухом тумана, как и в первый раз, когда я увидела ее. Такая же сонная и величественно прекрасная. Только вот… жизни в ней не чувствовалось. Заметив горящие огнем глаза вампира, я предупреждающе протянула:

– Даже не смей! Буду стрелять на поражение!

– Мне просто хочется воочию увидеть, как это было, – рассмеялся он. – Очевидцы поговаривают, что на это стоило посмотреть.

– Ты несносен! – пихнув зарвавшегося вампира, заметила я. – И как знающие вампиры это делают?

– Учись, – улыбнулся он и направил лошадь прямо к пологому спуску.

– Вален! – спохватилась я, будто с вампиром в его родной долине могло случиться что-то, что только я могла предвидеть.

Пологий спуск исчез – просто растаял, как и туман, окутывающий долину. Перед нами оказалась ровная дорожка, ведущая на городскую площадь, которую в первый раз я застала уставленной палатками и усыпанной продавцами и покупателями, сейчас же она дремала – вокруг не было ни души

– А где…?

– Осязаемый фантом, – развернувшись, пояснил Вален. – Хочешь увидеть то, чего не увидишь больше нигде? – вдруг заманчиво предложил он.

– Мохноногого троглодита, пожирающего тебя целиком?

Я заглянула в плутоватые глаза Валена, и все мое шельмоватое настроение как ветром сдуло вместе с остальными догадками. Не покидало ощущение домашнего очага, мирного и такого близкого далекого Эсаила. Для отвода глаз осмотревшись по сторонам в поиске подвоха и убедившись, что все спокойно, я решила, чем бы это ни оказалось, все лучше, чем дома сидеть. Но, тем не менее, из вредности я скептично причмокнула:

– Смотря, что это.

– Уверен, тебе должно понравиться.

Поняв друг друга, мы галопом понеслись по окраинам долины, пугая сонных кур и дремлющих коз. Не каждый раз под утро, которое в силу биоритма вампиров приходится для них глубокой ночью, по окраинам носятся лошади. Да еще и с не совсем нормальными наездниками, которые умудряются смеяться и распевать неприличные песни. Не мудрено, что за нами в домах включался свет и бросались в погоню мысли о том, кто мы, куда нам идти и как лучше это сделать.

Мы выехали далеко за пределы долины, миновав дубовую рощу, заросли ольхи, темные еловые пролески и перешли на легкую трусцу. Когда мой привереда Граф начал недовольно пофыркивать, объявляя о своей усталости и желании испить родниковой водицы, за деревьями послышался мягкий рокот, разбавленный редкими трелями просыпающихся пташек. Вален остановился и спешился, помогая мне.

– Мы, скитальцы, любим путешествовать в одиночестве, – пояснил он, – и как-то раз я наткнулся на это место.

Вампир раздвинул свисающие ветви золотистой березы и вышел на усыпанную цветами долину, которая напоминала пестрый душистый ковер из уснувших, дремлющих и начинающих просыпаться цветков. Но это не главное, что хотел показать мой спаситель. Он подозвал меня ближе и я, робко выглянув из березняка, подошла к нему.

– Смотри, – усевшись на пестрый травяной ковер, вампир вольготно откинул со лба волосы и закрыл глаза.

За поляной начинался крутой обрыв, подножие которого ласкали холодные волны безбрежного моря, а на горизонте, едва задрожал рассвет.

– Solitte, – у меня перехватило дух.

Сначала робко появились первые лучи, несмело прогоняющие ночную тьму и рассеивающие звезды, которые таяли, как мороженое в теплых руках не очень расторопного едока. Свет набирал силу, все смелей борясь с ночной темнотой.

… – Свет Эсаила должен всегда гореть в сердце каждого из нас! Мы должны зажечь его в себе и охранять, не давая никому притронуться к его источнику! Пусть тьма надвигается и ждет за вратами, но мы сильны, потому что с нами свет – он дает силу, придает отвагу и напоминает нам, за что мы боремся и чего мы уже лишились! И тьма отступит пред светом, как неизменно отступает ночь перед встающим солнцем…

Она по праву была их светилом…

Но тьма ночного неба упорствовала, пытаясь урвать последние секунды своего ночного царствования. Самое темное время – перед рассветом. Все решилось тогда, когда показался небольшой краешек встрепенувшегося и откинувшего дрему светила.

Когда появилась она – изменилось все. Исход боя был ясен давно, но, завидев ее, безнадежно раненые и больные хватались за мечи и в агонии рвались вперед, ибо они знали, что жизнью каждого из них будет куплена свобода и независимость. Они знали, что она всегда будет с ними и свет, рассеявший тьму, никогда не угаснет.

Оно поднимало свою голову, как дремлющий царь, увидевший беспорядок. И в одно мгновение все озарилось бархатным светом: от медово-янтарного до кроваво красного оттенка. Словно кровь, словно дань победе солнца над тьмой.

– Тьма не победит, выиграв один бой, – задыхаясь от боли и харкая кровью, говорила она, – тьма не победит, выиграв войну, она не победит, пока свет горит внутри нас, пока есть те, кто готов вступить с ней в бой…

В это мгновение ее голубые, словно водянистые глаза вмиг стали стеклянными. Но в них неизменно горел огонь, а взгляд, направленный к солнцу, как немой призыв к последнему усилию, за которым либо победа – либо извечное стремление к ней.

Медленно, с дрожью, окропленное кровью, небесное светило поднималось, разгоняя последние клочки упирающейся тьмы. Небесная кровь постепенно тает, оставляя лишь обрывки разноцветных фантомов и грез.

Он аккуратно убрал ее недвижную голову с колен и положил на промерзшую землю. Даже окровавленная и безнадежно мертвая, без права на воскрешение, она позволила им выиграть бой, даже потерпев поражение, ведь свет внутри них зажегся. И он не дрогнул. И больше не дрогнет. Никогда…

– Никогда, – прошептала я, стоя на самом краю обрыва и безразлично разглядывая, как волны бьются в истерике о непреступный берег и поглощают слезы, соленые, как само море. Они и являются морем, такие же холодные и бескрайние. Студеный ветер трепал мои волосы, пытался распахнуть халат, залезть и заледенить душу. Но он не мог, свет Эсаила и тепло дома навечно были в моем сердце.

– Ты в порядке? – вампир заботливо коснулся моего плеча.

Теперь я поняла, почему от вампира веяло домом, почему рядом с ним было так спокойно и умиротворенно. Я могла больше не опасаться, что в моем сердце зарождалось предательское нежное чувство к представителю враждебной расы. Это просто был шепот Solitte, сообщающий, что оно рядом…

Я улыбнулась и, быстро утерев рукавом слезы, повернулась к нему:

– Все замечательно, Вален, так – задумалась. Очень красиво… и место… скажем, подходящее.

Я, ежась от холода, села на траву, которая сверкала капельками росы – слезами под розовато-желтыми лучами солнца. Поляна покрылась ярко-красными головками мака и раскрывающимися цветочками полевой гвоздики. Маки в середине громыхавца… Хотя, чему я удивляюсь, это же Горлен. Это же мой дом… Мир начал оживать.

– Что ж, – уныло вздохнул он, – так что ты делаешь в Сириме? Ты ведь…

– Эльфийка, да. Я помню, – постаралась улыбнуться я, – это очень долгая история. Расскажу как-нибудь за стопкой Валерьяновной настойки.

– Все так серьезно? – присвистнул приятель, – тогда попроще – как занесло в Горлен? В княжества не особо любят соваться и вампиры других кланов, а тут…

– Пишу курсовую, – напомнила я, подставляя себя солнцу, словно раскрывающийся цветочек, который боится остаться без положенной порции теплого и тягуче приятного ощущения на коже-лепестках.

– Это я помню. Все будешь врать, что она про местную фауну?

Я сделала морду кирпичом, и даже попыталась насупиться, но вопрос вампира о том, какое самое распространенное растение в Горлене застал меня врасплох, пять названых навскидку распространенных цветов вампира не убедили, и пришлось выкладывать. Во всяком разе, я обогатилась знаниями и поняла, что одуванчики, подорожник, лютики и прочая лабуда не оскверняет холмов Горлена в таком количестве, в каком она толпится около нашего с Учителем домика на нейтральных землях у границ общины Инферно. Я поразмыслила, что все равно мы с вампиром больше не увидимся, так что терять нечего.