Текст книги "Упыриная наука. Дилогия"

– Это уж слишком! – воскликнула я. – Вам нужно поговорить!

– Нет. Я не хочу. Я ненавижу этого человека, он мне не отец и довольно! – она окончательно вытерла слезы, высморкалась в кружевной платочек и улыбнулась. Погода снизошла до сердитых облаков, за которыми, жаждая явиться миру, плясало солнце.

По холлу пробежала толпа верещавших адептов. Быстрее всех бежал магистр – некромант Золтан. Как только толпа скрылась из виду, вытянув вперед руки и теряя на ходу ошметки кожи, за ними пробежал зомби, выряженный в дамское платье и почивший явно лет десять назад. Через пару минут мы заметили загибающихся от смеха парней, спокойно шествующих за сотворенным непотребством. Но ситуация тут же изменилась: побежали парни, за ними зомби, а за зомби толпа адептов, за которой не особо-то и спешил Магистр Золтан, держащийся за сердце и тяжело сопевший. Эта школа начинает мне нравиться. Во всяком разе, тут никогда не бывает скучно.

Решительно встав,… мы с Аськой пожалели о содеянном. Зомби завидело нас и превратило в новую мишень, призывно вытянув вперед разлагающиеся конечности и хрюкнув что-то неодобрительное.

– О, черт! – ругнулась я, хватая Аську за руку. – Бежим!

Зомби оказался каким-то ненормальным. Если нормальные зомби вообще существуют, в некромантии, увы, я разбиралась плохо. Он решительно отказался от своих претензий на толпу адептов и явно ожививших его парней. Даже магистр его не прельщал, а вот две симпатичные девушки на каблуках и в юбках на роль жертвы, видимо, походили куда больше. Или у нас мозги пахнут слаще. Ведь именно за ними и охотилось умертвие. Решительно тянув подругу за собой, я бежала по ступенькам, прекрасно зная, что наши жалкие попытки умертвить умерщвленного зомби и краюшки выеденной не стоят, ведь он нежить и вернуть его обратно в сырую землю достаточно трудно. Помнится, необходимо прочитать над его свежевырытой могилой евангелие от корки до корки, отпеть покойничка заново, прикопать понадежней заживо и три раза обойти могилу по движению солнца – плюнуть, дунуть и со спокойным сердцем уйти восвояси, надеясь, что откапываться он будет долго а, откопавшись, забудет того, кто его повторно закопал.

Но я решила сделать проще – выбежала во двор, где днем, вольготно развалившись брюхом кверху, отдыхал цербер. Я надеялась, что живой зомби привлечет внимание скучающего животного и скрасит несколько минут томного дня, и не ошиблась. Пес вскочил, ощетинился и, вырвав железный штырь из земли, который удерживал его на железной цепочке, рванул с места за зомби. Последний, завидев несущегося пса, неуверенно ковыляя на шпильках по мягкой влажной земле, сиганул наутек. К сожалению, несчастная нежить зацепилась за ствол, потеряв руку по локоть, лишилось ноги, которую брезгливо выплюнул пес, и постепенно распалось по частям, которые не переставали шевелиться и целенаправленно куда-то ползти.

– Уф, – заметила Аська, пытаясь отдышаться. – Когда начнется разбор полетов, нам всем не поздоровится.

Разбор полетов не заставил себя долго ждать. По радио сообщили, что все адепты должны немедленно явиться в актовый зал, где с ними будет проведена воспитательная беседа.

Перед собравшимися нервно расхаживал директор, призывая всех как можно быстрее занимать места и утихнуть. Ко мне на плечо села Аличка, но на вопрос о причине собрания я лишь развела плечами, сделав вид приличной адептки. Подсела и Мелисса, довольно озирающаяся по сторонам.

– Мелисса, – вкрадчиво начала я. – Ты слышала, о чем мы говорили с Аськой?

– Нет…, я просто увидела вас, хотела подойти, но, похоже, для беседы вы не были расположены. А что? Вы обсуждали что-то важное? – она обворожительно улыбнулась, я сделала то же самое.

– Да нет, просто интересно…

– А вот и мы!

Собственно, на этой фразе разговоры и закончились, и началось капание на мозги и чтение лекции на тему того, как мы, выдровы дети, неблагодарные отродья коровьих отпрысков нехорошо поступили. Только припомнить бы, за что именно будут ругать и не сознаться в том, о чем еще неизвестно руководству школы. Пожалуй, действительно пора браться за ум и становиться такой как Герда. Кинув взгляд на чопорную эльфийку и на ботаников, я передумала и решила остаться такой, какая есть.

– Хочу вам сообщить, – начал директор, – что лекция будет не из приятных. Сегодня ночью шестеро наших адептов были за пределами школы.

Так, не пойман – не вор, я буду брыкаться до последнего! Фея недовольно сжала кулачки, догадываясь о составе великолепной шестерки. Но с другой стороны, наш состав не единственный. Школу покидало еще человек сорок….

– А вы знаете, что покидать пределы школы запрещено!

– Это уловка, не ведитесь! – предупредила Аська, а фея гневно сверкнула очами.

– Так это… – во избежание компроматов, я зажала ей ротик пальцем.

– Каждый, кто нарушает устав школы, будет нещадно отчислен! Так же предупреждаем, что в школе повысилась активность неживых элементов – внезапно из арсенала некромантов встали все вурдалаки, – Венька и Лапидо довольно улыбнулись, пытаясь не смеяться. – И какие-то непутевые адепты додумались нацепить на них любимое платье Ксаны Филоновой – магистра светлой магии! Может, вам кажется, что это смешно… – зал взревел от хохота, и директору не оставалось ничего иного, как сменить тему. – А вечером клининговый менеджер заметила, как шесть вурдалаков поедали чей-то хладный и еще сочившийся кровью труп! Возможно, повторяю, возможно, ей причудилось, – мы уже давились смехом, – но прошу вас быть осторожнее! Не балуйтесь с иллюзиями! И, ради бога, хватит оживлять музейные экспонаты! Сторож уже дар речи потерял, скоро и рассудка лишится! Сообщаю, что мы усилим охрану школы, и магическая система защиты из тестового режима переходит в рабочий. И еще одно – шестерка на задворках, вы назначаетесь внештатными поварами и мойщиками посуды до зимней сессии. А по успешной ее сдаче можете быть освобождены от повинности. С уставом школы спорить не советую!

Получив нагоняй от феи, которая обещала наябедничать Алассу и, выслушав от Яна замечание и небольшую приватную тираду на тему – «я тебе так доверял», я пригорюнилась.

– Но ведь вы тоже были молоды! – я упрекнула директора в непонимании буйного и пытливого подросткового максимализма. Ведь все хочется попробовать, пощупать, попрактиковать. А уж если на этом чем-то стоит штамп – «запрещено», то тут уж пиши пропало – это обязательно воплотится в жизнь и не единожды. Ведь чем строже запрет, тем больше искушение его нарушить.

– Именно поэтому я вас так мягко наказал, – добродушно улыбнулся он. – Мы тоже забавлялись, но это противоречит правилам и грозит исключением. Ах, да! Прошу больше не оживлять скелет и не приклеивать профессоров к стульям – это уже устарело.

– Обещаю, – я свесила голову в виноватом жесте, а он, хотя и желал что-то добавить, махнул рукой и ушел восвояси. Хм, да не так это и страшно было! А на счет устарело – надо подумать. В конце концов, я новичок. Исправлюсь!

Решив, что хорошего помаленьку, я все-таки взялась за ум. Стала учить уроки, заклятья, участвовать в общественной жизни – школьную газету так и вовсе свесили на меня, хотя рисовала я довольно скверно, но это гордо исправляла Аська, оставаясь в тени моего великого и светлого художественного гения. И все, вроде бы, шло своим чередом, но, как и положено, стали случаться странные вещи.

Вечером я, в благих намерениях, решила омыть свое тело душистой водой. К превеликому сожалению, школьная вода оставляла желать лучшего, а безвременно почить от общей интоксикации я не спешила, поэтому ограничилась умыванием лица. Когда поднялась… на зеркале, в кровяных подтеках, проявилась надпись – «Избавься от дитя Сета, иначе пожалеешь». Надпись исчезла так же внезапно, как и появилась. Я резко развернулась и заметила застывшую в дверях Мелиссу:

– Ты это видела? – пытаясь умерить бешеный стук сердца, спросила я.

– Что видела? – кажется, она вполне искренне недоумевала или очень хорошо играла свою роль.

– Новая преподавательница… по истории Магии… влепила Аське два. Совершенно ни за что, – я придумывала на ходу.

– Нет, – разочарованно протянула она, разведя руками, – ты в порядке?

– В полном! – улыбка до ушей.

Подобные послания с тем же содержанием стали обычными спутниками моей жизни: если не избавлюсь от ребенка, меня пришьют, к чему, правда, в посланиях не указывалось. Не было даже подписи и координат того, с кем можно это дело обсудить. Я судорожно припоминала мои договоры с Волком. Но они страстно просили меня зачать ребенка, а сейчас, не менее страстно просили об обратном!

Еще более странные случаи происходили по вечерам. Засидевшись допоздна в библиотеке, я вернулась, когда Герда и Аська уже спали. Постель Мелиссы была расправлена, но самой девушки не было. Решив, что она отошла в туалет, я тихонько переоделась и шмыгнула в кровать. Сладко потянувшись, почувствовала, как что-то холодное и гладкое скользнуло по ноге, скинув одеяло, вскрикнула – на меня, с шипением, раскрыв капюшон, уставилась кобра. Она приготовилась к выпаду, который длится не дольше секунды. Время замедлилось – змея, раскинув пасть и выставив клыки, летит на меня,… медленно включается свет и гадина исчезает.

– Ч-т-о сллуу-чилось? – время вновь приняло нормальный ход. – Что это такое было?

– Змея, – онемела я… – Кто-то подложил мне змею!

– Змея? – осмотрев мою постель и не заметив никаких признаков ее присутствия, Аська недовольно потерла глаза и бухнулась обратно в кровать. – Тебе показалось. Спи.

Но мне совершенно точно не показалось.

– А где Мелисса?

– Наверное, вышла в туалет, – Герда тяжко вздохнула и отвернулась к стенке. – Не знаю, почему ты ее так не любишь – она отличная девушка.

– Возможно, – опасливо ныряя под одеяло, протянула я. – Возможно, – уже еле слышно.

… – Кто потревожил наш покой? – ее черные как самые потаенные уголки ада волосы раздувал горячий ветер, в глазах танцевал огонь, а бледное лицо искрилось негодованием. Черные легкие одежды раздувались в стороны, создавая ощущение невидимых щупальцев. Ее сестры клином выстроились за ней, и следили недовольным взором за нарушившей их покой.

– Это я, идущая путем Великой Тьмы.

– Что ты ищешь, идущая путем Великой Тьмы?

– Совершенную Веру!

– Кто поручится за тебя?

– Стражи Огня, Земли, Ветра и Воды!

– Что принесешь в дар Стражам?

– Стражника Огня заклинаю своею Преданностью, – падает на колени, – Стражника Воздуха заклинаю своею Верою, – рисует ритуальным ножом на ладони семи конечную звезду Мараха, – Стражника Земли заклинаю своею Плотью, – вскидывает руки, – Стражника Воды заклинаю своею Кровью, – капли стекают с пентаграммы, орошая алтарь бардовыми росинками.

Черные края пентаграммы медленно наполняются кровью и закипают. Девять стоящих в кругу ждут, пока каждая черточка пентаграммы не заполнится гемоглобиновой жидкостью. Яркий свет озарил помещение, а, уйдя, погасил все факелы и свечи. Круг разомкнут. Впервые за многие тысячелетия круг разомкнули и из темных подземелий Ада вырвались они. Мечась вокруг ведьмы и издавая радостные и тяжелые вопли, они ликовали неожиданной свободе.

– Чем отплатить тебе, идущая путем Великой Тьмы?

– Совершенной Верой! – заявила она, покидая место ритуала…

В этот вечер я дождалась Мелиссу, которая вернулась через два часа, тихо с кем-то попрощалась за дверью и шмыгнула в комнату, сразу забравшись в кровать. Неприятно пахнуло мускусом и паленой шерстью – кто-то телепортировался отсюда.

Ядовитые змеи и пауки делили со мной постель практически каждый вечер. Мелисса каждый раз оказывалась рядом, и справлялась о моем самочувствии. За ее «все хорошо?» так и читалось «еще не подохла?». Не понимаю, почему другие не обращают на это внимания. Никто кроме ведьмы не видел происходящих со мной мелких пакостничеств. Во всяком случае, никто не видел ни надписей, ни смертоносных тварей. По странному стечению обстоятельств, все были где угодно, но только не рядом, поэтому стали поговаривать, будто у меня помешательство. К третьему месяцу на меня уже откровенно косились, только друзья пытались не подавать вида. Но происходило определенно что-то нехорошее, и роль Мелиссы в этом была для меня очевидной. То, что здесь каким-то образом замешана моя сделка с сетитами – бесспорно, я исследовала все библиотечные книги на тему этой общины. Но сами члены общины должны испытывать передо мной – перед маткой, благоговейный трепет, а тут – такое попрание традиций. Они бы никогда на подобное не пошли.

– Мелисса, – схватив как-то девушку за руку, протянула я. – Не подскажешь ли, каким чудом в моем чае оказался Вех ядовитый? М?

– Откуда мне знать! Я же предупредила тебя о нем! – она развела руками, недоумевая по поводу моих нападок.

– А не ты ли его туда подложила?

– Раэль, я не понимаю, почему мою помощь ты принимаешь за желание тебе навредить? – я лишь больше утвердилась в мысли, что это она. Тем более, девушка ночью частенько пропадала, говорила, что отлучается в туалет, но какое расстройство желудка должно ее пробрать, чтобы она пропадала там несколько часов подряд?

Впрочем, я начинала сомневаться. Окружающие твердили, что мои нападки не обоснованы. Чтобы убедиться, однажды я проследила за ней. Девушка с легкостью пробралась за пределы школы, усыпив бабушку, без труда загипнотизировав Цербера (это трехглавого пса-то?!) и обойдя систему магической защиты, не встретив ни одного стража в виде поисковых пульсаров. Она направлялась в таверну, которая находилась неподалеку от школы – всего лишь за поворотом. На ней был неприметный дорожный плащ и потертая шляпа. Затравлено оглянувшись, ведьма, зашла в заведение.

Я примостилась в уголке – шпионский опыт имелся, и обострение чувств тоже не заставило себя ждать. Они немного пугали, но я начала привыкать к этим новым способностям.

Нервно выстукивая ноготками по барной стойке, ведьма кого-то ждала.

В таверну вошел странный мужчина. Я мгновенно почувствовала каким-то внутренним чутьем, что это тот же самый, что искал союза с наемниками. Мы с ним уже встречались, и еще в первую нашу встречу он не внушил мне доверия.

Для отвода глаз они пропустили по бокалу сливовой настойки и болтали о всяких разных пустяках. Я уже разочаровалась в себе, подумав, что ведьма просто водит шашни с инфернианом, и словно по моей просьбе, вампир произнес сдавленным тоном:

– Мы удачно оживили вчера легенду, – похвалил он. – Ты молодец. Идея хорошая. Я передал существ под командование главаря наемников. Он знает, что с ними делать. Мы будем терроризировать Горлен, пока этот мальчишка Гайан не передаст бразды правления своему недорослю-братишке. К сожалению, Гайан нам не по зубам…

– Он не старец, – загадочно улыбнулась ведьма.

– Но и я пока тоже! Об этом не стоит забывать! А как твои успехи?

Она осклабилась:

– К сожалению, она не спешит избавляться от великого потомка. Он не должен произойти от этой ведьмы, иначе будет служить не той стороне! Ей каким-то образом удается обойти все мои попытки…

– Значит, ты плохо стараешься! – прикрикнул он, чуть не разбив зажатый в кулаке стакан. – Прости, – озираясь по сторонам, проговорил вампир. – Приступай к более радикальным мерам. Теперь нам эта девчонка не нужна.

– Что? Вам удалось выманить цесаревича?

Он загадочно улыбнулся и, кротко попрощавшись, вышел.

Я вернулась немного позже Мелиссы, которая к моему приходу уже спала. Или делала вид. Тщательно осмотрев кровать, я легла только тогда, когда убедилась, что я единственная кто в ней находится. Мне было о чем подумать, ведь все подозрения в полной мере подтвердились.

Я расхаживала по школе как тяжелая грозовая тучка, вот-вот грозившая громыхнуть и разразиться на первого встречного молниями. Я стала самой популярной мишенью для запугивания, получая записки с угрозами, уже не только от истинного шантажиста, но и от своих же коллег. Впрочем, если это и были решительные действия, то я следующая в очереди на Сиримский престол. Во всяком случае, я научилась не обращать на них внимания. Если бы меня хотели приструнить, то делали бы делом, а не словом. Однако, поняв, что шантажисты решили взять меня измором, я решила спросить совет у Директора и рассказала ему о своих подозрениях, поскольку по-тихому прикопать Мелиссу не получилось бы.

– Раэль, – мягко улыбнулся он. – У нас с профессорами такое мнение, что ты просто устала. Перенапряглась. Перенервничала. Ритм обучения действительно суровый, но ты же знаешь, с чем это связано. Мы готовим сильнейших магов во всей Нории. Поверь, все это тебе только… кажется.

– Кажется? – возмутилась я. – Скользкая тварь с двумя ядовитыми клыками мне просто причудилась? Мне угрожают, директор! Меня хотят сжить со свету, и это мне только кажется? Я своими ушами слышала, как он сказал ей – «переходи к более решительным мерам!»

– Тогда куда исчезают записки? Надписи со стекла? Живность из кровати? Кто-то еще может подтвердить твои слова?

– А вы сами не можете догадаться, куда все исчезает? – я намекала на его магическое образование, предоставив право директорской фантазии и смекалке обрисовать должным образом ситуацию. – Какие вам нужны доказательства? Мой хладный труп? Боюсь, если дела пойдут подобным образом, он у вас будет! И не представляю, как вы объясните Алассу, почему в стенах вашего заведения появился эльфийский труп, да еще моего статуса!

– Предлагаю тебе взять недельку отдыха и поехать к Наставнику. Отдохнешь, расслабишься. А конспекты за тебя напишет Аличка, в порядке исключения я готов это допустить, как тебе идея?

– Вы полагаете, что я сумасшедшая? – лицо директора выражало глубокое сочувствие. – Это вы тут все психи! – крикнула я, громыхнув дверью, и вышла со стойким желанием кого-нибудь размазать. На мое счастье, под руку подвернулся профессор Вертинский, поговорить с которым я желала уже давно, но Аська мне не позволяла. Настрой, которым одарил меня Директор, напрочь сносил все запреты.

– Здравствуйте, профессор, – улыбнулась я. – У вас не найдется свободной минутки?

– Да, конечно, пройдемте в мой кабинет.

На это я и надеялась, попросив Веню назначить мне встречу с Аськой у кабинета Вертинского. Пришлось объяснить парню свою задумку, и он с радостью испарился в клубе дыма, одарив меня терпким запахом мускуса и гари. Телепортация. Удивляюсь, как умело он обращается со столь рискованным заклинанием, которое в любой момент может оставить его калекой или занести бог весть куда.

– Что вы хотели? – участливо справился профессор, относясь ко мне уже с куда большим уважением, ведь я так старательно учила и выполняла его задания целых три месяца.

– Послушайте, Раф. Астасья моя подруга. Я знаю историю, которая развела мосты между вами…

– Это не твое дело, – грозно начал завуч, сразу изменившись в лице.

– Теперь мое! – не струхнув, я веско ударила кулаком по столу. – Думаете, легко смотреть, как твоя лучшая подруга страдает без отца? Думаете легко ей, когда на глазах перед друзьями и знакомыми вы унижаете ее?

– Я хочу, чтобы она выросла сильной! Ты сама еще ребенок и не в силах понять родительских чувств. Не тебе судить!

– Не вам учить ее, Раф! После потрясения, которое случилось в детстве, больше всего ей нужна опора. Ей нужно знать, что это не повторится и отец будет рядом! Защитит ее. А вы струсили и отдалились от собственной дочери! Вы отец, вы – мужчина! Вы должны, нет, просто обязаны, черт возьми, с ней помириться. Ей нужен отец не меньше, чем вам нужна дочь! И позвольте, наконец, ей учиться на собственных ошибках!

С этими словами, не дав профессору и слова вставить, я вышла, вляпавшись в чью-то руну и нарушив тем самым заклинание уничтожения. Выругавшись, я поспешила спрятаться. К счастью, столкновения с Аськой удалось избежать, она не заметила, как я скрылась за углом. Мне очень хотелось убедиться, что профессор сделал правильные выводы и, наконец, стена отчуждения, стоявшая между родственниками, обрушится. Нас, эльфов, всегда учили, что кровные узы – самое святое. Если с другом ты можешь расстаться, то кровь от крови и плоть от плоти должен беречь, не смотря ни на что. Профессор и Аська долго говорили, я слышала лишь жужжание, доносившееся из-за приоткрытой двери, которое волнообразно то усиливалось, то стихало. Порой они даже топали друг на друга, швырялись пульсарами, но, в конце концов, узы взяли верх и они, крепко обнявшись, вместе заплакали.

Не заметив меня, в приоткрытую дверь всматривалась Мелисса.

– Ты что-то ищешь? – скрестив руки на груди, вопросила я.

– Нет. Я уже все нашла.

Вильнув хвостом, как лиса, она удалилась, гордо вскинув голову. Удалилась и я, прекрасно понимая, что дальнейшее развитие истории не предполагает моего вмешательства. Моя роль – закончена. Как бы то ни было, я гордилась, что удалось воссоединить семью и остаться серым кардиналом. Я не ждала благодарности, лучшим ее проявлением было счастье в глазах Аськи.

С чувством выполненного долга и даже гордостью я прожила еще несколько дней, пока всеобщее внимание не приковала стенгазета, вокруг которой толпились адепты, издавая охи удивления. Как сейчас помню, ничего животрепещущего от корреспондентов не поступало, да и я никаких сенсационных новостей не выдавала. Разве что все вдруг жутко заинтересовались чтением погоды по цветам или биографией седьмого жреца Исконной магии, написавшего многотомный фолиант под названием «Что, куда, зачем и почему». Именем Фольгсвольгана, того самого жреца, пугали адептов-первокурсников, слышавших, что многотомный фолиант нужно будет выучить наизусть. Особым умельцам даже удавалось сделать это до поступления, какое же разочарование их ждало, когда профессора объявляли, что многотомный фолиант давно устарел, и сегодняшние жрецы выпускают актуальные пособия, к тому же с картинками и комментариями.

Как оказалось, в газете было кое-что интересное. Более того, это интересное красовалось там под моим авторством. Распихав адептов, я заметила статью, с сенсационным заголовком – завуч соблазняет адептку. Ниже следовала критическая и осуждающая статья. Вертинского не уволили, начальство знало, что Аська его дочь, а вот меня подставили по полной. И самое главное – моя шаткая репутация вконец разрушена. Тем временем, рейтинги Мелиссы упирались макушкой в небо. Общественность настроилась против меня и, подобно селянам, обнаружившим ведьму, готова была устроить в мою честь костер. Погребальный. Смешно то, что оправдаться было сложно. Главный редактор школьной газеты – я. Все статьи проходят через меня, и я утверждаю их. Перед выходом газета проходит тщательнейшую цензуру, редакцию и обработку магией, чтобы кто, не дай бог, не понаписал на ней невесть чего из тролльего языка. Видимо, в этот раз обработали мы ее плоховато.

Но больше всего в этой ситуации расстраивало мнение Аськи, которая, отвесив мне большую оплеуху, заявила:

– Я считала тебя подругой. Открылась…. Как ты могла пойти на такую подлость?

– Как ты могла подумать обо мне такое? – задала я встречный вопрос, на который последовала лишь горькая усмешка и презрительный взгляд Герды. Фея хотела вновь разразиться тирадой в мою защиту, и выдать, что я – причина столь разительного изменения в поведении отца Аськи, но я осекла ее, давая понять, что это игра за гранью. Фея всегда заступалась за меня…

Профессора чурались меня, успеваемость резко упала, а друзья, все, кроме Вени, стали отмахиваться делами и отсутствием времени.

Неделя тянулась как год.

Мне хотелось умереть.

Я не знала, как заслужить прощения за все, чего я не делала.

В один день я проснулась и поняла, что ничего не чувствую. Совсем ничего… Словно внутри меня завелось нечто, пожирающее эмоции и сосущее силы.

– Скажи, Веня, почему так случается? Я в беде, но от меня все отвернулись. Как случилось, что в один миг я потеряла все и всех?

– Я на твоей стороне, – прижимая меня к себе, успокоил Веня. – И не откажусь от тебя, даже если заставишь.

– Веня, я не…

– Я верю, – поглаживая меня по волосам, шептал он. – Верю.

Мы стояли посреди коридора, обнявшись. В этом объятии не было и тени романтичности. Мне было плохо, Оссетит чувствовал это и оказал мне поддержку, в которой я так нуждалась. Нам, эльфам, необходимо тонкое душевное общение больше, чем другим разумным расам, и хотя я была далеко от дома, в совершенно чужой и агрессивной среде, нежность и поддержка нужны были как никогда.

– Вень, я хотела… Раэль?

Из-за угла появилась Аська, которая, застав меня с Веней, вспыхнула как спичка. Ее безответные чувства совершенно туманили ей голову, она не могла их контролировать, особенно сейчас, когда была безмерно зла на меня. Ожидая очередной порции помоев на свою голову, я безропотно и с повиновением уставилась на подругу.

– Ты не успокоишься, пока не разрушишь все, что мне дорого? Какая же ты дрянь!

Я хотела было что-то сказать, но вовремя осеклась, потому что любые мои слова сделали бы только хуже. Веня, одарив меня сочувствующим взглядом, пошел за Аськой.

Не будь я сведуща в магии, решила бы, что меня просто сглазили. Да нет, даже не просто, а с великими чувством и большим профессионализмом.

Наивно полагая, что мой авторитет не может пасть еще ниже, чем он уже упал, я начинала извлекать выгоду из своего положения. Мной пугали адептов-первокурсников и абитуриентов, в меня играли дети на улицах, причем, игра заканчивалась тогда, когда меня убивали. Мною даже начинали пугать наемников и троллей, на чем я стала неплохо подзарабатывать, крышуя некоторых адептов. Однако, вопреки наивным предположениям, через месяц мой авторитет был окончательно смешан с грязью и уничтожен вообще, как понятие.

Я не опоздала на урок практической магии, но профессор взъелся на меня, ведь в прошлом номере моей популярной газеты, я написала едкий сатирический обзор пристрастий преподавателя, среди которых пение голышом под вековым дубом во время полнолуния и коллекционирование обложек журнала «Эльфийские киски». Интересно, откуда у меня столь ценные информаторы? К тому же, об «Эльфийских кисках» я даже в Эсаиле не слышала. Должно быть, это что-то о животных… Читая статью, я поразилась, насколько у меня интересная манера изложения, ладный слог и глубокие познания биографии преподавателя.

– Мисс Раэль. Ваш язычок и ум настолько остры, что мне не остается ничего другого, как сделать вас наглядным пособием и предметом для подражания! – заявил он с сарказмом.

– Серьезно? – я расплылась в улыбке. – С удовольствием!

– На подиум, живо!

На языке профессора «живо» значило весьма печальные вещи. «Живо» звучало как грустная констатация факта нашего существования в этом мире. А судя по методике преподавания, с помощью подиума профессор мечтал всю нашу группу перевести в состояние «померло» или «смертоубилось». На этот раз выпал мой черед спасаться от смертоубийств.

– Будем практиковать нападение, обманные выпады и защиту от них. Стезя – магия огня. Мелисса, вы нападающий, Раэль – защищайся. Давно пора было поставить вас друг против друга. Выясните все отношения на подиуме. Что избираешь против огня, Раэль?

– Воздух, – солгала я, прекрасно понимая, что ведая или не ведая, но профессор действительно поставил мою жизнь в опасность, ведь для Мелиссы открылась отличная возможность обмануть всех и по-тихому меня прикончить. Причем вполне законно и справедливо, якобы в честном поединке. Пришлют Алассу похоронку, мол, вот так и так, несчастный случай, перепутали заклинание. Но обидчик наказан, он простоял в углу девять дней и выслушал мораль о плохом поведении. А вы, ну так, за наши большие старания, не оплатите ли услуги погребения?

Приняв оборонительную позицию, я взглянула на Мелиссу, пытаясь предугадать какое заклинание выберет девушка для обустройства моей безвременной кончины, и как мне от него защититься, ведь я еще так молода… В бою сошлись две меченых сетом, да что там, две девушки, а это куда страшней! И битва предстоит, сердцем чую, не на жизнь.

Девушка вскинула руки в атакующем жесте, медленно зашевелила губами, выплетая матрицу, на которую ляжет ядро. Неожиданно мои чувства обострились сами собой, я стала слышать и разбирать слова, что она бормочет, чувствовать намерение, прочла ее мысли, а главное, время как бы растянулось. В резиновом пространстве я резко подняла руку, а получилось, будто медленно и верно тащила ее вверх. Мелисса вскинула руки, и в мою сторону полетел ком огня. Я лишь немного отклонила корпус влево, во всех подробностях рассматривая медленно плывущий ко мне пылающий ком и расползающуюся в улыбке ведьму. Время вернулось в свою колею и ком, молнией прошмыгнувший мимо, пробил стену позади меня насквозь. Образовалась порядочная дыра, ощетинившаяся частоколом железной арматуры и каменными шипами осколков стены.

Адепты зашептались, профессор попросил быть осторожнее с имуществом школы, а Мелисса, разгорячившись, вскинула руки для нового заклятья и, недовольно сдвинув брови, пробурчала:

– Вампирка выдрова!

Меня словно туман окутал, терпкий и липкий, а в голове звучал зловещий шепот ведьмы, выплетающий одно из самых серьезных заклинаний в мире магии. Это заклинание строжайше запрещено на подиуме, поскольку требовало обращения к темным источникам силы. Защититься от него новичку было практически невозможно. Туман застелил глаза, отчего я полностью утратила способность видеть и потеряла ориентацию в пространстве. Заклинание рассеивания не помогало, а выставленные мною наобум заслоны отражения, словно кустики на поле, скорее приглашали нагадить под ними, чем крепко защищали меня от неприятеля.

– Мелисса, это против правил, – растеряно, но беспомощно протянул магистр. Беспомощно, потому что, уверена, от мага практика в нем осталось только название предмета, который ведет преподаватель.

Сгусток энергии обжог мою грудь и сбил с ног. Полет, хруст… не то моя головешка, не то врата на тот свет отварились. Голову прострелило от затылка до правой брови. Кажется, с вратами придется повременить,… Прострел разлился теплой и тягучей болью, а на глаза сбежала струйка. Как пить дать – это не манна небесная… остро пахнуло гемоглобином. С чего такая острота обоняния?

Опустив голову, я поняла с чего… Из моей груди торчал железный штырь арматуры, который оголился от предыдущего заклинания ведьмы. Вот тебе раз, какая бесславная погибель… Боли я не почувствовала – наступил шок. И паника от вида заляпанной кровью одежды. Внезапно я осознала, что умирать совсем не хочется, а острые щупальца смерти прокрались под кожу и знобящим холодом принялись трясти все тело. Вдобавок… я почувствовала червя. Мощное заклинание, которым владеют редкие темные ведьмы. Они запускают в тело жертвы червя, который разъедает ее изнутри. Сначала высасывает магическую энергию, передавая хозяину, затем принимается за психику, а когда жертва сходит с ума, он выходит из нее и растворяется, становясь ветром, а жертва оканчивает жизнь самоубийством или за скверный характер жертву кто-нибудь пришлепнет. Все чисто, никто и не подумает о вмешательстве иных сил. Кажется, план Мелиссы сработал без осечек. И все эти змеи, скорпионы и сообщения действительно являлись плодом моей фантазии,… ей даже самой распыляться не пришло, все сделал червь… я поняла, как выглядела в глазах общества и что мои публичные нападки на нее действительно были безосновательными. Ведь мое сумасшествие было реальным…