Текст книги "Всемирная энциклопедия афоризмов. Собрание мудрости всех народов и времен"

Нет лучшего утешения в старости, чем сознание того, что удалось всю силу молодости воплотить в творения, которые не стареют.

Низменные люди испытывают огромное удовольствие, когда находят недостатки и безрассудные поступки у великих людей.

Никого так ловко не обманываем мы и не обходим лестью, как самих себя.

Нравственная испорченность и умственная неспособность находятся в тесной зависимости, вырастая прямо из одного общего корня. Именно неразумие благоприятствует отчетливому проявлению лукавства, подлости и злости, тогда как ум умеет искуснее их прятать. И как часто, с другой стороны, извращенность и испорченность сердца мешают человеку видеть истины, которые вполне по плечу его рассудку.

Обнаруживать свой гнев и ненависть на лице и в словах бесполезно, опасно, неблагоразумно, смешно, пошло. Проявлять гнев или ненависть можно не иначе, как на деле.

Общительность принадлежит к опасным, даже пагубным наклонностям, так как она приводит нас в соприкосновение с существами, большинство которых нравственно скверно, а умственно – тупо и извращено.

Объективно честь есть мнение других о нашей ценности, а субъективно – наша боязнь перед этим мнением.

Обыватель – это человек, постоянно и с большой серьезностью занятый реальностью, которая в самом деле нереальна.

Обыкновенные люди хлопочут только о том, чтобы скоротать время; а кто имеет какой-нибудь талант – чтобы воспользоваться временем.

Одиночество есть жребий всех выдающихся умов.

Оптимизм представляется мне не только нелепым, но и поистине бессовестным воззрением, горькой насмешкой над невыразимыми страданиями человека.

Отдельный человек слаб, как покинутый Робинзон, лишь в сообществе с другими он может сделать многое.

Ощущение страдания возрастает у человека быстрее, чем ощущение удовольствия, и увеличивается еще совершенно особенным образом благодаря реальному представлению о смерти.

Патриотизм – это страсть глупцов и самая глупая из страстей.

Первая заповедь женской чести заключается в том, чтобы не вступать во внебрачное сожительство с мужчинами, дабы каждый мужчина вынуждался к браку, как к капитуляции.

Первое средство для привлечения дельных мыслей – это не думать ни о чем пустячном и пошлом. Расчистите и место для дельных мыслей – они придут сами.

Первые сорок лет жизни дают нам текст, а следующие тридцать представляют комментарии к нему.

Перо для размышления – всё равно что палка для ходьбы. Но как для самой легкой походки не требуется палка, так самое совершенное мышление происходит без пера. И только когда начинаешь стареть, охотно берешься и за палку, и за перо.

Подобно тому, как наше тело покрыто одеждой, так наш дух облечен в ложь. Наши слова, поступки, всё наше существо проникнуто ложью, и лишь сквозь эту оболочку можно иногда отгадать наш истинный образ мыслей, как одежда позволяет иной раз уловить формы тела.

Постоянное чтение отнимает у ума всякую упругость, как постоянно давящий вес отнимает ее у пружины, и самое верное средство не иметь собственных мыслей – это во всякую свободную минуту тотчас хвататься за книгу.

Превосходство в умении общаться с другими образуется единственно при том условии, что в них не нуждаешься и даешь им это заметить.

Примириться с человеком и возобновить прерванную дружбу – слабость, в которой придется раскаяться, когда он при первом же случае как раз сделает то же самое, что было причиною разрыва, и еще с большей наглостью, в безмолвном сознании своей для нас необходимости.

Природный ум может заменить любое образование, но никакое образование не может заменить природного ума.

Произведения человеческого духа встречаются обыкновенно неблагосклонно и остаются до тех пор в немилости, пока не появятся умы высшего рода, которые найдут в них слово по душе и доставят им почет, остающийся за ними и впредь в силу такого авторитета.

Проповедовать мораль легко, обосновать ее трудно.

Простое ругательство есть сокращенная клевета без приведения оснований.

Религии подобны светлячкам: для того чтобы светить, им нужна темнота.

Рыцарская честь – порождение высокомерия и глупости.

С точки зрения молодости жизнь есть бесконечно далекое будущее, с точки зрения старости – очень короткое прошлое.

Самое действительное утешение в каждом несчастье и во всяком страдании заключается в созерцании людей, которые еще несчастнее, чем мы.

Самое существенное для благоденствия есть здоровье, а затем средства для нашего существования, то есть свободное от забот существование.

Самые высшие наслаждения, самые разнообразные и продолжительные – наслаждения духовные, как бы мы ни обольщали себя на этот счет в молодости; а эти наслаждения зависят главным образом от силы духа.

Самый дешевый сорт гордости – это национальная гордость. Она обнаруживает, что одержимый ею страдает отсутствием индивидуальных качеств, которыми он мог бы гордиться, – иначе ему незачем было бы хвататься за то, что он разделяет со столькими миллионами. Кто обладает значительным личным превосходством, тот, напротив, самым ясным образом уразумеет недостатки своей нации, имея их постоянно перед глазами. Но всякий жалкий простофиля, не имеющий ничего в мире, чем бы он мог гордиться, хватается за последний ресурс гордости – за нацию, к которой он принадлежит: он успокаивается на этом и благодарно готов вкривь и вкось защищать все недостатки и глупости, которые ей свойственны.

Самым существенным условием для житейского счастья представляется то, что человек имеет в себе самом.

Свободное – значит ни в каком отношении не подлежащее необходимости, то есть не зависимое ни от какого основания.

Скупость есть порок старости, как расточительность – юности.

Слава наступает тем позднее, чем дольше ей суждено длиться, как и вообще всё превосходное созревает медленно.

Смерть – вдохновляющая муза философии: без нее философия вряд ли бы существовала.

События нашей жизни похожи также на фигуры калейдоскопа, в котором мы при каждом повороте видим совершенно иное, а в сущности – то же самое.

Сострадание есть вполне единственная и действительная основа всякой свободной справедливости и всякого истинного человеколюбия, и лишь потому, что деяние истекает из него, имеет оно нравственную ценность.

Сострадание есть настоящий источник истинной справедливости и человеколюбия.

Сострадание к животным так тесно связано с добротою характера, что можно с уверенностью утверждать, что не может быть добрым тот, кто жесток с животными.

Сострадание – основа всей морали.

Справедливость – скорее мужская добродетель, человеколюбие – женская.

Средний человек озабочен тем, как бы ему убить время, человек же талантливый стремится время использовать.

Ставить кому-либо памятник при жизни – значит объявить, что нет надежды на то, что потомство его не забудет.

Ставить цель своим желаниям, держать в поводу свои страсти, укрощать гнев, постоянно памятуя, что для отдельного человека достижима только бесконечно малая частица всего желательного, а множество зол и бедствий должны постигнуть каждого, – вот правило, без соблюдения которого ни богатство, ни власть не помешают нам чувствовать себя злополучными и жалкими.

Стиль – физиономия ума, менее обманчивая, настоящая физиономия. Подражать чужому стилю – всё равно что носить маску. Напыщенность стиля походит на гримасничанье.

Субъективные блага, как, например, благородный характер, способная голова, счастливый темперамент, веселое расположение духа и физически хорошо одаренное, вполне здоровое тело – суть первые и самые существенные условия нашего счастья, почему и заботиться о сохранении и развитии их мы должны гораздо больше, чем об обладании внешними благами и внешнею честью.

То, что есть в человеке, несомненно важнее того, что есть у человека.

То, что людьми принято называть судьбою, является, в сущности, лишь совокупностью учиненных ими глупостей.

Только веселость является наличной монетой счастья; всё другое – кредитные билеты.

Только потеряв что-либо, мы осознаем ценность утраченного.

Тому, кто лишен разума, не поможет и весь разум мира.

Тот, кто придает большую ценность людскому мнению, оказывает людям слишком много чести.

Тщеславие делает человека болтливым.

У людей вообще замечается слабость доверять скорее другим, ссылающимся на сверхчеловеческие источники, чем собственным головам.

Утро – юность дня: всё веселее, свежее, легче; мы чувствуем себя крепче, бодрее, свободнее располагаем нашими способностями… Вечер, наоборот, – старость дня.

Храбрость не есть добродетель, хотя и бывает иногда ее слугою или орудием; но она точно так же готова служить и величайшей низости, следовательно, она есть свойство темперамента.

Час ребенка длиннее, чем день старика.

Человек банальный, поверхностный, сумбурная голова, простой пустослов выскажет действительно прочувствованное одобрение только чему-нибудь банальному, поверхностному, сумбурному и простому словоизвержению.

Человек в силах видеть в другом лишь столько, сколько есть в нем самом, ибо он может обнять и понять другого только по мерилу своих собственных духовных способностей.

Человек в сущности есть дикое ужасное животное. Мы знаем его только в укрощенном и прирученном состоянии, которое называется цивилизацией: поэтому нас ужасают случайные взрывы его натуры. Но когда и где спадают замки и цепи законного порядка и водворяется анархия, там обнаруживается, что он такое.

Человек, богато одаренный духом, и в совершенном уединении имеет превосходное занятие и развлечение с собственными мыслями и фантазиями; тогда как тупицу не в силах избавить от томительной скуки ни постоянная перемена общества, ни зрелища, ни поездки, ни прочие увеселения.

Человек есть единственное животное, которое причиняет страдания другим без всякой дальнейшей цели, кроме этой.

Человек обнаруживает свой характер именно в мелочах и пустяках, при которых он не сдерживается.

Человек при виде чужого достатка и наслаждения горше и больнее чувствует свою нужду и недостаточность – это естественно и неизбежно, лишь бы при этом не возникало ненависти к более счастливому: но в этом-то, собственно, и состоит зависть.

Человеку даже необходимо, как кораблю балласт, чтобы он устойчиво и прямо шел, во всякое время известное количество заботы, горя и нужды.

Чем у€же наш кругозор, сфера действия и соприкосновения, тем мы счастливее; чем шире, тем чаще чувствуем мы мучение и тревогу. Ибо с расширением их умножаются и увеличиваются наши желания, заботы и опасения.

Честь – мнение других о наших достоинствах и наш страх перед этим мнением.

Честь – это внешняя совесть, а совесть – это внутренняя честь.

Читать – значит думать чужой головой вместо своей собственной.

Чтоб глубоко и ясно схватить физиономию человека, следует наблюдать его тогда, когда он сидит одиноко, вполне предоставленный самому себе.

Чтобы жить среди мужчин и женщин, мы должны позволить каждому человеку быть самим собой. Если мы абсолютно осудим какого-либо человека, то ему не останется ничего другого, кроме как относиться к нам как к смертельным врагам: ведь мы готовы предоставить ему право существовать лишь при условии, что он перестанет быть самим собой.

Чтобы не возбуждать в себе ненависти и подозрения к человеку, следует вдаваться не в разыскание его так называемого «достоинства», а, напротив, смотреть на него единственно с точки зрения сострадания.

Чтобы пройти свой путь в мире, полезно взять с собой большой запас предусмотрительности и снисходительности: первая предохранит нас от убытков и потерь, вторая – от споров и ссор.

Чуть в какой-либо профессии намечается выдающийся талант, как тотчас же все посредственности этой профессии стараются замять дело и всякими средствами лишить его случая и возможности сделаться известным и заявить себя перед светом, как будто он замыслил покушение на их неспособность, банальность и бездарность.

Я сильно опасаюсь, что дурные последствия свободы печати значительно перевешивают пользу от нее, особенно там, где каждое злоупотребление можно преследовать законным порядком. Во всяком случае, давая свободу печати, следовало бы запретить всякую анонимность.

Эбнер-Эшенбах Мария фон

(1830–1916)

Австрийская писательница.

Родилась в Моравии в графском семействе Дульски. В 18 лет вышла замуж за барона фон Эбнер-Эшенбаха. Пробовала свои силы в драматургии, но без успеха. В 1875 г. выпустила сборник «Рассказы», который сделал ее известной писательницей. В 1880 г. выпустила 1-е издание своих «Афоризмов», сразу поставившее ее в ряд классиков жанра. Как тонкий психолог и мастер отточенной фразы, она может считаться продолжательницей Ф. Ларошфуко.

Авторы, которых обкрадывают, должны бы не жаловаться, а радоваться. Чего стоит лес, в который не ходят порубщики?

Безнадежная любовь делает мужчину жалким, а женщину – заслуживающей жалости.

Большая часть людей требует больше любви, чем заслуживает.

Брак – это состояние, в котором двое не могут жить ни друг с другом, ни друг без друга.

Браки совершаются на небесах, но там не заботятся, чтобы они были удачны.

Братолюбие живет тысячью душ, себялюбие же – только одной, и притом очень жалкой.

Бывают люди с умом сияющим и люди с умом сверкающим: первые просветляют, последние же ослепляют.

В молодости мы полагаем, что справедливость – минимум того, что мы вправе ожидать от других. В зрелом возрасте мы убеждаемся, что это максимум.

В молодости учатся, а в старости понимают.

В ревматизм и в настоящую любовь не верят до первого приступа.

В хорошей книге больше истин, чем хотел вложить в нее автор.

Вдова – женщина, которая уже не находит в своем муже ни единого недостатка.

Величие состоит в том, чтобы без зависти наблюдать, как другие добиваются успехов, к которым сам стремишься.

Возмездие преследует каждого, но мало кого догоняет.

Воображаемые недуги неизлечимы.

Все исторические законы имеют свой срок давности.

Всегда будь воли своей хозяином, совести же своей – рабом.

Всегда следует прощать: раскаявшегося – ради него самого, нераскаявшегося – ради себя.

Вступать в брак по расчету значит в большинстве случаев употребить весь свой разум на совершение самого безумного поступка, какой только возможен.

Глупцы говорят глупости, люди разумные их совершают.

Грубость – это духовная слабость.

Даже самый необыкновенный человек должен выполнять свои обыкновенные обязанности.

Даже самый простой человек всё еще остается существом необычайно сложным.

Даже самый скромный человек думает о себе лучше, чем думает о нем его лучший друг.

Добродушие – достоинство самое обыкновенное, доброта же – достоинство самое редкое.

Доверие – признак мужества, и верность – свидетельство силы.

Довольствоваться малым трудно, довольствоваться большим невозможно.

Если приходится выбирать между неправдой и грубостью, выбери грубость; но если приходится выбирать между неправдой и жестокостью, выбери неправду.

Жена, которая не в состоянии влиять на своего мужа, – это гусыня. Жена, которая не хочет на него влиять, – святая.

За новыми впечатлениями больше всех гоняются те, кто не знает, что делать со старыми.

Знайте: апостолы ненависти вас не спасут.

Иные жены питают к своим мужьям такую же слепую и загадочную любовь, как монашенки – к своим монастырям.

Иные считают, что у них доброе сердце, а это всего лишь слабые нервы.

Исключения не всегда подтверждают старые правила. Они могут быть и предвестниками нового правила.

Искренних друзей очень мало. Да и спрос на них невелик.

Истинные пророки иногда имеют фанатичных приверженцев; лжепророки – всегда.

К старости ум просветляется или окостеневает.

Как счастливы пессимисты! Какую радость они испытывают, когда оказывается, что радости нет.

Легче помочь голодному, чем объевшемуся.

Льстец завоевывает наше расположение, даже если мы ничуть не верим его лести.

Любовь – страдания, безлюбие – смерть.

Люди легче переносят противодействие, чем противоречие.

Люди, постоянно гонящиеся за всё большими богатствами, никогда не находят времени пользоваться ими. Они смахивают на голодающих, которые всё стряпают, но не садятся за стол.

Людям с великими достоинствами нелегко прощаются и маленькие ошибки.

Многие браки представляют собой состояние, в котором двое не могут долго выдержать ни друг с другом, ни друг без друга.

Многие из тех, кто считает себя Дон-Жуанами, – всего только фавны.

Многие, раз сознавшись в своем недостатке, не считают уже нужным от него отказаться.

Мы так суетны, что придаем значение тому, что думают о нас люди, которым мы не придаем значения.

На свете творилось бы очень мало зла, если бы нельзя было творить зло под видом добра.

Наибольшее снисхождение проявляет тот, кто к себе никакого снисхождения не требует.

Наибольшую власть над мужчиной имеет женщина, которая, не отдаваясь ему, способна заставить его поверить, что он любим.

Наивных мужчин больше, чем наивных женщин.

Нас оценивают либо слишком высоко, либо недостаточно высоко; нас никогда не принимают по нашей реальной ценности.

Не жалуйся, что твои мечты не сбылись; заслуживает жалости лишь тот, кто никогда не мечтал.

Не противоречат обычно тем, кого больше всего любят, и тем, кого меньше всего уважают.

Некоторые люди родились лишь для того, чтобы придираться: у Ахиллеса они видят только его пяту.

Нельзя помочь всем, говорит малодушный, и не помогает никому.

Немало нужно знания, чтоб уметь скрыть перед другим свое незнание.

Неподражаемое как раз и вызывает большинство подражателей.

Неудачи других кажутся нам совершенно естественными, но вот почему нам не везет – этого мы не можем понять.

О том, правильно ли поступили двое, поженившись друг с другом, нельзя судить даже на их серебряной свадьбе.

Отличительная черта великих людей состоит в том, что к другим они предъявляют гораздо меньше требования, чем к самим себе.

Очарование – это излучение внутренней гармонии.

Падение слишком быстрое можно принять за полет.

Плох тот воспитатель детей, который не помнит своего детства.

Плохо, если супруги заставляют друг друга скучать. Но куда хуже, если лишь один из них заставляет скучать другого.

По-настоящему хороший человек может иметь столько друзей, сколько хочет, но не всегда тех, которых хочет.

Понимать – значит духовно дотронуться, проникать – значит духовно овладеть.

После каждого падения снова стремись в высоту! Либо ты разобьешься насмерть, либо у тебя вырастут крылья.

Посредственное всегда находится в состоянии самообороны по отношению к превосходному.

Право сильного – это самое большое бесправие.

Самое дурное и самое хорошее мнение о мужчинах имеют старые девы.

Самое неизлечимое горе – горе воображаемое.

Самые худшие болезни не смертельны, а неизлечимы.

Самый заклятый враг права – привилегии.

Самый малый пригорок заслоняет нам самую высокую гору.

Самый скромный человек более высокого о себе мнения, чем самый близкий его друг.

Серость не может воспламениться, но может раскалиться до фанатизма.

Сила воли слабых называется упрямством.

Сколько бы мы ни платили за свои прекрасные иллюзии, мы не остаемся в убытке.

Сколько же нужно мудрости, чтобы никогда не терять доброты!

Сколько шума и суеты проистекает из стремления к покою!

Спокойно ждать мы приучаемся лишь тогда, когда нам уже нечего ждать.

Старость либо преображает, либо превращает в камень.

Существует одна прекрасная форма двуличия – самокритичность, и одна прекрасная форма эгоизма – любовь.

Теория и практика образуют одно целое, и, как душа и тело, они зачастую не согласны между собою.

Терпение – это дитя силы, упрямство – плод слабости, а именно слабости ума.

То, чего хочется, всегда кажется необходимым.

Только то, что слишком хорошо для современности, достаточно хорошо и для будущего.

Тот, кто верит в свободу воли, никогда не любил и никогда не ненавидел.

Тот, кто не может отказать себе ни в одном удовольствии, никогда не узнает счастья.

Трудно считать дураком человека, который восхищается нами.

Ты вправе мыслить иначе, чем твоя эпоха, но не вправе одеваться иначе.

У умной женщины миллионы природных врагов: все глупые мужчины.

Упрямство – плод слабости, и именно слабости ума.

Хранить верность – это достоинство, познать верность – это честь.

Цветущая молодость приятна, безмятежная старость удобна.

Человек должен быть властелином своей воли и рабом своей совести.

Человек сохраняет за собой молодость, пока он способен чему-нибудь учиться, принимать новые привычки и терпеливо выслушивать противоречия.

Чем безрассуднее надежда, тем долговечнее.

Чем больше ты себя любишь, тем большим врагом самому себе становишься.

Что бы стало с могуществом женщин, если бы не мужское тщеславие!

Что другим не дается счастье, это мы находим вполне естественным, а вот что нам не везет – кажется нам непостижимым.