Текст книги "Эйвели. Часть первая"

Звенье пятьдесят четвёртое. Мирьи Колокольчик и Наат

Oh, Ánkhali, Ánkhali, súrren mey núri!

Im nim tíig il`h, o rétishih Íl`ē,

Im térlenirt tíig ívleh, o rétishih ívlē,

Im irór whren ísanē, im ror il`óreh,

O níe Líe ü el`líl`en el`tíel.

Im lin tíig séndah, o ízmori óhtetih,

Im kó/anyen ke ísta, o ni ímderen nói,

Im élreh tiy im dabh, o isíl`minh aníl`i.

Kor háol isíl`mie – íl`minert ísnu tivh.6464
  О Анкхали, Анкхали, стоящий над тьмою!
  И лик твой светел, но лишён Света,
  И взгляд твой благороден, но лишён благородства,
  И стан без изъяна, и тело прекрасно,
  Но нет любви на сердце твоём.
  И голос твой сладок, но грустью отравлен,
  И кудри что золото, но не ценят его,
  И силён ты и крепок, но ранен бессветьем.
  Боль этой раны – кормит злобу твою (эмл.)


[Закрыть]

Ненавидящий народ эулиен, и людей ненавидящий, и себе подобных, был тогда Анкхали силён, как никогда. Собрал он вокруг себя сильнейших из народа своего и окружил себя почитанием тех, кто соблазнён им был и приведён в тень его. Многим из людей затуманил он разум речами и колдовством своим, многих лишил рассудка и крепости сердца видом своим, исполненным мрачного очарования. И видели это эулиен, и знали, и многие из них спешили оградить человека от тени Владыки, но было тени его больше, чем Света их, как и было всегда. И многие из эулиен тогда отложили дела свои и заботы мирские, чтобы вернуть тех, что похищены были ложью Владыки, и не было из рода Эйвели ни одного эу, кто не стоял бы против Бессветлого и не шёл по пути Света против тени его. Лютой ненавистью ненавидел Владыка род Финиара, и тех, что вошли в него, и тех, что жили при нём. И искал погибели каждому из них в любом из обликов своих, в любом из миров своих, в любом из времён своих. Когда же понял Владыка Смерти, что ни одна мука не имеет силы над эу больше, чем мука возлюбленных их, стал Владыка вредить людям, и распри посеял в них, и вражду, и грех во всей его дерзкой разности. И стоял тогда в Светлом Доме стон и плач. И хоть не провожали эулиен никого в смерти, но истинно мучались сердца их, видящие погибель человека. Тогда же сам Финиар стал приходить к людям и учить их, и вразумлять их. И золотой цепью мудрости своей скреплял сердца их. Называют эулиен те времена – Сумеречными. Ибо была в них тень, посеянная Бессветлым, но и был Свет эулиен и улыбок человеческих, соединение же всяких тени и Света – есть сумерки, славная обитель моя.

Была Мирьи рождена от Элрельты, сына Кихин, дочери Седби, сына Финиара, и жены Элрельты, мудрой арели Ниамах, по исходу эулиен из Эйдена, на мирной земле, в Светлом Доме, в Сумеречные времена. И было это так. Пришла Ниамах, как снисходит Свет небесный на землю – в покои к мужу своему. И был взор её ясенемудрый – требователен и горд. И смотрел на неё эу и не мог отвести взгляд, и требовал Свет его её Света. И так легли они как муж с женою, и по светлейшей Любви их был ребёнок у Ниамах. И исполнилась она Света и ходила так, расточая его, его же видели и признавали все эулиен. И был срок, положенный ей, и родила Ниамах дитя, и пришёл Финиар назвать его. И взял он дочь Элрельты, и поднял её к солнцу, и дал ей имя Мирьи́ [Mir`í], и сияли в ней Свет отца её и матери, соединённые Любовью их. Была же Мирьи – смех и радость. И научила её Эликлем звонким танцам, а эулиен Ирдильле – светлым песням, и всюду, где была Мирьи – были смех и танцы. И шёл Свет по следам её, и всякий, кто видел его – шёл за ним.

Светла и тверда была Мирьи в учении, и верен был Свет её библиотеке Светлого Дома. Она же повсюду следовала за Элкаритом и Аркхиэ, и училась у них, и любила их больше прочих наставников. Когда же исполнилась она знанием, оделась Мирьи в простую одежду и отправилась к людям. И просиял там Свет сердца её, ибо стала она для многих смертных путеводной звездою и добрым другом. Не знала Мирьи ни покоя, ни страха – и там, где была тень, посеянная Владыкой Смерти и соблазнёнными им, там и была Мирьи, ибо шла туда, не таясь и не робея – и добрым смехом своим, и добрым Словом своим, и добрым нравом своим – разгоняла тень, и, подобно леснику, выкорчёвывала с корнем тоску из смертного сердца. Тогда же прозвали эулиен её Колокольчик за звон смеха её и радость. И видели люди её и не могли узнать в ней эу, и смотрели на неё, и не могли признать в ней арели, и шли за ней, но видели, что идут не за одной из смертных. Так получила в людях Мирьи другое имя, и множество иных имён по нему. Много лиц её в легендах мирной земли, много историй сложили о ней, а многое и сочинили некстати. Увидев же их или услышав – узнаете след Мирьи по смеху её и Свету, как бы ни называли её. Научившись от Аркхиэ, взяла свою долю Мирьи и в заботах Коврен. И встала на путь её, и была достойной твердыней для того, кто взял тот путь и шёл по нему. И боялись арели её, как боится воск жаркого пламени, и боялась её ложь Неоглашаемого, ибо попиралась одним взглядом её. Многую славу и хвалу принесло имя Мирьи в род её. И ходила она, богорадостная, по миру, и умножила Свет в сердцах человеческих. И приходили эулиен к отцу и матери её и кланялись им до земли за бесценный дар их. И сиял им в ответ вернейший Элрельта, и милостивая Ниамах была довольна.

В путешествиях своих и странствиях повстречала Мирьи одного из эулиен, что был одним из первых рождён по исходу из Эйдена. Он же, грёзорождённый, увидев Свет Мирьи, последовал за ним и стал ей верным другом и собеседником. Он же спас Мирьи от участи, уготовленной ей в плену Изосара, и на себя гнев его принял. И был жестоко истязаем им и отдан людям его на растерзание. Они же были тогда пьяны и вскоре оставили его. Но был тот эу, что звался Наáт [Naát], поруган ими, и омрачён был Свет его бесчестьем, сотворённым над ним. И хоть остался он жив, не смел более Наат показаться перед Мирьи, ибо был лишён прежней красоты своей и права Света в обители своей. Он же звал смерть очистить его от недуга, сотворённого с ним. И звал он смерть, но пришла по зову сердца его Мирьи и Свет свой принесла с собой. И погубила стыд и боль в сердце Наата восторгом перед вернейшим Светом своим. И привела Колокольчик эу в уединённое место, и трудилась над ним, и молилась над ним, и пела ему, и по Слову её закрылись раны на теле эу, и полнота жизни вернулась в него. Тогда же просил её довосторгавшийся сердцесмущённый не покидать его, ибо назвало сердце его Мирьи – жизнью. Тогда же взяла Мирьи руки эу и исполнила ифхёлье над ними, поручив себя ему, и коснулся Наат устами стоп её и положил на них светлую голову свою. И так поручили они себя друг другу по закону эулиен, оказав друг другу высшую честь, какую знает соцветье живых миров. И взяла тогда Мирьи Наата и привела его в Дом свой. И пришли они к Финиару и просили сочетать их как мужа и жену. Ожидал же их Финиар в Зале своём с родителями их, ибо было прежде открыто ему, что грядёт Свет приумноженный в Дом его. И так встретили их, и приняли их Элрельта и Ниамах в объятья свои, и Финиар сочетал влюблённых при свидетельстве их. Тогда же сплели эулиен венок из берёзы, как знак новой жизни и чистоты, и положили на локоны Наата, его же облачили они в белое и серебро и передали жене его. Тогда же объявил Финиар праздник. И длился он три дня и три ночи, а на третий день сбежали Мирьи и Наат из Светлого Дома, пока все спали, и продолжили служение своё – единым Светом, укрепившим их.

Vo Il` péyneli, no a – aníoi. Únih nói élre énibrayti, o konh ev nóel el`tám.

Vo Il` eumdábi, no a – íl`retetane` iyín ínug ev el`líenren el`líl`e. Únih élre nói, átu nivh – Líe.6565
  Есть Свет свободный, он же – бесправный. Велика его сила первородная, но заключена в нём самом.
  Есть Свет укреплённый, он же – нашедший обитель свою в любящем сердце. Велика сила его, ибо она – Любовь (эмл.)


[Закрыть]

Так умножились Свет и слава рода Щита и рода Финиара, и пусть не будет того, кто усомнился бы в мудрости Ниамах, как и в честном служении Элрельты ей, ибо двое могут дать людям больше Света, чем весь Свет может дать двоим.

Звенье пятьдесят пятое. Битва при Муйбе и Деретри. Керни и Мибе. Обретение Деретри

Efér ül`madil` kа́ylah téntē, I, areníl`til` íne!

Efér líbhitil` úrah ínen míel ev libh ínug, I, eumdа́bil` íne!

Efér ül`tentil` nor hurt mey ül`ildarhi el`hа́en, I, imhítil` íne!

Efér ilibíltil` hi hurt léyki ahóil, I, а́ntoril` míel ínen! (1)

^{(1) древняя молитва воинов эулиен: «Когда взойдёт солнце битвы, Господь, ослепи меня! Когда занесёт смерть имя моё в книгу свою, Господь, укрепи меня! Когда поднимет человек меч над головой моей, Господь, удержи меня! Когда окроплю я меч кровью чужой, Господь, позабудь моё имя!» Её повторяет всякий эу перед битвой, сегодня, как и прежде. И во веки веков.}

Ботоотреченными – ийрéттен [iyrértten] называют эулиен тех, кто идёт на войну. Нет в войне той славы, что знают люди. Но от первых дней принуждал мир подзаконный эулиен к защите. И рождал их народ тех, кто мог понести на плечах своих имя богоотреченного и сердце смирить с неизбежным грехом своим. Никто же не говорит о великой доле слёзного покаяния и раскаянья сердца, когда плачет воин о каждом убитом своём, и молится о нём как о сыне и брате, и умоляет Создателя направить к Свету потерянную душу, взамен Света, назначенного эу. Кто говорит о том? Не меч и топор вернейший спутник воина эу, но молитва и покаяние, и крепкая память, чтобы помнить всех, кому обязан ты Светом. И потому идут эулиен прежде к Финиару, дабы он сказал им, могут ли они понести такое служение. И если видит Финиар силу и крепость воина в сердце их, то позволяет им, и обучаются они бою, а если нет, то с радостью и смирением возвращаются и ищут иное служение Светом. Из тех же, что обучены бою, не все входят в него, как не всякая птица, которой даны крылья, поднимается в небеса. Таков удел эулиен – перечить смерти и разорению. И нет среди них воинов, которые бы ненавидели войну более иных эулиен, ибо страсть к состязаниям исчерпает эу в песне и танце, война же – погубит и его самого.

Если не можешь исправить – исправь.

Если можешь убить – не убей.

Если ничего не можешь – позволь своей смерти достойно исправить то, в чём ты бессилен. (2)

^{(2) L. I. I. V. E. 36:17}

Был Керни рождён от Элрельты, сына Кихин, дочери Седби, сына Финиара, и от жены Элрельты Ниамах, что была из народа арели, по исходу эулиен, на мирной земле, в Светлом Доме, в Сумеречные времена. И было это так. В положенный срок в ночь просиявшей свадьбы и праздника их пришёл смиренный Элрельта к возлюбленной своей. И было это, когда увёл Илькайрат Мирьи в светлую чащу свою. И сошёл на сердце Элрельты восторг и трепет, и коснулось восхищение лба его, и взял он жену свою за руки, и легли они вместе как муж и жена, и по крепости Света Любви их – был сын у Ниамах, которого родила она в срок. И пришёл Финиар, и просиял взгляд его, когда поднял он на руки сына Ниамах, тогда же и нарёк он его Кéрни [Kéarni], что значит Крепкий духом, сильный.

По рождению своему, по крови своей, по природе своей и силе своей – был Керни воином. Его же и учили воины рода его. Был Керни силён и благороден, его же молитва была крепче верного топора его. И становился он посреди битвы, облокотившись на топор свой, и молился крепко, и была его молитва как щит для эулиен, ибо разливался от головы его Свет, что слепил врагов, и падали они, и слепли они, и никто не мог исцелить слепоту их.

Терпелив и сдержан был Керни, предпочитая молитву пиру топора своего. Когда же сходил на сердце его пламень воинственный и посылал Господь ему благословение – не смел никто даже из эулиен приближаться к нему, ибо, обучаясь у Седби, и Китли, и Элигрен, поставленной ему Финиаром в наставники, освоил Керни и кхед гéльтант [khed gél`tänt] (3) и кéадам [kéahdam] (4) – приёмы арели – в полной мере, как никто из эулиен.

^{(3) так называют в аннату долгий прыжок в длину или высоту, совершаемый для скорейшего перемещения на поле битвы или для комплекса выпадов. Этот прыжок необычайно сложен и не свойственен бою эулиен, однако предпочитаем теми из арели, что могут осилить его. Подобный ему боевой прыжок называют люди мирной земли «прыжком лосося».}

^{(4) дословно с мелата – сшибание рогов. Редкий приём, чуждый эулиен, когда для нанесения ударов ногой или оружием запрыгивает воин на головы врагов своих и прыгает или бежит по ним, нанося удары.}

И был день и великая Битва при Мýйбе [Múibe], когда много эулиен погибло, ибо люди пошли против них, не арели. И не было в войске эулиен ни Хеллаха, ни Тентена, ни Седби, ибо пришла битва нежданно и ударила там, где стоял Керни и войско его. И вышел тогда Керни впереди войска своего, и встал на колени, и молился. И кончилась битва, и рассеялся Свет его, и нашёл он себя одним среди павших. И поднялся Керни, и обошёл всех, и не нашёл живых из народа своего. Без счёта жизней унесла та битва тогда, и оскудел Светлый Дом, и опустели залы его, и три поселения эулиен, именуемые Нáйре [Náyre], Ти́нгмэ [Tíngmē] и Мáдар [Mádar] – опустели. И пел Керни павшим, провожая их, и сложил курганы над ними по множеству павших, и ныне поросли они травой и холмами стали, на них же играют дети человеческие, и свободные ветры мирной земли качают травы. Когда же пел он, пришла на землю тень и Анкхали с ней. И взял арели безоружного Керни в слезах его и плаче. Тогда же занёс Владыка Смерти клинок свой над грудью эу, дабы обесчестить Свет его, но пришёл тот, кого именуют эулиен Дерéтри [Derétri], и остановил его. Был Деретри из высших арели, и почитали его провидцем. Он же никогда не имел плоти и никогда не служил никому. Дом его – на отроге, где сходятся права миров и границы их. И много имён у Деретри, так зовут его арели: Мактýбе [Maktúba], Мактýйбе, Мактáбе, и много иначе как зовут его, он же из тех, что были до прихода Владыки. И пришёл Деретри, и удержал руку его от скверны, и словом своим возвратил господина своего во тьму его, и взял Керни и увёл его в дом свой, где назвал его своим гостем и пленником. Там же, среди тени и огня, учил Деретри учеников своих. И пришли многие тогда к нему и смотрели на эу, которого привёл и заточил он. И спросили его, отчего не убьёт он его или не отдаст Владыке? И поучал их Деретри, говоря так: – Не судите эулиен – их суд выше вашего. Не грозите им смертью, ибо они не страшатся её, но идут к ней, как идёт жених на брачное ложе в первую ночь свою. Не смейтесь над ними, ибо их удел печальней нашего.

И устроил Деретри угощение ученикам своим из множества яств и призвал их прийти к нему во плоти. И собрал их и привёл к эу. И, показывая на него, учил их о народе эу. Ему же не дал он ни крошки от стола своего. И сказал ученикам своим так: – Принимая на себя тот или иной образ, помните: человек всегда будет судить вас по образу, что знает. В ином случае он так и не постигнет, что вы стоите рядом. Ибо то, что незнакомо человеку, сравнит он непременно с тем, что знакомо ему, не найдя же такого в знании своём, откажется видеть и признавать. Так отвергли люди Свет эулиен. Судьба же того, чему отказано в имени в мире смертных – известна. Оттого нет нужды воевать с эулиен, истребляя их в бессмертии их, ибо закончат люди их неверием своим, и будет посему удел их страшнее и горше, ибо не боль исторгнет их из плоти их, но те, ради кого пожертвовали они Эйденом своим, отрекутся от них и восстанут на них, и по обычаю своему – забудут.

Долгие годы считали эулиен Керни погибшим, ибо не виден был Свет его в пределе Деретри, и считали все свечу его потухшей. В плену же арели томился эу без света солнца и звёзд, и скудна была пища его. Единственным же собеседником его был Господь его и Деретри, когда приходил к нему. Он же был с эу любезен и строг, милостив, но беспощаден, как и подобает истинному арели. И настал день, когда потерял Керни счёт времени и назвал Деретри другом своим. Тогда же не ушёл Деретри из темницы его, но опустился рядом с ней и говорил с Керни долго, как с другом. И беседой своей, и шуткой своей подарил эу улыбку арели, и улыбнулось сердце его, и поразилось тому, ибо считается, что не имеют арели сердца, не имея плоти. Тогда же отворил темницу Деретри, и вывел эу под свет звёзд, и оставил его на отроге. И снова стал Керни свободен, и вскоре нашёл дорогу и вернулся к народу своему.

Велика была радость народа эулиен, когда обрели они Керни живым, но был их Керни не тем, что прежде, ибо сделался молчалив и лицом суров. Был отныне в бою он неистов и горяч, однако многомилостив и беспечен.

И случилось в один из дней повстречать Керни эу, именем Ми́бе [Míbe], что была дочерью Э́смэ [Ésmē] и Трáи [Trái], светлых эулиен, пришедших с Финиаром. И полюбил Керни Мибе, и она полюбила Керни и мудрым нравом своим успокоила сердце его. Когда же пришли они к Финиару, с великой радостью сочетал он их, но отказались Керни и Мибе от праздника в честь свою и вернулись в лагерь Керни. Когда же спускалась ночь, отправлялся эу в соследование людям, оставив плоть свою на попечение верной Мибе. А в часы затишья и мира помогали они вместе раненым. Высоко оценили эулиен мудрость Мибе, которой дан был дар утешения Словом. И многих вернула она в строй, когда отрекалась природа эулиен от дела ратного. Много Седби беседовал с Мибе, и почитал её, и звал её в наставницы детям предела своего, Финиар же называл её одной из мудрейших эулиен. Сама же Мибе оставалась скромна и всюду следовала за Керни, и была с ним в бою плечом к плечу с молитвой своей – как воин (5), и в мирные часы – как лекарь и собеседник. Вместе же, тайно, сослужили они народу смертному единым делом и в великой Любви.

^{(5) не знают эулиен равных беспримерной в своей отваге светоносной Мибе, ибо в каждой битве она стоит рядом с мужем, без меча и лат, лишь с молитвой своей, и ею сражается, и защищается ею, она же не страшится ни мечей, ни стрел, ни ужасов битвы, ибо верный Керни всегда с ней рядом, и Свет сердец их – соединён. Вместе же с Керни – неодолимы они и Свет их.}

И был день тёмной битвы, когда восстали арели в бессчётном множестве своём против эулиен. И бились все из светлого народа, кто мог осилить битву и смертоносность её. И рассеялись эулиен на многие мили так, что один другого не слышал и не видел, и бились один на один против сотен и сотен. Тогда же и вышел сам Анкхали с подручным своим на бой и предводительствовал в нём. И увидел Владыка Смерти Керни и бой его, страстный и беззащитный, и пришёл к нему, и бился с ним и Мибе, что всегда была рядом с мужем в молитве, и поверг их, и взял их, и увлёк в предел тени и истязал их страшно не ответа ради, но удовольствия своего. И взялись эулиен за руки и запечатали уста свои, и крики их умерли на них, и не издали они перед Анкхали ни звука. Случилось же это на границе миров подзаконного и мира Владыке подвластного, там, недалеко у отрога. И видел это Деретри, названный Керни другом, и слышал в себе крик душ и стоны истязаемых эулиен, но не пришёл на помощь им. И лишь насладившись кровавой утехой своей, оставил Анкхали Керни и Мибе на потеху слуге своему. И пришёл он к ним, чтобы завершить путь их, но собрал Керни весь Свет свой, что оставался в нём, и взял он всю силу имени своего, и поднялся, и воздел руки к небу, и молил о том, чтобы стал Свет его щитом для дражайшей Мибе и придал ему силы, чтобы защитить её. И по словам его пришёл Свет безымянный и прогнал Нурши, и ушёл он в тень, Керни же – упал без чувств, и первое дыхание жизни оставило его. И прошло время, и принесли эулиен к Финиару Фиэльли, недужную, ибо была слаба, но полна верной улыбкой своей. И сказала она господину своему, что лежат у чёрного отрога на тёмной стороне двое эулиен, и жизнь оставляет их. И тотчас же послал Финиар найти их. И так были спасены Керни и Мибе и возвращены в Светлый Дом, где сам Финиар вместе с лекарями его служил им, пока жизнь и Свет не вернулись в глаза любящих. Когда же очистились очи Керни и увидел он увечья свои, то ужаснулся им, ибо не мог более поднять топор свой и даже сидеть верхом, и так пришёл к Седби и в ноги упал ему, и просил прощения, что по слабости своей лишил его службы своей. Седби же поднял его и сказал ему: – Как не знал я воинов крепче тебя, Керни, так и не знаю. Как не слышал я молитвы в битве крепче твоей, так и не слышу. Пусть и застит пелена боли очи твои, мои остаются чисты, и не обмануть их, ибо смотрю на тебя я – и вижу воина.

И пришёл Керни к господину Дома своего, и увидел Финиар, что ранено сердце его оружием страшнее, чем то, что держал в руках Владыка, истязая его. И спросил Финиар, кто нанёс эу рану сердцу его? И сказал Керни: – Деретри. И рассказал Финиару о том, как пленён был им, и как сдружились они, и о том, как звал он его, когда истязаем был, и о том, как не пришёл друг его на помощь ему, отвратив слух свой от мольбы его. Тогда же усадил Финиар Керни подле себя и улыбкой своей поучал его. И сказал ему: – Ni úruh elémh kémienē híah`, átu erók íeh – Il`, kevh a náene antáre noel` óyli ni tentát oh nóel`? Kahórt-é a – úrtam érkē ēkémi – íterlenil` ti mor úrah tivh, et kél`ye héltaenh teh, kíol eshúram tiy kémieni?6666
  Не суди строго друзей своих, ибо доля их – Свет, каковó же им противостоять ему или не знать о нём? Помни же: долг всякого друга – подвести тебя под смерть твою, так чем плохи те, кого зовёшь ты друзьями? (эмл.)


[Закрыть]

Прошу, не суди строго, тех, что не знают Бога,

И знавших Его – не суди.

Каждому сердцу – своя дорога,

Каждой душе – своя дорога,

Ибо что ты знаешь о Свете, спящем в чужой груди? (6)

^{(6) L. I. I. V. E. 40:40}

И помолились Финиар и Керни светло о Деретри, и с доброй улыбкой своей отослал Финиар эу к супруге его. Так вернулся Керни к возлюбленной своей, и утешила она его в беседе и улыбках. Ими же исцелился эу. Так обрели эти двое источник целительный, чьи воды сильнее боли и смертной печали, подобно тому, что открыт смертным под орешником их6767
  Возможно, имеется в виду один из тех мифических источников в кельтско-ирландской мифологии, куда, по преданию, погружали раненых, и те получали исцеление, сколь бы ни были глубоки и страшны их раны. Прим. И. Коложвари


[Закрыть], и обрели они целительный источник друг в друге. И много минуло лет, но настал день, когда хватило твёрдости руке Керни держать топор и голосу его – молиться впереди войска своего, а дражайшей его Мибе – следовать за мужем своим во всякий день и час.

И был день и час вскоре после событий тех, когда узнал Финиар о смертельной нужде людей в пределах близ отрога и пошёл туда как крестьянин и плотник, чтобы руками своими восстановить разрушенное и Cловом своим очистить омрачённое. И донесли ученики Деретри Владыке о том, что оставил Финиар Светлый Дом и один пришёл к людям, ибо они видели его. И видел это сам Деретри и знал о пути Финиара, ибо мудрость была его велика, и знание его было крепко. И явился Анкхали на отрог и призвал Деретри явиться перед ним во плоти. И так призвал его к ответу, вопрошая «где Финиар?», Дететри же отвечал ему «не знаю». И смотрел Владыка Смерти на арели, и молчал тот. Тогда позвал Владыка Смерти Нурши и отдал Деретри ненасытной злобе его, и истязал Нурши воплощённого Деретри, и во всех пределах был слышен крик его. Тогда удержал Владыка слугу своего и снова спросил Деретри «где Финиар?», и снова ответил ему арели: «не знаю». И разразился Владыка громом, и поручил погибель его Нурши, и убил тот Деретри, и была его смерть жестокой и долгомучительной, а также последней, как и улыбка на лице его, ибо помнил Деретри её, дарованную ему другом. И ушли Владыка и слуга его в неведении, как и были в неведении о том, что en íl`mad ímhet amórg móē ruahárē mayndúē6868
  Одна улыбка может быть дороже всех сокровищ мира (всего сущего) (эмл.)


[Закрыть]. И возвращался Финиар, и нашёл Деретри вдоль отрога его, и собрал его, и опустился на колени, и молился о нём, и пел ему. Так был Деретри единственным из арели, которого оплакал и проводил сам Финиар. И да исполнится Слово его силой и обретёт душа всепечальная Свет и покой с бессмертной улыбкой своей, как достойно и как подобает другу!

Керни же и Мибе умножили Свет рода своего служением своим и Любовью, им данной. Узнал тогда же Владыка Смерти о служении их и почитании их, и утраченную им Ниамах вспомнил, и милость свою к мужу её, и торжество Любви в роду Щита, и омрачился дух его, и впал в неистовство. Тогда же проклял он род Финиара тысячекратно.