Текст книги "Эйвели. Часть первая"

Звенье восемьдесят первое. Кройне и Имтайлин

Великой заботой и попечением окружил Олений род юного Кройне по возвращении его из плена арели. Но был маленький эу так смущён и напуган, что ни шагу не решался ступить без родителей своих, также, едва услышав голоса Грейль или Эрайе – тянулся к ним, и, прижавшись, мог стоять так часами, не выпуская их из объятий. Много времени понадобилось ему, дабы научить слух свой узнавать эулиен по голосу и лёгкому движению платьев их, прежде чем сердце его прозрело, и научился он видеть им вместо отвратившихся от мира глаз своих. Как ни искали родители Кройне защиты и попечения, не желал маленький эу никого в наставники, кроме спасителей своих, и так были Грейль и Эрайе с ним всюду доброй заботой своей и крепостью своих сердец. Однако был в сердце Кройне чёрный страх, и вздрагивал он, и замирал каждый раз, едва слышал рядом голос Абрина или дыхание его. Его же прежде всех научился он различать по движениям его, и даже присутствие его в одних покоях мог понять, и охватывала тогда маленького эу дрожь, ибо видел он Абрина прежде, до обращения его, и помнил силу его и тот смертный ужас, что внушил он ему. Тогда же не могли ни слова Грейль, ни родителей Кройне успокоить его, ибо одно присутствие этрени ввергало его в ужас, подобный оцепенению и маленькой смерти. И потому просила Грейль возлюбленного своего, едва приходила к Кройне, – оставить их и не приближаться к ним. И так приходилось Абрину быть всегда поодаль, чтобы не испугать маленького эу. И тяготился Абрин виной своей перед ним, и искал прощения, но и приблизиться к эу не мог, и одно его имя вызывало у Кройне дрожь и трепет.

И был день, когда пожелал маленький эу отправиться к Грейль, которую любил и почитал как мать, но не было рядом эулиен, что могли бы отвести его. И встал тогда Кройне и пошёл сам, как помнил, из предела Оленьего рода в предел Ирдильле, а для того надлежало ему спуститься с высот рода своего и через светлейшие залы и многие лестницы перейти в предел Ирдильле, что был на другой стороне Дома его. Высоки и стройны своды Светлого Дома, бессчетным множеством тянутся вверх балконы и коридоры его, и в каждом пределе есть по широкой лестнице, что соединяет их все, и одна, наибольшая, в сердце Светлого Дома, что от самых дверей до башни Финиара вознесёт любого, кто пойдёт по ней. С любовью и заботой вырезана каждая ступень на лестницах тех, сам Эливиен трудился над ними, а потому от самой первой до самой последней – исписаны они посланиями его, девизами и наставлениями к тому роду, в чьём пределе тянутся к небу. Так учат эулиен детей своих и первым шагам, и чтению, поднимаясь по ступеням вверх и читая вырезанное на них. Там любимые песни их и учения Финиара, там и шутки, милые сердцам златокровного народа, и великая мудрость его. Когда же от первой ступени пройдёт маленький эу с наставником своим – тогда уже научается он и ходить, и читать, – так устроен Дом эулиен. Для того же, кто желает спуститься и опустит свой взгляд под ноги свои и без спешки пройдёт по ступеням вниз – иные предначертаны письмена, свои, особенные в каждом пределе. Так, например, на ступенях Ирисной башни прочтёт любой состав напитка из сельдерея с морковью и самых важных настоек и мазей, которые изготовлять научиться должен каждый эу, прежде чем знание коснётся сердца его.

Ákuen im ákuen,

Reánaldar im reánaldar.

Foht kée Íl`,

I táme oül`.

Iyéltar úteri,

Iséndar il`máti,

Íi híol, míen iyín,

Edrímt tiy áiah.

Wir lír/dyenē ül`tentil`

Ístahane víē.136136
  Арки и арки,
  Вверх и вверх.
  Там, где Свет,
  К самому небу.
  Тончайшей резьбою,
  Сладчайшим смехом,
  Дом мой, моя обитель,
  Восхищаешь ты снова.
  С колен поднимешь
  Загрустившую душу (эмл.)


[Закрыть]

Так отправился маленький Кройне из предела рода своего в далёкий предел Ирдильле, и никто тогда не уследил за ним. А так как был эу слеп и слаб, нетвёрдым был и всякий шаг его, и на высокой лестнице не удержался он и упал бы вниз и разбился бы, но был рядом Абрин, что тотчас увидел и подхватил его. И не дал упасть, и руку маленького Кройне удержал. И замер эу, оцепенев, ибо крепка была рука арели, но и была тепла и не причиняла боли. Тогда же опустился Абрин рядом с Кройне, и руку его взял в свои, и губами своими коснулся её, и исполнил ифхёлье. И просил прощения у юного эу за прежнюю жизнь свою и дела свои, а также за всю тень своего народа, что отвратила взгляд Кройне от красот внешнего мира. И долго так стоял Кройне, но вскоре успокоилось сердце его, и позволил он Абрину принять себя в объятья его. Тогда же впервые заплакал этрени.

И был день, когда отвела Грейль юного Кройне на цветущий луг, дабы вдохнул он полной грудью ароматов и жизни его и полноголосие цветущего мира услышал там. Было же это на холмах близ Бейдерлин, и следила эу за маленьким эу неустанно, боясь и на миг отвести глаз от него, и не отпускала руки его, хотя просил эу дозволения её самому пройтись вдоль холма осторожно. И сдалась Грейль молитвенным просьбам его, и отпустила руку его. И пошёл Кройне нетвёрдым шагом своим вдоль цветов, что гудели от жуков и пчёл, под стрёкот и треск июльского зноя. И оказался под ногой его пучок травы, что, должно быть, ненавидел эулиен, ибо не удержал он ногу маленького эу, и поскользнулся он на крутом холме и оттуда упал в воды Бейдерлин. Но, не медля, бросилась отважная Грейль за маленьким эу, и с самого холма спрыгнула в реку, тогда же подхватила она Кройне и из бездны смерти снова вернула его и усадила на берег. Возмутилась тогда эу самоуправстом реки и ненасытной жаждой её. И встала против течения её и укорила её. И обратилась к Бейдерлин с обличительной речью, и говорила с рекой, как с грешницей. Тогда же устыдилась Бейдерлин, и воды свои обратила вспять, и в стыде своём иссохла она. Так иссушила Грейль Бейдерлин верным Словом своим, никто же более не станет добычей её. Отважной же эу поклонимся и мы, ибо её смехом и добрым нравом укрепляются многие и процветают в Свете.

И был день, когда отправилась луна в седьмой раз в Великий поход свой над головой Кройне, и пришёл эу в предел Ирдильле, и нашёл там Грейль и мужа её. Тогда же просил Кройне Абрина быть наставником его, ибо желал он стать столь же сильным и столь же бесстрашным, и просил он арели научить его всему, что знает он сам, и искусству битвы обучить его, ибо желал Кройне встать против тьмы, что страшила его, и лучшего из учителей, чем этрени, вообразить не мог. Никто же из эулиен Светлого Дома не искал учения у мужа Грейль, ибо хоть все и уважали и почитали его, никого не минул глубинный страх Кройне перед прежним этрени. И сказал Кройне Абрину, что желает учиться у него, пусть и будет он единственным эу – учеником этрени. И удивился Абрин, и удивилась Грейль, и немало удивились эулиен Оленьего рода. Тогда же хотел Абрин отказать эу, но был Кройне настойчив и твёрд и тем сломил сомнение его. И так стал прежний этрени Абрин наставником Кройне и искусству битвы, которому с рождения обучен был, стал учить его. И ни Седби, ни Китли, никто из воинов их и всего Светлого Дома не мешал им, ибо никто не владел искусством этрени, и Абрина в запале сечи сторонились все. Сам Абрин же к Кройне был чуток и строг и учил его так, будто не знал эу слабости в теле и прежнего страха. С первых дней вложил арели настоящий меч в детские руки, и к концу года держал его эу высоко и крепко и не боялся его, а через несколько лет, когда подрос и возмужал он, мог Кройне рассечь пушинку, что летела над ним, по одному лишь движению её над головой своей, и мог внезапный удар наставника отразить своего, будь он нанесён со спины или снизу.

Много удивления принёс Кройне светлейшему роду своему и верной гордости народу своему. Так, получив клинок и тон, стал Кройне завидным мужем, ибо с силой его могли бы сравниться лучшие из воинов Седби или сам он, хотя ни разу не пожелал этого. Ловчее же и проворней Кройне не сыскать и ныне ни среди ретенти, ни среди арели Светлого Дома. Но кроме искусства, которым овладел он, удивил всех Кройне своей красотою, ибо из милого эу превратился он вдруг в одного из красавцев Светлого Дома, кому не было равных во время его.

Et hóral` Króyne íderm im irnuítaminar ret líeniē kémiē im ekkil`súruē hói Eráye, anískarmi séam im kéorh imtérvienē ret il`óre Greyl`, im lit ínehi, im lit him ínard ret etréni, im ni tchéal` ret ol anék háol ev mo el`Íi nói, im ílaht no thcénal` ev el`ahár Ánkhaliē.137137
  Так взял Кройне отвагу и щедрость сердца (благородство) от возлюбленного друга и наставника своего Эрайе, неунывающий нрав и твёрдость решений от прекрасной Грейль, и умение своё, и искусство и силу (мощь) от этрени, и не ждал от него никто этого во всём Доме его, и точно не ждали в пределе Анкхали (эмл.)


[Закрыть]

И был день, и призвал Финиар Элигрен в Зал белых свечей, и тотчас откликнулась Элигрен и нашла Кройне подле Финиара, ибо молил эу Всеспрашиваемого отпустить его с ней, так как запрет Элкарита лежал на нём, как и на всяком из рода его. Ни ратной службы, ни учительствования не пожелал Кройне, но разделить путь Элигрен вместе. И сказала Элигрен, что если ищет Кройне славной смерти или доброго слова – то не стоит ему идти с ней, но если ищет ветра в кудрях своих и долгой разлуки с теми, кто дорог, а также ночи без сна и смерти в подругах, то примет его Элигрен, раз желает Кройне. И ответил Кройне, что желает ветра и смерти в друзьях. Тогда же пытался вразумить его Финиар, ибо хоть и крепким воином сделался Кройне, но слеп был, как и прежде, и в месте новом не мог ходить без опоры, а потому великой опасностью могло обернуться желание его следовать с Элигрен, что не искала спасенья себе и лёгких путей. И сказала Элигрен, что будет горда подобной опекой, если отпустит Финиар Кройне с нею. Но сказал Финиар, что нуждается сам эу в защите, и возразила Элигрен. – Разве сможешь ты уберечь его, если не видишь его нужды в защите? – спросил Финиар воспитанницу свою. И ответила Элигрен: – Если я так слепа, то среди двух безумцев хоть один будет зрячим. И не стал Финиар спорить с ней, огнесмиренной, ибо блестели глаза Элигрен, и тщетноусерден был бы спор его. И отослал Всеспрашиваемый эулиен, но согласия своего не дал. Тогда же молил Кройне Элигрен, и условились они встретиться вскоре у врат ретенти, позади Светлого Дома. И вошла Элигрен в покои свои и нашла Онена там стоящим за молитвой своей. Тогда же принял многозаботливый Онен в объятья прекрасную жену свою, и склонила она голову на грудь его и сказала мужу: – Нет покоя в этом мире, лишь на груди твоей есть покой. И ответил ей Онен: – Нет покоя в груди моей без улыбки твоей, что освещает мой день. Как же усмирить мне влюблённое сердце моё, если крадут другие улыбку твою, пока ты так далеко, ведь без улыбки твоей и моей не родиться? И с улыбкой ответила Элигрен человеку так: – Тот, кто посмеет украсть улыбку с лица твоего – повинен смерти! И, улыбками светлейшими осияв друг друга, простились они. И оставила Элигрен Светлый Дом и ушла с Кройне, как и условились они, и снова не знал никто ни пути, ни дороги её, лишь то, что служит она человеку и выше долга не ведает сердце её. Тогда же вернулся Онен к молитве своей и к соследованию жене своей обратился. И сердце своё направил вослед ей, дабы слышать ветер, что свистел в золотых кудрях её, и дыхание её слышать. Но услышал лишь слова сердца Элигрен, обращённые к нему самому:

О лазоревые небеса твоих глаз,

В них я птицей летаю свободной.

Как нет жизни птицы без неба,

Так нет мне её без взглядов твоих!

И искал Финиар Элигрен, и искал Кройне, и не нашёл их, ибо сбежали они. Тогда сказал Финиар Элигрен в сердце своём: – Irím írnuh` kowb véllenē, véllen írnuh`en kowb móiih`ē. O on eyndú tíik ánumh, – te qum tíik véllen?138138
  Закон нужен для правил, правила нужны для покоя. Но если покой тебе неведом – то зачем тебе правила? (эмл.)


[Закрыть]

Люди видят глазами и по глазам видят. Чьих глаз не видно им – того страшатся, чей взгляд не пойман – того не существует. Пусть же будет твой взор опущен, проворен и украдок, как куница.

Того, кто идёт и движется, замечают люди, того же, кто неподвижен – не видят, подобно змеям. Встань и смотри, хоть среди толпы встанешь – не разглядят.

Всё, что делается медленно или долго – не для взора их. Детям подобно, не выносят взоры их скуки. Если будут твой труд и движения спокойны и монотонны – не обнаружишь себя, ибо не задержится на тебе взор человека.

Улыбкой прежде себя не выдавай, цветёт пусть мирно в садах сердца. Едва же расцветёт неосторожно на губах твоих – погублен весь сад быть может за нею. По улыбке узнают тебя и не простят её роскоши и лёгкости её, а потому – береги её для спасения.

Львы убивают косуль как добычу. Рвут справедливо всех, кто слабее. Чуют страх и слабость чужую, так и находят жертву свою. Люди как львы. Убей в себе страх перед ними, иначе косулей в обеденный час у львов оголодавших окажешься в людях. Учись быть сильнее. Научись скрывать эту силу. Слабейших – всегда убивают. Сильнейших – боятся. Пусть не знают тебя, будь им братом и ровней. Легче пройти весь путь человеку, опираясь на друга, чем подниматься на высокую гору с мудрецом или горцем.

То, что не названо – люди не знают. Непоименованное – не помнят. Не имея имени – не будешь раскрытым. Не имея имени – не существуешь. Молчанием облекись, как прочной кольчугой, ибо того, кто молчит – также не видят. Да сослужат тебе смирение и терпение добрую службу! (1)

^{(1) L. I. I. V. E. 5:21—26}

Так, всецело доверившись Элигрен и пути её, состранствовал с ней незрячий Кройне, и вскоре принесли птицы и вестники Светлого Дома новые песни народа Адамова о подвигах их и инги, в которых без труда узнали эулиен странников своих, не признающих правил.

Был под Элигрен верный конь её Регелис, свободное дитя мирной земли, и был под Кройне Азýр Мáну [Azúr Mánu], гордый ивруг с золотой гривой, что приготовила Элигрен для юного эу. Мудр и силён был Азур Ману, но не покладист. Трудно было юному Кройне управиться с ним, потому что решал Азур Ману сам, куда следовать и когда остановиться. Рад был Кройне такому другу и многое позволял ему. Он же и прозвал Азура – Ману.

И был день, когда, сговорившись, напали арели под видом людей на селение смертных и многих готовились погубить там. Но были рядом Кройне и Элигрен, и пришли на помощь и так вдвоём встали против всех арели. И увидел их предводитель воплощённых и испугался, а потому повелел воинам своим в пылу битвы разделить эулиен, дабы сражались они поодаль, ибо, разделённые, были они не так страшны. И оттеснили арели Кройне от Элигрен, и потеряли эулиен друг друга из виду. И бился Кройне, как лев, бесстрашно и верно, ибо и во всём шуме сечи слышал движение каждой стрелы и каждого меча, каждое движение ощущал кожей и намерения арели сердцем видел, а потому не мог никто и подступиться к нему. И видели это арели, и поднялся ропот среди них, и испуг сошёл на них, тогда же призван был ими сам Нурши, тень над тенью, и вышел он из мрака своего и рыскал по полю, дабы найти Кройне. И заметил его конь эу Азур Ману, и встал на дыбы, и разметал арели, что были рядом, зубами своими, и понёс седока прочь. Напрасно кричал ему Кройне остановиться и тянул за поводья, – отказал гордый ивруг в повиновении эу и спасал его так, как решил сам. Так осталась Элигрен одна на поле сечи, и сомкнулись арели вокруг неё, и, увидев Элигрен, ушёл Нурши в тень свою, ибо устрашился огня в глазах эу. Было это на землях Лливéллина [Llivéllin], короля людей. И на третий день, когда продолжалась битва, пришли на шум сечи воины его и нашли поле брани и следы её, и лишь один юноша был там и хоронил павших. Тогда развернулись воины и донесли королю, что был некто и разбил врагов их.

И был день, и принёс Азур Ману седока своего ко двору Лливеллина, и через ворота и стражу гордо пронёс его в сердце замка. Окружили тогда люди юного эу и весьма удивлены были, ибо нашли на нём следы сечи ожесточённой, но не нашли ран, и увидели, что слеп воин, ибо белая повязка была по-прежнему на глазах его, и белые одежды его были чисты и почти не замараны кровью. Тогда сняли люди Кройне с коня его и отвели к королю. И принял Лливеллин эу как почётного гостя, ибо не узнал в нём эу. И поил его вином, и угощал яствами, и расспрашивал много. Но просил эу лишь чистой воды, и ни к чему из еды не притронулся более. Оценил его скромность король, и гордость смертных взыграла в нём. Стал он хвалиться перед Кройне богатством своим и властью, соблазняя его пойти к нему в услужение. Был Лливеллин силён, и власть его была крепка. Не знал народ при нём раздора и голода. Справедлив был король по разумению своему, но по слабости смертных – охоч до богатств и славы. Окружил Лливеллин себя поэтами и певцами, чтобы пели ему и восхваляли его, им же платил он вином и золотом щедро, дабы всякий раз прославляли род его и благословляли его. Их же позвал он, дабы развлечь Кройне. Но не впечатлили эу певцы смертных, ибо при всём искусстве их – не было правды в их стихах и песнях. Тогда рассказал Лливеллин Кройне о широте и богатстве своих земель, о щедрых урожаях с полей своих и о хитрых купцах его, что торговали в портах по всей Хайнуи, о стрелках и могучих воинах, что верно служили ему. Но смиренно и внимательно слушал его Кройне и ничего не ответил. Тогда велел король привести невесту свою, дабы ею похвастаться он мог перед гостем. И привели тотчас её слуги из заточения. Был Лливеллин до власти жаден и щедро платить был готов, чтобы удержать её. Близко было сердцу его учение Неоглашаемого, но не желал он войн на земле своей, и не искал эулиен в королевстве своём, и расправы не чинил над ними. Однако, зная природу их, нашёл Лливеллин в селении одном семью эулиен. И была в той семье красавица дочь, с именем Имтáйлин [Imtáylin], дева с глазами цвета чистых озёр. Тогда пришёл с воинами своими Лливеллин к семье её и требовал отдать ему Имтайлин, но не желала она, и отказали ему. И тогда убил он отца Имтайлин, и мать её, и всех братьев её, что встали за честь её, и похитил эу и увёз в замок свой, ибо через бессмертных детей от эу желал он продолжения власти своей и укрепления её. Но противилась эу браку их, ибо не было в её сердце Любви к Лливеллину, и горько оплакивала она внезапное сиротство своё. И многие из воинов и приближённых короля возжелали эу за красоту и чистоту её, но сурово Лливеллин обошёлся с ними, потому как считал эу своей. Однако многие, кто видел её – пожелали её, и лишь то, что называл король её невестой своей – берегло её и охраняло её. Потому запер её король в высокой башне и приставил к ней слуг, чтобы исполняли всякое желание её, но ничего не просила эу, ни даров, ни платьев, и не принимала еды, лишь пила воду. Но вот привели Имтайлин по приказу Лливеллина, и представил король гостю невесту свою, и соединил их беседой, и рад был ублажить гостя ею, ибо живо откликнулся Кройне на голос Имтайлин. И оставил их вскоре король и отдался вину и шуму пира, эулиен же в учтивой беседе были рядом, и удивлена была эу начитанностью Кройне и знанием многих стихов и песен, его же скромностью и чистосердечием покорена была Имтайлин. И рад был Кройне беседе с эу, ибо не знал прежде отрады, подобной той, и сияло сердце его, как Измаиль, и слова лились из него подобно буйным ручьям, и не мог Кройне остановить их. И смеялась Имтайлин, забыв о горе своём, и улыбался ей Кройне, ибо улыбки своей скрыть не мог. И, прав был король, был доволен гость его этой беседой, ибо впервые за жизнь эу воспарил дух его к самым вратам Эйдена, и сердце его билось в золотые ворота его.

В садах Эйдена нежности такой

Не знает солнца луч златой.

Залива Аэн синева

От глаз её посрамлена.

О, что за дивный сей цветок,

Чей так желанен пчёлам сок?!

И за который почтёт за честь

Любое сердце встретить смерть.

И розы гордые, и нежный амарин —

Поблекнут рядом, не сравнившись с ним.

И верит каждый – спасеньем обернётся

Роса цветка, которой он коснётся.

И был день наутро после пира, и искал Лливеллин гостя, и нашёл Кройне в беседе с невестой своей, ибо мало им было шумного пира, и ночи, что пришла за ним, и расцветшего утра пришедшего дня. И увидел человек, как улыбается Имтайлин и как светел взор её, и услышал, как смех её звонок, и совершенную нежность увидел её, с которой едва касалась она рук его гостя. Тогда прогневался король, и пришёл, и разлучил их. И велел бросить Кройне в темницу, а эу опять заточить в башню. И удивились люди короля делам его, и спрашивали его о судьбе Кройне. Тогда решил человек не убивать его, но устроить смерть ему по закону и праву, ибо был уверен в решении своём. А потому созвал турнир и лучших воинов своих, и обязал Кройне явиться на него, и поставил Óуинна [Ówinn], племянника своего, против эу, потому как был Оуинн во всём краю том – сильнейшим из воинов, и боялись его. Он же не знал поражений во всех турнирах и в каждом сражении покрывал себя славой. Уверен был в нём Лливеллин, ибо не знал Кройне и искусства его. Была лишь беда в том, что был Кройне эу, и никак он не мог убить человека.

И затрубили рога, и взвились знамёна, тогда же поставили перед замком шатры и трибуны, и собрался народ посмотреть на искусство воинов. И выходили они и бились насмерть, и решал король судьбу поверженных, и всякое решение его приветствовал народ криком своим. И вот приказал Лливеллин привести Имтайлин и посадил её рядом с собой, и приказал страже привести Кройне и дать ему коня его и броню, какую он пожелает. Но отказался эу по обычаю своему от всякой брони и щита и друга своего Азура Ману побоялся вести в бой, ибо испугался эу за жизнь его. А потому взял лишь меч свой, с которым пришёл, и повесил его себе на пояс, и вышел так против Оуинна, с мечом и пешим. И просила Имтайлин жениха своего остановить турнир, ибо испугалась за Кройне, но непреклонен был Лливеллин и огласил тот бой. Тогда же прочёл Кройне молитву свою, и душу и жизнь Создателю своему поручил, и стал весь слух и каждое движение ловил вокруг. И услышал эу, как поднялся шум и покатился вдаль, и стук копыт, что идут по песку, услышал. Был Оуинн во всём величии своём – в золоте и железе. Сверкающий меч висел у седла его, и щит его был в руке его, в другой же руке держал он копьё, что было остро и пело тонко. Его же песнь узнал Кройне. И встал эу, и опустил руки, ибо не желал боя и не смел поднять меч против человека. Но не остановился Оуинн и погнал коня своего, и пустил копьё прямо в эу, и прошло копьё насквозь через Кройне, и принял он его как воин, не дрогнув. Когда же приблизился Оуинн и спешился рядом – упал Кройне на колени пред ним, ибо не мог уже стоять на ногах. И повелел Лливеллин Оуинну закончить жизнь Кройне, и опустил эу в смирении кудрявую голову свою под меч человека. Но упала тогда Имтайлин в ноги королю своему и умоляла его пощадить Кройне. И так как видел Лливеллин тяжесть раны эу и верность скорой смерти его, – пощадил его. И упал Кройне, и пришли люди, и в дальний шатёр унесли его и положили там. Тогда же пришла туда Имтайлин и нашла эу едва живым. И поднялся король, чтобы отпустить всех, но зашумела толпа, и вышел к нему юный воин с рогами на шлеме своём и требовал битвы с самим Лливеллином. И зашумел народ, и поднялся народ, и так не смог Лливеллин отказаться. И взял он свой меч и облачился в латы, и вышел так против юного воина, и бились они, и бились долго, так что никто не мог отвести взора от битвы их. Тогда же оставалось в Кройне дыхания жизни совсем немного, и никак не могли остановить текущую кровь его, и потому ушли слуги за новой тканью и чистой водою. Но не стала ждать их эу Имтайлин, и взяла Кройне и помогла подняться. И как умела перевязала рану его, и подставила эу плечо своё и руку его перекинула через плечо своё, а другой рукой взяла руку его, и направляла его и поддерживала так. И ушли они вдвоём из шатра и скрылись. А вскоре оставили замок Лливеллина далеко позади и поспешили прочь. Когда же отошли они так далеко, что не видели шпилей замка и шум его не долетал до них, ослаб Кройне так, что не мог идти совсем, и просил Имтайлин оставить его, иначе так далеко не уйдут они, и погибнет эу вместе с ним. И сказала Имтайлин, что будет ей в радость даже смерть рядом с Кройне. А потому опустилась на землю и голову эу положила на колени свои. Тогда же оставило первое дыхание жизни юного Кройне, и будто заснул он. Имтайлин же обратилась к Богу и жизни их поручила ему, и попросила Его о любом чуде. Тогда же шумел народ и кричал громко, потому как бились Лливеллин и юный воин, и казалось всем, что силы их равны, и не будет никогда победителя среди них. Но вот увидел Пылающий, что отвёл король свой меч для удара, тогда же мог бы Пылающий поразить его. Но была беда в том, что был Пылающий эу и никак не мог убить человека и лишить народ короля их. А потому лишь взмахнул мечом и сбил корону с головы короля, и меч свой вонзил в песок по самый эфес. Удивился Лливеллин поступку воина и ненанесённый удар оценил его, но поднял меч и подвёл его под шею эу. Однако был Лливеллин разумен и справедлив, и благородство было не чуждо ему, а потому он опустил свой меч и поклонился воину. И поклонился Пылающий королю людей, взял меч свой и удалился. И взяла Элигрен коня своего и коня Кройне в конюшях Лливеллина, и поспешила прочь на зов, что слышала в сердце своём. И гнала Регилиса, и подгоняла Азура Ману, и так вскоре добралась до места того, где ожидали смерти или спасения Имтайлин с Кройне. И посадила Элигрен Имтайлин на коня Кройне и самого Кройне усадила впереди неё, и сказала коням нестись во всю прыть, и послушались они её и помчали эулиен прочь оттуда. И так оказались вскоре эулиен у врат Светлого Дома, где родители Кройне, Финиар и Элкарит ожидали их. И приняли тут же безмолвного эу из рук Имтайлин и в Ирисную башню отнесли его. И закрыли лекари двери за Кройне и не впускали к нему ни отца, ни мать, ни самого Элкарита. Обратились тогда эулиен к Элигрен, но рассказала им Имтайлин всё как было, и скрепили эулиен в молитвах сердца свои.

Спасение человека не есть великие подвиги рыцаря, но тихие мелочи каждого дня: не дать упасть и подхватить, отговорить от ошибки, не дать споткнуться, удержать, направить, подать руку, не дать усомниться, поддержать, встать рядом, заслонить, укрыть, промолчать, улыбнуться… (2)

^{(2) L. I. I. V. E. 25:32}

И отвёл Финиар Элигрен в покои свои и на свечу Кройне указал ей, она же сияла ярко и капала воском. И поцеловал Финиар руки Элигрен, ибо понял, что сделала она для людей и Кройне, и принял эу в объятья свои, и только так успокоилось сердце его.

И был день, и призвали лекари Имтайлин к Кройне, ибо того пожелал он. И спросил Кройне, не устыдится ли эу изъянов его, если станет он мужем ей? И ответила Имтайлин Кройне, что ничего не знает об изъянах его. А потому вскоре был день амевиль их и праздник во всём Светлом Доме, и Свет его был велик, и радость его была велика, и были Грейль и Эрайе подле воспитанника своего. И Элигрен с Оненом были с ними. Тогда же передал Абрин руку Имтайлин Финиару, и соединил Всеспрашиваемый руки Имтайлин и Кройне, и опустились все тогда на молитву, и благословил Финиар союз влюблённых, и поднялись с колен Имтайлин и Кройне уже женою и мужем, и не знала предела светлейшая радость их. Тогда же поднесла искусная Кихин свой дар Кройне и дала ему меч, что с благословляющей молитвой выковала для него. И́нирне [Ínirne] – Видящий – называют его, и во всём тот меч под стать Кройне – и звонок он, как поющий ветер, и длинен, и сверкающ, как луч восходящего солнца. И знают его арели и боятся, и проклинает его Бессветлый каждый день во мраке своём, ибо пожелал Кройне продолжить свой путь и странствия вместе с Имтайлин, что стала щитом и глазами его, и велел Финиар старшему сыну своему отпустить их, так как знал и видел, что ничего не грозит Кройне более, ибо рядом с ним Имтайлин, и он рядом с нею. Тогда же покорился Элкарит отцу своему и благословил эулиен, и отпустил их. Его же, Златовласого господина Оленьего рода, благодарит весь мир за смирение и мудрость, ибо великий дар был пожалован миру тогда.