Текст книги "Эйвели. Часть первая"

Там где гремел бой – теперь тишина. Там где была кровь – трава теперь. И сто лет родиться ей ещё красной от крови, пролитой в день сечи. Слёзы эулиен полили её. Молитвы эулиен поддержали её. Подняла трава стебли свои и корнями землю подняла свою. И покрыла мирная земля всю скорбь и страх. И приняла в себя погибших всех без разбора. Ибо всему есть конец. И миру и сече. И тьме и Свету, когда очерчены они в плоти. Ибо когда был бой – пришёл Эрайе без меча своего в белом платье своём к Анкхали. И сказал ему, что жесток он, вынуждая его народ биться, ибо часть эулиен устала и всем сердцем не желает боя, другая же часть будет биться до скончания времён и так отдаст власть смерти. И сказал Эрайе, что принёс себя Владыке как дар и залог, и может взять он его взамен мира, ибо достаточно крови для мирной земли на этот день. И согласился Бессветлый и взял Эрайе, тогда же вмиг обратились арели в чёрный дым и ушли в тень свою, а убитые остались, и не было на поле сечи и места для льняного семени без крови и плоти, погубленных в бою. Тогда же оплакали эулиен убитых своих, и скорбный труд начала Амахейлах, но скуден оказался он в день тот.

Тогда же вернулись эулиен в обитель свою, и вышел Финиар к ним, чтобы утешить их. И молчали они, и лишь смотрели друг на друга. И спросил тогда Абрин: – Где друг мой, Эрайе? И бросился тогда Финиар в покои свои к свече его. Она же трещала и сверкала, и слабел Свет её. Тогда повелел господин Светлого Дома найти мать его, но лишь Западный ветер знал дороги её, и никто не мог знать, где Элигрен. Она же была тогда на полпути к обители печалей. И в сумерки, когда стоял в Светлом Доме прощальный плач, принесла Элигрен сына на руках своих и положила его в ноги господину своему. И сказала ему: – Evhéme híol, íiydet-é! Níe ek korē im íszē, ke évildarenil` Eráye ret ek, ke no féohim. Kevh níe im úraniē evkóne nórenē ra el`tént el`mórtrental`, átu ko nóin hi ókturuhital` nívhi. Evhéme híol, íiydet-é! Ev el`kéarn tíel` hímuen féorē mo éulien. Ev kéel`h a féor tíil, on nih ev el`íl`mad, el`féortne móē?115115
  Господин мой, утешьтесь! Нет такой боли и страха, что заберут Эрайе у той, что он служит. Как нет и плача среди людей по битве минувшей, ибо для них я сдержала её. Господин мой, утешьтесь! В крепости вашей ищут защиты все эулиен. В чём же крепость ваша, если не в улыбке, охраняющей всех? (эмл.)


[Закрыть] И улыбнулся ей Финиар, и поклонился ей. И снял одежду свою и накрыл ею Эрайе, и поднял его, и забрал в покои свои, и трудился над ним сам много дней. Когда же пришёл срок, то отдал Финиар эу жене его и матери, и был это их прежний Уолли, если и можно быть прежним, узнав то, что узнал он, и после того, что сотворили с ним.

Звенье семьдесят третье. Плоды полей близ Тумраг. Ильхин и Каэри

И вернулись эулиен с полей близ Тумраг, и ожидавшие возлюбленные встречали их. И пришёл Аркхиэ к мудрейшей жене своей и уронил свою голову на колени её, и плакал горько. И вышла прекрасная Грейль встретить мужа своего, и ужаснулась виду его, и упал он ей в ноги, и не смел поднять головы от коленей её. Тогда же опустилась она рядом с ним, и возликовало сердце её от улыбки Абрина, что расцветала перед ней, и увела она его, и разоблачила его, и одела в одежды белые, и нежностью, данной ей, усмирила боевое безумство его. И пришёл Халму в покои жены своей и нашёл её там, многопечальную от потерь её. И не смел смотреть на неё. Она же спрашивала его, отчего он так тих? И спросил её Халму, простит ли она ему его сладкую дружбу с сегрой его и дела их, совершённые на поля боя? И не ответила эу мужу, но как тихий Свет пришла в объятья его. И обнял её Халму.

Я же лишь лодка

В руках Океана,

О возлюбленный муж мой,

В объятьях твоих.

В объятьях же утешились любящие, ибо был арели силён и безумен в сече так же, как и наедине с возлюбленной своей. И вернулся Седби к жене своей и упал без сил. И лишь Любовью своей и заботой утешили жёны мужей своих и матери сыновей своих. Тогда же прислал Неоглашаемый к дверям Светлого Дома кожу Нуата с тоном его и возлюбленной его, и принесли их эулиен родителям его, тогда же силы и крепость оставили их. И пришла в Светлый Дом тишина с полей близ Тумраг, и на многие дни погрузилась обитель эулиен в безмолвие.

Когда же ещё гремела сеча и стояли звон её и стон – была верная Элигрен на месте своём, не давая разойтись битве, дабы не коснулась она селений человеческих и не пришла в них. Тогда же стояла она одна против воинств поименованных. И знала, и видела, и чувствовала в сердце своём, как знает и видит лишь мать, что идёт сын её на погибель свою, ради народа своего и мира на земле своей. Но дабы спасти его, надлежало Элигрен оставить попечение своё о народе смертном и остановить Уолли. Когда же разрослась сеча и забрал Владыка сына Элигрен, знала она и чувствовала сердцем своим весь страх его и боль его, тогда же возопило материнское сердце в ней спасти сокровище его, но нет благодарности в роде людском для дочери Виэльлине, не отступившейся от долга своего в тот страшный час. И да охранит Господь всякого от нужды выбора её! Im ta féortil` Íl`tankа́n erk ret írnuitamē evrа́mē nívhi! И да охранит Господь всякого от нужды выбора её! Ибо нет ничего страшнее.

Ты освободила меня от страха.

Ты освобождаешь меня от страданий.

Нет больше боли и смертной тоски,

Ибо ты улыбаешься снова.

Твой солдат, я не знаю печалей иных,

Чем бессилие быть всякий час

Полноправной улыбкой твоей.

Когда же закончилась битва и принесла Элигрен сына своего Финиару, и забрал он его, то внёс Уолли в покои свои и положил там. И звал Эрайе, и говорил с ним, и три раза приходил эу в себя и тут же уходил снова, не узнавая господина своего. Когда же в третий раз закрыл он глаза на руках Финиара, развернул Всеспрашиваемый одежды свои на Уолли и ужаснулся. И позвал тогда Эликлем и Дууда, и Иеи также. И пришли они тотчас, и спрятала Эликлем лицо за спину отца своего, и побледнел Дууд. Тогда же просил Иеи всех отойти и дать осмотреть ему эу. И когда поднял руки от него – были они все в крови. И спросил Финиар о том, что сотворили с ним. И ответил Иеи, что по свежести ран может сказать он так, что прежде связали руки его за спиной и подвесили за них на дыбе, и надругались над чистотой его, и оскопили его, затем пускали кровь ему, и потерял он её много, и после били хлыстом в неприкрытую грудь его, ибо вся она в ранах. В них же следы кожи человеческой, из которой был хлыст (1). И прогнал тогда Финиар всех из покоев своих и запретил всем входить в них, кем бы они ни были. И долгие дни трудился над Эрайе, пока не вернулось дыхание жизни в грудь его и не утвердилось в ней. Тогда же привёл Финиар Эрайе к отцу его и Фиэльли, но не узнал он их, как не узнал и Грейль, сестру свою, и никого из прежних друзей своих, и никого из рода своего. Тогда привели к нему Иниам – и наполнились глаза Уолли слезами. И спросила Иниам: – Evht tiy íne?116116
  Узнаёшь ты меня? (эмл.)


[Закрыть] Он же ответил ей: – Em.117117
  Да (эмл.)


[Закрыть] И спросила Иниам эу: – Ki hi?118118
  Кто я? (эмл.)


[Закрыть] Он же ответил ей: – Il` híol, íeē el`háen kéarn im illítie, tiy Íniam, íl`mu míen.119119
  Свет мой, жизни моей крепость и оправдание, ты Иниам, жена моя (эмл.)


[Закрыть] И рассказал ей, что когда истязали его, чувствовал он Любовь её и как держала она его в теле его и не дала упасть перед Анкхали, ибо всегда знал Уолли, что Иниам рядом. И подтвердила Иниам, что всё это время, от начала битвы и до сего дня, соследовала ему в сердце своём и, не отходя, молилась у дверей в покои Финиара, когда принесли его. И сказала Фиэльли, что истинно это так, ибо сама приносила еду и питьё несчастной эу, ибо не поднималась она с колен дни и ночи в молитве о муже своём. Эрайе же сказал, что знает о том, так как слышал голос Иниам в сердце своём всё это время, и видел Свет её, и не боялся, и шёл на них. Тогда же приняла Иниам мужа своего в объятья, и утвердились в жизни сердце его и дыхание. Но долго ещё кошмары преследовали несчастного эу, и приходила Иниам к мужу своему и ложилась с ним, и пела ему, как поёт мать для дитя своего, и засыпали они так, держась за руки. Когда же успокоился рассудок Эрайе, умолял он Иниам отпустить его, ибо уподобился Бессветлому, омрачённый им, и корил себя, и не смел даже дышать подле жены своей, полагая, что одним дыханием своим наносит эу тяжкое оскорбление. И говорил Эрайе: – Отпусти, о светлейшая эу, ради прежде принесённых клятв, ибо я – бессветлый позор твой! Но удержала его Иниам и отвечала мужу так: – Как говоришь ты, что бессветел, о славнейший из славных и достойнейший из достойных, муж мой, родной мой Эрайе?! Разве не амевиль соединил нас и весь мой Свет стал и твоим Светом? Не отпускаю тебя, о возлюбленный мой, о герой мой, мой господин, родной мой Эрайе, ибо как я, простая эу, расстанусь со Светом своим?! И говорил ей Эрайе: – Я навлёк позор на чистоту твою бесчестьем своим, и нет мне места в Светлом Доме, не помнящему ни отца, ни матери. Отныне тень я, губительная для чистейшего твоего Света, и не быть благословению Господа с тобой, пока я рядом! И тогда ответила эу мужу так: – Трижды благословил меня Господин Садов (2), о родной мой, о зеленоглазый воин Эрайе! Первый раз благословил Он меня в тот день, когда я повстречала тебя. И второй раз благословил Он меня, когда назвал меня ты своей женою, и был третий раз, когда благословил меня Создатель – в день, когда вернул мне тебя живым, о отважный лев мой, о крепостей крепость и светочей светоч, о родной мой Эрайе! И тотчас принесла себя Иниам мужу в ифхёлье и не позволила ему уйти, но была с ним и днём, и в ночи, когда тени минувшего особенно жестоко терзали его. Её же Любовью и заботой возвращён был Эрайе роду своему, и память вернулась к нему, и сила его, и прежний Свет его. И вскоре ветры мирной земли вдохнули в него прежнюю жизнь, и сожаление с болью покинули сердце Уолли, и зажгла мирная земля свой огонь в глазах эу, и её улыбка расцвела на лице его, ибо он по-прежнему был нужен ей.

^{(1) от скуки и злобы, точившей его, от ненависти своей к непокорным эулиен и людям, поставленным выше него самого – развлекался Анкхали тем, что надевал шкуры животных на пленников своих или разоблачал их донага и гнал как зверя, ибо любил жестокую и кровавую охоту, тогда же все приспешники его гнали пленника как зверя, пока не был он убит или задран псами их. Или, прогневавшись, а также от бессилия, обращал Владыка неугодных ему в формы, несвойственные их имени, или лишал имени вовсе, так что утрачивали они его навеки и забывали его. Также мучил он пленников на любовном ложе, пока не оставляло сознание их снова и снова, и так истязал их до последней смерти их. И многие из арели следовали ему и утешались так же, а кроме того, желая досадить эулиен – бесчестили и испытывали род человеческий, ибо прошло время мира между ними. Оттого сторонятся арели и люди, и эулиен, ибо удел их – тень. Oh térlenirt híol ékhi, ni rétishitil` íne ívelletē! Ni ímvetil` ísmúnleism aníil`i ev íise! Ni ímvetil` im Íl`minē níhi im amáyndahi! Im Tiy, oh Íl`tankán, on, Ídemen, kíel` míel ínen – ni ímvetil` ísmurtil` ev el`kéarn Tíel` ev erk el`f`íh íē!}120120
  О взор мой слабый, не лиши меня благородства! Не дай обмануться бессветием в тени! Не дай и Надежды пустой и бесцельной! И Ты, о Создатель, о Творец, кому [посвящено] моё имя – не дай усомниться в крепости Твоей во всяком дыхании жизни! (эмл.)


[Закрыть]

^{(2) так иногда именуют эулиен Творца земли, неба и соцветья всех миров, владыку Эйдена.}

Árdait-é nur Íl`i ín’ni, átu te urt tíil. Ánerk ni ánamt ti imh ídarilini, on íl`madat – ek tíel hála, oh érihii éul! Duh hímuenal` el`kéarnisulen ímaen úranien im réstihitienanei úrahē, im ten, ke thce nívhi, tiy a hídremtal` éah ü el`hédre el`isúla – ü el`íl`mad ín’ni. Ek a, ke ímvetal` níi mo mayndú urt tiy.121121
  Порази тьму Светом своим, ибо это обязанность твоя. Никто не заставляет тебя быть счастливым, но улыбаться – таково твоё сражение, о миролюбивый (миросердечный) эу! Пусть ищут твердыни свои смертные, и лишённые смерти, и те, что ожидают её, ты же воздвигнул мир на камне несокрушимом – на улыбке своей. Той же, что дала ей право, всем миром (всем сущим) обязан ты (эмл.)


[Закрыть] (3)

^{(3) L. I. I. V. E. 40:48}

Был же день, когда вернулась Элигрен в Светлый Дом. И искала, и нашла сына своего на балконе над входом, и он смотрел на сад. Тогда же хотела она подойти к нему, но не решалась, ибо тёмная скорбь удерживала её, и она лишь смотрела, он же вскоре заметил её, и обратился к ней, и подошёл к ней, и поручил себя рукам матери своей. Он же сказал ей: – И я бы не смел поступить иначе. И улыбкой своей, пришедшей светло и чисто, снял груз с сердца Элигрен и так вошёл в объятия её, её сыном Уолли, и приник к сердцу её, к Свету её. И вскоре двое стояли они на балконе и смотрели на сад молча. И каждый из них соследовал нуждающемуся в тот час человеку в сердце своём.

Тогда же омрачился Анкхали в тени своей, ибо думал, что погубил эу и уязвил Свет Пылающего, которого полагал отцом его, как и все, кто знал Элигрен и видел. И страдал, и гневался, и вверг в скорбь и трепет всех, что служили ему. Ov áke: tem míel torn Íl`i úrushur: Tiy imhím hímu nói úrahē im evrámil` skr/dúeh`. Im ávre béil` níi. Im íyenil` etkém ü el`íl`madan wer felúri kowb ítamē nói. O ev ithcm béiane tíil` kowb úrahē, úruil` ev el`Éligren ínii Il`. No a im ardáil` tíe ev ítam im ta núahtil` ne ev el`völ`en tíah`, kevh nih antáreil` tiy antár. Átu hi et úru, im níe wh ti el`tórn úramorē. Úmi a im íterlenil` ti énnamartan ítam ev el`íl` el`iyín.122122
  А посему вот моё другое Светлое пророчество (пророчество света): Ты будешь искать его смерти и выберешь время. И место определишь ей. И придёшь туда на рассвете со стрелой для сердца его. Но в минуту, положенную тобой для смерти, узнаешь в Пылающем женский Свет. Он же и поразит тебя в сердце, и да очистится оно в слезах твоих, как ни восставай ты против. Ибо я так вижу, и нет у тебя иной дороги. Тогда же и приведёт тебя бьющееся сердце к светлой обители (эмл.)


[Закрыть]

Случилось же так, что вскоре узнала безутешная Амахейлах, что не только скорбь и плач принёс возлюбленный муж ей, вернувшись с полей близ Тумраг, ибо исполнилось чрево её новой жизни, и так поняла эу, что ждёт ребёнка от мужа своего. И тогда же сказала ему, и вернулась Надежда в глаза Халму, и Свет лёг на лицо его. Тогда же весь род их окружил Амахейлах заботой своей и поддержкой, и в срок, положенный ей, родила она двойню, и пришёл Финиар к ним и взял дочерей из рук отца их. И дал имена им И́льхин [Íl`hin] и Нив [Niv]. Тогда же рассеяли они скорбь родителей своих звонкими голосами своими и Светом своим утешили отца и мать, ибо взяли они всю красоту от отца своего и добрый нрав от матери-эу.

Прежде всего, по заботе родителей своих, поручили Халму и Амахейлах дочерей учителям Оленьего рода, и заботе рода своего, и опеке всесветлой Эликлем, и всюду сами были с ними и добрыми трудами Любви своей окружили их.

Когда же пришёл час – проснулось знание в сердце Ильхин и наполнило его. И пришла эу к Финиару просить отпустить её, дабы взяла она путь свой и так послужила людям. Долго противился Финиар, заботясь о сердцах родителей Ильхин, но по твёрдости её смилостивился и отпустил юную эу. Тогда же призвал он к себе Амахейлах и Халму и до дня возвращения Ильхин велел им жить при его покоях и разделять с ним труды его, в них же успокоились сердца родителей Ильхин и обрели поддержку и покровительство Финиара.

Была рождена Ильхин от Амахейлах, дочери Фьихлие, дочери Эликлем, дочери Финиара, и от Халму, вернейшего мужа Амахейлах из рода арели, по исходу, на мирной земле, в Светлом Доме, в Сумеречные времена.

Крепкая мудрость сердца и тихий нрав даны были Ильхин. Соделала она себя с учителями своими добрым сосудом многих наук и искусств. Сердце же её лежало к исцелению немощей, и верных наставников обрела Ильхин в лице матери своей и Эликлем, а также прославленных лекарей Оленьего рода. По умению своему всякую неполноту могла исцелить эу, будь то неполнота тела в ране или вещи в поломке. Мечи и щиты чинила она и исцеляла живое молитвой и глиной, потому говорят теперь, что в руках Ильхин – рождается жизнь. Много трудилась эу в народе смертном и скрывалась от него. Никому не рассказывала о делах своих и мирных подвигах. Но было их много по щедрости сердца её, знаю я, – много.

В трудах своих вскоре пришла Ильхин на многострадальные земли Хайнуи и поселилась там, в роще, что была у замка Неоглашаемого. Не страшило её зло Изосара, но несправедливость, что чинил он и боль и разорение, что нёс он всюду. И каждый час свой следила бесстрашная Ильхин за землями вокруг и спешила на помощь всякому, кто познал зло сердца человеческого. Много людей и эулиен были изневолены ею от смерти в руках Неоглашаемого и людей его. Многие были спасены ею и прежде страданий своих, ибо изучила Ильхин не только рощу свою и пути в ней, но и сам замок Неоглашаемого и окрестности его, и со слов её мы знаем, как был он устроен и что творилось в нём, хотя, истинно – не знать бы о том – великое благо! Тогда же сделалась Элигрен верным другом её и наставником, и утвердилась Ильхин в роще своей под опекой её и не боялась ничего более.

Прознал вскоре Неоглашаемый, что не исполнены приказы его, и те, что приговорены им были к смерти, не встретили её, и те, что пленены им были – украдены из плена его. Тогда повелел он людям своим найти того эу, что мешает ему, где бы ни был он, и принести ему в доказательство смерти его всю меру кишок его и тон – и так были посланы ищейки его и разбойники, и рыскали всюду в великом страхе не угодить господину своему, и много невинных эулиен было погублено ими, ибо не знали люди, кого ищут.

В то же время был при Неоглашаемом эу именем Кáэри [Káery], что пленён им был многие годы назад, и избрал человек для него пытку худшую из тех, что смог найти для него, ибо повелел он эу убираться в пыточной своей, и мыть её, и очищать орудия пыток. Тогда же и заподозрил человек Каэри в противлении делам своим и спасении приготовленных для смерти, и пришёл к эу и привёл его на обычное место своё, где всюду были кровь и железо, и повелел юноше выбрать то из орудий, каким будет лишён он жизни за дела свои. И растерялся эу, ибо не мог выбрать достойного. Тогда повелел Неоглашаемый бросить его живьём в кипящую воду и держать так на малом огне вместе с объедками для свиного пойла. И тут же слуги его исполнили всё так. И ни звука не издал Каэри, но молился в сердце своём, чтобы нашлась рядом живая душа, что приняла бы моление его и отнесла весть о кончине его тем, кто любил и знал его прежде. И услышала Ильхин моление его в чутком сердце своём и узнала, что за дела её погибает эу, и не смогла более вынести несправедливости той. Тогда оставила она рощу свою и пришла к Изосару, и вошла в предел его и место, где стоял чан и кипела вода страданий Каэри. И встала перед человеком, и обличила несправедливость его, и открылась ему, и взяла руками раскалённый чан, где погибал Каэри, и опрокинула его, и потушила огонь. Велико было удивление Неоглашаемого от дерзости юной эу, но прошло оно, как весенний снег, и приказал он людям своим схватить её, но указала Ильхин ему на место его, и не мог человек более и пошевелиться, и остановила движеньем руки своей Ильхин людей его, и не могли они приблизиться к ней, будто бы встала перед ними стена из эфира, как из самого камня. Тогда взяла Ильхин Каэри и нашла его при последнем дыхании жизни его. Сняла эу плащ свой и обернула им Каэри, и провела рукой по плащу, и пристал он к телу юноши и сделался его новой кожей. Наклонилась Ильхин над ним и покрыла тело его дыханием своим, тогда же затянулись раны его, и боль в них угасла. Тогда же и взяла Ильхин эу и увела его прочь, и лишь когда отплыли они с земель Хайнуи, упала стена, что удерживала людей Изосара, и упали они, как оглушённые.

И был день, когда пришла Ильхин к Финиару и вошла в радость его и радость родителей своих. Но, уединившись с господином Дома своего, спросила его о том, что случилось, ибо сама не ведала, как остановила людей Неоглашаемого и самого его удержала, и как исцелила Каэри, ибо так не умела раньше, и никто не учил её. И сказал ей Финиар: – Нет ничего явного, что бы не стало тайным, когда придёт час исполнения его. И велел позвать Каэри и спросил его. Эу же ответил, что лишь чудо могло исцелить его. Тогда снова спросил Финиар Ильхин, что знает она о чудесах? И ответила она, что знает лишь одно чудо – и имя его Любовь. И взял Финиар руки эулиен и соединил их, и сказал им так: – Любовь – есть Свет Господень. В ней Воля Его и Сам Он в ней. Приходит Он, когда пожелает, и как пожелает, проявляет Себя, ибо ничто и никто не может ограничить и удержать Его. Всё же, что исходит от Любви, всё, что творится ею и по воле её – называем мы чудом. И не в силах наших уразуметь пути и силу её, но лишь признать её, восхвалить и приумножить. По словам Финиара, что услышали эулиен, открылись взоры сердец их, и умножился Свет их в улыбках их, ибо услышали они сердца свои и в них обрели друг друга. Тогда же и сочетал Финиар в Свете Ильхин и Каэри при свидетельстве Амахейлах и Халму и семьи отважного эу, и так укрепился Свет рода любящих и Дома их, а потому и был праздник в их честь. С того дня были они неразлучны, как две ладони в крепкой молитве, и вместе продолжили служение своё тайное и явное, и многие из обитателей Дома их в делах и словах их нашли утешение. Сам же Каэри обрёл покой в Свете глаз жены своей, и лютые кошмары снов его оставили его вскоре, когда же силы и крепость вернулись к нему, пришёл эу на кухню Светлого Дома и доброе дело своё нашёл там.

Звенье семьдесят четвёртое. Исцеления Нив. Нив и Идаи

Была рождена Нив от Амахейлах, дочери Фьихлие, дочери Эликлем, дочери Финиара, и от Халму, мужа Амахейлах, по исходу эулиен из Эйдена, на мирной земле, в Светлом Доме родителей своих, во времена, что именуют эулиен Сумеречными. Вместе с сестрой своей, светлейшей Ильхин, принесла Нив утешение отцу и матери, и слёзы их иссушила, и укрепила твёрдость сердец их. Во всех путях и делах были Ильхин и Нив неразлучны и заботой отца и матери своих окружены, им же помогал весь род и поддерживал их.

Тиха и скромна была Нив, и хоть дана была красота ей завидная, прятала она её и тяготилась ею. Немногословной была Нив, но усердной, добрых подруг и наставниц нашла она в Эликлем, Тэйели и Тейемин, мудрых девах-лекарях Дома своего. Когда же были часы её свободны от бесед и молитвы, приходила Нив в покои лекарские и трудилась там простым трудом, что поручали ей: собирала травы для снадобий Дууда, в ручьях Дома омывала инструменты лекарей и стирала ткани, прислуживала недужным и прибиралась в покоях. Часто Элкарит приходил беседовать с ней, ибо любил Нив, и Иври отдыхал в беседах с юной эу, что жадно искала мудрости его. Щедро одарена была эу знанием о травах и свойствах их, многие недуги тела могла прочитать она по глазам и движениям. Многие эулиен приходили к ней и звали её к Иллиат, что нуждалась в ней, и тогда трудилась Нив в пределе рода Ирдильле, спасая души своих инообразных собратьев. Велика была Любовь Нив ко всему живому, и мир отвечал ей той же Любовью. От цветов до небесных птиц – все благословляют Нив и чистоту её!

И был день, и коснулось знание сердца Нив и проснулось в нём. И пришла Нив к отцу и матери просить позволения их оставить Светлый Дом в помощь смертному роду. Не желали того ни Амахейлах, ни Халму, но вступились за Нив наставники её, им же родители эу не посмели перечить. И так, благословлённая ими, отправилась эу по суровым дорогам и на заре пути нашла приют при дворе одного из королей, именем Аккýри [Akkúri], там же и осталась она лекарем. Обширны и богаты были владения Аккури, и славился он блеском своим и богатством. Много жён было у него, но страстен был Аккури, и многих дев присылали ему в дар, чтобы украсить ложе его. Ослеплённый богатством и властью, не ведал король о нуждах земель своих и верил вассалам своим, что не верили ему, оттого вскоре случился в землях его неурожай, и огонь погубил многую зелень. Тяжко стало Нив собирать травы для снадобий своих, ибо всюду земля была бесплодна, много недужных потекло в покои её, требуя исцеления и пищи. Вспомнила тогда Нив об исцеляющем танце Эликлем, что доводилось ей видеть. Нет в Светлом Доме очей, не видевших танец Эликлем, ибо нет в танце ей равных, тот же, кто видел, как танцует Эликлем – тот обретал исцеление и покой Эйдена в душе своей. Никто же из дев Светлого Дома не мог повторить тот танец, ибо не было ни в ком силы Эликлем, и знала о том Нив, и великая печаль объяла её, ибо Смерть приходила за теми, что обращались к ней, и не было при эу её трав и снадобий, чтобы исцелить их. Тогда ушла Нив и закрылась в чертогах своих, обратившись к Свету сердца своего, и молитвой устремилась к Эликлем, умоляя её открыть ей знание об исцеляющем танце. И ответила ей Эликлем – что отыщет эу силу его в сердце своём, если готово оно к Любви, тогда же и полно исцеления. И вернулась Нив к недужным своим, и сбросила тонкую обувь свою и серый плащ – тогда же и взял её танец и поглотил её. Так танцевала Нив перед лицом Смерти, попрекая её, и стрелы её, и язвы её, утверждая жизнь в каждом недужном, и в ослабших членах их, и в душах их. И отвратилась Смерть от забот своих и ослепла к тем, кого пожелала, ибо танцем Нив ослеплена была. Так исцелила Нив лежавших в покоях и тех, что пришли потом. И тех, что пришли за ними, исцелила так. И вскоре пошёл слух по земле Аккури о молчаливой деве, исцеляющей танцем. Удивлён был владыка новостям таким, что услышал при своём дворе, а потому решил посмотреть, правду говорят или ложь, и так пришёл однажды в пределы Нив и увидел её танцующей. И увидел Аккури красоту Нив и весь Свет её и позабыл о всех нуждах своих, и возжелал её. Тогда же схватил он эу и прервал танец её, и хотел увести её, но укорила его Нив взглядом своим и не позволила ему. Тогда посулил Аккури ей монет и шелков, если отдастся ему. Ранили речи короля сердце Нив, и танец обессилил её, и упала она без сил, и первое дыхание жизни оставило её. Не посмел Аккури приблизиться к эу, ибо окружил её Свет её, и устыдился он желаний своих, но разозлила его Нив отказом своим и неприступной чистотой своей уязвила гордость его, а потому велел король бросить эу в темницу, дабы усмирить её. И взяли стражи его Нив, и отнесли в темницу, и бросили там. И в вечер прислал Аккури спросить, не изменила ли дева решения своего, но отослала Нив посыльных ни с чем, и тогда велел Аккури заковать её в цепи. И прислал к Нив посыльных на следующий день, но снова вернулись они с её отказом. Тогда приказал Аккури не подносить Нив ни еды, ни воды три дня, и на третий день сам спустился к ней, ожидая молений её, но непреклонна была Нив. Погрузилась эу в молитву в сердце своём и объяла ею каждого, кто нуждался в ней в лазарете, она же и отняла все силы её, и нашли Нив люди на следующий день без дыхания. Долго боролся Аккури с Нив, казня её казнями новыми, лишая сна и света, отказывая ей в еде и воде. Люди же, терзаемые голодом и болезнями, приходили во дворец и искали танца её, и многих спасала и укрепляла эу заступничеством молитвы своей, но многие и погибали, ибо с каждым днём, проведённым в темнице, слабела эу, и огонь молитвы отнимал у неё все силы. Так пришли однажды посыльные ко владыке своему и принесли ему весть, что непокорная пленница его при смерти и погибает в темнице. Тогда спустился Аккури в темницу к эу и снял её с цепей, и положил в королевских покоях, и послал лучших из слуг услужить ей. Когда же очнулась эу, облачили её в роскошные одежды и привели к Аккури, он же, созвав пир в честь эу, посадил её подле себя. Громок был шум и ярок блеск пира того, и много народа собрал он во дворце Аккури. Лучшие из певцов и артистов, барабаны и ленты, сладости и вино – всего было в достатке в ту ночь. Тогда же беседами и вином окружил король эу и достойнейшим из воинов и мудрецов представил её, и сыновей своих представил ей, Нив же не проронила за весь вечер ни слова. Но вот стихла музыка, и прогнал король музыкантов и танцовщиц и поднялся, и обратился к Нив, и так просил руки её. И смотрели все, обратившись к эу, ибо не было среди всех собравшихся равных ей в красоте и Свете. Нив же снова не ответила королю ни слова, лишь взяла нож, что лежал перед ней, и отрезала им руку свою, её же поднесла она с поклоном на блюде Аккури, как и просил он. Опустился тогда владыка на трон свой, и побелело лицо его, и оделось в стыд. Открылось Аккури, что не сломить ему эу и не подняться до чистоты её. Тогда отпустил он эу с миром, но вернулась она к тем, кто нуждался в ней, и осталась в лекарях, в услужении короля своего, как и прежде. Как и прежде, трудилась эу в лазарете, не уважая недужность свою, и многие были спасены ею и возвращены к жизни, но было сердце её омрачено, и целительная сила танца оставила её. Много плакала Нив о бессилии своём, но по-прежнему крепка была молитва её, и умение лекарское не изменило ей. С горьким раскаяньем пришёл к Нив вскоре господин её и словом раскаянья убедил её. Не сказав ни слова, переспорила его эу и изменила его. Отпустил Аккури узников из темницы своей и разогнал наложниц своих, распустил мудрецов, что наставляли его. Сердце его взыскало мудрости и Света Нив, так лишился король покоя и сна, ибо воздвиг ад и принял его в сердце своём, сокрушаясь от прежних дел своих. И, придя к эу, снял он королевские одежды свои и золото и встал перед ней в покаянии на колени, и предал себя суду её. Эу же была скора в прощении и устыдилась сокрушения Аккури, и подняла его, и напоила водой как доброго друга. Стал господин с того дня навещать Нив в трудах её и многих одарённых юношей и девушек прислал в обучение ей и помощь. Когда же отступил голод и разродилась земля новыми дарами, призвал Аккури эу к трону своему и попросил её разделить с ним власть его как советчик и наставник старшего из его сыновей, Глáйде [Gláide]. Так стала эу верным другом Аккури и мудрым советчиком его, чьё слово ценилось превыше золота и с которым никто никогда не спорил.

Много лет прожила Нив во дворце Аккури, наставляя сына его и обучая лекарству юношей и девушек из народа его. Но пришёл день, и узнал господин, что доверил мудрость свою эу. Принял это король со смирением и благодарностью. Наслышан был он, как и все люди, о народе эулиен и приучен молвой к ненависти, но кротостью и чистотой Нив разуверился в ней, и, узнав, молил эу позволить ему причаститься мудрости и Света народа её. Долго ждал он ответа Нив, когда же пришло время, то оставил Аккури свою власть и трон среднему сыну и вместе с Глайде и Нив вернулся в Дом её, и принят там был с Любовью и заботой. Оставил Аккури прежнюю роскошь свою и смиренно искал наставничества эулиен, трудом и молитвой распаляя желание своего сердца послужить эулиен в труде, подобном их труду ради смертных. Смущён был человек Любовью и заботой, окружившей его, ибо впервые видел искреннюю радость, обращённую к себе, и растерян был, так как ложной любовью окружён был прежде и блеском богатств ослеплён, ныне же лишь дружеские улыбки сияли ему. Так и пришёл он к Нив за советом, и взяла его Нив, и привела его в предел Оленьего рода, там же под покровительством Ильта и Элкарита обрёл Аккури покой и удалился вскоре в отшельническую молитву, ибо обрёл её дар и нужду в ней. Сын же его, Глайде, многих друзей и наставников нашёл среди эулиен и много дивился культуре и обычаям народа их. Взял его в попечение себе народ рода Ирдильле, и там утвердился Глайде. Случилось же ему однажды увидеть Фиэльли, и не мог он забыть её с того дня и потерял всякий покой. От эулиен Ирдильле узнал он историю её и Виэльлине и немало удивлён был. Рассказы же о младшем сыне Эливиена укрепили сердце его, и пришёл он к Фиэльли, и нашёл её среди книг. Был Глайде высок и статен и немало хорош собой в утончённой красоте своей и королевском достоинстве крови. Тогда же рассказал королевский сын Фиэльли про мужа её, что слышал, и спросил, не его ли вдова Фиэльли? И ответила ему Фиэльли: – Так. И кивнул Глайде и сказал ей, что достойна Фиэльли лучшего, но улыбкой ответила ему она и сказала: – И лучшее взяла я.