Текст книги "Эйвели. Часть первая"

Звенье сто шестое. Чудеса Хиэлулиэ. Хиэлулиэ и Ильалданве Сердценосный

Была Хиэлулиэ рождена от Кхарми Одуванчика, дочери Виах, дочери Алдари Находчивого, сына Эливиена Путешественника, и от Ислина – вернейшего мужа её, по исходу эулиен, на мирной земле, в Светлом Доме, в Сумеречные времена. И было это так. Многой радостью и звонким смехом были окружены Кхарми и Ислин в детях своих, в них же процветала Любовь их и укреплялась. В добром Свете её, под надёжной защитой её много сердец просияло для подзаконного мира, и были Кхарми и Ислин счастливы судьбой своей и делом. Но настал день, когда по ступеням имён приёмных детей их поднялась Любовь эулиен до врат Эйдена, и пожелали они, чтобы был их ребёнок венцом Любви их. Тогда же протянули руки влюблённые друг к другу, и взялись за руки с нежностью и почтением, и посмотрели в глаза друг другу, глаза же их пели Любовь, и сердца влюблённые благословляли друг друга. Тогда же свершилось маленькое чудо эулиен, положенное светлому народу их, и пришла жизнь новая во чрево Кхарми, и так был ребёнок у неё от Ислина. И в срок положенный, под попечением многим и рядом с мужем, родила Кхарми дитя Любви их, и взял Финиар дочь их на руки свои и дал имя ей Хиэ́лулиэ [Hiéluliē], что значит Соцветие Любви.

Стала маленькая эу венцом Любви родителей своих, её же силу и красоту приняла она, её верность и надёжный Свет. Тогда же весь род Ирдильле соликовал любящим, и многие эулиен пришли поздравить их и благословить Хиэлулиэ. Ей же все желали светлой судьбы и Любви, достойной её отца и матери. И всё время, что пребывала Хиэлулиэ в светлом младенчестве своём, были верными попечителями её Дунльёильле и Виах, они же не чаяли души в ней, и всё множество братьев и сестёр Хиэлулиэ любили её и желали быть с ней, а потому прежде многих усвоила маленькая эу, что есть Любовь. И с великим трепетом и Надеждой ожидала её эу и мечтала о ней, о ней же молилась она, ибо прежде всякого знания знала, что каков бы ни был положенный путь ей – будет это путь Любви.

И был день прежде знания Хиэлулиэ, когда привёл её Дунльёильле к Ильáлданве [Il`áldanvhe] – Танцующий ветер, учителю танцев, чтобы научил он юную эу одному из прекраснейших даров народа их.

Был Ильалданве из эулиен предела Золотое дерево, и не было во всём Светлом Доме учителя танцев более умелого и увлечённого, чем он. Прежде же сам учился Ильалданве у Эликлем и лучшим был среди учеников её в танце, а также добрым другом мужа её, Водомерки. Прежде был Ильалданве сиятелен в улыбке своей, и многие сердца ликовали, любуясь им, ибо был эу красив и статен и отчаянно предан делу своему, его же он видел в обучении танцу людей и эулиен. Восторгом своим, пламенностью своей и сдержанной силой покорил Ильалданве многих, и за честь почитали эулиен Светлого Дома учиться у него или учить детей своих. Были тогда счастливые времена, ибо смех следовал за Ильалданве, как и восторг сердец, что знали его. Но вот, восторгами чужими утомлённый, запечатал эу сердце своё в великой скорби, ибо была эу Ильмáтинтри [Il`mátintri] – Смеющаяся весна, которую любил он, погублена людьми и погибла, он же пребывал в это время в Светлом Доме и не был с ней. Узнав о гибели возлюбленной, презрел эу страх свой и осторожность и отправился к людям, убившим Ильматинтри, и умолял их отдать ему тело её. Её же, бездыханную, принёс он в Светлый Дом на руках своих. Тогда же долгие годы не покидал эу покоев и не разговаривал ни с кем, и не одна сотня лет минула со смерти возлюбленной его, сердце же эу по-прежнему было запечатано скорбью, и хоть вернулся Ильалданве к танцу, был сердцем и душой он далёк от подзаконного мира, оплакивая ту, что была потеряна для него. И смех оставил его, и улыбка его погасла, лишь изредка просыпалась и зажигалась она, подобно Ирдиль, на лице его, когда отдавался он танцу и забывал обо всём, тогда же озарялось лицо его невиданным Светом, и смотрели на него завороженно все и не верили глазам своим, ибо подобно мотыльку или небесному пламени – порхал Ильалданве над самой землёй, и видели все единство души, плоти и сердца, что ликовали в танце, и славили Господа, и прославляли Любовь. Истинно в танце своём молился Ильалданве, и были горячи его молитвы, высоки и прекрасны. Ныне же были они строги и сдержанны, ибо затих смех весны его, и наступил весенний холод. И вот принял Ильалданве юную Хиэлулиэ из рук Дунльёильле и привёл её в светлую залу, где Свет и свежесть были всюду, и подал руку ей, и взял её в танец свой. Тогда же случилось Хиэлулиэ ненароком поднять глаза и взглянуть на учителя своего, и была поражена она грустью глаз его и силой танца. Они же кружились в танце, и хоть не было музыки в зале той, услышала её Хиэлулиэ в сердце своём через танец их. Когда же закончился танец и с поклоном отпустил Ильалданве эу, не смогла она оставить его и не хотела более, потому как знала Любовь прежде, а ныне узнала её в сердце своём, и великой нежностью и преданностью исполнилась Хиэлулиэ к учителю танцев, но он не замечал её.

Каждый день приходила Хиэлулиэ к нему и просила наставничества его, и отзывчив был эу и добр к ней, с радостью обучал её искусству танца, ему же открывался он навстречу, и в редкие минуты танца могла видеть Хиэлулиэ улыбку его, и тогда становилось сердце её подобно могучей свободной птице, что рвалось из груди, чтобы вознестись под самое-самое небо и утонуть в нём, как в глазах Ильалданве. Но ни улыбок Хиэлулиэ, ни взглядов её, ни сердца её, открытого ему навстречу, не видел эу в своей печали, как бы ни старалась эу показать ему, что отныне не одинок он, и она – рядом. Она же сердцем своим приняла Ильалданве, и боль его стала её болью, а потому как могла старалась эу исправить её, но тщетны были все старания её, хоть и рядом с Ильалданве сошло знание к ней – оставался он безучастным, ибо скорбь ослепила его.

Тогда пришла Хиэлулиэ к Финиару и рассказала ему о Любви своей, и спросила Всеспрашиваемого, как ей быть, как разбудить сердце скорбящего эу, как спасти его от муки, что терзает его и губит Свет его? И ответил ей Финиар, что лишь чудо способно исцелить Ильалданве.

И был день зимний, когда по обыкновению своему встал Ильалданве посреди быстрого речного потока на молитву свою, ибо скорбь свою избывал так (1). Но вот пришла Хиэлулиэ и встала на холме, её же видел эу, но не придал тому значения. Тогда опустилась эу на колени, и руки к небу воздела в молитве своей, и молилась так для Ильалданве. И была молитва её чиста и сильна, как и сама Любовь её, а потому повернула вода в реке вспять, и весь холод её изошёл из неё, и стала река тёплой, как в летние дни. Тогда же впервые поднял глаза свои Ильалданве на Хиэлулиэ и спросил её имя.

^{(1) очень плохо переносят эулиен боль, сильную жару и сильный холод, а также резкую смену их. Ничто не приспособлено в теле их к тяготам жизни подзаконного мира, а потому так часто и ищут эулиен служения и труда тяжкого, чтобы испытать и укрепить себя. Так молятся многие из них в холодной воде, или отправляются на служение в жаркие страны, или выбирают труд тяжёлый и болезненный делом своим.}

С того дня приветствовал он эу по имени каждый раз, как приходила она к нему, и с великим почтением относился к ней, привечая её среди учеников своих. Но по-прежнему слепо было сердце его, хоть и удивлено силой юной Хиэлулиэ.

И была ночь перед праздником, когда многие юные эулиен пришли к Ильалданве просить урока его. Спал Светлый Дом тогда уже и погасил огни свои, ибо завершили эулиен ежедневный труд свой и отошли ко сну, иные же отправились в соследование в покоях своих. И лишь те, что не желали быть посрамлены завтра в танце, пришли к Ильалданве умолять его дать им урок, чтобы завтра смогли они танцевать со всеми и ликовать со всеми. Тогда же привёл их эу в заснеженный сад и на поляне, покрытой снегом, учил их, но было темно и недоставало эулиен света звёзд, ибо зимняя мгла заволокла всё небо. И видела это Хиэлулиэ, и видела пар, которым дышат эулиен, тогда же спустилась она к ним и встала рядом с Ильалданве и смотрела на него, как может лишь та, что любит. И вот собрала эу весь Свет свой из сердца своего и всю Любовь, что имела в нём, вложила в него, и зажгла его вне обители его – и просияла подобно светочу в сердце мрака. И поднялся Свет её до самого неба и растёкся по нему, и стало тотчас светло, как днём, и растаял снег, и взошли цветы, что от тепла и Света зацвели, как весною. Тогда же смог Ильалданве войти в танец свой и наставить юных эулиен, и не замёрз никто, и ни единого движения его не упустил из виду. Когда же оставили ученики Ильалданве, опустила эу глаза свои и упала тут же без сил, ибо всё сияние её было доступно ей, лишь пока смотрела она на Ильалданве и могла видеть его. Он же пошёл за всеми вслед, но обратился назад, когда иссякло сияние, и увидел, что упала эу и дыхание жизни оставило её. Он же поднял Хиэлулиэ и вместе с эулиен принёс её в покои лекарские. В них же собрались многие эулиен посмотреть на ту, что сияла всю ночь. И спросили лекари эу, что случилось. И рассказал он им всё, как было, тогда же сказали ему, что лучше быть ему подле Хиэлулиэ, ибо так быстрее вернутся к ней силы. И пробыл Ильалданве с эу до того, как очнулась она, его же встретила она улыбкой, и Свет её вернулся к ней. Но оставил Ильалданве эу с поклоном и благодарностью, ибо снова не понял чуда, совершённого для него любящей Хиэлулиэ.

И был день, когда пребывал Ильалданве один на один со своей печалью, и снова Хиэлулиэ пришла к нему. И взяла Хиэлулиэ руку эу и к груди своей приложила её. И сказала Ильалданве, что вот сердце её под рукою его, и бьётся оно лишь Любовью к нему, ибо лишь рядом с ним есть жизнь для сердца любящей. И отвернулась Хиэлулиэ, и взяла клинок свой, и открыла им грудь свою, и достала сердце своё, его же протянула она Ильалданве. – Под взглядом глаз твоих – вся жизнь его. Без него – нет жизни, – сказала эу. И смотрел Ильалданве и видел кровоточащее сердце живое, что билось в руке Хиэлулиэ под взглядом его, и ужас объял его и смущение, тогда же закрыл он глаза, и тут же остановилось сердце в руке эу, и упала она без жизни у ног его. Тогда приблизился Ильалданве к ней и прикоснулся сердца её, оно же забилось под рукой его, и смог эу вернуть его в положенную обитель. И тогда очистился взор сердца его, и понял он послание Хиэлулиэ и Любовь её узнал и увидел. Тогда же поднял он Хиэлулиэ и принёс в лекарские покои, и всё рассказал трудящимся в них. И многие лекари собрались над эу и трудились над ней, Ильалданве же был рядом и не отходил от Хиэлулиэ, ибо знал наверняка, что не будь его рядом – не выживет эу и не улыбнётся ему более улыбкой своей, что светлее и теплее весеннего солнца. Долог и кропотлив был труд лекарей Светлого Дома, но никто из них не опустил рук, ибо трудились они во славу Любви и в уважении к чуду. А потому вскоре вернулась жизнь к Хиэлулиэ, и сердце её обрело покой на прежнем месте своём, ибо более не отводил Ильалданве глаз от эу и не желал этого.

Как сух и печален был цветок мой,

Что едва поднялся из семени в грусти своей!

Не знал он ветра, что может ласкать лепестки,

Не ведал солнца, что не обжигает стебель,

Не видел звёзд, что сияют, как день.

Но вот улыбка твоя, Фиэльли, расцвела,

И цветок мой раскрылся навстречу жизни. (2)

^{(2) L. I. I. V. E. 101:69}

Ещё прежде выздоровления Хиэлулиэ пришёл Ильалданве к Финиару просить о скорейшей амевиль их, дабы через соединение Света их укрепилась эу и набралась сил. И с великой радостью согласился Финиар прийти в лекарские покои ради Любви их. Он же прозвал Ильалданве Сердценосным, и с того дня зовут его так все эулиен Светлого Дома. Долгим был праздник амевиль Хиэлулиэ и Ильалданве, и не один месяц праздновал Светлый Дом торжество Любви их. В последние же дни праздника смогла Хиэлулиэ подняться от одра болезни своей и вместе со всеми встретить его. Тогда же собрались все эулиен Светлого Дома и просили танца её и Ильалданве, и вошли любящие в объятья друг друга, и танец взял их, и забыли они о времени подзаконного мира, и о законах его забыли они, и долог был танец их, и вывел он их из Светлого Дома, и многие видели танец их и заворожены им были, ибо не видели никогда ничего подобного. Тогда же был Свет вокруг любящих, ибо исходил из них, переполняя их, и видели все лучи его и сияние. А те из людей, что видели танцующих Ильалданве и Хиэлулиэ, рассказывали другим, что видели волшебных существ, подобных двум огонькам, что кружили над землёй на светлых крыльях своих, и потому укрепилась в народе смертных мысль о том, что положены крылья народу эулиен, и никак теперь, увы, не разубедить их…

По амевиль посвятила Хиэлулиэ всецело себя мужу своему и во всём стала ему опорой. Рядом с ней обрёл он и мир, и великое утешение. А вскоре после амевиль нашёл Ильалданве в себе силы снова вернуться на путь служения людям и ради человека оставил Светлый Дом, чтобы нести искусство танца народу Адама, Хиэлулиэ же была рядом с ним и разделила служение его в сердце своём и трудом своим. Об их Любви рассказывают эулиен детям, и до сих пор чают родители во всём Светлом Доме, чтобы именно Ильалданве, возвращающийся иногда в обитель от трудов своих, наставлял детей их, и Хиэлулиэ была бы с ним, ибо ради того, чтобы увидеть её и поклониться ей, приходят многие в Светлый Дом, потому как слава о чудесах Любви юной эу просияла всюду. Сами же эулиен далеки от чужих восторгов, ибо до сих пор – танец Любви удерживает их, и счастье их абсолютно, пока танцуют они глаза в глаза, и сияют сердца их совершенным Светом, и так делается весь подзаконный мир светлее.

Звенье сто седьмое. Койлин и Гвиу

Была Койлин рождена от Ниб, дочери мудрого Алдартента, сына Иллиат, дочери Эливиена Путешественника, младшего из детей Финиара, и от Иэрана, смертного мужа Ниб, по исходу эулиен, на мирной земле, в Сумеречные времена. И было это так. Долгие годы в почтении и заботе прожили Ниб и Иэран как брат и сестра, и не смел Иэран возвести глаз на жену свою, ибо так велико было его почтение к ней. Он же с трепетом припадал к рукам её и называл госпожой своей, Ниб же именовала мужа своей твердыней. Но настал день, и пришла Ниб к мужу своему, и поднял он взгляд к лицу её, тогда же увидел смертный улыбку эу, и назвала Ниб имя мужа своего, в его же объятья вошла она смело, и не было в ней ни сомнений, ни страха, они же оставили сердце человека в тот же миг, и по велению Любви, чей сад расцвёл священным восторгом в них, легли Ниб и Иэран как муж и жена, и так был ребёнок у эу. И в срок положенный через многий труд и крик родила Ниб дочь мужу своему, с глазами цвета тёмного хлеба и смуглой кожей, как у отца её, что был сыном пустынь. И поднёс Иэран дочь свою Финиару с великим трепетом, и нарёк Всеспрашиваемый эу человеческим именем Кóйлин [Kóylin]. По рождению Койлин пришла радость многая и Свет её в род Ирдильле. Окружили Ниб и Иэран маленькую эу свою неотступной заботой и нежной Любовью. В радости и улыбках росла Койлин, и много друзей было у неё среди сверстников её и старших эулиен. Но был среди всех друзей эу один, кого любила она больше всех остальных, ибо так повелось, что в учении и играх всегда были они вместе. Его же звали Гви́у [Gwíu], и был он также из смертных. Прежде была мать Гвиу спасена Мирьи и Наатом, ими же приведена в Светлый Дом с новорожденным сыном своим, и принял его Финиар из рук её и нарёк Гвиу. С первых дней своих рос Гвиу, окружённый заботой рода Щита, в почтении традициям эулиен и народу их, он же помог матери его, окружив её и Гвиу любовью и многой заботой и дав Гвиу лучших из наставников своих. Рос маленький смертный, как и эу, и много друзей было у него среди маленьких эулиен, они же все любили и почитали его высоко. Сам же Гвиу был скромен и светел, надёжной опорой и отрадой матери своей и крепкой гордостью наставников своих, ибо был наделён быстрым умом и усердным сердцем. Во всех играх и беседах, во всяком труде души или плоти – был Гвиу верным помощником и спутником Койлин, и Койлин всегда была рядом с ним, будто бы бессильна была без Гвиу. Они же забавляли всех наставников своих и родителей тем, что, подобно иголке и нитке, всюду ходили друг за другом, и начинали говорить в одно время, когда спрашивали их, и отвечали всегда хором, не сговариваясь и не задумываясь. Они же усердно учились и помогали друг другу в учёбе, ибо всё же был Гвиу человеком, и знание давалось ему сложнее, поскольку не приучен народ смертных вспоминать то, что дано ему, но открывать для себя заново, будто бы обретает новое.

Когда же выросли Койлин и Гвиу – настала пора им расстаться, потому как отправился Гвиу к народу своему, так как был старше и пришло его время, а Койлин осталась в Доме своём, ибо было служение её – соследование, скромный труд и молитва, её же помощи в наставничестве просили многие, и не могла Койлин отказать им.

Тяжкий труд и опасный путь положил себе Гвиу, ибо бесстрашно говорил об эулиен и учил о них народ свой. Он же просветлял умы и помогал людям искусства и науки, а потому снискал любовь и уважение одних и ненависть и зависть других. Достойным и благородным делом жил Гвиу в людях, никто же, возможно, не сделал для эулиен так много, как он, в смертном народе, ибо с первых лет служения его было всем очевидно, что великой дорогой идёт Гвиу, и великое противостояние и опасность ожидают его. А потому призвал его вскоре Финиар в Светлый Дом и пожелал говорить с ним.

Кто из нас не избежал нападок страха, сомнений, тоски или гордыни? Нет таких среди нас, ибо жизнь обязывает нас чувствовать, жизнь испытывает нас разными чувствами, что сильны и властны, раз мы имеем сердце, чтобы чувствовать, и душу, чтобы страдать. Но разница в том, что нас сызмальства учат, что нападающий – неправ. Человек же и страх, и тоску, и гордыню принимает как должное, как часть своего естества, и не восстаёт против них, полагая, что, утратив их, утратит и часть себя, как если бы потерял глаз, руку, стать свою или возможность обоняния. Есть среди смертных мудрецы по учению или рождению, что способны отличить положенное от непотребного, но их не слышат, и не стоит полагать, что станут слушать и кого-то другого, кто провозгласит возлюбленный страх или самонадеянность врагом человека! Полагаю я, что природа человеческая не плоха и не хороша, раз так крепко привязана к врагам своим, что терзают её и угнетают нас, но обстоятельствами подзаконной жизни прикована к ним. Как полагаю, что и не вразумлять человека пришёл народ наш из самого сердца Эйдена и не учить его, но сражаться против врагов человека прежде, чем они одолеют его. (1)

^{(1) L. I. I. V. E. 43:20}

И послал Финиар за Гвиу, и пришёл человек. Тогда же провёл его Финиар в покои свои, и долгой была почтительная беседа их, ибо обеспокоен был Всеспрашиваемый судьбой Гвиу и много спрашивал его о том, понимает ли он, какой груз лежит на плечах его. И отвечал Гвиу, что за честь почитает груз тот, если он есть служение народу эулиен и возвращение ему доброго имени и веры среди смертных, а также всякая помощь нуждающимся и душе, ищущей спасения в Свете. И сказал Финиар, что высок и благороден такой труд человека, но и многоопасен, ибо всякая тень, имей она имя или будь она лишена его, имей она плоть и замысел или не имея их – восстанут против него по великому Свету, что дан Гвиу, и потому не должно ему всё время быть одному, без всякой поддержки и защиты, потому как не должно быть так в подзаконном мире, и всякому доброму делу нужен добрый помощник. И спросил Гвиу, что хочет сказать ему тем Финиар, и ответил ему Всеспрашиваемый, что будет ему самому много спокойней за человека, если в служении своём и труде не будет он более один, но разделит их со своей женою, потому как подошёл срок его, и готов он стать мужем. Много удивлён и смущён был Гвиу, ибо в мыслях и труде своём давно посвятил себя Богу, он же не желал никому труда своего и опасностей, что поджидали его. Но был взгляд Финиара направлен в самое сердце его, и видел Всеспрашиваемый дальше, чем видит око смертного и простого эу, а потому согласился Гвиу и сказал, что по настоянию Финиара готов взять в жёны ту из своего народа, для которой сочтёт господин Светлого Дома его достойным. Финиар же тогда успокоил его и сказал, что нет ему пары среди таких же смертных, ибо есть эу, что давно ожидает его, тогда же велел Всеспрашиваемый позвать Койлин, и сам вложил её руки в руки Гвиу, и поручил их друг другу. Никто же из них не помышлял об амевиль, однако ни Койлин, ни Гвиу не спорили с Финиаром, ибо радостно было им вновь обрести друг друга, и подобно двум звёздочкам загорелись улыбки их, едва поймали они взгляды друг друга. И, видя радость их и соглашение, призвал Финиар их к сердечной молитве, и так исполнили они втроём молитву амевиль, и с той минуты стали Гвиу и Койлин женой и мужем.

Не отпустил Финиар их в тот же день, как пожелали они, и оставались некоторое время Гвиу и Койлин в Светлом Доме, тогда же всё время своё провели они в прогулках по саду, добрых беседах и светлых молитвах. Тогда же поручили они себя друг другу в ифхёлье и итрем, и дал Гвиу жене своей слово, что будет жить с ней по закону эулиен – как брат с сестрою, как верный друг её, и не посягнёт на сокровенный Свет её, хоть и имеет на то право мужа. Тогда же поклялись Койлин и Гвиу друг другу, что если один из них погибнет прежде, то другой погребёт его в их любимом месте, синем пределе сада (2), и не оставит их общего дела. Тот же, кому выпадет горький жребий пережить возлюбленного, пусть исполнит «Ми́ен Ли́е эмáр вер ти́иль» [Míen Líe emár wer tíil`] (3) над могилой супруга в знак их вечной Любви и преданности друг другу.

^{(2) есть в саду при Светлом Доме два предела – синий и красный (розовый), что лежат у южного крыла обители. Тот, что перед погостом – синий. Поименован он так, потому что цветёт там синим дерево эссéрта [essérta], именуемое людьми цеанóтус. Тот, что у самых окон и до погоста – предел красный, ибо там цветёт алу́н [alūn] – что смертные зовут глицинией. Особенно любят это место влюблённые эулиен, ибо там, на границе синего и красного пределов, образуют кроны и цветы алуна прекрасный и пышный полог, живой коридор, наполненный ароматом и цветением до самой земли.}

^{Под пологом цветущего алуна,}

^{Когда луна качается в ветвях,}

^{Пусть шёпот ветра средь цветов}

^{О нежности поведает моей.}

^{(3) «Моя Любовь всегда с тобой» – таково имя песни, что сложил Гвиу для возлюбленной своей. Её же поют и почитают все любящие, ибо исполнена она великой нежности и сердечной теплоты. Её же именуют эулиен «Песней влюблённых» или «Гимном Любви».}

Исполненным восторга и радости поэтом вернулся Гвиу на путь свой, когда по праву его жены эу Койлин встала рядом с ним. С того же дня, как и впредь, были они неразлучны и во всём поддерживали друг друга и помогали друг другу во всяком труде и обстоянии. Так стала Койлин крепким щитом для Гвиу, она же мир и покой дала душе его, Гвиу же дыханием жизни наполнил грудь эу и дал ей радость каждого вздоха, а также и многие песни посвятил ей. И любят их и поют их эулиен и сегодня, и сам Эливиен исполняет их с большой охотой и радостью. Надёжной опорой стали влюблённые друг для друга, единой твердыней своего доброго Света. Бесконечным и совершенным было доверие между человеком и эу, ибо ещё прежде амевиль стали они единым сердцем и единым разумом, тогда же, по амевиль, сделались они едины и перед лицом Творца, и едины во всякой молитве о них, как муж и жена, как брат и сестра, как два светлых друга, принявших сердца друг друга на попечение. По природе своей не склонны эулиен к зависти и с радостью смотрят на счастье других, в день же амевиль Гвиу и Койлин, клянусь – не было ни одного одинокого человека, ни одного одинокого эу во всём Светлом Доме, кто бы не пожелал быть на месте их, ибо любому было достаточно и мимолётного взгляда, чтобы сияние совершенной радости увидеть в глазах влюблённых.

О душа моя, ты очнулась от сна! Ты прозрела!

Мир не полон страданий – мир полон Любви! (4)

^{(4) L. I. I. V. E. 50:3}

Oh Yon ah, Evhéme evméenē im Iúramtam íl`minennē! Tiy vol` evehíeh, ímvetān Gwíue im Kóyline Fíniár, ke íterlenal` íeh, anírtienne Íl`i, i ámevíl`! Evhíē Tíil – fátah! Ókturu Tíil – nitenatáh! Oh, ímhil` im i áhel ilínbeh, anírtinene, ēítenan ev el`ís! Dun a mok, ke fúrthahih – hénnil` im íl`ehidil` íne Fíniáre! Im duh imhím Tiy evhémei ítamenē áhenē, – Líe!181181
  О Господь наш, Господин садов и Пастырь надеющихся! Ты был так щедр, дав Гвиу и Койлин Финиара, что привёл их, ослеплённых Светом, к амевиль! Щедрость Твоя – бесконечна. Мудрость Твоя – непостижима! О, будь и к нам милостив, слепцам, пребывающим в тени! Пусть же каждый, кто одинок – услышит и поверит своему Финиару! И пусть будешь Ты господином сердец наших, – Любовь! (эмл.)


[Закрыть]