Текст книги "Жизнь языка: Памяти М. В. Панова"

Р. Ф. Касаткина (Москва). Новые лексические заимствования во взаимодействии с некоторыми звеньями русской консонантной системы[66]66
  Исследование проведено при финансовой поддержке РФФИ, грант № 04-06-80278а «Русский литературный и диалектный консонантизм в развитии», РГНФ, грант № 06-04-303а «Большой орфоэпический словарь русского языка» и гранта ОИФН РАН «Традиции и новаторство в культуре русской звучащей речи» (программа «Русская культура в мировой истории»).


[Закрыть]

В наше время очень много говорят и пишут о новых заимствованиях в русском языке, причем, как правило, с отрицательными коннотациями: говорят о засорении русского языка, о его порче, о словесном мусоре и т. п. Оставляя в стороне вопрос о влиянии новых заимствований на систему языка в целом, коснемся только его звуковой стороны, т. е. фонетики и орфоэпии русского языка в эпоху массированного вторжения варваризмов, употребляя это слово в терминологическом смысле, без негативной оценки. Основное внимание в статье уделено вопросам консонантизма.

Тезис, который обосновывается и защищается в статье, – фонетической системой языка заимствуется только то, к чему система подготовлена, хотя бы в каком-то своем фрагменте. Какими бы массированными ни были потоки заимствований, они не оказывают влияния на звуковую сторону языка-реципиента, если она защищена многослойной броней: определенным фонемным составом, набором аллофонов, сложившимися алгоритмами реализации фонем в речи, цепочками звуковых чередований.

Если в фонетической системе отсутствуют аллофоны, существующие в языке-доноре, они не заимствуются. Но если какие-то аллофоны уже существуют в русском языке, хотя бы и в качестве позиционно обусловленных редких звукотипов, почва для расширения сферы функционирования таких аллофонов и даже для отрыва их от позиций уже готова.

Лингвистам хорошо известно, что в истории русского языка уже были периоды массовых вторжений новой лексики и что в то время процессы заимствования фонетических черт происходили именно таким образом. Это положение можно проиллюстрировать двумя примерами из истории фонетики русского языка: 1) возникновением чередования твердых-мягких согласных перед фонемой /е/ и 2) появлением мягких шипящих в заимствованиях из французского языка.

В XVIII в. появилось большое количество заимствований из западноевропейских языков, преимущественно из нидерландского, немецкого, английского и французского: бейдевинд, бейлиф, беккросс, вест, дебош, дедвейт, дек, декель, декокт, декольте, мэтр, сэр, отель, темп, тензор, тент и др. с твердыми зубными и губными согласными перед е, а с другой стороны, абсорбент, абсорбер, аллегро, аллея, бекар, бекас, девиз, девон, метр, секунда, сервиз, термин и др., где произносятся соответствующие мягкие согласные. Однако противопоставление твердых / мягких согласных перед е в эпоху массовых заимствований не было новым, оно уже существовало внутри русской фонетической системы. Твердые согласные перед е сохранились из более раннего состояния языка в ряде отдельных лексем, напр. Модéст – [дэ], озеро Нéро – [нэ], Лодéйное – [дэ] Поле, разэтакий, дéисис – [дэ] (из др. – гр. 'моление'), ряде других слов из церковнославянского языка (напр., днесь – [нэ]), а церковнославянский язык в XVIII–XIX вв. был несравненно теснее связан с повседневным языком, чем в наше время; в просторечных словах оттеда, оттелъ, отсель, отседа (по наблюдению С. С. Высотского).

Поэтому при возникновении многих новых заимствований в XVIII–XIX вв. почва для произношения твердых согласных перед е уже была подготовлена. В процессе освоения заимствованных слов во многих из них твердые согласные заменялись на мягкие, и этот процесс продолжается в наше время, о чем свидетельствует, в частности, существование таких орфоэпических вариантов, как бéйсик ([б] и [б']), белькáнто ([б] и [б']), дезодорáнт ([д] и [д']), декáн ([д] и [д']), прéссинг ([р] и [р']), темп ([т] и [т']) и др.

Другой пример – мягкие шипящие аллофоны в словах, заимствованных из французского языка: амбушюр, брошюра, жюлъён, а также абажур, атташе, жалюзи, желе, жест, жиклёр, жонкиль, инженю, режиссёр, шевалье, шевелюра, шезлонг и других подобных, появились тогда, когда в некоторых позициях, а именно перед гласными переднего ряда и рядом с мягкими согласными в исконно русских словах еще произносились мягкие шипящие. Такое произношение сохранялось как след более раннего состояния языка, когда мягкость шипящих не была позиционно обусловлена. В транскрипции Р. Ф. Брандта 1911 г. находим записи вéш'ней, черéш'ня, грéш'ник, вúш'ня, вéж'ливый и т. п. (цит. по: [Брандт 1982]). Брандт рассматривал мягкость шипящих в таких случаях именно как традиционную, как сохранение древнерусской мягкости. А. А. Шахматов в своих лекциях, прочитанных в 1911–1912 гг., отмечал: «Некоторые лица произносят ш', ж' последовательно перед мягкими язычными: насмéш'ник, прéж'ний, здéш'ний» (цит. по: [Шахматов 1941: 111]). В те же годы современник Брандта и Шахматова Ф. Е. Корш, фиксируя существование такого произношения в речи образованных москвичей, возражал против его нормативности (см.: [Корш 1902: 183]). Позицию Корша впоследствии разделял и М. В. Панов [Панов 1990: 122].

Тем не менее позиционное смягчение шипящих дожило на правах узуального явления до наших дней. Оно отмечалось А. В. Исаченко [Исаченко 1947: 128], затем Р. И. Аванесовым [Аванесов 1984: 162]. Даже в современной русской речи некоторые исследователи отмечают произношение мягких шипящих перед мягкими согласными и j, хотя и выводят его за пределы нормы, см., напр., [Касаткин 2001: 86]. Сравнительно недавнее отвердение ж можно предполагать в таких случаях, как произношение и[н']женéр, и[н']женю, и[н']жúр, ора[н']жевый, допустимое в пределах старшей орфоэпической нормы, где в мягком [н'] сохраняется след былого регрессивного воздействия мягкого шипящего на предшествующий переднеязычный носовой сонант. Можно сказать, что здесь мы имеем дело с фантомной мягкостью [н'] (термин М. В. Панова): мягкость шипящего уже утрачена, а след его ассимилирующего воздействия на предшествующий переднеязычный еще сохраняется, хотя бы и в речи отдельных носителей языка.

Все это говорит о том, что в XVIII–XIX вв. позиционная мягкость шипящих, скорее всего, была представлена в фонетической системе русского языка более явно и служила тем фоном, на котором была «заимствована», а точнее, сохранена мягкость шипящих согласных в словах, пришедших из западноевропейских языков, прежде всего французского.

Итак, звуковой системой языка-реципиента заимствуется то, что уже существует в его фонетической системе, хотя бы и на ее периферии. Кроме того, как пишет Л. Л. Касаткин, заимствования могут проявить закономерность, которая до этого существовала в языке в скрытом виде [Касаткин 1999а: 96].

И хотя большие массивы заимствований, влившихся в лексикон русского языка в последние десятилетия, не оказали существенного влияния на фонетическую систему языка, отдельные участки орфоэпической системы отзываются на эту экспансию по мере того, как новые заимствования осваиваются языком.

Корреляция согласных по твердости-мягкости

В связи с обилием новых заимствований в последние годы увеличилось количество пар твердых-мягких согласных, различающихся в позиции перед /е/. Так, твердые переднеязычные произносятся в следующих заимствованиях: армрéслинг, бáртер, бренд, бúзнес, бойфрéнд, гéрлфрéнд, дедлáйн, детáнт, дефóлт, диснейлéнд, дисплéй, киднéппинг, консéнсус, лейбл (этикетка, ярлык), плейбой, плеер, пресс-релиз, рейтинг, ресéпшен (приéмная в гостинице), реслинг, сервер, секонд-хéнд, сленг, тендер, фúтнес, фрейм, хай-тéк (от 'high technology' – 'высокая технология') и др.; твердые губные произносятся в следующих словах: бéйдж, бéйсик, бéдленд, бéйлив, беккросс, джек-пéй, джоббер, драйвер, вестерн, интерфейс, менеджмент, пейджер, пéйджинг, пейнтбол, пен-клуб, пéрсинг, ремéйк, фейс-контрблъ, фест-плата, в том числе и в искусственном, псевдофранцузском слове Шармéлъ (название конфет).

Твердость согласных сохраняется во многих случаях даже при морфологической русификации заимствований, при активном их освоении: напр., апг[рэ]йдить – 'усовеРшенствовать компьютер', драй[ъэ]ра, мерс и мéрсик (производные от 'мерседес') с твердым губным: [мэ]^с и мэрсик,[67]67
  При дальнейшем опрощении этого заимствования, напр. при использовании в сленге, возникает и мягкость губного: мерин.


[Закрыть] сэрвера, ф[лэ]шка и др. Усилилась позиция различения твердых / мягких заднеязычных за счет появления новых слов с твердыми к, г, х перед е: кемпинг, кешью, кэш (одномачтовое судно), секонд-хéнд, скинхед, хендаут, хéндлер, хéндлинг (последние два слова – термины из кинологии), хеппенинг, хеппи-энд и появления новых слов с мягкими заднеязычными перед гласными заднего ряда [о], [у], в том числе и в безударных позициях: гéрлфрéнд, гéтйт (название минерала), кéрлинг, кювé и др.

Несмотря на большое число заимствований из английского языка с мягкими шипящими, в фонетической системе русского языка не отмечено появления новых аллофонов – мягких шипящих согласных. Для сохранения мягкости шипящими в заимствованиях исчезла необходимая почва, которая была в более раннюю эпоху, при массовых заимствованиях из французского языка. По-русски новые заимствования из английского языка произносятся с твердыми шипящими, в отличие от ситуации в языке-доноре – шейпинг, ресéпшен, шейк, шéйкер, шоппинг и др. (произношение слов sure и insurance с мягким шипящим [р]в рекламном клипе по поводу страхования: «Страхование – от слова 'страх', insurance – от слова sure– 'уверенность'!» воспринимается как цитата из чужого языка). Ср. также русифицированный компьютерный термин расширить 'сделать доступным для других компьютеров в сети' от английского to share – 'распределить, разделить'.

При этом из орфоэпической системы уходит старое произношение жюри с мягким [ж'], а мягкость [ш'], [ж'] в таких словах, как амбушюр, брошюра, жюльвéрновский, жюлъéн, жямайтский, парашют, уже ушла в прошлое. Едва ли не единственными словами, произносимыми с мягкими шипящими и в наше время, остаются редко употребляемые старые заимствования из французского: пшют ('фат') и жéн-премъéр (театральное амплуа 'герой-любовник').

Корреляция согласных по глухости-звонкости

Новый лексический массив не изменил положения с реализацией согласных по глухости-звонкости: на русской почве не привилось произношение конечных звонких согласных, характеризующее синтагматику английского языка. В этом случае повторилась ситуация со старыми заимствованиями из французского и английского языков. Слова брен[т], вик-эн[т], драй[ф], дрaйвин[к], па[п], хеппи-эн[т], секонд-хeн[т], сноубoр[т], фаст-фy[т], флэшмo[п] и др. произносятся так же, как давно заимствованные бе[ш] (беж), блю[c], джа[c], до[к] (дог), ке[п] (кеб), ко[т] (код), гардерo[п], консьeр[ш], пейзa[ш], престu[ш], репортa[ш], сно[п] (сноб), стен[т] и др., т. е. с глухим согласным в соответствии с этимологически звонким на конце слова.

В композитах, заимствованных в последнее время, на границе основ с исходом на этимологически звонкий согласный перед следующими сонантами и гласными возможно варьирование согласных по глухости-звонкости: блю[з]мeн и блю[с]мeн, джа[з]мeн и джа[с]мeн, де[д]лaйн и де[т]лaйн, вин[д]рoуэр и вин[т]рoуэр, лен[д]рoуэр и лен[т]рoуэр, су[б]марuна и су[п]марuна. Таким образом, в этом фрагменте орфоэпической системы повторяется положение, уже сложившееся раньше в русской орфоэпии, ср.: ме[ж]арaбский и ме[ш]арaбский, ме[д]осмoтр и ме[т]осмoтр, пе[д]институт и пе[т]институт, Си[б]нeфть и Си[п]нeфть (впервые на варьирование звонкого и глухого согласного на границе основ в слове межарабский обратила внимание М. Л. Каленчук [Каленчук 1995]). Заметим в этой связи, что в ОС представлен только вариант с глухим согласным (мешобластнóй, мешледникóвый и т. д.).

Об отдельных аллофонах подсистемы заимствованных слов

В позиции конца слова не появился носовой заднеязычный [η], хотя имеется большое количество заимствований из английского языка с конечным сочетанием – нг. Слова с этим сочетанием произносятся так же, как и старые заимствования, т. е. с последовательностью согласных ник: байки[шк], боу-лм[нк], джогги[тк], допи[нк], карти[нк], маркети[нк], сёрфи[нк], скрини[нк], тайми[нк], шейпи[нк], июппи[нк], холди[нк][68]68
  Р. И. Аванесов полагал, что в таких словах, как ранг, фланг, бумеранг, мустанг, пеленг и т. п., на конце слова «…при обычном переднеязычном [н] в небрежной аллегровой речи возможно также и заднеязычное» [η] [Аванесов 1974: 198]. Можно предположить, что такое произношение конечного нг было свойственно РР того времени.


[Закрыть] и др. При этом в русской орфоэпической системе существуют аллофоны [η] и [η] на правах допустимых орфоэпических вариантов в определенной позиции, а именно в неконечной позиции перед согласным: английский, венгр, гангстер, пингвин, сангвиник. Как отмечает Р. И. Аванесов, наиболее вероятно появление заднеязычного носового [η] на месте сочетания нк в позиции перед т или ц: инстинкт, пункт, адъюнкт, функция и др. [Аванесов 1974: 198]. Л. Л. Касаткин отметил в числе аллофонов русских согласных мягкий заднеязычный носовой [η] [Касаткин 2003: 40, 137]. Этот согласный появляется в качестве закономерного аллофона фонемы /н'/ в фонетической системе русского языка в позиции перед заднеязычным согласным: день гнева, конь князя и т. п. Как факультативная реализация сочетания согласных нг в позиции перед мягким согласным звукотип [η] появляется в таких случаях, как пингвин, сангвиник и т. п. в соответствии со старшей орфоэпической нормой. Таков же орфоэпический статус [η] в словах ангел, архангел, евангелие и производных от них, где сочетание нг находится в позиции не перед мягким согласным, но перед гласным переднего ряда.

Замечено при этом, что на большей дистанции от ударения вероятность произношения носовых заднеязычных возрастает: англичанин произносится скорее с [η] и [η], чем английский, гангстеризм произносится скорее с [η], чем гангстер, конкурсант скорее с [η], чем конкурс, функциональный скорее с [η], чем функция, пингвиненок скорее с [η] и [η], чем пингвин, пунктуальный скорее с [η], чем пункт, сангвинический скорее с [η] и [η], чем сангвиник (наблюдения автора и Л. Л. Касаткина). Следовательно, аллофон [η] характеризуется в русском языке позиционной обусловленностью (термин введен А. Б. Пеньковским, см.: [Пеньковский 1967]) и не «пересаживается» в финальную позицию, несмотря на обилие лексем, заимствованных из английского языка, дающих такую потенциальную возможность.

Однако в наше время стала возможной реализация бифонемного сочетания согласных нг в интервокальной позиции в аллофонах [η] (перед непередними гласными) и [η] (перед передними гласными), ср. следующие возможности: байкинга – [нг] и допуст. [η]; байкинге [нг'] и допуст. [η]; митинга [нг] и допуст. [η]; митинги [нг'] и допуст. [η] и т. д. Эти речевые факты можно рассматривать как проявление тенденции к отрыву определенных аллофонов от позиций, обусловивших их произношение, и к распространению этих аллофонов на другие позиции.

Несмотря на обилие новых лексических заимствований из английского языка с сочетанием [дж], в инициальных и интервокальных позициях пока не появилось новых аффрикат

Лексемы джоггинг, джойстик, менеджер, джип, джин, джек-джёк, ди-джей, джекпот и др. произносятся с бифонемным сочетанием твердых согласных /дж/ точно так же, как и в словах русского происхождения отжать, поджарить, а также в старых заимствованиях аджарец, аджика, джиу-джитсу, джунгли, джига, джихад, джейлау, джезва, джемпер, пиджак и т. п. Это сочетание в русистике традиционно трактуется как бифонемное, где первый член – гиперфонема т/д, а второй – фонема /ж/.[69]69
  М. В. Панов считал, что на фонемном уровне это сочетание фонем /ч/ и /ж/ [Панов 1967: 90].


[Закрыть] На звуковом уровне это сочетание реализуется в сложном комплексе [джж], состоящем из сочетания аффрикаты с щелевым [ж] [Касаткин 19996: 80].[70]70
  Упрощенную трактовку этих звуков как аффрикаты [дж] в таких случаях, как джаз, джинсы и др., находим в [Кодзасов, Кривнова 2001: 360].


[Закрыть] Упрощение консонантного комплекса наблюдается в тех случаях, когда он входит в состав еще более многочленной группы, т. е. в позиции преконсонантной (имиджмейкер, менеджмент, Тадж-Махал) или постконсонантной (дайджест, пейджер, пёйджинговый, рейнджер, тинейджер). В таких случаях по закону упрощения консонантных сочетаний щелевой [ж] утрачивается, и произносится звонкая твердая аффриката в позиции рядом с твердым согласным (рейнджер, Тадж-Махал). В позиции рядом с мягким согласным и j (дайджест, имиджмейкер, менеджмент, пейджер, тинейджер) возможно появление мягкой аффрикаты как варианта /дж/:

В таких случаях произошло упрощение групп согласных

Тем самым появилась новая позиция для раньше эта аффриката была возможна как вариация фонемы /ч/ только в позиции перед звонким согласным

Кроме того, в позиции перед сонантом, находящимся на границе морфем в начале второй морфемы (имиджмейкер, менеджмент), возможно варьирование согласных по глухости-звонкости. Таким образом, в последней позиции допустимо произношение четырех аффрикат:

[ч] и [ч']. В позиции конца слова сочетание /дж/ после гласных непереднего ряда (глобал-эдж, коттедж:, хадж:) обычно реализуется в звукосочетании [чш], т. е. произносится твердая глухая шипящая аффриката + фрикативный [ш]. Звукосочетание [чш] имеется в определенных позициях в русской синтагматике, но не на конце слова, а в позиции перед ш, как реализация фонем /т/, /д/, напр., вьщве[ч]ший, па[ч]ший, о[ч]шйть и т. п.

Возможен также орфоэпический вариант с одной твердой аффрикатой [ч], появляющийся как закономерный в результате действия фонетического закона упрощения конечных сочетаний согласных: ха[ч], котте[ч]. Таким образом, твердая аффриката [ч] в основной фонетической системе русского языка имеет определенную позиционную прикрепленность. В подсистеме заимствованных слов появляется возможность «отрыва» этого аллофона от позиции.

На конце слова в позиции после гласного переднего ряда [и], а также после [й] – реализации фонемы /j/ (бейдж, бридж:, имидж:, картридж:, Кембридж:, колледж:, поридж:, Сэвидж) наряду с указанными двумя возможностями реализации сочетания дж возникает и третья, а именно произношение мягкой аффрикаты [ч']: бей[ч'], бри[ч'], ими[ч'], картри[ч'], Кембри[ч'], колле[ч'], пори[ч'], Сэви[ч']. Заимствования с конечным сочетанием дж в таких случаях произносятся так же, как исконно русские выпечь, горечь[71]71
  Художник Орест Георгиевич Верейский, друг А. А. Реформатского, обыграл это явление в шуточном стихотворении: Сын Альбиона по утрам, Смеясь, вкушает сладкий поридж, / А мы глотаем эту горечь / По двести и по триста грамм!


[Закрыть] и т. д. Здесь отчетливо проявляется действие прогрессивной аккомодации согласного предшествующему гласному переднего ряда или [й]. Отсюда следует, в частности, что прилагательные, образованные от названий британских городов Гринвич и Кембридж:, произносятся с одинаковыми консонантными комплексами: гринви[ч'ск']ий и кембри[ч'ск']ий.

В позиции конца слова в подсистеме заимствованных слов появляется возможность произношения как твердой аффрикаты [ч]: ха[ч], так и мягкой аффрикаты [ч']: бри[ч']. В частности, такое положение вещей свидетельствует о том, что понятие «позиция конца слова» должно быть уточнено: после гласного переднего или непереднего ряда.

Отмечено также произношение перечисленных слов с факультативным вариантом [ч'ш']: бей[ч'ш'], бри[ч'ш'], ими[ч'ш'] и др., т. е. произношение мягкой аффрикаты с продленной щелевой фазой. Такие реализации наблюдаются преимущественно в коротких словах.

Таким образом, высказанное выше предположение об устойчивости фонетической системы русского языка перед натиском новых варваризмов подтвердилось. Однако, как было показано, новые заимствования вносят разнообразие в орфоэпическую картину русского языка.

Литература

Аванесов 1974 – Аванесов Р. И. Русская литературная и диалектная фонетика. М., 1974.

Аванесов 1984 – Аванесов Р. И. Русское литературное произношение. 6-е изд. М., 1984.

Брандт 1982 – Брандт Р. Ф. Лекции по исторической грамматике русского языка. М., 1982. Вып. 1. Фонетика.

Исаченко 1947 – Isacenko A. V. Fonetika spisovnej rustiny. Bratislava, 1947.

Каленчук 1995 – Каленчук М.Л. Фонетика и грамматика: звуковые приметы аналитических прилагательных// Проблемы фонетики П. М., 1995.

Касаткин 1999а – Касаткин Л. Л. Современная русская диалектная и литературная фонетика как источник для истории русского языка. М., 1999.

Касаткин 19996 – Касаткин Л. Л. Аффрикаты на месте взрывных согласных перед щелевыми в русском языке // Проблемы фонетики III. M., 1999.

Касаткин 2001 – Касаткин Л. Л. Фонологическое содержание долгих мягких шипящих [ш':], [ж':] в русском литературном языке // Русский язык в научном освещении. № 1. 2001.

Касаткин 2003 – Касаткин Л. Л. Фонетика современного русского литературного языка. М., 2003.

Кодзасов, Кривнова 2001 – Кодзасов С. В., Кривнова О. Ф. Общая фонетика. М., 2001.

Корш 1902 – Корш Ф. Е. Русское правописание // Изв. ОРЯС АН. СПб., 1902. Кн. 1.

ОС – Борунова С. Н., Воронцова В. Л., Есъкова Н. А. Орфоэпический словарь русского языка/ Ред. Р. И. Аванесов. 5-е изд. М., 1999.

Панов 1967 – Панов М. В. Русская фонетика. М., 1967.

Панов 1990 – Панов М. В. История русского литературного произношения XVIII–XX вв. М., 1990.

Пеньковский 1999 – Пенъковский А. Б. О некоторых закономерностях звуковых замен при взаимодействии диалектов // Очерки по фонетике севернорусских говоров. М., 1967.

Шахматов 1941 – Шахматов А. А. Очерк современного русского литературного языка. 4-е изд. М., 1941.