Текст книги "Избранные труды. Том 1. Криминология"

В известном смысле уже здесь можно констатировать возникновение причин посягательства на окружающую среду, но порождающая сила противоречий далеко не сразу оказывается направленной, соотносимой только или главным образом с нарушением уголовного закона. По ходу развития процесса детерминации действие противоречий может стать результативным именно в определенной узкой сфере.

Так, противоречия между потребностями и возможностями их удовлетворения проявляют себя в сфере сельского хозяйства через деятельность, в итоге которой расширение посевных площадей ведет к сокращению ареала диких животных, создает помехи для их миграции, введение промышленных технологий выращивания тех или иных культур влечет уничтожение ряда видов растений. В поведении людей распространяются стереотипы и привычки к пренебрежению интересами охраны природы. Это сказывается на системе нравственных норм, когда привычное поведение начинает оправдываться производственной необходимостью либо невозможностью что-либо сделать. Затем возникает оправдание браконьерства как поведения, так или иначе безобидного по сравнению с ущербом, который наносится применяемыми технологиями. Наконец, выделенное противоречие реализуется в определенном состоянии инфраструктуры, т. е. в доле распаханных, обрабатываемых земель, применяемой технике, интенсивности воздействия на природу и других технологических процессах, осуществляемых на определенной технической базе. Таким образом, уже проявление противоречий осуществляется на некоторой основе, они могут выступать более или менее «концентрированно». Они интенсивно воздействуют на микрогруппы населения, отдельные участки производства, где на противоречия как бы накладываются относительно случайные детерминанты, связанные с субъективными факторами, особо трудными условиями производства, отсутствием контроля, слабостью управления, искажением стимулов и другими факторами, особо заслуживающими внимания.

Так, прослеживается детерминирующее действие деятельности и противоречий, проявляющееся достаточно далеко и, главное, уже в преобразованных, возникших связях, которых могло и не быть. Но если говорить только о начале процесса детерминации, наблюдается то, что Л.И. Спиридонов достаточно удачно охарактеризовал как сохранение абстрактной возможности негативно отклоняющегося поведения людей как формы реализации различных отрицательных социальных явлений[160]160
  См.: Спиридонов Л.И. Проблема причинного комплекса преступности // Теоретические вопросы изучения причинного комплекса преступности. М.: Акад. МВД СССР, 1981. С. 43.


[Закрыть].

Возникает вопрос: действительно ли можно здесь говорить о возникновении и действии причин экологических преступлений? Нам кажется, что можно, но лишь понимая под причинами и объективную порожденность преступлений, обусловленность их социальными явлениями, материальный характер. Видимо, поэтому в криминологической литературе обычно говорят о связи сохранения преступности с противоречиями, подчеркивая, что их наличие «не означает, что они всегда с неизбежностью порождают преступность»[161]161
  Курс советской криминологии. С. 234.


[Закрыть]. Практическое значение этого тезиса состоит в признании принципиальной возможности такого обеспечения деятельности и регулирования противоречий, при котором абстрактная возможность преступности не станет реальной.

В связи с этим можно было бы устранить и некоторые споры об отнесении тех или иных противоречий в сфере бытия и сознания к причинам. Их решение требует не спора о наименовании того или иного явления причиной, а прослеживания его развертывания в социальной действительности по криминогенному вектору.

Скорость возникновения причин экологических преступлений, их интенсивность и распространенность во многом зависят от содержания потребностей и интересов, определяющих поведение людей. Конечно, вне экологических и иных потребностей вообще невозможно совершение любого поступка. Но сила потребностей различна.

Различной оказывается и интенсивность причин, которые порождаются потребностями и воплощают их в себе.

Экологические интересы могут быть охарактеризованы как интересы профессиональные и бытовые, личные и групповые, региональные и отраслевые, интересы уровней управления, т. е. они определенным образом приобретают институциональный характер и входят в содержание причинности. Аналогично изменяются и развиваются потребности, их институционализация, содержание через оценку интересов как важных, неотъемлемых, престижных, необходимых. В правовой литературе многократно писали о различиях в приоритетах ведомства – промышленного министерства, сориентированного на рост производства, и местных Советов народных депутатов, сориентированных в первую очередь на удовлетворение социальных потребностей населения. Отсюда – разрыв между значимостью интересов производства и развития инфраструктуры, который также направляет процесс детерминации экологического поведения к порождению причин экологических преступлений.

В сфере взаимодействия общества и природы, в частности, возникают состояния и ситуации, которые как бы накапливают в себе действие детерминант и включаются в дальнейший процесс возникновения криминогенной причинности, усиливая либо ослабляя возможность выбора одного из вариантов экологического поведения. Такое положение нередко отмечается наблюдателями. Сейчас довольно много пишут об экологическом кризисе, остроте экологической ситуации, говорят о напряженном состоянии природной среды во многих регионах и т. п. Главное, что реально существуют накопления действия связей детерминации, и они резко меняют характер детерминационных процессов[162]162
  По-видимому, на промежуточные эффекты экологической детерминации действуют и промежуточные эффекты иных детерминационных процессов, в частности криминализация и алкоголизация населения, возникновение условий труда, рассчитанных на маргинальные группы, и др.


[Закрыть].

Для обострившихся экологических ситуаций характерны устойчивые негативные изменения в общественном бытии и общественном сознании: возникают и усиливаются (поскольку речь идет не просто о существовании, а о конкретном содержании и форме существования) антиобщественные взгляды на процесс взаимодействия с природой и распространяются антиобщественные стереотипы поведения. Здесь усиливаются существующие и возникают новые причины преступного поведения в сфере взаимодействия с окружающей средой, интенсифицируется процесс криминогенного причинения. Конечно, и тут проявляется возможность выбора различных вариантов поведения, способов деятельности. Даже в самой сложной экологической ситуации лицо может и не совершать уголовно наказуемых действий, они могут на каком-то этапе не получить значительного распространения в обществе, социальной группе, отрасли, регионе. Но в складывающейся криминогенной ситуации абстрактная возможность совершения преступлений все больше превращается в реальную.

Если не вмешивается действие позитивных социальных процессов, усиление криминогенных изменений, распространение криминогенных ситуаций приводят к такой степени развитости причин экологических преступлений, которая влечет их относительно массовое совершение. Такое развитие событий означает становление криминогенной причинности как устойчиво функционирующего процесса порождения преступлений и преступности.

Вместе с тем необходимо обозначить подход к признанию причинным того или иного воздействующего комплекса. С этих позиций на основе работ советских философов и криминологов для данного исследования принимается подход, при котором в качестве криминогенной причинности рассматривается такое воздействие социальных, социально-экологических явлений и процессов на личность и поведение, когда наиболее вероятным и единственным оказывается преступный вариант поведения, а выбор другого варианта может произойти только под влиянием дополнительного более интенсивного воздействия, меняющего характер причинного.

Отсюда идентификационными признаками причинной связи являются:

а) направленность, проявляющаяся в том, что она как бы снимает иные, ранее равновозможные варианты поведения, ограничивает выбор решения или возможности присоединения к решению;

б) интенсивность порождения, проявляющаяся в том, что она оказывается более значимой, чем иные связи, наличествующие в данный момент[163]163
  Подробнее см.: Кудрявцев В.Н. Причины правонарушений.


[Закрыть].

Эта характеристика относится (когда речь идет об экологических преступлениях) и к общему, и к индивидуальному уровням. Разница состоит в охвате предметной стороны причинности, каналов ее передачи, ресурса и отсюда – в широте и результативности воздействия.

Следовательно, если попытаться суммировать результаты ряда исследований, можно сказать, что причины экологических преступлений возникли и действуют там и тогда, где и когда:

а) возникла система объективно обусловленных интересов, целей и мотивов совершения уголовно наказуемых поступков;

б) возникла референтная прослойка населения, оправдывавшая и одобрявшая совершение таких поступков как на уровне эксцессов, так и на уровне преступлений;

в) создалась возможность замещения преступлениями экологических потребностей либо удовлетворения ими случайно или закономерно возникших извращенных потребностей;

г) альтернативное правомерное поведение требует больших усилий, чем неправомерное, преступное;

д) возникла группа людей, внутренне готовых совершать преступления либо не способных противостоять внешним факторам;

е) растут число и объем видов поведения, которые могут перерасти в преступные.

ГЛАВА 3. ОБЩИЕ ПРИЧИНЫ ЭКОЛОГИЧЕСКИХ ПРЕСТУПЛЕНИЙ

1. Содержание общих причин экологических преступлений

Понятие общих причин экологических преступлений отражает такое состояние экологической криминогенной детерминации, когда негативные факторы создают реальную возможность совершения любого экологического преступления, а их превращение в причины конкретного преступления зависит либо от дальнейшей конкретизации причинного воздействия, либо еще и от действия дополнительных негативных детерминант[164]164
  Характеристику причин и условий, способствующих совершению ряда групп преступлений, см. в работе: Курс советской криминологии: Предупреждение преступности. М.: Юрид. лит-ра, 1986. Гл. VII–XI.


[Закрыть].

Общие причины экологических преступлений соотносятся со всеми группами экологических преступлений и выступают как предпосылки причинности индивидуального преступного поведения. Они представляют собой сложные социальные процессы, постоянно ограничивающие возможности правомерного поведения в сфере взаимодействия общества и природы и делающие субъективно, а иногда и объективно предпочтительным поведение преступное. Вполне понятно, и это много раз подчеркивалось в литературе, что причины преступности, на каком бы уровне они ни исследовались, не выделяются как объект, имеющий внешние опознавательные признаки. Выявление содержания причин преступности, или в данном случае группы экологических преступлений, требует проникновения в суть процесса, оценки его направленности и результативности. Оно связано с осознанным выделением причинных звеньев из общей цепи детерминации.

В этом смысле содержание причин экологических преступлений, в принципе, невыводимо напрямую из методологических предпосылок и эмпирических данных. Это лишний раз подчеркивает необходимость осторожного подхода к признанию тех или иных процессов причинами, а связей – причинными и требует постоянной проверки полученных выводов практикой борьбы с преступностью.

Наиболее полная характеристика содержания общих причин экологических преступлений должна, на наш взгляд, включать описание следующих элементов процесса криминогенной причинности: источников и факторов причинного воздействия; предметной основы процесса причинности; причиняющих связей; промежуточного криминогенного эффекта; механизма превращения причинного воздействия в следствие, т. е. в преступление. При этом, поскольку выделение процессов в качестве причинных, и не просто причинных, но и порождающих при этом именно экологические преступления, носит всегда оценочный характер, постольку возникает необходимость анализа признаков, которые подтверждают направленность и криминогенность этих процессов.

Говоря об описании содержания причин экологических преступлений, нужно иметь в виду еще одно обстоятельство, которое крайне редко должным образом отражается в криминологической литературе. Речь идет о выделении устойчивого и преходящего в причинах преступлений на основе принципа историзма, о выявлении соотношения стабильной структуры причинных процессов и изменчивого проявления этой структуры в сознании, поведении и других сторонах социальных процессов. Сейчас, как и много лет назад, сохраняется браконьерство, хотя изменились люди, обычаи, природа, ценность пищи. Что произошло с причинами браконьерства? Что изменилось в механизме поведения людей? Остались ли они прежними и в чем? Эти конкретные вопросы значимы для общих причин экологических преступлений.

В данном случае решать все эти задачи и пытаться давать развернутое описание общих причин экологических преступлений невозможно. Остановимся на ключевых характеристиках экологической криминогенной причинности, отнеся к ним: противоречия развития как источник причинного воздействия; субъектную основу причинности и проявления причиняющего эффекта в общественном сознании и экологическом поведении.

Попытаемся использовать при этом эмпирические данные, полученные при изучении природоохранительной практики, общественного мнения, как выраженного в средствах массовой информации, так и зафиксированного на основе организованного наблюдения, а также результаты многочисленных научных исследований по правовой охране природы, криминологии, социологии права[165]165
  Весьма ценные сведения, соотносимые с проблемой общих причин экологических преступлений, см. в работах: Бринчук М.М. Правовая охрана атмосферного воздуха. М.: Наука, 1985; Жаворонкова Н.Г. Деятельность городских Советов народных депутатов в области охраны окружающей среды. М.: Наука, 1976; Крассов О.И. Правовой режим земель государственного лесного фонда. М.: Наука, 1985; Петров В.В. Экология и право. М.: Юрид. лит-ра, 1981; Халиков А.X. Рыболовное право. Ташкент, 1985 и др.


[Закрыть].

Описание содержания общих причин экологических преступлений следует начать с противоречий, развитие которых приводит к появлению причин. Проблема связи противоречий с криминогенной причинностью не нова[166]166
  См.: Аванесов Г.А. Криминология. М.: Акад. МВД СССР, 1984. С. 192 и след.; Денисов Ю.А., Спиридонов Л.И. Абстрактное и конкретное в советском правоведении. М.: Наука, 1987. С. 190; Коган В.М. Социальный механизм уголовно-правового воздействия. М.: Наука, 1983. С. 11 и след.; Кудрявцев В.Н. Причины правонарушений. С. 118 и след.; Кузнецова Н.Ф. Проблемы криминогенной детерминации. С. 33 и след.


[Закрыть]. К сожалению, она не может считаться и разрешенной, причем наибольшие трудности, по-видимому, связаны с гносеологическими аспектами выделения и классификации противоречий, их структурирования. В этом смысле характерен отраженный в литературе спор об исходной категории социальной детерминации, к которой в различных работах относят деятельность, производительные силы, способ производства[167]167
  См.: Денисов Ю.А., Спиридонов Л.И. Абстрактное и конкретное в советском правоведении. С. 190.


[Закрыть].

На наш взгляд, признание противоречий источником экологической криминогенной детерминации должно опираться на реальную историю взаимодействия общества и природы, отражая ее в снятом виде. Исходя из этого, целесообразно анализировать процесс нарастания и разрешения следующих противоречий в сфере взаимодействия общества и природы:

• между человеком как частью природы и природой как целым;

• между возможностями общества в сфере познания и использования естественных закономерностей развития окружающей среды и социальными потребностями;

• между производительными силами и производственными отношениями, в частности между положением природных ресурсов как общенародной собственности и сложившимися способами их присвоения;

• между обществом, группой и индивидом как самостоятельными субъектами природопользования и природоохраны;

• между различными целями отдельных субъектов природопользования и природоохраны.

Указание на эти противоречия неполно и недостаточно. Оно неполно, ибо, несомненно, в ходе дальнейших исследований могут быть выделены и иные противоречия. Оно недостаточно, ибо смысл указания на противоречия состоит в возможности выделить причиняющие факторы, т. е. то в противоречиях, что, собственно говоря, и порождает криминогенную причинную связь. Именно обнаружение причиняющих факторов, которые можно считать сущностными свойствами противоречий, указывает на их криминогенное значение.

С этих позиций рассмотрим два противоречия, выступающих в качестве источника криминогенной причинности, а затем перейдем к анализу их совокупного проявления в промежуточном криминогенном эффекте.

На наш взгляд, самого пристального внимания заслуживает противоречие между человеком как частью природы и целостной природой, которое тесно связано уже с противоречием между познавательными и преобразовательными возможностями общества и потребностями во взаимодействии с природой.

В правовой литературе подчеркивается в ряде случаев методологическое значение тезиса о том, что «социальное, если речь идет о его развитых формах, может порождаться только социальным»[168]168
  Там же. С. 179.


[Закрыть]. Думается, что, несмотря на оговорку относительно развитости социального, этот тезис, во всяком случае, применительно к экологическому поведению, нуждается в самой серьезной коррекции. Разумеется, разрешение противоречий всегда происходит в форме социального движения, но содержание этого движения, возникающие здесь конфликты определены тем, что дает и может дать человеку природа. Убедительно пишет об этом М.М. Шолохов. «Общественное производство, – отмечает он, – которое одной своей стороной (одним моментом) лежит в природе, а другой – в обществе, практически осуществляет и материализует или опредмечивает неразрывную взаимосвязь и взаимодействие между ними»[169]169
  См.: Шолохов М.М. К методологии исследования системы «человек – природа». Ростов н/Д., 1978. С. 13.


[Закрыть].

При анализе криминогенной причинности должны быть осознаны в качестве экологических императивов конечность ресурсов, неизбежность энтропийных процессов при затрате энергии, условность так называемых безотходных технологий, которые определяют глобальный характер экологических проблем и диктуют обществу пути их решения[170]170
  См.: Смирнов К. Экология и мир // Коммунист. 1987. № 6. С. 111.


[Закрыть]. Игнорирование этих явлений приводит к выбору неверной стратегии взаимодействия и отражается на всех сторонах социальной жизни. Так, ограниченность познавательных способностей человека, которые имеют не только социальную, но и биологическую природу, определяет трудности адаптации к природным условиям, характер труда, диктует направления развития производительных сил, определяет механизм реализации способа присвоения.

В связи с этим, стремясь избежать антропоцентризма, можно вспомнить слова В.И. Вернадского о том, что «основное направление, на котором построена (спекулятивная) философия, абсолютная непреложность разума и реальная его неизменность, не отвечает действительности». И далее: «homo sapiens не есть завершение создания, он не является обладателем совершенного мыслительного аппарата»[171]171
  См.: Вернадский В.И. Размышления натуралиста: Научная мысль как планетное явление. М., 1977. Кн. 2. С. 55.


[Закрыть].

Таким образом, в данном противоречии можно выделить причиняющие факторы: ограниченность ресурсов и знаний об их пригодности для человека; объективная узость экологической ниши человека; необходимость затраты большого объема ресурсов для поддержания жизни; рост давления на природу при повышении благосостояния человека и расширении его вида, т. е. повышении рождаемости и др.

Лишь на уровне самой высокой абстракции можно предположить, что противоречие между человеком и природой может быть полностью устранено выбором оптимальной социальной формы его преодоления. Но на самом деле реальная действительность показывает, что и при социализме поведение людей испытывает существенное давление природных факторов, которое в конечном счете может в совокупности с иными факторами оказаться компонентом или основой причины совершения того или иного преступления[172]172
  Именно поэтому «понять специфику взаимодействия человека и природы на данном этапе, понять суть современных проблем охраны природы можно, лишь анализируя их как закономерный результат тех изменений окружающей среды, начало которым положено в далеком прошлом, всем предшествовавшим процессом развития производительных сил общества» (Шолохов М.М. К методологии исследования системы «человек – природа». С. 15).


[Закрыть].

Сказанное относится и к демографической политике, которая также определяет давление на природу, определяется природой и входит в процесс причинности, что наглядно видно, когда речь идет о миграции населения.

Остановимся далее на противоречии между общенародным характером собственности на природные ресурсы и сложившимися в процессе взаимодействия общества и природы способами их присвоения. Проблема эта, по существу, постоянно находится в центре внимания специалистов в области правовой охраны окружающей среды. В настоящее время она резко актуализировалась. Более того, для ее успешного исследования возникли существенные научные, социальные, идеологические и экономические предпосылки[173]173
  См., например: Материалы дискуссии по проблемам права собственности // Советское государство и право. 1987. № 5.


[Закрыть]. На XXVII съезде КПСС говорилось о том, что «нельзя быть хозяином страны, не будучи подлинным хозяином у себя на заводе или в колхозе, в цехе или на ферме»[174]174
  Материалы XXVII съезда Коммунистической партии Советского Союза. М.: Политиздат, 1986. С. 40.


[Закрыть]. Нельзя быть подлинным хозяином природы, действительным субъектом взаимодействия с ней, не будучи подлинным хозяином природных ресурсов на территории, объекте, в сфере деятельности ведомства, предприятия, учреждения.

Положение субъекта (индивида, группы, народа) по отношению к природе, которая объявлена государственной собственностью, определяет его социальную позицию, экологическое сознание и экологическое мышление, содержание и качество деятельности по использованию и охране природы. Естественно, что это причиняющее воздействие осуществляется последовательно, опосредованно через многие звенья; его действие затемняется многими детерминантами, порожденными прошлым и настоящим. Но в полном соответствии с марксистско-ленинской теорией место субъекта в структуре отношений собственности, его положение по отношению к средствам производства – необходимое условие научного анализа.

Вполне понятно, что общие вопросы права собственности и коренящихся здесь противоречий выходят за пределы нашего анализа. Попытаемся выделить причиняющие факторы, которые могут привести к выбору одного из вариантов преступного экологического поведения. Одним из активно действующих криминогенных причиняющих факторов является ведомственность механизма реализации права общенародной собственности на природные ресурсы. Об этом свидетельствуют многочисленные факты и обобщенные данные.

Рациональное использование природных ресурсов, окружающей среды нередко осуществляется в интересах ведомственного пользователя, сформированных возложенными на него функциями, планом, стремлением к финансовой и технологической оптимизации собственной деятельности. Одним из многочисленных примеров этого может служить положение, сложившееся на Жигулевских утесах на Волге[175]175
  См.: Жигалов С. Выше утеса ведомственная кочка // Известия. 1987. 3 мая.


[Закрыть]. Здесь для производства извести и щебня по существу уничтожаются Жигулевские утесы, причем Министерство промышленности стройматериалов РСФСР каких-либо мер для устранения этого не принимает. С точки зрения интересов ведомства, которое должно использовать имеющиеся у него основные фонды и кадры для осуществления основной производственной деятельности, позиция вполне понятная. Но Жигулевские утесы все же принадлежат государству, народу. На этом противоречии, когда нужно выполнять план ценой ущерба природе, но так, чтобы не обострять конфликт с обществом, и возникают особого рода нравственность и особая позиция, ведущие к криминальному поведению. Эта ситуация отражается на действиях не только юридического лица – предприятия, но и жителей данного региона. Теоретически они – сособственники природных объектов, практически же реализация их прав посредством закона крайне затруднена. В этих условиях возникают идеи самореализации действительных, а чаще мнимых, прав (браконьерство, незаконные порубки и т. д.). Вероятным становится закрепление вандалистского стереотипа поведения.

На наш взгляд, основой ведомственности и, вероятно, самостоятельным криминогенным фактором является отсутствие должных гарантий соблюдения интересов общества в целом, социальных групп и индивидов, которые считаются сособственниками природных ресурсов. Это приводит к отчуждению субъекта от объекта, использование и охрану которого он должен осуществлять. Следует учитывать, что самофинансирование, полный хозрасчет будут лишь стимулировать, без ввода дополнительных механизмов, использование природных ресурсов отдельными предприятиями за счет общенародного собственника.

В литературе обсуждается модель многоструктурного права собственности, по которой право государственной (общенародной) собственности аккумулирует два органически связанных между собой компонента: право общегосударственной и право хозрасчетной собственности, в основе которых лежат общегосударственные экономические интересы и интересы трудовых коллективов. Делается вывод о том, что «оба указанных интереса имеют социалистическую природу, благодаря чему между ними не возникает антагонистических противоречий, а в случае конфликта приоритет получают общегосударственные интересы»[176]176
  См.: Мозолин В.П. Право государственной (общенародной) собственности в условиях совершенствования социализма // Советское государство и право. 1987. № 5.


[Закрыть]. Практика совершенно не подтверждает этого оптимизма, и именно потому, что реальный механизм защиты интересов собственника, а не только ведомственного пользователя этой собственностью пока не создан. С этим нередко тесно связано и отсутствие должного механизма реализации прав собственника. Общество (а в его лице и государство) как собственник не всегда располагает нужной информацией, которая находится у ведомства и всегда может быть приспособлена к его потребностям. У него, как у субъекта, нет зачастую необходимых ресурсов для альтернативного решения задач природопользования. По существу, это означает, что контроль за передаваемой в пользование собственностью не является правомочием, которое остается у собственника и должно быть действенным в фактическом и правовом смыслах. Все сказанное еще в большей мере относится к индивиду, который вообще не может во многих случаях не только защитить, но и уяснить свои правомочия в сфере природопользования.

Наличие ведомственных и вневедомственных инспекций не меняет положения дел, поскольку они по многим причинам не способны воздействовать на пользователя достаточно эффективно, скажем, прекращая право пользования. Более того, во многих ситуациях контролирующие инспекции либо иные органы фактически и юридически превращаются в природопользователя. Это также выводит те или иные природные ресурсы из зоны контроля за осуществлением права собственности. Общественности известны многочисленные факты преступного поведения администрации заповедников и заказников, охотинспекторов и т. д. Здесь опять-таки отрыв одного из правомочий права собственности от права собственности в целом приводит к его деформации и становится источником криминогенной детерминации.

Криминогенным фактором, порожденным рассматриваемым противоречием, является неразработанность, правовая пробельность социальных правомочий сособственников природных ресурсов, тем более существенная при очевидном несовпадении их интересов. Это выражается в неопределенности полномочий местных органов власти по отношению к центру и к ведомству, отсутствии реальных полномочий у коллектива по месту жительства, неопределенности круга реальных правомочий гражданина. В сущности, сейчас трудно сказать, какие реальные правомочия по отношению к природе имеет физическое лицо, т. е. гражданин, который реализует свои конституционные гражданские, а не должностные обязанности и права. В настоящее время в условиях перестройки, демократизации процессов общественной жизни возникают неформальные объединения, предпринимаются усилия для охраны окружающей среды, но вне необходимой правовой базы, вне наделения граждан определенными правомочиями эти усилия не дадут должных результатов.

Действие данного причиняющего фактора вообще многообразно. Сейчас отсутствуют достаточные гарантии осуществления индивидом, группой права на здоровую среду, на отдых, доброкачественную воду, чистый воздух, не зараженные химическими веществами сельхозпродукты. И в этом плане одинаково опасным может быть игнорирование прав любого сособственника, приводящее к сомнительным с точки зрения закона ситуациям, а затем и прямым нарушениям законности. Так, по мотивам перегрузки региона в 1987 г. было принято решение о запрещении въезда автотуристов на южное побережье Крыма, о чем, естественно, граждане не знали[177]177
  См.: От чего закрыли Крым // Известия. 1987. 16 августа.


[Закрыть]. Возникает вопрос: если это действительно диктуется интересами общества, то каким должен быть механизм (социальный, правовой) принятия подобных решений? Здесь проявляются действительные противоречия интересов страны и региона, природопользования и природоохраны, противоречия ближайших и отдаленных целей. Именно они продуцируют (через опосредующие звенья) коррупцию, вандализм, злоупотребление служебным положением и другие преступления[178]178
  Отсутствие необходимого механизма реализации природоохранительного права проявляется и в том, что нередко местные органы власти десятилетиями не могут ликвидировать практически никому не нужный, но экологически опасный заводик или котельную, но прекращают права пользования граждан легко и быстро.


[Закрыть].

Описанные противоречия, разумеется, существуют во взаимосвязях с иными противоречиями, среди которых наибольшее значение, пожалуй, имеет противоречие между потребностями и возможностями их реализации, равно как и противоречие между различными целями одного субъекта. Противоречие между различными целями влечет в ряде случаев негативистское отношение даже к объекту, которым субъект владеет безраздельно. Наркоман причиняет вред самому себе, и его поведение нельзя объяснить процессами внешнего отчуждения от собственного «я». Аналогичные источники криминогенной детерминации возможны и по отношению к природе, когда субъект вредит ей, нарушая свои собственные, безраздельные интересы. Пока это не самая распространенная ситуация, но ее следует иметь в виду, оценивая возможности развития отношений собственности с тем, чтобы неудачи в отдельных случаях не влекли разочарования.

Источники причинного воздействия, как уже отмечалось, реализуются, опредмечиваются в промежуточном криминогенном эффекте. Рассмотрим криминогенный эффект в сфере экологического сознания и социальной деятельности, предварительно охарактеризовав субъектов экологической детерминации. При этом целесообразно еще раз оговорить, что социальные явления, условия, зачастую рассматриваемые в качестве причин преступности или преступлений, в действительности оказываются промежуточными звеньями причиняющих процессов, но они не исчерпывают всего процесса причинения[179]179
  Так, условия труда сами по себе есть промежуточный результат совокупного действия ряда причин. Лишь абстрагируясь от системного анализа процесса причинения, его источников, можно назвать условия труда одной из причин преступлений. Это возможно в рамках конкретного исследования, но с оговорками.


[Закрыть].

Характеристика субъекта криминогенной причинности и экологической детерминации выходит за пределы традиционного криминологического подхода, поскольку в его рамках, как правило, изучается только личность преступника.

Субъектный состав экологической детерминации и криминогенной экологической причинности практически совпадает с характеристикой населения страны, т. е. с демографической структурой общества. Такой подход обязывает определить детерминирующие причиняющие факторы субъектного состава. Л.И. Спиридонов, как известно, развивает взгляд, по которому социальным выражением производственного отношения является «социально-классовая структура, а особенности общественной судьбы индивидов определяются теми социальными позициями, которые они занимают или занимали на протяжении всей своей жизни»[180]180
  См.: Денисов Ю.А., Спиридонов Л.И. Абстрактное и конкретное в советском правоведении. С. 194.


[Закрыть]. Такой подход, по-видимому, плодотворен, если не преувеличивать заданность позиции, места личности в социальной структуре и учесть, что само понятие позиции вряд ли достаточно полно выражает детерминирующие социальные свойства личности, к тому же сложно соотносясь с анализом причинности на высшем и среднем уровнях.

Поэтому следует оговорить, что характеристика субъектного состава криминогенной причинности должна отражать и место личности в социальной структуре, и связанную с этим противоречивость интересов и ролей, их изменения в различных ситуациях и иные признаки. В данном случае попытаемся, учитывая социальные позиции, рассмотреть место и значимость отдельных групп людей в процессе экологической криминогенной причинности.

К числу таких признаков можно было бы отнести: направленность (криминогенную или антикриминогенную) поведения; защищенность от криминогенного воздействия; подготовленность к правомерному экологическому поведению; иные признаки, связанные с названными либо определяющие их.