Текст книги "Избранные труды. Том 1. Криминология"

Из этого попытаемся сделать два вывода.

Первый состоит в том, что предлагаемое понимание природы криминологии как науки имплицитно должно включать теоретическое обоснование ее связи с уголовным законом и правом. Второй состоит в признании принципиальной соотносимости криминологии с неопределенным множеством релевантных к преступности теорий. Нет смысла различать социологическую, биологическую и иную криминологии. Криминология должна быть криминологической наукой, чья природа позволяет интегрировать различные методы познания и различные теории. Несколько слов об этом.

Связь криминологии и уголовного права многосторонняя и рассматривалась многими специалистами. Так или иначе о ней говорят практически все криминологи[11]11
  Здесь достаточно указать на работы Я.И. Гилинского, серию работ профессора А.Д. Шестакова, работы немецких ученых Х.-Х. Ешека, Т. Вайгенда, Г. Кайзера и др.


[Закрыть]. В данном случае следует лишь указать на программирующее значение уголовного закона для содержания криминологии и его роль как границы предмета криминологии.

Второй вывод конкретизируется отказом от монистического подхода к криминологии как науке и направлению мысли и от разделения криминологических теорий на правильные и неправильные. Каждая из ныне существующих и отвечающих научным стандартам теорий несет в себе зерно истины, каждая из них является недостаточной.

Состав и структура научной базы криминологии должны определяться поэтому ее социальными потребностями и реалиями ее применения. При таком подходе к криминологии переводятся на конвенциональную основу споры об изучении только преступлений или отклоняющегося поведения в целом, о соотношении социального и биологического. Криминология на основе использования различных теорий и суждений может решать неопределенный круг проблем, но только если они связаны с выявлением, оценкой поведения и корректировкой поведения в нуждах уголовного права.

Потребность в мониторинге состояния и функций криминологии. С институциональных позиций мониторинг является условием и одновременно средством поддержания оптимального состояния криминологии. Он должен включать позитивную критику криминологического знания, сравнительную оценку отдельных его составляющих, что по многим причинам пока еще отсутствует в научной практике. Несколько слов о мониторинге функций криминологии.

В контексте социальных перемен соответственно должно меняться и содержание функций криминологии. Оно должно быть актуально и пригодно для отражения социальных процессов. Здесь возникает много проблем, подлежащих решению. В данном случае попытаемся лишь подчеркнуть необходимость выделения и усиления компетенционной функции криминологии.

В современной криминологии на первое место выходят отсылки к социальному любопытству, т. е. к желанию знать, почему совершаются преступления. Осознанно или нет, преимущественно подчеркивается функция объяснения – теоретическая задача изучения закономерностей и тенденций преступности, причинности, личности преступника и его преступного поведения.

Криминология между тем должна реально развиваться как часть профессиональной компетенции политика, исследователя, юриста, социального работника, менеджера, воспитателя, обеспечивая их необходимыми технологиями.

Ориентация на компетенцию, основываясь на инструментализации криминологии, обеспечивает оптимальное соотношение функций информационного обеспечения (сигнальных), объяснительных, управленческих, идеологических и пропагандистских и обеспечивается им. Это не новая проблема. Однако приходится видеть, что не только теоретическая, но и идеологическая и пропагандистская функции криминологии вытесняют важнейшую для нее профессиональную функцию информационного обеспечения оценки поведения и процессов воздействия на преступность, что явно нуждается в корректировке.

Поэтому практически в условиях постоянных социальных перемен необходимы пополнение, а также постоянная переоценка знания и смыслов получаемой информации, поиск новых аргументов и совершенствование техники криминологически обусловленной деятельности.

Подготовка продукции криминологической науки к использованию. Еще раз подчеркнем, что криминологическая наука – это не способ самовыражения, но социальный институт, различными способами производящий продукцию, в своей основе предназначенную широкому кругу адресатов. Как правило, продукт криминологической науки – это профессионально подготовленная информация, которая должна быть так или иначе воспринята потребителем как пригодная для преобразования в социальное поведение.

Для этого необходимо обеспечение ясности, надежности и социально-психологической корректности сообщений, соответствующих природе криминологии и признаваемых криминологическими. Криминологическая наука должна поэтому содержать набор методик подготовки своего продукта заинтересованными в этом адресатами. Это обширная проблематика, и здесь остановимся лишь на нескольких ее составляющих.

а) Ясность сообщений. Она обеспечивается четким формулированием целей и смысла передаваемой продукции и аргументацией содержащихся в соответствующих текстах утверждений, гипотез, выводов и рекомендаций. В настоящее время интересы и позиции различных социальных групп неодинаковы. Уголовная политика вырабатывается в столкновении противоположных или просто не совпадающих взглядов, если не принимается по умолчанию. Субъекты уголовной политики – это прежде всего народ, граждане и лишь затем государство, по идее выражающее их волю. Поэтому следует, с одной стороны, искать возможности сохранения нейтралитета криминологии, поскольку она должна по возможности отражать реальное состояние дел, а с другой – четко определять отношение к уголовному закону, затем конкретизируя свои позиции применительно к интересам различных социальных групп либо к различным взглядам, концепциям, существующим в сфере криминологической мысли.

При этом, разумеется, существует необходимость разработки приемов структурирования сообщений и перевода их в форму, удобную для восприятия и реализации. Это трудноисполнимая задача. Но она, скорее, является технической и должна рассматриваться особо.

б) Надежность криминологической информации. Здесь, казалось бы, нет теоретических разногласий, но это не совсем так. Надежность информации означает по меньшей мере ее соответствие действительности, что не вызывает споров, и ее полноту, что не всегда подчеркивается в криминологической литературе. Так, многие авторы правильно критикуют официальные позиции по вопросам динамики преступности, считая данные о ее снижении неверными. Сомнения необходимы в криминологии, но недостаточны для нее. Сообщения должны быть подкреплены и дополнены данными криминологической науки. Она, т. е. криминологическая наука как институт, собственно, и существует для программирования проверки, оценки и расширения официальной информации.

Во всяком случае, криминологическое знание должно быть достоверным и полным, существуя на основе проверяемой теории, необходимой для программирования науки и поддержания ее принятого уровня, собственно «тела» криминологии, т. е. предположений, сообщений, выводов и рекомендаций.

Это, наконец, особенно важно, когда продукция криминологической науки преобразуется в форму учебной дисциплины, обеспечивающей длящиеся хранение и передачу знания.

К сожалению, сомнения специалистов в надежности криминологических сведений крайне редко доводятся до потребителей. Здесь работают по меньшей мере два механизма. Либо в научной, профессиональной литературе содержится без всяких оговорок ненадежная информация. Либо она искажается СМИ, Интернетом, кинофильмами, литературой, слухами и проч. также при содействии профессионалов или при их молчаливом согласии. Этими источниками официальная и профессиональная информация трансформируется и доставляется потребителю, в значительной степени формируя различные сферы правового сознания.

В итоге криминология теряет свое значение производства, которое создает продукт, наиболее надежный для существующих условий.

в) Пересмотр социально-психологического содержания криминологической информации. Она нуждается в специальном объяснении, которое должно стать частью криминологии.

Информация, маркируемая как криминологическая, очень часто подрывает доверие к государству и обществу, распространяет безнадежность и страх[12]12
  См.: Гилинский Я.И. Криминология: теория, история, эмпирическая база. Социальный контроль. С. 8–9.


[Закрыть]. Во многом это связано с обвинительным уклоном самой криминологии, который формируется социальными ожиданиями, жаждой разоблачений, ориентацией на усиление репрессии.

Вместо вывода: Обновление системы криминологии. На наш взгляд, следовало бы включить в систему криминологической науки следующие проблемы:

– требования к научности криминологии, эмпирические и теоретические источники криминологического знания, в частности, разграничение и сопоставление статистики и собственно криминологических данных, методики описания криминологических фактов, техника аргументации выводов и рекомендаций, подготовка и использование криминологической информации в практической деятельности;

– характеристика опасных деяний как объекта уголовно-правовой оценки (ч. 2 ст. 2 УК РФ), возможно, выделив эту группу в структуре социально непереносимых отклонений (девиантности);

– состояние и структура криминологического сознания и мышления, особенно позиции, ожидания, оценки переносимости и непереносимости предпреступного и преступного поведения и реакции на него;

– выгодоприобретатели преступности, их социальные роли и позиции, их влияние на преступность и противодействие ей, лоббизм в сфере функционирования преступности.

Необходимо также расширить предмет изучения генезиса преступности, заменив или дополнив проблематику причинности проблематикой влияния внешних факторов на функционирование преступности и процессов воздействия на нее, включая, в частности, специфику этапов социального развития, состояние социального доверия, общий уровень агрессивности, межличностной конкуренции, пространственные структуры.

Разумеется, эти предложения нуждаются в обсуждении и могут быть отвергнуты профессиональным сообществом. Но необходимость пересмотра системы криминологической науки все же кажется очевидной.

Обновление смыслов криминологической науки или их модернизация также направлены на такое преобразование данной отрасли знания, которое выходит за пределы рутинных изменений и осуществляется на основе постоянно меняющейся информационной базы в целях освоения приобретенного социального опыта и адаптации к социальным переменам для повышения собственной полезности.

Затем обновление научных основ криминологии должно включать целостную инструментализацию знания, адаптацию предмета и методик исследования к новым социальным реалиям, расширение понятийного аппарата, языка общения с адресатами.

Наконец, последнее по счету, но не по важности. Обновление криминологии, как уже упоминалось, должно охватывать принципиально более широкое использование внешних научных данных, внедрение нормативных и содержательных стандартов получения и передачи потребителю собственной продукции.

Сфера целеполагания. Круг адресатов криминологического продукта сужен. Он все еще не адаптирован к современным условиям политической борьбы. Опубликованные работы не отражают поляризацию, желательную или нет, политической системы общества, взаимоконтроль ветвей власти, противоречия между ними, различные интересы социальных групп. Соответственно задачи криминологии слабо дифференцированы и сформулированы крайне абстрактно.

Предмет криминологии системно описан корректно, но не имеет инструментального обоснования и формируется без учета динамики социальных реалий.

Методологическая основа криминологии развита крайне слабо, если попытаться ее сравнивать с науками уголовного права, уголовного процесса, с иными правовыми науками.

Принципы и ограничения криминологического знания не рассматриваются. Исходные положения и понятийный аппарат, казалось бы, согласованные ранее, либо отсутствуют, либо размыты и не поддаются проверке. Эмпирическая информация, содержащаяся в криминологических текстах, часто лишь воспроизводит имеющиеся статистические данные и не является специфичной для объяснения происходящих в сфере преступности процессов. Сведения, например, об экономической преступности в ее социальных взаимосвязях шире отражены в социологической и экономической литературе.

Что касается стиля, тексты, представляемые как криминологические, к сожалению, все чаще имеют популистский характер и переполнены общими эмоциональными высказываниями, не относящимися к научному знанию. Теряются различия между наукой, статус которой криминология должна иметь, и публицистикой. Аргументация суждений базируется преимущественно на благих пожеланиях их авторов. Ответственность за их содержание отсутствует.

Эти утверждения, аргументирующие необходимость обновления криминологии, разумеется, также должны быть так или иначе обоснованы.

Ограничимся одной иллюстрацией.

Организованная преступность – любимая тема криминологов. Попытаемся дать краткий конспект сведений об этом явлении, содержащийся в книге, которую написали известные специалисты по этой проблематике.

Следим за текстом. Организованность – основание всякого организованного поведения и выражение человеческого духа. Дж. Масионис сравнивает группу с кругом друзей, т. е. с социальной паутиной, распространяющейся вовне, далеко, на массы людей. А.И. Долгова указывает, что криминальная организованность проявляется в заранее устроенных, продуманных, планомерных деяниях, в их системах, коллективных субъектах преступлений, системах таких объединений. Этого мало. Перечень организованности, следуя логике, можно подразделить на одиночную и групповую, рациональную и иррациональную, что дает четыре класса организованной преступности. Первые три укладываются в ст. 35 УК РФ. Четвертая в правовом поле как бы отсутствует. Со времен Гюстава Лебона известны характеристики толпы. Толпа в эпоху режима социальной деформации может стать источником бифуркарционного роста криминальных проявлений. Организованность имеет еще одно «измерение», которое авторы назвали бы институциональностью. «К концу 90-х годов, – пишут авторы, – организованная преступность стала формой социальной организации жизни в России». Откуда это видно, хотелось бы узнать? В 1996 г. об этом написали три российских автора. Но каково же измерение организованной преступности, в чем ее реалии? Авторы отвечают: руководителям МВД верить нельзя, а необходимо «использовать самый необходимый набор индикаторов». Практически это стандартная схема. В другой, более объемной работе встречаем: понятие организованной преступности – ссылки на американцев, российских специалистов, Конвенцию ООН; разъяснения значений слова «мафия»; описания типов организованных преступных объединений и проч. формирований, например, так называемая организованная преступная деятельность – разные системы поведения. Среди них система различных уголовно-правовых деяний, подчиненных единой задаче: обеспечению сверхдоходов, политической власти и т. д.

Необходимость развития общей части криминологии. В систематизирующих криминологическое знание работах изложение криминологии обычно начинается с характеристики ее предмета, истории развития и места в системе наук криминального цикла. Методология рассматривается как проблематика, связанная с проведением исследования и преимущественно с собиранием информации. Обозначение этого и примыкающего к нему материала как общей части не используется или используется крайне редко.

В связи с этим утверждается, что исходным направлением обновления криминологии должно стать развитие системы исходных для данной сферы аксиоматических или согласованных утверждений, которые могли бы программировать структуру и содержание криминологии и выступать в качестве аргументов содержащихся в ней утверждений. Содержание такой системы не должно быть единообразным, но существовать она должна в явном, развернутом, неразвернутом или даже неявном, латентном состоянии.

В науке уголовного права и процесса так или иначе такая система разработана. Разумеется, и здесь возможны грубые ошибки, но все же нужны специальные доводы, например, для отказа от вины в структуре оснований уголовной ответственности, равно как необходимо и некоторое общее представление о фактах, выводах, допустимости доказательств.

Исходная часть должна включать: принципы криминологии; основания и ограничения построения ее предмета, что предполагает структурирование криминологической информации (знания); теоретические и опытные основания оценок и выводов; содержание рационального обоснования; соотношение с практикой и проблему независимости (автономности) криминологии; ответственность криминологии.

Еще раз повторим. Криминология может быть, как и социология, политология, построена на разных основаниях, что относится далеко не только к ее предмету. Возможно развитие критической криминологии, постмодернистской, традиционной и других направлений. Но основания представляемых обществу суждений должны быть проясненными.

а) Принципы (основные начала) криминологической науки. Внимание к принципам характерно для российского правоведения; упоминаются они и в работах по криминологии, правда, без уяснения специфики.

В порядке постановки вопроса предлагается следующий перечень принципов функционирования криминологии: уважение к общественному благу и основным правам и свободам личности; соблюдение этических начал обращения с информацией; связанность правом и конституционная лояльность; профессионализм; ориентация на справедливость и эффективность предложений и рекомендаций; открытость исследований и необходимость аргументации.

б) Аргументация криминологических суждений. Это чрезвычайно сложная проблематика, но без обращения к ней не помогают ссылки на ранее неизвестные переводные работы. Можно выделять юридическую, социологическую, политологическую, фактическую, математическую аргументации, поскольку в каждой из этих систем имеются, по меньшей мере, свои допущения, ограничения, методики, а следовательно, свои дефициты и возможности.

Тем не менее крайне желательно разрабатывать и собственно криминологическую аргументацию. Здесь целесообразно, как минимум, соблюдать такие правила: должны быть структурированы объекты аргументации, среди которых должны выделяться факты, связи между фактами, оценки, связи между оценками, рекомендации, связи между рекомендациями; каждый объект описан на общем языке; выделены утверждения, признаваемые истинными или принимаемыми, и определены условия их использования; разработаны приемы отбора аргументов по признакам релевантности и репрезентативности и установления их связи с объектами аргументации. Наконец, аргументация криминологических утверждений предполагает соблюдение технологичности аргументов, их пригодности к восприятию и применению.

Понятийный аппарат криминологии как составляющая Общей части. Традиционной его основой являлись в советской криминологии: понимание задач, связанное с ориентацией на уголовное право, позитивистское понимание преступности, псевдомарксистская диалектическая характеристика причин и иных детерминантов преступности как негативных явлений социального и – гораздо реже – биологического характера, понимание личности как совокупности общественных отношений, а предупреждения преступлений – как, в сущности, любых способов ее ограничения, вытеснения, ликвидации.

Тренд обновления этих исходных положений – усиление их программирующей и обосновывающей (аргументационной) функций, что по идее должно лежать в основе криминологических суждений. Вновь обратимся к тому, что представлено в криминологии как феномен организованной преступности. Этот феномен может получать характеристику с позиций теории управления, психологии малых групп, микроэкономики, политической теории, включая теорию власти, институциональной теории и проч. Но поскольку данная логика обозначается как криминологическая и развивается соответственно, нужно разработать связи уголовного и смежного законодательства с предметом криминологического анализа, т. е. разработать в качестве исходного положения механизм соотношения, связей криминологии и уголовного права, правотворчества и правореализации.

Уже эта проблема должна решаться методически, если угодно, юридико-технически и содержательно. В условиях социальных перемен меняется оценка действующего уголовного права как полностью одобряемого обществом и теряется презумпция его оптимальности. Даже для нормативно ориентированной криминологии уголовный закон превращается из объекта объяснения в объект поиска, меняя целевую ориентацию этой отрасли знания, что, например, относится к так называемой «новой преступности».

Понимание преступности. Эту проблему трудно анализировать, поскольку она в своей основе как будто бы понимается одинаково, а на границах высказано обилие различных мнений, частично правильных, а частично нет.

Проблема в данном случае состоит в повороте к реальности и выявлении некоторых негативных последствий господствующего понимания преступности, укоренившегося в современном общественном сознании.

Можно с некоторым преувеличением утверждать, что сложившееся отношение к преступности должно быть демистифицировано. Она должна изучаться и оцениваться как имеющая подобно другим явлениям статистическую характеристику часть реального поведения, осуществляемого в обществе отдельными лицами или их временными объединениями и требующего принуждения к правомерному, т. е. иному поведению.

Необходимо развить по меньшей мере три подхода к пониманию преступности: юридический, криминологический и поведенческий. Каждый из них нуждается в специальном анализе, причем на основе реального состояния права, правовой науки, фактически осуществляемого поведения.

Юридическое понятие преступности очевидно. Преступность – это совокупность совершенных деяний, запрещенных уголовным законом. Проблема формирования запретов, их фактической и юридической легитимности решается законодателем принятием уголовного закона. Предполагается, что при этом учитываются данные уголовной политологии, криминологии, иных уголовно-правовых наук, информация о состоянии социальных процессов и, наконец, требования уголовного права. Эта крайне общая характеристика исходных положений, но она снимает для криминологии проблему искусственного создания преступности. Понятие преступления действительно нормативно, но нормативно все в праве.

Криминологическое понятие преступности. Сейчас оно охватывает количественную характеристику преступлений, например, относительно распространенное или массовое постоянство преступного поведения и его системность. Для иных свойств или качеств преступности четких критериев нет. Складывается впечатление, что, по существу, нет и криминологического понимания.

Соответственно генезис преступности не может быть сведен к ее связи с криминогенными детерминантами, а значение преступности не должно преувеличиваться.

Преступность не является системообразующим элементом общества. Она «всего лишь» специфическое проявление неустранимых либо в принципе устранимых социальных процессов. Это паразитарное, но в определенном смысле естественное явление, действительно являющееся в некоторых проявлениях заболеванием, а в других – нормальным состоянием общественного организма. Это утверждение не ново. Проблема – в выводах из него.

Место преступности в обществе. Понимание преступности как системы. Исходным в современной литературе является понимание преступности как уголовно-правового и социального явления, представляющего собой систему преступлений. Понимание преступности как системы считается достижением криминологии. Но реально единственным и совершенно недостаточным критерием выделения системы преступности является уголовный закон. Деяния, подпадающие под его действие, т. е. преступления, совершенные в стране или на международной арене, весьма различны и реально систему не образуют. Характеристика преступности как системы разумна только в качестве аналитического приема, обеспечивающего измерение потребности в уголовном законе и механизме его действия. Происходит смешение системы и системного подхода. Совершенные в определенный период в стране или в регионе преступления выделяются как объект анализа, и им приписываются структурные свойства системы. Это аргументируется наличием некоторых количественных соотношений между видами преступлений, но без анализа реального содержания связей между ними. В принципе, выявление структуры преступности полезно. Но оно недостаточно и скрывает за собой какие-то сложные процессы, без специальных ограничений искажая действительные социальные процессы.

Дело в том, что при таком подходе преступления реально рассматриваются как акты, изолированные от целостной социальной системы и ее реального состояния, в частности технологий, различного рода институтов, как нечто реально противостоящее иным социальным системам, правда, непонятно каким.

Между тем в любой стране преступления лишь сопровождают основную деятельность как содержание социальных процессов, и уголовно наказуемые деяния господствующими не являются. В этом смысле понимание преступности как некоторой способности общества не вполне, возможно, удачно лингвистически, оно не позволяет различать существительное и прилагательное. Но оно, пожалуй, близко к реальности.

Возможно, более правильно понимать преступность как запрещенные уголовным законом отклонения от принятого в стране правопорядка, т. е. юридически урегулированного порядка коммуникаций и их целей. Тогда преступность будет реально связана со сложившейся системой отношений, что и соответствует субсидиарной роли уголовного права, а главное – позволит изучать преступность как явление социальной жизни, а не только как процессы, образующие ее – преступности – генезис.

Несмотря на высокую оценку значимости, нуждается в дополнительном обсуждении проблема латентной преступности. При всей изощренности ее исчисление произвольно. Но хуже то, что без дополнительных оговорок понятие латентности преступлений противоречит началу законности.

Кроме того, понимание преступности как особого явления также вызывает сомнения. Она не противопоставлена обществу, а сопровождает его.

Детерминанты и особенно причины преступности. Их понимание потеряло идеологическое обоснование, а их изучение утратило политический смысл, состоявший в критике эксплуататорского общества и опровержении вечности преступности. Диалектика и даже философия в целом перестали иметь нормативный характер. Кроме того, понятие причин, как и в уголовном праве понятие общественных отношений, потеряло прежние объяснительные возможности, сохранив ложное идеологическое содержание. Неясно, стоит ли использовать категорию причин именно для объяснения преступности, если не применяется понятие причин уголовного права, профилактики и проч.

Все же осталась объективная необходимость выявления связей между социальной средой и преступностью, их отражения в качественных и количественных показателях. Наиболее разумно систему этих показателей охватить понятием порождающих процессов и отдельных факторов функционирования преступности и совершения отдельных преступлений. Это дает возможность сопоставлять действие криминогенных факторов и объективную возможность выбора индивидами и социальными группами вариантов правомерного поведения. Здесь следует, по меньшей мере, использовать опыт уголовного права, проводя единый подход к связям «окружение – последствия», уходя от предварительных, тем более идеологизированных, оценок.

Личность как исходная категория также должна рассматриваться с иных позиций.

Средства обеспечения целенаправленности криминологии. Направленность криминологии усиливается двояко. Во-первых, должна быть снята или уменьшена традиционная декларативность задач криминологии, приводившая к пробельности ее предмета и одновременно к криминологическому империализму. Во-вторых, следует учитывать фундаментальность социальных изменений, обесценивающих накопленные ранее знания о различных социальных и биологических явлениях, относимых к предмету криминологии и требующих новых знаний и технологий.

Повышение определенности задач криминологии содержательно представляет собой процесс осознания и фиксации ее полезности как инструмента получения надежного знания определенного характера в соответствии с потребностями общества. Для этого нужно определить круг потребителей информации – субъектов спроса на криминологическую информацию и связать использование этой информации с различными профессиональными компетенциями, представить содержание криминологии в виде, пригодном к использованию, очистить криминологию от псевдонаучных и бесполезных утверждений.

Потребность в обновлении задач криминологии, соответственно, нуждается в предметном анализе. Он должен охватывать прежде всего изменения преступности; происшедшие и происходящие социальные изменения, включая законодательство и реализующие его профессиональные институты; накопление новых и переоценку старых представлений о преступности, взятой в ее разнообразных связях, и состояние пригодности криминологического знания к практическому использованию.

При этом необходимо признать по меньшей мере два обстоятельства.

Первое – социальное: экономическая система нашей страны изменилась на конституционной основе, и связанные с этим явления переходного характера являются по своей природе неизбежными, если не закономерными. Соответственно, они и должны анализироваться как нуждающиеся в правовом обеспечении, что распространяется на цели, правовые основы, мотивацию и риски экономического развития, социальную структуру населения, роли различных его слоев.

Второе: по самым разнообразным причинам криминологические исследования советского периода государству помочь не могли и сейчас без необходимой модернизации вообще бесполезны.

В итоге развитие криминологии, ее содержание должно быть необходимым для противодействия преступности, действительно, как отмечалось выше, определяясь реальными познавательными возможностями данной отрасли знания.

Уголовный закон и криминология. Безусловно понятно, что при этом предполагается, что действующий уголовный закон может и должен быть более совершенным, чем прежний, т. е. более эффективным и более справедливым. Во всяком случае, должны быть по возможности уменьшены негативные последствия существования и действия уголовного закона, как объективно возникающие, так и субъективные.

В этих условиях усиливается необходимость встречного подхода уголовно-правовой доктрины и криминологической теории. С одной стороны, необходим анализ механизма возникновения последствий действия уголовного закона, сферы его регулирования, риска ошибок, внедрения в сферу частного права и проч.