Текст книги "История церкви, рассказанная просто и понятно"

Брюс Шелли
История Церкви, рассказанная просто и понятно

Всем тем, кто изучал у меня церковную историю и непрестанно спрашивал о смысле

© 2008, 2013 by Bruce L. Shelley. Published by arrangement with The Zondervan Corporation, a subsidiary of Harper-Collins Christian Publishing, Inc.

© Измайлов В.А., перевод на русский язык, 2021

© Оформление. ООО «Издательство «Эксмо», 2021

Предисловие

Эта книга преследовала благую цель: провести тех, кто верит Евангелию, к встрече с их собственной историей и с более обширным миром христианства. И она достигла успеха благодаря Брюсу Шелли, столь много давшего проекту. Свой вклад внесли и его репутация, и его волнение о Церкви, и его знания в исторической науке, и зоркий глаз, и его мастерство прозаика, и деятельный опыт в работе с аудиторией…

Эту книгу тепло принимают везде и всюду, и одна из причин тому – дисциплинированность Шелли. Он всегда помнил о том, что книга предназначена для широкого круга читателей, и, как и обещал, изложил все просто и ясно. И я уверен: ему не раз приходилось совершать выбор, тот или иной, а для историка это очень болезненно. Он не стремился охватить все на свете, а решил ограничиться отдельными яркими историями – но стоит их прочесть, и возникает чувство, будто мы прикоснулись к чему-то большему. Почти каждую можно читать саму по себе. Цитат у Шелли немного: он ими не отвлекает. Если кому любопытно, отсылки даны в концевых примечаниях, а в разделах для дополнительного чтения, помещенных после каждой главы, мы с признательностью указали общие источники. Я последовал неформальному стилю Шелли, добавил концевые примечания и отметил астерисками те книги, которые рекомендую сам.

Когда тебе доверяют дополнить подобную работу – это честь. Я внес небольшие исправления, но хотел бы отдать Шелли дань уважения: на каждой странице можно ставить его личную печать. Я добавил сведения о гностицизме и его значимости в нынешнее время, о теологии ранней Церкви и Реформации, и больше всего – о стремительном глобальном расширении и преображении христианства с 1900 года (в трех новых главах). Недавняя история всегда волнует, о ней говорят без конца, но я попытался обратить внимание читателей на поразительные обстоятельства, в которых христианство оказалось и на Западе, и на «глобальном Юге». А такое явление требует объяснений равно так же, как и простой пересказ многих христианских историй.

Необходимо еще упомянуть о числах и терминологии – возможно, это для читателей окажется важнее всего. Такие выражения, как «глобальный Юг» и «мир большинства», неизбежно влекут проблемы. Без намерения нанести обиду или отстоять свою точку зрения я использую привычные термины, пусть они и не отражают в полной мере современных явлений, – просто лучшие термины пока еще не приняты повсеместно. «Запад» – это Северная Америка, Англия и Западная Европа. Термин «глобальный Юг» относится к третьему миру, считая Южную Америку, Африку и Азию и выше экватора – такие места, как Китай. Такое же раздражение вызывают термины «Дальний Восток» и «Ближний Восток», трактуемые с точки зрения Запада. Возможно, некий проницательный ученик предложит иную возможность, и мы сделаем шаг вперед. Но, надеюсь, никто из читателей не упустит из вида, что евангеликам Америки нужна более широкая система взглядов, чтобы стать причастниками великой работы, что кипит в сегодняшнем мире – созидания Царствия Божьего. Я привожу не так много чисел из проверенных источников, но мне кажется, что они, как правило, малоизвестны. Я был свидетелем тому, как мой друг, ныне покойный Уолтер Лампкин, попытался представить в Хьюстоне, штат Техас, отчет о жизни внеконфессиональных церквей. И я был поражен: во всем, что касается подсчетов, фундаменталистские церкви безупречны и непогрешимы. Но о важнейших людях, достойных самого пристального внимания, мы порой не говорим ровным счетом ничего!

Заслуживают упоминания и студенты, помогавшие с исследованиями и набором текста: это Джимми Паркс, Эшли Эшкрафт, Карл Рассел и Джоэль Бурдо. Джим Денисон, Дэниел Вестел, Пит Санчес и Рэнди Ричардс – мои друзья с немалым опытом в делах «большого мира», – часто говорили со мной о проекте, и это дало благие всходы. Дэвид Кейпс и Хизер Макмарри из издательства Thomas Nelson привлекли меня к участию, а Малея Белл терпеливо довела работу до конца. А превыше всех я благодарен моей жене Дебби. Она помогала набирать текст, оценивала его, зорко подмечала ошибки… и лучше будет просто сказать, что во всем, чем я занимаюсь, есть ее вклад.

Р. Хэтчетт

Профессор теологии и философии

Хьюстонский баптистский университет

Пролог

Много лет на двери моего кабинета висел плакат с карикатурой. Студенты, решившие задержаться и рассмотреть его, переступали порог с улыбкой. То был комикс Peanuts. Младшая сестренка Чарли Брауна, Сэлли, пишет школьное сочинение под названием «История Церкви». Чарли, стоя с ней рядом, замечает первые строки вступления: «Если писать об истории Церкви, то начинать нужно от самого начала. Наш пастор родился в 1930 году». И Чарли только и остается возвести очи горе´ – к потолку.

Многие христиане сегодня страдают от исторической амнезии. Для них время между апостольским веком и современной эпохой – один огромный провал. И вряд ли Бог задумывал подобное. Установив Пасху для детей Израиля, Он сказал: «И объяви в день тот сыну твоему… и да будет это знаком… ибо рукою крепкою Господь вывел нас из Египта» (Исх 13:8, 16). А давая манну в пустыне, Он велел Моисею поставить кувшин «для хранения в роды ваши» (Исх 16:33).

И мы еще спрашиваем, почему верующих так легко увлекают в различные культы? Потому что мы, христиане, не знаем своей истории, и часто принимаем какое-нибудь искажение христианства за чистую монету! А порой христиане проявляют поразительную, повергающую в шок духовную гордыню – хюбрис, надменность! Не имея уместного основания для сравнений, они яростно восстают, готовые защищаться до последнего: наши пути – лучшие! Наша группа – лучшая! И, наконец, многие христиане, не сумев осмыслить свои действия в широком контексте, просто вовлекаются в некую форму служения, – а когда хотят обратить свое время и силы во благо, им просто не на чем утвердиться!

Я далек от мысли о том, будто одна книга о прошлом христианства опровергнет все ошибки, превратит читателя в смиренного святого или направит на путь деятельного служения. Но любое прикосновение к христианской истории позволяет различить мимолетное и вечное и отделить преходящие увлечения от фундаментальных основ. Надеюсь, моя книга именно это и совершит.

Она рассчитана на мирян. Мы все знаем: это «обтекаемый» термин, податливый, точно воск, и мы можем сплетать из него такие узлы, какие только душа пожелает. Я преподаю первокурсникам в семинарии уже четыре десятка лет, и заключил, что и выпускники колледжей, начинающие служение, и инженер или продавец, читающие по пять книг в год – это один и тот же круг читателей. И в свете моих нынешних целей и те и другие – миряне.

Готовясь к лекции, профессор просматривает сотни книг и вбирает тысячи цитат. Я свободно заимствовал чужие идеи и описания, стремясь к лишь одному: мне требовалось, чтобы история не стояла на месте. Я попытался собрать воедино все эти ресурсы и перечислить самые полезные книги после каждой главы. А те источники, из которых я брал больше всего цитат, приведены в конце книги.

После долгих лет на кафедре я сделал еще один вывод: ясность – первый закон обучения. И потому все разделы предмета – здесь. Мы называем их веками, или эпохами: в эти века менялись сами условия жизни Церкви. Я знаю: великие эпохи не являются внезапно, как некая неведомая комета, посланница небес. В каждой мы находим следы прошлого и ростки грядущего. Но если читатель хочет добраться до сути истории, нужно лишь прочесть параграфы на титульных листах главных разделов.

Эта структура важна для единства, и потому главы устроены именно так. В каждой освещена только одна проблема. Суть ее выражена в вопросе после вступления к каждой главе. Главы почти самодостаточны, и их можно читать отдельно от других, – в этом они сродни энциклопедической статье о некоем предмете.

Можно предположить, что такой подход к проблемам оставит немало лакун. Кого-то удивит, что я не упомянул о тех или иных важных людях или неких событиях. Но у такого подхода есть свое достоинство: он показывает мирянам, сколь важна церковная история. Многие проблемы наших дней не уникальны. Они связаны с прошлым.

И, наконец, возможно, кто-то спросит: почему здесь так много биографий? Зачем столько личных историй? Опять же, ответ один: приобщение и связь. Не снимая акцента с идей, я пытался выразить мысли через личность – да и о людях, мне кажется, интересно читать.

Историки Церкви часто спрашивают: «Что есть Церковь – движение или институт?» Мне кажется, оба ответа верны, и я покажу это на страницах книги. Я говорил и о миссионерской экспансии, и о политике римских пап. Может быть, специалистам не понравится, что я не установил границы и не дал четкое определение термина Церковь. Но эта неясность возникла потому, что я верю: люди Божьи во все времена живут в конфликте идеала – вселенского общения святых – и несовершенных проявлений – конкретных людей в определенном времени и месте. Миссия Церкви во времени призывает к созданию институтов: особых правил, особых лидеров, особых мест. Но когда сами по себе институты препятствуют распространению Евангелия, а не способствуют ему, тогда и появляются движения «возрожденцев», – возвращая Церковь к ее главной миссии в мире.

В работе над третьим изданием у меня было немало помощников: Дэниел Хэллок, друг по студенческим годам и мастер «всемирной паутины», дополнил мое исследование, особенно сорок девятую главу, десятками статей из мистического измерения, имя которому интернет. Мой коллега Дэвид Бушар, автор книги «Вслед за традициями протестантов» (Exploring Protestant Traditions), внес массу источников в наш раздел «Дополнительное чтение», – они углубляют и расширяют наш плодотворный диалог об эмерджентных церквях. И, наконец, Скотт Вениг, мой коллега и преемник на кафедре, проработал перечни литературы, а также принял участие в энергичных дискуссиях и в написании предисловия к этому изданию. Я сердечно признателен всем троим.

Брюс Шелли

Век Иисуса и Апостолов
6 г. до н. э. – 70 г. н. э

Корни христианства уходят в давнюю историю Иудеи – ко времени задолго до рождения Иисуса Христа. Но именно Иисус из Назарета, выступив в начале I века против официального иудаизма, явил в истории движение, призвавшее к обновлению. При римском прокураторе Понтии Пилате он был распят, и после этого учение Иисуса распространилось по всему Средиземноморью. Особенно повлиял на это апостол Павел. В своих проповедях он прежде всего делал акцент на том, что Бог даровал спасение всем, – и благодаря этому христианство, рожденное из палестинского иудаизма, возвысилось и стало всемирной религией.

Век Иисуса и апостолов

1. Долой царя!
Движение Иисуса

Христианство – единственная мировая религия, где стержневое событие – это унижение Бога.

 
О Агнец, Кровь Твоя сильна
Во вечные века,
Ей Церковь, что искуплена,
Спасется от греха.
 

Из гимна «Дражайший Агнец» («Dear Dying Lamb»)

Распятие было бесчеловечной казнью, уготованной провокаторам, пиратам и рабам. Иудейский закон проклинал «каждого, висящего на древе». Цицерон, государственный деятель Рима, предупреждал: «Да удалится само имя распятия не только от римского гражданина, но и от мыслей его, от глаз его, от ушей его».

Жертву бичевали и заставляли нести тяжелый крест к месту казни: такой была часть наказания. А к воздвигнутому кресту прибивали табличку с именем и преступлением казненного. У Иисуса значилось: INRI – Iesus Nasareus Rex Judaeorum. Иисус Назорей, Царь Иудейский.

Понтий Пилат, римский прокуратор и судья Иисуса, явно намечал эту казнь как последний злобный удар, нацеленный в иудеев. Но последователи Иисуса нашли в этом послании – как и в самом распятии – тайный и сокровенный смысл.

Иисус и Церковь

Иисус был иудеем. Он родился в иудейской семье, изучал иудейские священные книги, соблюдал правила иудейской религии. Если вдумчиво изучить его жизнь, это столь ясно, что многие не раз спрашивали и спрашивают по сей день: а собирался ли Иисус вообще создавать ту общину последователей, которую мы зовем Церковью? Альберт Швейцер, знаменитый миссионер, работавший в Африке, считал, что Иисус был одержим наваждением о неминуемом и скором конце света и умер, стремясь воплотить эту грезу в жизнь. Рудольф Бультман, влиятельный немецкий теолог, учил тому, что Иисус был пророком и призывал людей раз и навсегда решить, с кем они: с Богом или против Него. Другие христиане считали, что Царствие Небесное было братством любви и прощения. Если Иисус и основал некое общество, говорили они, то это было незримое общество, скрепленное узами моральной или духовной близости, – а не система с ритуалами и символами веры!

Такой взгляд на христианство – «Церковь вам не институт!» – столь повсеместен, что лучше обсудить этот вопрос прямо сейчас. Был ли Иисус хоть как-то связан с созданием христианской Церкви? И если да, то как он придал облик ее особым чертам?

В Евангелиях Иисус проходит путями Израиля. В воспоминание об Израиле он пробыл какое-то время в Египте, вошел в Иордан (при крещении), был искушаем в пустыне, призвал двенадцать апостолов (подобно двенадцати коленам Израилевым), изрекал слово Божье, подобно Моисею (Нагорная проповедь), проповедовал пять раз (сравните с Пятикнижием) у Матфея, совершал великие дела во спасение (знамения, чудеса и изгнание бесов) и противостоял имперским силам. Там, где пал Израиль, Иисус был верным сыном. Его последователи должны были принять на себя новый долг – быть слугами Бога. Он действовал вместе с группой приверженцев, учил их жизни в том, что называл «Царствием Небесным», и дал им Новый Завет – прочные узы любви и прощения.

И пусть даже этой простой группе недоставало законов, чиновников, церемоний и верований позднего христианства, она все же была обособленной. Иисус решительно делал акцент на том особом образе жизни, который отделял Царство Божье от соперничающих человеческих царств. Мало-помалу его последователи начали понимать, что следовать за ним – значило говорить «нет» другим голосам, призывающим к верности их господам. В каком-то смысле так родилось движение Иисуса. И именно в этом смысле Иисус «основал» Церковь.

Палестина в дни Иисуса

В дни Иисуса в Палестине было кому присягнуть на верность. Здесь, на перепутье, смешалась масса людей и культур. Два миллиона жителей пребывали под властью Рима. Их разделяли быт, религия, политика. «Всего за день пути можно было перейти из сельской глубинки, где землепашцы возделывали поля своим убогим плугом, к бурлящим жизнью городам, в которых люди наслаждались прелестями римской цивилизации. В Иерусалиме, Святом городе, иудейские священники возносили жертвы Господу Израиля, а в Севасте, меньше чем в полусотне километров, языческие жрецы совершали ритуалы в честь римского бога Юпитера».

Иудеи, коих в Палестине была лишь половина, презирали иноземных владык и не могли терпеть следов языческой культуры на своей прародине. Римляне были не просто очередными завоевателями-чужаками. Они являли собой ненавидимый образ жизни. Их империя принесла в Палестину эллинистическую – читай, греческую – культуру, ту самую, которую сирийцы пытались навязать иудеям насильно еще сто лет тому назад. Все дети Авраама презирали своих владык. Они просто расходились в том, как им противостоять.

За столетия до этого пророки Израиля обещали день, когда Господь избавит людей Своих от языческих царей и установит Царство Свое на всей земле. В тот день, говорили они, Он пошлет правителя-помазанника, Мессию, чтобы положить конец испорченному нынешнему миру и заменить его вечным раем. Он воскресит мертвых и будет судить их по делам, свершенным ими в этом мире. Злые будут наказаны, а праведные – вознаграждены вечной жизнью в Царствии Божьем.

Согласно Книге Даниила и другим иудейским писаниям, распространенным в народе, Царству Господа предстояло установиться лишь после космической битвы сил зла под началом сатаны и сил добра, возглавляемых Богом. А концом этой битвы должно было стать разрушение существующего миропорядка и создание царства, которому не будет конца (Дан 7:13–22). Эти убеждения – наряду с представлением о воскресении мертвых и Последнем Суде в дни Иисуса – были весьма немалой частью народной иудейской веры.

Далеко не все в Иудее принимали жизнь под властью Рима. И в стране зародились фракции, толковавшие кризис по-своему. Движение Иисуса было одной из них.

Одна группа, фарисеи, делала акцент на иудейских традициях и обрядах, отделяясь от языческой культуры. Само их имя означало отделившиеся, и фарисеи гордились тем, что строго соблюдали каждую мелочь иудейского закона. А еще они крайне нетерпимо относились к людям, которых считали ритуально нечистыми. Этих набожных патриотов народ очень уважал.

Другие иудеи, напротив, считали правление римлян благим. Среди таких были представители иудейской аристократии. Из этой маленькой группы богатых и родовитых семейств выходили первосвященник и «рядовые» священники, в чьей власти находился Храм. Многие из них с радостью перенимали утонченные манеры и обычаи греко-римской культуры. Иные даже брали себе греческие имена. Их интересы представляла консервативная политическая группа, саддукеи. Во времена Иисуса они все еще контролировали высший иудейский совет, или Синедрион, но в народе особым влиянием не пользовались.

Зелоты, еще одна группа, ратовали за вооруженное сопротивление любым римлянам в родной стране. Они все с трепетом вспоминали далекие дни Маккавеев, уже двести лет как минувшие, – дни, когда религиозное рвение и сила меча в едином порыве свергли тогдашних владык, язычников-греков. И потому в холмах Галилеи часто скрывались банды партизан, готовые возжечь пламя восстания или уничтожить в Палестине какой-нибудь символ римской власти.

И, наконец, были ессеи. Их не интересовали ни политика, ни война. В знак протеста они ушли в Иудейскую пустыню, уверенные в том, что иудейский Храм поразила глубокая порча и надежды на исцеление нет. И там, в обособленных монашеских общинах, они изучали Писания и готовились к наступлению Царства Божьего, которое, как они верили, могло явиться в любое мгновение.

Ученые, как правило, отождествляют ессеев с насельниками Кумранской общины, переписчиками древних манускриптов и авторами комментариев к ним. Эти документы, свитки Мертвого моря, были открыты в 1946 году.

Иисусу пришлось призывать верных последователей и следить за тем, чтобы суть его миссии не спуталась с целями трех этих иудейских группировок. И это было непросто.

Иудаизм сегодня и тогдa

Иудаизм начала нашей эры – в его фарисейской версии – дожил и до нынешней эпохи и развился в известный нам раввинистический иудаизм. В 70 году нашей эры, когда был разрушен Храм, характер иудейской религии изменился. Решимость, с которой римляне сокрушили революционные движения, обратила в прах и мечты зелотов (протест путем политической революции), и цели ессеев (протест, выраженный в попытках достичь чистоты и безупречности).

Саддукеи, влиятельные аристократы, стали свидетелями крушения их Храма и их воззрений на иудаизм. Судьба иудейской религии осталась в руках «людей книги», фарисеев, стремившихся выстроить всю свою жизнь по велению иудейских Писаний. И фарисейская версия, ориентированная на книгу, выжила и после того, как был уничтожен Храм и римляне подавили даже эхо восстания.

Служение Иисуса

Иисус решил начать с того, что признал новое движение в Иудейской пустыне. Предводителем этого движения был пророк по имени Иоанн. Река Иордан чуть севернее Мертвого моря была одной из самых многолюдных областей региона. Иоанн Креститель обрел здесь желанные толпы слушателей, до которых хотел донести свою весть. В одеянии из верблюжьего волоса, с горящими глазами, он стоял на речном берегу и призывал всех, кто проходил мимо, покаяться в грехах и готовиться к близкому дню суда, крестившись в Иордане. Народ Израиля впервые вошел в эту землю, перейдя Иордан, и Иисус начал свое служение именно там – в этом знаковом месте.

Многие думали, что Иоанн и есть обетованный Мессия, но он неистово отвергал любую подобную роль. Миссию свою он объяснил словами пророка Исаии: «Глас вопиющего в пустыне: приготовьте путь Господу, прямыми сделайте стези Ему» (Мф 3:3). Иоанн уверял, что он – просто предтеча Мессии. «Я крещу вас водою, – говорил он, – но… Он будет крестить вас Духом Святым и огнем» (Лк 3:16).

Призыв Иоанна к покаянию и праведности привлек Иисуса к Иордану. В послании Иоанна он нашел правду Божью и, стремясь «исполнить всякую правду», принял крещение у Иоанна и вскоре начал собственную миссию, провозгласив: «Исполнилось время и приблизилось Царствие Божие: покайтесь и веруйте в Евангелие» (Мк 1:15).

Но Иисус не остался в пустыне. Он выбрал иное место для начала миссии: Галилею, землю тихих холмов и теплых зеленых долин. В первые недели и месяцы он странствовал по галилейским деревушкам, а вечерами и в субботу проповедовал в синагогах. С краюхой хлеба, мехом вина и дорожным посохом он ходил по пыльным дорогам, – наверное, как и все простые путники, в грубой тунике из льна и более плотной накидке, красной или синей.

На рассвете он выходил из дома, шел в дальний путь, к закату входил в деревню и направлялся в синагогу. Один автор представлял это так:

«Встречали его, скорее всего, радушно: редко в какой деревне бывал постоянный раввин, и часто приходилось доверяться странствующим проповедникам, каким и был Иисус. Все устраивались кто где мог, и в свете факелов Иисус, сев на высоком помосте», читал отрывки из священных книг и ясным, сильным голосом провозглашал, что сбылось то или иное пророчество – или толковал некую притчу.

Иисус учил о Царствии Божьем. Что он имел в виду? Верил в то, что Бог радикально и драматично вмешается в историю мира? Или хотел сказать, что Царство уже в какой-то мере здесь? Возможно и то и другое. Эти идеи можно примирить, если признать, что фраза говорит о владычестве личного и милосердного Бога, а не о каком-либо земном месте или государстве.

Иисус учил тому, что Царство Божье уже явило свою спасительную силу в его собственной личности. И он предложил доказательства. Исцеления, совершенные им, были не просто чудесами. Они были знамениями, силами грядущей эпохи, явленными в эпохе настоящей. «Если же Я перстом Божиим изгоняю бесов, то, конечно, достигло до вас Царствие Божие» (Лк 11:20). И все же он опасался, что эти исцеления, совершаемые им, могут неверно понять – и тогда люди сочтут его очередным магом. Потому он часто призывал исцеленных хранить молчание.

Но, конечно же, вести распространялись. Вскоре во всех городах и деревнях Галилеи с волнением говорили о новом чудотворце, исцеляющем слепых, увечных и больных властью своего слова или простым прикосновением сильной руки, – наверное, в руках плотника было немало силы. И толпы начали собираться везде, где он проповедовал.

Слава Иисуса росла. И у него появились враги, особенно среди фарисеев. Им ненавистен был вид людей, идущих вслед за тем, кто не учился у их книжников. И они без колебаний говорили о том, что сомневаются в его праве вести остальных за собой.

Послание Иисуса

Иисус был только рад открыто брошенному вызову: так он мог показать, сколь сильно отличается от фарисейского лицемерия его весть о покаянии и благодати.

Однажды – может быть, в тот день, когда паломники шли в Иерусалим на одно из великих торжеств, – Иисус рассказал о двоих, пришедших в храм вознести молитву. Сколь поразительно отличались они друг от друга! Один был фарисеем; второй, как это ни удивительно, презренным мытарем.

С ноткой артистизма – и, можно сказать, умения показать товар лицом, – праведник занял свое место и взмолился: «Боже! благодарю Тебя, что я не таков, как прочие люди, грабители, обидчики, прелюбодеи, или как этот мытарь: пощусь два раза в неделю, даю десятую часть из всего, что́ приобретаю» (Лк 18:11–12). Так, во всяком случае, молился он в душе своей, и то было не пустое бахвальство. В делах праведности, отделявших их от прочих, – в посте, в десятине, – фарисеи превзошли всех.

Порок молитвы был в том, что возносилась она в духе самодовольства и жестокого презрения к другим. Праведным был только фарисей, а его смертных сородичей ждало одно: осуждение без всяких различий.

Мытарь считал себя изменником религии. Он собирал подати для римлян и порвал с верой отцов. Он чувствовал, сколь зыбка религиозная почва у него под ногами, стоял поодаль и всем своим обликом являл раскаяние. Он склонил голову и не смел поднять глаз, а молитва его была покаянным плачем и воплем о милосердии: «Боже! Будь милостив ко мне грешнику!» (Лк 18:14). И вряд ли контраст между набожностью фарисеев и верой последователей Иисуса мог быть сильней. Первая стояла на соблюдении сотен религиозных правил иудейского закона; вторая – на отвержении лицемерия и доверии к милости Божьей.

Из сотен последователей Иисус выбрал группу, которая странствовала с ним все время, изначально – довольно разную по составу. Впоследствии этих людей назвали апостолами – «посланниками». Апостолов было двенадцать, и прежде они занимались кто рыбной ловлей, кто сбором податей, но их верность Иисусу была сильна.

И именно для них Иисус провел различие между его Царством и земными державами. Он сказал, что его последователи – это иной народ, и у них иное величие. В державах этого мира царствуют сильные; но в Царстве Божьем правит совершенно иное – любовь и служение.

Слава Иисуса достигла апогея за год до его ареста в Иерусалиме. Когда на травянистых холмах Галилеи он накормил более пяти тысяч паломников, пришедших на Пасху, многие из учеников пытались провозгласить его царем. Но Иисус знал: они не представляли, что уготовил ему Бог в его жизни – и в его смерти. И он ушел в холмы с немногими верными.

Иисус знал, что ему отведена уникальная роль в Божьем плане искупления человечества, но опасался, когда его по традиции именовали Мессией и Искупителем. Скорее всего, толпа превратно понимала эти слова. Картина, явленная в его учении для двенадцати апостолов, соответствует строкам из Книги Исаии, где дан образ Раба Господня: «Он был презрен и умален пред людьми… и ранами Его мы исцелились» (Ис 53:3, 5), и образу Царя, чье явление предсказано в Книге пророка Захарии: «грядет… кроткий, сидящий на ослице и на молодом осле, сыне подъяремной» (Зах 9:9).

Страстная неделя

Иисус явно помнил об этих пророческих образах в воскресный день перед своей последней Пасхой, когда во исполнение предсказания Захарии въехал в Иерусалим на осле. Толпы кидали ему под ноги пальмовые ветви и кричали: «Осанна! Благословен Грядущий во имя Господне!»

Кажется, это единственный случай, когда Иисус откровенно отождествил себя с Мессией из иудейских пророчеств. Он явно намеревался бросить вызов иерусалимским властям и заставить их решить: примут они его Царствие? Святой Город волновался и спрашивал: «Кто это?»

На следующий день Иисус возглавил шествие по узким, заполненным народом улочкам Иерусалима. Он шел в Храм. Там, в деянии протеста, призванном напомнить о ветхозаветных пророках, «вошел Иисус в храм Божий и выгнал всех продающих и покупающих в храме, и опрокинул столы меновщиков и скамьи продающих голубей, и говорил им: написано, – дом Мой домом молитвы наречется; а вы сделали его вертепом разбойников» (Мф 21:12–13).

Вести об этом драматичном событии пронеслись по Иерусалиму. Люди стекались в храм в надежде хоть мельком увидеть Иисуса. Разлетелись слухи о явлении Мессии и о близком и неминуемом разрушении Храма.

Такие разговоры о Мессии встревожили храмовых начальников. Что если этот галилеянин должен был начать очередное восстание против римских властей? И все же арестовать его они не решались – из страха вызвать бунт толпы.

Для саддукеев такой человек, как Иисус, был поистине опасен: римская власть помогала им удерживать привилегированные посты. Любой, кто заводил разговоры о Мессии, подрывал верность установленному политическому порядку и ставил под угрозу отношения саддукеев с римлянами. И саддукеи решили, что такой человек должен замолчать прежде, чем высечет искру и воспламенит восстание, которое римляне жестоко подавят, – и прости-прощай привилегии!

Так, в страхе перед Иисусом, саддукеи и их противники, фарисеи, объединились в весьма необычный альянс. Казалось, Иисус, открыто нарушавший субботу и ставивший под сомнение иные законы, подрывал авторитет иудейской религии. По разным причинам обе группировки видели в этом самозваном пророке из Галилеи опасного врага – и вместе пришли к тому, что его необходимо судить и приговорить к смерти.

И храмовым начальникам представилась возможность – ее им дал человек из ближайшего окружения Иисуса. Иуда Искариот, один из двенадцати учеников, сам пришел к ним, и они «предложили ему тридцать сребреников», – примерно столько за четыре месяца зарабатывал искусный ремесленник, – за то, что он проведет их к Иисусу. Так они могли арестовать Иисуса тайно, не вызвав бунта.

Новый Завет

«Накануне первого дня иудейской Пасхи Иисус и ученики готовились к ритуальной вечерней трапезе. На закате они тайно собрались в назначенном месте. Трапеза проходила как священное таинство: все вспоминали Исход и, полулежа вокруг низкого стола, пили вино, ели горькие травы и пресный хлеб». Ближе к концу трапезы Иисус взял хлеб, возблагодарил Бога, преломил и сказал: «Сие есть тело Мое, которое за вас предается; сие творите в Мое воспоминание» (Лк 22:19). Так же взял он и чашу, со словами: «Сия чаша есть новый завет в Моей Крови; сие творите, когда только будете пить, в Мое воспоминание» (1 Кор 11:25).

Что Иисус имел в виду под словами «новый завет»? Фоном, в чем можно быть уверенным, были Исход евреев из Египта и формирование Израиля как нации у горы Синай. Но Иисус думал о большем – и вряд ли он хотел просто напомнить об очевидном.

Он говорил о новом завете в его собственной крови. Его слова были эхом пророчеств Иеремии, обещавшего, что придет день, когда завет на каменных скрижалях заменится заветом, начертанным на сердцах людей: «Но вот завет, который Я заключу с домом Израилевым после тех дней, говорит Господь: вложу закон Мой во внутренность их и на сердцах их напишу его, и буду им Богом, а они будут Моим народом… потому что Я прощу беззакония их и грехов их уже не воспомяну более» (Иер 31:33–34).