Текст книги "История церкви, рассказанная просто и понятно"

37. Новый социальный рубеж
Англия в XIX веке

 
Веди меня сквозь мрак, о добрый Свет,
Веди меня вперед!
Пусть дом далек, в ночи дороги нет,
Веди меня вперед!
 

Эти строки сегодня поют миллионы. Их написал в 1833 году Джон Генри Ньюмен, когда возвращался домой в Англию с Сицилии. Сам гимн довольно мрачен: в Англии XIX века немало встревоженных душ. Спустя десять лет Ньюмен в поисках безопасного убежища бежал в Католическую Церковь. Но отзвуки того же грозного мрака слышны в популярном гимне Генри Фрэнсиса Лайта «Пребывай со мной».

 
Дня жизни приближается закат,
Тускнеет вера, свет ее иной;
Везде лишь вероломство и распад,
О Неизменный, пребывай со мной!
 

Никто в Англии того времени не мог игнорировать стремительность перемен. Однако два выдающихся христианских движения помогли миллионам единоверцев – да, именно миллионам! – «жить каждым днем», и завоевали для себя почетное место в памяти христиан.

Я говорю о Клэпхемской секте евангельских христиан и об Оксфордском движении Высокой Церкви. Поначалу ни одно из них не было большим. Это напоминает нам о словах профессора Гилберта Марри: «Вдохновлять людей – это было и остается делом немногих избранных». И все же по сей день евангелики рассматривают Клэпхемскую секту как образец христиан, которых волнуют проблемы общества, а англикане Высокой Церкви видят в Оксфордском движении источник благочестивого церковного искусства.

Если сравнить эти движения, мы, возможно, придем к интересным прозрениям в своих непрестанных вопросах о месте христианства в обществе. Как, в конце концов, христианам смотреть на мир?

Евангелики в мире

Мы знаем, что Церковь выполняет двойное поручение: Бог послал своих людей в мир возвестить о спасении и служить нуждающимся. Но Он призвал людей и из мира, чтобы те служили Ему и узнавали о Нем. Миссия без почитания Бога может привести к пустому служению, поклонение без миссии – к нерадению в религии. Жизнь Церкви в мире подразумевает постоянную беседу: «да» на один вопрос, «нет» – на другой. И протестанты в Англии XIX века вдруг поняли: общество меняется так быстро, что они не всегда уверены, с кем говорят – с друзьями или с врагами.

Евангелики

Современные версии евангеликов часто основаны на четырех характеристиках. Их предложил Дэвид Беббингтон. Это конверционизм, активизм, библицизм (доверие к Библии как к источнику религиозного рвения, наставлений и теологии) и крестоцентризм (акцент на жертвенной природе креста). Томас Кидд еще заостряет внимание на проявлениях Святого Духа, явленных в возрождении, на излияниях Духа и на преображающих встречах с любовью Божьей.

Во многом XIX век принадлежал Британии. Англия была колыбелью промышленной революции, Лондон стал крупнейшим городом и финансовым центром мира, британская коммерция охватила весь земной шар, британский флот господствовал в морях. К 1914 году Британия управляла самой обширной и густонаселенной империей в истории.

Но этот стремительный промышленный и коммерческий рост уже не давал многим англичанам вздохнуть вольной грудью. Все учреждения, освященные традицией, грозили рухнуть. Одни, помня страшные дни Французской революции, боялись будущего. Другие пели хвалу переменам и называли это прогрессом. Для них Англия была авангардом нового дня процветания и свободы для всех. Так в душах царили и страх, и надежда.

На заре эпохи прогресса английские протестанты находились либо в официальной Церкви Англии, либо в деноминациях инакомыслящих: такими были методисты, баптисты, конгрегационалисты и ряд малых групп. Впрочем, поразительные движения XIX века не пошли по пути традиционных деноминаций. Свобода возросла, позволив христианам создать множество религиозных обществ, призванных служить английскому обществу или проповедовать Евангелие за границей. Эти общества не были церквями в традиционном смысле – с таинствами, вероучением и рукоположенными служителями. То были группы отдельных христиан, которые стремились к той или иной цели: распространяли Библии или помогали бедным.

В начале Века Прогресса величайшей силой в религиозной жизни англичан было движение евангеликов: его начали и развивали Джон Уэсли и Джордж Уайтфилд. Евангелики стремились прежде всего к личному благочестию, которое обычно рождалось из обращения в веру, и к деятельной заботе о христианском служении в мире. Оба находили источник вдохновения в Библии и в качестве руководящих путей выбрали главные мотивы духовного возрождения минувшего века: любовь Бога, явленную во Христе, необходимость спасения через веру и новый опыт рождения, даруемый Духом Святым. Это евангельское послание эхом возгласили с немногих кафедр в Церкви Англии и в большинстве инакомыслящих деноминаций.

Евангелики в Церкви Англии были преданы своей Церкви и одобряли то, что в ней правят епископы. Но они были готовы сотрудничать с инакомыслящими священниками и церквями, потому что их главным интересом были не обряды и не Церковь. Они считали, что проповедь Евангелия важнее, чем совершение таинств или облик ритуала. Такая позиция называлась «Низкой Церковью».

Вдохновленные духовным возрождением, случившимся с методистами, евангелики увидели в проблемах британского общества призыв к верному служению – и бросились преображать жизнь забытых и угнетенных.

Клэпхемская община

Главным штабом для «крестовых походов» за евангельскую веру была деревушка километрах в пяти от Лондона – Клэпхем. Деревня была загородной резиденцией группы богатых и пылких евангеликов, знавших, что значит жить «в каждодневной святости» и предвидеть вечность. Одни из них владели роскошными домами в самой деревне, другие часто посещали Клэпхем и жили со своими соработниками. Историки стали говорить о них как о Клэпхемской секте, но они не были сектой: они больше походили на дружную семью.

Своего духовного наставника группа обрела в лице служителя приходской церкви Джона Венна, человека культурного и здравомыслящего. Они часто встречались, изучали Библию, беседовали и молились в овальной библиотеке богатого банкира Генри Торнтона.

Бесспорным лидером секты был Уильям Уилберфорс (1759–1833), деятель парламента. И в кругу своих друзей он нашел целую плеяду талантов, готовых взяться за евангельское дело: Джон Шор (лорд Тайгенмоут), генерал-губернатор Индии; Чарльз Грант, председатель Ост-Индской компании; Джеймс Стефенс-старший, заместитель министра по делам колоний; Захария Макоули, редактор журнала «Христианский обозреватель»; Томас Кларксон, лидер аболиционистов…

В двадцать пять Уилберфорс обратился в веру, прочтя труд Филиппа Додриджа «Начало и развитие религии в душе». Он обладал всеми качествами предводителя: достаточным богатством, либеральным образованием и необычайными талантами. Премьер-министр Уильям Питт однажды сказал, что Уильям был от природы наделен величайшим красноречием. Некоторые называли его «соловьем Палаты общин». Многие свидетельствовали о его таланте заводить друзей и о высоких моральных принципах. Казалось, само Провидение подготовило Уилберфорса к его задаче и времени.

«Мой путь публичен, – сказал он как-то. – Мое дело в мире, и я должен быть в собраниях людей или оставить тот удел, который, по-видимому, поручило мне Провидение».

Под руководством Уилберфорса Клэпхемская группа постепенно сближалась. Все, кто в нее входил, становились единомышленниками. В особняках Клэпхема они держали свои «Кабинетные Советы», обсуждали и ошибки своей страны, и несправедливости, допущенные в ней, и битвы, в которых им предстоит сражаться во имя праведности. И после этого, в парламенте и вне его, они действовали как одно целое и доверяли каждому то дело, которое тот мог сделать лучше всего – во имя общих целей.

«То было замечательное братство, – говорит Реджинальд Коупленд, биограф Уилберфорса. – С тех пор в общественной жизни Великобритании не было ничего подобного».

Евангелики и социальные проблемы

В тихом маленьком Клэпхеме родилось множество евангельских организаций: Церковное миссионерское общество (1799); Британское и иностранное библейское общество (1804); Общество для улучшения положения бедных (1796); Общество для реформирования тюремной дисциплины…

Однако самые значительные усилия шли на кампанию против рабства. И прежде всего здесь ратовали за отмену работорговли, то есть пленения африканских негров и их отправку для продажи в Вест-Индию.

Англичане вступили в работорговлю в 1562 году, когда сэр Джон Хокинс взял груз рабов из Сьерра-Леоне и продал их в Санто-Доминго. В 1660 году, после восстановления монархии, король Карл II дал хартию компании, перевозившей в Вест-Индию три тысячи рабов в год. С того времени торговля рабами возросла неимоверно. В 1770 году из ста тысяч рабов, перевозимых из Западной Африки за год, на долю британских кораблей приходилось более половины, и многие англичане считали работорговлю неразрывно связанной с торговлей и национальной безопасностью Великобритании.

В 1789 году Уилберфорс произнес свою первую речь о торговле рабами в Палате общин. Он сразу понял: одним красноречием тут ничего не добиться – коммерческий интерес в продаже людей был сильней. Ему требовались достоверные сведения, и он обратился за помощью к своим коллегам по Клэпхему.

Два года спустя, после исчерпывающей подготовки, Уилберфорс выступил с новой речью в Палате общин. Он хотел внести законопроект о прекращении ввоза рабов в Вест-Индию. «Мы не остановимся никогда! – сказал он. – Никогда, пока не сотрем этот позор с христианского имени, не освободимся от груза вины и не угасим все следы этой кровавой торговли».

Ораторского искусства снова не хватило. Но их поддерживали все больше людей. Борцы за отмену работорговли поняли: надежды на успех кроются в обращении не только к парламенту, но и к английскому народу. «Мы должны опираться на чувство нации! – сказал Уилберфорс. – Так пусть же возгорится пламя!»

Мало-помалу Клэпхемская секта осознала две основы демократической политики: создай общественное мнение – и пусть оно давит на правительство!

Евангелики собирали петиции; публиковали литературу, призывавшую к отмене рабства; читали лекции на публичных площадках; рисовали агитационные афиши, обращались ко всем средствам рекламы. Инакомыслящие сплотились. Впервые в истории в политическом деле участвовали женщины. Евангелисты разожгли огонь и перенесли его в парламент, где Уилберфорс и четверо его коллег из Клэпхема – «Святые» из Палаты общин – пытались пробудить самодовольных предводителей и положить конец бесчеловечной работорговле.

Конец работорговли

Наконец их труды увенчались победой. 23 февраля 1807 года хребет оппозиции был сломлен. Энтузиазм в палате усиливался страстными речами сторонников отмены рабства. Когда один из депутатов парламента блестяще противопоставил Уилберфорса и Наполеона, степенная Палата отбросила традиционные условности – все вскочили, разразились аплодисментами, и по парламенту разнеслось эхо оваций. Уилберфорс, переполненный эмоциями, сидел, согнувшись в кресле, склонив голову на руки, и слезы текли по его лицу.

Узаконенная перевозка рабов прекратилась. Но само рабство не исчезло. Уилберфорс хотел полностью его уничтожить, но возраст и плохое здоровье вынудили его покинуть парламент. Впрочем, он доверил «святое дело» молодому евангельскому христианину Томасу Бакстону. То был мудрый выбор. Уверенность в том, что Закон об освобождении, дарующий волю рабам в обширной Британской империи, будет принят, пришла 25 июля 1833 года, за четыре дня до смерти Уилберфорса.

Значение этого действия до того, как европейские колониальные державы разделили Африку, огромно. Никто не описал это влияние лучше, чем профессор Джордж Тревельян в своей «Истории Британии в XIX веке»:

В последнюю ночь рабства негры на наших вест-индийских островах поднялись на вершины холмов – увидеть восход, принесший им свободу с первыми лучами, павшими на воду. Но далеко в лесах Центральной Африки, в самом сердце еще не исследованной тьмы, никто не понимал и не ценил этот день. Но именно этот темный континент обрел больше всего. Европа еще не начала эксплуатировать Африку, а самые могучие нации, которым предстояло владеть ее судьбой, уже решили, что белые не будут больше брать чернокожих в рабство.

Прежде всего по этой причине Клэпхемская секта остается ярким примером того, как на общество, а возможно, и на сам мир, могут повлиять несколько человек, обладающих талантами и религиозным рвением.

Оксфордское движение

Другое христианское направление, Оксфордское движение, по-иному откликнулось на социальный кризис в Англии XIX века. Как и в Клэпхемской секте, здесь большую роль играли чувства, а не разум – но здесь глубоко обеспокоились тем, куда идет английское общество, расценили реформы правительства как нападение на святость Церкви Англии – и решили противостоять вторжениям мира.

«Мы живем в новую эпоху, – писал матери Джон Генри Ньюмен в марте 1829 года. – Люди до сих пор зависели от других, и особенно от духовенства, в вопросах религиозной истины; теперь каждый пытается судить сам… Нынешние таланты против Церкви».

На протяжении поколений Церковь Англии опиралась на аристократов-землевладельцев, занимавших прочные позиции в парламенте. Но Великая индустриальная революция создала стремительно растущие промышленные города, такие как Манчестер и Бирмингем, у которых не было представителей в парламенте, – и раздался клич, призывавший к реформам.

Закон об избирательной реформе 1832 года сместил баланс сил с джентри на средний класс и чутко отреагировал на появление демократических сил. Это означало, что многие из новых членов парламента хотя и не принадлежали к Церкви Англии, но обладали значительной властью над ней. Некоторые набожные церковники отшатнулись в ужасе. Как смеют мирские политики возлагать руки на святое, принадлежащее Богу?

Одна группа одаренных и глубоко верующих людей в Оксфордском университете выступила против этой мысли. Джон Кибл из Ориел-колледжа в июле 1833 года провозгласил с кафедры университета проповедь «Об отступничестве нации». Если нация, говорил он, проявляет неуважение к преемникам апостолов, епископам Церкви, и уповает лишь на популярность или целесообразность – тогда она виновна в отрицании абсолютной власти Бога!

Кибл обрел верного сторонника в лице Джона Генри Ньюмена (1801–1890), викария Университетской церкви и влиятельной фигуры в академическом сообществе. Вскоре к ним присоединился Эдвард Пьюзи, профессор иврита. Своими проповедями и сочинениями авторитетное трио создало движение протеста.

Они считали, Церковь Англии должна подтвердить, что ее власть не опирается на власть со стороны государства, она – от Бога. Все права епископам Церкви дает не социальный статус, а их апостольская миссия. Даже будь Церковь полностью отделена от государства, она все равно могла бы притязать на верность англичан, ибо опиралась на божественную власть.

В 1833 году движение опубликовало ряд «Трактатов для наших времен», из-за чего их прозвали «трактариане». В этих работах оксфордские лидеры выразили свои мысли по поводу одной статьи Символа веры: веры в «единую, святую, соборную и апостольскую церковь». Они подчеркивали апостольское преемство епископов во всей истории, а также дарованную Богом власть Церкви учить истине и править жизнью людей. Они усилили роль таинств, приписывая им реальную силу спасать души. Идеалом для Церкви Англии им представлялась Церковь первых пяти христианских столетий – только тогда, по их словам, христианская Церковь была неделимой и по-настоящему вселенской.

Ряд этих исторических идей был весьма причудлив, но трактариане им рьяно верили. Они называли себя католиками на том основании, что они были согласны с этим ранним вселенским христианством, и не любили, когда их причисляли к протестантам: это имя для них обозначало церковный раскол.

Общее богослужение было для Оксфордского движения жизненно важным. Они твердо верили в то, что символические действия в богопочитании имеют религиозную ценность: поворот к алтарю, преклонение колен, воздвижение креста… Поклонение Богу, по их словам, требует всех сил души, и обряд должен влиять на чувства – а значит, нужны богатые облачения, благовония на алтаре, музыка, обученные певцы… Если коротко, трактарианство было ревностной версией христианства Высокой Церкви.

Шаг за шагом Оксфордское движение приближалось к Католической Церкви – и грянул гром. В 1841 году Джон Генри Ньюмен написал «Девяностый трактат», где утверждал, что «Тридцать девять статей» Церкви Англии вовсе не обязательно должны быть протестантскими, их можно истолковать и в духе Католической Церкви. Неужели Ньюмен и правда верил, что можно стать католиком и остаться в Церкви Англии?

На движение обрушились бури протеста. Оксфордский епископ запретил Ньюмену публиковать другие трактаты, и тот решил, что единственный способ исповедовать вселенское христианство – это войти в Католическую Церковь. В 1845 году он обратился в римское католичество, и в следующие шесть лет за ним последовали сотни англиканских священнослужителей. Со временем Ньюмен стал ректором нового католического университета в Дублине, а в 1877 году – кардиналом в Римской Церкви.

Впрочем, подавляющее большинство трактариан осталось в Церкви Англии, и оказалось, что все больше священнослужителей принимает их воззрения Высокой Церкви. Многие не мыслили религию без обрядов, священников и таинств. Забота о красоте улучшила церковную архитектуру, музыку, искусство. Постепенно названия «Оксфордское движение» и «Трактариане» сменились на «англокатолики»: так стали называть англикан, которые ценили свое единство с вселенской традицией, выраженной в восточном православии и римском католичестве, но не признавали превосходства патриарха или папы римского.

Взгляды евангеликов и англокатоликов на роль христианства в обществе живы и в наше время, хотя и не сказать, что они процветают. Немногие поколения могут претендовать на то, что в них родятся Уилберфорс или Ньюмен. Но их акцент на миссии и богослужении жив, ибо он очень важен для христианства в любую эпоху. Ибо даже сам Господь Иисус, как верили ранние христиане, молился во мраке, окружившем его, за своих учеников: «Отче… Не молю, чтобы Ты взял их из мира, но чтобы сохранил их от зла. Они не от мира, как и Я не от мира. Освяти их истиною Твоею; слово Твое есть истина. Как Ты послал Меня в мир, так и Я послал их в мир» (Ин 17:11–18).

Рекомендации к дальнейшему прочтению

Church, R. W. The Oxford Movement. Chicago: University of Chicago Press, 1970.

Coupland, Reginald. Wilberforce: A Narrative. Oxford: Clarendon Press, 1923.

Howse, Ernest Marshall. Saints in Politics. London: George Allen, 1960.

Johnson, Paul. A History of Christianity. New York: Atheneum, 1983.

Ollard. S. L. A Short History of the Oxford Movement. London: Faith Press, 1963.

Symondson, Anthony, ed. The Victorian Crisis of Faith. London: S.P.C.K., 1970.

^*Tomkins, Stephen. William Wilberforce: A Biography. Grand Rapids: Eerdmans, 2007.

38. До самых дальних уголков Земли
Протестантские миссии

В одной английской деревушке в конце XVIII века стояла скромная мастерская. Вывеска над ее дверью гласила: «Скупка и продажа подержанной обуви». Внутри сапожник, Уильям Кэри, чинил соседские башмаки или, когда позволяло время, учил латынь и греческий. Над верстаком была грубая карта мира. На ней Кэри пришпиливал кусочки сведений о путешествиях капитана Джеймса Кука или какого-нибудь другого путешественника. Его друг Томас Скотт называл мастерскую «Кэри-колледж».

Верстак и карта Кэри прекрасно подойдут как символы растущего интереса к далеким народам в Век Прогресса и к тому, как донести до них Евангелие. В начале XIX века протестантского христианства за пределами Европы и Америки почти не знали. Евангелие едва затронуло Азию, разве что оставило небольшой след в Индии и в Ост-Индии, где на смену португальцам пришли голландцы. Вся Африка, кроме древних коптов в Египте и Эфиопии, была «темным континентом». После восемнадцати веков христианство было далеко не мировой религией.

Сегодня все иначе, и на главной странице почти любой столичной газеты ежедневно публикуются новости о событиях, жизненно связанных с христианством на всем земном шаре.

XIX век был великой эрой христианской экспансии. «Никогда еще другие идеи, религиозные ли, светские ли, не распространялись столь широко столь многими профессионалами при неограниченных пожертвованиях стольких миллионов людей». Это компетентное суждение Кеннета Скотта Латуретта, передового историка экспансии христианства. По своей величине христианская миссия в XIX веке не имеет аналогов в истории человечества.

И как нам объяснить этот внезапный взрыв протестантской энергии, нацеленный завоевать мир для Христа?

Первопроходец в современных миссиях

В тот век, когда история протестантов только начиналась, в торговой и имперской экспансии европейских народов доминировали католические страны, Испания и Португалия, а среди великих миссионеров были Ксаверий, Лас Касас и Риччи. Только после того, как англичане нанесли поражение Испанской армаде (1588 г.) и Англия наряду с Голландией стала колониальной державой, новые континенты и народы открылись для протестантских миссионеров.

Первыми протестантами, которые пытались донести Евангелие до далеких народов, были пиетисты. Впрочем, и Моравские братья тревожились о тех, кто погибал в европейских колониях, не ведая Христа. Но христианские группы, созданные пиетистами, были крошечными островками в окружающем их море «язычества».

Уильям Кэри познакомил христиан с миссиями в более широком масштабе. Он думал о евангелизации целых стран и о том, что происходит, когда все население становится христианским. Он считал, что иностранный миссионер может сделать лишь малый вклад в выполнение необходимого дела, и поэтому развитие местного служения – это первое и самое важное из всех миссионерских соображений. А прежде всего, считал он, что христианство должно прочно укорениться в культуре и традициях той страны, где оно насаждается. По всем этим и другим причинам Кэри получил титул «Отец современных миссий».

Английский сапожник – и великая роль? Кэри был женат на бедной неграмотной девушке, заработка им едва хватало на еду. И все же величие человека в духе его, а не в его обстоятельствах. Его терзала жажда знаний. Он мог голодать – но купить книгу. Колумб и капитан Джеймс Кук были его героями.

В 1779 году через коллегу-сапожника он принял веру в Христа, а в 1783 году крестился. Получив некоторый опыт проповеди, он стал пастором в Молтонской баптистской часовне, поддерживая семью учительской работой и изготовлением обуви.

В баптистских кругах он встретил сторонника, пастора Эндрю Фуллера. Фуллер, ярый кальвинист, порвал с некоторыми из своих коллег: им ревностное обращение народов в евангельскую веру и призывы к нему казались несовместимыми с тем, что Бог избрал ко спасению лишь немногих избранных. Фуллер верил и в кальвинистскую версию об избранных, и в призыв следовать за Иисусом и апостолами и обращать народы.

«Мы так часто идем на уступки необращенным, – сетовал он, – что почти утратили дух изначальных проповедников, и грешники любого толка могут тихо сидеть, как сидят из года в год, там, где мы служим Богу».

Из учения Фуллера Кэри сделал неизбежный вывод: если долг всех людей – покаяться и верить в Евангелие, как утверждал Фуллер, тогда те, кому поручено Евангелие, обязаны нести его всему миру.

В 1792 году Кэри опубликовал эпохальный труд «Исследование вопроса об обязательстве христиан использовать все средства для обращения язычников». В нем он рассмотрел пять возражений, которые люди выдвинули против миссий к язычникам: расстояние, варварство, опасности, трудности поддержки и неразборчивые языки. Он опроверг эти возражения одно за другим. Те же самые препятствия не мешают торговцам плавать к далеким берегам! «Нужно лишь одно, – писал он. – Мы должны иметь столько же любви к душам наших собратьев по роду человеческому, подвластных греху с нами наравне, сколько имеют торгаши к получению прибыли от нескольких шкур выдры, и со всеми этими проблемами можно будет легко совладать». Свое обращение он закончил практическими предложениями о проповеди Евангелия по всей земле.

Поддерживая друг друга, Кэри и Фуллер освободились от ограниченного богословия своего времени и вернулись к Новому Завету, особенно к наставлению Иисуса проповедовать Евангелие всему миру и к словам апостола Павла о намерении Бога: «…дабы пред именем Иисуса преклонилось всякое колено небесных, земных и преисподних, и всякий язык исповедал, что Господь Иисус Христос в славу Бога Отца» (Фил 2:10–11). Они прочли эти строки так, словно Иисус обращал их не только к апостолам, но и к тем, кто читал строки посланий спустя много веков.

И в октябре 1792 года Кэри, Фуллер и одиннадцать их единоверцев-баптистов создали Баптистское миссионерское общество. Через год Кэри и его семья направлялись в Индию. Его жена Дороти хотела остаться, но отменила свое решение и откликнулась на призыв присоединиться к мужу. Почти сразу она пожалела о своем решении – и прожила жизнь, не выходя из комнаты, в печали и, возможно, в безумии.

Британская Ост-Индская компания, по сути – правители Индии с 1763 года, в то время использовала всю свою власть. Миссии ее не волновали. Ее интересовала прибыль. Ее представители жили свободно и легко, в полной мере наслаждаясь расовым превосходством, и считали «отправку миссионеров в наши восточные владения самым безумным, самым экстравагантным, самым дорогостоящим, самым неоправданным прожектом, который когда-либо предлагал буйнопомешанный фанатик. Такая схема разорительна, неосторожна, бесполезна, вредна, опасна, невыгодна, фантастична…»

Компания отказала Кэри в разрешении жить в Калькутте, и он поселился в Серампуре под датским флагом и устроился управляющим на плантацию индиго в Бенгалии. Поскольку должность требовала отдать ей всего три месяца в году, ему хватило времени для интенсивного изучения восточных языков. В 1799 году два других баптиста, Джошуа Маршмен и Уильям Уорд, присоединились к Кэри в Серампуре. За четверть века трое организовали растущую сеть миссионерских станций в Бенгалии и за ее пределами.

Кэри и его спутники мужественно ринулись в хитросплетения индуизма. И это не отвлекало их от миссионерских забот. Напротив, они считали, что должны в полной мере понять индуизм и сделать это понимание неотъемлемой частью своего арсенала – и не только потому, что евангельских проповедников, говорящих лишь из самоуверенной надменности, просто не понимали. Они прекрасно знали, что необходимо искупить не только души и тела людей. Следовало подчинить Христу само мировоззрение нехристианской нации! К 1824 году Кэри завершил шесть полных и двадцать четыре частичных перевода Библии, а также издал несколько грамматик, словарей и переводов восточных книг.

Запал миссионерства

Пример трио из Серампура оказался заразительным. В начале XIX века протестантизм проникся новой целью: донести Евангелие до всех людей. Прежде господствующие церкви считали миссии делом ненужным и безнадежным. Теперь со всех сторон зазвучало: вперед, вперед! Все христиане обязаны участвовать в обращении народов мира! Евангелие – не частная собственность европейцев!

Список первопроходцев миссионерства исчисляется сотнями: Генри Мартин в Индии, Роберт Моррисон в Китае, Джон Уильямс на островах Южных морей, Адонирам Джадсон в Бирме, Александр Дафф в Индии, Аллен Гардинер на Огненной Земле, Роберт Моффат в Южной Африке и многие другие. Десятки других миссионеров и их жен давно забыты: они умерли за несколько месяцев в тропиках – кого-то убила малярия, кого-то дикари.

Эта новая страсть проповедовать Евангелие язычникам отчасти рождалась в тех направлениях протестантизма, что пребывали под влиянием духовных возрождений, случившихся в минувшем веке в Англии и Америке. В первые три десятилетия новой миссионерской эры усилия предпринимали одни только евангелики.

Это неудивительно. Евангельские Пробуждения сделали проповедь и ее цели революционными. По традиции служители Церкви ограничивали задачу священника так: вырастить семя веры, посеянное при крещении практически во всех прихожанах. Такие люди не могли представить, что проповедуют Евангелие в племенном обществе. В то же время те христиане, которые придерживались строгой доктрины предопределения, никогда не интересовались избранными в Индии или Китае. Однако евангелики, как и Кэри, считали проповедь призывом грешников к Богу через веру во Христа. Они взяли на себя личную ответственность за это и не увидели принципиальной разницы между «крещеными язычниками» в Британии и нехристианскими народами за границей.

Только в 20-х и 30-х годах XIX столетия интерес к зарубежным миссиям стал общей чертой церковной жизни Англии. Частично это было связано с тем, что евангелики начали влиять на английское и шотландское общество. Многие из ценностей евангеликов были приняты за пределами их круга. В частности, укоренилась идея Британии как христианской нации – наделенной долгом проповедать христианство в странах иных.

Видение этой миссионерской задачи выражено в тысячах проповедей и в сотнях гимнов того времени. Реджинальд Хебер, погибший в Индии на должности епископа Калькутты, приводит пример в своем широко известном гимне «От льдистых гор Гренландии»:

 
Вольны ли мы, в чьих душах свет
Премудрости небес,
Оставить тех, кто в вечной тьме,
Без проблеска чудес?
Спасение, спасение
Пусть глас нам возвестит,
Когда на том краю земли
«Мессия!» – прозвучит.
 

Два акцента привели протестантов к этому новому видению мира. Один, как показывает пример Кэри и Фуллера, принадлежал евангеликам. Библия учит, что люди без веры во Христа потеряны – и Господь повелевает верующим во все времена просвещать людей во всем мире.

Другой был пророческим. В XIX веке многие христиане, вслед за Джонатаном Эдвардсом, верили в то, что знание о Господе наполнит землю, как воды покрывают море, и это распространение Евангелия – подготовка к грядущему правлению Христа на земле. Эта вера получила свое название – милленаризм, или хилиазм.

Протестантская миссия по всему миру не была пустой мечтой. Ревность к миссионерству смешалась с оптимизмом эпохи прогресса – и достижение цели стало вполне возможным. Миссионерское движение студентов-добровольцев даже выбрало лозунг: «Обратим мир в евангельскую веру за одно поколение!»

Картина мира постоянно обновлялась новостями из Африки или из южной части Тихого океана. И ни одна не вдохновляла сильнее, чем сообщения об африканской «духовной тьме» или об ужасах арабской работорговли, о которых сообщил Дэвид Ливингстон (1813–1873).