Текст книги "История церкви, рассказанная просто и понятно"

18. В поисках единства
Карл Великий и христианство

Шел день святого Марка, 25 апреля 799 года. Обычный день для покаяния и молитвы. Впрочем, в тот год на верных обрушились несчастья и губительный неурожай, и папа Лев III (795–816) вел по Риму торжественную процессию, призывая благословление Божье на поля и произрастания их.

Процессия шла от Латеранской базилики через центр города к собору Святого Петра. Как только она завернула за угол у монастыря святых Стефана и Сильвестра, на папу набросились вооруженные люди. Они отогнали свиту, сорвали Льва с лошади и увезли его в греческий монастырь.

То был бунт, возглавленный влиятельными чиновниками и сановниками, лояльными предыдущему папе, Адриану I. Льва, помимо прочего, обвинили в клятвопреступлении и прелюбодействе. Сторонники папы смогли под покровом темноты спасти его и вернуть в собор Святого Петра. Но на улицах по-прежнему продолжались бои. Это убедило Льва просить помощи – и он воззвал к традиционному защитнику папства, королю франков Карлу Великому.

На следующий год Карл, готовый решить проблемы папы раз и навсегда, перешел вместе с армией Альпы – и в декабре воссел на троне перед большим собранием епископов, знати, дипломатов, членов королевской семьи и бунтовщиков. 23 декабря, держа Евангелие в увешанной кольцами руке, папа под присягой отверг все обвинения против себя. Мятеж утих – но предстояло свершиться событиям куда более важным.

В Рождество Карл явился в собор Святого Петра с большой свитой – на христианское богослужение. Лев совершил мессу. Карл в молитве преклонил колени у крипты апостола, и папа приблизился к королю, держа в руках золотую корону. Лев возложил ее на голову Карла, и все собравшиеся воскликнули: «Карлу, благочестивейшему августу, коронованному Богом, великому миротворцу-императору, многая лета и многих побед!» Папа простерся ниц. Карл Великий, король франков, восстановил христианскую Римскую империю.

Наше время ознаменовано идеей автономных суверенных государств без какой-либо религиозной принадлежности, а также представлением Церкви как добровольного союза, отделенного от остального общества. Но в Средние века ни одной из этих идей не существовало.

Под влиянием идей Августина о Граде Божьем Карл Великий добавил к традиционным римским воззрениям на империю христианскую идею вселенской Католической Церкви и дал Средневековью «христианский мир» – объединенное общество, в котором религиозные заботы о вечном сочетались с земными, или временными делами.

Как это случилось? Как царство, которое, по словам Иисуса, было «не от мира сего», стало частью власти земной в столь великой мере?

Ответ скрыт в упорстве идеи и в расцвете могучего королевства.

Идеи умирают медленно

После падения Западной Римской империи прошли века, и все же она по-прежнему властвовала в сердцах. Варварские королевства, коих было немало, часто воевали друг с другом. Но люди все так же желали единства, некогда бывшего знаком империи, и ждали того дня, когда появится новая Римская держава. И подобно грекам, верившим в то, что Рим перешел в Константинополь, римляне и их соседи-германцы думали, что империя вновь возродится среди них.

В смешении римского и германского народов и в слиянии двух культур превыше всех поднялись франки. Казалось, именно им уготовано восстановить имперскую власть. Хлодвиг, при активной поддержке Католической Церкви, сделал королевство франков господствующей силой среди германских племен.

Впрочем, после смерти Хлодвига его династия стала увядать из-за внутренней слабости. Принятая у германцев практика обращения с королевством как с личной собственностью и разделения его между сыновьями короля привела к непрестанной и жестокой гражданской войне. Королевские наследники плели убийственные заговоры, став весьма искушенными в предательствах и интригах.

А еще обретали силу знатные землевладельцы. В их руки переходило все больше власти. И один из них – майордом, или палатный мэр – со временем стал самой влиятельной фигурой в королевстве.

Новая заря для королевства франков забрезжила в 714 году, когда майордомом стал Карл Мартелл, дедушка Карла Великого. Мартелл позволил королям из династии Меровингов сохранить права на престол. Но они были только номинальными правителями; настоящей властью обладал майордом.

Многие помнят Карла за его победу над мусульманами, вторгшимися в Европу. Этот триумф позволил ему по праву заслужить прозвище «Мартелл» – «Молот». В 711 году армия мусульман вошла в Испанию из Северной Африки. Спустя всего семь лет пало слабое королевство вестготов. Захватив большую часть полуострова, мусульмане начали устраивать набеги через Пиренейские горы. В 732 году Карл Мартелл сразился с ними возле Тура, в глубине королевства франков, и захватчики, понеся немалые потери, ночью отступили к Испании и уже никогда не представляли собой значительной угрозы для Центральной Европы.

Сын Карла Мартелла, Пипин Короткий (741–768), был достойным преемником отца и решил, что пришло время узаконить королевскую власть, которую осуществляли майордомы. Он обратился к папе и попросил издать эдикт, где говорилось бы, что того, кто обладает реальной властью, и следует считать законным правителем. И Пипин получил то, что хотел. Бонифаций, великий английский миссионер, трудившийся среди германских племен, с благословления папы в 751 году короновал Пипина как властителя франков. Последнего короля из династии Меровингов тихо заточили в укромном монастыре. Три года спустя папа благословил этот coup d’état, когда перешел Альпы и лично свершил над Пипином обряд помазания на царство – по ветхозаветному обычаю, как над избранником Господним.

Как объясняет это один историк, за действиями папы скрывалась необходимость обрести сильного защитника. В 751 году лангобарды подчинили имперскую территорию в Равенне, средоточии византийского правления в Италии, и теперь требовали дань с папы и грозились захватить Рим. Но теперь папа короновал Пипина – и добился того, что король франков обещал вторгнуться с армией в Италию и дал обет вернуть папству область Равенны, если… вернее, когда ту захватят. В 756 году армия франков заставила короля лангобардов уступить захваченные земли, и Пипин официально передал Равенну с окрестностями папе римскому. «Пипинов дар» сделал папу временным правителем Папской области. Она простиралась наискосок от одного побережья Италии до другого. Петр вернул себе меч.

Этот альянс между франками и папством на века изменил курс европейской политики и христианства. Он ускорил разделение двух Церквей, Латинской и Греческой, ведь прежде пап защищали от лангобардов только византийцы, а теперь у папства появился надежный западный союзник взамен. Он создал Папскую область, игравшую значительную роль в итальянской политике до конца XIX века. И также, через обряд помазания на царство, он дал западным королям религиозное одобрение, которому со временем предстояло внести свою лепту в соперничество пап и императоров.

Для восстановления христианской империи на Западе требовался еще один знаменательный шаг. И он был совершен, когда власть обрел Карл, блистательный сын Пипина. Сегодня он известен нам как Шарлемань, Карл Великий.

В 768 году, когда Карл сменил отца на престоле, его ум стремился к трем целям: военной властью сокрушить врагов; религиозной властью направить души подданных и властью разума наставить и души, и умы. Успех Карла Великого во всех этих начинаниях сделал Европу – новый политический порядок – номинально христианской, к добру или к худу, на тысячу лет.

Зодчий империи

Эйнхард, летописец Карла Великого, в знаменитой биографии изобразил короля прирожденным предводителем – высоким, сильным, прекрасным всадником, лучшим из охотников. И хотя Карл прежде всего был успешным военным вождем и каждый год водил армии в походы, он думал и о том, как создать в своем царстве действенную систему управления.

Военной мощью он присоединил к царству четыре области. Первой была южная граница. Мусульман в Испании раздирали феодальные распри, и Карл искал возможности принести в ту землю христианство. В 778 году он перешел Пиренеи. Успех сперва был почти неощутим, но в дальнейших походах он оттеснил мусульман к реке Эбро и установил пограничную область – Испанскую марку с центром в Барселоне.

Во-вторых, Карл Великий покорил баваров и саксов – последние независимые германские племена.

Чтобы подчинить стойких в язычестве саксов, живших между Рейном и Эльбой, понадобилось тридцать два военных похода. Карл Великий разделил Саксонию на епископства, возвел монастыри и провозгласил суровые законы против язычества. Если кто ел мясо в Великий пост, сжигал мертвых, – по давнему языческому обряду – или лицемерно лгал о том, что крещен, – это были оскорбления, караемые смертью.

Саксов король покорял и обращал крайне жестоко – по любым меркам.

Третьей проблемой была восточная граница королевства, которой все время угрожали славяне, а также авары, азиатские кочевники, родственные гуннам. В шести военных походах Карл Великий истребил аваров и устроил свою собственную военную провинцию в долине Дуная, чтобы защититься от любого возможного будущего грабежа со стороны восточных кочевников. Эта территория, получившая название Восточной марки, позже стала Австрией.

В конце концов, как и прежде его отец, Карл Великий вмешался в политику Италии. Король лангобардов, стремясь расширить свои владения, снова вторгся на папские территории. По воле папы Карл разбил лангобардов в 774 году и объявил себя их королем. В Италии он укрепил союз, заключенный его отцом с Римской Церковью, и подтвердил «Пипинов дар».

Это первое пришествие в Италию оказалось прелюдией ко второму, которое произошло в 800 году и привело к тому, что Карла Великого признали императором. Папа нуждался в защите, король – в божественном одобрении.

После коронации, прошедшей в Рождество, Карл Великий сказал, что ни о чем не знал заранее. Но он жил в согласии с этой идеей. В своих депешах он писал: «Карл, волей Божьей римский император, август… в год нашего консульства I». Присягу ему приносили, точно цезарю, все чиновники, и светские, и церковные. Если требовалось успокоить гнев византийского императора, именно Карл слал послов в Константинополь – и в 812 году восточный двор признал его.

Церемония в соборе Святого Петра показала: память о Римской империи жила, став крайне важной традицией в Европе, и стремление восстановить политическое единство было невероятно сильным. И все же коронация стала символом начала долгой борьбы между возрожденной империей и папством.

В Средневековье Церковь и государство представлялись двумя аспектами христианства. Церковь представляла собой христианское общество, устроенное так, чтобы оберегать духовные блага, а государство – то же самое общество, объединенное, чтобы охранять справедливость и благополучие людей. В теории Церковь и государство пребывали в гармонии, и оба они стремились защищать благо человечества.

Впрочем, на деле папа и император соперничали. Неизменный вопрос звучал так: следует ли Церкви править государством – или это государство должно контролировать Церковь? Это спор проявлялся в бесчисленных сферах, больших и малых, на протяжении всех Средних веков. Поскольку время зависело от вечности, «папская партия» считала, что и император зависел от папы. Но Константин и Карл Великий ясно показали и то, что Бог предопределил христианское государство, а потому «имперская партия» утверждала, что император независим от папы – и если Его Святейшество вдруг пренебрежет своим вечным служением, император может и «подправить» поступки папы.

Пока Карл Великий был жив, он не дал усомниться в имперском суверенитете. Он дал Европе образ господствующего отца. Каждый в царстве отвечал перед ним. Чтобы решить проблему надзора за местными чиновниками, ту самую, которая была костью в горле всех германских правителей, Карл Великий издал указ о создании missi dominici, королевских посланников. Пары этих должностных лиц, как правило, епископ и его спутник из мирской знати, путешествовали по всей стране и проверяли местную администрацию. Даже папа не мог укрыться от бдительного ока короля.

Кроме того, Карл Великий поощрял возрождение учения и искусств. Его усилия побудили историков говорить об этом периоде как о «культурном возрождении». В 789 году король постановил, что в каждом монастыре должна быть школа для обучения мальчиков «пению, арифметике и грамматике». В Экс-ла-Шапель, своей столице, император выделил деньги на создание дворцовой школы, желая обучить придворную свиту и поощрить учение по всему королевству. Он приглашал ученых из Италии и Ирландии, поощрял исследования на латыни и греческом. Алкуин, ученый англосакс, ставший во главе школы, начал трудную задачу по возрождению учения и сделал первый шаг – написал учебники по грамматике, произношению, риторике и логике. Алкуин увещевал учеников: «О, юноши, чей возраст подходит для чтения, учитесь! Годы проходят, словно быстротекущая вода! Не теряйте в праздности дней, если можете провести их в учении!»

Мало кто оспаривает притязания Карла на великое звание одного из главных созидателей в мировой истории. Не из Средиземноморья, а из нового центра на севере он распространил христианскую цивилизацию в Европе. После трехсот лет хаоса он восстановил меру закона и порядка. Он покровительствовал учению, и это оставило культурное наследие, – основу, на которой могли строить будущие поколения. А возрожденный им имперский идеал сохранял политическую силу в Европе до 1806 года, когда Священную Римскую империю уничтожил другой самозваный император, Наполеон Бонапарт.

Упадок в феодализм

К сожалению, империя Карла Великого дала лишь глоток свежего воздуха, но не больше. Она была слишком обширной, а ее знать – слишком влиятельной, чтобы империю можно удержать под контролем, после того как ее господствующий основатель ушел со сцены. Под правлением слабых преемников империя рухнула в хаос гражданских войн и новых разрушительных вторжений. Когда со Скандинавского полуострова устремились викинги, люди отдавали и свои земли, и самих себя то графам, то герцогам, то иным местным лордам в обмен на защиту. Эти пагубные условия поставили перед Церковью и единством Европы новый вызов – феодализм.

Феодализм был типом правления, при котором политическая власть осуществлялась местно, частными лицами, а не посредниками централизованного государства. В одном популярном тексте об этом сказано так: «В развитом феодализме сливались три элемента: 1) личный – власть лорда, или вассалитет, при котором один знатный дворянин, вассал, становился верным сторонником более сильного аристократа – лорда, или сюзерена; 2) имущественный – феод (как правило, земельный), полученный вассалом от его лорда во исполнение вассальных обязательств; и 3) правительственный – частное исполнение управленческих функций над вассалами и феодами. Корни этих трех элементов уходят во времена поздней Римской империи и ранних германских племен».

Феодализм коренился на личной связи лорда и вассала. В церемонии, известной как оммаж, вассал преклонял колено перед лордом и обещал быть «его человеком». В последующей клятве верности вассал на Библии или ином священном предмете приносил лорду присягу. А затем проходил ритуал инвеституры, и вассалу давали пику, перчатку, а может, даже горсть соломы – в ознаменование его власти над феодом (но не права владения им).

Руки, сложенные в молитве

К концу XI века вассал на церемонии вставал на колено перед лордом-феодалом, соединял руки и простирал их вперед. Лорд смыкал ладони вокруг сложенных рук вассала, поднимал его и целовал. А в наши дни руки, сложенные вместе и протянутые вперед, стали символом молитвы – и надлежащим для нее положением.

Итак, феодальный контракт лорда и вассала считался священным и связывал обе стороны. Разрыв взаимных обязательств считался тяжким преступлением – ведь разрывалась нить, связавшая все общество раннего Средневековья. Лорд, со своей стороны, был обязан защищать вассалов и вершить справедливость. А главным долгом вассала была военная служба. Ожидалось, что сорок дней в году он будет служить лорду без какой-либо платы.

Церковь столь прочно вошла в средневековое общество, что не могла избежать включения в феодальную систему. Нерешенные проблемы, вызванные новыми захватчиками (с севера пришли викинги, а из Азии – мадьяры), заставили церковные власти сблизиться с единственной силой, способной защитить: с феодальными баронами во Франции и с королями в Германии. И потому епископы и аббаты стали вассалами и получили феоды, в которых были обязаны вершить обычные феодальные дела. Такая верность верховным лордам была непривычна епископам, воспринимавшим папу как пастыря Церкви, поставленного Богом. Но в X веке и в начале XI столетия папа был не в том положении, чтобы бросить кому-то вызов. Став желанной добычей для местных римских лордов, папство быстро пришло в упадок.

Впрочем, были и плюсы. Со временем Церковь устремилась к тому, чтобы склонить феодальных баронов к более подобающим манерам, добавила христианские добродетели в кодекс благородного рыцарства и попыталась ограничить феодальные войны. В XI веке епископы ввели Мир Божий и Божье перемирие. Мир Божий отлучал от таинств всех, кто грабил святые места или отказывался щадить мирных жителей. Божье перемирие устанавливало «запретное время» для сражений: с заката среды до рассвета понедельника, а также на более долгие периоды, тот же Великий пост. К сожалению, оба движения оказались не особенно действенны.

Некое чувство единства вернулось лишь после того, как Оттон Великий, король Германии, возродил на Западе Священную Римскую империю. Однако с ее возобновлением вновь началось и давнее соперничество Церкви и государства.

Оттон звал себя преемником Августа, Константина и Карла Великого, хотя на самом деле его власть ограничивалась Германией и Италией. Сперва папы искали у германского короля защиты от феодальных лордов, на протяжении столетия делавших из папских владений вожделенный трофей. Впрочем, для Церкви этот уговор имел свои недостатки: германские короли теперь вмешивались в церковные дела – и даже в избрание пап.

Но прежде всего весь XI век Церковь и государство боролись за инвеституру. В теории любой епископ или аббат, принимающий сан, подлежал двум инвеститурам: его духовная власть даровалась служителем Церкви, а его феодальная или гражданская власть – королем или аристократом. Впрочем, на деле феодальные лорды и короли теперь и назначали духовных лиц, и вводили их в должность. Ярче всего это проявилось в Германии, где власть над Церковью была истоком силы короля. Да, по сути, немецкая Церковь была государственной.

Порядок в доме Божьем

Церковь еще не могла бросить вызов королям и императорам; ей требовалось навести духовный порядок в собственном доме. И началось возрождение, имевшее далеко идущие планы. Свершилось оно в реформированном бенедиктинском аббатстве Клюни, основанном в 910 году. Мощнейший импульс, повлекший реформы в Церкви, пронизанной феодальными отношениями, пришел из самого первого монастыря бенедиктинцев, основанного в Бургундии. «Клюнийские» реформы сперва стремились преобразить монашество, но со временем зазвучали призывы силой ввести целибат среди духовных лиц и запретить симонию. (Термин симония происходит от имени Симона Волхва, желавшего купить дар Святого Духа у апостолов; Деян 8:9–25). Реформаторы в Клюни хотели освободить Церковь от светской власти и передать ее под верховенство папы. Примерно триста обителей в Клюни были освобождены от любого контроля со стороны мирян, а в 1059 году Церковь запретила светским людям вмешиваться в свои дела и создала Коллегию кардиналов, с тех пор выбиравшую пап.

За реформой папства стоял архидиакон по имени Гильдебранд. В 1073 году он был избран папой, и уже как Григорий VII (1073–1085) притязал на беспрецедентную власть для папства. Свой идеал он видел в создании христианской державы под властью пап. И он не признавал равенства Церкви и государства, а настаивал на том, что духовная власть выше тленной и временной. В 1075 году он официально запретил светскую инвеституру и угрожал отлучить от Церкви любого мирянина, давшего ее, и любого церковнослужителя, который на нее соглашался. Этим радикальным поступком папа римский, по сути, объявил войну европейским монархам, ведь многие из них давали светскую инвеституру. Апогеем борьбы стало столкновение Григория с императором Генрихом IV.

Все началось с того, что император сам выбрал и назначил архиепископа Миланского. Папа обвинил Генриха в симонии и во вручении светской инвеституры, вызвал императора в Рим и потребовал объяснений. Генрих дал свой ответ. В 1076 году он созвал синод немецких епископов, которые объявили Григория узурпатором, недостойным римского Святого Престола: «С оною целью мы отныне и впредь отрекаемся от любого повиновения тебе». Григорий VII, в свою очередь, отлучил Генриха от Церкви и низложил его, освободив его подданных от присяги императору на верность.

Наконец императору пришлось заключить с Его Святейшеством мир – из-за восстания немецких аристократов. Генрих предстал перед Григорием в январе 1077 года в Каноссе, в замке в горах Италии. В покаянном рубище император босиком три дня стоял на снегу и молил о прощении, и лишь потом, как сказал сам Григорий: «Мы ослабили оковы анафемы и наконец приняли его… в лоно Святой Церкви-Матери».

И, как пишет один историк:

Это унижение императора, при всей своей драматичности, спора не разрешило, и источники того времени не уделяют происшествию особого внимания: публичное покаяние в те дни не было редким явлением даже для королей. Но все же папа римский сделал шаг к освобождению Церкви от вмешательства мирян и к укреплению авторитета и влияния папства. Проблема светской инвеституры решилась в 1122 году, когда стороны пошли на компромисс и заключили Вормсский конкордат, по которому Церковь сохранила право выбирать главу церковной иерархии, но только в присутствии императора или его представителя.

Позже папы дополнили теории Григория VII о папском служении. Они также настаивали на том, что христианское общество организовано под властью своего зримого предводителя, коим является папа римский, оберегаемый от любой ошибки, ибо апостол Петр вечно и неизменно пребывает в его преемниках, епископах Рима.

Многие из притязаний Григория сегодня кажутся нетерпимыми. И все же мы должны согласиться с тем, что Григорий и его влиятельные преемники стояли на двух принципах, неоспоримых для каждого христианина: 1) в том, что касается верности, духовное превыше светского; и 2) род человеческий может найти истинное единство только во Христе и в покорности закону Божьему. Средневековое общество было далеко от идеала. Но в Средние века Европа начала осознавать себя как единство, выйдя далеко за пределы зыбких границ Священной Римской империи. А Церковь возвысилась и обрела над жизнями людей такие влияние и власть, каких с того времени у нее не было больше никогда. И по большей части она использовала их во благо.

Рекомендации к дальнейшему прочтению

Baldwin, Marshall W. The Medieval Church. Ithaca, NY: Cornell University Press, 1953.

Barraclough, Geoffrey. The Crucible of Europe. Berkeley: University of California Press, 1976.

Barraclough, Geoffrey. The Medieval Papacy. New York: Harcourt, Brace & World, 1968.

Fremantle, Anne. Age of Faith. New York: Time-Life Books, 1968.

^*Logan, Donald. History of the Church in the Middle Ages. New York: Routledge, 2003.

Noll, Mark A. Turning Points: Decisive Moments in the History of Christianity. Grand Rapids: Baker Books, 2000.

Russell, Jeffrey Burton. A History of Medieval Christianity: Prophecy and Order. Arlington Heights, IL: AHM Publishing Corporation, 1968.

^*Southern, R. W. Western Society and the Church in the Middle Ages: The Penguin History of the Church. Vol. 2. New York: Penguin, 1990.