Текст книги "Черное сердце"

– Это Карина Олеговна Лестер?

– Да. Только сразу представьтесь, если это пресса. Потому что я ухожу в отпуск, и…

– Карина Олеговна, нет, это не пресса. Я полицейский.

Она покрывается коркой льда.

– Что случилось?

– Это касается вашего мужа Джордана.

Я скоро буду дома. Я скоро буду дома. – Вспоминает Карина и уже абсолютно готова услышать поворот ключа в замочной скважине.

– Что он натворил?

– Карина, вы должны набраться храбрости. – Стены квартиры начинают дрожать. Она вся внутри начинает дрожать. – Я назову вам адрес, вы срочно должны приехать. Ваш муж покончил с собой.

Стены квартиры взрываются и задавливают ее сверху. Иначе почему голова становится такой горячей, словно заполняется рекой крови? Внутренняя дрожь превращается в землетрясение, и все, чего хочет Карина – это умереть быстро.

Часть 2 Рок-прицел

Глава 13

Она медленно проводит пальцем по гладкой поверхности. На этой фотографии Джордан такой соблазнительный… Зовущий ее в свой внутренний мир, в свои объятия. Прошел год со дня смерти, не только его смерти, а смерти всего живого на земле. Она помнит как вчерашний тот день, перечеркнувший все. Как только ей сообщили, Карина вспомнила о неких телефонных мошенниках и даже подумать не могла, что это правда. Она верила только Джордану, а он сказал «я скоро буду дома». Она сбросила вызов и набрала номер мужа, но трубку взял тот же полицейский.

С тех пор она все еще ждет его домой.

Джордана невозможно представить в деревянной постели, на что она и не позволила смотреть себе и друзьям – все они видели закрытый гроб. Самого красивого, сильного, находчивого, гениального, обаятельного и шумного Джордана трудно представить в царстве мертвых, где ему совершенно не место. Карина вообразить не могла, что пережили его родители. В день похорон все друзья наконец-то увидели его маму, которая вернулась из Калифорнии, и папу, который все это время находился с ними в одном городе, в одном клубе, но все равно даже еще дальше, чем мама. Отец заливался слезами и хватался за голову, словно чтобы она не взорвалась, а мама что-то тихонько шептала ему на английском.

Карина не может вспомнить, что происходило с ней весь этот год – сменялась ли ночь восходом солнца? Такое впечатление, что Питер постоянно был во тьме. А еще шел дождь.

Дождь заливал руки и подушку Карины полгода подряд.

Она кладет фотографию на туалетный столик. На несколько месяцев из ее головы вылетели все стихи.

Смерть музыканта наделала много шума – это активно обсуждалось в прессе, а Владлен с Ромой неоднократно выступали по телевидению, даже участвовали в ток-шоу. Как всегда сидящие в зале представители правоохранительных организаций давали массу обещаний о проведении дополнительных расследований, но через неделю же эти люди обо всем забывали, и только родные не могли выкинуть из головы по-настоящему любимого ими Джордана.

Официальной версией случившегося по-прежнему остается суицид. Ведь это очень удобно навешать на человека, если он пережил беду. Казалось бы, многие на его месте поступили бы так же. Нет. Только не Джордан.

Недавно Карине звонила главный редактор одного известного глянцевого журнала и, сперва посочувствовав ее горю, предложила дать журналу интервью, но Карина еще не готова выйти.

Ей с друзьями потребовался целый год, чтобы убедить себя в том, что они не виноваты в случившемся. Казалось, что если бы они не потеряли бдительность по отношению к неизвестному сумасшедшему поклоннику Карины, то Джордан остался бы с ними. Тем временем Карина приняла серьезное решение идти на сеанс к Петру Доронину, – ей опять понадобится немного волшебства.

Поскольку Владлен, Рома и особенно Артем считали эту затею глупой, Карина решила идти на дело тайно. Единственным самым умным и деликатным человеком в компании оказался Слава – он давно предлагал Карине общение с Петром, не дожидаясь подмоги со стороны властей, ведь Петр не только найдет след на убийцу, но и поможет Карине справиться с бедой, как психолог. Полностью согласиться с его правотой Карина решила только сейчас – когда помощи от полиции действительно не поступило, а депрессия приобрела такую затяжную форму, что она перестала понимать, как может все это выносить.

В июле она начала работать в клубе «Плазма». Лететь в свою Московскую студию не хотелось, несмотря на то, что она любит перелет из Москвы в Питер и обратно. Ей хотелось побыть ближе к отцу своего мужа, кроме того приятные мелочи в виде недолгих путешествий ее больше не радуют, и до тех пор, пока она не найдет преступника, Карина не начнет работать в полную силу.

Артем Доронин, сидя за столиком вместе с другом Славой, откладывает телефон, когда со сцены объявляют Карину. Певицу сегодня украшает темно-красное платье длиной выше колен, черные туфли и черные колготки. Она ярко обвела глаза подводкой и распустила волосы. Пережитое горе дает о себе знать в ее внешности: Карина похудела килограмм на десять, но все равно осталась красива за исключением погасшего взгляда. Она держится. Может, не всегда удачно, но сильные и устойчивые друзья всегда рядом, они не дают ей разбиться.

Английские строки выходят из ее горла мелодичным, плавным, интонационно богатым голосом, снося стены в душах людей. Мимика и язык тела рассказывают заключенную в музыку историю, и с чего-то Артему начинает казаться, что он понимает слова песни. У Карины есть два основных тона: один острый и сильный, чтобы побежали мурашки, другой теплый и низкий, чтобы волоски вставали дыбом. А еще она обладает проникновенным оперным вокалом, который использует в целях вызвать оба эти ощущения сразу. Окончив последний третий куплет, Карина смотрит вправо на место Джордана. Началась его сольная гитарная партия, которую воплощает новый гитарист, одаренный и знающий свое дело, да, но у него получается по-своему. И теперь это всегда будет так.

Истинный ночной кошмар – отсутствие Джордана присутствует даже в музыке. Потому что лучшая музыка (новая или уже полюбившаяся) выходила изнутри его живого тела. В этот момент, она держит пари, все люди в зале думают о том же. Вот только она никогда не перестает думать о том, что больше не будет петь с ним дуэтом песни; больше не повторит их дружеские посиделки на кухне, не посмеется над его шутками и странными выдуманными словечками; никогда не поспорит с ним, не разозлится на него и никогда-никогда не пробежится с ним по лужам под дождем.

Все ее песни без Джордана звучат не так, как надо; теперь они – расшалившиеся дети в момент отсутствия в классе строгого учителя. Карина еле сдерживается не сорваться и покинуть сцену сейчас же, потому что все-все теряет свое значение, цвет и свой вкус без его жизни, без его эмоций, взрывающих все вокруг яркими красками, но муж дышит ей в затылок с энергией самого живого существа на свете. Она знает, каков мощностью был бы взрыв его ярости, провали она свое выступление. Не важно, где – в клубе, на огромной сцене, в гараже или в душе, – он превратился бы в кипящий чайник, у которого заело кнопку.

В результате Карина остается допевать, пока фантомное видение не поддало ей пинка, и ее песня была спета хорошо.

Мгновение безмолвия превращается в овации. Экстаз от зрителей ударной волной накатывает с конца зала, топя под собой тоску. Карина кланяется, прежде чем вытереть слезы под глазами. Каждый раз кажется, что это сон и наутро она больше не проснется в разбитом от горя теле. Но кошмар продолжается, и ей остается одна надежда, что она примирится с новой реальностью, обретя покой внутри себя. Когда-нибудь.

– Супер! – восхищается Слава. – Музыка – наилучшее вспомогательное средство для переживания чувств. Она – витамин для моего психо-эмоционального диапазона. Я помню эту песню. Помню, в ту пору прочитал одну ну очень пронзительную книгу и прямо после того, как закрыл последнюю страницу, принялся слушать эту самую песню. Ооо, эмоции меня просто утопили.

Артем смотрит на него, одобрительно улыбаясь. Его друг – чудак! И это здорово. Глядя на них, сразу становится ясно, кто из друзей истинный меломан, а на кого чары рок-музыки практически не действуют.

– Жалко нашу Карину. Кто-кто такое и заслужил, так точно не она. Богатая, знаменитая, а настоящая, умная, добрая. – Продолжает Логвин в причитающем тоне. – Ну где еще такую встретишь, не так ли? Так, чтоб все это на удивление сочеталось в одном человеке. Я наслышан о детях богатеньких родителей, которые себя ведут так, словно они дотронулись до неба. А Карина сама все заработала и не задирает нос. Нет-нет, она достойна лучшего. За какого-то простачка ей не выйти, здесь нужен особенный мужчина.

– Слава. – Жестко говорит Артем, понимая, что друг намекает вовсе не на него. Кроме того этому нытью надо было когда-нибудь положить конец.

– Ау?

– Закрой варежку. Ты собираешься уезжать с дружками на уик-энд? Скатертью дорога.

– Это будет вечером. А ты что, меня прогоняешь? Ты мне скажи…

– В этом платье она выглядит горячо. – Облизываясь, перебивает Артем. – Я его на ней порву.

– Чо? – морщится Слава. Что за чудак его друг, который заметил только упаковку? А ничего, что эта девушка исполнила надрывную песню, заткнув за пояс всех современных рокеров? – Ты мне скажи, ты за моим Пончиком присмотришь?

– Да присмотрю я за твоим монстром! Надоел. Я больше всего переживаю за Карину. – О Карине Артем говорит на выдохе. Даже если она бесподобно поет, на фоне собственных фантазий о частях ее тела Артем уже не способен оценить ее вокальные показатели. – И хочу, чтобы она снова была счастлива.

– Причем именно с тобой, – озвучивает его мечты Слава, про себя отметив: за себя ты переживаешь.

– Точно. Ведь я…

– Ребята, фото-отчет для нашего сайта! – орет, откуда ни возьмись возникший перед ними парень с огромным фотоаппаратом.

– Что, фото? Чииииз! – Слава подхватывает идею налету, обняв одной рукой Артема. Другой рукой он собрался поправить свою челку, но вспомнил, что ее у него больше нет, и взметнул в воздух стопку коньяка. Тощий фотограф приготовился выпускать птичку, а за фотоаппаратом его стало почти не видно, точно фотик вовсе занял место головы.

Артем закатывает глаза от негодования, но все-таки выдавливает улыбку, позволяя парню застрелить их из своего фоторужья. Когда паренек испаряется, он задумчиво продолжает:

– На чем я остановился?

– Ведь ты… Что?

– Особенный, верно?

– С этим не поспоришь. Но нужны ли ей такие особенности?

– Мнение можно поменять. Она сама напросилась. Может, она этого не поняла, но напросилась. Я ее не просто поимею, я ее съем и пальчики оближу. В общем, в своих лучших традициях. Ну, я тебе рассказывал.

Когда Артем начинал говорить об «этом», Логвин обычно краснел, потел, моргал, ерзал, щипал губу, прятал голову в песок – что угодно, но только не поддерживал беседу. Однако на этот раз он решает проявить разнообразие и кидает в Артема осуждающий взгляд.

– Что уставился, будто у меня губы накрашены? Ладно, проехали. Присмотрю я за твоим котом, не дрожи. Давай ключи, а то забудешь, как в прошлый отпуск. Придется дверь в твою хату взламывать. Или твой Персик от голода сдохнет. Он жрет, как слон, в самом деле. Я – столько не съем, сколько он жрет. И последнее: если он опять наделает мне в ботинки, я его из окна выброшу. Как ты живешь с этим свинтусом? Кастрировал бы его, чтоб он успокоился.

– Здесь «успокоить» надо только тебя. Зачем кастрировать кота, который гуляет на улице каждый день? Держи. – Слава кладет в его ладонь запасные ключи от своей квартиры. – Пол вымоешь завтра, хорошо?

– Алик Купер придет, пол тебе вымоет.

– Ага. А Оззи Осборн приготовит борщ. Звездануться! Ну что тебе, трудно? Пыль можешь не стирать, но пропылесось, если будешь у меня ночевать. Белье я чистое застелю сегодня. Баб в мою постель не водить, – выделяет Слава со всей возможной для себя суровостью, но все равно выходит не страшно. Глаза его до сих пор красные после выступления Карины. Одну из строчек песни Карина прокричала так, словно внутри у нее взрывалась физическая боль. Это был настоящий крик от боли, но очень красивый, и Слава пропустил его через себя. При этом вслух у него так хорошо получается шутить. – Тем более, если собрался там кушать кого-то. Ты понял? Знаю я твой стиль, но моя кровать не хочет заработать перелом.

– Многочисленные переломы. Ладно, ладно. Дела и должность приняты. – Бурчит Артем, не любивший, когда им командуют младенцы. – Не забудь приехать в воскресенье вечером, в понедельник первый рабочий день.

– Хорошо, пап. И не напоминай о понедельнике. Ненавижу работу. Почему деньги просто так на карточку не переводят?

– Мне – просто так переводят, я от своей работы ловлю кайф. Тебя как, подвезти до дома?

– Да. А ты остаться хотел? Зачем?

– Хотел Карину на свидание пригласить. Сказал ведь уже.

– Только не сейчас.

– Какая разница? Может, лучше пожелаешь мне удачи?

– Удача понадобится Карине. – Подчеркивает Слава, выразительно описывая друга глазами.

– Значит, ты все-таки решила к нему идти? – спрашивает Владлен за столиком в кафе, куда они с Ромой пригласили подругу поужинать.

– Да, решила. – Объявляет Карина, ковыряя картошку-фри и греческий салат. Свои любимые вкусняшки, которые кажутся ей сейчас совершенно неаппетитными.

– Дорогая, – говорит с набитым ртом Владлен, – съешь это, пожалуйста. Ведь похудела так… Больно смотреть.

– Да-да, я стараюсь, я просто думаю. Еда сейчас вызывает у меня отвращение. Раньше тоже так было на фоне волнения, так что я похудела не от этого.

– От того, что целый год мужские гормоны не получаешь. – Откровенно угадывает Рома, но обстановка между друзьями не превращается в сплошную неловкость, она остается дружеской и теплой. – Видимо, тебе это противопоказано, не быть замужем. Давай, выходи снова.

Карина положительно мычит, хотя не уверена, устраивает ли ее предложение. В эту субботу звонок в дверь раздался неожиданно. Она как раз хотела позвонить Пете и договориться о встрече, но друзья нарушили ее план. Рома с Владленом не просто пригласили ее в кафе, а приказали собраться и выйти из квартиры немедленно. К тому же заставили красиво одеться, причесаться, накраситься, и использовать духи, уровень которых не менялся ни в одном флаконе целый год ни разу.

За год они проделывали это тысячи раз – собирались вместе и развеивались. Это лучше, чем замереть на месте. Конечно, мысль о беде не покидает даже на прогулке, но сидя дома чувство горя приумножается, в то время как мир за окном сужается до невидимости. Карина считает, они правы. Все-таки это их лучший друг, им не менее паршиво без него жить. Парни знают, что делают. Но она ужасается все равно, каким образом умудряется делать такие простые вещи, как ходить по магазинам или тусить с друзьями. Все это принадлежит ее прошлой жизни, где было место Джордану, но никак не может существовать после.

– Спасибо вам, ребята, за то, что мы были этот год вместе. Особенно хороша была прогулка по Неве. – Благодарит Карина, но тут же киснет от воспоминания. Какое-то оно неправильное. Обычно с ними по реке Неве катался и Джордан, а в прошлый раз Карина расчувствовалась, слишком сильно ощутив его отсутствие. Даже развод мостов напоминает ей мужа. Впервые они смотрели на это зрелище вместе еще в младшей школе, держась за руки и раскрыв рты. Не жизнь ей в этом городе, если так будет продолжаться и дальше.

Никто ничего не отвечает. Рома накрывает ее ладонь своей, а потом она затихает и вдруг начинает активно поглощать еду. С этими слезами из нее вышло еще немного яда, подарив легкое ощущение аппетита. Карина спешит использовать момент.

– Кстати, Карюша, мы тут подумали, – прочистив горло, говорит Владлен, – Прости, – добавляет он между слов, заметив, как на нее действует такое произношение ее имени. – Мы с Равичем подумали, если тебе необходима первая техническая помощь, сразу звони нам. Мы придем и поможем. Что хочешь, сделаем.

– Да. – Соглашается Рома. – Выполним любое твое желание.

– Прямо-таки любое?

– Ну, почти.

– И сразу оба? Круто. Думаю, мы это устроим.

Владлен, чуть придвинувшись к ней, щурит в недоумении глаза. Он загорается желанием переспросить, что это она имеет в виду, но на этот вопрос ему на ушко отвечает Равич:

– Она думает не о том, о чем мы говорим. Мы имеем в виду кран починить, лампочку вкрутить… – начинает объяснять он подруге. – И даже купить продукты!

Карина прекращает есть и поднимает взгляд, переводя глаза с одного парня на другого.

– Ну, а я что имею в виду? Мне не надо от вас того, о чем вы подумали. Но спасибо за намек. Приятно, когда о тебе заботятся. Эй! – Карина притормаживает официанта. – Счет, милашка.

– Сию минуту. – Кивает мальчик.

– Шевелись! – она звонко хлопает официанта по бедру, пока тот идет мимо. На жест внимания тот реагирует тем, что устало вздыхает. Можно подумать, что повышенное внимание к его пятой точке является неотъемлемой частью его профессии, к которой стоило бы привыкнуть еще на первом курсе.

Сперва Владлен с Ромой таращатся, как будто по голове Карины ползет паук. Затем Рома смеется, прикрыв рот, а в лице Владлена отражается раздражение.

– Что это было? – строго спрашивает он.

– Я шлепнула официанта. А что?

– Найди покруче. – Советует Рома.

– В плане?..

– В плане фигуры. На черта тебе такой тощий? Вот Доронин, например. Он за тобою до сих пор приударяет?

– Который из них?

– Оба. – Выдавливает он, все еще не уняв смех после выходки Карины. – И папочка, и сыночек.

– Папочка не делает этого. Он себя ведет прилично. Артем тоже ухаживает пристойно, как ни странно. Видать, я ему действительно нравлюсь.

– Только дошло? – Равич нежно хлопает ее по руке. – А что, Артем ведь хороший парень, и горячий. Да и женский врач всегда был бы с тобой. Почему бы не попробовать? Боишься?

– Я никого не боюсь. – Карина рикошетит в него возмущенный взгляд.

– Чо, серьезно?

– Угу. В газете так написали.

– О, ну раз уж так написали в газете, значит, это чистая правда. Тебе самой-то нравится кто-то из Дорониных? – вопрос задает Рома, но самая большая степень пытливости наблюдается в прищуренных глазах Владлена. – Ты общалась с ними больше, чем мы. Какие они?

– Разные.

– Это ясно, как день. Один произошел от другого, но тем не менее…

– Они абсолютно разные. – Своим тоном Карина дает понять, что все сложнее, чем они думают, и ничего забавного здесь нет. – Кто хуже, я не знаю.

– Ты ищешь недостатки? – неодобрительно спрашивает Владлен.

– Но проблем у них полно, вечно между ними конфликты – значит, оба виноваты, а где и чья в этом ошибка, так и не могу понять до конца. Мне бы ключик от них обоих. Иногда, когда они смотрят, создается впечатление, что они меня знают лучше, чем я сама себя знаю. Бесит. В случае с Артемом это бесит.

– А в случае с папой?

Карина призадумывается. Взгляд Петра – отдельный разговор. О его взгляде хочется разговаривать часами. О его взгляде хочется написать книгу. В его глазах содержится молекула, распознающая людей. Кажется, такой взгляд называют… рентгеновским.

– Нет, папа меня совершенно не бесит. – Отвечает она. Петр может делать с ней, что угодно – прикасаться на расстоянии, ласкать взглядом, пленять голосом; вызывать в ней чувства, находясь в другой вселенной, через фотографию, но никак не бесить. И потом, Петр свои знания использует в благоприятных целях, он стремится протянуть руку помощи. Артем – нет. Знание в руках Артема превратится в смертельное оружие. Чтобы причинять боль.

– О, как! – взгляд Ромы зажигается таким ярким огнем, как будто Карина все это вслух произнесла. – Кого любишь, того и выбирай. По мне, так ответ очевиден.

– Даже не знаю. Они оба меня волнуют. Но по-разному. При Петре у меня пошатываются колени, и появляется постельный интерес. Он добрый, расслабленный и умный. А при Артеме… появляется только постельный интерес. Он садист.

– На чем основано обвинение?

– Рожа у него подходящая. Я бы с ним переспала и убежала к чертям на рога.

– Понятно. Одного она хочет, другого любит. Тяжелый случай. – Говорит Рома Владлену, который сидит и молча улыбается мыслям, известным ему одному. – Что тебе мешает выбрать? Еще не готова? Ты не должна ничего бояться. Это естественно – продолжать жить. Джордан бы тебя понял.

– Мне не до отношений, пока не нашелся его убийца. Как он вообще его заманил на крышу?

– В тот вечер он сказал, что у его друга проблемы. Может, некто из приятелей хотел покончить с собой и обратился к нему для разговора? Вот Джордан и побежал на выручку. Не зная, что собственная Смерть пригласила его на свидание. – Озвучивает свою версию Рома. Заговорив о смерти друга такими прямыми словами, он весь обесцветился, как выгорел. – Только как он упал сам? Неужто, правда, помогли?

– У меня были такие мысли, Ромка. Загвоздка в том, что у нас все друзья общие. К тому же я не верю, что человек, твердо решив себя убить, позвонит своему другу, чтоб тот его отговорил. Бред! Он бы просто взял и скинулся, к чему для него Джордан? Полный, полный бред.

– Ничего, распутаем это дело. – Подбадривает Владлен, подливая им в кружки чай. – А потом наладится у тебя новая личная жизнь, ты снова станешь счастлива, и все забудется.

– Забудется? – Карина хмурится, точно слышит очень необычное слово, причем на иностранном языке. – Я ни за что не стану счастлива, пока не узнаю имя убийцы! Пока эта пакость не найдется, пока ее не обезвредят, пока я не отомщу за смерть мужа, я не смогу спать спокойно! Я не выйду замуж, я не поеду в тур, не сниму клип и не запишу ни одной песни, ясно?

Владлен глотает свой чай с таким трудом, словно выкрики Карины обтянули его горло.

– Прости. – Смягчается Карина. – Ты не виноват. Не обращайте на меня внимания. Я стала…

– Не надо. Мы все изменились. Даже если этого не видно. Ты справишься с горем, я в тебя верю. Время лечит. Есть еще в мире такие же классные мужики, как Джордан.

– Да, наверное, только меня к ним не притягивает.

– А вот и притягивает. – Спорит Равич. – Сама прокололась. Еще как притягивает, но ты норовишь отгородиться из-за чувства вины. Поверь, оно напрасно. Тебе суперски повезло, что влюбилась в кого-то живого. Это значит, что появилась ниточка, скрепляющая тебя с жизнью. Это значит, ты сможешь двигаться вперед.

– Ох. Парни, спасибо вам за то, что вы мои друзья, с которыми можно поделиться всем. И за то, что вы меня не добиваетесь, хотя не являетесь геями.

– Что, тоже так в газете писали? – взрывается смехом Владлен. Рядом с ним, падая ему на плечо, дико ржет Рома, и, о да, вся палитра жизни возвращается к нему опять. – Подзаголовок: «Фотограф Владлен Перес и футболист Роман Равич не геи». Вау! Чо, правда, что ли?

– Это еще следует доказать. – Артистично объявляет Рома, рассекая воздух длинным указательным пальцем. – Когда уже начнут писать о свадьбе Карины Лестер?

– Весельчаки! Подвезите меня к дому, пожалуйста. – Карина поднимается, отмахиваясь от того, чего слышать не хочет, оставив обед недоеденным. У нее имеется слишком важное дело на сегодня, и это вовсе не поглощение еды.

В квартиру она заходит, только позвонить Петру и взять фотографию Джордана, которую оставила на туалетном столике специально, чтобы была под рукой для этого случая. Она слушает гудки в трубке, в надежде, что Петр примет ее прямо сейчас. Наконец он отвечает, и Карина сообщает о готовности к встрече.

– Захвати свою фотографию, а не только мужа. Захвати и всех друзей. Пусть это будут снимки Владлена, Ромы, Сережи и Алисы. Главное, чтоб не в одном кадре! – жирно подчеркивает он. – По отдельности, слышишь? Никак иначе!

– Без проблем, а зачем тебе это? – путаясь в балетках, кричит в трубку Карина. Она распалена до предела от предвкушения результата и не сразу замечает, что на правую ногу надела черную, а на левую – красную балетку.

– Назовем это мозаикой. Собрав ее, я смогу разглядеть всю картину произошедшего целиком; узнаю, связаны ли эти случаи между собой.

– Связаны? – переодев обувь, Карина замирает с флаконом духов в руке.

– Да-да. И вдруг через кого-то из твоих ребят я возьму след на преступника? Надо все испробовать.

– Конечно. – Участливо соглашается она после некоторого замешательства. Как случаи могут быть связаны? Какие из них?

Возвратившись в гостиную, она берет все, что ей понадобится, меняет футболку с черепом на соблазнительную кофту с кружевом и вывозит из здания-гаража напротив дома свой «BMW-X7», молясь, чтоб ничего не забыла по дороге, особенно голову – она ей понадобится искать дом Петра.

Через полчаса она нетерпеливо нажимает на звонок. Дверь открывает влажный после душа Артем.

Вот мерзавец! – сразу думает Карина, поскольку мокрым Артем выглядит сверх горячо, от него так и пышет жаром. Он как будто только что из сауны выскочил, а в этой сауне с ним были «три взрослых женщины сразу».

– Здравствуй. Проходи. – С радостью приглашает он, освобождая ей вход в квартиру. – Я как раз приготовил ужин, будешь?

– Я как раз поела в кафе, меня приглашали ребята.

– Какие? – щурится Артем, опираясь о стену и сгибая одну ногу в колене. Это заставляет Карину заметить на нем не только халат, но и то, что под халатом он совершенно голый.

Она прочищает горло и набирает кислорода с запасом до конца суток. Обнаружив ее смущение, Артем ликует так, будто ему предложили должность главврача в медицинском центре.

– Владлен с Ромой. Ты чего сегодня такой высокий? – подняв голову, спрашивает Карина.

Главное – смотреть выше, напоминает она себе и замечает (ничем не лучше) призывной взгляд, не в силах сбросить его с себя. Артем медленно облизывает губы. Определенно смотреть в его лицо было не самой лучшей идеей. Неужели Артема гипнотизирует запах ее духов, хотя вовсе не для него она старалась? Она думала, его вообще дома не будет.

– Я такой всегда, это ты сегодня на низкой обуви. В своем классе я был самый длинный, хотя и меньше, чем сейчас. Мальчики растут до двадцати пяти!

– Просто думала, ты пониже Равича. А оказывается, такой же, – ласково улыбается Карина, молясь о скорейшем появлении Петра, иначе в его отсутствие его сын раздвинет свои ноги еще шире.

– Так-так, кто тут у нас пришел? – раздается в дверях теплый голос. Карина при этом излучает радость, Артем – негодование. – Ты хорошо выглядишь, Карина. Умница.

– Спасибо, Петя. Петр Иванович. – Поправляет она себя, стесняясь Артема.

Свой строгий взгляд на него переводит отец.

– Так, голым при даме не ходим! Оденься, сейчас же!

Оставшись до глубины души задетым приказом Петра, Артем кусает губу и, развязывая халат, собирается мстить за такой подрыв авторитета перед дамой. Не успевает Карина догадаться, что хочет выкинуть этот нахал, как он, оправдав ее страх, скидывает с тела халат и, вручая его отцу, желчно заявляет:

– Непременно, папуль. Держи, я брал твой. Что? – он изображает недоумение в ответ на выпавшие из орбит глаза Петра. – Я иду одеваться! Ведь ты же попросил! – в его голосе звучит лицемерная фраза «просьба папочки для меня закон». Артем плывет к своей комнате не спеша, чтоб Карина успела рассмотреть его спину и кое-что еще. Что характерно, она реально не может оторвать взгляда от «кое-чего еще», пока ее глаза не накрывает ладонь Пети.

– Я дико извиняюсь. – Зло цедит он, убирая руку. Опасность миновала.

– Ничего страшного.

Карина вытирает лоб. Через пару минут Артем ведет себя так, будто стриптиза не было, и с серьезной миной предлагает им чай, появившись на пороге комнаты в рубашке и брюках. Петр не отказывается, в то время как голова Карины забита одной мыслью: ее самой большой целью является узнать, что случилось с Джорданом. А еще она пытается унять свою дрожь в присутствии Артема. Даже в одежде и сухим этот тип умудряется выглядеть непристойно. Мягко сказано, что его взгляд бесит Карину. После такого выпада один его вид издалека ей кишки на кулак наматывает.

Они с Петром расположились в самой обычной, но уютной и чистой гостиной-спальне. В квартире имеется всего лишь две комнаты, не считая кухни: одна принадлежит Пете, другая Артему. Карина удивляется, насколько ей здесь хорошо. Часть квартиры пропиталась томным ароматом духов Артема, также ощущаются стойкие запахи крепкого кофе, жареного цыпленка, приготовленного Артемом, и самого лучшего – естественного, приятного запаха Пети.

– Не тесно в нашем гнездышке? Это все, чем богаты такие, как мы, – щедро улыбается Петр, сидя напротив.

– Это неправда. И я не делю людей на категории. – Уверенно отвечает Карина, крепко держа в руках свою сумку с сокровищами в виде фотографий, и внимательно рассматривая Петино лицо: то, как оно пленительно с этими серыми глазами-искрами под косой светлой челкой, которая смягчает и освежает его вид. – Каждый заработал так, как смог, но богат он не этим.

Между ними располагается столик, куда Артем вскоре приносит папе черный чай. В кружечке аппетитно покачивается долька лимона. Артем даже проверил, несильно ли горяча кружка. Карина улыбнулась – это было так мило!

– О, какой жест! Всегда таким надо быть. – Советует она.

– Какая скука…

– Посиди с нами, дружище, ты нам не помешаешь. – Предлагает Петр. – В качестве примирения за твою выходку.

– Ты это о чем? Мне надо бежать, к сожалению. Там у Логвина его монстр голоден. – Не расшифровывая ничего, оповещает Артем.

– Пончик, что ли? А Слава где? – спрашивает Карина.

– Слава вчера уехал на выходные с приятелями отдыхать, до воскресенья. А я слежу за его… Пончиком. – Кривляясь, дразнится он. – Только придурок вроде Логвина мог чудище огородное прозвать ласкательно.

– Почему? По-моему, у него милый котик. Персидские кошки считаются красивейшими кошками в мире!

– Ты его вживую не видела. Это жирный бульдозер с противно-подлыми наклонностями. Есть подозрения, что он ест людей. Чем сегодня занимаешься?

– Выступаю в восемь часов в клубе, а что?

Артем закусывает губу. Опять. Свою чертову, соблазнительную губу.

– Ничего. Пришел бы послушать, да надо остаться у Логвина. Пап, я там сегодня ночую. Завтра после обеда приедет Славка, и я с чистой совестью вырвусь на свободу.

Петр смотрит на сына слишком сурово и слишком неласково, сохраняя неподвижность скульптуры. Глазная молекула, распознающая людей, работает на полную, проникая через ткани и изучая каждую клеточку мозга Артема.

– Что-то не так?

– Ты считаешь, что можешь меня обхитрить, но я тебя вижу насквозь.

– Не понимаю, о чем это ты. Но раз уж к слову пришлось, то и мне дар не нужен, чтобы видеть твои истинные намерения.

– Да нет, сынок, видеть насквозь и судить по себе – это разные вещи.

– И я должна это выслушивать? – не постеснялась вмешаться Карина. Живот ее от неприятного предвкушения скручивается узлом.