Текст книги "Черное сердце"

Необходимо по-быстрому придумать, как смотреть Владлену в глаза до тех пор, пока на его лапы не наденут наручники. Но какие применить навыки, чтобы казаться такой, как раньше? Ведь ей хочется разорвать его! Он расколол ее жизнь на несколько кусочков и, счастливый, станцевал на этих осколках. Запечатлел на фото самый страшный день ее жизни и хранил, как реликвию. У Карины впечатление, что ее опрокинули на землю и наступили на голову ногой.

– Карина! Закрывай шкаф, папа может нас засечь! – Сереже удается разбудить ее такой угрозой, от которой у нее душа проваливается на нижний этаж. Карина наконец-то слышит, что отдаленные разговоры о бабах и футболе, приправленные хохотом и крепким словцом, раздаются в соседней комнате. Она, все затворив, протягивает мальчику ключ.

– Отнеси быстрее.

– Но как? Они вернулись! Давай его сюда. Выкрою сегодня момент. Это было круто!

– Да, очень. Пошли-ка, погуляем. Мы с тобой. Вдвоем. Отпросись у папы.

– Классно, я сейчас!

Новый инстинкт выработался у Карины внезапнее, чем бьет в голову молния: держать Сережу подальше от папаши. Отодвинуть их на разные края стола. Через несколько минут она, приодев мальчика для вылазки в свет и крепко держа его за руку, идет за своей машиной быстрой походкой человека, который прячется от опасности. С каждым шагом складывается все более четкое представление о том, что она для Сережи единственный в мире, настоящий близкий человек. По дороге она набирает номер Петра, как экстренный.

– Сейчас штрафы увеличили. – Предупреждает Сережа с заднего сидения. – Разговаривать по мобильнику за рулем запрещено.

– Я быстро. Алло, Петя. Да, это я. – Карина шумно глотает. Сердце делает сальто, лишь она вновь слышит этот магический голос. – Почему у тебя занято было? Надо срочно встретиться. Это касается нашего дела. Я… я нашла его.

– Я пытался дозвониться своему придурку. Ночевать не пришел, идиот. Нашла, говоришь? А где ты?

– Я еду в машине. Где встретимся? Желательно, чтоб это было хорошее место для отдыха. Я с мальчиком.

– Тогда приезжайте в Шкиперский сад. Идет?

– Да. Знаю, где. До встречи.

– А ты меня уже простила?

– Сейчас не до этого. Приезжай как можно быстрее.

Карина кладет телефон на бардачок и ведет машину к месту встречи, пропуская мимо себя шикарные храмы, старинные дома и другие памятники архитектуры. Через несколько минут они с Сережей паркуются и идут гулять в парк, держа руки в замке. Карина приземляется на свободную скамейку напротив детских турников и прочих принадлежностей для игр, совершенно обессиленная, чувствуя себя шкуркой съеденного апельсина. Сережа, прочитав что-то в ее лице, роется у себя в карманах и подходит к женщине, продававшей мороженое неподалеку. Из увиденного в Карине он делает вывод, что ей необходимо именно мороженое, пока она сама не растеклась по скамейке, как растаявшие сливки. Через пару минут он несет себе и крестной по маленькому рожку.

– Ты мой маленький джентльмен. Спасибо. – Кивает, улыбаясь, Карина. Ей как всегда не хочется есть, но мороженое приходится прикончить. Когда они выбрасывают пакетики в мусорку, на горизонте появляется Петр.

Его образ маячит за ухоженными березками, такой светлый и яркий, что Карина не понимает, как другие люди не оглядываются ему вслед. Вид Петра вселяет в нее радость. Вчерашняя взбучка почти забыта. По крайней мере, сейчас кажется мелочной, хотя это не так. А когда Петя улыбается, очарование и нежность, излучаемые его улыбкой, просто вытесняют вчерашний день, заставив Карину жить новым, где она хочет положить свою ладонь на его лицо. Он машет им, а потом жестом зовет Карину к себе в объятия, чуть раскрыв свои руки, как крылья.

– Кто это? – спрашивает мальчик, но она, оставив сумку на скамейке, встает, бежит, летит, и изо всех сил обнимает Петра налету, разбивая между ними все стены из боли, возведенные ссорой, и каким-то образом связь между ними становится еще крепче, так что теперь не только Петр чувствует ее, но и Карина его чувствует. Она знает о том, что ему все известно о результатах ее поисков. Она знает о том, что у него болит. И она знает, что его ладони на ее спине – это лучшее из ее чувств.

– Садись и не плачь при мальчике. – Шепчет он, и они удобно усаживаются на скамье.

Сережа встает перед ними, чтобы от него ничего не утаилось, смотрит на обоих требовательными глазами-вишенками, но в то же время мягко, и Карина представляет ребят друг другу. Петр пожимает его руку. Сергей спрашивает, не бойфренд ли он Карине. Когда они переглядываются, Карина подпихивает Петра под бок и улыбчиво просит самому ответить на этот вопрос.

– Я друг. Хороший друг. – Так по-юношески смущается Петя. Он переспрашивает у Карины: – Ведь хороший?

– Да, очень. Ты Артему дозвонился?

– Нет, но я дозвонился Славе, Артем был с ним, как я и ожидал. Они оба на работе, в дневном стационаре. Он перебесится, Карина. Я еще успею извиниться. Он – тоже. Все пройдет! Все останется позади. Мы изменяем либо ситуацию, либо отношение к ней, одно из двух, никак иначе. Время – самый великий доктор. Это говорит о том, что…

– Все будет хорошо. – Заканчивает за него мысль Карина и оказывается права, судя по его поддержке через улыбку. Его фраза и заключенная в нее правдивость и любовь подчеркивают в Пете такого врача, который даже переплюнет время, и Карина чувствует, как влюбляется в эту сторону него, понимая, что ее отношение к ситуации меняется прямо сейчас.

– Перед кем надо извиниться-то? – спрашивает Сережа, опираясь ладошками о колени Карины.

– Однажды один любопытный цыпленок попал в супчик.

– Намек понят, ну а кем работают Слава и Артем?

– Артем врач, а Слава медбрат.

– Кто-то из них твой сын? Или они оба – твои?

– Артем мой сын.

– Сережа, почему бы тебе не полазать на площадке? Покажи-ка Пете, что умеешь. Только осторожно и не вниз головой! По крайней мере, не сегодня.

– Ладно-ладно, поворкуйте без меня. Но я вернусь за всеми подробностями!

Когда мальчик убегает на площадку, Петр, провожая его взглядом, шепчет Карине на ухо:

– Сейчас он повернется и помашет.

Через секунду же Сергей делает это на расстоянии нескольких метров, и Карина таращится на Петра, словно стараясь понять, какая песня звучит сейчас у него в голове. Сколько бы ни прошло времени, а факт не поддающегося ни одному объяснению волшебного дара, которым обладает Петр, для нее навсегда останется причиной для удивления. Она никогда не привыкнет к этому достаточно, чтобы не ошеломляться всякий раз, когда он переплетает пальцы с мертвой душой, заглядывает в будущее, прошлое или в голову другому человеку.

– Как неинтересно некоторые вещи знать наперед. Никакого сюрприза! Одно ожидание. – Истолковывает Петя грустно. – Показывай фотографии. Что ты обнаружила? – Когда Карина достает свой смартфон, одновременно рассказывая произошедшее, на лице Петра появляется несколько новых морщин. Он говорит Карине, что собранные ею материалы немедленно надо приобщить к делу в полиции. – Здесь… просто неоспоримые доказательства. Даже я такого не ожидал. Владлен был совершенно уверен, что никто не вскроет шкаф, если хранил там такие снимки. – Он указывает на фотографии «до и после», самые страшные в коллекции и, видимо, самые любимые Владленом. Почувствовав, что к Карине подкатывает нервный срыв, он выходит из программы просмотра фотографий и прижимает дрожащее от плача тельце к себе. – Не надо. Удача нам улыбается! Посмотри на это правильно.

– Мне так жаль у Сережи отнимать отца…

– Это необходимость номер один, ведь Владлен опасен. Я бы не сказал этого, не будь он безумен настолько, что готов причинить вред любому.

– Я не могу поверить, что он убил Джордана!

– Я точно знаю, убийца был только один. – Петр отодвигает ее за плечи и прикасается пальцами к лицу Карины. Большой палец кладет на краешек рта. – Если Владлен сбил тебя, то и остальной кошмар – его рук дело.

– Но он так плакал, когда узнал, что Алиса заболела. Она рассказывала.

В выдохе Пети Карина узнает нечто, после чего ее мнение изменится и все пазлы загадки встанут на свои места.

– За день до этого в клубе я посмотрел на него под другим углом. – Вспоминает он. – Тогда я еще мог отчетливо его видеть, он был словно обнаженный. Но я совершил ошибку. Мой взгляд… Владлен понял, что я вижу его насквозь. Плакал он именно из-за этого, из-за того, что ничего у него не получается. Я слышал, о чем он думал в то время – о том, что в мире кто-то умирает каждые две секунды, кто угодно, но только не Джордан с Кариной; я думал, это черная зависть. А это еще большее. О состоянии Алисы он так не переживал, как из-за своих бесконечных провалов. Он все эти годы точно знал, что делает и зачем. – Не убирая руку, Петя медленно стирает с ее кожи все слезы. Она приняла правильное решение не краситься сегодня. Закончить плакать сейчас так же легко, как когда-либо приказать небу остановить дождь, и Петя не просит ее остановиться. Карина делает глубокий вдох, вытесняя напряжение кислородом. Она не одинока. Петя делит ее горе пополам.

– Мне нужно возвращаться, к сожалению. Надо повторить партии, через пару часов репетиция в клубе, а затем выступление. Не хочу быть размазней.

– Кто? Ты? Никогда!

– Для тех, кто еще не знает – перед каждым своим выступлением меня мучает легкий страх провалиться. Случиться может всякое.

– Не сегодня. Сегодня вы покажете высший пилотаж в олицетворении рока! Честно-честно, можешь не напрягаться. – Карина заглядывает в серые глаза, рассматривает тонкие, но чувственные губы, затем и мягкую прядку челки со лба убирает и понимает, что это не лесть, а очередное предсказание. – Чувствую, в «Рок-Прицеле» сегодня кто-то испытает музыкальный оргазм. Этим кем-то станут все. Даже тот, кто думал, что любит исключительно сонаты Прокофьева.

– Надеюсь. Знаешь, так непривычно до сих пор без Джордана стоять на сцене. Это было удобно – никогда не расставаться с мужем, он и дома с тобой и на работе тоже. А если выйду за тебя, мне придется выбирать.

– Необязательно. Тебе подвластна вся твоя жизнь, вот и управляй ею.

Карина согласно кивает головой. Чувства обретают над ней все большую власть, и вскоре она забывает все слова, кроме одного.

– Петруша…

– Люблю, когда ты говоришь Петруша, а не Петр Иванович. – Признается он, и некоторое время они оба смеются. – Что? – его пальцы нежно ласкают ее затылок. Дар речи возвращается к Карине, и она спрашивает, какое его любимое место. – Везде, где ты поцелуешь.

– Я не об этом, – она обожает его смущенно-загадочную улыбку, как будто на ушко ему нашептали нечто пошлое. – Я имею в виду…

– Пока нет, Карина. Двадцать лет одиночества. Даже больше уже. Я не помню любимых мест. Где бы я ни побывал, у меня имеется единственное воспоминание как по умолчанию: один, один, везде остался в этом мире один. Но если ты примешь мое предложение, у меня будет много таких мест, ведь я буду посещать их вместе с тобой.

– Я тебя понимаю. Хотя у меня достаточно любимых мест, мои воспоминания о них больше не назвать счастливыми. Каждое из этих мест дышит воспоминаниями о Джордане. Дома, в квартире стало очень тихо. Тишина эта стоит только год, а кажется, вечность. На сцене меня окружает целый мир, все аплодируют стоя, и кажется, что никуда от этого не деться. Однако дома я совершенно одинокая. Ни одной души. Это разрывает на части, я так больше не могу. Я и тишина. Никто не поверит, как у Карины Лестер проходят вечера. Все думают, что звезды тусуются в клубах, но я не любитель, я не такой человек, как представляет себе каждый мой поклонник. Хотя в интервью и музыке я – это всегда только я.

– У тебя блестящая карьера. Не покидай поклонников, не предавай рок – это музыка, которая не умрет никогда. Не думаю, что тебя забудут. Даже если ты уйдешь. Но ты не уходи, стань легендой. Нового композитора ты скоро найдешь! Новые песни будут не хуже старых.

– Спасибо, но я на этой работе без Джордана как тело без души и дело не только в отсутствии композитора. Песни вживую уже не так звучат без него. Не понимаю, зачем мне это нужно. Моя подруга умерла, папа болен, мама ушла, детей у меня не будет, мужа убил человек, которого я считала другом. С каждым днем меня все меньше и меньше. Зачем мне такая жизнь, если я осталась одна? Совершенно одна!

Петр поднимает ее понурую голову, прежде чем сказать что-то настолько важное, готовое перевернуть мировоззрение Карины навсегда.

– Теперь уже нет. – Говорит он так нежно, что ее кости плавятся. Любовь заполняет каждый пробел и каждую пробоину в ее душе. – И не обманывай, говоря, что ты опустела на сцене без него. Ты играешь в таком жанре, который сполна отражает твое богатое внутреннее состояние. Каждая твоя песня звучит особенно и передает целый океан самых настоящих сильных переживаний и эмоций, одна ты исполняешь ее или в дуэте. Потому что эта сцена принадлежит тебе. Ты – индивидуальность, не требующая присутствия кого-то еще, в том числе Джордана. Единственное, чего тебе не хватает, уже рядом. Я уверен, что это… – он останавливается, не закончив, слишком сосредоточившись на ее губах, а потом мир растворяется в долгом поцелуе и внутри у Карины замолкает вся музыка. Петя запускает пальцы в ее волосы, от прикосновения по ее телу проносится разряд. Он меняет наклон головы то вправо, то влево, целуя все крепче, а затем останавливается и добавляет: – Мое самообладание трещит по швам.

Карина прижимается к его широкому плечу. В этот раз он целовал намного смелее, его страсть действительно разгоняется, и она думает:

Да пускай это его самообладание совсем лопнет, но только не здесь, конечно, перед детьми. Наш откровенный поцелуй и так был слишком горяч для такого места.

– Ты сейчас прямо как Артем поцеловал. Не обидела?

– Нет. – Петр жмет плечом.

– Я не сравниваю, просто заметила.

– А как он целует?

Карина задумывается, подбирая подходящее выражение.

– Со всей свойственной молодости страстью.

Комплимент Пете нравится, судя по улыбке. Карина замечает, что за ними с площадки во все глаза наблюдает Сережа. Ошеломление мальчика подсказывает, что его глаза просмотрели поцелуй от начала до конца и не поняли только одного: как его пропустила цензура. Карина подзывает его пальцем, и вскоре ребенок сидит между ними на скамейке. Их одновременно посещает ощущение комфорта, как это обычно бывает в семье, когда все дома и никто никому не мешает, даже если кто-то ищет уединения.

– Я все это видел. – Говорит Петя. – Это было самое-самое первое видение о тебе. Мы с тобой и мальчик между нами. А потом я узнал тебя в ресторане. Мальчик был в Алисе, а ты была замужем за другим. В самом начале нашей истории. Ты помнишь?

Карина прикрывает глаза, возвращаясь в прошлое. Город, который похищает сердца. Дорогой ресторан. Панорамный вид на Исаакиевский собор. В небе разорвались розовые облака. Столик накрыт изысканными блюдами и выдержанным вином. Серые прожигающие глаза. Необычный взгляд. Взгляд, смотрящий настолько глубоко, что шевелятся волосы. Ее остановка сердца во время зрительного контакта. Ее остановка дыхания, пока экстрасенс не начинает говорить. И он тоже похитил ее сердце! Вытянул себе кусочек рукой-взглядом. Казалось, с тех пор минуло четверть века, но только теперь, оказавшись там снова, она сполна понимает, насколько волшебным было мгновение первой встречи с Петей. Карина отрицала десять лет, но она влюбилась в него в том ресторане с первого взгляда! И любила все эти годы их обоих – Джордана и Петра. Такое в жизни бывает еще с кем-нибудь, кроме нее?

В приоткрытые дверцы сознания прокрадывается воспоминание, которому Карина не придавала значения до этой минуты. Им было по двенадцать или тринадцать. Они запускали с крыши шарики. Она, Владлен, Джордан и какие-то их знакомые девчонки. Одна из них блистала черными-черными волосами, как смола на той крыше. Инга. Знакомая Владлена. Она развернула на своей ладони руку Карины и сказала, что у нее хорошая линия жизни. Жить Карина, по ее мнению, будет лет до семидесяти. Но более всего черноглазую Ингу поразила необычная линия любви. За свою жизнь Карина, по ее предсказанию, будет любить всего двух мужчин, обоих сильно, но по-разному и, причем, одновременно.

Возвращаясь в настоящее, Карина улыбается. Нежность и искра, пробежавшая между ними тремя включая мальчика, оставляет свой след на каждом. Складывается впечатление, что произошло очередное чудо, поскольку кто-то сверху махнул над ними волшебной палочкой. Не упуская момент, Петр приглашает всех в кафе.

– А мы уже пили чай и ели торт. – Доводит до сведения Сережа.

– Тогда просто походим по набережной у Невы, пофотографируемся. К примеру! – с энтузиазмом подкидывает идею Петр. – Мне лично охота запечатлеть этот день на фото. Хоть куда-нибудь давайте сходим, уж в этом-то городе выбор есть всегда. Не важно куда, главное вместе. А потом вы все равно проголодаетесь. Что такое чай с тортом? Скоро все переварится. Поедим пиццы?

Сережа весь светится фонариком. Он так обожает пиццу, что когда при нем говорят «пицца», ничто другое не может его заинтересовать. Он смотрит на Карину, вымаливая взглядом согласие, как будто она могла бы отказать ему.

– Пошли, пошли, я уже давно не гулял вот так. Давайте вы будете моими папой и мамой.

Карину встряхивает при звуке слова «мама». Это слово ей с самого детства причиняет неудобство и боль. У нее мамы, можно сказать, нет, и никогда не было. Ее мама очень любила одного человека. Себя. И ради себя она оставила мужа и дочь. Она стала мамой и эта роль ей не подошла, а Карина никогда даже не попробует. Не судьба. Но для Сережи – с радостью и с удовольствием.

– Только ненадолго, мне действительно нужно репетировать программу. Поверьте, я бы до утра с вами гуляла, если б не работа. На чем поедем? На моей машине или на твоей? – спрашивает Карина Петю.

– Порулим на твоей, я брал такси. Заранее знал, что мы куда-то поедем. Прям предчувствие какое-то! Чудеса, не иначе, – с напускным удивлением отвечает Петр.

Весело запрыгнув в ее машину, в качестве фоновой музыки они выбирают такую же веселую под настроение песню чисто Питерской рок-команды «ДДТ». Сережа пританцовывает под знакомую песню, сидя на втором сидении. Петя признается, что Артем однажды плакал под эту музыку, пока думал, что отец его не видит. Карина недоумевает – почему это? И не представляет вечно смеющегося Артема плачущим, пока ее слуха не касается строчка из песни: дай-ка брат тебя обнять.

Через час Карина удивляется не тому, что ей так хорошо этим днем в компании Пети и Сережи, а тому, что она о Владлене сумела на весь день забыть. Сначала они гуляют на Финском заливе, потом недолго сидят в пиццерии. Затем Карина отправляет домой Петра, провожает Сережу, а еще наказывает ему ничего не рассказывать Владлену о Пете. Мальчик обещает сохранить секрет.

Тем временем Карина придумала, как более-менее смягчить для Сережи неизбежную потерю родного отца – надо почаще гулять вместе, пускай он привыкнет к ней и Пете. Чтобы потом, когда придет время, он вспомнил о них и понял, что не одинок.

Карина долго не может сосредоточиться в клубе на совещании и репетиции, перебирая в уме новые счастливые воспоминания. Она потеряла друга, но убедилась в том, что Петр волшебник. Он заботился о них сегодня, был внимательный, нежный, и это было так невероятно просто, будто Сережа знает его давно-давно, настолько же давно, насколько Карина его любит.

Глава 19

С захватывающим чувством в душе Карина поглощена в работу с головой, настолько сильно ее пробирает фееричное удовольствие от выступления на сцене сегодня вечером. Она с гитарой, играет сложные партии и подпевает одной из самых талантливейших вокалисток в истории современного рока. На пару с ней и группой они взрывают весь мир, пока мир не взорвал их, а толпа ликующих и подпевающих людей в зале поддерживают эту идею. Этой ночью Королева темной сцены забыла обо всем – особенно Владлена, пошел он к дьяволу!

– Ну куда ты тащишь меня со своей необузданной энергией? – сердито бурчит Слава, мельтеша вслед за Артемом в клуб тяжелой музыки и неформалов «Рок-Прицел».

С улицы за сотни миль от входа в клуб слышно, как трясутся стены от гитарных рифов, ударных инструментов и басов. Слава не просто любит, а обожает эту музыку – он влез в белую футболку с изображением черного черепа и черные кожаные брюки, опоясался ремнем, и конечно не забыл свои любимые перстни на пальцы, чтоб соответствовать атмосфере клуба, однако после работы усталость настолько сваливает его, что он чувствует себя испорченным овощем даже в предвкушении крышесносного шоу. Не то, что Доронин. Иногда кажется, что он действительно бессмертный. Его энергию пора привязывать к кровати. Бороться с ней как-то надо, с энергией этой.

– Пошли, будет круто. Выпьем. Точнее я – выпью, а ты нет, ты же за рулем. – Ликующе, оптимистично бросает через плечо Артем, поддерживая в себе однодневную роль великого поклонника тяжелой музыки. – Тем более ты любишь готический металл. Слышишь, известка со стен сыплется? Они без нас уже начали! Поторопись, а то всю соль пропустим.

– Звездануться можно… от такой потери. – Скрежещет сквозь зубы Слава, пытаясь успеть за ним по ступенькам и заодно понять, какого дьявола Артем самолично тащится в клуб, о котором отзывался не самым лучшим образом, утверждая, что если пошел бы в «Рок-Прицел», то только за головной болью.

На входе их останавливает неформал с накрашенными углем глазами и в драной шляпе с розовым пером. Всем его кольцам десяти пальцев явно не хватило. Стиль здоровяка, скажем, сражает наповал, особенно преднамеренно дырявая майка, через которую лукаво подглядывает вытатуированный на груди огнедышащий дракон.

– Куда намылились, чуваки? У нас сегодня концерт группы «Flammable». Вход платный!

Артем вздыхает, предвкушая растряску своего кошелька, пока Слава пытается оторвать свой взгляд от татуировки или хотя бы сделать этот взгляд не таким пугливым.

– Этого стоило ожидать. Сколько? Нам два билета.

– Осталось несколько отстойных отдаленных мест за барной стойкой. В этот раз на эту группу быстро билетики улетели – видать потому, что…

– Самое то! – орет Артем, не давая здоровяку с татуировкой дракона закончить свою фразу, которая должна была закончиться так: «…в качестве гитариста группа пригласила Карину Лестер». – Оттуда и музыку слышно, и в то же время она не бьет по мозгам. Может, нам и Пенталгин сегодня ночью не понадобится. Правда, Славчик?

Слава вяло улыбается и закатывает глаза. Все негодование в его лице, которое замечает сотрудник клуба, видит только спина Артема.

– Отлично. Вам на второй этаж, ребята. Отдыхайте.

Вскоре вся мощь звучания погружает их в свой неистовый коктейль. Они находят свои места у бара и заказывают выпить. Слава кладет на стойку пачку сигарет и поворачивается на высоком стульчике лицом к сцене, где отжигает группа. Песня его сразу подцепляет. Слава попадается ей на крючок. Ее ритм подхватывает его, унося с собой, и вот он уже катается на волнах этого океана тяжелых мелодий. Внутри вибрирует все, включая кости и кровь. Музыка жесткая, но не режущая, и это, парадоксально, расслабляет сильнее, чем какие-нибудь «звуки природы», поэтому усталость снимается без помощи сна. Суровые горячие парни овладевают каждый своим музыкальным инструментом – бас, ударные, клавиши, но особенно парень с соло-гитарой – он, похоже, на своей гитаре женат. Головы у всех дергаются, но даже тогда от шеи не отделяются, длинные волосы пляшут. Крепкая рыжая девушка поет самым звонким голосом, покручивая в руках стойку для микрофона, а рядом с ней в выдающимся ритме отжигает на гитаре…

Карина?

Слава представляет, что его глаза – это бинокль, и он старательно настраивает их, чтобы рассмотреть детали. Океан волос, красивые ноги и тонкое тело выделяют ее с расстояния ста тысяч километров. Он сразу хватает Артема за предплечье – куда натыкается наощупь, не отрывая взгляд от сцены.

– Чего тебе надо?

– Карина!

– Говори громче!

– Карина там, на сцене.

– Не может быть.

– Почему?

– Она бы не вышла на сцену после того, как я ее уделал! Затупок.

– Ты о себе высокого мнения. По-моему, ей фиолетово!

– Где она? – Артем резко поворачивается на стуле, только чтобы усмирить беспочвенную радость Славы, посмотреть на сцену, ткнуть его носом и убедить, что нету там никакой Карины, а он – просто лошара, затурканный и уставший на работе до такой вопиюще-непристойной степени, что способен сейчас перепутать даже микрофон со шприцем и пятую точку с веной, а не то, что людей в черном с гитарами на полумрачной сцене в другом краю земного шара от себя.

– Ну вот же она, с красной гитарой! – Слава берет в руку его подбородок и регулирует взгляд, словно боковое зеркало в машине. Когда друг перестает дергаться, Слава понимает, что тот, наконец-то, отыскал красотку. От неожиданности Артем крепко ругается, ведь Логвин не только различает цвета, но и оказывается прав. Ему понадобилось протереть свои глаза несколько раз, чтобы убедиться, что это действительно Карина, а не Джон Леннон. Взгляд у нее нерушимо уверенный, видно даже на расстоянии, движения легкие – она работает на полную мощь и находится под дозой своей музыки. Волосы захватили сцену! Макияж на высоте. И это маленькое черное платье с большими дырками на спине сегодня ее беспроигрышный вариант. Артем снова выругался. – А что?! – развеселился тем временем Логвин. Артем грозно смотрит на него и горит желанием спросить, как его морда все еще не треснула от этой дебильной улыбки. – Ты смотри, как у нее получается! Она просто жжет! Глянь, глянь на нее! Ах! Нет ничего романтичнее, чем качественный рок-концерт. И жаль мне тех, кто такой музыки не понимает.

– Не надо меня жалеть. Трудно себе представить, как ты слушаешь этот бомбеж по мозгам.

Слава, презрительно скорчившись, поворачивается всем корпусом к Артему.

– По каким еще мозгам? – растягивает он, описывая его выразительным взглядом, а потом опять пялится на сцену, забывая дышать. – Эх, не зря пришли! Ой, спасибо тебе большое!

– Еще как зря. Я пришел забыть ее, а эта дрянь тут бесится! Я дурак…

– Ты – хуже. О, спасибо. – Слава улыбается еще шире, стоило бармену подать его безалкогольный коктейль и, что характерно, лицо его все еще не трескается от восторга, даже когда изумительный коктейль, прохлаждая изнутри, взрывает его тысячами вкусовых вспышек. Вместе с другом они через секунду наблюдают, как яростно работают руки Карины, которые Артем позавчера связывал – они ударами молнии соскальзывают со струн гитары, миллиард раз в минуту, так же действуют и пальцы правой руки, перебирая лады на изысканном грифе. Когда группа заканчивает песню, возбужденный Слава слетает с табурета покричать и поаплодировать, но Артем быстро пригвождает его к месту:

– Сядь, пожалуйста, и не ори. – Говорит он так, словно в горле у него сидит ёж.

– Шнурки только поглажу! – горло Славы идеально чистое и здоровое. – Мне не каждый день представляется шанс сменить обстановку. А ты, если хочешь, вали. Давай, бери такси и вали. А я посмотрю на Карину. Она сегодня такая крутая!

– Да уж нетушки. Я не отдам бабки еще и на такси. И Карина вовсе не выглядит сегодня особенно. Неужели непонятно, что над ней перед выступлением работала целая банда профессионалов? И те не справились со своими непосредственными обязанностями – наверное, стащили у рокеров косяки и обкурились.

– Артем Петрович, вы – самый скользкий, самый мерзкий и самый самонадеянный ублюдок, которых я когда-либо видел в жизни. Кстати, я верну тебе деньги за билет. Нечего за меня расплачиваться, как за девушку. Тот парень на нас… посмотрел косо.

– Еще как вернешь, еще и с процентами. Тот парень и сам не многим похож на натурала. Охладись. Не срывайся с цепи.

– Вы еще не устали? – кричит с легким английским акцентом вокалистка группы в толпу людей, перебивая прочие голоса и все разговоры. Люди положительно визжат. – ТОГДА БУДЕМ МОЧИТЬ ЭТОТ КЛУБ!

– Ууу! Давай! Начинай! – орет Слава. Закинув два пальца в рот, он так пронзительно свистит, что Артем с силой жмурится, отворачивая лицо. – Эй, Карина! Я тут! Это я, Логвин!

– Ага, услышит она тебя. Заткнись. Или я тобою глубину Финского залива измерю.

– Затыкайся сам. – Огрызается Слава и опять свистит, а потом хлопает, когда начинается новая песня. Рука Артема срастается с лицом надолго, не говоря о том, что голова его от свиста дает трещину.

Следующий трек так понравился Логвину, что он успевает выучить припев и в середине песни поет вместе с народом. Вот его лекарство от плохого самочувствия! Лишь хорошая музыка. Когда песня кончается, он еще раз свистит и хлопает в ладоши, разрушая нервные клетки Артема, который запивает тяжесть на сердце коньяком.

Вокалистка группы «Flammable» драматично выходит в своих черных сапогах вперед. Жесты ее говорят о крайнем нетерпении, тем не менее, она не спешит на пожар, а хочет немного подразнить слушателя. Вкрадчивый голос из ее горла выплывает неторопливо и томно, синхронизируя с ее туманной походкой. Таким интригующим голосом обычно пользуются дикторы, рассказывающие в кино-трейлере основную суть самого долгожданного фильма в мире. В эту минуту замирает весь город, стены прислушиваются ко всякому шепоту, и даже Слава с Артемом задерживают дыхание.

– Когда руки настоящего мастера и гитара встречают друг друга и сплетаются единым пламенем, гитарные стоны бурей взрывают пространство концертного зала. Если все это усиливается совершенством аранжировок, ярким звучанием и страстным женским голосом, вы уже не сможете сосредоточиться на чем-то другом. Ведь вы становитесь свидетелем рождения музыкальной сенсации. Есть ли некто из вас, кто пропустил это явление современной рок-сцены? Срочно восполняйте пробел. Потому что группа «Flammable» с гордостью представляет вам русско-американского гения готик-рока. КАРИНУ ЛЕСТЕР! – Это имя заставляет людей вопить от нетерпения. – Джордан появился в рок-тусовке и стал своим, не успев сказать «привет», но когда же он взялся за гитару, то заткнул всех за пояс. Где бы ни был теперь Джордан, я завидую тому миру, ибо он получил самого лучшего гитариста современности.

Одна из лучших песен Карины начинается, и тогда все они вопят до потери голоса, в этом звуке столько же децибелов, как в аварийной пожарной сигнализации. Артем, с искаженным яростью лицом, не отрываясь, глазеет на сцену, но до сих пор не верит, что подруга будет петь. Однако Карина в своем кожаном платье с открытой спиной соблазнительно двигает телом, непринужденно гладит свои волосы и делает махи головой, от чего Артем получает удар в промежность – как она это проворачивает после ночи с ним? Куда делись свидетельства его игр со спины?