Текст книги "Черное сердце"

Когда утихает мощный гитарный бой, Карина приступает к своему мелодичному исполнению. На всей планете выключается звук, уступая этой музыке, и люди в зале замирают. Слава узнает песню и у него сосет под ложечкой. Услышав ее впервые, он не понял, как раньше без нее дышал. Это было лучшее, что он слышал, и так до сих пор. Перевод этих стихов заставил его посмотреть на песню с новой стороны. Это сочная мелодия, которая переплетается с сильным вокалом Карины, это глубокий смысл метафорического текста, где одно слово переходит из другого, это безупречное соло гитары, которое добавляется как приправа, и – получается эмоциональный шедевр, подобного которому ни у кого нет. Слава знал, что обожает эту песню, но не знал, что так изменит к ней свое отношение после живого исполнения. Он запал на нее еще крепче. Под кожей бегут мурашки. Песня под названием «One Step Behind»1717
  На шаг позади


[Закрыть] перышком ласкает живот изнутри. Он и не знал, что в музыку можно влюбиться, как в человека, и не представлять больше своей жизни без нее, и быть готовым отдать что угодно, лишь бы быть с ней. Он пропустил через себя самый сильный фриссон за двадцать четыре года жизни. Когда песня завершается низким поклоном Карины, те люди, которые только оставались на своих стульях, соскакивают с мест рукоплескать, включая и Славу.

– Уделал, говоришь? Это она всех уделала! Талантище. Умничка моя, – дико смеется он, стирая с лица слезы, как полоумный. – Чего ж она дома под пледиком не валяется после твоей руки? И где все синяки?

– Неясно, что ли? – нервно убеждает Артем то ли Славу, то ли себя, пытаясь стряхнуть с себя все ощущения в мире. – Это сделал грим.

– Как она шевелится тогда? Анальгетик приняла? Петр Иванович снял с ее мышц твою боль. Он всегда ей после тебя раны зализывает.

– Все, заткнись.

Следующую собственную песню Карина объявляет как посвященную всем-всем безумно влюбленным и приглашает их свиться под нее в горячем танце. Славе не понаслышке известен и этот трек. Как всегда он решает не сливаться с толпой орущих, а насладиться песней спокойно, сохранив свои чувства только для себя. Заряженная и сильная, как провод под напряжением, Карина полностью отдает себя музыке. Ее глубокий взгляд и естественные движения рук повторяют каждую пережитую в ходе исполнения эмоцию. В конце второго припева гитарист группы так насыщено и безупречно исполняет написанную Джорданом сольную партию, что даже Карина одобрительно показывает «класс», не говоря о том, как ликует толпа: девчонка со странными черно-розовыми волосами так изгибает шею и закатывает глаза, словно занимается любовью с призраком. Тем людям, кто до этого времени не успел выпить, делать это уже не нужно. В теле у них бурлит кровь всех демонов на свете. Все рты подпевают, как один. Каждое событие музыкального вечера свидетельствует о том, что выступление не просто удалось, а превзошло все ожидания.

– Точно не фонограмма? – орет Артем в ухо Славы и получает в ответ известный жест указательного пальца у виска. Для всех, кто не в курсе – рокеры ничего не слышали о фонограмме, а потому играют по-честному. Ведь притворяться под фонограмму для них все равно, что пить холодный чай, делая вид, что в стакане коньяк.

Финал песни. Захватывающий мах головой влево, затем вправо, волосы Карины откидываются назад и, окончив последнюю партию, женатый на своей гитаре музыкант из «Flammable» совершает прыжок на колени, взмывая ввысь руку с медиатором. Музыка затихает, зато голосит зал. Слава воспаряет, одобрительно качая головой, совершенно обессиленный для более ярких проявлений чувств.

– Вот это да! – говорит он Артему. – Еле движется. И, правда, уделал.

Сарказм друга срывает Артема с цепи, в результате чего он демонстрирует ему свой кулак:

– Сейчас ты умрешь.

Группа отпела несколько песен Карины одну сильнее другой и попрощалась с публикой. Безудержные аплодисменты опьяненных людей такие мощные, что со стен действительно посыпалась известка. В соседнем доме. В этом клубе – обломки стен давно лежат на земле в столбе пыли.

– Группа «Flammable», значит? Надо запомнить, – щурится Слава, а потом поворачивается к барной стойке, когда ди-джей включает музыкальную запись – знаменитый «Bang» группы «Парк Горького». Он берет стакан, но его рука так дрожит, что он не может ровно поднести его к своему рту, потому что когда Карина пела, ее руки без конца тянулись в зал и метали энергетические частицы во всех и во все, от чего у Славы случилась передозировка музыки.

С чувствами Артема происходит массовый беспорядок. Тяжелой артиллерией под названием «мысленный барьер» он приступает отключать всяческие реакции на творчество Карины. Но это почти военные действия. Заявившись сюда, он намеривался забыть о ее существовании и не вспоминать о ссоре с отцом хоть какое-то время, но припек прямо к сердцу вечера (вовремя, ничего не скажешь) наблюдать за тем, как круто она смотрелась с этой гитарой на сцене.

Похоже, – размышляет Артем, – это не пройдет никогда.

Пока лесной пожар его страсти не сожрет как деревья каждую клеточку его организма, на спасительный ливень исцеления можно не надеяться.

– А еще кого ты любишь? – спрашивает Слава у девушки с черной помадой на губах, которая подсела рядом за стойку бара.

Не успел познакомиться, а уже интересуется только одним: музыкой. Чудак, – думает Артем, потягивая коктейль.

Слава перечисляет названия групп, которые слушает, узнавая, пересекаются ли их вкусы с необычной незнакомкой.

– Я тоже была на «Simple Plan». – Улыбается она, и серьга на фоне помады на ее черной губе пронзительно поблескивает в свете софитов. – Может, мы на одном и том же были концерте?

– Не знаю, я тогда еще пацан совсем был. Жаль, больше не приезжали пока, у них с тех пор куча песен уматных появилась. А как тебе Карина Лестер?

– Карину я смотрела вживую уже раз сто, и каждый раз влюбляюсь в ее музыку по-новому. Она – настоящий кайф. Джордана жалко – он круто играл. Знаешь, ходят слухи, что он не покончил с собой. Ему помогли. И я верю им. Знаю, я не имею понятия о том, какой он, этот Джордан. Но по поведению ведь заметно, что сильный. Обаятельный нахал так бы не поступил с собой никогда. Хотя как много мы в этом сечем?

– Я знаю Джордана и Карину. Я их друг. Он бы действительно не смог.

– Знакомясь с девушкой, ты всегда пытаешься привлечь внимание враньем о том, что дружишь со звездой? А по-моему, ты и без этого справишься, все данные при тебе!

Слава недоуменно щурит глаза, поскольку голос девушки, имя которой он еще не узнал, становится таким обидчивым и презрительным. Эта девчонка-готесса предполагает, что он заговорил с ней из-за того, что его привлекли ее черные-черные волосы и губы? И что он уже только и делает, что мечтает поцеловать ее в мерзкий пирсинг? Она это серьезно?

– Не веришь? Но это правда! Я фотки покажу! – он спешит открыть свой смартфон, но недоверие успевает смыть у готессы весь интерес к разговору.

– Было приятно пообщаться. Извини, за мной заехали. Пока! – и она его покидает, не успел Слава расстроиться. Собственно, он и не расстроился, что так и не узнал ее имя. Просто хотелось еще немного поговорить о музыке, а с кем еще поговоришь об этом с особым захватом, как не с неформалом?

И, между прочим, – с уважением отмечает Слава, – идеальная ложь, чтобы отделаться от неприятного собеседника: извини, за мной заехали. Запомню!

Тут к нему, найдя идеальную почву для издевательств, подступает Артем. Его хитрый до мозга костей вид обещает отфыркаться за неудавшийся вечер по полной программе.

– Вот я и диагностировал причину твоего одиночества. Барабанная дробь! Диагноз: идиот. Рекомендации к лечению: крупными дозами пополнять запасы серого вещества. Потому что ты не умеешь знакомиться! Ну, какого черта было хвастаться? Кто тебе поверит в такое, не убедившись? Сперва нужно было фото показать, а потом уже, под восторженные возгласы и раззадоренный интерес девчонки, начинать болтать.

– А доказывать, что фото не обработано в «Фотошопе», не нужно? Я не виноват, что люди сгнили настолько, что судят по себе абсолютно всех. – Спокойно защищается Слава. – Поэтому мне с ними и не везет: ты подходишь искренне, с теплотой, а люди… нынче этого не понимают. Перестали верить в святое. Девушки говорят, что парни не хотят приступать к своим непосредственным обязанностям быть мужчинами, а они сами-то? Они нам доверяют или все-таки нет?

– Да плюнь, их проблемы! – Артем шлепает его по плечу. Он наконец-то стал достаточно пьян и расслаблен. Лесной пожар притушен минералкой со льдом после третьей рюмки коньяка. Холод сразу после жара – идеальный способ взбодриться. – Смотри, какие козочки скачут. – Замечает он, и Логвин следит за его взглядом. – У вон той, в обтягивающем платье, глянь, какой задик! Хочешь подержаться? Улыбайся, пора показать товар лицом. Сейчас мы их приклеим. Эй, подруги, отдохнуть не желаете с мальчиками? Гляньте на нас, ну! На любой вкус и цвет. Есть постарше, есть помладше. Есть обычный, а есть погорячее (для смелых дам). – Артем, двинув бровями, проводит рукой вдоль своего тела.

– Значит, я теперь обычный? – злится Слава, став собой. Тем собой, который после колкостей друга обычно находится в тихом бешенстве.

– Смотря из чего исходить. Если из того, что затупок – то необычный.

Прохожие девушки смущенно хихикают и уходят, не остановившись, однако обе они описывают Артема долгим взглядом. Следующие сами пристают к Артему и Славе. На этот раз Доронин Бессмертный закидывает удочку молча, используя в качестве наживки только свой сногсшибательный взгляд.

– Ой, что за пупсики? Вы одни?

– Одни. – Стал кокетничать он.

– Аня, посмотри. Давай возьмем их, а? Ну, давай!

– А ты кого из них хочешь?

– А который повыше. Вот этот, у которого глазки побольше. И губки – тоже. – Девушка указывает пальчиком в Артема, как на сумочку в каталоге. Крупные черты лица придают ему чувственности, которая так привлекла внимание незнакомки. – Сладкий ты мой.

– Э! – возмутилась вторая девушка. – Может, лучше маленького выберешь? А я… – она вытесняет подругу и встает перед Артемом, – тебя украду, милашка. Какие глаза восхитительные! Ой, у тебя еще и улыбка обалденная. Да ты просто убиваешь.

– Верно подмечено. – Бурчит Слава, на которого толком никто не обращает внимания, исключая то, что он маленький, и не обратит до тех пор, пока он не выпалит очередную из своих глупостей.

– Не говори. А второй что-то грустный слегка. Не выпивши, наверно! Должно быть, за рулем.

Сейчас я покажу этому возбудителю любви!

– Понимаете, подружки. – Чтобы повернуть внимание к себе лицом, Слава, как и Артем, начинает пользоваться собственными хитрыми замашками. – Дело в том, – говорит он мерзким тонким голосочком, нарочно смакуя и растягивая отдельные слова, – что все гей-клубы диковинным образом сегодня позакрывали, поэтому мы с любимым, – четко выделяя эту фразу, он обнимает Артема рукой, – решили потусить здесь.

– Ой. – Аня кладет руку на свою плоскую грудь. Видно, что Слава прикалывается, но отчего-то она ему верит все равно. – Ой-ёй-ёй. Надя!

– Эээ… – тянет Надя низкую ноту, не в силах отыскать в своем мозгу более подходящее название этой неловкой ситуации. – Жаль, конечно, я бы тебя действительно украла. – Говорит она Артему. Затем обе девушки, звонко рассмеявшись, смешиваются с толпой клуба.

Слава, восторгаясь собственной находчивостью, хихикает другу в лицо. Хохот его длится недолго, вытесненный кармической яростью, и растаявший под изумленным взглядом Артема. Логвин быстро убирает руку и отворачивается от друга, только бы не видеть всей величины его шока. Кажется, что вместо двух метров роста в Артеме этого роста целых пять метров. И Слава знать не хочет, что готовит для него за эту выходку друг – словестное наставление или кулак.

– Слушай, – подытоживает Артем, долго-долго подбирая слова, – даже современной медициной еще не изучены случаи такого редчайшего слабоумия, как у тебя. Но я учту на будущее благодаря этой унизительной сценке: хочешь вернуться из клуба один, бери с собой Логвина. Хочешь опозориться перед дамами, даже имея ослепляющую привлекательность, бери с собой Логвина. Если хочешь окунуться лицом в грязь, где бы то ни было, даже блистая гениальнейшим складом ума – бери с собой Логвина. Ведь лучшие друзья на то и есть, чтоб пятнать… ой, помогать. И чего ты сидишь с надутой миной? Вместо того чтоб заправлять таких милых курочек враньем про голубизну, попробовал бы им улыбнуться!

– Я надутый, потому что никто на меня не смотрит.

– Не путай причину и следствие.

Слава в ответ стремится поджечь друга взглядом, но Артем, глумясь, начинает тараторить:

– Тем не менее, несмотря на это мастерки подобранное унижение с твоей стороны, ты прав, мы сегодня реально классно оттянулись, Логвин! – закинув голову, Доронин ржет, вспоминая предыдущих кандидаток на ночь, которые не подошли к Артему из-за того, что рядом с ним застыла надутая мина Славы. – Я и не знал, что ты так привлекаешь к себе внимание. Может, научишь? Когда я хожу без тебя, я успешно могу познакомиться с целой бандой девочек. Ну как, как ты умудряешься делать так, что, глядя на тебя, даже от меня убегают телки?

Славе не до смеха. Он со всех сил старается пригладить свои торчащие дыбом от злости коротко стриженные волосы, и процеживает сквозь зубы:

– Откуда ты взялся? Пока ты рядом не стоишь, на меня хоть кто-нибудь вешается. Но когда ты здесь – я и сам не верю в собственное существование. Ты – главное действующее лицо, а я – дырка от бублика.

– Но я улыбался, а ты сидел, как лимон без сахара проглотил, и тот застрял у тебя в горле. Куда это годится? Вешаются на него. Если сидишь с такой рожей, да еще знакомишься так, как сегодня при мне продемонстрировал, кто же на тебе повиснет, кроме ботанского дурацкого свитера с рождественским оленем? Хочешь девочку – смени хотя бы носки на более приличные. Начни уже хоть с чего-нибудь.

– Хватит! Придуриваешься, да еще отвлекаешь от меня внимание. Когда я приперся работать в эту вонючую поликлинику, там все врачихи от двадцати пяти до пятидесяти лет обсуждают что угодно: твои глаза, твою улыбку, твою задницу, но только не работу! Подумаешь!

– Ведь сам однажды намекнул, что внешность – не самое главное.

– Вот именно! Так что хватит цепляться к носкам! Ты хотя бы уже не издевался, раз решил окончательно мне испоганить жизнь.

– Короче, лошара… – всерьез злится Артем, развернувшись к нему всем телом. И теперь он даже злее, чем после голубой выходки Славы – после нее его глаза не сверкали, как у волка во время нападения. – Засунь свою зависть в дальний угол. Я не собираюсь носить темные очки, чтобы ты на фоне меня интереснее казался.

Дорого заплатил Артем за свой острый язык, поскольку было в этой фразе нечто настолько убедительно-обидное для Славы, что можно лопнуть! Он напал на него с кулаками, при этом крича и отборно ругаясь.

– Сукин сын! Я тебя замочу!

В конце концов, они оба падают навзничь, пьяные люди в клубе начинают ржать, Слава залезает на друга и принимается лупить его по щекам, попадая раз через раз, оттого что Артем выставляет недурную защиту руками, параллельно пытаясь скинуть с себя Логвина, пока на драку не прибегают охранники. Знатные ребята семь на восемь не трогают их и пальцем, один из охранников решается на первое предупреждение, хотя любой из этих здоровяков мог бы одним пальцем передвинуть памятник Медного всадника, не то, что разнять двух дерущихся пацанов.

– Что происходит? Ну-ка встать! – бьет гром голоса самого крупного богатыря из трех. – Еще один трюк, и оба ночуете в «обезьяннике»!

– Тихо-тихо, – Слава загораживает Артема и тоже выставляет защиту. Чего он хочет добиться, неясно, ведь Артем по сравнению с ним даже при всей своей худобе – шкаф-купе с антресолями, а Слава – так, прикроватная тумбочка. – Это просто… всего лишь… как бы…

– Семейная разборка. – Выступает с ответом Доронин.

– Да! Это мой бра… Ай! – Слава кричит от пинка под зад.

– Он хотел сказать бойфренд. – Поправляет Артем, прижав Славу к себе, обхватив его одной рукой, как ремнем безопасности. Глаза у Славы падают из орбит. Кино о голубых продолжается. Ну, только не это! Он весь сжимается в комок из отвращения, а Артем тем временем шепчет на его ухо, поскольку теперь эта идея вдруг кажется самой удачной в мире: – Притворись! Никто не любит связываться с педиками.

Охранники-богатыри демонстрируют неслабое чувство юмора.

– Докажите поцелуем. – Говорит вышибала, что поодаль. – Иначе позвоним в полицию – продолжите в камере.

Не успевает Артем сказать «это уж слишком, ребята, давайте разберемся», Слава, хмыкнув, словно для него нет ничего проще, не раздумывая накрывает его губы своими! Артем, мешкаясь только секунду, начинает демонстративно работать языком у Логвина во рту, изредка открывая глаза, чтобы следить за охранниками. Просторное концертное помещение становится малым носком. Хочется только одного – убить Логвина! А вместо этого приходится изо всех сил не показать на своем лице стона «фууу». Между прочим, Слава даже знает, куда деть свои руки. Его пальцы сжимают ворот рубашки Артема, они изначально были там, а затем переплыли на его голову. А вот руки Артема свисают вдоль тела как у обезьяны, впервые в жизни, но ведь для лучшего эффекта руками надо что-то делать, поэтому через секунду они лежат на заднице Логвина, где, по сути, им абсолютно нечего делать, но перед ребятами стоит необходимость отлепиться от вышибал! Чего эти амбалы не кривятся и не уходят? Эта гадость длится уже сто лет, пока до Артема не доходит мысль, что не так уж было бы и страшно поспать одну ночь в камере, по сравнению вот с этим.

– Ну, чо? – спрашивает один охранник другого.

– Все в порядке, Василь Василич, это всего лишь гомики. Пойдемте отсюда. А вы, парни, эй, валите-ка домой, у нас здесь для вас спальни нет.

Три богатыря скрываются из поля зрения, между дикой проржачкой продолжая обсуждать это представление. Артем с силой толкает прочь Славу и начинает выплевывать из себя всю душу. Слава, согнувшись, долго сплевывает этот вопиющий случай прямо на пол, пока у него во рту не наступает засуха, отборно ругается и кашляет, будто его не целовали, а душили.

Когда он выпрямляется, обессиленный, как после рвоты, к нему идет черноглазая красотка с бокалом.

– Мальчики, это было так эротично! Так страстно! – воздыхает она, кидая на свой лоб тыльную сторону ладони в изображаемом обмороке. – Может, еще один дубль, а то нам с подружками ужасно понравилось!

– Отвали, шалава… – со скрежетом выпалил Слава.

Девушка, возмущенно ахнув, выплескивает ему в лицо содержимое бокала. Слава жмурится и замирает. Крепкий напиток щиплет глаза так, что впору закричать и начать обзывать девку более отборными синонимами к его комплименту. Слышится легкий хохоток Артема, от которого звенит бокал в руке красотки, а затем шлепок – Славе удается допрыгнуть до высоты его роста, преодолев рекордную высоту в десять метров с крышей, и дать ему подзатыльник. Это будит в друге самый безудержный смех и, насупившись, Логвин рычит, что они едут домой сейчас же.

– С тобой нигде не соскучишься. Нигде и никогда. – Он продолжает рычать в машине. – И без того весело с тобой живется! Мне еще и таких приключений не хватало!

– А ты поскучать захотел? Хватит орать. Сам первый все начал.

– Да пошел ты на фиг, козлина.

– Давай, давай, повоняй. Между прочим, будь ты, Логвин, бабой, я б сказал «Вау, детка!»

В боковое окно громко стучат костяшками пальцев, хотя ощущение такое, словно стучат по голове молотком. Слава, дрогнув, открывает автоматическое стекло, приготовившись выругаться на подобного Артему урода, испугавшего его до чертиков. Но это Карина пошатывается на низких ботинках, и лицо Славы сразу сияет, как будто в него направили горящий факел.

– Здарова. – Говорит певица, стараясь дышать ровно. – Неожиданная встреча, пацаны.

– Неожиданней некуда. Что у тебя с дыхалкой?

– Так отбарабанила пять песен.

– Твоя работа тебя доконает. Хоть она носит весьма гениальный характер, даже она того не стоит.

– Еще как стоит, поэтому я сдохну по-рокерски. Подвезете меня домой? И я своего водятла домой отправлю.

– Кого-кого?

– Водятла. Ну, то есть, водителя. Извини, сленг Джордана до сих пор кочует по земле.

– А! Конечно, милая. Садись, домчу.

– Спасибо, Славка. – Послав водителя спать, Карина садится на заднее сидение черного «Паджеро», поставив на колени сумку и пакет с одеждой. – Видели, как я выступала, да?

– Карина, – ее имя звучит укоризненно, поскольку она смогла предположить, что этот ядерный взрыв музыкальной энергии для кого-то мог остаться незамеченным. – Это было что-то с чем-то в самых лучших смыслах этого слова. – Признается Слава, но Артем, напрягшись как подсыхающий цемент, решает о собственных впечатлениях умолчать. Особенно о мурашках на коже, и о волнениях под ней. Поэтому он просто отворачивается к окну и следит за городскими огнями, игнорируя колотящееся со всей силы сердце.

– Группа хорошая. Я их давно знаю. Сэм, басист, по-русски не шарит, но мы с ним познакомились давным-давно, в Кембридже. Вокалистка Надин, которая объявляла меня – она его жена, наполовину русская, как Джордан. Живут они в Чикаго, в данный момент гастролируют. У американцев всегда есть, чему поучиться, если они музыканты.

– И не говори. Я тоже слушаю иностранный рок. У наших новеньких в большинстве случаев плохо получается, но ты – крутотень!

– У нас, зато, старые рок-группы самые классные. Меня чуть напрягает только то, что рок не так популярен сейчас по музыкальным каналам, как хотелось бы.

– Мода меняется, поэтому все вернется. Помнится, когда я еще подростком был, в моде была готическая музыка, как ты играешь. Я помню, что когда приходил из школы и врубал телек отчима – там по каждому музыкальному каналу крутили «Linkin Park», «Him», «Nightwish», «The Rasmus», еще какие-то группы. Через тройку лет реп сплошняком в моду попер, а сейчас… Ой, лучше промолчать. Какое-то дебильное клубное музло, от которого уши вянут. Потому я и не смотрю больше телек. На чтение перекинулся, под стать всем в этом городе. Ты мне скажи, Карина, есть ли еще группы с похожим звучанием и стилем на тебя?

– Послушай «Within Temptation», «Evanescence» и «Delain». Последние своей музыкой подсказали мне в свое время, как должны звучать рок-шедевры. Всегда буду благодарна, что познакомилась с их творчеством.

Слава знаком со всеми этими группами, общее настроение между ними действительно схоже, но при этом взгляд у них такой разный, а Карина всех их переслушала и обвела вокруг пальца. Случилось это, видимо, так: Карина взяла эти группы каждую в правильных пропорциях – горькое в композиции со сладким, тяжесть сердца в паре с нежностью, обвинение в тонкой границе с благодарностью, она перемешала чувства как винегрет, и заправила соусом своей фирменной кухни. И теперь Слава просто поверить не может, что этот гений сидит сейчас в его машине. Вряд ли Карине удалось ответить на вопрос. Взвесив некоторые обстоятельства, Слава приходит к выводу, что она творит чудеса. Ни на кого она не похожа.

– «Delain», о боже, да я эту группу обожаю! Мне посчастливилось посетить живой концерт. Красивейшие стихи и музыка. Музыкальные вступления у них мощные, а уж когда она начинает петь, это описать не иначе как «АХ»! И, кажется, что все вокруг затихает кроме нее. Это твоя любимая группа?

– Одна из любимых.

– А какая любимая песня?

– «Апрельский дождь». А у тебя?

– Я ветреный на предмет любимой песни. Мое предпочтение может меняться каждую неделю. Но пока что «Я дотянусь до тебя». Серьезно, в данный момент для меня нет песни лучше!

– «I’ll Reach You»? Да, она превосходная. – Одобряет Карина и берется напевать припев этой песни так сладко, что у Славы сводит грудные мышцы. Все, что происходит внутри, отражается у него в лице.

– Я… вообще в хрен не брякаю, о чем вы толкуете. – Зевая, вставляет Артем. – И кончай ты уже петь. Достала.

Твоя очередь чувствовать себя целлофановым пакетом, – ядовито размышляет Слава, в глубине души показывая Артему язык (в лучшем случае).

– Благодарю за критику, мне тоже сегодня играть понравилось. Забылась даже от…

– А что опять случилось? Или все старые проблемы?

– Новые. У меня хорошая и плохая новость. Начать с хорошей?

– По традиции. Нетрадиционного на сегодня достаточно. – Артем переглядывается со Славой и еще раз вытирает верхнюю губу, на которой осталось ощущение поцелуя.

– Я узнала, кто убийца.

– Так-так. А плохая?

– Это Владлен Перес.

– ЧТО?! – заорали оба парня разом, бросив на нее взгляд: Слава через зеркало, Артем – повернув голову. В этот момент, серьезно, они чуть не попали в аварию.

– Рок-н-ролл, блин. – В шоке молвит Логвин, увернувшись от чьей-то машины, из которой на него посыпались гневные выкрики с выражениями. – А что, есть неоспоримые доказательства?

– Да, Слава. Есть, – и Карина все им рассказала. О потайном шкафе, о пропавших вещах, о фотографиях, и о своем монстре-ужасе, который крысами влез в ее душу.

– Урод. Подонок. Да я его… – Артем ударяет кулаком крышу. Теперь он ударная волна.

– Не надо «вы его»! Сорвете нам всю операцию! Следователь в отпуске. Через несколько дней, возможно, в конце недели, я иду к нему с фотками, а потом они допросят Владлена. Пережить бы эти дни…

– Вот именно. Все на мази! Но будет труба, если ты вмешаешься! – подмечает для друга Логвин.

– Да как мне делать вид, что я все еще его друг?

– Я – сделала вид. И ты попробуй. – Добавляет Карина. – Ты должен. Все мы должны. Слава богу, это не ты.

– Что – не я? – громко изумляется Артем. Слава понимает, о чем хочет сказать Карина, и готовится к ее смерти заранее. Кислород в его машине быстро заканчивается. Артем, предвкушая обвинения, находится в таком шоке, что от него исходит жар всех котлов ада. Что же предпринять против ярости Доронина? Современная российская рок-сцена без Карины Лестер останется просто ни с чем. Слава придумал! Он напишет о ней с Джорданом биографию.

– В последние мгновения я боялась, что убийца ты, Артем. – Признается Карина. Ее смелости Слава завидует, но в то же время презирает ее.

– Я? Ах ты стерва, да ты…! – опасность бешенства Артема превышает опасность шаровой молнии. Оглянувшись, глядя в глаза Карине, он приступает перечислять все выражения, не переводимые ни на один другой язык в мире. Не уложившись и в одну минуту времени, он в подробностях, красках и во всем многообразии рассказывает великой певице о том, какая она стерва, бездарность и задира, да к тому же совершенно не красавица.

Не прошло и полгода, буря миновала. В салоне машины вместе с духотой зависает тишина. Карина испытывает отвращение к Артему. Орал он так, что в Славкином джипе запотели все окна. Ответить ему тем же? Но он опять ничего не поймет. Она с трудом сглатывает, терпимо помалкивая, а вот Славу, который услышал гром в груди Карины, хватает ненадолго:

– Полегчало? А теперь слушай сюда. Больше не смей так орать на девушку. И обзывать ее – тоже. На тебя легко можно было подумать, но ведь никто тебя не обвинял, не разобравшись.

– Подумать было легко им! – раздается очередной вопль Артема. – Гадство! И этот ублюдок сделал мне такие классные фотки? – он переводит дух, делая глубокий вдох. Слава бросает на него короткий взгляд. Руку свою Артем плотно прижимает к грудной клетке. – Больше всего жалко Сережу. Родители дебилы, а страдают дети. Надо Рому предупредить.

– Я сама этим займусь, Артем. Ничего не делай. Никакой самодеятельности, ясно? Считай до десяти всякий раз, как только захочется выпалить непоправимое. А не так, как сейчас. Кстати, вы чего там подрались? Мне Вася, который охранник, передал, что мои друзья за барной стойкой драку устроили. А потом они вас еще и накололи. Это были вы? Вроде, никаких друзей я больше там сегодня не видела, кроме группы, конечно.

– Да, мы. – Отвечает Слава.

– Что случилось? Опять он тебя обижает?

Артем презрительно ухмыляется.

– Да он всех обижает, не видишь, что ли? Чтоб почувствовать себя крутым. Ни то он, бедняга, уже все средства перепробовал. Телок электризует всех к себе, на меня никто одним глазом не смотрит. – Слава тоже все рассказывает.

– Извини, но ты сейчас дуешься, как пятилетняя девочка, у которой платье хуже, чем у подруги. – Замечает Карина. – Улыбайся. Это все, что тебе нужно, так как мордочка у тебя очень даже симпатичная.

– То же самое ему толкую – не врубается, придурок. – Говорит Артем.

– Ладно, раз Карина также говорит, тогда попробую. Может, я действительно мало что для этого делаю. А иногда наоборот слишком много. Я действую по принципу «будь хорошим и выделишься из толпы».

– Бред собачий. Девочки любят горячих парней. – Артем разжигает костер спора и по мере того, сколько слов в минуту эти двое кидают в огонь, костерчик превращается в такое пламя, что в пору только ко Дню Масленицы.

– Что, нельзя быть одновременно горячим и хорошим?

– Большинство любят плохих.

– Но я ищу одну! Чтоб я ей понравился таким, какой есть.

– Оставь это в любовных романчиках, причем подростковых, какие ты, конечно же, и читаешь.

– Не читаю я любовные романы, что я, телка?

– Но ведь тебе все равно розовые сопли нравятся. Это доказывает, что твой любимый роман – «Над пропастью во ржи». Мне это нытье в одиннадцать лет понравилось, но извини, не в двадцать пять!

– Мне двадцать пять только в январе будет.

– Плевать. Я тебя научу, как себя вести. Тебе повезло, что у тебя есть я.

– Несомненно. Всю жизнь мечтал научиться у тебя искусству нарциссизма, который вытекает из комплексов. А еще находить у людей больные места и тыкать туда пальцем! Циник!

– Ботаник.

– Интриган!

– Тихоня.

– За тишиной стоит буря. Ты – псих, зато! И доказал это.

– А у меня от твоего стиля в глазах темно.

– Ведь я нормально одет. Чем тебе этот прикид не нравится?

– Сегодня твой прикид понравился мне впервые в жизни. Логвин, а Логвин, почему у тебя в статусе написано «я ненавижу имитацию оргазма»? Твои партнерши регулярно его имитируют, да? Лишь бы этот кошмар кончился, поскорей? – Артем разражается запальчивым хохотом и он, подобно ветру, раздувает костер спора между ними.

– В эту фразу вложен более глубокий смысл. – Срывается Слава. – Попробуй подумать творчески. Я хотел этим сказать, что люблю настоящих девушек. Вообще всеми, кто не боится быть собой, я искренне восхищаюсь. Ничего мои девчонки не имитировали!

– А, ну понятно. Так и говорили, что не получили удовольствия. – Покраснев от смеха, добавляет Артем. – Я никогда тебе не поверю, что это метафора, Логвин. Никогда.