Текст книги "Пандемия любви"

– Ничего себе выходной, – покачала головой Лена. – До сих пор руки трясутся. Не знаю, как сегодня за компьютер сяду.

– С чего бы это? – удивилась Марина.

– Да мы вчера со Светкой уборку затеяли в моей съёмной комнате. Ужас, сколько грязи вывезли. Если б не Светка, я бы точно загнулась. Одной там и за неделю не управиться.

– Да, Светка – фонтан, – засмеялась Марина. – Вокруг неё вечно всё бурлит и пенится. Она кого хочешь в свою орбиту втянет. Молодец, что тут скажешь. Я её энергии постоянно завидую.

– Я тоже, – вздохнула Лена. – И настроение у неё всегда хорошее. Счастливое свойство. Знаешь, она меня так поддерживает, что бы со мной ни происходило. Я бы без неё, наверное, пропала.

– На то и друзья, – покачала головой Марина, глубже засовывая руки в карманы. – Уж что-что, а дружить Светка умеет. На неё всегда можно положиться.

Они подошли к издательству и торопливо проскочили внутрь, радуясь, что сейчас можно будет согреться.

– Лена, – остановил её вахтёр, – вас тут вчера спрашивали.

– Кто? – удивилась она.

– Не знаю. Мужчина какой-то.

– Странно, – сказала Лена. – Ничего не передал?

– Ничего, – покачал головой вахтёр. – Сказал, ещё зайдёт.

– Ладно, спасибо.

Лена помахала ему рукой, удивляясь, кто бы это мог быть. Они поднялись по лестнице и зашли в свой кабинет. Ираида Григорьевна ставила чайник.

– А, девочки! Чайку выпьете? Холодина такая, хоть согреемся. Я смотрю, вы тоже замёрзли.

– Да, замёрзли, Ираида Григорьевна. – Лена сложила ладони домиком и, поднеся клицу, подышала в них, чтобы немного согрелся нос.

– Когда же они топить начнут, паразиты? Морозят людей до последнего, всё топливо экономят, а потом, весной, будут шпарить, лимит сжигать, так что дышать станет нечем, – возмутилась Марина.

– Действительно, – поддержала её Лена. – Сейчас все простудятся, а они тут же всё на какую-нибудь мифическую эпидемию свалят. Такой ветер промозглый. В выходные ещё совсем тепло было, а сегодня хоть шубу надевай.

– Я тоже с утра потеплее оделась, – кивнула редакторша и добавила, повернувшись к Лене: – Кстати, вчера молодой человек заходил, вас искал.

– Да кто же это? – удивилась Лена. – Вот и вахтёр сказал то же самое. А он ничего не передал?

– Ничего, – покачала головой Ираида Григорьевна. – Просто поинтересовался, когда вы будете.

– Странно, – пожала плечами Лена. – Ума не приложу, кто это может быть. А как он хоть выглядел?

– Между прочим, довольно импозантно, – улыбнулась редакторша. – Худощавый, лицо интересное, в длинном плаще и шляпе. Этакий денди. Только вот взгляд немного странный, будто застывший. Или, может быть, мне показалось. Я его особенно рассмотреть не успела, просто заглянул, спросил про вас. Я сказала, что вы в отгуле и будете завтра. Он поблагодарил и сразу ушёл.

– Лен, тебе чай наливать? – спросила Марина. – Ужас, какая в комнате холодина. Никак после улицы согреться не могу. Даже пальто снимать неохота. Давайте хоть рефлектор включим. Лен, ты чего застыла-то? Я тебя спрашиваю, чаю будешь?

– Что? Буду… – рассеянно ответила Лена, потом вдруг повернулась и, не сказав ни слова, стремительно вылетела из комнаты.

Женщины удивлённо проводили её глазами.

Добежав до конца коридора, она завернула направо и остановилась у двери с табличкой «корректоры», переведя дух, заглянула в комнату и сразу увидела Светку. Она стояла у окна и старательно поливала стоящую на подоконнике разлапистую королевскую бегонию.

– Ой, привет! – заулыбалась подруга. – Ты чего это с утра пораньше?

– Ты одна? – не обращая внимания на приветствие, – быстро спросила Лена.

– Одна пока, как видишь, – удивилась Светка, но тут, заметив её выражение лица, отставила лейку и шагнула навстречу.

– Что ещё стряслось? Да заходи же, чего ты к двери прилипла?

Лена вошла и молча опустилась на стул, прижимая к груди сумку.

– Свет, он нашёл меня, – сказала она тихо, и из её глаз неожиданно выкатились две слезинки. – Ты представляешь, он и здесь нашёл меня.

– Кто? – перепугалась Светка.

– Да Макс же. – На её лице отразилось такое отчаяние, что у Светки моментально задрожали губы.

– Как? Откуда ты знаешь?

– Вахтёр сказал. И Ираида. Она описала его, это точно он, – обречённо поморщилась Лена. – Понимаешь, он сейчас сюда явится. Она вчера сказала ему, что я в отгуле, а сегодня буду на работе. Что делать? Мне нельзя возвращаться в комнату. Он явится и устроит сцену. Я не знаю, что делать.

– Господи, да что же это за жизнь такая? – Светка, охнув, уселась напротив подруги. – Нет, ну это невозможно! Что ж тебе теперь всю жизнь прятаться?

Лена сидела молча, втянув голову в плечи, и качала носком туфли. Светка с минуту таращилась на неё, потом вскочила со стула.

– Так, хватит посыпать голову пеплом! Надо действовать. Давай-ка чеши домой. Я сама тут разберусь. Скажу, ты срочно уехала к врачу, или ещё что-нибудь придумаю. Хотя к врачу нормально. Не переживай, наплету что-нибудь. Дома он тебя точно не найдёт. Никто не знает, кроме нас с тобой.

– А смысл? – подняла на неё глаза Лена. – Ну а завтра что? Так и буду теперь бегать? Всё равно рано или поздно он настигнет меня здесь.

– Не морочь голову. Завтра суббота. Нам надо выиграть время хотя бы до понедельника. После работы я приду к тебе, и мы что-нибудь придумаем.

– Ничего мы не придумаем, Свет. Это бесполезно. Самой мне не справиться. А если я не буду ходить на работу, меня уволят. Только этого как раз сейчас и не хватает.

– А я говорю, придумаем. И никто тебя не уволит, – упрямо мотнула головой Светка, – если что, возьмёшь больничный. Я к тебе, может быть, ещё в обед подскочу. А сейчас сюда бабы явятся, вообще не поговоришь. Да ещё расспросы начнутся. Один твой видок чего стоит. Так что иди пока домой. Я тебя отмажу как-нибудь. А попозже позвоню. Кстати, о враче. Чувствую, к твоему чудо-доктору обращаться придётся. Тут, мне кажется, по-другому не получится. Пора его подключить к этой истории. Пусть сам со своим дебильным родственничком разбирается.

– Не говори глупостей, – испугалась Лена. – Ему-то какое дело до всего этого? Он вообще с женой помирился, так что сейчас у него другие заботы. Да и кто мне поверит? Я им не дочка и не внучка.

Если бы ты видела, какая у него мама. Никогда не соглашусь перед ней позориться. И он… ты просто не знаешь, какой он хороший. Я не хочу впутывать его в эту историю.

– Да пойми ты, не до мамы сейчас, – возмущённо подпрыгнула Светка, – рано или поздно они так и так всё узнают. Только от него. И в извращённой форме. Лучше уж этот твой «хороший» услышит всю историю от тебя.

– Нет, только не от меня, – тревожно помотала головой Лена. – Пусть говорит что хочет. Не думаю, что им вообще есть до меня дело. У всех свои проблемы. Тем более, ничего плохого он пока не говорит. Жене Влада, например, представил меня своей любимой девушкой. Так что пусть думают что хотят. Сама как-нибудь справлюсь.

– Ладно, езжай домой, – устало махнула рукой Светка. – Как-нибудь обойдёмся без их помощи. Разберёмся. Рано или поздно выход всегда находится. Так что не будем паниковать раньше времени.

«Нет, что бы она ни говорила, – подумала Светка, проводив Лену до дверей, – тут надо что-то предпринимать. И в первую очередь, каким-то образом связаться с этим Коноваловым, чёрт бы его побрал. Только как разыскать его? Где он работает, мы не знаем, а дома его фиг застанешь. Кто его знает, когда он там бывает. Ну ничего, рано или поздно, отыщу его, этого принца, и пусть только попробует отвертеться. Я быстро устрою весёлую жизнь всему этому благородному семейству!»

…Лена вышла из издательства и двинулась по направлению троллейбусной остановки. Слегка выглянуло солнце. Ветер не уменьшился, и было холодно, но всё равно под солнцем, пусть даже холодным и плоским, как луна, улица выглядела немного веселее. А летнее солнце всегда представлялось Лене лохматым и круглым шаром.

«Куда я иду? Зачем? Бегаю, как собачонка за собственным хвостом. А завтра повторится всё то же самое».

Но, тем не менее, она была благодарна Светке, что та настояла, и Лена отправилась домой. За все эти дни она настолько устала, что просто идти по улице, ни о чём не думая и щурясь в лучах осеннего солнца, было приятно, даже несмотря на пронизывающий ветер.

«Я ни о чём не хочу думать», – навязчиво крутилось в голове. Она шла, подняв воротник и засунув руки в карманы куртки, по знакомой дороге, но не думать, конечно же, не получалось.

«А что будет после выходных? В понедельник-то мне в любом случае надо на работу. Так недолго и на улице оказаться. Я опять веду страусиную политику вместо того, чтобы смотреть в глаза реальности и принимать взвешенные решения. А какое решение я могу принять? Этот человек неуязвим, потому что пока не делает ничего противозаконного. Он просто изводит меня и получает от этого удовольствие. А это законом не карается. Даже если он явится ко мне на работу, в этом не будет никакого криминала. Он опозорит меня или, уж не знаю, что придумает, потому что на пакости он неистощим и никогда не повторяется, фантазии у него хватает. Хоть ты на рельсы ложись».

Лена шла, не оглядываясь и не смотря по сторонам. Поэтому не заметила, что от самого издательства за ней следует человек в тёмной куртке. Низко надвинув на лоб капюшон, он шёл на приличном расстоянии, не отставая и не нагоняя её.

* * *

В пятницу утром Коновалов освободился где-то в половине десятого и, быстро собравшись, уехал из клиники. Ехал и думал о Лене, голова была полна тревожных мыслей, он чувствовал, что происходит что-то странное, какие-то неподконтрольные ему события, в которых он до сих пор не мог разобраться, и ругал себя за бездействие. Вместе с тем он не был до конца уверен, что должен вмешиваться, боясь показаться навязчивым со своей неуместной заботой и желанием совать нос в чужие дела.

«Может, она вовсе и не нуждается в моём участии, ведь уехала, даже не попрощавшись. Теперь она устраивает свою жизнь, а я лезу куда не следует, и со своим визитом неизбежно покажусь идиотом. Чего я ждал раньше, если эта женщина так занимала меня? Я должен был действовать, а не изображать из себя Санта Клауса с кудрявой бородой».

Припарковавшись напротив издательства и перейдя улицу, он решительно толкнул тяжёлую дверь. В холле за стеклянной перегородкой сидел пожилой вахтёр и читал газету.

– Простите, – начал Коновалов, – мне нужно найти одного человека. У вас работает Рассказова Елена Олеговна, насколько мне известно, в зарубежной редакции…

– Знаю, – прервал вахтёр. – А вам назначено?

– Нет, – мотнул головой Коновалов. – Мне просто надо её увидеть. По личному вопросу, – прибавил он для верности.

– Её сегодня не будет, – сообщил вахтёр, взглянув на него не слишком приветливо. – С утра пришла, но потом почти сразу уехала. Сказала, сегодня уже не вернётся. Так что, если срочно, звоните на мобильный.

Признаваться, что номер телефона ему неизвестен, Коновалову почему-то ужасно не хотелось, поэтому, поблагодарив вахтёра, вышел на улицу.

Снова усевшись в машину, он закурил, но уезжать не спешил, а просто сидел, обхватив руками руль и, машинально разглядывая пешеходов, думал о своём.

«Если я сегодня не найду её, завтра день опять пройдёт напрасно, неизвестно, когда освобожусь, к тому же завтра суббота, на работе её не будет, так что я снова не поговорю с ней. Старик вряд ли знает её телефон, да и в любом случае не даст постороннему человеку. Надо что-то предпринять, а не сидеть без толку, раз уж приехал. Возможно, удастся как-нибудь разузнать о ней».

Заперев машину, Коновалов вернулся к дверям издательства. Снова оказавшись в холле, он совсем уже было направился к стеклянной конторке, как у книжного киоска заметил светловолосую девушку, показавшуюся ему знакомой, и тут же вспомнил, что именно её видел с Леной на улице, когда подъехал к издательству во вторник после свидания с женой и разговора с Максом. Не медля ни секунды, он направился к ней и легонько тронул за локоть.

– Простите, пожалуйста… мог бы я поговорить с вами?

Она обернулась, и он тут же увидел, как расширились её глаза, будто перед ней стоял двуглавый дракон. Она отпрянула, продолжая пялиться на него не то с удивлением, не то со страхом. Слегка растерявшись и не зная, как расценивать такую реакцию, Коновалов тоже сделал шаг назад, прикидывая, как начать разговор.

– Простите, если напугал, – выговорил он, не придумав ничего оригинальнее. – Я хотел бы спросить вас кое о чём, если согласитесь уделить мне пару минут.

Девушка продолжала смотреть на него, как на привидение.

– Вы?.. – выдохнула она наконец.

Коновалов удивился ещё больше. Похоже, эта незнакомая молодая женщина за что-то явно сердится. И сердится так, будто хорошо знает его.

– Что вы имеете в виду? – обескураженно спросил он. – Разве мы знакомы?

– Пойдёмте, – махнула она рукой и вдруг, ухватив его под локоть, решительно потащила на улицу. – Где мы можем поговорить? – спросила она, тревожно озираясь по сторонам.

– Ну, например, в машине, – ответил поражённый Коновалов. – А что, собственно, происходит? Вы меня точно ни с кем не путаете?

– И ночью разбуди, не спутаю. – Колючий взгляд голубых глаз буравил его насквозь, а пухлые губы нервно вздрагивали. – Где ваша машина?

– Да вот, на той стороне, – с каждой секундой он недоумевал всё больше, не понимая, чем мог вызвать такую реакцию у совершенно незнакомого человека.

Ни слова не говоря, девушка снова схватила его за руку и потащила через улицу. Коновалов даже при своём росте еле поспевал за ней. Он едва успел кликнуть пультом, как она юркнула в салон и, откинувшись на спинку, потребовала:

– Дайте сигарету. Мои в сумке остались.

Не переставая удивляться, Коновалов протянул пачку, и она вытянула из неё сигарету. Он дал ей огня и закурил сам, не сводя глаз с круглого испуганного личика, обрамлённого светлыми кудряшками.

– Слава богу, – сказала она наконец. – Честно говоря, я не знала, где вас искать-то.

– Меня? – окончательно растерялся Коновалов. – А вы вообще уверены, что…

– Уверена, – тут же перебила его девушка. – Вы – Коновалов. Её ищете?

– Я пришёл, чтобы увидеться с Леной.

– Вот я и говорю, – сердито кивнула девушка.

– Давайте знакомиться. Я – Света, её подруга. Самая лучшая, между прочим.

Она сказала это таким тоном, словно он был в чём-то виноват и не желает признавать этого.

– Очень приятно. Владимир. А что случилось? Что-то с Леной?

– Имейте в виду, – тут же насупилась Светка, – ближе меня у неё никого нет, ну если не считать маму, разумеется. Но мама сейчас не очень в теме, так что остаюсь только я. И, уж будьте уверены, я не дам её в обиду. И что бы вы там себе ни думали, я избавлю её от этого урода, уж простите, конечно, если что не так сказала. Мне, знаете ли, выражения выбирать сейчас некогда, потому что к ней ехать надо.

– Да что, в конце концов, происходит? – не выдержал Коновалов. – Вы вообще про кого говорите? Можете не нападать на меня, а объяснить толком?

Она возмущённо отмахнулась.

– Я имею в виду вашего родственничка, ясно вам? И чтобы он вам ни плёл, у меня-то ближе Ленки никого, и я знаю, какая она порядочная и вообще святая душа. Так что, если я собственноручно проломлю ему башку, не обессудьте! Но издеваться над ней не позволю!

– Кто над ней издевается? – ошеломлённо выдохнул Коновалов.

– Кто же, если не братец ваш, или кем он там вам приходится? – снова набросилась она. – Полжизни терзал, потом было сгинул, а теперь опять начинается? Я давно хотела с вами поговорить, да она всё протестовала, видите ли, у вас своих забот полон рот. Жена, любовь-морковь и всё такое прочее. А её кто тогда защитит? В конце концов, это в вашем доме она с ним опять встретилась, вот и будьте добры её от этого избавить!

Коновалов решил, что у него определённо едет крыша.

– У кого любовь, у меня? И что значит «издевается»? – выдавил он потрясённо.

Светка стряхнула пепел дрожащей от возмущения рукой и посмотрела на него исподлобья.

– Вы думаете, я ничего не понимаю? Думаете, как подобрали на дороге, так можно и обратно вышвырнуть, как щенка бездомного? Она, дурочка, слишком идеализирует вас. Тоже мне, прекрасный принц! Я, конечно, понимаю, она вам никто, и незачем беспокоиться, но я-то её вам и вашим родственникам в обиду не дам! Это мы с мужем увезли её из вашей квартиры в понедельник вечером, подальше от вашего братца и вашей, уж простите, жёнушки, которая сначала насмехалась над ней, а потом указала на дверь открытым текстом. Сказала, чтоб к её возвращению и духу Ленкиного в доме не было.

– Насмехалась? Указала на дверь? – Коновалов уронил сигарету на резиновый коврик и, чертыхнувшись, полез за ней. – Анна выгнала Лену из моей квартиры, а я ничего не знаю об этом? Почему она не дождалась меня, не рассказала обо всём? Неужели я так низко пал в её глазах, что не заслужил даже этого? – добавил он с болью в голосе.

– Не рассказала… – пробормотала она. – А вы спрашивали? У вас свои дела. А убежала, потому что боялась, разве непонятно?

– Кого боялась??

– Да братца вашего, кого же еще! Она еле сбежала от его преследований, а теперь… – в глазах у Светки неожиданно блеснули слёзы, – теперь он снова нашёл её. А мы так радовались, что удрали от него, и ему неизвестны ни место её работы, ни место жительства. Просто не знаю, как он сумел узнать, где она работает.

Коновалов почувствовал, что ему становится невыносимо жарко, и резко потянул вниз молнию куртки.

– Это я сказал ему… – тихо произнёс он после паузы.

Светка шмыгнула носом и в изумлении уставилась на него.

– Не может быть… господи, зачем? Да что же вы за человек? Ну зачем вы сделали это? Как ей теперь быть? Ладно, завтра суббота, но в понедельник-то в любом случае на работу надо, не век же прятаться? А он теперь не отстанет. Вы просто не знаете этого гада! То есть тьфу, как же не знаете? Очень даже прекрасно знаете! Просто вы не захотели принимать это в расчёт, верно? Кто она вам!

– Господи… да откуда же я знал? – Коновалов провёл внезапно вспотевшей ладонью по горячему лбу. – Да я, собственно, до сих пор так ничего и не знаю. Что вообще происходит? Объясните же мне всё спокойно, – взмолился он наконец с таким несчастным видом, что даже Светку проняло. – Что у них за отношения? Он же сказал мне, что… они любят друг друга.

– Любят? – снова взъерепенилась Светка, со злостью ткнув окурок в переполненную пепельницу. – Ну если это называется «любят», то я тогда не знаю! Да он преследует её всю жизнь, измывается самым настоящим образом, она боится его панически, у неё стресс, вы это понимаете? А вы вообще хоть догадываетесь, что представляет собой этот ваш родственничек? Он же монстр! Психически больной человек, маньяк, которого надо сажать в психушку! А лучше в тюрьму строго режима, – добавила со злостью.

– О господи… – только и смог вымолвить Коновалов, отказываясь верить в услышанное. Он знал Макса давно, задолго до того, как его мать стала женой Льва Арбенина, старого друга отца, знал и не любил его, однако, и представить себе не мог, насколько всё серьёзно. И теперь был просто в бешенстве от того, что позволил глупой детской ревности настолько ослепить свой мозг, что не дал себе труда задуматься о безопасности этой девочки.

– Я действительно идиот, – произнёс он после паузы. – Но откуда же я знал? Дело в том, что мы с ним очень редко видимся, так что можно считать, мне о нём мало что известно. Да и не родственник он нам вовсе, – с досадой махнул он рукой, – так, отпрыск покойного друга моего отчима, над которым он шефствовал в силу необходимости. Мама начала подозревать что-то, даже приехала ко мне вчера перед дежурством, и мы решили, что надо разобраться во всей этой истории. Я очень беспокоюсь за Лену. Вот приехал к ней на работу, а тут вы…

Он вытянул из пачки сигарету, и, сунув её в рот другой стороной, не глядя, поднёс к ней зажигалку. Салон моментально наполнился запахом горящего фильтра. Выругавшись, он опустил стекло, выкинул в окно сигарету, достал новую, прикурил и жадно затянулся.

– Не удивлюсь, если он каким-нибудь образом уже выследил её, – продолжила Светка, словно не слушая его. – Я отослала её утром домой, потому что вчера он приходил сюда, и она испугалась, что сегодня он явится снова. Хотела съездить к ней в обед, да тут, как назло, работы навалили, просто не знаю, что и делать. Я ей набираю, – добавила она с беспокойством, – а у неё телефон почему-то не отвечает. Не отключен, но она не подходит. Я уже начала нервничать.

– Где она? – спросил Коновалов. Получилось очень хрипло, он откашлялся и теперь напряжённо глядел на Светку. – Я немедленно поеду туда и решу все проблемы. Можете быть абсолютно спокойны, я не дам её в обиду. Если бы я только мог подозревать… Одного не понимаю, – добавил он, глядя на Светку абсолютно несчастными глазами, – ну почему она не обратилась ко мне?

Ей даже стало его жалко, и одновременно немного отлегло от сердца. Коновалов неожиданно начал вызывать у неё симпатию.

«Кажется, он действительно не такой плохой. Пожалуй, это выход. Надеюсь, ему можно доверять, и он защитит её, если понадобится. Другого варианта на сегодня всё равно нет, так что пусть едет».

– Я могу быть уверена, что вы, если что, сохраните в тайне её адрес и не выдадите этому… как бы получше выразиться? – Светка с ненавистью поджала губы и наморщила лоб.

– Да вы что, смеётесь надо мной, в конце концов? – Коновалов возмущённо выщелкнул в окно окурок. – По-вашему, я негодяй? Да я для этой женщины готов… а, ладно!.. – махнул он рукой, – говорите адрес, я немедленно еду туда. Куда вы её вообще поселили?

– Мы ей комнату сняли, – тихо сказала Светка, вдруг почему-то почувствовав себя виноватой. – В коммуналке. Вчера там уборку делали. Это здесь недалеко. Я уж теперь и сама жалею, пусть бы лучше дома у нас жила, а то прямо покоя нет. Вот что там у неё сейчас происходит?..

Круглые щёки девушки побелели, чувствовалось, что она действительно нервничает. Коновалову передалась её тревога, он не знал, куда девать руки, и снова схватился за сигарету. От табака его уже тошнило.

Света смотрела на него совершенно расстроенно и ёжилась от холода. Печку они в машине так и не включили, а она была без куртки. Коновалов запустил двигатель, нажал на кнопку, и подуло теплом. Девушка вздрогнула и подставила руки под тёплую струю воздуха. Она выглядела ужасно уставшей, и под глазами залегли тени.

– Уж извините меня за излишнюю резкость, может, вы ни в чём и не виноваты, а я так на вас напустилась, но поймите, я действительно очень беспокоюсь за Ленку. Уж слишком много всего за последнее время на неё навалилось. Тут любой свалится от такого разнообразия жизни, а она такая… не очень приспособленная. Ладно, пишите адрес.

– Говорите, я запомню, – хмуро сказал Коновалов. – Только я так и не могу понять, что за отношения у неё с Максом? Как он вообще возник в её жизни?

– Это уж пусть она вам сама расскажет, если захочет… – устало махнула рукой Светка и объяснила совершенно обалдевшему от всего услышанного Коновалову, как найти Лену. – И ещё, давайте обменяемся телефонами, чтобы держать друг друга в курсе дела. Отзвоните мне, пожалуйста, как там дела, и я позвоню, если что узнаю. Вдруг он опять здесь объявится.

Коновалов кивнул и, пошарив в бардачке, нацарапал на листочке свой номер, потом записал её.

* * *

Отпирая замок, Лена услышала, как хлопнула внизу дверь подъезда. Вова моментально заскулил и завозился под дверью комнаты, учуяв её шаги в коридоре. Она подошла и выпустила его. Пёс с восторгом запрыгал вокруг хозяйки, радуясь её нежданному возвращению.

– Что это у нас там такое? – раздался голос из кухни, и Егор Кузьмич показался в проёме, с удивлением уставившись на Лену. – Никак забыла что-нибудь, сестрица Алёнушка? Барышни-то, они рассеянные, и память у нас девичья, верно я говорю? – спросил он, с улыбкой.

– Верно, – машинально кивнула Лена, особенно не вслушиваясь в слова старика. – Ой, то есть, нет, – спохватилась она, – я ничего не забыла.

– А я тут стряпать надумал, – похвастался Егор Кузьмич. – Вот икорку баклажанную затеял, заморскую. Старуха-то моя по ней знатная мастерица была, так я, бывало, подглядывал, как она управляется, вот и решил попробовать. Самому-то какой интерес? А теперь, когда у меня красавица объявилась, дай, думаю, побалую. Вдвоём-то вечерять веселее. Ты икорку любишь?

– Люблю, – сказала Лена, и на сердце у неё потеплело, несмотря на мрачные мысли, не отпускающие до самого дома.

– Вот и славно. – Он прислонился к стене, потирая левой рукой больное плечо. – А ты чего вернул ась-то?

– Да так. – Лена сделала неопределённый жест, не зная, что придумать. – У нас сегодня в кабинете уборка, так что… я дома поработаю.

– А, ну тогда ладненько, – закивал старичок. – Я уж, думаю, скоро управлюсь, тогда постучу. Как раз перекусим.

– Спасибо вам большое, Егор Кузьмич. У меня ещё колбаса есть, докторская. И сыр. Только вот хлеба купить забыла.

– Колбаска – это хорошо, – вздохнул сосед, – я колбаски любитель. Только теперь вот нечасто её покупаю, уж больно кусается. Всю жизнь отработал, так мы со старухой моей ни в чём особо себе не отказывали, в старые-то времена проблемы не было. Мы обычно «отдельную» брали. Что она там стоила – два двадцать за кило. Возьмёшь двести грамм, всего-то сорок четыре копейки. Нам-то вдвоём много ли надо? А теперь вот не разгуляешься.

Старик горестно покачал головой и, повернувшись, поплёлся было в кухню, но тут же вернулся.

– А за хлебушком я схожу, я про него и сам забыл, голова садовая.

– Так может, я сбегаю? – предложила Лена.

– Нет-нет, – замотал головой сосед. – Мне всё равно ещё сахарку надо. И в сберкассу загляну на минутку, квитки вон пришли. А ты пока работай. Я сейчас икорку выключу, она уже почти сготовилась, и схожу. Я её крышкой накрою, пускай ещё чуток потомится.

– Ладно, – кивнула Лена, – спасибо.

Она прошла в комнату, побродила немного, рассеянно натыкаясь на мебель, постояла у окна, потом залезла с ногами на диван и задумалась.

«Сегодня могу расслабиться и ничего не бояться. Но это только маленькая передышка. А вот в понедельник… не знаю, что мне делать. Не могу же я опять не пойти на работу. Всё равно надо что-то решать, потому что это будет тянуться изо дня в день до бесконечности. Всё это я уже проходила. С его упорством и неутомимостью надеяться на избавление глупо, так что уж лучше настраиваться на худшее, как ни глупо это звучит».

Лена услышала, как хлопнула входная дверь.

«Значит, Егор Кузьмич уже отправился за хлебом. Он такой чудесный. Как будто сто лет его знала. И на душе спокойней, когда он рядом. В отдельной квартире было бы намного тоскливей, я не привыкла одна и наверняка грустила бы вечерами. Да и засыпать одной как-то страшно».

Заняться ей было нечем, разве что почитать книгу, которую она никак не могла закончить вот уже две недели, потому что голова была бесконечно занята мыслями, совершенно не располагающими к философскому чтению. Вот и сейчас она была абсолютно не готова погрузиться в древнее японское учение. Книгу Лена взяла у мамы и очень хотела прочесть, да вот всё никак не получалось.

Сейчас она очень пожалела, что не захватила рукопись, надо было скинуть её на флешку, но она даже не зашла в комнату, и теперь время пропадёт впустую. Она и так вчера не работала, а теперь и сегодняшний день пропадёт даром, зато потом придётся торопиться, чтобы наверстать упущенное. Можно было бы попросить Марину перебросить по интернету, но она им пока не обзавелась.

«Надо будет, кстати, завтра купить мобильный модем, – подумала она, – пока деньги не кончились, потому что мне это сейчас очень нужно. Вот был бы модем, не потратила бы весь день зря. Ну ладно, не буду морочить себе голову, зато есть возможность просто отдохнуть и ничего не делать. Надо сказать, об этом я мечтаю с позапрошлой субботы. С того самого дня, когда всё это случилось. Какое было число? Двадцать второе, кажется? Да, точно, потому что в понедельник была зарплата. Две двойки. Число перемен. Число отсчёта моей новой жизни. Потому что, – вздохнула она про себя, – это день, когда я встретила его. Значит, это мой самый главный день».

Сидеть на диване было скучно, Лена поднялась и снова подошла к окну. Оно находилось как раз над подъездом, так что был виден газон и проход между двумя лавочками. Лена подошла поближе и глянула вниз. В эту самую секунду ей показалось, что в голову ударила молния, а на лбу моментально выступил холодный пот.

«Ты выйдешь за меня замуж!!!» – было написано граффити на асфальте.

Сердце рванулось так, что она перестала дышать. А в следующую секунду задышала, словно пробежала пять километров без остановки.

«Нет! Этого просто не может быть!!! Не может быть, потому что не может быть никогда! Никто же не знал, кроме Светки!!! Ни одна душа! Наверное, это просто совпадение и относится вовсе не ко мне…»

Лена выскочила в коридор и неизвестно зачем бросилась к двери. Однако тут же осознала, что здесь ей делать нечего, и повернулась, чтобы уйти, как в этот самый момент раздался длинный звонок. Сердце снова ухнуло куда-то вниз, и ноги совершенно перестали слушаться, она схватилась за стену, чтобы не упасть, и тут звонок раздался снова.

Лена стояла у двери, не дыша, боясь пошевелиться. Она даже не могла заглянуть в глазок, потому что его, к сожалению, не было. Вова лаял в комнате.

«Тапочки у меня мягкие, слышно не будет», – подумала она, собираясь потихоньку отойти от двери, но тут услышала стук, а затем женский голос мягко произнёс:

– Откройте, телеграмма!

«Наверное, Егору Кузьмичу, – с облегчением вздохнула Лена. – Написать, может, и написал, но в квартиру, скорее всего, не полезет. Он трус и при людях соваться не будет. Коммуналка же всё-таки».

С этими мыслями она широко распахнула дверь и, не будучи подготовлена, издала вопль, а стоящий на пороге Макс Арбенин рассмеялся и, втолкнув её в квартиру, захлопнул за собой дверь. Лена тут же споткнулась, зацепившись тапком за щербатую половицу, и он схватил её за руку.

– О, да я смотрю, ты просто таешь от радости, солнце моё! – проговорил Макс совсем не смеющимся голосом, цепко удерживая её руку. – И у тебя сегодня совершенно точно будет повод для радости, уж это я тебе обещаю.

Лене стало очень страшно, потому что взгляд у Макса был абсолютно сумасшедший, и глаза блуждали по Лениному лицу, словно не видя его. Вова продолжал лаять за дверью комнаты, и Макс усмехнулся.

– Охрана нейтрализована, – процедил он злобно. – Твой дружок не окажет тебе помощи, и мы с тобой одни. Уверен, ты в восторге. Как давно я ждал этого дня, – добавил он почти шёпотом и больно сжал её запястье.