Текст книги "Пандемия любви"

Нацепив в спальне свой любимый белый комбинезончик, я спустилась вниз, собираясь отправиться к машине. Время перевалило за полдень, и на улице было довольно жарко. Заперев дверь, я сбежала с крыльца.

Андрей стоял на своём участке, наматывая на катушку резиновый шланг. Синий джипик красовался поодаль, сверкая намытыми боками. Увидев меня, он приветственно помахал рукой, а я почувствовала, как стремительно бухнуло сердце. Неужели он мне всё-таки нравится? Ерунда какая-то…

– Добрый день, – улыбнулась я, с трудом отводя от него глаза.

– Что-то вы сегодня совсем поздно, – сказал он, отряхивая со штанов налипшие травинки.

– Да, – кивнула я, подходя к забору, – попался противный кусок. Совершенно замучилась.

Он бросил шланг и тоже приблизился к ограде.

– Замучились выписывать в столбик?

Я засмеялась.

– Да, столбик получался слишком длинный.

– Вы работаете в издательстве? – спросил он совершенно серьёзно.

Я кивнула, не видя смысла дальше ломать комедию.

– Переводите книги?

Я снова кивнула и улыбнулась так, словно это признание требовало извинений.

– Вы как будто извиняетесь, – тут же отреагировал он, и я снова почувствовала неловкость. Он слишком легко разгадывал мои мысли.

– Простите, что болтала всякую ерунду. Я вовсе не намеревалась вас мистифицировать. Просто не очень люблю об этом распространяться с… – Я сделала паузу.

– …с незнакомыми людьми, – докончил он мою мысль.

– Ну да… – несколько смутилась я. – Обычно это вызывает много…

– … ненужных вопросов, – снова договорил он.

Я вздохнула.

– Спасибо за то, что всё понимаете без слов. Это ценное качество.

– Вероятно, прозорливость – отличительная черта автослесарей, – невозмутимо ответил он, подходя ещё ближе к заборчику. Теперь мы стояли почти совсем рядом, и до меня долетел лёгкий шлейф его туалетной воды.

«Givenchy», – машинально отметила про себя я, – «ApntlpmAn Onlv»

– Скорее всего, – с улыбкой согласилась я, – и аромат «Живанши» этому особенно способствует. – Но тут же спохватилась: – Извините, кажется, это чересчур интимно. Я сегодня определённо болтаю лишнее…

– В таком случае должен заметить, что вы совершенно прелестны, – легко отозвался он, проведя рукой по гладко выбритой щеке, – раз уж мы оба сегодня так откровенны.

– Ну что ж, – развела я руками, – не имею права даже сердиться на вас, получила, что заслужила.

Он беззвучно рассмеялся, слегка откинув назад голову.

– Куда вы собрались?

– В магазин. Продукты совсем кончились. Вам что-нибудь надо?

– Не знаю, – пожал он плечами. – Вероятно. Например, сливки. Раз уж нас угостили малиной. Со сливками она гораздо вкуснее.

– Ладно, – кивнула я, – куплю вам сливки. Я и сама так люблю, хорошо, что напомнили.

– Могу составить вам компанию, – подумав, сказал он. – Если вы, конечно, не возражаете.

– Да нет, – сказала я, вдруг ощутив нечто похожее на волнение, – раз вам хочется, почему я должна возражать? Может быть, что-то ещё себе купите.

Он посмотрел на меня так, словно хотел разгадать, что я думаю в действительности.

– Тогда подождите минуту, я переоденусь.

Вышел он действительно через минуту, в узких чёрных джинсах и белой футболке, красиво обтягивающей его скульптурные плечи. Я вынула из сумочки ключи от машины.

– Может, лучше на моей? – спросил он.

– Как хотите, – не стала я спорить, кладя ключи обратно. Очевидно, мужчины увереннее себя чувствуют, когда сами за рулём. Пускай поступает как считает нужным.

Он распахнул передо мной дверцу, и я уселась на переднее сиденье. Мы выехали из ворот и двинулись в сторону магазина, но метров через сто увидели на дороге Егорыча, и Андрей притормозил поприветствовать его.

– О! – возрадовался тот, завидев наши улыбающиеся физиономии. – Это куда ж ты от нас такую красавицу увозишь, а, Ильич? Прямо даже завитки берут!

– Некрасиво завидовать успехам друзей, Егорыч, – слегка дрогнув губами, отозвался Андрей.

– Вот будь я помоложе, ей-богу отбил бы, – хохотнул сосед, с удовольствием разглядывая меня.

– Не сомневаюсь, Егорыч, – расплылся Андрей, – при таком раскладе я даже не стал бы и пробовать.

Мужчины засмеялись, обменявшись понимающими взглядами.

Тут послышался хруст гравия, после чего, словно по волшебству, из-за угла вырулила Люся, всё в том же красном платье с огромным вырезом, и, увидев нас в машине, округлила глаза.

– Ну ни фига себе! – заорала она на всю улицу.

– Ишь как славненько под бочок приладилась! Решилась-таки испробовать!

– Охолони, шалава, – поморщился Егорыч. – Иди себе куда шла.

– А ты мне рот не затыкай, – подбоченилась Люся, – можно подумать, у людей глаз нет! Всякому ясно, куда она с ним намостырилась!

– Что языком метёшь, дура? Со своими хахалями лучше разбирайся, а тут тебе хрен обломится, – с досадой крякнул Егорыч.

– Больно надо! – гаркнула Люся, наступая на Егорыча обширным бюстом.

Я откинулась на спинку и со вздохом прикрыла глаза. Егорыч разинул было рот ответить, но Андрей, глянув на меня, махнул ему рукой и нажал на газ. За спиной слышалась удаляющаяся ругань. Я покачала головой. Андрей засмеялся.

– Видимо, вы серьёзно ей насолили, – вздохнула я, ощущая себя героиней ярмарочного водевиля.

– Поверьте, я был очень корректен, – невозмутимо отозвался он.

– Могу себе представить, – хмыкнула я, слегка покосившись в его сторону. – Впрочем, вас трудно осуждать. Своеобразие этой леди очевидно.

Он снова засмеялся, видимо, с удовольствием вспоминая только что увиденную сцену.

– Не обращайте внимания, – сказал Андрей, всё ещё улыбаясь. – Кстати, мы уже почти приехали.

Зарулив на пустырь, он остановил машину у стеклянного павильончика с приветливой зелёной вывеской «Минимаркет». Тут из дверей боком выкатились двое мужчин, явно сильно нетрезвые и в промасленных брезентовых куртках. В каждой руке они держали по две бутылки водки. Вслед за ними тут же выскочила толстая продавщица в грязном белом переднике и крикнула им вдогонку:

– Ещё раз в долг попросишь, башку откручу, урод!

Сердито полыхнув глазами, она с размаху швырнула им вслед надкушенное с нескольких сторон яблоко, угодив одному прямо в голову, и тот, витиевато ругнувшись, кинулся прочь, другой, поскользнулся на влажной траве, едва не выронив бутылки, но тут же приосанился и, зыркнув в нашу сторону, торопливо заковылял следом.

– Козлы! – возвестила продавщица на весь околоток и исчезла в дверях магазина, громко хлопнув дверью.

Я тяжело вздохнула, и Андрей, пряча улыбку, повернулся ко мне.

– Через несколько километров есть нормальный супермаркет. Как вы на это смотрите?

Я молча кивнула, подумав, что с посещением этого магазинчика лучше, наверное, пока не рисковать, неизвестно ещё, чем они там торгуют.

Мы снова выехали на трассу.

– Хорошо, что одна не поехала, – грустно сказала я, – мой брат явно недооценил местный колорит.

– Как он вообще отпустил вас сюда? – поинтересовался Андрей, придерживая левой рукой руль.

Я пожала плечами, не став объяснять, что брат настолько привык потворствовать моим фокусам, что и на этот раз не счёл возможным прибегнуть к запретам.

– Меня трудно было остановить, хоть он и пытался, но я упиралась чересчур активно. Однако, если честно, мне здесь нравится, – добавила я. – И люди очень хорошие, добрые и открытые. А остальное в общем-то мелочи. Считаю, что в целом это весьма полезный опыт.

– Думаете? – с любопытством спросил он.

– Уверена, – кивнула я. – По крайней мере, это хорошо прочистило мне мозги. Многое показалось несущественным.

Он промычал что-то неразборчивое, снова сосредоточившись на дороге. Мимо нас пролетали столбы и дорожные указатели, в глубине виднелись дачные домики, строительные площадки и купы деревьев.

Тем временем я заметила, что мы вырулили на Рублёвку, и Андрей, проехав немного, остановил машину у большого торгового комплекса, состоящего из магазинов и нескольких ресторанов.

– Это вас устроит? – спросил он.

– Да, – ответила я. – Мне в общем-то всё равно, я много покупать не собираюсь.

Мы припарковались на стоянке.

– Послушайте, – сказал вдруг Андрей, – а вы не будете против, если мы зайдём куда-нибудь пообедать? Честно говоря, очень хочется есть.

– Боюсь, что это не слишком хорошая идея, – усомнилась я. – Здесь очень дорогие рестораны. Это ведь Рублёвка.

– Не думаете же вы, что я позволю вам платить за это? – повернулся ко мне он.

– Тем более, – нахмурилась я. – За один такой обед вы можете купить продуктов на неделю. По-моему, это будет гораздо разумнее.

«Не хватало ещё раскручивать его на здешние рестораны, – подумала я. – Не слишком-то красиво я буду при этом выглядеть».

– Любопытно, – протянул он, глянув на меня с удивлением. – Вы, оказывается, очень практичная женщина.

«Ладно, пусть думает, что я практичная. Это всяко лучше, чем выкидывать его деньги на дорогостоящие угощения для тех, кому нет нужды заглядывать в правый столбик меню», – подумала я.

– Говорю же, пребывание здесь явно пошло мне на пользу. Понимаю, что, находясь тут в одиночестве, вы изрядно проголодались. Наверняка ничего себе не готовите. Если хотите, я приготовлю вам какую-нибудь еду, тогда не придётся тратить деньги на эти дорогие заведения. И вообще, давайте сначала сходим в магазин и купим продукты.

Он удивлённо поднял брови, потом, немного подумав, сказал:

– Ну хорошо, идёмте.

Мы вышли из машины и направились к магазину. Народу было немного. Из просторного зала доносились вкусные запахи гастрономии, солений и свежей выпечки. Сидящие за колоннами кассирши явно скучали, охранники в чёрных формах, изредка что-то бубня себе под нос, лениво поглядывали на посетителей.

Я пробежалась по залу. Он шёл следом, время от времени опуская что-то в свою тележку. Через некоторое время на ней выросла маленькая кучка.

Привычно покидав в прихваченную у входа корзинку нужные мне товары, я наконец обернулась к нему.

– Помочь вам выбрать продукты?

– Нет, благодарю, я вполне справлюсь. А как вы смотрите на то, чтобы купить к ужину немного вина? – спросил он, беря в руки узкую коробку с золотой этикеткой.

– По крайней мере, не с этой полки, – осторожно заметила я. – Взгляните на цены. Здесь стоят коллекционные марочные вина.

– Вы разбираетесь в хороших винах? – спросил он.

Я предпочла не отвечать. Он с явным сожалением поставил коробку на место.

– А что вы любите? – поинтересовался он, глубоко вздохнув.

– Кампари, – ответила я, и он немедленно положил его в тележку. Я добавила к своим покупкам апельсиновый сок.

– Вы взяли что-нибудь, из чего можно приготовить еду? – задала я вопрос, с сомнением поглядывая на лежащие в его тележке продукты.

– Да, – кивнул он, – дома посмотрите.

Мы отправились к кассе. Он потянулся к моей корзинке.

– Свои покупки я оплачу сама, Андрей, – твёрдо сказала я, отодвигая его руку.

Он посмотрел на меня долгим взглядом, явно намереваясь возразить, но потом всё-таки промолчал, пропуская вперёд к кассе.

Расплатившись, мы вышли на автомобильную стоянку. Он сунул пакеты в багажник и, усадив меня на переднее сиденье, устроился за рулём.

– Я купила коробку конфет для Валентины Васильевны, – сообщила я. – Думаю, ей будет приятно.

– Почему вы не подсказали эту идею мне? – укоризненно поморщился он. – Я бы сам купил конфеты.

– Какая разница, кто их купит? – пожала я плечами. – Мы подарим их от нас обоих.

– Вы довольно редкая женщина, – качнул он головой. – Мне ещё не приходилось сталкиваться с подобным.

– Вам не следовало отказывать Люсе, – засмеялась я. – Она бы оценила ваши порывы по достоинству.

Он коротко хохотнул и прибавил скорость.

– А вы, значит, привыкли всегда и везде расплачиваться сама? – спросил он, помолчав.

– Совершенно неважно, к чему я привыкла, Андрей, – возразила я, защёлкивая стоящую на коленях сумочку, – во всяком случае, точно не к тому, чтобы вести себя неподобающим образом по отношению к малознакомым людям.

– А меня вы именно таковым и считаете, верно?

– задал он вопрос без всякого выражения.

Я пожала плечами, но при этих словах сердце ненадолго замерло.

– Не вижу здесь повода для обиды, – не очень уверенно сказала я, вдруг поняв, что чувствую по отношению к нему совсем другое. – Мы ведь действительно знакомы всего несколько дней, поэтому я не считаю приличным позволять вам расплачиваться за собственные покупки. По-моему, это очевидно.

– Да, конечно, – подумав, согласился он, – вероятно, вы совершенно правы.

Дорога назад мне почему-то показалась дольше. Он молча сидел рядом, не затеваясь с разговорами, а мои мысли крутились в основном вокруг того, что его присутствие рядом меня, как ни странно, волнует, и ничего не значащая поездка за продуктами вдруг представляется романтическим приключением, чем-то запретным и недолговечным, как букет цветов, подаренный случайным попутчиком.

Тем временем мы снова вырулили на нашу трассу и вскоре въехали в посёлок, затем, слегка похрустев шинами по гравию кривой улочки, затормозили у знакомых ворот. Размышляя о том, правильно ли веду себя с ним, я задумчиво вылезла из машины.

– Я помогу вам донести пакеты до кухни, – сказал он, открывая багажник.

– Подождите, Андрей, – сказала я, – разобрать продукты можно прямо здесь. Сейчас выну необходимое для ужина и переложу в свой пакет. Остальное отнесёте к себе.

Он вздохнул.

– Хорошо, поступайте, как считаете правильным.

…Надо сказать, он сделал довольно толковые покупки. Для мужчины вполне грамотно. Я даже ухитрилась сварганить из этого несколько блюд и быстренько накрыла стол, присовокупив кое-что из собственных запасов. Получилось красиво.

Остальное я разложила по контейнерам, оставшимся от Тамариных изысков, и аккуратно поставила в пакет.

Теперь следует переодеться. Я остановила свой выбор на хорошеньком обтягивающем платьице из шелковистой зелёной вискозы, которая очень гармонировала с моей яркой золотистой стрижкой. В общем, покрутившись перед зеркалом, своим видом осталась довольна. Выглядело весьма соблазнительно.

«Веду себя какдурочка, – подумала я, – взрослая женщина, а мыслями не сильно отличаюсь от местных красоток. Ведь мне же приятно ему нравиться, разве нет? И сердце отчего-то прыгает, когда он рядом. Почему мне так грустно думать, что скоро я отсюда уеду, и вряд ли ещё придётся когда-нибудь встретиться. Что-то есть в нём необычайно притягательное, и это будоражит меня, что бы я там себе ни думала… вероятно, интеллект… совершенно очевидно, что он человек тонкого ума и книг прочитал гораздо больше, чем мне показалось вначале… Интересно, какой он избрал себе род занятий?»

Между тем время уже подбиралось к вечеру, а он так и остался голодный. Отчего-то сделалось неудобно, что я со своими теориями не позволила ему нормально пообедать. Откуда мне знать, может быть, он вполне мог себе это позволить. В следующий раз, похоже, лучше помалкивать. Вдруг это его обидело? Хотя маловероятно, что он ещё будет, этот следующий раз…

Подхватив пакет с контейнерами, я вышла на крыльцо. Андрей стоял в своём дворике, что-то сосредоточенно разглядывая в открытом багажнике. Увидев меня, он немедленно захлопнул крышку и пошёл навстречу. Я протянула пакет.

– Идёмте, ужин уже на столе. А это я приготовила для вас, теперь на некоторое время еды хватит. Хлеб у вас есть и ягоды со сливками тоже.

Он заглянул в пакет, и глаза его несколько округлились.

– Вы приготовили это для меня?

– Ну конечно, я же обещала, – виновато сказала я, радуясь, что хоть этим могу загладить свою вину. – Простите, что не дала вам пообедать, мне теперь уже и самой стыдно, вы ведь до сих пор голодны.

– Подождите минуту, я отнесу это в холодильник, – сказал он, глядя на меня с каким-то странным выражением. – И спасибо большое. Мне это очень приятно.

– Мне тоже, – отозвалась я, нисколько не покривив душой.

…Когда мы наконец устроились в кухне, я разложила по тарелкам наскоро приготовленное мясо, салат и кабачки, а он откупорил бутылку кампари, разлив его по бокалам. Добавив в свой изрядную долю апельсинового сока, я протянула пакет ему. Он отрицательно покачал головой.

– Я, если можно, чистый.

Мне сразу вспомнилось, как мы пили кампари в квартире Тёмы, и он ответил точно так же. Тот вечер показался мне настолько далёким, словно прошло уже много лет. А между тем это было всего несколько дней назад. Подумалось, что с тех пор я, вероятно, повзрослела на годы, и рядом со мной находится совсем другой мужчина, который мне нравится, и чьё присутствие вызывает волнение.

Мы принялись за еду. По мере дегустации моей стряпни, настроение его явно улучшилось, и он с охотой включился в разговор, в том числе и о литературе, явив недюжинные знания в данном вопросе.

– Вы много читали, – констатировала я спустя какое-то время.

– Вас это удивляет? – улыбнулся он.

– Наверное, – извинилась я взглядом. – Теперь это как будто не слишком модно.

– Вероятно, я не очень слежу за модой, – пожал он плечами.

– А чем вы занимаетесь в свободное от автомобилей время? – задала я интересующий меня вопрос.

– Работаю в компании, – спокойным тоном ответил он.

– И какого профиля?

– Финансы, – неопределённо ответил он, явно не намереваясь заглубляться в эту тему, потому что тут же перевёл разговор на меня.

– Я вижу на вашем пальце обручальное кольцо. Вы замужем?

– Да, – машинально кивнула я. – То есть нет…

– Что это значит? – удивлённо поднял он брови.

– Это значит, что я развожусь, – неожиданно для самой себя озвучила я периодически крутящиеся в голове мысли.

– Любопытное, но мало радующее совпадение, – подумав, сказал он, сделав изрядный глоток кампари.

– В каком смысле? – не поняла я.

– В таком, что я занят тем же самым.

Я тоже отхлебнула из своего бокала, совершенно отчётливо поняв, что мне не доставила никакой радости мысль о том, что он женат.

– Должна сказать, что вы не очень похожи на женатого человека, – вдруг сказала я и добавила:

– Извините, если это прозвучало не слишком вежливо, я вовсе не намеревалась обидеть вас.

Он вытянул под столом ноги и ненадолго задумался, вероятно, о чём-то не слишком приятном, потому что на лоб набежали морщины.

– Это потому, что я уже давно таковым себя не чувствую. Практически я совершенно свободен.

– Не вы один, – произнесла я с неожиданной горечью. – К сожалению, большинство мужчин именно так себя и ощущает, от этого все проблемы.

– Вас окружают такие мужчины? – спросил он, поднимая на меня глаза.

– Пожалуй, нет, – задумалась я над его вопросом. – Скорее, как раз наоборот. Ну разве что за некоторым исключением.

– И это исключение в данный момент существенно для вас?

– Наверное, – согласилась я. – Хотя, если вдуматься… мне некого в этом винить, кроме самой себя.

– Отчего же? – наклонил он голову.

Я подняла на него взгляд и вдруг так остро почувствовала его близость, что захотелось прикоснуться к нему рукой. Со мной явно творилось что-то совершенно необъяснимое.

– Вам хочется это знать? – подняла я на него глаза, чувствуя, что спрашиваю совсем о другом.

– Да, – сказал он внезапно охрипшим голосом, а я почему-то сразу вспомнила, какого вкуса были его губы там, в темноте, на лестнице, когда он держал меня на руках, а я обнимала его за шею.

От этой мысли я невольно потянулась рукой к бокалу, но увидела, что он пуст, и Андрей тут же налил в него кампари. Я добавила сока и сделала глоток.

– Простите, – слегка кашлянул он, – не заметил.

Я махнула рукой.

– Так в чём же вы виноваты? – продолжил он тему.

– Я не так хорошо знаю вас, чтобы правильно объяснить это, – вздохнула я, понимая, что думаю иначе. Он уже давно вовсе не кажется мне незнакомым человеком.

– И всё же попробуйте, – мягко отозвался он, снова немного помолчав.

– Хорошо, – кивнула я. – Всё дело в том, что я вообразила себе, будто можно жить с человеком, не испытывая к нему глубоких чувств. Но оказалось, что это и есть самое важное в браке. Остальное просто несущественно. Мне следовало понять это раньше.

– Вы что же, не любили его? – нахмурил он лоб.

– Выходит, нет. Просто я слишком поздно об этом задумалась, – с трудом выговорила я, чувствуя себя при этом так, словно объясняюсь ему в любви.

Он сделал несколько больших глотков, а потом вдруг резко поднялся со стула и встал спиной к окну, слегка прислонившись к подоконнику, и я всей кожей ощутила, что он зовёт меня, приглашая подойти ближе. Я едва не привстала, но вовремя успела одёрнуть себя.

По-моему, он это заметил. Мне подумалось в эту минуту, что он вообще много чего заметил, например, то, что его присутствие мне явно небезразлично и действует на меня совершенно определённым образом. И виной тут вовсе не кампари. Я прекрасно видела, что он и сам пребывает в глубоких раздумьях, и глаза его потемнели, как перед грозой, не давая мне мыслить хоть сколько-нибудь разумно.

– А вам бы хотелось любить? – спросил он хрипло.

– Да, – кивнула я, уже точно зная, что это чистая правда. – Очень. – Я чуть было не добавила: прямо сейчас.

– Вы правда хотите этого? – повторил Андрей, выпрямляясь в полный рост.

– Хочу, – кивнула я, не в силах отвести от него глаз и отчётливо понимая, что отвечаю сразу на несколько вопросов. И он тоже понял это, потому что губы его нервно дёрнулись, а дыхание стало неровным.

– Хотите?..

– Да, – поймав его жадный взгляд, задохнулась я.

– Уверены? – спросил он жёстко.

– Да, уверена, – тихо ответила я, вдруг с удивлением ощутив, что происходит что-то очень важное, прямо сейчас, в эту минуту, хотя я этого совсем не ожидала и ни за что не поверила бы ещё полчаса назад, а теперь вдруг всё изменилось за какой-то миг и больше уже не станет прежним.

Вероятно, он следил за моим лицом, потому что взгляд его сделался напряжённым, и глаза потемнели еще сильнее. Тогда я встала и сделала шаг к окну; мне показалось, что не хватает воздуха, но он перехватил меня по дороге, взяв за руку, и, неожиданно наклонившись, припал ртом к моим губам. Я испуганно распахнула глаза, но он не позволил мне усомниться в принятом решении, тут же опустив веки, тогда я тоже смежила их, и, подавшись вперёд, обвила руками его шею, дрожа всем телом и кружась в вихре таких сумасшедших ощущений, что мне самой сделалось страшно. Я попыталась освободиться, но он снова не позволил, прижав ещё сильнее и проникая языком вглубь моего рта.

Никогда в жизни я никого не целовала так неистово, извиваясь по его телу и гладя руками лицо, и он в ответ отзывался дрожью, жадно целуя меня, пока наконец не поднял на руки и вслепую не двинулся в комнату. Я не открывала глаз, только слышала, как скрипят под его ногами ступени лестницы, но прижималась к нему всё теснее, пока в конце концов не почувствовала спиной мягкость кровати и лёгкую прохладу простыней.

Мы совершенно запутались друг в друге губами, и от каждого вдоха вылетало сердце; я совсем не открывала глаз, только чувствовала, что одежда наша постепенно куда-то испарилась, и он оказался сверху, а я моментально открылась, выгибаясь навстречу, и он наконец заполнил меня, выдохнув яростно и протяжно. Я, кажется, вскрикнула, но он тут же вдохнул мой крик, заглушив его губами… и дальше я почти ничего не помнила, растворившись в этих невероятных ощущениях близости и тяжести его тела…

…Не знаю, сколько прошло времени; похоже, я совершенно отключилась и очнулась не вскоре, ощутив, что он всё ещё лежит сверху, тесно прижавшись и бережно собирая губами неудержимо катящиеся по моим щекам слёзы.

Теперь я смотрела на него пристально, распахнув глаза; он тоже не отводил взгляда, его тёмные зрачки находились прямо надо мной, и радужки отсвечивали золотыми искрами. Эта льющаяся из его глаз бесконечная нежность совершенно лишала меня воли; я снова задрожала, вдыхая его запах, а он медленно опустился, расслабившись и уткнувшись губами куда-то в мою ключицу.

– Что это было? – спросила я шёпотом.

– Не знаю, – проговорил он почти без звука.

– Почему так хорошо? Разве такое бывает? – пошевелилась я, и он немного подвинулся.

– Оказывается, бывает…

– Ты тоже не знаешь почему?

– Нет, – мотнул он головой. – Хотя начинаю догадываться…

Я и сама подумала об этом и моментально задохнулась от охватившего меня чувства, совершенно не зная, что с ним делать и как теперь жить дальше.

– Думаешь? – спросила я почти со страхом.

– Кажется, да. – Его рука скользнула вниз по моему бедру, и я задрожала так сильно, что он прерывисто сглотнул.

– Сколько тебе лет? – повернулась к нему я.

– Сорок. Для тебя это важно?

– Нет. Для меня вообще ничего не важно.

Я подумала о том, что никогда ещё после близости с мужчиной не испытывала столь сокрушительного чувства восхищения и неодолимой тоски от мысли, что неминуемое расставание с ним навсегда расколет жизнь на «до» и «после», оставив в душе пустоту и разочарование длиною в целую вечность.

– Совсем ничего не важно? – спросил он.

– Абсолютно, – ответила я, понимая, что это правда и теперь ничто в мире не имеет значения, кроме его близости и бесконечного страха потерять это единственно нужное и такое хрупкое чувство причастности к чему-то совершенно необыкновенному.

– Даже если я беглый каторжник? – произнёс он после паузы, и я увидела, что у него болезненно дёрнулась щека.

– Даже если…

– Даже если я не захочу больше отпустить тебя?

– Даже если… – тихо сказала я, осторожно проведя пальцем по изогнутому шраму на его щеке.

– Даже если я не смогу покупать тебе такие кольца? – прикоснулся он к моей левой руке. И тут я с ужасом увидела, что в квартире забыла снять с пальца Тиффани.

– Это копия, – беспечно махнула я рукой.

Он слегка усмехнулся, приподняв бровь.

– А в ушах тоже копии?

– Конечно, – кивнула я, проклиная свою забывчивость. В конце концов, на вид всё выглядит довольно скромно. Не думаю, что ему знакомы эти вещи, вероятно, просто спросил наугад.

– А что это за камни?

– Ерунда, фианиты, – быстро сказала я. – Подделка, не обращай внимания.

– Хорошо, – сказал он, целуя меня в плечо, – не буду. А чем занимается твой муж?

– Он физик, – легко ответила я, вовсе не собираясь добавлять, что физик он с мировым именем, и некоторые его открытия весьма котируются на разных континентах, собрав несколько международных премий. – Пойдём лучше я напою тебя чаем.

– Нет, – качнул он головой, разворачивая меня к себе лицом, – лучше иди ко мне…

* * *

Когда я утром открыла глаза, обнаружила, что Андрея рядом нет. Да и утром это можно было назвать весьма условно, потому что, когда мы заснули, на небе уже прорисовывались первые полоски зари. А теперь время, наверное, приближалось к полудню.

Я лежала одна на широкой, ставшей уже привычной, кровати в чужом доме и чувствовала сокрушительную, почти оглушающую пустоту, словно то, что происходило ночью, мне просто привиделось, и чудесный сон оказался обычным ночным кошмаром, от которого мне следует очнуться, не позволяя этой стихии поглотить себя бесповоротно и окончательно.

Я спустила ноги с постели и, поднявшись, кинулась к шкафу в поисках халата, с трудом обнаружив его, кое-как нацепила и отправилась босиком вниз по лестнице.

В доме было пусто и очень тихо. Оглядевшись, я исчезла в душевой. Сердце колотилось как бешеное, руки тряслись так, что я едва сумела повернуть кран, и влезла под тёплые струи воды, прислушиваясь к томительной дрожи тела, каждая клетка которого ныла и плавилась, настойчиво напоминая о событиях минувшей ночи.

Что это было? Что приключилось со мной такого страшного… такого серьёзного и непоправимого, от которого я теперь не могу освободиться, чтобы нормально жить, ходить по улице… наконец просто дышать…

Дышать?

Лиза всегда говорила, что не может дышать…

Почему?

Я просто переспала с мужчиной. И теперь он ушёл. Вероятно, это нормально. Я не знаю. Я просто до этого времени никогда не спала со случайными мужчинами, поэтому не в курсе, как они ведут себя после ночи любви…

Случайными?

Любви???

Господи, почему мне было так хорошо с ним? Как никогда и ни с кем. Что он делал такого особенного, что я совершенно потеряла разум, не в силах оторваться от него до самого утра, пока мы оба не вырубились на полуслове, тесно переплетясь ногами и руками.

Мы с Тёмой всегда просто и ненапряжно занимались весёлым сексом, не давая друг другу никаких пафосных обещаний и не думая о том, когда увидимся в следующий раз. А между тем он был моим мужем. Почему я жду этого от малознакомого человека, с которым довольно легко пошла на сближение, давая ему тем самым понять, что не делаю из этого особой проблемы. Просто пригласила на ужин и провела с ним ночь. Очевидно, он привык к этому и вовсе не считает чем-то особенным.

Окончательно запутавшись в собственных ощущениях, я судорожно обтёрлась полотенцем, привычно пробежавшись по телу ладонью, смоченной ароматным гелем, и, натянув шёлковый халатик, выбралась из душевой.

Мне надо остаться дома, а ещё лучше сесть за компьютер и продолжить работу, я и так вчера целый день отлынивала…

«Да, именно так и поступлю…» – сказала себе я, но, вместо этого вдруг неожиданно выбежала в прихожую и, нашарив ногами балетки, устремилась с крыльца во двор.

Я увидела его сразу, едва успев повернуть голову. Он выходил из своей двери, неся в руках вчерашний пакет и ещё другие, привезённые им из супермаркета. Голый торс отливал на солнце коричневым загаром, а тёмный треугольник волос на груди, сужаясь к животу, змеился куда-то вниз, исчезая в туго обтягивающих голубых джинсах.

Я тут же вернулась на лестницу, по мере его приближения делая шаги назад, и в результате оказалась в прихожей, а он шагнул следом, опустив на пол пакеты, и я, подавшись вверх, моментально обвилась вокруг него, тесно обхватив ногами его талию и ловя ртом пахнущее мятой дыхание.

Видимо, прошла целая вечность, пока мы расцепились, и теперь стояли посреди комнаты, шатаясь как пьяные и прерывисто дыша.

– Я убрал со стола, – сказал он наконец. – Мы там вчера всё бросили…

– Да? – с трудом выровняла я дыхание, пытаясь понять, о чём он говорит. Это непонимание, вероятно, легко читалось на моём лице, потому что он снова подошёл и, обняв меня, на мгновение влажно приник губами.

– Ты спала, я не захотел тебя будить.

– Да, конечно… спасибо, что убрал… – сказала я, чуть отступая в сторону.

– Я там пожевал немного, очень есть хотелось.

– Извини, – вздохнула я. – Сейчас приготовлю завтрак.

– Я уже поел, – улыбнулся он, – поэтому в данный момент намереваюсь кормить тебя малиной со сливками. Подойдёт в качестве завтрака?

…На улицу мы так и не собрались до самого вечера. Зато пару раз спускались с мансарды вниз, изрядно опустошив вернувшиеся в мою кухню контейнеры.

Когда солнце уже совсем спряталось за деревьями, он наконец сказал:

– Может быть, сегодня мы всё-таки где-нибудь поужинаем, малыш?

И тут я поняла, что повторять вчерашние речи будет явной ошибкой. Пусть делает как считает нужным, иначе это выйдет за рамки всяких приличий. Совершенно незачем понижать его самооценку, раз уж он настаивает на таком сценарии.