Текст книги "Пандемия любви"

Выдвинув несколько ящиков, я с удивлением обнаружила, что они почти пусты. Документы валялись вперемешку с мусором, словно брошенные впопыхах. Похоже, Слепцов действительно готовился делать отсюда ноги. Ах, да, вспомнила я, – ведь как только Солнцев появился в Москве, Громов немедленно освободил ему кабинет, мне об этом Вера сказала. И можно представить, как он себя при этом чувствовал. Потому они так и заторопились, начав одну за другой допускать ошибки. «Солнцев спутал им все карты», – сказал мне сегодня Элич.

У меня снова тревожно сжалось сердце.

Я встала и немного побродила по кабинету, отодвинула дверцу стенного шкафа, пробежалась глазами по полкам. Хорошо, что, кроме шахматной доски, здесь не осталось ничего Юриного, мне было бы тяжело смотреть на это.

Бросив взгляд на окно, я увидела, что свет сквозь жалюзи уже почти не проникает, лишь редкие огоньки моргают откуда-то издалека. Уже совсем стемнело. Скоро конец рабочего дня. Подумалось, что я даже не зашла к Вере. Интересно, она ещё в офисе?

Мне теперь придётся выстраивать с людьми совершенно новые отношения. Неизвестно ещё, как они отнесутся к моему новому статусу. Это как в театре. Каждую роль приходится играть заново. Ну, думаю, справлюсь. В конце концов, к моей роли акционера и компаньона Солнцева они за эти полгода уже привыкли. Так что воспринимают почти как начальство. А авторитет у меня имелся и в роли психолога. Остальное будет зависеть от моих личных качеств. Когда надо, я всё могу. Если уж Солнцев сумел измениться, то сумею и я.

Дверь скрипнула, и в образовавшуюся щель просунулась голова Марины. Увидев меня стоящей посреди комнаты, она нерешительно вошла внутрь.

– Может быть, сделать вам кофе, Софья Николаевна? Я сегодня как раз купила свежие вафли.

Очевидно, Солнцев уже успел ознакомить её с моей теперешней ролью и, как следствие, с её новыми обязанностями.

– Спасибо, Марина, – вежливо отозвалась я, – этого пока не требуется. Зато я хотела бы попросить вас прямо сегодня пройтись по ящикам и освободить их от всего лишнего.

– Конечно-конечно, Софья Николаевна, – тут же засуетилась секретарша, – я сейчас всё уберу. Вот только сбегаю за коробкой и сложу в неё вещи Георгия Викт… то есть Петра Андреевича… то есть… – окончательно запуталась она, воззрившись на меня с испуганным выражением.

– Чтобы впредь не путаться, Мариночка, давайте договоримся, что для нас это навсегда останется кабинетом Юрия Ивановича, – улыбнулась я, и она, мелко закивав, попятилась к двери.

* * *

Дома я немедленно залезла в интернет и погрузилась в подробное изучение международных практик инициирования банкротства, а также иных способов поглощения предприятий.

Просидев с опухшей головой до поздней ночи, я в очередной раз воздала благодарность своему отцу, вовремя научившему меня планомерному системному подходу к изучению любого незнакомого вопроса.

Особое внимание я уделила самым распространённым способам, которые в этой связи используются отечественными предпринимателями. После чего с облегчением пришла к выводу, что чаще всего используемый ими коррупционный метод в нашем случае, похоже, не имеет место. Иными словами, подкуп государственных чиновников с их последующим участием в процедуре банкротства компании здесь не фигурирует. Всё ограничивается обычной попыткой скупки активов (а именно моих акций) и подкупом должностных лиц внутри фирмы.

Но это тоже не слишком обнадёживало. Самый распространенный способ поглощения – скупка на фондовой бирже или иным способом большей части акций. Но наши акции сконцентрированы в одних руках и в торгах не участвуют. Обычным путём их приобрести нельзя.

И я с ужасом подумала, что в таком случае остаётся единственный метод – криминальный. От мысли об этом мне сделалось жутко. Ведь именно так с нами сейчас и происходит. Значит, Солнцеву действительно угрожает опасность.

Когда утром прозвонил будильник, глаза мои разлепляться не желали от слова «совсем». Отвыкшая подниматься спозаранку, я, проведя бессонную ночь за компьютером, чувствовала себя так, словно по мне проехался танк. Подняться с постели и отправиться сейчас на улицу откапывать машину представлялось ничуть не более приятным, чем с разбегу нырнуть в ледяную прорубь.

Наконец, сделав над собой изрядное усилие, я почти вслепую отправилась в ванную.

«Мне теперь следует облачаться в строгие офисные костюмы, – думала я, стоя под горячим душем. – А вот кофе, пожалуй, попью на работе. Переложим это на Марину, раз уж я теперь обладаю подобной привилегией».

Сидящий за конторкой вчерашний охранник при виде меня поднялся, почтительно прикоснувшись ладонью к козырьку фуражки.

«Очевидно, Солнцев вчера провёл беседу и с Субботиным», – подумала я, поднимаясь на свой этаж, но, не дойдя до приёмной, вдруг развернулась и быстро направилась по коридору в комнату Веры.

Когда я вошла, она пристраивала на вешалку свой пуховик. Мы немножко пообнимались, по-детски кружась по комнате, потом, не разнимая рук, опустились на диван.

– Все уже в курсе, – сообщила Вера, с улыбкой разглядывая меня. – Ты же рано вчера уехала, и Марина буквально с ног сбилась, носясь по комнатам. Я думала, её родимчик хватит.

– Вот это скорость, – засмеялась я. – Её бы в космос запускать – не придётся и на ракеты тратиться.

– Не говори, – хмыкнула Вера, – слышала бы ты, в каких красках расписывала она крутой вираж в твоей карьере. Все чуть со стульев не попадали. Стать заместителем Солнцева в их понимании – всё равно, что сделаться принцессой Дианой. Они все от него в обморок падают. Входят в томление, стоит ему только появиться на горизонте.

Я поёжилась, с сожалением констатируя про себя, что в этом смысле не слишком далеко ушла от этих красоток.

– Прости, что вчера не зашла, – поспешила я удалиться от опасной темы, – слишком много сразу обрушилось впечатлений.

– Ерунда, – махнула она рукой, – тебе и вправду не до меня было. Да, – спохватилась она, – а с Павлом-то как? Мы тут чуть не умерли, когда эту новость узнали.

– Всё вроде неплохо. Он уже в палате. Я вчера как раз от него сюда приехала.

– Ну слава богу, – вздохнула она, – это сейчас самое главное. Слушай, а как получилось, что тебя на эту должность назначили?

– Солнцев так решил, – постаралась я минимизировать объяснения, – просто на фирме сейчас трудное время, и он не хочет подключать чужих людей, поэтому попросил меня как компаньона временно взять эти вопросы на себя. А потом посмотрим. Да, кстати, Вер, – добавила я, – ты прости, но мне пришлось сказать ему про твои дела, это же напрямую касается моей работы. Ведь обучать нового человека так или иначе придётся мне.

– Так это ещё лучше, что самой говорить не придётся, – обрадовалась она, – вот спасибо, а то у меня уже заранее язык прилипал к нёбу от перспективы, что надо с ним объясняться. Честно говоря, просто диву даюсь, как это ему удаётся? Я хоть сама и психолог, но сих пор не понимаю этого механизма. Ведь подобные ему харизматичные личности совершенно не прилагают никаких усилий для достижения того эффекта, который они оказывают на своё окружение, согласна?

– Понимаешь, – изо всех сил постаралась я придать голосу уверенности, – харизма – это очень тонкий и труднообъяснимый инструмент. Но она действительно является самым мощным средством влияния. Одни приглашают для этого всяких там имиджмейкеров, а у кого-то это свойство врождённое.

– Вот у Солнцева точно врождённое, – согласилась она. – Он и пальцем не шевелит для того, чтобы пробуждать в людях такое поклонение.

Мне и самой в прежние времена сто раз приходилось думать об этом, когда безуспешно пыталась искать ответы на собственные вопросы.

– Знаешь, – вздохнула я, – один философ сказал когда-то: «Я понял, что невозможно следовать за лидером, не восторгаясь им. Восторг – более сильное чувство, нежели ощущение власти».

– А при чём тут власть?

– Я сначала тоже удивилась. А потом поняла, что, если ты кем-то сильно восхищаешься, у тебя не возникает желания стать сильнее, чем он. Ты подсознательно не стремишься победить его, поэтому он может и дальше легко удерживать власть. А это и есть самая главная задача настоящего лидера.

– Возможно, ты права, – задумчиво покачала головой Вера. – Во всяком случае, в отношении Солнцева это явно работает.

– Ладно, Верочка, – сказала я, чувствуя, что меня эта тема с утра излишне волнует, – надо идти, сегодня предстоит очень много дел.

– Да, конечно, дорогая, – немедленно поднялась она с дивана, – иди, у тебя начинается совершенно новый этап.

В обед, устроившись с чашкой кофе за своим столом, я набрала Эличу.

– Как ты себя чувствуешь?

– Нормально, – отозвался он, глуховато кашлянув, – всё в пределах допустимого.

– Есть разрешили? Принести тебе мясо?

– Не надо. Успокойся, тут визитёров хватает. Уже натащили всякого. Поспать не дают, – усмехнулся он. – Ты, надеюсь, в офисе?

– Конечно, всё в порядке, уже даже почти обустроилась. Знаешь, я теперь в кабинете Юры.

Он снова кашлянул.

– Решение Солнцева?

– Ну не моё же, – вздохнула я, – в этом пространстве все решения исходят только от Солнцева.

– И это меня радует. Чем занимаешься?

– Разбираю все висевшие на Слепцове дела. Ты уже в курсе, что он уволился?

– В курсе, – отозвался он зло, – я разговаривал утром с Солнцевым. И должен сказать, что это отличная новость. В отсутствие этих типов дышать станет явно легче. Ты молодец, что сняла с солнцевской головы все эти заботы. По крайней мере, теперь он сможет об этом не думать. Здравствуйте, – сказал он куда-то в сторону. – Извини, Соня, тут пришли с капельницей.

– Всё, целую, – завершилась я, – давай, до связи.

Дверь скрипнула и распахнулась.

– Кого ты целуешь? – поинтересовался вошедший Солнцев, и моя кожа тут же покрылась мурашками.

– Поцелуи, Дмитрий Сергеевич, как правило, не являются привлекательными активами для рейдерства, посему нисколько не угрожают нашей корпоративной безопасности.

Солнцев беззвучно рассмеялся и, подойдя к моему столу, уселся в кресле напротив.

– Судя по всему, вы уже неплохо сориентировались в текущих задачах антикризисного менеджмента, Софья Николаевна.

– Да, – услужливо подтвердила я, – должна сказать, что с некоторых пор активно интересуюсь проблемами противодействия незаконному перераспределению коммерческой собственности.

– Вот как? – весело поднял брови Солнцев. – И что же вам удалось выявить в этой области?

– Анализ происходящих событий позволяет мне думать, что мы имеем дело с проявлением опасных криминальных тенденций, – невозмутимо сообщила я.

– Какое счастье, Софья Николаевна, что я неожиданно обрёл в вашем лице столь непримиримого борца с подрывом основ частной собственности, – развалился он в кресле.

– К вашим услугам, Дмитрий Сергеевич, – расцвела я улыбкой. – Рада оказать вам всяческое содействие в справедливой борьбе с организованной экономической преступностью.

И я во второй раз услышала его хохот.

Оставалось только надеяться, что Марина по какой-нибудь счастливой надобности снова отлучилась из приёмной. Иначе это могло бы навести её на неутешительные мысли о состоянии здоровья шефа.

Но его смеющейся физиономией я любовалась недолго. Не прошло и секунды, как он снова помрачнел и, откинувшись на мягкую спинку, вытянул вперёд ноги.

– Ну что там слышно? – вслед за ним посерьёзнела и я.

Он пожал плечами.

– Пока ничего. Люди работают. Есть мнение, что структура эта не слишком крупная. Скорее что-то из серии конкурирующего бизнеса.

– Я, в общем, тоже так подумала, Солнце. Слишком уж неумело всё это организовано. Неумело и чересчур криминально. Отчётливо попахивает девяностыми. Подобные лобовые методы применялись только в далёком прошлом. При нынешнем кризисе коррупционные схемы работают гораздо эффективнее.

– Смотрю, ты отлично въехала в тему, – шевельнул он бровью. – Признаться, за эти годы я несколько отвык от нашей реальности. Потому и расслабился.

– К счастью, ты вовремя вернулся, Солнце. И очень своевременно подключил к расследованию иные структуры. Насколько я понимаю, этим сейчас занимается не полиция?

– Нет, – мотнул он головой. – Вернее, не только.

– Я так и подумала. Ибо полиция занимается этим уже полгода.

Он раздражённо дёрнул щекой.

– Наше счастье на данный момент заключается в отсутствии кредитных долгов, Соня. К сожалению, сейчас всё рейдерство в основном сместилось в кабинеты банкиров. В долговом сегменте расцвела торговля банковской информацией. Банкиры сегодня сведениями о должниках делятся с рейдерами и переуступают им долги предприятий. Залогом же в последнее время, как правило, служит контрольный пакет акций – так что тонкая ювелирная работа с законами рейдерам теперь ни к чему.

– Совершенно верно, – кивнула я, – наиболее популярным способом в кризис стало давление через банки. И на основании этого залога банкиры встраиваются в систему управления, с ними согласовываются кадровые решения, и они получают доступ к важной информации.

– Об этом я и говорю.

– Вот поэтому сейчас для нас самое главное – правильный выбор банкира. И, судя по тому, что я услышала от тебя в машине, ты его сделал.

Он выпрямился в кресле, глянув на меня в упор.

– Ты на редкость умная женщина, Соня. Я пока ещё в своей практике не встречал подобного. Тебе не надо ничего объяснять, – сказал он, продолжая внимательно разглядывать меня.

– К сожалению, мой ум нисколько не поможет нам в решении данного вопроса, – смущённо повела я плечами. – В криминале я разбираюсь довольно слабо. А всё, что касается банка, ты отлично просчитал и без меня.

Он встал и, сделав круг по кабинету, присел на подоконник, легонько барабаня пальцами в такт собственным мыслям. Я слегка развернулась в рабочем кресле в его сторону, украдкой поглядывая на упрямо сведённые брови и нахмуренный лоб. Иным я и не знаю его. Всегда упрям и всегда нахмурен. Человек, привыкший быть победителем. Вероятно, ему сейчас непросто осознавать, что дело всей его жизни находится под угрозой. Дело, которому он посвятил себя без остатка. И мне это должно быть понятно, как никому другому.

Внезапно он поднялся с подоконника и, сделав шаг вперёд, присел на корточки прямо перед моим креслом. Втянув ноздрями его запах, я инстинктивно подобралась выше. Он слегка усмехнулся.

– Пойдём пообедаем, что ли. Ты ведь наверняка ничего не ела.

Я заёрзала на сиденье, не зная, куда спрятаться от шедшего из его глаз света.

– Спасибо, мне не хочется есть. И уж тем более нет желания отправляться в кафе в сопровождении столь необходимой сейчас субботинской команды, – сказала я со значением, вспомнив мрачно стоящего у входа в приёмную плечистого охранника с микрофоном в ухе.

Солнцев чертыхнулся.

– Забыл. Ладно, тогда пошлём Марину в нашу столовую, пусть принесёт что-нибудь. И давай перебираться в мой кабинет, у меня сегодня в плане надавать тебе кучу поручений. Завтра будет недосуг – придётся весь день заниматься с командой Элича, а то как бы они не расслабились в его отсутствие. Сроки нам никто не отменял.

Он встал и потянул меня за руку. Я поднялась за ним.

* * *

Вечером ко мне забежала Кира. Возбуждённая и радостная.

– Представляешь, а я уже на новой тачке! – разулыбалась она с порога. – Радуюсь как дурочка, прямо детский сад какой-то.

– Ну, должны же у нас в жизни быть хоть какие-нибудь радости? – вздохнула я. – Не всё же время тоску разводить…

– Точно, – хихикнула она, стаскивая в прихожей сапоги, – девушкам вообще-то полагается радоваться жизни. Тебе что-нибудь об этом известно?

– Нет, впервые слышу, – состроила я притворную гримасу, – мне дед Мороз такие подарки под ёлку не носит.

– Значит, пора ему на курсы повышения квалификации – похоже, халтурщик попался. Впереди как раз Новый год, так что пусть уж расстарается.

– Хорошо, я ему передам. А теперь пошли в кухню. У меня голубцы есть. Будешь?

– Неужели сама накрутила? Ты же вроде целый день на работе торчала.

– Вот ещё, – дёрнула я плечом, – в нашей столовке купила. Зато уже разогреть успела. И даже соус к ним сделала, с томатом и сметаной. Ты такой любишь?

– Люблю, – закивала Кира, устремляясь в кухню, – я сейчас всё люблю – с утра маковой росинки во рту не было.

– Ну выкладывай, – потребовала она, когда мы устроились за столом и я поставила перед ней дымящуюся тарелку. – Как у тебя там, в офисе?

И я принялась рассказывать.

Вот за что я люблю Киру, так это за умение слушать. Есть люди, которым рассказываешь, словно самому себе, и многие вещи сразу становятся гораздо понятней, чем было до сих пор. Именно так сейчас и случилось.

– Ты понимаешь, Кир, до меня ведь только сейчас окончательно дошло, что моё место там и только там. И ничего другого на свете не надо. Это как будто разбили чашку, а потом по кусочкам склеили, и я снова сделалась живая. Как будто заново родилась.

– Из-за него? – подняла она глаза.

– И из-за него тоже, конечно, – вздохнула я. – Знаешь, сейчас что-то очень сильно изменилось в наших отношениях. Я хоть от его присутствия и дёргаюсь по-прежнему, но всё же это совсем не то, что было вначале, когда я впервые увидела его после приезда.

– Говорила же тебе, – свела она брови, – встреться с человеком нормально, обсуди все дела. Так нет же – ты всё брыкалась, дурь всякую измышляла, а всего-то и надо было – поговорить.

– Да мы с ним на личные темы и не говорили даже, сейчас совершенно не до этого – столько работы, что и он постоянно занят, и мне присесть некогда. Но просто всё равно стало гораздо спокойнее. И я счастлива от одной мысли, что снова могу приносить ему пользу. Знаешь, он вчера даже смеялся. И сегодня ещё раз.

– Вообще-то все люди обычно смеются, – с удивлением глянула на меня Кира. – Это что, какая-то особая редкость?

Я покачала головой.

– Ты его просто не знаешь. У секретарши глаза на лоб вылезли после того, как она его смех услышала. Скорее бегемот заиграет на скрипке, чем Солнцев рассмеётся. А за эти два дня он то и дело улыбался.

– Бред какой-то, – удивилась она. – Неужели такой особенный?

– Особенный, – кивнула я, – ты даже не представляешь себе, насколько особенный.

– Ну, про ваши отношения ты мне примерно рассказывала. Обычным его, конечно, назвать сложно.

– Вот именно что примерно, – вздохнула я, – только все эти рассказы были весьма далеки от его реального образа. Я тебе больше про собственные чувства рассказывала, а не про то, какой он есть на самом деле. Потому что за одну ночь этого и не расскажешь. Слишком уж он неординарная личность. Видела бы ты, как у нас весь офис по нему сохнет. И причём не только женщины. Мужики тоже перед ним в струнку вытягиваются.

– Ну и ну, – подивилась Кира, – Мефистофель какой-то, ни дать ни взять.

– Марьянка так и назвала его, когда в квартире моей увидела. Сразу, говорит, видно, что это человек из большого мира.

Пожав плечами, Кира принялась в задумчивости собирать со стола тарелки.

– Кстати, знаешь, что мне пришло в голову? У человека с таким характером ничего просто так не бывает. Очевидно, всё же существует реальная причина вашего внезапного расставания. Как-то всё это странно.

– Да какая причина? – нахмурилась я. – Обычное дело. Подвернулась оказия уехать за границу, вот и уехал. Точно так же, как и твой. У мужчин на первом месте работа, а мы на последнем. Тебе ли не знать?

Кира со вздохом пожала плечами и, ополоснув тарелки под струей горячей воды, сунула их в сушилку.

– Ну не знаю, – сказала она, помолчав. – Что-то в этой истории не стыкуется. Ладно, посмотрим. Ты, главное, только не нервничай, тебе сейчас силы нужны, и так всё сложно.

– Боюсь, что на данный момент самое сложное – вставать по утрам, – непроизвольно зевнула я, – вот от этого действительно отвыкла. Но стоит только подумать, что снова увижу его, как ноги сами выносят из дома.

Глянув на мои невыспанные глаза, Кира поднялась со стула.

– Тогда давай-ка, мать, укладывайся, ты и так ночь не спала, за компьютером сидя. Пошли, провожать меня будешь.

Мы отправились в прихожую.

– Ладно, не пропадай только, – снова зевнув, сказала я, – завтра полно работы, а я ещё не до конца разобралась во всех премудростях. Павел даже сказал, чтобы я к нему в больницу не заезжала, ему и так натащили кучу еды.

– Павел… – задумчиво произнесла Кира, слегка изменяясь в лице.

– Ну да, забыла, что ли? Это тот самый, с которым я в театр ходила. А что?

– Да нет, ничего, – мотнула она головой, – просто так сказала. Имя красивое.

«Надо же, – с удивлением подумала я, запирая за подругой дверь, – он то же самое сказал, когда я её упомянула. Познакомить их, что ли?»

* * *

Неделя выдалась просто сумасшедшая. С самого понедельника я плотно вникала в работу и к четвергу потихоньку въехала в основные задачи. Солнцева за эти дни видела только изредка, он бесконечно мотался по делам или проводил совещания, а вечерами сидел, запершись в кабинете, периодически вызывая к себе то юристов, то специалистов из группы Элича, то Субботина. Несколько раз приезжали какие-то неизвестные мне люди, и Марина постоянно таскала в кабинет кофе, то и дело шикая на заглядывающих в приёмную сотрудников.

Я не успевала отличать утро от вечера, а дома валилась в постель, едва пересекала порог квартиры.

Если мама и удивлялась моим переменам, то вида, как обычно, не подавала, быстро поняв по моему голосу, что происходит нечто серьёзное и важное для меня. Настолько важное, что я попросила её временно оставить у себя Митю. Это за всю нашу бытность случалось не так уж часто, и мама, наученная опытом прежней жизни, лишних вопросов не задавала. Надо так надо, прочитала я в её глазах, забежав утром с очередной порцией пакетов из супермаркета.

Утром и вечером я исправно звонила Эличу, узнавая о самочувствии и с радостью отмечая, что голос его с каждым днём становится лучше. Он уже начал вставать и ежедневно радовал бодрым состоянием духа.

– Когда тебя выпишут? – спросила я, замирая от мысли, что, стоит ему оказаться за пределами больницы, немедленно явится на работу. Отсиживаться дома он явно не станет. На это можно не рассчитывать.

– Не волнуйся, скоро появлюсь, – оправдал он мои ожидания.

– Волнуюсь я как раз об обратном, – с опаской отозвалась я, и он хмыкнул.

– Как там мои люди? Надеюсь, в форме?

– В отличной. Их Солнцев ежедневно муштрует. Да и ты, судя по всему, не слезаешь с телефона.

– Это радует, – по обыкновению выдал он свою любимую формулировку. – А как слепцовское наследие? Разобралась?

– Почти. Я поначалу испугалась, что общее функционирование нашей конторы окажется мне не по силам. Но, как выяснилось, всё не так уж и сложно.

– Я и не сомневался, что ты осилишь любую задачу. В моём понимании, это гораздо проще, чем то, что ты тянула на своих плечах в прежние времена. А это обычная текучка. Со временем переложишь её на кого-то другого, а сама займёшься серьёзным делом.

Попрощавшись с Эличем, я вышла в приёмную.

– Здравствуйте, Софья Николаевна, – вразнобой поздоровались со мной двое программистов из Пашиной команды, ожидающих своей очереди в кабинет Солнцева. – Рад вас видеть, – сказал тот, которого звали Миша. Я помнила его ещё по прежней жизни. Второй был гораздо моложе, видно, появился уже не в мою бытность.

– Добрый день, Миша, – улыбнулась я.

– Вы к нам вернулись, – сказал он, вставая, – и это очень хорошая новость. В последнее время жизнь нас ими что-то не балует. Вот разве что Дмитрий Сергеевич вернулся, и это обнадёживает, как ничто другое.

– Всё наладится, Миша, и это прежде всего будет зависеть от нас самих. Помните прежние тренинги? Чему они нас учили, а? – спросила я, открывая шкаф с хранящимися у Марины канцелярскими принадлежностями.

– Никогда не унывать, – радостно отозвался он. – А мы и не унываем. Это временно, не обращайте внимания.

– Ну хорошо, – улыбнулась я, – будем считать, что верю.

Парни снова вернулись к беседе.

– Шеф, похоже, сегодня не в настроении, – тихо сказал Миша. – Что-то народ выходит оттуда бледный.

– Нам не привыкать, – пожал плечами второй. – Ты же знаешь Солнцева, он угрюм, как кусок свинца…

В моём присутствии они разговаривали легко и свободно, и это, если честно, радовало – было приятно, что люди считают меня своей.

Миша со смущённой улыбкой глянул в мою сторону, словно призывая в свидетели.

– Ага, – сказал он. – Солнце у нас хмурое, северное, зато Ветер всегда был южный и солнечный. – И добавил: – Не было дня, чтобы мы не вспоминали о нём, Софья Николаевна.

– Спасибо, Миша, мне это очень приятно, – повернулась к ним я. – У меня тоже не было такого дня, чтоб я не вспомнила о нём.

– Извините, если расстроил вас, – поёжился парень, – ляпнул, не подумав, вы уж простите. Мы ж их обоих любим, вам ли не знать?

– Конечно, знаю, Миша. Просто сейчас на фирме сложное время, и мы вместе должны его пережить. Скоро вернётся Павел Максимович, и всё войдёт в привычную колею. Я с ним только что разговаривала, он уже чувствует себя гораздо лучше.

– Вот и отлично, – обрадовался Миша, – передавайте ему от нас привет.

– Непременно, – кивнула я и снова отвернулась к шкафу, выбирая из довольно беспорядочной кучи нужные папки. Надо будет заставить Марину навести здесь порядок.

– А где Марина? – спросила я Мишу.

– В бухгалтерию вышла, сейчас появится.

– Ничего, выкарабкаемся, – убеждённо сказал второй парень. – Шеф у нас хоть и угрюмый, но зато надёжен как скала. Его просто так с места не сдвинешь. Так что пусть даже и не надеются.

– Да, – задумчиво протянул Миша, – повезло нам. Солнце – гений по железу и программист от бога. Редкое сочетание. Обычно бывает или одно или другое.

– Он ещё и по бизнесу гений, – добавил второй.

– И это ничуть не менее важно. Счастье, что он вернулся. Теперь, считай, выплывем. Раз он здесь, значит, всё будет в порядке. Не утонем.

– А вас как зовут? – беря в руки нужные папки, спросила я.

– Василий, – степенно представился он, поднимаясь со стула. – Я по дизайну, но, если что, могу и другое.

Вернувшись в свой кабинет, я набрала Марьяне.

– Как ты, справляешься? – поинтересовалась она, радостно ответив на моё приветствие. То, что я в офисе, ей было известно с понедельника.

– Да, потихоньку. Вроде вхожу в колею.

– Слушай, – вдруг вспомнила она, – мы тут с Лизой (5) в пятницу собираемся в питомник, за ёлками, а то дело уже к декабрю. Теперь мода такая, что в ноябре уже везде ёлки стоят. Тебе не надо? Или уже нарядила?

– Какое там нарядила? – удивилась я. – Мне сейчас только до ёлки.

– Ну не тебе, для Митьки, конечно, – уточнила Марьянка.

– Митька пока у мамы, – вздохнула я. – Пусть лучше там побудет, всё равно у них в саду карантин. Я же целый день на работе.

– Так что ж он, без ёлки останется?

– У мамы там есть искусственная. Но очень красивая, совсем как настоящая – вся в снегу и в шишках – не отличишь от живой. Они её уже украсили, и теперь перед сном письмо деду Морозу сочиняют.

– А ты вообще про Новый год уже решила? – спросила Марьянка. – Где встречать собираешься?

– Понятия не имею, – сморщилась я. – Это же ведь первый Новый год без Юры, я ещё не научилась придумывать.

– Ну так давай на Николиной горе, – тут же предложила она. – Мы обычно на даче всей бандой встречаем. С каждым годом всё большая толпа собирается. И Холмогоровы будут, и Одинцовы. Так что давайте к нам, а? С Митькой, разумеется. И маму бери.

– Нет, если я с Митькой буду, то мама к подруге поедет, её уже давно пригласили. В общем, спасибо, Марьяш, я подумаю, мне как-то пока не до этого было.

– Нечего тут и думать, – сказала она, немного помолчав. – Дом Одинцовых – ну тот, что они купили рядом с Коноваловыми – уже почти отделан, мы там на первом этаже планируем детский праздник устроить, так что Митьке у нас самое место, и никаких возражений не принимается, поняла?

Я пожала плечами.

– Впереди ещё больше месяца. Давай ближе к делу обсудим?

– И обсуждать не хочу, – отрезала Марьянка. – Решили – и точка. Кстати, об Одинцове. Я же в прошлую пятницу на дачу заезжала, забрать кое-что надо было, так вот – на соседнем участке люди ходили. И Гуров оттуда какие-то технические штуки в машину переносил. Это его начальник охраны, помнишь?

– Конечно, помню, – кивнула я. – Хороший мужик и очень преданный Одинцову человек. У него тоже дом в этом посёлке имеется. Моя сестрица ненавидела его особенно сильно, всё время твердила, что он ей там прослушку организует.

– Ну если твоя сестрица ненавидела, значит, человек и вправду хороший, – засмеялась Марьянка. – В общем, так или иначе, – добавила она, – похоже, что дом этот кому-то уже продан.

– Может, просто показывали? – предположила я.

– Может быть. Но слишком уж долго они с Гуровым беседовали, и водил он его по участку, всё руками показывал в сторону бани. Объяснял и даже какие-то брошюры отдал.

– Кого его? – спросила я.

– Ну этого типа, который приезжал с ним разговаривать. Зачем бы Гуров стал с агентом общаться? Да и не похож этот мужчина на агента, те всё с папочками и в плащиках, сразу видно – офисные мальчики, а этот серьёзный, с седыми висками – примерно такого же типа, как сам Гуров. Короче, явно представитель покупателя. Надо будет у Влада или у Алинки спросить. Мне же всё-таки интересно, кто рядом со мной через забор будет.

– А ты, кстати, у мужа своего про «Солнце и ветер» спросила? – вспомнила я.

– Ой, точно, – оживилась Марьянка, – как раз тебе сказать хотела. Да, знает он их, конечно. Солнцева больше заочно, а с мужем твоим встречался, и с Павлом тоже – они же ему информационную базу модернизировали. Лёвик мне объяснял что-то, но я не поняла толком, да и какая нам разница, главное, что он знаком с ними. Говорит, что надёжная фирма.

– Надо же, – вздохнула я, – как это всё поразительно. Выходит, мир действительно тесен.

* * *

С документами я провозилась до самого конца рабочего дня, подшивая отчёты и разбирая беспорядочно сваленные в слепцовском ящике договоры. Складывалось полное впечатление, что долго работать здесь явно никто не собирался. Мне подумалось, что и сам Громов, вероятно, не планировался здесь в качестве руководителя и выполнял исключительно промежуточную функцию. Очевидно, по окончании задуманного передела ему было обещано другое место.

Если бы Солнцев застрял в своей Вене до Нового года, планируемый захват можно было считать решённым. Имея право первой подписи, Громов мог бы набрать сколько угодно кредитов с кабальными условиями, что буквально с первого месяца легко позволило бы начать процедуру банкротства, применяемую к должнику якобы в целях восстановления его платёжеспособности, и компания моментально перешла бы во внешнее управление. А с этого момента руководитель предприятия, согласно закону, отстраняется от должности в течение трёх дней.