Текст книги "Helter Skelter. Правда о Чарли Мэнсоне"

11 августа 1969 года, понедельник

В 00:15 дело передали отделу грабежа и убийств. Сержант Дэнни Галиндо, предыдущей ночью охранявший усадьбу на Сиэло-драйв, появился первым. Вскоре к нему присоединились полицейский инспектор К. Дж. Маккоули и несколько других следователей, тогда как вспомогательная группа оцепила территорию по приказу Клайна. Впрочем, как и в случае с «делом Тейт», уже начавшие прибывать журналисты без особого труда получили информацию об обстановке в доме.

Галиндо тщательно осмотрел одноэтажный дом Лабианка. Не считая перевернутых ламп, никаких следов борьбы он не обнаружил. Как не увидел и признаков ограбления. Среди находок, перечисленных Галиндо в отчете, значились: мужское золотое кольцо с тремя бриллиантами (один камень на карат, два других поменьше); два дорогих женских кольца, причем оба лежали на виду, на туалетном столике в спальне; ожерелья; браслеты; фотооборудование; пистолеты и винтовки; коллекция монет (пакет с вышедшей из обращения мелочью, найденный в багажнике принадлежавшего Лено «тандерберда», стоил значительно больше 400 долларов общего номинала); бумажник Лено Лабианки с кредитными карточками и наличными (в бардачке машины); несколько наручных часов и дорогой секундомер для скачек, а также другие предметы, без труда сбываемые с рук.

Несколько дней спустя Фрэнк Стратерс вернулся в дом в сопровождении полицейских. Насколько он мог судить, пропали только кошелек Розмари и ее часики.

Галиндо не сумел обнаружить признаков взлома. Впрочем, проверив заднюю дверь, он счел, что ее можно было бы с легкостью отпереть, отжав язычок замка. Ему удалось проделать это с помощью полоски целлулоида.

Следователи сделали еще несколько находок. Вилка с ручкой слоновой кости, торчавшая из живота Лено, входила в набор, найденный в кухонном шкафчике. В мойке обнаружились несколько дынных корок. Здесь виднелись кровавые брызги: и тут, в кухне, и в дальней уборной. На полу столовой валялся комок пропитанной кровью бумаги; стертая сторона подсказывала, что им, возможно, и были сделаны надписи.

Во многих отношениях действия полиции, предпринятые тем вечером в доме 3301 по Вейверли-драйв, были точным повтором происходившего менее 48 часов тому назад в доме 10050 по Сиэло-драйв. В ряде случаев даже исполнители были те же: около 15 часов для взятия проб крови сюда приехал сержант Джо Гранадо.

Крови в кухонной раковине оказалось недостаточно, чтобы определить, принадлежала ли она человеку или животному, но во всех остальных случаях взятые пробы дали положительный результат: кровь была человеческой. Кровь в дальней уборной и возле тела Розмари Лабианки принадлежала к группе A, как у Розмари. Все остальные, включая скомканную бумажку и надписи, соответствовали группе B, как у Лено Лабианки.

В тот день Гранадо ни разу не попытался определить подгруппу. Специалисты по дактилоскопии из ОНЭ, сержанты Гарольд Долан и Дж. Клэборн, выявили двадцать пять отпечатков, которые (кроме шести) позднее окажутся принадлежащими Лено, Розмари или Фрэнку. Долан, проверив поверхности, где должны были остаться отпечатки убийц, заметил, что кто-то позаботился уничтожить следы. Например, на ручке вилки слоновой кости не было ни мазка, как и на хромированной ручке холодильника и полированной дверце – то есть на поверхностях, идеальных для сохранения отпечатков пальцев. При тщательном осмотре стало ясно, что дверцу холодильника вытерли.

Когда закончили работу полицейские фотографы, заместитель коронера распорядился вынести тела и наблюдал за этой процедурой. Наволочки остались на лицах обеих жертв; шнуры ламп отрезали, чтобы подвергнуть узлы детальному изучению. Представитель отдела работы с животными увез трех собак, бывших в доме на момент появления первых офицеров полиции.

И вновь следователи оказались перед разрозненными деталями головоломки. Впрочем, теперь смутно просматривалась некая система, состоявшая в ряде совпадений: Лос-Анджелес, штат Калифорния; две ночи подряд; несколько убитых в обоих случаях; жертвы преступлений – преуспевающие представители европейской расы; множественные ножевые ранения; невероятная жестокость; отсутствие очевидного мотива и признаков ограбления; веревка на шее двух жертв в «деле Тейт», провода у обоих супругов Лабианка. И конечно, кровавые надписи.

И все же не пройдет и двадцати четырех часов, как полиция решит: между двумя этими преступлениями не существует никакой связи.

«НОВЫЕ РИТУАЛЬНЫЕ УБИЙСТВА В ГОРОДЕ», «ЗАРЕЗАНА СЕМЕЙНАЯ ПАРА ИЗ ЛОС-ФЕЛИЦА, ПРОСМАТРИВАЕТСЯ СВЯЗЬ С ПЯТЬЮ УБИЙСТВАМИ НАКАНУНЕ», – кричали заголовки первых газетных полос утром в понедельник; телеканалы прерывали передачи, чтобы сообщить последние новости; миллионам горожан, ехавшим на работу из пригородов, казалось, что приемники в машинах только об этом и трубят[40]40
  Некоторые детали оказались неточны. Так, сообщалось, что на жертвах надеты белые колпаки; что фраза «смерть свиньям» нанесена кровью на дверцу холодильника, хотя ее нашли на стене гостиной. Но вновь в прессу просочилось достаточно информации, чтобы следователи столкнулись с проблемой нахождения «ключей» для опроса подследственных на детекторе лжи. – Примеч. авт.


[Закрыть].

Именно тогда страх охватил город.

Когда распространилось известие об убийствах на Сиэло-драйв, даже знакомые жертв испытали скорее шок, чем страх, поскольку одновременно было объявлено, что арестован подозреваемый, которому уже предъявили обвинение. Но во время новых убийств Гарретсон находился под стражей. И с его освобождением в тот понедельник – юноша выглядел таким же озадаченным и напуганным, как и в момент «поимки», – началась паника. И стала шириться, разрастаясь.

Если Гарретсон не виновен, значит, преступник до сих пор разгуливает на свободе. А раз уж убийства произошли в столь отдаленных друг от друга местах, как Лос-Фелиц и Бель-Эйр, причем пострадали настолько разные люди, как знаменитости киноиндустрии и владелец сети бакалейных магазинов с женой, – выходит, каждый в опасности.

Порой страх поддается измерению. Вот несколько относительно точных «барометров»: за два дня один из спортивных магазинов на Беверли-Хиллз продал 200 единиц огнестрельного оружия; до убийств здесь покупали три-четыре штуки в день. Некоторые из частных охранных фирм удвоили (а затем и утроили) персонал. Сторожевые собаки, ранее стоившие 200 долларов, теперь продавались за полторы тысячи. Производители дверных замков принимали заказы с двухнедельной отсрочкой. Количество случайных выстрелов и сообщений о подозрительных лицах возросло в несколько раз.

Новость о том, что в тот уик-энд в Лос-Анджелесе произошло 28 убийств (при среднем показателе одно в сутки), отнюдь не разрядила обстановку.

Сообщалось, что Фрэнк Синатра отбыл в неизвестном направлении; Миа Фэрроу отказалась идти на похороны своей подруги Шэрон, поскольку, по словам родственника, «боялась стать следующей»; что Стив Маккуин теперь держит оружие под передним сиденьем своей спортивной машины; что Джерри Льюис[41]41
  Джерри Льюис (р. 1925) – комический актер, режиссер, продюсер, композитор, певец и ведущий собственного телешоу (в период 1967–1969 гг.).


[Закрыть] оснастил дом сигнализацией и приборами теленаблюдения. Конни Стивенс[42]42
  Конни Стивенс (р. 1938) – актриса и певица.


[Закрыть] призналась позже, что превратила свой дом на Беверли-Хиллз в настоящую крепость. «В основном из-за убийства Шэрон Тейт и остальных. Тогда у всех от испуга свет в глазах померк».

Прерывались дружеские отношения, «сомнительные» лица вычеркивались из списков приглашенных, отменялись запланированные вечеринки, поскольку вместе со страхом в людей вселилась подозрительность. Убийцей или убийцами мог оказаться практически каждый.

«Political piggy» – Хинман.

«Pig» – Тейт.

«Death to pigs» – Лабианка.

В каждом случае эти слова были написаны кровью одной из жертв. Сержант Баклз все еще не считал данное обстоятельство достаточно весомым.

Вскрытиями тел четы Лабианка руководил Дэвид Кацуяма, заместитель медэксперта. Прежде чем начать, он снял с голов обеих жертв наволочки. Лишь тогда выяснилось, что в добавление к двузубой вилке, воткнутой в живот, в горле Лено Лабианки торчит нож.

Поскольку никто из полицейских не видел ножа, находка стала одним из «ключей» для допросов на детекторе лжи в «деле Лабианка». «Ключей» было еще два. По непонятной причине фраза «death to pigs» стала известна прессе, но ни «rise», ни «Healter Skelter» так и не просочились в газеты.

Лено А. Лабианка

Вейверли-драйв, 3301. Белый мужчина, 44 года, 6 футов ровно, 220 фунтов, карие глаза, шатен.

Родившийся в Лос-Анджелесе сын основателя «Стейт хоулсэйл гросери компани», Лено начал вникать в тонкости семейного бизнеса после учебы в Южно-Калифорнийском университете и в конце концов стал президентом «Гейтвэй маркетс», сети магазинов на юге Калифорнии.

Насколько удалось выяснить полицейским, у Лено не было врагов. Но вскоре, впрочем, обнаружилось, что и у него имелась темная сторона. Друзья и родственники говорили о нем как о тихом человеке консервативного склада и были поражены, узнав после его смерти, что Лено владел девятью чистокровными скаковыми лошадьми (включая прославленную Леди Килдейра) и был азартнейшим игроком. Он не пропускал ни единого дня скачек и ставил по 500 долларов за заезд, набрав долгов примерно на 230 тысяч долларов.

В течение будущих недель следователи проделают замечательную работу, пробиваясь сквозь запутанный лабиринт сложных финансовых дел Лено Лабианки. Впрочем, вероятность того, что Лено мог стать жертвой акул-кредиторов, поблекла, когда выяснилось, что у Розмари Лабианки хватило бы средств оплатить вексели Лено.

Один из бывших деловых партнеров Лено, также итальянец, знавший о его пристрастии, намекнул полицейским, что убийства могли совершить мафиози. Доказательств у него не было; однако следователи установили, что короткий промежуток времени Лено пробыл в совете директоров банка «Голливуд», который, по данным полиции, предположительно стоял на «грязных деньгах». Они не сумели доказать это, хоть несколько других членов того же совета директоров были уличены и осуждены за создание схемы получения денег под фиктивные векселя. Возможное участие мафии стало одной из многочисленных версий, которые полицейским надлежало тщательно проверить.

У Лено не было взысканий или арестов; Розмари однажды вызывалась в суд после нарушения правил дорожного движения, еще в 1957 году.

Жизнь Лено была застрахована на сумму в 100 тысяч, которая распределялась между Сьюзен, Фрэнком и тремя детьми от предыдущего брака Лено и потому не могла всерьез считаться мотивом.

Лено Лабианка умер в том же доме, где родился: они с Розмари перебрались в семейный особняк, который Лено выкупил у матери в ноябре 1968 года.

Причина смерти: множественные колотые ранения. Жертва получила двенадцать ударов ножом и четырнадцать – двузубой вилкой; итого двадцать шесть ран, шесть из которых могли оказаться смертельными.

Розмари Лабианка

Вейверли-драйв, 3301. Белая женщина, 38 лет, 125 фунтов, карие глаза, шатенка.

Вполне возможно, что и сама Розмари многого не знала о собственном детстве. Считалось, что она родилась в Мексике от родителей-американцев, затем осиротела или была отдана в приют в Аризоне. Там она жила до двенадцати лет, когда ее удочерила семья Хармон, забравшая девочку в Калифорнию. Своего первого мужа Розмари встретила в конце 1940-х, совсем юной, когда служила официанткой в авторесторане «Браун дерби драйвин» в Лос-Фелице. Они развелись в 1958 году, и вскоре после этого, работая в гостинице «Лос-Фелиц инн», Розмари познакомилась с Лено Лабианкой и вышла за него замуж.

Бывший муж Розмари подвергся допросу с использованием детектора лжи, который не выявил его участия в преступление. Бывшие начальники, друзья, недавние деловые знакомые не могли припомнить никого, кто питал бы к Розмари неприязнь.

По словам Рут Сивик, партнерши Розмари по «Бутик Карриаж», она прекрасно справлялась с бизнесом; магазин процветал, и Розмари с умом вкладывала деньги в акции и предприятия. Ее счет впечатлял: более 2,5 миллиона долларов. У Эбигейл Фолджер, единственной наследницы семейного состояния из числа убитых на Сиэло-драйв, не было и пятой части этой суммы.

В последний раз миссис Сивик видела Розмари в пятницу, когда они вместе делали закупки товара для магазина. Утром в субботу Розмари позвонила сказать, что они с мужем собираются съездить на озеро Изабелла, и попросить Рут заглянуть к ним и покормить собак. У четы Лабианка жили три собаки, и все они заливались громким лаем, когда Рут подходила к дому около 18 часов в тот вечер. Покормив их (собачьим кормом из холодильника), миссис Сивик проверила двери – обе заперты – и ушла. Судя по показаниям миссис Сивик, человек, протерший ручку холодильника, чтобы удалить отпечатки пальцев, сделал это уже после ее посещения.

Розмари Лабианка – бывшая официантка, ныне миллионерша и жертва убийства.

Причина смерти: множественные ножевые ранения. Жертва получила сорок одну рану, шесть из которых сами по себе могли оказаться смертельными.

Все (кроме одной) раны Лено Лабианки пришлись на переднюю часть тела; тридцать шесть из сорока одной ран, нанесенных Розмари Лабианке, пришлись на спину и ягодицы. У Лено не было ран, полученных в попытке защититься, – видимо, руки ему связали до того, как ударили ножом. У Розмари была одна такая рана – на левой скуле. Эта рана и нож в горле Лено позволили предположить, что наволочки на головы жертвам надели позднее; возможно, уже после смерти.

Наволочки принадлежали чете Лабианка и были сняты с подушек на их постели.

Нож в горле Лено также взяли из дома; хоть он и относился к другому кухонному набору, чем двузубая вилка, его форма совпала с остальными ножами в шкафчике на кухне. Размеры лезвия: длина – 47/8 дюйма; толщина – чуть менее 1/16 дюйма; ширина в наиболее узкой точке – 3/8 дюйма.

Следователи по «делу Лабианка» позднее отметят в отчете: «Нож, извлеченный из горла мужчины, по-видимому, послужил орудием обоих убийств».

Но это лишь предположение, поскольку доктор Кацуяма даже не замерил нанесенные жертвам раны. Между тем из-за его упущения число версий значительно возросло. Единственное орудие предполагает действия убийцы-одиночки. Использование «подручных средств» из дома подсказывает, что убийца, по всей вероятности, был не вооружен, и решение убить хозяев возникло спонтанно. Что, в свою очередь, подразумевает: 1) убийца явился в дом для ограбления или для совершения какого-либо другого преступления, но был застигнут вернувшимися Лабианка; 2) жертвы были знакомы с убийцей и достаточно доверяли ему, чтобы впустить в дом около двух часов ночи.

Одно маленькое предположение – но сколько же проблем оно вызовет впоследствии!

Как и рассчитанное экспертом время смерти. По просьбе следователей Кацуяма предположил, что смерть супругов наступила в 15 часов в субботу. Когда в распоряжении следствия появились свидетельства, противоречащие этому предположению, полицейские вновь встретились с Кацуямой и попросили его подумать как следует. Тогда тот заявил, что Лено Лабианка умер между 12:30 и 20:30 в воскресенье, а Розмари – примерно на час ранее. Впрочем, предупредил следователей доктор Кацуяма, тут имеют значение многочисленные факторы – температура в доме, например.

Выводы медика звучали настолько неопределенно, что следователи решили попросту их игнорировать. От Фрэнка Стратерса они уже знали, что Лено был человеком привычки. Ежевечерне он покупал газету и затем прочитывал перед сном, всегда начиная со спортивного раздела. Именно на этой странице раскрыта газета на кофейном столике, очки для чтения Лено лежат тут же. Исходя из этой и некоторых других улик (на Лено была пижама, но супруги, видимо, еще не спали), было определено, что убийства, вероятно, произошли не позднее чем через час после того, как Лабианка отъехал от газетного прилавка Фокианоса, – между 2 и 3 часами утра.

В понедельник полиция уже свела сходство двух преступлений к минимуму. Инспектор К. Дж. Маккоули заявил репортерам:

– Я лично не вижу никакой связи между этим убийством и предыдущими. Слишком уж они далеко друг от друга.

Сержант Брис Хоучин отметил:

– Некоторое сходство есть, но мы пока не знаем, сделано ли это одним человеком или же разными.

Было и еще несколько причин для того, чтобы сбросить со счетов сходство. Одной послужило отсутствие очевидной связи между жертвами; другой – расстояние между домами, в которых совершены убийства. Не менее важный довод состоял в мотиве: в доме 10050 по Сиэло-драйв были найдены наркотики; на Вейверли-драйв – нет.

И еще одна причина, возможно, самая веская. Еще до того, как Гарретсона выпустили на свободу, следователи по делу Тейт наметили даже не одного, а сразу нескольких весьма перспективных подозреваемых.

12–15 августа 1969 года

От Уильяма Теннанта, делового менеджера Романа Полански, следователи ДПЛА узнали, что в середине марта чета Полански устраивала большую вечеринку на Сиэло, куда пришло более сотни гостей. Как и на всяком крупном голливудском сборище, туда попали и не приглашенные, и среди них Херб Уилсон, Ларри Мэдиган и Джеффри Пикетт, известный также как Пик[43]43
  Имена изменены по причинам правового характера. – Примеч. авт.


[Закрыть]. Все трое молодых мужчин, по слухам, приторговывали наркотиками. Во время вечеринки Уилсон, очевидно, каким-то образом перешел дорогу Теннанту, и во вспыхнувшей вслед за этим ссоре Мэдиган и Пикетт приняли сторону Уилсона. Взбешенный Роман Полански приказал вышвырнуть троицу за ворота.

Этот мелкий инцидент сам по себе едва ли мог послужить причиной пяти зверских убийств, но Теннант слышал и кое-что еще: Пик как-то угрожал расправой Фрайковскому. Этой информацией с ним поделился приятель Войтека, Витольд Касжановски – художник, известный как Витольд К.

Не забывая о сходстве между кличкой Пикетта – Pic – и кровавыми буквами «PIG» на парадной двери дома 10050 по Сиэло-драйв, следователи сняли с Витольда К. показания. От него они узнали, что после отъезда четы Полански в Европу Уилсон, Пикетт, Мэдиган и некий Джерольд Джонс частенько наносили визиты в дом на Сиэло. Уилсон и Мэдиган, по словам Витольда, снабжали Войтека и Гибби большей частью употребляемых ими наркотиков, включая МДА, который обе жертвы приняли незадолго до смерти. Что же до Джеффри Пикетта, то после того, как Гибби и Войтек перебрались на Сиэло-драйв, он въехал в их дом на Вудсток-роуд. Витольд тоже жил там, и однажды во время спора Пикетт пытался его задушить. Узнав об этом, Войтек велел Пикетту убираться вон. В ярости Пик поклялся: «Я их всех поубиваю, и Войтек будет первым».

Несколько других лиц также посчитали, что кто-то из четверых мог быть замешан в случившемся, и поделились своими подозрениями с полицией. Джон и Мишель Филлипсы, бывшие участники музыкальной группы The Mamas and the Papas, дружившие с четырьмя из жертв, заявили, что Уилсон однажды угрожал Войтеку пистолетом. Другие добавили еще кое-что: Уилсон частенько бахвалился, что он якобы наемный убийца; Джонс профессионально метал ножи и всегда имел при себе хотя бы один; Мэдиган был «кэндименом» (постоянным поставщиком кокаина) Себринга.

Уверившись, что убийства в доме по Сиэло-драйв произошли из-за наркотиков, следователи ДПЛА взялись за поиски Уилсона, Мэдигана, Пикетта и Джонса.

Тем временем Шэрон Тейт, которая долгих десять лет стремилась к успеху, всего три дня спустя после гибели в одночасье стала звездой. Во вторник, 12 августа, ее имя перешло с газетных заголовков на киноафиши. «Долину кукол» вновь пустили в национальный прокат и показали в более чем дюжине кинотеатров одного только Лос-Анджелеса. Вскоре последовали «Неустрашимые убийцы вампиров» и другие фильмы с участием актрисы. Теперь имя Шэрон указывали на афишах первым.

В тот же день представитель полиции заявил репортерам, что отсутствие связи между убийствами Тейт и Лабианка является официальной точкой зрения. «Лос-Анджелес таймс», кроме того, писала: «Несколько офицеров уточнили, что не склонны воспринимать позднейшие два преступления как дело рук убийцы-подражателя».

С самого начала два следствия развивались параллельно, и к каждому делу были приписаны разные специалисты. Каждая группа разматывала свои ниточки, исследовала собственные улики, допрашивала собственных подозреваемых.

У двух групп было, однако, и нечто общее, хоть оно и расширяло разделявшую их пропасть. Обе действовали исходя из обычной предпосылки: почти в 90 % всех убийств жертва хорошо знакома с убийцей. В обоих случаях следствие фокусировалось на связях и знакомствах погибших.

Проверяя слухи, следователи по «делу Лабианка» опросили каждого из известных деловых партнеров Лено. Все они сомневались, что убийства совершены по приказу мафии. Один так и сказал следователям: если бы мафия была замешана, он наверняка знал бы. Детективы даже проверили, кем финансируется компания в Сан-Диего, где во время своего отпуска 1968 года Лено приобрел лодку; выяснилось, что мафиози ни при чем, хотя многие другие предприятия, существующие в районе Мишн-Бэй, по слухам, содержались на «деньги еврейской мафии».

Тот же вопрос они задали матери Лено, чтобы услышать в ответ: «Он был славным мальчиком. И никогда не принадлежал ни к какому тайному обществу».

Впрочем, после исключения связи с мафией у следователей по «делу Лабианка» еще оставались подозреваемые. Расспрашивая соседей, они выяснили, что дом 3267 к востоку по Вейверли-драйв уже несколько месяцев пустует. Раньше там собирались хиппи. Полицейских хиппи не интересовали, зато другой прежний съемщик, некто Фред Гарднер, заинтересовал, да еще как.

Из личного дела Гарднера и бесед с коллегами выяснилось, что молодой адвокат «в прошлом испытывал трудности с психическим здоровьем и, по его словам, порой временно отключается и не может нести ответственность за собственные поступки…». Во время семейного спора он «схватил нож с кухонного стола и погнался за отцом с угрозами убить его». В сентябре 1968 года, всего после двух месяцев брака, он «без всякой очевидной причины жестоко избил жену, затем вынул нож из кухонного шкафа и пытался убить ее. Она отразила несколько ударов, после чего сумела сбежать от мужа и позвонить в полицию». Арестованный за попытку убийства, Гарднер подвергся осмотру назначенным судом психиатром, который счел, что тот страдает «неконтролируемыми вспышками агрессии маниакального характера». Вопреки этому предъявленное Гарднеру обвинение говорило уже не о попытке убийства, а о «словесном оскорблении и угрозе физическим насилием». Фред получил условный срок и вернулся к адвокатской практике.

С тех пор Гарднер не раз бывал арестован из-за алкогольного или наркотического опьянения. Вслед за последним арестом (подделка рецепта) он вышел под выкуп в 900 долларов и немедленно исчез. 1 августа, за девять дней до убийства четы Лабианка, Гарднера официально объявили в розыск. Как считала полиция, он находится в Нью-Йорке.

Когда офицеры говорили с бывшей женой Гарднера, та вспомнила не менее семи отдельных случаев, когда Фред наносил визиты в дом Лабианка, всякий раз возвращаясь с деньгами или виски. Когда она спросила мужа, что это значит, тот ответил что-то вроде: «Все нормально. Я их отлично знаю, так что лучше пусть подкармливают меня, а не то…»

Не попытался ли Гарднер, с его-то пристрастием к кухонным ножам, вновь посетить бывших соседей – и на сей раз получил отказ? Офицеры связались с нью-йоркским агентом ФБР, чтобы попытаться установить местонахождение Гарднера.

ВОЗЛЮБЛЕННАЯ ЖЕНА РОМАНА

ШЭРОН ТЕЙТ-ПОЛАНСКИ

1943–1969

ПОЛ РИЧАРД ПОЛАНСКИ, ИХ СЫН

В среду состоялись похороны. Более 150 человек пришли отдать последний долг Шэрон Тейт на кладбище Святого Креста. Среди пришедших были Кирк Дуглас, Уоррен Битти, Стив Маккуин, Джеймс Кобурн, Ли Марвин, Юл Бриннер, Питер Селлерс, Джон и Мишель Филлипсы. Сопровождаемый врачом Роман Полански не снимал солнцезащитных очков и не смог сдержать слез во время церемонии прощания, как и родители Шэрон и две ее младшие сестры, Патриция и Дебора.

Многие из бывших там, включая Полански, позже присоединились к скорбящим на похоронах Джея Себринга в Форест-Лауне. Среди пришедших знаменитостей были Пол Ньюман, Генри и Питер Фонда, Алекс Корд и Джордж Гамильтон – бывшие клиенты Себринга.

Куда меньше народу и фотовспышек сопровождало шестерых одноклассников, несших гроб с телом Стивена Парента через весь город от маленькой церкви в Эль-Монте, где проводилась поминальная служба.

Эбигейл Фолджер была похоронена неподалеку от мест, где росла, – на полуострове Сан-Франциско в Южной Калифорнии; по ней отслужили мессу в церкви Богоматери при Дороге, выстроенной ее предками.

Тело Фрайковски оставалось в Лос-Анджелесе, пока польские родственники Войтека не выполнили все формальности для его возвращения на родину.

Пока тела предавались земле, полицейские офицеры пытались воссоздать жизни погибших – и в особенности их последний день: пятницу, 8 августа.

Около 8:00 миссис Чепмен прибыла на Сиэло. Она вымыла оставшуюся с вечера посуду и продолжала заниматься обычной работой по хозяйству.

Около 8:30 появился Фрэнк Гуэрреро, чтобы покрасить будущую детскую в северном конце основного здания. Прежде чем начать, Гуэрреро снял с окон ставни.

В 11:00 раздался звонок. Из Лондона звонил Роман Полански. Миссис Чепмен слышала, как Шэрон отвечала мужу; она опасалась, что Роман не успеет вернуться к своему дню рождения, 18 августа. Очевидно, он успокоил ее, обещав приехать 12-го числа, как и намечалось, – Шэрон рассказала об этом миссис Чепмен. Тейт сообщила мужу, что записала его на курсы будущих отцов.

Шэрон звонили еще несколько раз; один из звонков касался судьбы соседского котенка, забравшегося на территорию усадьбы, – Шэрон как раз кормила его из пипетки. Когда выехал Терри Мельчер, после него осталось немало кошек, и Шэрон обещала присматривать за ними. С той поры их количество увеличилось, и Шэрон приходилось кормить все двадцать шесть, не считая двух собак – своей и Эбигейл.

Большую часть дня Шэрон была в бикини. По словам миссис Чепмен, так она обычно и ходила по дому в жаркую погоду.

Вскоре после полудня миссис Чепмен, заметившая на передней двери следы собачьих лап и брызги, тщательно вымыла всю внешнюю сторону водой с уксусом – небольшая деталь, которая позже приобретет чрезвычайную важность.

Стивен Парент съел ланч в своем доме в Эль-Монте. Прежде чем возвратиться на работу, в фирму, поставлявшую водопроводное оборудование, он попросил мать отложить для него комплект чистой одежды, чтобы вечером быстро переодеться перед сменой в магазине стереоаппаратуры.

Примерно в 12:30 две подруги Шэрон – Джоанна Петтет (жена Алекса Корда)[44]44
  Актриса Джоанна Петтет уже вторично сталкивается с насильственной смертью близкого человека. Одна из ее прежних подруг, Дженис Вайли, была убита вместе со своей соседкой по комнате, Эмили Хофферт, летом 1963 года в Нью-Йорке. Это дело позднее приобрело известность как «убийство карьеристок». – Примеч. авт.


[Закрыть] и Барбара Льюис – прибыли в дом на Сиэло-драйв к ланчу. Миссис Чепмен подавала на стол. Говорили в основном о скором рождении ребенка.

Около 13:00 позвонила Сэнди Теннант. Как упоминалось ранее, Шэрон пригласила Сэнди заглянуть, но та отказалась.

(Если верить ходившим впоследствии слухам, в ту ночь едва ли не пол-Голливуда получило приглашения прибыть в дом 10050 по Сиэло-драйв, но в последнюю минуту раздумало ехать. По словам Винифред Чепмен, Сэнди Теннант, Дебби Тейт и других, близко знавших Шэрон, никакой вечеринки не было и не планировалось. Но офицеры ДПЛА, похоже, потратили сотни человекочасов, пытаясь найти тех, кто все же побывал на этом воображаемом мероприятии.)

Закончив с первым слоем покраски, Гуэрреро покинул территорию усадьбы около 13:30. Он не вернул ставни на место, поскольку в понедельник собирался покрыть стены еще одним слоем краски. Позже полиция заключит, что убийца(цы) либо не заметили снятых ставен, либо побоялись влезать в только что окрашенное помещение.

Около 14:00 Эбигейл приобрела велосипед в магазинчике на бульваре Санта-Моника и договорилась, чтобы покупку доставили тем же вечером. Примерно в то же время Дэвид Мартинес, один из двух садовников Альтобелли, появился на территории усадьбы и сразу же принялся за работу. Войтек и Эбигейл прибыли вскоре после него, чтобы присоединиться к Шэрон и ее гостям за поздним ланчем.

Второй садовник, Том Варгас, пришел около 15:00. Когда он входил в ворота, Эбигейл как раз выезжала на принадлежавшем ей «камаро». Пятью минутами позднее Войтек также покинул усадьбу в своем «файерберде».

Джоанна Петтет и Барбара Льюис ушли около 15:30.

Где-то в то же время Амос Расселл, дворецкий Себринга, подал кофе в постель Джею и его нынешней подружке[45]45
  В конце концов следователям удалось установить личность девушки и удостовериться, что она не сопровождала Себринга в его поездке к усадьбе Тейт тем вечером. – Примеч. авт.


[Закрыть]. Примерно в 15:45 Джей позвонил Шэрон – очевидно, предупредить, что придет пораньше. Затем он позвонил секретарю (получил оставленные для него сообщения) и Джону Маддену, с которым обговорил его визит в салон Сан-Франциско на следующий день. Себринг не упоминал о планах на вечер, но сказал Маддену, что весь день работал над логотипом новых магазинов для привилегированных клиентов.

Как раз после звонка Себринга миссис Чепмен сказала Шэрон, что закончила работу на сегодня и отправится домой. Поскольку в городе было очень жарко, Тейт предложила экономке остаться и переночевать в доме. Миссис Чепмен отказалась – и это, бесспорно, стало лучшим решением всей ее жизни.

Дэвид Мартинес как раз собрался уезжать и подбросил экономку до автобусной остановки. Варгас еще работал. Подстригая кусты у дома, он видел спящую Шэрон на кровати в ее комнате. Когда появился посыльный от «Эйр диспетч компани» с двумя синими тубусами, Варгас не захотел беспокоить миссис Полански и сам расписался в получении. Точное время – 16:30 – помечено на квитанции. В посылках была одежда Шэрон, присланная Романом из Лондона.

Как обычно, в 16:30 Эбигейл побывала на приеме у доктора Фликера. Прежде чем уйти (примерно в 16:45), Варгас сходил к гостевому домику спросить, не сможет ли Гарретсон полить газон на выходных, раз уж установилась настолько сухая и жаркая погода.

На другом конце города, в Эль-Монте, Стивен Парент вернулся домой, переоделся, помахал матери и отправился на вторую работу.

Между 17:30 и 18:00 миссис Кэй выезжала с ведшей к ее дому (9845 по Истон-драйв) дорожки, когда встретила Себринга, спешившего мимо в «порше». Вопреки обыкновению Джей с ней не поздоровался – возможно, ему не понравилось, что ее машина перекрыла дорогу.

Где-то между 18:00 и 18:30 тринадцатилетняя сестра Шэрон, Дебби, позвонила спросить, нельзя ли ей с несколькими подругами зайти вечером в гости. Тейт, быстро устававшая из-за беременности, предложила сделать это как-нибудь в другой раз.

Между 19:30 и 20:00 Деннис Харст прибыл по адресу Сиэло-драйв, 10050, чтобы доставить велосипед, купленный Эбигейл в магазине его отца. Дверь отпер Себринг (которого Харст позже узнает на фотографии). Харст больше никого не видел и не заметил ничего подозрительного.

Между 21:45 и 22:00 Джон Делгаудио, менеджер ресторана «Эль Койот» на бульваре Беверли, заметил имя Себринга в списке лиц, ожидавшихся на ужин; всего четверо. Сам Делгаудио не видел Себринга или других гостей – возможно, они как раз вышли. Официантка Кэти Палмер, обслуживавшая их столик, вспомнила, что они провели пятнадцать-двадцать минут в баре, ожидая, пока освободится столик, а после ужина вышли примерно в 21:45 или в 22:00. К сожалению, она не смогла узнать Себринга, Тейт, Фрайковски или Фолджер на показанных ей фотографиях.