Текст книги "Helter Skelter. Правда о Чарли Мэнсоне"

А может, убийца намеревался передать или купить наркотики, и спор о деньгах или о скверном качестве товара перерос в потасовку? Так выглядела вторая, более правдоподобная из пяти версий, предложенных следователями в самом первом отчете о ходе расследования.

Третья была вариацией на тему второй: убийца решил оставить себе и наркотики, и деньги.

Четвертая предполагала, что жертвы застали врасплох забравшегося в дом вора(ов).

Пятая версия объявляла преступление заказным: убийца был послан кем-то в дом, чтобы устранить одну (или нескольких) из жертв, и после выполнения заказа прикончил всех остальных, чтобы не оставлять свидетелей. Но разве убийца-профессионал воспользовался бы чем-то столь громоздким, подозрительным и неудобным, как штык? И разве продолжал бы наносить все новые раны, словно обезумев, – как, очевидно, и обстояло дело?

Версии, упоминавшие наркотики, выглядели правдоподобнее. В ходе дальнейшего следствия, пока полиция опрашивала друзей и знакомых погибших, жизненный стиль и привычки жертв начали понемногу проясняться. Поэтому вывод о возможной связи между наркотиками и мотивом преступления некоторым стал казаться настолько очевидным, что, даже заполучив улику, которая позволила бы распутать дело, следствие наотрез отказалось принимать ее в расчет.

Полиция оказалась не единственной, кто подумал о наркотиках. Услыхав о случившемся, актер Стив Маккуин, давний приятель Джея Себринга, решил, что дом стилиста надо очистить от наркотиков – ради защиты его семьи и бизнеса. Хотя сам Маккуин не участвовал в «уборке», к тому времени, как в ДПЛА нашли время обыскать жилище Себринга, все «посторонние» предметы уже были оттуда удалены.

У других немедленно начался приступ паранойи. Никто не знал, кого и когда захочет допросить полиция. Неназванный представитель киноиндустрии признался репортеру журнала «Лайф»: «В Беверли-Хиллз только и слышно, как работают сливные бачки; вся канализация Лос-Анджелеса, должно быть, уже под кайфом».

«КРОВАВАЯ ОРГИЯ УНЕСЛА ПЯТЕРЫХ, ВКЛЮЧАЯ КИНОЗВЕЗДУ», «ШЭРОН ТЕЙТ – ЖЕРТВА „РИТУАЛЬНЫХ“ УБИЙСТВ» – подобными заголовками пестрели первые полосы вечерних газет; радио и телевидение также включились в обсуждение новостей. Кошмарная природа самого преступления, количество жертв и их известность (красавица-киноактриса, всемирно известный стилист причесок, наследница кофейной империи, ее великосветский плейбой-возлюбленный) подготовили появление, пожалуй, самого нашумевшего убийства в истории – за исключением разве что убийства президента Джона Ф. Кеннеди. Даже солидная «Нью-Йорк таймс», которая редко снисходит до криминальных новостей на первой полосе, напечатала их на другой день, да и во многие последующие дни.

Отчеты прессы о происшедшем, опубликованные в тот же и на следующий день, примечательны необычно высоким содержанием в них деталей. В газеты просочилось столько информации, что позднее следователям непросто будет отыскать «ключи» для опроса подозреваемых на детекторе лжи.

В любом деле об убийстве обычной практикой считается придерживать определенную информацию, которая предположительно остается известной лишь самим полицейским и убийце(цам). Если подозреваемый сознается в совершенном или соглашается пройти проверку на детекторе, этими сведениями можно воспользоваться, чтобы определить, говорит ли он правду.

Из-за утечек приписанные к «делу Тейт» (как уже окрестила происшествие пресса) следователи смогли насчитать лишь пять таких «ключей»: 1) использованный в убийствах нож был, вероятно, штыком; 2) огнестрельные раны причинены, вероятно, револьвером 22-го калибра; 3) размеры веревки и то, как она завязана и свернута; 4) очки в роговой оправе; 5) складной карманный нож.

Количество неофициально просочившейся в прессу информации так обеспокоило высшие чины ДПЛА, что все дальнейшие находки следствия были прикрыты завесой молчания. Это не могло понравиться репортерам; кроме того, не имея подтвержденных новостей, многим пришлось обратиться к догадкам и сплетням. В последующие дни было опубликовано огромное количество ложной информации. Так, широко разошлась весть, что неродившийся младенец Шэрон Тейт был вырезан из ее живота, что ей отрезали обе груди, что у жертв были следы увечий в области гениталий. Наброшенное на лицо Себринга полотенце в разных изданиях превращалось то в белый капюшон (Ку-клукс-клан?), то в черный (сатанисты?).

Впрочем, когда дошло до обсуждения личности человека, которому было предъявлено обвинение в убийствах, информации явно не хватало. Поначалу решили, что полиция хранит молчание, стремясь защитить права Гарретсона. Считалось также само собой разумеющимся, что ДПЛА имеет против него достаточно улик, – иначе зачем арестовывать?

Одна из газет Пасадены постаралась восполнить пробелы, подбирая обрывки и разрозненные клочки сведений. Она писала, что при аресте Гарретсон спрашивал: «Когда со мной встретятся следователи?» Вывод очевиден: Гарретсон знал, что именно произошло. Гарретсон действительно задал подобный вопрос, когда его проводили через ворота, немало времени спустя после ареста, – но этот вопрос последовал после замечания, сделанного Де Росой ранее. Цитируя анонимного полицейского, газета также сообщила: «Источник указал, что брюки юноши порваны на колене, а в его комнате в гостевом домике заметны следы борьбы». Железные улики, да и только, – если не знать, что все это произошло во время ареста Гарретсона, а не до того.

В течение нескольких дней место преступления посетили сорок три полицейских офицера, разыскивавших оружие и другие улики. Осматривая антресоли над гостиной, сержант Майк Макганн обнаружил коробку из-под киноленты с видеозаписью внутри. Сержант Эд Хендерсон отвез ее в полицейскую академию, где имелось устройство для просмотра. Фильм демонстрировал Шэрон и Романа Полански, занимавшихся любовью. Проявив известную деликатность, полицейские не стали включать видеозапись в собранные вещественные доказательства и вернули ее обратно на антресоли[12]12
  Один из газетчиков напишет позднее, что полиция обнаружила в усадьбе внушительную коллекцию порнографии, включая фильмы и фотоснимки, запечатлевшие звезд Голливуда в различных сексуальных сценах. Кроме упомянутой записи и нескольких оставшихся непроявленными роликов с видеолентой, единственными найденными на территории усадьбы фотографиями был набор свадебных снимков и большое количество рекламных фотографий Шэрон Тейт.


[Закрыть].

Помимо обыска помещений, следователи опросили соседей о появлении подозрительных незнакомцев в округе.

Рэй Эйзин вспомнил, что два или три месяца назад в усадьбе 10050 по Сиэло-драйв была устроена большая вечеринка, причем гости съезжались «в нарядах хиппи». У Рэя, впрочем, осталось ощущение, что эти люди на самом деле к хиппи не относились: многие подъезжали на «роллс-ройсах» и «кадиллаках».

Эмметт Стил, разбуженный той ночью лаем собак, вспомнил, что в течение последних недель по ночам кто-то разъезжал на вездеходе-багги вверх-вниз по холмам, но Стил не разглядел водителя или пассажиров.

Большинство опрошенных, однако, не видели и не слышали ничего из ряда вон выходящего.

Следователи остались с куда большим количеством вопросов на руках, нежели получили ответов. И тем не менее они не оставляли надежд услышать показания человека, способного, по их мнению, собрать головоломку, – Уильяма Гарретсона.

Следователи, работавшие в центре города, питали меньший оптимизм. После ареста девятнадцатилетнего Гарретсона отправили в тюрьму Западного Лос-Анджелеса для допроса. Офицеры сочли его ответы «вялыми и не слишком подробными» и решили, что подозреваемый все еще находится под остаточным действием того или иного наркотика. Возможно также, на чем настаивал сам Гарретсон, что Тот же автор объявил затем, что на чердаке найдено множество черных колпаков-капюшонов. Очевидно, он создал их из того же материала, что и снимки, поскольку полиция не нашла ничего даже отдаленно напоминавшего колпак. – Примеч. авт.

он практически не спал прошлой ночью, всего несколько часов под утро, – и теперь испытывал эмоциональное истощение и страх.

Вскоре после этого Гарретсон воспользовался услугами адвоката Барри Тарлоу. Второй допрос, проходивший в присутствии Тарлоу, состоялся в Центре Паркера, штаб-квартире ДПЛА. Насколько могла судить полиция, он также оказался непродуктивным. Гарретсон заявил, что мало контактировал с людьми, населявшими основное здание. По его словам, в ту ночь у него был лишь один посетитель, парень по имени Стив Парент, явившийся около 23:45 и покинувший гостевой домик получасом позднее. Отвечая на вопросы о Паренте, Гарретсон сказал, что они не слишком хорошо знакомы. Как-то вечером пару недель тому назад Парент подвез его вверх по каньону; вылезая из машины у ворот, юноша пригласил Стива заглядывать в гости, случись тот поблизости. Гарретсон, живший в гостевом домике отдельно от всех прочих (не считая собак), раздавал сходные приглашения и ранее. И был удивлен, когда Стив действительно появился: прежде никто и никогда не воспользовался его радушием. Но Стив вскоре ушел, выяснив, что Гарретсон не будет покупать часы с радиоприемником, которые тот собирался продать.

В этот момент полицейские еще не связали позднего посетителя Гарретсона с юношей в «рамблере» – возможно, потому, что сам Гарретсон не смог опознать его.

Посовещавшись с Тарлоу, Гарретсон согласился пройти проверку на детекторе лжи, и процедуру назначили на вечер следующего дня.

С момента обнаружения тел прошло двенадцать часов. Джон Доу 85 так и оставался неопознанным.

Лейтенант полиции Роберт Мэдлок, исполнявший обязанности руководителя следствия на протяжении тех нескольких часов, пока дело не было приписано к отделу убийств, позднее скажет: «Когда мы обнаружили [принадлежащую жертве] машину на месте преступления, нам по-прежнему приходилось действовать сразу в четырнадцати направлениях. Так много надо было сделать, что у нас попросту не нашлось времени проследить регистрацию автомобиля».

Между тем Уилфред и Хуанита Паренты провели день в ожидании и беспокойстве. Их восемнадцатилетний сын Стивен так и не явился домой прошлой ночью. «Он не позвонил, не сказал ни словечка. Прежде он никогда так не поступал», – говорила Хуанита Парент.

Около 20:00, понимая, что жена слишком расстроена, чтобы приготовить ужин, Уилфред Парент отвел ее и троих остальных детей в ресторан. Быть может, когда мы вернемся, сказал он жене, Стив уже будет ждать нас дома.

Из-за ворот дома 10050 по Сиэло-драйв можно было различить номер лицензии на белом «рамблере»: ZLR 694. Один из репортеров записал его и затем провел собственное расследование, связавшись с Департаментом транспортных средств и узнав, что зарегистрированным владельцем автомобиля являются Уилфред Э. и Хуанита Д. Парент, 11214 Брайант-драйв, Эль-Монте, Калифорния.

К моменту его появления в Эль-Монте, пригороде Лос-Анджелеса примерно в двадцати пяти милях от Сиэло-драйв, в доме никого не обнаружилось. Опросив соседей, репортер узнал, что в семье действительно был сын-подросток; он выяснил также имя семейного священника Парентов – отца Роберта Бирна, служившего в церкви Рождества, – и позвонил ему. Бирн прекрасно знал самого юношу и всю его семью. И хотя священник был уверен в том, что Стив не знаком ни с какими кинозвездами и все это какая-то ошибка, все же согласился сопровождать репортера в окружной морг. По пути туда он сказал о Стиве:

– Этот парень – фанатик стереоаппаратуры. Если хотите спросить о проигрывателях или о радио, Стив знает все ответы.

Отец Бирн не сомневался, что юношу ждет прекрасное будущее. В то же время ДПЛА уже установил личность убитого с помощью отпечатков и проверки лицензии. Вскоре после возвращения домой Парентов у их двери появился местный полицейский, который протянул Уилфреду Паренту карточку с нацарапанным на ней номером телефона и попросил набрать его. Вслед за чем вышел, не сказав больше ничего.

Парент набрал номер.

– Офис коронера округа, – произнес мужской голос.

Растерявшись, Парент назвался и рассказал о карточке и о визите полисмена.

Звонок был переадресован заместителю коронера, который заявил Уилфреду:

– Очевидно, ваш сын попал в перестрелку.

– Его убили? – обмерев, спросил Парент. Расслышав вопрос, его жена впала в истерику.

– У нас тут лежит труп, – ответил заместитель коронера, – и, сдается нам, это ваш сын.

Затем он перечислил приметы, которые совпали.

Парент повесил трубку; его душили слезы. Позже, по понятным причинам резко, он заметит:

– Могу сказать лишь одно: это ужасный способ сообщить о смерти сына.

Как раз в это время отец Бирн увидел тело и произвел опознание. «Джон Доу 85» стал Стивеном Эрлом Парентом, восемнадцатилетним энтузиастом электроники из Эль-Монте.

Было уже пять часов утра, когда Паренты легли в кровать.

– Мы с женой в итоге забрали детей к себе в постель, и все впятером крепко обнялись и плакали, пока не уснули, – рассказывал несчастный отец.

Примерно в девять часов вечера все того же 9 августа 1969 года Лено и Розмари Лабианка и Сьюзен Стратерс (21-летняя дочь Розмари от предыдущего брака) выехали от озера Изабелла – популярной зоны отдыха в 150 милях от Лос-Анджелеса – домой в город.

Пятнадцатилетний брат Сьюзен, Фрэнк Стратерс, отдыхал на озере вместе с другом, Джимом Саффи, чья семья владела небольшим домиком на берегу. Розмари и Лено ездили к озеру в прошлый вторник, чтобы оставить ребятам свою лодку, но утром в субботу вернулись, чтобы забрать и лодку, и самого Фрэнка. Но сын захотел остаться на озере еще на день, и теперь семья Лабианка возвращалась домой без него, в своем зеленом «тандерберде» 1968 года выпуска, везя за собою лодку на прицепе.

Лено, президенту сети лос-анджелесских супермаркетов, исполнилось сорок четыре года. Итальянец весил под 100 килограммов и был тучноват. Розмари – изящная, привлекательная брюнетка тридцати восьми лет – начинала официанткой придорожной закусочной, а затем, после череды смен мест работы и несчастливого брака, открыла собственный магазинчик одежды («Бутик Карриаж» на Норт-Фиджуро в Лос-Анджелесе) и добилась внушительного успеха. Они с Лено были женаты с 1959 года.

Из-за лодки Лено ехал осторожно и пропускал вперед почти весь транспорт, направлявшийся в этот субботний вечер к Лос-Анджелесу и окрестностям. Как и многие, они держали радио включенным и услышали в сводке новостей об убийствах в доме Полански. Если верить Сьюзен, новость особенно расстроила Розмари, которая всего несколько недель тому назад призналась близкой подруге:

– Кто-то приходит в дом, когда нас нет. Вещи сдвинуты с мест, а собаки оказываются снаружи, хотя должны были сидеть внутри.

10 августа 1969 года, воскресенье

Около часу ночи супруги Лабианка высадили Сьюзен у ее квартиры на Гринвуд-плейс, что в районе Лос-Фелиц в Лос-Анджелесе. Лено и Розмари жили неподалеку, в доме 3301 по Вейверли-драйв, рядом с парком Гриффита.

Лабианка не сразу направились домой, сначала подъехав к перекрестку улиц Хиллхарст и Франклина.

Джон Фокианос, продававший газеты на углу, узнал зеленый «тандерберд» с лодкой и, пока машина заворачивала к киоску, потянулся за воскресным выпуском «Геральд экзаминер» и за бюллетенем скачек: Лено был постоянным клиентом.

Фокианосу показалось, что Лабианка устали после долгой дороги. Клиентов было не густо, и они поболтали несколько минут «насчет Тейт, о главном событии дня. Большие новости». Фокианос вспомнит потом, что миссис Лабианка, похоже, была потрясена трагедией. У Джона оставалось несколько лишних вкладок в воскресную «Лос-Анджелес таймс», рассказывавших о случившемся, и он отдал одну бесплатно.

Джон наблюдал, как они отъезжают. Он не заметил точное время, но было где-то между часом и двумя – похоже, ближе к двум, потому что вскоре окрестные бары закрылись, и газеты пошли нарасхват.

Насколько известно, Джон Фокианос был последним (кроме убийц/ цы), кто видел Розмари и Лено Лабианка живыми.

В воскресный полдень холл перед прозекторской на первом этаже Дворца юстиции был забит репортерами и операторами телевидения, ожидающими выступления коронера.

Ждать пришлось долго. Хотя вскрытия начались в 9:30 и к ним были привлечены несколько помощников, последнее завершилось уже после 15 часов.

Доктор Р. С. Генри проводил вскрытия Фолджер и Себринга, доктор Гастон Херрера – Фрайковского и Парента. Доктор Ногучи руководил всеми четырьмя; кроме того, он лично провел еще одно вскрытие, начавшееся в 11:20:

Шэрон Мария Полански

Сиэло-драйв, 10050. Белая женщина, 26 лет, 5 футов 3 дюйма, 135 фунтов, светлые волосы, карие глаза. Профессия – актриса.

Отчет о вскрытии – всего лишь сухой документ. Холодно перечисляя фактические сведения, он может дать представление о том, как умерла жертва, и намекнуть о последних часах ее жизни, но объект исследования не проявляется в нем как личность. Каждый такой отчет – своего рода итог чьей-то жизни, но в нем очень немного проблесков того, как она была прожита. Нет ни предпочтений, ни неприязни; нет любви, ненависти, страхов, стремлений или любых других человеческих эмоций; только клиническая, формальная констатация: «Тело нормально развито… поджелудочная железа имеет чрезвычайно малый размер… сердце весит 340 граммов и имеет симметричную форму…»

Однако каждая жертва убийства некогда жила, у каждой есть прошлое.

Бульшая часть истории жизни Шэрон Тейт напоминает пресс-релиз, составленный в какой-нибудь киностудии. Кажется, она всегда мечтала стать актрисой. В шесть месяцев ее выбрали «Мисс Малыш Далласа», в шестнадцать лет – «Мисс Ричленд, штат Вашингтон», затем – «Мисс Ауторама». Когда отец Шэрон, армейский офицер, был приписан к Сан-Педро, она частенько отправлялась автостопом в Лос-Анджелес, совершая набеги на офисы киностудий.

В придачу к амбициям у Шэрон имелось еще одно преимущество: она была очень красива. Сначала агент устроил ей несколько съемок в телевизионной рекламе, а в 1963 году, – прослушивание для телесериала «Юбочки»[13]13
  «Petticoat Junction», комедийный телесериал о трех сестрах Брэдли, снимавшийся в период 1963–1970 гг.


[Закрыть]. Продюсер Мартин Рансохофф[14]14
  Продюсировал такие известные фильмы, как «Паренек из Цинциннати» (1965), «Гамлет» (1969), «Уловка 22» (1970) и др.


[Закрыть] увидел двадцатилетнюю красавицу в съемочном павильоне и, если верить легенде, какие ходят по киностудиям, сказал ей: «Сладкая моя, я сделаю тебя кинозвездой».

Восхождение новой звезды заняло немало времени. Уроки пения, танца и актерского мастерства перемежались второстепенными ролями (играть часто приходилось в темном парике) в тех же «Юбочках», в «Деревенщины из Беверли-Хиллз»[15]15
  «The Beverly Hillbillies», популярнейший комедийный телесериал о разбогатевшем семействе выходцев из глубинки, переехавших в Беверли-Хиллз; снимался в период 1962–1971 гг.


[Закрыть], в двух фильмах самого Рансохоффа: «Американизация Эмили»[16]16
  «The Americanization of Emily» (1964) – военная мелодрама с элементами черной комедии.


[Закрыть] и «Кулик»[17]17
  «The Sandpiper» (1965) – любовная мелодрама режиссера Винсента Миннелли.


[Закрыть]. Пока шли съемки последнего, с Элизабет Тейлор и Ричардом Бёртоном в главных ролях, Шэрон буквально влюбилась в Биг-Сур. И впоследствии часто сбегала сюда от голливудской суеты. Стерев с лица грим, Шэрон (чаще одна, реже – с подругами) снимала жилье в недорогой «Таверне Дитжена» в Биг-Суре, где гуляла по тропинкам, наслаждалась пляжным солнцем или смешивалась с завсегдатаями местных кабачков. Многие из них до самой ее смерти не подозревали, что Шэрон – киноактриса.

По словам близких друзей, Шэрон Тейт, хотя и выглядела старлеткой, не соответствовала имиджу хотя в одном: ее нельзя было назвать неразборчивой в связях. Казалось, Шэрон особенно привлекают уверенные в себе, самодостаточные мужчины. В Голливуде у нее была долгая связь с неким французским актером. Подверженный внезапным приступам ярости, однажды он так сильно поколотил подругу, что ей пришлось обратиться за помощью в медицинский центр Калифорнийского университета Лос-Анджелеса[18]18
  Офицеры ДПЛА услышали об этом от родителей Шэрон. Они выяснили также (у одной из бывших подружек Себринга), что за несколько дней до убийства француз серьезно поссорился с Джеем в одной из голливудских дискотек. Проверив алиби актера, полиция сняла с него все подозрения. Кроме того, произошедшая между ними ссора не была, как выяснилось, достаточно серьезной: актер прервал излияния Себринга, когда тот пытался познакомиться с девушкой. – Примеч. авт.


[Закрыть]. Вскоре после этого, в 1963 году, Джей Себринг увидел Шэрон на одном из студийных прослушиваний и упросил приятеля познакомить их; после короткого, весьма подробно описанного впоследствии в прессе периода ухаживания они стали любовниками, и роман закончился только после встречи Шэрон с Романом Полански.

Только в 1965 году Рансохофф решил, что его протеже заслуживает первой серьезной роли в «Глазе дьявола»[19]19
  «Eye of the Devil» (1967) – мистический триллер британского режиссера Джея Ли Томпсона.


[Закрыть], где также снимались Дебора Керр и Дэвид Нивен. Упомянутая в титрах седьмой, Шэрон Тейт сыграла деревенскую девушку, обладавшую колдовскими способностями. У нее было не более десятка строк текста, ей лишь надо было выглядеть красавицей – с чем Шэрон справилась. То же можно сказать почти обо всех фильмах, в которых она снялась.

По фильму герой Нивена становится жертвой таинственного культа людей в капюшонах, практиковавших ритуальные жертвоприношения.

Действие фильма происходит во Франции, но съемки велись в Лондоне, и именно там летом 1966 года Шэрон познакомилась с Романом Полански.

В то время Полански было тридцать три, и критика уже называла его одним из ведущих кинорежиссеров Европы. Роман родился в Париже, в семье еврея и польки русского происхождения. Когда Роману исполнилось три года, Полански переехали в Краков. В 1940 году в город вошли немцы, закрывшие выход из гетто. С помощью отца Роману удалось бежать, и он жил у друзей семьи, пока не закончилась война. Его родители попали в концентрационные лагеря; мать погибла в Аушвице.

После войны Роман Полански пять лет учился в Польской национальной киноакадемии в Лодзи. В качестве дипломной работы он представил снятый по собственному сценарию короткометражный фильм «Два человека со шкафом»[20]20
  «Two Men and a Wardrobe» (1958) – 15-минутный фильм, одну из ролей в котором исполнил сам Полански.


[Закрыть], получивший много похвал сюрреалистический шедевр. Затем Роман снял несколько других короткометражек, среди которых был и фильм «Млекопитающие»[21]21
  «Mammals» (1962).


[Закрыть], в котором польский друг режиссера, Войтек Фрайковски, сыграл вора. После затянувшейся поездки в Париж Полански вернулся в Польшу, чтобы закончить съемки «Ножа в воде»[22]22
  «Knife in the Water» (1962) – психологическая драма.


[Закрыть], своего первого полнометражного фильма, получившего премию критики на кинофестивале в Венеции, номинированного на «Оскар» и заставившего заговорить о Полански (которому было только двадцать семь) как об одном из наиболее многообещающих режиссеров Европы.

В 1965 году Полански снял свой первый англоязычный фильм, «Отвращение»[23]23
  «Repulsion» (1965) – психологический триллер об одинокой молодой женщине, испытывающей кошмарные галлюцинации с сексуальным подтекстом.


[Закрыть], с Катрин Денев в главной роли. За ним последовал «Тупик»[24]24
  «Cul de Sac» (1966) – психологическая драма с элементами черной комедии.


[Закрыть], получивший звание лучшего фильма Берлинского кинофестиваля, а также принесший режиссеру премию критики в Венеции, диплом «За заслуги» в Эдинбурге и премию Джиове Капитальяно в Риме. В колонках, напечатанных вслед за убийством Тейт, репортеры не забывали упомянуть, что в «Отвращении» героиня Денев сходит с ума и убивает двоих мужчин, а в «Тупике» всех постояльцев стоящего на отшибе замка поджидает страшный конец, пока в живых не остается только один из них. Газетчики также отмечали свойственную Полански «приверженность насилию» – не упоминая, что чаще всего насилие показано далеко не столь натуралистично, как того требует сценарий.

Личная жизнь Романа Полански вызывала не меньше толков, чем его фильмы. Вслед за браком с польской киноактрисой Барбарой Ласс, завершившимся разводом в 1962 году, Полански приобрел репутацию плейбоя. Позднее один из друзей вспомнит, как тот, бывало, листал свою записную книжку, приговаривая: «Ну, так кого же мне осчастливить этой ночью?» Другой друг заметит, что явный талант Полански превышает лишь его эго. Недруги, которых всегда хватало, высказывались крепче. Один из них назвал Романа «уникальным пятифутовым шестом[25]25
  Pole (англ.) означает «шест», «палка»; одновременно презрительное сокращение от слова Polish: «польский», «поляк».


[Закрыть], которым не каждого захочешь коснуться»[26]26
  Перифраз распространенного выражения «я бы до него и десятифутовым шестом не дотронулся», т. е. не захотел бы иметь дела с человеком неприятным или бесчестным.


[Закрыть], ерничая над его небольшим ростом: чуть более пяти футов. Похоже, Роман Полански затрагивал сильнейшие эмоции практически в каждом, с кем ему доводилось встречаться, – будь то притяжение лукавого обаяния или раздражение от самонадеянности.

С Шэрон Тейт все вышло иначе – во всяком случае поначалу. Когда Рансохофф познакомил Романа и Шэрон на одном из больших приемов, оба не выказали особенного интереса друг к другу. Но знакомство не было случайным. Узнав, что Полански задумал снять пародию на фильмы ужасов, Рансохофф предложил себя в качестве продюсера будущей картины. Он хотел, чтобы в главной женской роли выступила Шэрон Тейт. Сделав кинопробы, Полански решил, что актриса вполне подойдет для этой цели; написал сценарий, режиссировал и лично снимался в фильме, вышедшем на экраны под названием «Неустрашимые убийцы вампиров»[27]27
  «The Fearless Vampire Killers» (1967), полное название – «Неустрашимые убийцы вампиров, или Простите, но ваши зубы в моей шее».


[Закрыть], – но Рансохофф смонтировал его по своему вкусу, к большому неудовольствию польского режиссера, отрекшегося от итоговой версии. Хотя фильм был скорее буффонадой, чем подлинным искусством, Полански явил миру еще одну сторону своего многогранного таланта, сыграв комическую роль неловкого молодого помощника престарелого ученого, по ходу сюжета ставшего охотником на вампиров. И вновь Шэрон смотрелась прекрасно, но произнесла лишь с десяток фраз. Став жертвой вампира в самом начале фильма, в последней сцене она кусает возлюбленного, героя Полански, порождая тем самым новое чудовище.

Прежде чем завершились съемки и после очень долгого (по меркам Полански) ухаживания, Шэрон и Роман стали любовниками не только на экране. Когда Себринг прилетел в Лондон, Шэрон дала ему это понять. Если Джей и обиделся, то промолчал, быстро приняв на себя роль друга семьи. Нескольким знакомым вскользь были сделаны намеки: Себринг надеялся, что Шэрон в итоге разочаруется в Романе, и в этот ответственный момент он намеревался оказаться рядом. Те, кто объявлял, что Себринг по-прежнему любил Шэрон, оперировали лишь догадками (хотя у Джея были сотни знакомств, настоящих друзей, как видно, ему недоставало, и подлинные свои чувства он держал при себе), но можно было с определенной уверенностью сказать: пускай природа этой любви переменилась, некая глубокая привязанность меж ними сохранилась. После разрыва с Шэрон Себринг крутил романы со множеством женщин, но, как показали проведенные следователями ДПЛА опросы, по большей части эти отношения носили скорее сексуальный характер, чем эмоциональный, оставаясь в большинстве своем «увлечениями на одну ночь».

Между тем студия «Парамаунт» предложила Полански снять киноверсию романа Айры Левина «Ребенок Розмари»[28]28
  «Rosemary’s Baby» (1968) – мистический триллер, сразу же ставший классикой жанра.


[Закрыть]. Фильм, в котором героиня Мии Фэрроу рожает дитя Сатаны, был завершен к концу 1967 года. А 20 января 1968 года, к удивлению многих из друзей, которым Полански ранее клялся никогда больше не жениться, они с Шэрон сыграли в Лондоне свадьбу.

Премьера «Ребенка Розмари» состоялась в июне. Тогда же супруги Полански сняли дом 1600 по Саммит-Ридж-драйв в Лос-Анджелесе, принадлежащий актрисе Патти Дьюк. Там они наняли экономкой миссис Чепмен. В начале 1969 года им сообщили, что освобождается усадьба на Сиэло-драйв, 10050. Хотя они никогда не виделись с хозяином лично, Шэрон несколько раз говорила с Терри Мельчером по телефону, устраивая переоформление еще не истекшей аренды. Чета подписала соглашение 12 февраля 1969 года (на условиях выплаты 1200 долларов ежемесячно) и въехала в дом тремя днями позже.

«Ребенок Розмари» имел большой успех, но карьера самой Шэрон так и не получила заметного развития; фактически она так и не началась. Снимки полуобнаженной Шэрон появились в мартовском номере «Плейбоя» за 1967 год (Роман Полански самолично сделал их в окружении декораций «Неустрашимых убийц вампиров»), а статья начиналась словами: «В этом году все говорят о Шэрон Тейт…» В 1967 году предсказание не сбылось; это случится позднее. Хотя многие обозреватели отмечали ее потрясающую внешность, ни этот, ни два последующих фильма с участием Шэрон – «Не гони волну»[29]29
  «Don’t Make Waves» (1967) – романтическая комедия британского режиссера Александра Маккендрика.


[Закрыть] с Тони Кертисом и «Аварийная команда»[30]30
  «The Wrecking Crew» (1969) – комедия с участием Брюса Ли, обыгрывавшая ходовые ситуации фильмов о Джеймсе Бонде и других суперагентах.


[Закрыть] с Дином Мартином – не приблизили ее к успеху. Лучшая роль Шэрон Тейт была сыграна в том же 1967 году в фильме «Долина кукол»[31]31
  «Valley of the Dolls» (1967) – имевшая крупный успех драма, снятая Марком Робсоном.


[Закрыть], где она играет актрису Дженнифер, которая, узнав о своей болезни (раке груди), кончает с собой, проглотив чрезмерную дозу снотворного. Незадолго до смерти Дженнифер с горечью произносит: «У меня нет таланта. Все, что у меня есть, – это мое тело».

Некоторые критики сочли, что эта фраза адекватно отразила игру самой Шэрон. Если же быть честным, она так ни разу и не получила роли, которая дала бы ей хоть ничтожный шанс продемонстрировать актерское мастерство. Карьера Тейт, казалось, замерла на грани большого прорыва, но с той же легкостью могла замереть там навсегда – или же повернуть вспять.

Впервые в жизни Шэрон ее амбиции актрисы отошли на второй план. Брак и беременность заняли собою всю ее жизнь: по словам ближних, она, похоже, утратила интерес ко всему остальному.

Ходили, однако, и слухи о проблемах в ее замужестве. Некоторые подруги актрисы признались следователям, что она сообщила Роману о своей беременности лишь тогда, когда делать аборт уже было поздно. Если ее и беспокоило, что Роман и после брака остался все тем же плейбоем, Шэрон прятала свои чувства. Сама Тейт часто пересказывала ходившую в киношной среде историю о том, как Роман, ведя машину по Беверли-Хиллз, заметил идущую впереди девушку и прокричал ей:

– Мисс, у вас ве-ли-ко-лепная задница! – и узнал в обернувшейся красавице свою жену.

Очевидно, Шэрон надеялась, что появление ребенка поможет укрепить семью.

Голливуд – настоящая банка с пауками. Снимая показания у коллег убитых, следователи столкнулись с невероятным количеством желчи. Впрочем, из многочисленных протоколов следует: никто из тех, кто действительно хорошо знал Шэрон Тейт, не сказал о ней ничего дурного. «Очень милая, чуточку наивная…» Эти слова повторялись чаще всего.

В то воскресенье знавший Шэрон репортер «Лос-Анджелес таймс» описал ее как «удивительно красивую женщину с точеной фигурой и прекрасными чертами лица».

Но он не видел ее глазами коронера Ногучи.

Причина смерти: множественные ножевые ранения в грудь и спину, задевшие сердце, легкие и печень, вызвав обильное кровотечение. Жертва получила шестнадцать ножевых ран, пять из которых сами по себе могли оказаться смертельными.

Джей Себринг

Бенедикт-каньон, Истон-драйв, 9860. Белый мужчина, 35 лет, 5 футов 6 дюймов, 120 фунтов, черные волосы, карие глаза. Работал стилистом и владел корпорацией «Себринг интернэшнл».

Родившийся в Детройте, штат Мичиган, Томас Джон Каммер сменил имя вскоре после своего появления в Голливуде вслед за четырехгодичной службой парикмахером на военном флоте. Новую фамилию он перенял у известной модели гоночного автомобиля: по мнению Тома, это слово вызывало подходящие ассоциации.

В личной жизни, как и в работе, облик и производимое впечатление имели для него крайнюю важность. Джей водил дорогую спортивную машину, был частым посетителем клубов для автомобилистов, даже джинсовые куртки «Левис» ему шили на заказ. Он держал в доме дворецкого, закатывал роскошные вечеринки и жил в имевшем дурную славу особняке 9860 по Истон-драйв, в каньоне Бенедикта. Именно здесь, в спальне, бывшей некогда любовным гнездышком актрисы Джин Харлоу и продюсера Пола Берна, два месяца спустя после свадьбы Берн совершил самоубийство. Знакомые в один голос уверяют, что Себринг приобрел дом как раз из-за его репутации.

Широко разошелся слух, будто Себринг летал в Лондон по приглашению одной кинокомпании – для того лишь, чтобы сделать стрижку актеру Джорджу Пеппарду, получив за это 25 тысяч долларов. Вероятно, эта история не более правдива, чем другая, имевшая столь же широкое хождение: якобы несколько уроков, взятых у Брюса Ли, принесли Себрингу черный пояс в карате. Но Джей, вне всяких сомнений, считался ведущим специалистом по прическам в Соединенных Штатах, и мода на мужское каре в немалой степени была именно его заслугой. Кроме Пеппарда, в число клиентов Джея входили Фрэнк Синатра, Пол Ньюман, Стив Маккуин, Питер Лоуфорд и бесчисленное множество других кинозвезд, многие из которых обещали вложить деньги в его новую корпорацию, «Себринг интернэшнл». Так и не расставшись со своим первым салоном в доме 725 по Норт-Фейрфакс в Лос-Анджелесе, Джей планировал открыть сеть элитных бутиков и выпустить линию мужской косметики. Первый магазин открылся в Сан-Франциско в мае 1969 года, и на торжественном открытии присутствовали, среди прочих, Эбигейл Фолджер и полковник Тейт с супругой.