Текст книги "Helter Skelter. Правда о Чарли Мэнсоне"

Впрочем, Харкос был не единственным «экспертом», решившим поделиться со следствием «разгадкой» убийств на Сиэло-драйв. 27 августа в «Вечернем шоу» Джонни Карсона появился Трумэн Капоте[46]46
  Трумэн Капоте (1924–1984) – известный американский писатель, автор романов, рассказов и пьес. Приобрел всемирную известность основанной на реальных фактах книгой «Хладнокровное убийство» (1966), повествующей об убийстве целой семьи двумя социопатами в Холкомбе, штат Канзас. В 1967 году по этой книге режиссером Ричардом Бруксом снят одноименный фильм.


[Закрыть] со своей версией преступления.

Убийства совершены человеком, действовавшим в одиночку, авторитетно заявил писатель. Убийца, мужчина, оказался в доме. Тогда и произошло нечто, «всколыхнувшее в нем мгновенную вспышку паранойи». Он покинул усадьбу, отправился домой за ножом и пистолетом, а затем вернулся и методично уничтожил всех присутствующих. По выводам Капоте, Стивен Парент погиб последним.

Из опыта, накопленного во время сотен бесед с приговоренными убийцами, Капоте извлек свое суждение о маньяке: «Это очень молодой, очень рассерженный человек параноидального склада ума». Совершая убийства, он, по всей вероятности, ощутил сексуальное удовлетворение, вслед за чем отправился домой и проспал двое суток.

Хотя Капоте отстаивал теорию с одним подозреваемым, следователи по «делу Тейт» уже расстались с ней. Исходя из количества жертв, расположения тел убитых, использования двух (или более) видов оружия, стало ясно: в преступление вовлечены по меньшей мере двое подозреваемых.

Итак, убийцы. Во множественном числе. О чьих личностях полиция не имела ни малейшего представления.

Конец августа знаменовал окончание первого периода следствия – как в «деле Тейт», так и в «деле Лабианка».

Документ, озаглавленный «Первый отчет о ходе следствия по делу об убийстве: Тейт», состоял из двадцати трех страниц, ни на одной из которых не упоминались убийства четы Лабианка.

«Первый отчет о ходе следствия по делу об убийстве: Лабианка» насчитывал семнадцать страниц. Вопреки ряду сходств между преступлениями, в нем тоже не заходила речь об убийствах на Сиэло-драйв.

Два расследования оставались совершенно не связанными.

Лейтенант Боб Хелдер привлек к следствию по «делу Тейт» более дюжины работников, но ходом его по-прежнему руководили сержанты Майкл Макганн, Роберт Калкинс и Джефф Баклз. Ветераны полиции, все они не без труда дослужились до следователей, начав с обычных постовых. Они еще помнили времена, когда не существовало полицейской академии, а опыт, приходящий с возрастом, имел больше значения, чем уровень знаний или отлично сданные экзамены. Опыт у них был, и все трое не собирались менять привычный порядок работы.

Группа следователей по «делу Лабианка», возглавляемая лейтенантом Полом Лепажем, насчитывала в разное время от шести до десяти следователей, руководящую роль среди которых играли сержанты Фрэнк Патчетт, Мануэль Гутиэрес, Майкл Нильсен, Филип Сартучи и Гэри Брода. Все они были моложе своих коллег, расследовавших «дело Тейт», куда лучше образованы и куда менее опытны. Выпускники (почти все) полицейской академии, они с большей охотой применяли современные технологии следствия. Например, сняли отпечатки пальцев практически с каждого, с кем беседовали; провели больше допросов с применением детектора лжи; получили больше заключений о modus operandi[47]47
  Образ действия (лат.).


[Закрыть] подозреваемых; больше времени провели за сличением отпечатков в Бюро криминальных расследований и установления личности штата Калифорния; наконец, глубже изучили знакомства жертв, проверив даже звонки, совершенные Лено Лабианкой из мотеля во время отпуска семь лет тому назад.

Они также с большей готовностью принимали к рассмотрению «запредельные» версии происшедшего. Скажем, в то время как следователи по «делу Тейт» даже не попытались найти объяснение кровавой надписи на двери, в отчете по «делу Лабианка» уже обсуждалось возможное значение надписей, найденных в доме по Вейверли-драйв.

Здесь даже предполагалось наличие столь отдаленной связи, что, кроме как «взято с потолка», и не назовешь. Отчет гласил: «Следствие установило, что самый недавний из музыкальных альбомов, выпущенных группой The Beatles (№ SWBO 101), содержит песни с названиями: „Helter Skelter“, „Piggies“ и „Blackbird“. В тексте последней часто повторяются слова „Восстань, восстань“[48]48
  «Arise, arise» (англ.).


[Закрыть], которые могут иметь отношение к надписи „rise“, найденной рядом с парадной дверью».

Идею просто кто-то подкинул – потом никто не вспомнит, кто именно, – и впоследствии она столь же быстро забылась.

Впрочем, у двух команд следователей было и нечто общее. Хотя к концу месяца «команда Лабианка» опросила около 150 человек, а «команда Тейт» – в два с лишним раза больше, обе ни на шаг не продвинулись к раскрытию преступлений.

В отчете по «делу Тейт» перечислялись пятеро подозреваемых (Гарретсон, Уилсон, Мэдиган, Пикетт и Джонс), каждый из которых уже перестал быть таковым на момент составления отчета.

Отчет, подготовленный следователями по «делу Лабианка», насчитывал пятнадцать подозреваемых – но список включал Фрэнка и Сьюзен Стратерс, Джо Доргана и множество других, никогда всерьез не рассматривавшихся в таком качестве. Из пятнадцати один лишь Гарднер мог оказаться неплохим вариантом – за отсутствием отпечатка его ладони для сличения (он остался на банковском бланке, лежавшем на столе Лено): отпечатки пальцев совпадений не дали.

Отчеты о ходе следствия имеют хождение лишь внутри Департамента; представители прессы никогда их не увидят.

Но некоторые репортеры уже начинали подозревать, что подлинной причиной глухой стены молчания, окружившей официальных лиц, является одно: докладывать попросту не о чем.

Сентябрь 1969 года

Около полудня 1 сентября 1969 года десятилетний Стивен Вейс пытался починить садовый разбрызгиватель на холме за своим домом. И нашел самый настоящий револьвер.

Стивен и его родители проживали в доме 3627 по Лонгвью-Вэллироуд, в Шермон-Оукс. На вершине холма, параллельно с Лонгвью, пролегала улица Беверли-Глен.

Револьвер лежал рядышком с разбрызгивателем, под кустом, примерно в семидесяти пяти футах, или где-то на полпути, от вершины крутого холма. Стивен смотрел детективы по телевизору и знал, как следует обращаться с найденным оружием. Поэтому он очень осторожно поднял револьвер с земли за самый кончик ствола, стараясь не повредить отпечатки пальцев, которые могли там остаться. После чего отнес домой и показал отцу, Бернарду Вейсу. Вейс-старший тут же набрал номер ДПЛА.

На радиовызов откликнулся офицер Майкл Уотсон, патрулировавший округу. Пройдет чуть более года, и Стивен поднимется на место свидетеля, чтобы рассказать суду о том, что произошло затем.

– Вы показали ему [Уотсону] револьвер?

– Да.

– Касался ли он оружия?

– Да.

– Как именно он дотрагивался до него?

– Обеими руками, по всему пистолету.

Вот вам и детективы.

Офицер Уотсон достал гильзы из барабана; всего их оказалось девять, семь стреляных и два рабочих патрона. Сам пистолет был револьвером «хай-стандард», модель «лонгхорн», 22-го калибра. На пистолете виднелись грязь и ржавчина. Гарда спускового курка сломана, погнутое дуло шатается, словно пистолетом забивали гвозди. Кроме того, не хватало правой стороны рукояти.

Офицер Уотсон отвез револьвер и патроны в один из участков ДПЛА в Ван-Нуйсе, после чего, заполнив бланк «Найденная собственность», передал их в отдел имущества, где к ним прикрепили бирку, запечатали в конверты и убрали на склад.

Между 3 и 5 сентября ДПЛА разослал первый тираж секретных донесений о револьвере, разыскиваемом по «делу Тейт». В придачу к фото револьвера «лонгхорн» 22-го калибра и списку боеприпасов «хай-стандард», выпускаемых компанией «Ломакс», заместитель начальника полиции Роберт Хоутон приложил письмо, в котором велел полицейским опросить всех, кто покупал такое оружие, и «осмотреть приобретенные экземпляры на предмет присутствия заводских деревянных вставок рукояти». Во избежание утечек информации в прессу он предлагал воспользоваться следующей «легендой»: пистолет этой марки обнаружен среди украденных вещей, и полиция надеется определить владельца.

ДПЛА разослал около трехсот таких донесений в различные силы поддержания правопорядка Калифорнии, других областей США, Канады.

Но никому не пришло в голову направить донесение в участок ДПЛА в Ван-Нуйсе.

10 сентября – спустя месяц после убийств на Сиэло-драйв – в газетах Лос-Анджелеса появилось большое объявление, гласившее: «НАГРАДА 25 000 ДОЛЛАРОВ. Роман Полански и друзья его семьи предлагают вознаграждение в 25 тысяч долларов, которые будут выплачены лицу или лицам, предоставившим информацию, необходимую для ареста и осуждения убийцы или убийц Шэрон Тейт, ее нерожденного ребенка и четверых других. Информацию следует направлять по адресу: Почтовый ящик 60048, Терминал Аннекс, Лос-Анджелес, Калифорния 90069. Желающие сохранить анонимность должны представить достаточные средства идентификации: например, эту газетную страницу, разорванную пополам и направленную по указанному адресу вместе с информацией; вторую половину надо сохранить для последующего сравнения. В случае, если более чем одно лицо будет претендовать на награду, сумма распределится между соискателями равномерно».

Объявляя о награде, Питер Селлерс, вложивший часть собственных средств (как и Уоррен Битти, Юл Бриннер и другие), сказал:

– Кто-то должен что-то знать, о чем-то догадываться, но они молчат или боятся открыться. Люди могли видеть пропитанную кровью одежду, нож, пистолет, машину… Поможет любая информация.

Некоторые уже начали свои собственные, неофициальные поиски, пусть и незамеченные прессой. Отец Шэрон, полковник Пол Тейт, покинул армейские ряды в августе. Отпустив бороду и волосы, бывший офицер разведки зачастил на Сансет-Стрип в коммуны хиппи и наркопритоны в поисках какого-нибудь следа убийц(цы) своей дочери.

Полицейские опасались, что частное расследование полковника Тейта превратится в частную войну, ведь полковник всегда носил с собой оружие.

Да и история с наградой не обрадовала полицию. Кроме намека на бездействие или неспособность ДПЛА самостоятельно распутать дело, подобные объявления обычно вызывали лишь лавину звонков от психов всех мастей, чего и так хватало.

Звонить стали сразу после освобождения Гарретсона; звонившие приписывали убийства всем – от движения «Власть черных» до секретной полиции Польши, а источниками этой столь «ценной» информации служили воображение, сплетни и даже сама Шэрон, якобы вернувшаяся описать убийцу во время спиритического сеанса. Одна женщина позвонила в полицию, чтобы обвинить собственного мужа, который в ту ночь слишком уклончиво ответил на вопрос, где он был.

Мошенники и парикмахеры, актеры и актрисы, ясновидцы и душевнобольные – все пришли в движение. Звонки раскрыли не столько изнанку Голливуда, сколько темную сторону человеческой природы вообще. Жертвы убийств обвинялись в сексуальных извращениях самого необычного свойства – насколько позволяло воображение строивших подобные догадки. Что усложняло задачу ДПЛА, так это огромное количество людей (часто выступавших не анонимно, а порой очень даже известных), которым не терпелось обвинить в злодействе друзей – если не в самом убийстве, тогда в приеме наркотиков.

Появились всевозможные теории, и у каждой были свои защитники. Это сделала мафия. Нет, мафия не могла это сделать, потому что убийства слишком непрофессиональны. Нет, убийства специально совершены непрофессионально, чтобы никто не мог заподозрить мафию.

Одним из самых активных был Стив Брандт, ранее ведший колонку сплетен в одной из местных газет. Поскольку он водил дружбу с четырьмя из пяти жертв в «деле Тейт» (он был свидетелем на свадьбе Шэрон и Романа), полиция поначалу воспринимала его всерьез. Брандт сообщил немало любопытного об Уилсоне, Пикетте и их знакомых. Но звонки все учащались, и Брандт упоминал все более громкие имена: произошедшие убийства стали для него навязчивой идеей. Уверенный, что существует «список приговоренных» и что он сам непременно станет следующим, Брандт дважды пытался покончить с собой. В первый раз, в Лос-Анджелесе, вовремя появился спасший его приятель. Второй раз, в Нью-Йорке, Брандт ушел с середины концерта The Rolling Stones и поднялся к себе в гостиничный номер. Когда актриса Ультра Вайолет позвонила спросить, все ли в порядке, он сообщил ей, что принял снотворное. Она немедленно позвонила дежурному по этажу, но, когда тот добежал до номера, Брандт был уже мертв.

Для такого столь широко «растиражированного», столь подробно описанного в прессе убийства было до странного мало «чистосердечных признаний». Словно даже хронические «любители исповедаться» не хотели связывать свои имена со столь чудовищным злодейством. Недавно осужденный преступник, мечтавший скостить себе срок, объявил, что кто-то другой похвалялся совершением убийств, но, как и следовало ожидать, вся эта история оказалась выдумкой.

Снова и снова поступившую информацию проверяли и, наткнувшись на очередную фальшивку, отбрасывали, что ни на шаг не приблизило следствие к раскрытию дела.

Почти совсем забытые на время очки, найденные рядом с картонными тубусами в гостиной усадьбы Тейт, к середине сентября за неимением лучшего превратились в одну из наиболее важных улик в руках следствия.

В начале месяца следователи показывали очки представителям различных компаний, выпускавших оптику. То, что удалось выяснить, отчасти обескураживало. Оправа оказалась весьма популярной моделью «Манхэттен» и продавалась повсюду, тогда как сами стекла также в больших количествах лежали на складах, – чтобы продать такие, не требуется дополнительно шлифовать заготовки. Но, с другой стороны, следователи узнали кое-что о носившем очки человеке.

Их владелец, вероятно, мужчина. Небольшая круглая голова, напоминающая волейбольный мяч. Глаза широко расставлены. Левое ухо расположено примерно на треть дюйма выше правого. И он чрезвычайно близорук; если под рукой не окажется запасной пары, ему вскоре придется приобрести новые очки.

Частичное описание одного из убийц? Возможно. Существовала также вероятность того, что очки принадлежали кому-то совершенно постороннему – или были оставлены на месте преступления с одной целью: замести следы.

По крайней мере хоть что-то. Всем членам Американской ассоциации окулистов, Калифорнийской ассоциации окулистов, Окружной ассоциации окулистов Лос-Анджелеса, а также группы «Офтальмологи Южной Калифорнии» были разосланы точные спецификации рецепта – полицейские надеялись, что ориентировка окажется более продуктивной, чем описание револьвера.

Из проданных в штате Калифорния ста тридцати одного револьвера «лонгхорн» агентствам и службам поддержания правопорядка удалось найти и исключить из списка «подозреваемых» 105 пистолетов: процент на удивление высокий, поскольку многие владельцы успели переехать в другие штаты и, значит, под чужую юрисдикцию. Поиски продолжались, но пока не принесли результата: ни единого «хорошего» подозреваемого выявлено не было. Аналогичное донесение разослали в тринадцать различных оружейных магазинов в Соединенных Штатах, которые (в последние месяцы) заказывали деревянные вставки на замену рукояти для модели «лонгхорн». Ответы на него придут еще не скоро, но тоже окажутся отрицательными.

Следователям по «делу Лабианка» удача тоже не спешила улыбнуться: они уже провели одиннадцать бесед с использованием детектора лжи – безрезультатно. В результате компьютерной проверки данных по modus operandi 140 человек попали под подозрение, но были реабилитированы после сличения отпечатков их пальцев; отпечаток ладони на банковском бланке сравнили с 2150 образцами; отпечаток пальца с дверцы бара, – с 41034. Никаких результатов.

К концу сентября обеим группам нечего было писать в отчетах о ходе следствия; да они их и не составляли.

Октябрь 1969 года

10 октября. После убийств на Сиэло-драйв миновало два месяца. «Что нового в полицейском расследовании (если оно еще ведется) дела о зверском убийстве Шэрон Тейт и других?» – вопрошала голливудская «Ситизен ньюс» в редакционном обзоре на первой полосе.

Официальные лица ДПЛА хранили молчание с последней пресс-конференции по ходу следствия, проведенной 3 сентября, но заместитель начальника полиции Хоутон, признав, что следователи до сих пор не знают, кто же совершил убийства, заявил, что они совершили «настоящий прорыв».

Давление нарастало; страх оставался и, если это возможно, даже усилился благодаря предположению одного популярного телекомментатора, будто бы полиция покрывает человека или группу лиц, «играющих заметную роль в индустрии развлечений».

Тем временем утечки продолжались. Пресса сообщила о том, что в усадьбе Тейт сразу в нескольких местах обнаружены наркотики; что некоторые из жертв на момент смерти находились в состоянии наркотического транса. К октябрю широко разошлась весть, что разыскиваемое оружие имеет 22-й калибр (впрочем, слово «револьвер» не упоминалось, речь шла лишь о «пистолете»), а в одном из телевизионных репортажей (который полицейские, нарушив молчание, поспешили опровергнуть) сообщалось, что на месте преступления найдены детали рукоятки.

Калибр 22; сломанная рукоять. Уже не в первый раз Бернард Вейс задумывался: не то ли это оружие, что нашел на склоне его сын Стивен? Неужели револьвер замешан в «убийствах Тейт»?

Мысль казалась нелепой. В конце концов, улика давно в руках полиции, и следователи уже вернулись бы задать новые вопросы и прочесать холм. Между тем, передав находку еще 1 сентября, Вейс больше ничего не слышал. Стивен даже взялся обыскать холм самостоятельно. Ничего не нашел. И все-таки Беверли-Глен не так уж далеко от Сиэло-драйв, всего в паре миль.

17 октября лейтенант Хелдер и заместитель начальника полиции Хоутон объявили репортерам, что в их распоряжении имеются вещественные доказательства, дающие полицейским надежду выйти на убийц – во множественном числе! – Шэрон Тейт и четверых остальных. Рассказать подробнее они отказались. На пресс-конференции полиция лишь опровергла некоторое количество свежих слухов.

Менее чем через неделю, 23 октября, ДПЛА спешно созвал новую пресс-конференцию, чтобы сообщить: имеется ключ к установлению личности убийцы – в единственном числе! – пяти жертв «убийства Тейт» – очки, найденные на месте преступления.

Объявили об этом только потому, что некоторые газеты уже опубликовали разосланную ранее ориентировку. Ее получили примерно 18 тысяч глазных врачей и дословно перепечатали «Оптометрический еженедельник» и ежемесячное издание «Ухо, горло, нос» – общим тиражом более 29 000 экземпляров.

Изголодавшись по существенным новостям, пресса объявила о «значительном прорыве» в ходе следствия, опуская тот очевидный факт, что очки были у полиции с самого первого дня, когда мир узнал о совершенных убийствах.

Лейтенант Хелдер отказался от комментариев, когда репортер (наверняка имевший прекрасные связи внутри Департамента) спросил, правда ли, что на данный момент результатом ориентировок стали имена всего семи человек, с каждого из которых уже сняты все подозрения.

Охватившее следователей по «делу Тейт» отчаяние проявилось в их втором (и последнем) отчете о ходе следствия, составленном всего за день до пресс-конференции: «На данный момент Гарретсон не может считаться полностью свободным от подозрений».

Отчет по «делу Тейт», покрывавший временной отрезок с 1 сентября по 22 октября, состоял из 26 страниц и по большей части касался снятия подозрений с Уилсона, Пикетта и прочих.

Отчет по «делу Лабианка», составленный 15 октября, чуть короче (22 страницы), зато гораздо интереснее. В одном из разделов следователи описывали использование компьютера Си-II: «В настоящее время проводится сличение выявленного modus operandi с действиями лиц, в прошлом совершавших убийства, предварительно связав жертву. В будущем мы намерены уделить внимание также особенностям совершенных краж: перчатки, очки, перерезанные телефонные провода».

«Краж» – во множественном числе. «Перчатки, очки, перерезанные телефонные провода» – телефон в доме Лабианка продолжал работать, да и не было никаких доказательств тому, что убийца четы Лабианка носил очки. То были намеки на «дело Тейт».

Вывод неизбежен: следователи по «делу Лабианка» решили – на свой страх и риск, не совещаясь с коллегами – попробовать раскрыть оба дела сразу.

Второй отчет о ходе следствия по «делу Лабианка» интересен вот еще почему.

В списке подозреваемых в нем перечислены одиннадцать имен; последним там значится некто Мэнсон, Чарльз.

Часть 2
Убийцы

Это чудесные люди, других таких не сыщешь.

Лесли Ван Хоутен. описывая «Семью» Мэнсона сержанту Майклу Макганну

Ровно в двенадцать, за круглым столом

Духов всем вместе призвать,

Чтобы во тьме услыхать голоса

Детей, что хотят поиграть.

The Beatles. «Плачь, детка, плачь» («Белый альбом»)

Надо иметь в сердце настоящую любовь, чтобы делать это ради людей.

Сьюзен Аткинс, рассказывая Вирджинии Грэхем, почему она ударила ножом Шэрон Тейт

15–31 октября 1969 года

Расстояние между Центром Паркера, штаб-квартирой Департамента полиции Лос-Анджелеса, и Дворцом юстиции, в котором размещается Офис шерифа округа Лос-Анджелес, – четыре квартала. Быстрее дойти, чем позвонить по телефону.

Но не все так просто. Хотя ДПЛА и ОШЛА сотрудничают по расследованию дел, перекрывающих обе юрисдикции, между ними существует известное противостояние.

Один из следователей по «делу Лабианка» позднее признает, что ему и работавшим с ним офицерам еще в середине августа следовало связаться с отделом расследования убийств ОШЛА и попытаться выяснить, не знают ли там о схожих преступлениях. Но они сделали это лишь 15 октября, когда оборвалось большинство имевшихся у них нитей.

Тогда они впервые узнали об убийстве Хинмана. И, не уподобляясь сержанту Баклзу из группы по «делу Тейт», сочли сходство преступлений заслуживающим дальнейшей проверки.

А в «деле Хинмана» кое-что прояснилось совсем недавно, сообщили им сержанты Уайтли и Гуэнтер. Менее недели назад офицеры округа Инио навестили изолированное ранчо Баркера, расположенное в почти непроходимой Долине Смерти к югу от Национального заповедника. В ходе рейда, причиной которого послужили обвинения в разных правонарушениях от воровства до поджога, были арестованы двадцать четыре участника хиппи-культа, известного как «Семья Мэнсона». Многие задержанные (включая лидера группы – Чарльза Мэнсона, 34-летнего рецидивиста с запутанным криминальным прошлым) арестовывались и ранее, в ходе такого же рейда, проведенного ОШЛА 16 августа на «киношном» ранчо Спана в Чатсворте.

Во время рейда на ранчо Баркера, занявшего трое суток, из придорожных кустов в нескольких милях от самого ранчо выбрались две девчушки, попросившие офицеров защитить их. Обе заявили, что пытались покинуть «Семью» и опасаются за свою жизнь. Одну звали Стефани Шрам, другую – Китти Лютсингер.

Уайтли и Гуэнтер разыскивали Китти Лютсингер с тех пор, как выяснилось, что она была девушкой Бобби Бьюсолейла, подозреваемого в убийстве Хинмана. Узнав о задержании, они проехали 225 миль до городка Индепенденс в округе Инио, чтобы расспросить ее.

Китти – перепуганная веснушчатая девушка семнадцати лет – была уже на пятом месяце беременности и готовилась произвести на свет ребенка Бьюсолейла. Хоть она и жила с «Семьей», ей там не слишком доверяли. Когда в начале августа Бьюсолейл исчез с ранчо Спана, никто не захотел объяснить ей, куда он делся. Лишь несколько недель спустя она узнала, что Бобби арестован и (гораздо позднее) что его обвиняют в убийстве Гэри Хинмана.

На расспросы об убийстве Китти отвечала, что слышала, будто Мэнсон послал Бьюсолейла и девушку по имени Сьюзен Аткинс в дом Хинмана забрать у того деньги. Произошла драка, и Хинман погиб. Китти не помнила, кто ей об этом рассказал, просто на ранчо ходили такие слухи. Впрочем, она запомнила другой разговор, когда Сьюзен Аткинс поведала ей и еще нескольким девицам, что ей как-то пришлось подраться с мужчиной, который тянул ее за волосы, и что она три или четыре раза ударила его ножом по ногам.

Сьюзен Аткинс была задержана в ходе рейда на ранчо Баркера и тогда назвалась Сэди Мэй Глютц. Она все еще была под арестом. 13 октября, на следующий день после беседы с Китти, сержанты Уайтли и Гуэнтер допросили ее.

Сьюзен рассказала, что их с Бобби Бьюсолейлом послали в дом Гэри Хинмана за деньгами, которые тот, предположительно, унаследовал.

Когда же Хинман отказался делиться, Бьюсолейл вынул нож и резанул Хинмана по лицу. Двое суток подряд им пришлось спать по очереди, чтобы Хинман не сбежал. Затем, в последний вечер, проведенный ими в доме, когда сама Сьюзен была на кухне, она услышала голос Хинмана: «Не надо, Бобби!» – после чего Хинман выбежал, шатаясь, на кухню, истекая кровью от раны в груди.

Но Хинман не умер и после этого. Протерев все в доме, чтобы избавиться от отпечатков пальцев (не слишком тщательно, поскольку полиция обнаружила отпечаток ладони и пальца Бьюсолейла), они уже выходили через парадную дверь, когда услышали стон. Бьюсолейл вернулся в дом, и Сьюзен вновь услышала голос Гэри: «О нет, Бобби, пожалуйста, не надо!» Она также расслышала «звук вроде бульканья, какой бывает, когда кто-то умирает». После чего Бьюсолейл завел, замкнув провода, «фольксваген» Хинмана 1965 года выпуска, и они вернулись на ранчо Спана.

Уайтли и Гуэнтер предложили Сьюзен повторить показания под запись на магнитофон, но она отказалась. Девушку перевели в офис шерифа в Сан-Димасе, где посадили под арест по подозрению в убийстве.

Показания Сьюзен Аткинс – в отличие от рассказа Китти Лютсингер – не привязывали Мэнсона к убийству Хинмана. И, вопреки сказанному Китти, Сьюзен не призналась сержантам, что сама ударила кого-то ножом. Уайтли и Гуэнтер подозревали, что она открыла им лишь то, что, по ее мнению, они и так уже знали.

Нельзя сказать, что следователи «дела Лабианка» были впечатлены. Хинман знался с «Семьей Мэнсона»; несколько ее членов – включая Бьюсолейла, Аткинс и даже самого Мэнсона – в прошлом ненадолго останавливались в его доме. Но ничто не говорило о том, будто Мэнсон или кто-либо из его последователей знали чету Лабианка или обитателей дома 10050 по Сиэло-драйв.

Какая-никакая ниточка, и следователи продолжали ее распутывать. Китти отпустили под попечительство живших рядом родителей, и полицейские побеседовали с ней там. Из ОШЛА, от официальных лиц округа Инио, от офицера службы надзора за условно освобожденным Мэнсоном к ним начали стекаться имена, словесные портреты и отпечатки пальцев лиц, по сведениям принадлежащих к «Семье» или ассоциируемых с нею. Китти упомянула, что еще в период проживания «Семьи» на ранчо Спана Мэнсон пытался привлечь на свою сторону шайку мотоциклистов-байкеров «Правоверные сатанисты» и сделать их своими личными телохранителями. Выслушав это предложение, байкеры рассмеялись в лицо Мэнсону. Лишь один из них, Дэнни, заезжал на ранчо на протяжении нескольких месяцев.

Узнав, что байкеры обосновались в городке Венис, штат Калифорния, следователи по «делу Лабианка» послали в тамошнее полицейское управление запрос на «правоверного сатаниста» по имени Дэнни.

Кое-что в показаниях Китти Лютсингер озадачило Уайтли и Гуэнтера. Если верить Китти, Сьюзен Аткинс призналась, что три или четыре раза ударила некоего мужчину ножом по ногам.

На ногах Гэри Хинмана не было ножевых ран. Но они были у Войтека Фрайковски.

И хотя однажды они уже выслушали отповедь коллег, 20 октября помощники шерифа вновь связались со следователями по «делу Тейт» в ДПЛА и рассказали о том, что узнали.

Интерес со стороны следователей «дела Тейт» можно измерить довольно точно: лишь 31 октября, одиннадцать дней спустя, они снизошли до беседы с Китти Лютсингер.