Текст книги "Helter Skelter. Правда о Чарли Мэнсоне"

От Хуана Флинна я давненько не получал весточек, но его судьба меня вовсе не беспокоит. Хуан всегда мог сам позаботиться о себе.

В последний раз мы встречались у меня в кабинете, но отчего-то Хуан представляется мне сидящим на огромном белом жеребце: за спиной у ковбоя красавица, которая крепко цепляется за дружка, чтобы не свалиться с коня во время бешеной скачки к закатному солнцу. Подозреваю, Хуан именно так и представляет себе собственный образ.

После убийства жены Роман Полански снял несколько художественных фильмов, включая новое прочтение «Макбета». В его версии кинокритики отметили ряд тревожных параллелей с убийствами на Сиэло-драйв. Сам же Полански позировал для иллюстраций к его интервью в журнале «Эсквайр» с воздетым блестящим ножом и, по сообщениям прессы, вновь вернулся в Лос-Анджелес, поселившись в доме неподалеку от Сиэло-драйв, 10050.

Адвокат Поланского, работая в тесном контакте с ДПЛА, разделил награду в 25 тысяч долларов следующим образом: Ронни Ховард и Вирджиния Грэхем получили по 12 тысяч долларов каждая, а Стивену Вейсу (мальчику, нашедшему орудие убийства – револьвер 22-го калибра) вручили тысячу.

Ни Дэнни Де Карло, ни Алана Спрингера не оказалось поблизости, чтобы принять участие в дележе. Вскоре после процесса по делу Уотсона Дэнни, отпущенный под залог до суда по федеральному обвинению, связанному, естественно, с оружием, бежал в Канаду; его нынешнее местопребывание неизвестно. Байкер Эл Спрингер, по выражению офицера ДПЛА, попросту исчез, и я даже не знаю, жив он или мертв.

Ронни Ховард пробовала работать официанткой в коктейль-баре, но удержаться там ей оказалось не по силам. Куда бы Ронни ни обратилась, ее встречали не иначе как «стукачку в деле Мэнсона». Несколько раз ее избивали по дороге домой с работы, а однажды вечером кто-то выстрелил в окно ее гостиной. Пуля пролетела в нескольких дюймах от лица Ронни. Стрелявшего так и не нашли, и на следующий день Ховард заявила репортерам: «Я жалею, что не удержала язык за зубами».

Вирджиния Грэхем устроилась работать секретаршей в юридической конторе, и казалось, она быстрым темпом возвращается к нормальной жизни, когда вдруг она серьезно нарушила условия досрочного освобождения. Когда я пишу эти строки, ее все еще разыскивает полиция.

Через семь месяцев после того, как Билл Фарр отказался открыть судье Олдеру, кто именно передал ему текст показаний Вирджинии Грэхем о планируемых «Семьей» Мэнсона убийствах знаменитостей, Олдер вновь вызвал Фарра в суд и предоставил ему выбор: или назвать источник, или оказаться за решеткой.

Законы Калифорнии оберегают конфиденциальность общения журналистов с источниками их репортажей. Впрочем, уже после суда по делу об убийствах Тейт – Лабианка, Фарр оставил работу в «Лос-Анджелес геральд экзаминер» и теперь исполнял обязанности пресс-секретаря. Олдер указал, что теперь, поскольку Билл уже не является журналистом, закон его не защищает.

Фарр возразил – и на мой взгляд, весьма убедительно, – что от решения судьи Олдера пострадают как средства массовой информации, так и публика: лишившись гарантированной анонимности, многие воздержатся от передачи прессе важной информации, и свобода слова окажется под угрозой. На основании Конституции и собственных убеждений Фарр наотрез отказался назвать имена лиц, передавших ему упомянутые сведения. Однако он прислушался к совету адвокатов и сообщил, что копию показаний Грэхем ему передали, нарушив судебный приказ об ограничении гласности, два юриста и еще один человек.

Подчиняясь приказу Олдера, адвокаты защиты Дэйи Шинь, Ирвинг Канарек и Пол Фитцджеральд, а также обвинители Стивен Кей, Дональд Мюзих и я сам выступили в суде. Все шестеро заявили под присягой о своей непричастности к передаче показаний Фарру. Очевидно, двое из шести солгали. Я лишь могу сказать, что сам не передавал Фарру показаний Грэхем. Кто это сделал? Читатели могут только гадать, как и я.

Судья Олдер признал Фарра виновным в гражданском неподчинении суду и приговорил бывшего журналиста к неограниченному сроку заключения. Тот просидел в окружной тюрьме Лос-Анджелеса сорок восемь дней, после его был отпущен на свободу по приказу судьи Верховного суда Соединенных Штатов Америки Уильяма О. Дугласа, до принятия окончательного решения по его апелляции.

Если бы неподчинение Фарра было признано уголовным, а не гражданским проступком, то максимальное наказание, которое Олдер мог ему назначить, составило бы шестьдесят пять дней тюрьмы и штраф на сумму 6500 долларов. Но Олдер принял другое решение: неограниченный срок заключения за гражданское неповиновение. Фарр мог бы провести в тюрьме пятнадцать лет – пока пятидесятипятилетний Чарльз Олдер не ушел бы на пенсию!

Многие, хотя и не все, участники «Семьи» Мэнсона «первого набора» теперь отбывают наказание в различных исправительных учреждениях. Другие члены «Семьи» разделились, чтобы последовать за новыми лидерами. Кэтрин Гиллис, по недавно полученным мною сведениям, стала «мамашей» одной из группировок байкеров. Иногда знакомые по «Семье» имена попадают в газетные заголовки. Мария Алонзо (она же Кристал), вышедшая на волю вскоре после убийства в Стоктоне, в марте 1974 года была арестована вновь; ей предъявили обвинение в предположительной организации сговора с целью похищения генерального консула иностранной державы. Тем самым Алонзо надеялась обеспечить возвращение на свободу двоих заключенных окружной тюрьмы Лос-Анджелеса. Когда я пишу эти строки, суд по делу о преступном сговоре еще не успел начаться.

Какое-то время появился всплеск книг, театральных постановок и фильмов, если не прославляющих имя Мэнсона, то рисующих его не целиком черной краской. Было время, когда в стране возник чуть ли не культ Мэнсона. Я говорю не только о значках с надписями вроде «свободу четверке Мэнсона!», но и о том, что раковая опухоль, известная под именем «Семья», одно время развивалась весьма быстро. Когда журналисты брали интервью у новообращенных ее членов – никогда и в глаза не видевших Мэнсона, – те выглядели и говорили в точности как Пискля, Сэнди и прочие. Что создавало пугающую картину: безумие, зароненное Мэнсоном, будто передавалось от человека к человеку. Но это странное время быстро прошло, и теперь от прежней «Семьи» Мэнсона уже мало что осталось – хотя Пискля, некогда руководившая «группой поддержки Чарли», по-прежнему хранит ему верность.

Бесспорный лидер «Семьи» в отсутствие самого Мэнсона, вовлеченная, вероятно, в планирование проводимых группой акций, Пискля была арестована полтора десятка раз по различным поводам, от мелких краж до убийств, но крайне редко ее признавали виновной, и то по самым ничтожным обвинениям. Более того, не так давно она нашла поддержку не где-нибудь, а в Офисе окружного прокурора Лос-Анджелеса.

Один из молодых заместителей окружного прокурора по имени Уильям Мельчер познакомился с Писклей в те дни, когда группа еще пикетировала угол Темпл и Бродвея. На рождество 1970 года жена Мельчера напекла печенья для девушек-мэнсониток; так возникла и начала развиваться эта странная дружба. Вскоре после того как с Пискли сняли обвинение в стоктонском убийстве, ее снова арестовали по подозрению в участии в вооруженном ограблении в Гранада-Хиллз. Убежденный, что полиция идет по ложному следу, Мельчер успешно доказал это следователям, и девушку освободили. Как заявил журналисту «Лос-Анджелес таймс» сам Мельчер, снятие с Пискли подозрений стало его величайшим достижением за три года работы общественным обвинителем. Упомянув, что группа испытывала заметную неприязнь по отношению к полиции и судам, Мельчер признался, что хотел доказать девушкам: справедливость может восторжествовать и в другом смысле, когда юстиция окажется на их стороне. «Когда-нибудь я попробую написать книгу о жизни этих девушек, – добавил Мельчер. – Мне хотелось бы издать не подробный отчет о трагедиях и насилии, на которое я вовсе не смотрю сквозь пальцы, но книгу о подлинной красоте, которую мне удалось разглядеть в этой группе, об их неприятии войны, их искренности, их великодушии».

Судьба Чарльза Мэнсона, Чарльза Уотсона, Сьюзен Аткинс, Патриции Кренвинкль, Лесли Ван Хоутен и Роберта Бьюсолейла решилась 18 февраля 1972 года. В этот день Верховный суд штата Калифорния объявил об отмене смертной казни в штате Калифорния (за это проголосовали шесть заседателей против одного). Постановление было основано на статье 1 главы 6 Конституции штата, запрещающей «жестокое или необычное наказание»[136]136
  В июне 1972 года Верховный суд США постановил (пятью голосами против четырех), что смертная казнь, в случае ее применения в произвольном виде, когда присяжным предоставлена полная свобода действий и не дается никаких руководящих указаний, представляет собой «жестокое и необычное наказание», что противоречит Восьмой поправке к Конституции США.
  Хотя многие штаты, включая Калифорнию, впоследствии восстановили смертную казнь в качестве наказания за определенные виды преступлений (в том числе за массовые убийства), на момент написания этих строк Верховный суд еще не успел принять окончательного решения об их соответствии Конституции. Но даже в случае признания смертной казни конституционным действием это никак не скажется на судьбе убийц из числа «Семьи» Мэнсона, поскольку окончательное решение не имеет обратного хода. – Примеч. авт.


[Закрыть].

Меры наказания в отношении ста семи человек, ожидавших исполнения смертного приговора в штате Калифорния, автоматически свелись к пожизненному заключению.

Мэнсон, узнавший эту новость в Лос-Анджелесе, где он находился в качестве свидетеля защиты на процессе по делу Брюса Дэвиса, расплылся в широкой улыбке. В Калифорнии человек, приговоренный к пожизненному заключению, может просить о помиловании уже через семь лет.

К августу 1972 года последние заключенные покинули камеры смертников Калифорнии и разъехались по местам общего заключения различных исправительных учреждений штата. Когда пишутся эти строки, Аткинс, Кренвинкль и Ван Хоутен остаются в специальном блоке, построенном для них в женской исправительной тюрьме во Фронтере; вполне вероятно, что и они со временем будут переведены в блок с менее строгими условиями содержания.

В психиатрическом отчете о состоянии Патриции Кренвинкль доктор Джоэл Хочман говорил, что из всех трех девушек у Кэти была наименее прочная связь с окружающей реальностью. По его мнению, если девушку разлучить с остальными двумя сокамерницами и с мистикой, окружавшей Мэнсона, то она, возможно, и вовсе утратит эту связь, скатившись к полному психозу.

Что касается Лесли Ван Хоутен, которая из трех осужденных меньше всех была привязана к Мэнсону, хоть и убивала по его приказу, по-моему, она может лишь зачерстветь, стать сильнее и хитрее. Если честно, я не верю, что Лесли сможет окончательно реабилитироваться.

Описывая Сьюзен Аткинс, репортер «Лос-Анджелес таймс» Дэйв Смит выразил словами то смутное ощущение, которое возникло у меня уже давно: «Наблюдая за ее поведением – то прямота, то актерство в суде; милая зверушка, играющая в гляделки; немного не от мира сего, когда никто не обращает внимания, – я осознал, что однажды она просто может зайтись в истошном крике, да так никогда и не остановится».

Остальные осужденные убийцы из «Семьи» Мэнсона – Чарльз Уотсон, Роберт Бьюсолейл, Стив Гроган и Брюс Дэвис – находятся теперь в общих местах лишения свободы. Текс больше не строит из себя помешанного, и у него появилась девушка, которая регулярно его навещает. Бобби снискал изрядную долю общественного внимания, когда Трумэн Капоте взял у него интервью, вошедшее в телевизионный документальный фильм об американских тюрьмах. Вскоре после премьеры фильма Бьюсолейлу сломали челюсть и вывихнули руку в ходе потасовки на прогулочном дворе «Сан-Квентина». Стычка стала результатом борьбы за власть в группировке «Арийское братство», куда вступил Бобби. «АБ», которое, как предполагается, несет ответственность за гибель (в течение последних нескольких лет) полутора десятков заключенных в различных исправительных учреждениях Калифорнии, продолжает дело нескольких предыдущих группировок, включая организацию неонацистов. Сколько человек входит в «Братство», остается неясным, но в нем состоят по меньшей мере две сотни заключенных, и оно пропагандирует многие из принципов расовой ненависти, ранее использованных Чарльзом Мэнсоном. Наследники былых идей.

Из всех убийц «Семьи» лишь ее лидер удостоился особого отношения к своей персоне. В октябре 1972 года Чарльза Мэнсона перевели в Исправительный центр максимально строгого содержания в учреждении «Фолсом» в Северной Калифорнии. Эта «тюрьма в тюрьме» служит пристанищем тем проблемным заключенным, которых невозможно контролировать при общих, не таких жестких условиях содержания. С переводом Мэнсон утратил не только особые привилегии ожидающих казни смертников, но и послабления для рядовых заключенных. Причиной названы его «враждебность и воинственность».

«Тюрьма – мой дом, единственный дом, какой у меня вообще был», – часто повторял Мэнсон. В 1967 году он упрашивал власти не освобождать его. Если бы кто-то прислушался к его предупреждению, эта книга не была бы написана, а около тридцати пяти или сорока человек остались бы в живых.

Доведя свою роль обвинителя до логического конца, я попросту, по выражению самого Мэнсона, отправил его домой. Только на сей раз дом не покажется ему таким знакомым. Перед переводом Мэнсона в «Фолсом» начальник тюрьмы «Сан-Квентин» Луис Нельсон заметил:

– Опасно определять парня вроде Мэнсона в тюрьму общего режима, потому что в глазах других заключенных он совершил не слишком почетное преступление. Его осудили за убийство беременной женщины, а такие вещи не дадут подняться хоть сколько-нибудь высоко в социальной структуре тюрьмы. Как не поднимется туда и тот, кто осужден за совращение ребенка. Парням, совершившим такое, приходится туго везде, где бы они ни оказались.

Как и в случае с Сирханом Сирханом, осужденным убийцей сенатора Роберта Кеннеди, преследующая такого преступника слава становится его худшим врагом. Сколько бы Чарли ни провел в тюрьме, ему предстоит то и дело оглядываться через плечо: он должен понимать, что любой заключенный, надеющийся поднять свою репутацию в тюремном сообществе, в любой момент может вонзить ему в спину заточку.

Хотя Мэнсон, Уотсон, Бьюсолейл, Дэвис, Гроган, Аткинс, Ван Хоутен и Кревинкль уже в 1978 году смогут подать прошение о помиловании, они совершенно не обязательно его получат, просто раньше прошение у них вовсе не примут. В Калифорнии средняя продолжительность заключения для убийц первой степени составляет десять с половиной лет. Тяжесть совершенных ими преступлений и полное отсутствие смягчающих обстоятельств позволяют мне сделать прогноз, что все они проведут за решеткой гораздо больше времени: от пятнадцати до двадцати лет (за исключением самого Мэнсона).

Что касается лидера «Семьи», то, как мне кажется, он останется в тюрьме еще минимум двадцать пять лет – или, вполне возможно, до конца жизни.

В середине октября 1973 года около тридцати заключенных блока 4-А Исправительного центра тюрьмы «Фолсом», одного из самых строго охраняемых тюремных блоков Калифорнии, устроили «мирную демонстрацию протеста» против условий своего содержания (по выражению «Сан-Франциско кроникл»).

Человек, боготворивший страх и использовавший его в собственных целях, не участвовал в этом событии. Цитирую репортаж, напечатанный в «Кроникл»: «Серийный убийца Чарльз Мэнсон является одним из заключенных блока 4-A, хотя, по словам тюремного пресс-секретаря, он не принял участие в демонстрации. В прошлом другие заключенные угрожали Мэнсону расправой, и, по заявлению тюремного руководства, он редко выходит из своей камеры из страха подвергнуться нападению».

Приложение
Основные действующие лица

ЧАРЛЬЗ МЭНСОН
12.11.1934, Цинциннати, штат Огайо, США

Чарльз Миллз Мэнсон родился в Цинциннати, Огайо, 12 ноября 1934 года. Его матерью стала Кэтлин Мэддокс, непутевая юная девица, проститутка и алкоголичка, которая вела настолько беспорядочную половую жизнь, что не могла точно сказать, кто отец ее ребенка.

Чарльз Мэнсон в детстве

При рождении ребенку даже не дали имени, записав его как «некоего Мэддокса». Свою фамилию – не показывавшую, впрочем, никакого кровного родства – Чарльз получил от отчима, Уильяма Мэнсона, с которым Кэтлин недолгое время состояла в браке. Сама она позднее утверждала, что отцом ее сына был некий «полковник Уолтер Скотт» из Эшленда, Кентукки, и даже доказала это в суде. Скотт, однако, выполнять решение суда не собирался; он умер, так и не признав своего отцовства. Кэтлин Мэддокс совершенно не было никакого дела до ребенка, и мальчик с самого раннего возраста был обречен вести жизнь маргинала. Однажды она даже продала ребенка бездетной официантке за бутылку пива, когда та в шутку предложила купить симпатичного мальчишку.

Когда Чарльзу исполнилось шесть лет, мать оставила его у своих родителей, а сама оказалась в тюрьме штата Маундсвиль, куда попала вместе с братом за неудачную попытку ограбления бензоколонки. Ее приговорили к пяти годам заключения. Чарли пожил у бабушки с дедушкой, а потом его передали дяде, Уильяму Томасу, обитавшему со своей набожной женой в Макмехене, Западная Виргиния. Дядя был суров и довольно своеобразно воспитывал в Чарльзе мужественность и храбрость. В первый день, когда мальчик пошел в школу, Томас обрядил его в одежду девочки: так Чарли должен был учиться сопротивляться. Естественно, первый школьный день мальчика закончился дракой.

Маленький Чарльз с бабушкой

Кэтлин Мэддокс вышла из тюрьмы, когда Чарльзу исполнилось восемь. Он вспоминает этот день как самый счастливый в своей жизни. Они с матерью стали жить вместе, кочуя из одного маленького городка в другой. Школу маленький Чарли посещал крайне редко и учился жизни в дешевых мотелях, где его мать снова стала принимать клиентов. Конечно, сын мешал ей устраивать свою жизнь и весело проводить время.

Вскоре Чарльз окончательно надоел матери и оказался в религиозном приюте – школе «Джиболт» для мальчиков в Терре-Хоте, Индиана. Учителя были к нему добры, но все же дисциплина была жесткой. Поскольку Чарли страдал энурезом, ему часто доставалось – в приюте наказывали ремнями, палками. Маленький и слабый, мальчик был легкой добычей для задир. Иногда мама навещала его, каждый раз обещая, что совсем скоро заберет, когда появятся хорошая работа и дом.

Он сбежал и сразу отправился к матери, предвкушая счастливую жизнь, но Кэтлин сдала его обратно. Он сбежал снова. Через поля и холмы, иногда передвигаясь на товарных поездах, он добрался до Индианаполиса. Во время своего пути Чарли познакомился с бродягами и узнал, как можно существовать без денег и привычных удобств современного мира. Он начал воровать, чтобы выжить.

Кэтлин Мэддокс

Попался Чарли на краже велосипеда. Суд определил его в католическую исправительную школу – Центр отца Флэнагана для мальчиков, но уже через четыре дня тринадцатилетний Чарльз сбежал и оттуда. Вместе с другим беглецом он совершил несколько ночных краж со взломом и поджег машину, так что на свободе продержался меньше месяца.

Чарльза Мэнсона отправили в городской исправительный дом для несовершеннолетних. Мэнсон сбежал и оттуда, заодно выпустив на волю три десятка юных правонарушителей.

Через пару часов его опять поймали за рулем угнанной машины. О малолетнем дерзком преступнике начали писать в газетах. Чарли отправился в окружную тюрьму, где стал самым юным заключенным за все время ее существования.

Первый чиновник, занимавшийся изучением его дела, охарактеризовал Мэнсона как «16-летнего подростка из неблагополучной семьи, если только слово „семья“ можно здесь употребить, настроенного агрессивно и антиобщественно». Через три месяца он добавил: «Судя по всему, этот юноша имеет чрезвычайно расстроенную психику и определенно нуждается в осмотре врачом-специалистом».

На этот раз Чарли направили в исправительную школу для мальчиков в Плейнфилде, Индиана. Мэнсон вспоминает ее как пристанище «извращенцев и садистов». У охранников там было больше садистских наклонностей и психических отклонений, чем у мальчиков, которые там содержались. Уже на четвертом часу пребывания в этой школе Чарльз был выпорот, а неделю спустя – изнасилован старшими ребятами. В Плейнфилде Чарльз провел три года, постоянно пытаясь сбежать. Наконец в феврале 1951-го Чарльзу вместе с двумя другими обитателями приюта это удалось. Они смогли добраться до Юты, но, снова вернувшись к кражам и угонам автомобилей, провели на свободе всего две недели.

Чарльз-подросток

Его арестовали в Бивере и предъявили обвинения в угоне автомобилей сразу в нескольких штатах. Чарльзу было шестнадцать лет, и уже пять из них он провел за решеткой. Новое исправительное заведение в Вашингтоне было куда лучше, чем прежние школы. Чарльз больше не подвергался побоям и изнасилованиям, так что попытался немного поднять самооценку, изображая смелого, видавшего виды парня. Но репутация его становилась все хуже.

В январе 1952 года, за месяц до предполагавшегося досрочного освобождения, Мэнсон был схвачен, когда насиловал другого заключенного, держа бритву у его горла. Сам он прокомментировал это следующим образом: «Если на личность постоянно давить, то очень скоро она перестает бороться за свою репутацию и становится именно такой, какой ее рисуют».

Юный Чарльз Мэнсон

Признанный «опасным», он был переведен в тюрьму с жестким режимом в Питерсбурге, Виргиния, где к августу того же года за ним было зарегистрировано восемь крупных дисциплинарных нарушений, в том числе три попытки изнасилования. Через месяц Мэнсона перевели в тюрьму в Чилликоте, Огайо, и здесь он неожиданно изменился, почти сразу став «образцовым заключенным». За это его вознаградили досрочным освобождением в мае 1954 года.

Теперь, в девятнадцать лет, он возвращается к своим дяде и тете в Западную Виргинию. Они находят ему несложную работу – то дворником, то садовником. Он женится на первой же девчонке, согласившейся отправиться с ним постель: ирландской официантке Розали Джин Уиллис всего семнадцать лет, она так же неопытна, как и он. Молодая пара живет очень скромно, и скоро Чарльз возвращается к привычному для себя способу прокормиться: ворует и угоняет машины. На одной из них одни отправляются с супругой в Калифорнию. Там Мэнсон снова оказывается в тюрьме, а беременная Розали отправляется пожить к его матери. Месяцев через пять она перестает навещать мужа в тюрьме и писать ему. Мать сообщает, что Розали сбежала с каким-то водителем грузовика. Чарльз Майлз Мэнсон-младший родился в апреле 1956 года, вырос, сменил имя на Джей Уайт и покончил с собой в Колорадо 29 июня 1993 года. Вместе его родители прожили всего пару месяцев.

Через два года, 30 сентября 1958-го, Мэнсон в очередной раз досрочно вышел на свободу. Уже спустя семь месяцев он был арестован в Лос-Анджелесе по обвинению в краже и обналичивании чужого чека на тридцать семь долларов, но отделался условным сроком.

Чарльз Мэнсон и Розали Уиллис

Он решил стать сутенером и отправился в Голливуд, где стал искать девушек, которые могли бы работать на него. Но влюбился в первую же желающую и отказался выпускать ее на панель. Они с Кэнди поселились в Лос-Анджелесе, и со временем Чарльзу удалось найти несколько девиц, готовых работать под его началом. Но в июне 1960-го его снова арестовывают: Чарльз обвиняется в сводничестве и переправке проституток между штатами и приговаривается к десяти годам заключения в тюрьме «Макнейл-Айленд». Там он проведет следующие семь лет своей жизни.

В тюрьме Мэнсон начал играть на гитаре, писать песни и изучать психологию. В своей камере он сочиняет сотни песен, мечтая сделать это занятие своей новой профессией. Годы идут, и в 1966-м Мэнсона переводят в «Терминал-Айленд». Он начинает чувствовать себя вполне счастливым: музыка позволяет ему найти друзей, при любой возможности он выступает со своими песнями и много читает. Получив в 1967 году известие о досрочном освобождении, он упрашивает тюремную администрацию оставить его в заключении, боясь, что не сможет выжить за стенами тюрьмы. Но Фемида неумолима, и Чарли оказывается в новом, совершенно незнакомом ему мире.

В тюрьме

Новая музыка и новая нравственность поразили его. Секс и наркотики теперь доступны каждому. Чарльз с головой нырнул в эту пучину. В Сан-Франциско он познакомился с хиппи. Мэнсон был тридцатидвухлетним бывшим зэком, проведшим половину своей жизни за решеткой, и хиппи первыми отнеслись к нему как к человеку. Они делились с ним едой, кровом, телами, наркотиками и кругом общения. Впервые Мэнсон попробовал кислоту во время концерта Grateful Dead. Это было «лето любви», и тогда все составляли одну большую семью.

Мэнсон был в восторге от своей новой жизни. Освоив новые ритмы, он стал гастролировать, давая концерты для студентов. После одного из выступлений он познакомился с двадцатитрехлетней библиотекаршей Мэри Терезой Бруннер. Она пригласила Чарльза пожить с ней. Из очередного путешествия Мэнсон вернулся вместе с шестнадцатилетней Дарлин, сбежавшей из дома от отца-тирана. Скоро Чарли, не скрываясь, спал с обеими девушками.

Мэри Тереза Бруннер

Сперва религиозно воспитанная Мэри считала подобный секс грязным, на что Мэнсон сказал ей: «Мы делаем именно то, что твои родители и кто-то там еще называют злом… Но все эти люди, которые от тебя требуют уважения к себе, уважают ли они тебя? Черт возьми, уважай саму себя, девочка. Это то самое, в чем и заключается жизнь. Бог в каждом. Каждая личность есть свой собственный бог. Я бог, ты бог!» И через некоторое время Мэри уже и впрямь смотрела на Чарльза Мэнсона как на бога.

Мэри и Чарли колесили по стране в старом фургоне, подбирая каждого автостопщика, которого встречали на пути. Множество девушек делили с ними ложе, как Дарлин. Мэнсон повторял им всем одну и ту же проповедь: «Будь сама собой, люби себя и позволь выйти своему „я“. Ничто не запрещено, если ты считаешь это хорошим, если это тебе нравится. Любовь предназначена для каждого, чтобы делиться ею». Запутавшиеся

Чарльз Миллз Мэнсон

девочки, сбежавшие из дома в поисках чего-нибудь новенького, они находили в Мэнсоне то, чего жаждали, для них он был гуру с проповедью о бескорыстной любви и свободе.

Первой его ученицей стала рыжеволосая Линетта «Пиcкля» Фромм, восемнадцать лет.

В Санта-Барбаре осенью 1967 года они познакомились с Патрицией Кренвинкль по прозвищу Кэти, воспитанницей религиозной школы. Вместе с Чарли они играли на гитаре, слушали музыку, баловались марихуаной и занимались любовью. Патриция тоже заняла свое место в фургоне.

В Южной Калифорнии к ним присоединилась Сьюзен Аткинс, которой позже дали имя Сэди Мэй Глютц. Чарли переспал с ней в первый же день. Она решила ехать на юг вместе с ним, прихватив двух своих подружек – Барбару и Эллу. Потом Чарльз соблазнил Рут Энн Мурхаус, четырнадцатилетнюю дочку проповедника, на бегство из дома. Так постепенно формировалось то, что позже стали называть «Семьей Мэнсона». Чарльз описывал это время как полнейшее единение с его девочками – они стали одним целым, многое дали друг другу в плане развития и отношения к жизни.

«Мы все считали, что принадлежим ему, и называли себя „девочки Чарли“, однако сам Чарли всегда, практически каждый день, говорил нам, что мы люди и принадлежим только себе, никому больше. Но все же я думала, что принадлежу ему. Чарли имел сексуальные контакты с каждой из нас, и я ревновала его, пока не поняла, что Чарли занимался любовью только ради Любви. Таким образом он отдавал нам всего себя. Мы, девочки Чарли, также занимались любовью друг с другом. Нет ничего такого, что я бы не могла сделать для него», – скажет позже Сьюзен Аткинс.

Линетта Фромм

Патриция Кренвинкль

Они начали совместно сочинять музыку и скоро уже мечтали о том, как станут жить на доходы от выступлений. Они поменяли свой фургон на старый школьный автобус, который переделали в передвижной дом, написав на нем: «Америка: люби ее или убирайся отсюда». Они постоянно находились в движении, и к ним присоединялись все новые и новые юноши и девушки.

Четырнадцатилетняя Дайана Лейк, которую они прозвали Змеей, жила с родителями в коммуне под названием «Свиноферма» на холмах. Немного попутешествовав с Чарли, она поняла, что не хочет возвращаться домой. Бобби Бьюсолейл – ему был тогда 21 год – работал в кинематографе и хорошо ладил с музыкой, умел одновременно крутить романы с несколькими девушками. Он не сразу стал ездить с «Семьей», но сыграл немалую роль в ее жизни. Через Бобби к ним присоединились Кэтрин Шер (Цыганка), Лесли Ван Хоутен, Гэри Хинман, Китти Лютсингер и еще несколько человек.

Сьюзен Аткинс Девочки Мэнсона: Кэтрин Шер, Рут Энн Мурхаус и Линетта Фромм

Мэнсон – хиппи

Семья Мэнсона. Слева направо в первом ряду: Линетта Фромм, Рут Энн Мурхаус, Сандра Гуд, Дэнни Де Карло. В заднем ряду: Кэтрин Шер, Чак Ловетт, Мэри Бруннер, Кэти Джиллс, Дженнифер Джентри.

Дайана Лейк

Лесли ван Хоутен

Кэтрин Шер, Сандра Гуд, Рут Энн Мурхаус и Линетта Фромм

Сандра Гуд

Ранчо Спана

Линетта Фром, Сандра Гуд, Мэри Бруннер и Рут Энн Мурхаус выбирают продукты в мусорных баках возле супермаркета.

Деннис Уилсон и Чарльз Мэнсон

Когда Мэри в 1968-м родила первого ребенка «Семьи», Валентина Майкла Мэнсона, Чарли начал подумывать о том, что необходимо найти место, где они могли бы спокойно осесть. Да и автобус становился тесноват для разросшейся коммуны. Одна из новеньких, Сандра Гуд, предложила выход: она знала заброшенное ранчо на территории Сими-Хилла, где когда-то снимали вестерны.

Мэнсон получил разрешение поселиться на ранчо Спана вместе со своим мини-сообществом. Временами они воровали, торговали наркотиками или занимались проституцией, чтобы пополнить «семейный» бюджет. Еду чаще всего добывали в мусорных баках возле супермаркетов. Иногда просроченные продукты из магазина им давали сами работники, очарованные прелестными девочками Мэнсона. Пока они жили на ранчо Спана, Сьюзен родила сына Чарли – Зезозоза Зедфрака.

Тем же летом Чарли познакомился с Деннисом Уилсоном из The Beach Boys. Знаменитость нашла харизматичного Мэнсона очень интересной личностью. Чарльз вообще обладал способностью влиять на окружающих. Уилсон проявлял большой интерес к тому, что имело столь важное значение для Чарльза, – к его музыке. Он видел в Мэнсоне талант. Прошло не так уж и много времени, и Чарли начал сочинять музыку вместе с Уилсоном. Они оба обожали The Beach Boys, а Уилсону еще и нравились девчонки, приходившие с Чарльзом.

Семья на ранчо Спана. Слева направо: Дэнни Де Карло, Кэтрин Шер, Мэри Бруннер, Чак Ловетт, Дженнифер Джентри, Кэтрин Джиллс, Линетта Фромм, Сандра Гуд, Рут Энн Мурхаус.

Позднее Деннис признался, что в течение года потратил на «Семью» почти сто тысяч долларов. В основном деньги пошли на серию студийных записей собственных песен Мэнсона. В 1970 году эти песни вышли на альбоме «Lie», но к тому времени Уилсону пришлось отречься от них. Тогда же он заявил, что уничтожил все остававшиеся у него записи Чарльза Мэнсона – потому что «их флюиды не принадлежат земле».

Но тогда Мэнсон был крайне доволен своей жизнью и положением дел. На тот момент «Семья» насчитывала тридцать пять членов. Однако затем ситуация начала ухудшаться. Местная полиция предпринимала рейд за рейдом, беспокоя «Семью» и конфискуя наркотики. Все больше и больше адептов жаловались на отсутствие комфорта. Мэнсон обещал им лучшие времена, он говорил: «Оглянитесь вокруг: мир целится в белого человека. Перед ним и его свиньями превыше всего поставлен доллар – даже выше его собственных детей. Черным надоело быть половиком в доме богатого. Так что пока белый прикован к своим долларам, черные трахают блондинок, голубоглазых дочерей белых, и производят на свет детей-ублюдков. Все это ведет к большому дерьму. Скоро разразится настоящее безумие. Грядет Helter Skelter».