Текст книги "Helter Skelter. Правда о Чарли Мэнсоне"

Тот факт, что Мэнсон управлял даже сексуальной стороной жизни своих последователей, красноречиво говорил о его доминирующей роли. Я спросил у Уотсона, сможет ли он привести дополнительно какие-то примеры с участием других подсудимых. Он припомнил, что однажды, на ранчо Спана, Чарли сказал Сэди: «Я хочу половинку кокоса, даже если тебе придется съездить за ним в Рио-де-Жанейро». Сэди сразу же встала и направилась к двери; тогда Чарли бросил ей вслед: «Ладно, ничего не надо».

Это был тест, проверка. И еще одно доказательство (хоть и косвенное), что Сьюзен Аткинс была готова выполнить любую просьбу Чарльза Мэнсона.

Как и остальным, я задал Уоткинсу вопрос о технике программирования. В ответ он поведал мне нечто в высшей степени интересное, о чем другие члены «Семьи», по-видимому, не имели представления. Оказывается, раздавая остальным порции ЛСД, сам Мэнсон всегда принимал меньше прочих, но никогда не объяснял причин. Пол считал, что во время «прихода» Чарли хотел сохранять контроль над собственным рассудком. Говорят, будто ЛСД – «расширяющий сознание» наркотик, имеющий тенденцию ослаблять самоконтроль принявшего «кислоту» человека, делать его более податливым, восприимчивым к стороннему влиянию.

– Мэнсон пользовался ЛСД, – рассказывал мне Пол, – чтобы преподать свою философию, использовать слабости и страхи людей, добиться от них определенных обещаний и согласия на определенные действия.

В качестве подручного, едва ли не «заместителя» Мэнсона Уоткинс мог рассчитывать на бульшую откровенность со стороны Чарли. Мэнсон рассказывал ему, что изучал сайентологию в тюрьме, где достиг уровня тэтана, что сам Мэнсон определял как Чистоту. Летом 1968 года Пол с Чарли заглянули в Церковь сайентологии в центре Лос-Анджелеса, и Мэнсон спросил у секретарши в приемной: «Что делают люди, достигнув клира?» Когда та не смогла рассказать ему ничего нового, Чарли ушел.

Один аспект философии Мэнсона особенно интересовал меня: его отношение к страху. Он не только проповедовал, что страх прекрасен, но и часто призывал «Семью» оставаться в постоянном страхе.

– Что имелось в виду? – спросил я у Пола.

– Для Чарли страх равен настороженности, высшей степени внимания, – ответил Уоткинс. – Чем больше в тебе страха, тем внимательнее ты к окружающим, тем больше любви к ним испытываешь. Когда человек по-настоящему напуган, он подступает к состоянию Теперь. А когда достигаешь Теперь, сознание начинает работать на полную мощность.

Мэнсон заявлял, что дети внимательнее взрослых, потому что страх для них – естественное состояние. Но животные даже внимательнее людей, потому что вечно пребывают внутри Теперь. Койот – самое настороженное из всех живых существ, утверждал Мэнсон, потому что этот зверь законченный параноик. Пугаясь всего вокруг, он ничего не выпускает из виду.

– Чарли продавал страх, – пояснил Уотсон. – Он хотел, чтобы люди боялись, и чем сильнее, тем лучше. И говорил, что смерть прекрасна, потому что люди ее боятся.

Из бесед с другими членами «Семьи» мне еще предстояло узнать, что Мэнсон докапывался до самых затаенных, глубоких страхов каждого – не для того, чтобы помочь человеку совладать с этим страхом и превозмочь его, но лишь для того, чтобы постараться еще более его усилить. Тогда страх станет «волшебной кнопкой», нажимая на которую Мэнсон мог контролировать человека.

– Ни при каких обстоятельствах, – советовал мне Уоткинс, как ранее Крокетту и Постону, – не давайте Чарли понять, что вы его боитесь.

Однажды на ранчо у Спана, без предупреждения или причины, Мэнсон набросился на Уоткинса и начал его душить. Сначала Пол сопротивлялся, но затем, хватая ртом воздух, внезапно сдался, прекратил сопротивление.

– Это было действительно дико, – рассказывал Уоткинс. – В то же мгновение, как я перестал его бояться, Чарли отдернул руки от моей шеи и отпрыгнул, словно на него напала какая-то невидимая сила.

– Все равно как с лающим псом, – заметил я. – Если показываешь ему страх, он набросится; если нет – то нет.

– Точно. Чужой страх заводит Чарли.

Полу Уоткинсу была присуща врожденная независимость; в отличие от Брукса Постона, он вовсе не олицетворял собою архетип ведомого человека. Однако и он довольно долгое время провел в «Семье», и дело было не только в девушках.

– Я думал, что Чарли Иисус, – пояснил Брукс, не моргнув глазом. Оба – и Уоткинс, и Постон – смогли разрубить пуповины, связывавшие их с Мэнсоном. Но оба признались мне, что так и не сумели полностью освободиться от его влияния. Даже теперь их порой охватывало чувство, что вездесущий Мэнсон наблюдает за ними. Даже теперь оба ощущали исходящую от него вибрацию.

Именно Пол Уоткинс и дал мне то самое недостающее звено в имевшемся у Мэнсона мотиве для убийств. Но если бы не Джекобсон с Постоном, я отмел бы его как малозначимое, поэтому можно сказать, все трое – Грегг, Брукс и Пол – вручили мне ключ к пониманию оригинальной трактовки Мэнсоном Книги Откровения и его странному и сложному отношению к творчеству The Beatles.

Уже несколько человек упоминали, что Мэнсон любил цитировать Библию, особенно девятую главу Откровения Иоанна – Книги Апокалипсиса. Некогда Чарли протянул Джекобсону уже открытое на этой главе Святое Писание и, декламируя по памяти, дал собственный комментарий каждому стиху. За единственным исключением (о нем позже) рассказ Грегга полностью совпал с тем, что позднее я услышал от Постона с Уоткинсом.

«Четыремя Ангелами» были The Beatles, которых Мэнсон считал «лидерами, ораторами, прорицателями». Строки «И отворила она кладезь бездны… И из дыма вышла саранча на землю, и дана была ей власть…»[85]85
  Здесь и далее: Откр. 9: 2–21.


[Закрыть] – еще одно указание на тех же The Beatles, поскольку «лица же ее [саранчи] как лица человеческие», а «волосы у ней – как волосы у женщины». Ясное дело, речь идет о длинноволосых музыкантах. Изо рта у всех четырех Ангелов выходили «огонь, дым и сера». По словам Грегга, это упоминания о текстах песен The Beatles, о мощи, которая выходила из их уст.

Их «доспехи огненные», добавил Постон, не что иное, как электрогитары. Очертания саранчи, «подобные коням, приготовленным на войну», – автомобили, вездеходы-багги. «Число конного войска», равное «двумстам тысячам тысяч», говорило о количестве байкеров, которым предстояло сеять хаос и разрушения.

– А как насчет «И сказано было им, чтобы не делали вреда траве земной, и никакой зелени, и никакому дереву, а только одним людям, которые не имеют печати Божией на челах своих»? Что сталось с этими печатями? – спросил я у Джекобсона.

– Это все субъективно, – отвечал Грегг. – Мэнсон говорил, что на людях появятся особые знаки, отметины. И сам Чарли сможет распознать их, поскольку отметины будут означать, настроены ли люди против него или заодно с ним. С Чарли могло быть либо так, либо этак, третьего не дано.

Один из стихов повествовал о поклонении демонам и идолам – золотым, серебряным и бронзовым. Мэнсон уверял, что здесь речь идет об идолах, которым поклоняется ныне истеблишмент: автомобили, дома, деньги…

– Стих пятнадцатый гласит: «И освобождены были четыре Ангела, приготовленные на час и день, и месяц и год, для того, чтобы умертвить третью часть людей», – припомнил я. – Какое значение вкладывал в него Чарли?

– Он говорил, что речь тут идет о всех людях, что погибнут в процессе Helter Skelter… треть человечества… вся белая раса.

Теперь я не сомневался, что напал на верный след.

Лишь в одном воспоминания Джекобсона об интерпретации Мэнсоном Библии отличались от рассказов остальных. Первый стих девятой главы Откровения говорит о пятом Ангеле; тем не менее заканчивается глава упоминанием четырех. Изначально в The Beatles играли пятеро, объяснил Грегг. Один из них, Стюарт Сатклифф, скончался в Германии в 1962 году.

Постон и Уоткинс – входившие, в отличие от Джекобсона, в «Семью» – объясняли это «несовпадение» совсем иначе. Стих 1 гласит: «Пятый Ангел вострубил, и я увидел звезду, падшую с неба на землю, и дан был ей ключ от кладезя бездны».

Для членов «Семьи» личность пятого Ангела, заправлявшего кладезем бездны, не вызывала сомнений. То был их Чарли.

Стих 11 гласит: «Царем над собою имела [саранча] ангела бездны; имя ему по-еврейски Аваддон, а по-гречески – Аполлион».

У царя было еще одно имя, латинское, которое есть в католической версии Библии, но пропущено в англиканском переводе короля Джеймса. Это имя – Экстерминанс[86]86
  Погубитель (лат.).


[Закрыть].

Экстерминанс, он же Чарльз Мэнсон.

Насколько могли судить Джекобсон, Уоткинс и Постон, особого значения последнему стиху девятой главы Откровения Мэнсон не придавал. Но на протяжении последующих месяцев я то и дело повторял про себя эти строки: «И не раскаялись они в убийствах своих, ни в чародействах своих, ни в блудодеянии своем, ни в воровстве своем».

– Самое главное в девятой главе Откровения, – сообщил мне Грегг, – что, как считал Чарли, описанные там события происходят прямо сейчас, а не в будущем. Апокалипсис уже начался, и пришло время принять ту или иную сторону… либо принять предначертанное, либо бежать в пустыню заодно с ним.

По утверждению Джекобсона, Мэнсон считал участников The Beatles вестниками:

– Они говорили с Чарли при помощи песен, прямо через океан давая ему знать, что должно произойти. Он твердо верил в это… Он считал их песни пророчеством, особенно треки из так называемого «Белого альбома»… Он повторял мне это много-много раз.

Уоткинс и Постон подтверждали, что Мэнсон убедил «Семью», будто The Beatles говорят с ним при помощи музыки. Например, в песне «Я сделаю это» есть строки: «И когда наконец я найду тебя, / Твоя песня наполнит эфир, / Пой ее громче, чтобы я смог услышать, / Так мне будет проще достичь тебя…» Чарли объяснял: The Beatles хотят, чтобы он записал альбом. Мол, The Beatles ищут Джей-Си, то есть его самого, и знают о втором пришествии Христа, который живет где-то в Лос-Анджелесе.

– Как это могло прийти ему в голову? – удивился я.

Как оказалось, в «Белом альбоме» есть песня «Медовый пирог» с таким текстом: «О, медовый пирог, я ужасно страдаю, / Приди и покажи мне волшебство / Твоей голливудской песни». И далее: «О, медовый пирог, мне безумно / Хочется переплыть Атлантический океан / И оказаться рядом с тобой».

Чарли, разумеется, хотел, чтобы битлы пересекли Атлантику и присоединились к нему в Долине Смерти. Еще проживая на Грэшем-стрит (в январе – феврале 1969 года, сразу после выхода в свет «Белого альбома»), Мэнсон и девушки отправили несколько телеграмм и писем, по меньшей мере трижды звонили в Англию, пытаясь пробиться к The Beatles. Но им не везло.

Строчка «Я влюблен, но я ленив» из «Медового пирога» означала для Чарли лишь одно: The Beatles любят Джей-Си, но не торопятся отправиться на поиски, ведь они уже добрались до самой Индии, следуя за Махариши[87]87
  Махариши Махеш Йоги (1911–2008) – индийский святой, философ и мистик, автор методики трансцендентальной медитации и основатель (1957) движения Духовного возрождения. Разработанная им методика стала, наряду с индийской музыкой и эстетикой, важным элементом молодежной субкультуры конца 1960-х, когда The Beatles и другие знаменитости (актриса Миа Фэрроу, культуролог Маршалл Маклюэн, многие рок-музыканты) отправлялись в Индию встретиться с Махариши и научиться медитации по его методике.


[Закрыть], которого в итоге сочли ложным мудрецом. Они также обращались к Джей-Си/Чарли в первых четырех строчках песни «Не отвергай меня», в «Твоем блюзе» и в «Дороге синей сойки» из выпущенного ранее альбома «Волшебное таинственное путешествие».

Такие показания сложно использовать на процессе: сплошной абсурд.

«Белый альбом» The Beatles, как сообщил Мэнсон Уоткинсу, Постону и другим членам «Семьи», завершает приготовления к революции. Его собственный диск, который станет ответом, в понимании Чарли «должен сорвать пробку с бутылки. Тогда-то все и начнется».

Изрядную часть времени, проведенного «Семьей» на Грэшем-стрит, заняло сочинение песен для альбома Чарли. Каждая предполагалась законченным посланием к конкретной группе – байкерам, например. В тексте подчеркивалась роль, которую им предстояло сыграть в Helter Skelter. Чарли старался изо всех сил. Песни должны получиться неявными, говорил он; как и у The Beatles, истинный смысл надо скрыть от общего внимания – но донести до тех, кому предназначен призыв.

В выпуске альбома Мэнсон полагался на Терри Мельчера, которому отводил роль продюсера. По словам многочисленных участников «Семьи» (сам Мельчер и Джекобсон это отрицают), Терри пообещал заглянуть как-то вечером и послушать песни. Девушки прибрали в доме, испекли печенье, скрутили косячки. Мельчер не появился. Мэнсон же, по словам Постона и Уоткинса, так и не простил его за это. «Мельчер – просто трепло, ему нельзя верить», – часто фыркал Чарли.

The Beatles выпустили немало пластинок, но именно двойной «Белый альбом», изданный компанией «Кэпитол» в декабре 1968 года, Мэнсон считал наиболее значительным их творением. Даже тому факту, что обложка абсолютно белая (вообще никаких рисунков, кроме выдавленного в картоне названия группы), он придавал особое значение.

Альбом и правда поразительный; в нем собраны многие лучшие треки The Beatles, но и многие наиболее странные. Три десятка песен варьируются от нежных любовных баллад и поп-пародий до шумовой какофонии в жанре звукового коллажа, где подобраны и склеены части самых разных записей.

Впрочем, для Чарльза Мэнсона все они служили пророчеством. По крайней мере, он сумел убедить в этом остальных членов «Семьи».

И когда Чарли «переименовал» Сьюзен Аткинс в Сэди Мэй Глютц задолго до появления в продаже «Белого альбома» с песней «Сексуальная Сэди», «Семья» сочла это еще одним доказательством глубокой духовной связи между Мэнсоном и The Beatles.

Почти каждый трек в альбоме нес скрытый смысл, которым Мэнсон делился со своими последователями. Для Чарли «Роки Раккун» означал «куна»[88]88
  Coon – черномазый (англ., устар., презр.).


[Закрыть], то есть негра. В то время как любому, кроме Мэнсона и «Семьи», было ясно, что текст песни «Счастье – это теплое оружие» имеет сексуальную основу, Чарли полагал, что этой песней The Beatles убеждают черных раздобыть пистолет и сразиться с белыми.

По словам Постона и Уоткинса, пять песен «Белого альбома» проигрывались в «Семье» чаще остальных. То были: «Черный дрозд», «Свинки», «Революция 1», «Революция 9» и «Helter Skelter».

«Черный дрозд поет в ночной тиши. / Возьми эти сломанные крылья и научись летать. / Всю свою жизнь / Ты ждал лишь этого момента, чтобы встать», – так начинается первый из этих треков. По словам Джекобсона, Чарли считал, что момент уже наступил и черные собираются восстать, сбросить ярмо белого человека и занять его место. Уоткинс добавил, что в этой песне Чарли видел призыв The Beatles, обращенный к чернокожим: «Поднимайтесь, начинайте, время пришло».

Прослушав эту песню впервые, я посчитал, что убийцы четы Лабианка сделали ошибку, написав «RISE» вместо «ARISE» (как в тексте песни). Джекобсон, однако, поправил меня, объяснив, что Чарли говорил, будто чернокожие собираются «восстать» против белых.

– «Восстание» – излюбленное понятие Чарли, – сказал Грегг, объяснив мне историю появления в словаре Мэнсона еще одного из ключевых терминов.

Убийства и Тейт, и Лабианка произошли «в ночной тиши». Впрочем, если подобная параллель имела какое-то значение для Мэнсона, он ни разу не признал этого в присутствии тех, с кем мне довелось беседовать, – как не упоминал и словарного значения выражения Helter Skelter (если вообще был с ним знаком). Песня «Helter Skelter» начинается так: «Когда я съезжаю до самого низа, я возвращаюсь на вершину, / Там я замираю, оборачиваюсь и готовлюсь отправиться вскачь…» Мэнсон видел здесь описание возвращение «Семьи» из ее тайного убежища – из кладезя бездны.

Существует и более простое объяснение. В Англии, откуда родом The Beatles, «Helter Skelter» – одно из названий детской горки в парке развлечений.

Если слушать внимательно, то на заднем плане трека «Свинки»[89]89
  В отличие от других бывших участников группы, Джона Леннона и Пола Маккартни, Джордж Харрисон отказал автору в разрешении использовать цитаты из принадлежащих его перу песен, включая «Свинок». – Примеч. авт.


[Закрыть] можно расслышать хрюканье и повизгивание. Как говорили мне Грегг и остальные, под «свинками» Чарли понимал всех, кто мог принадлежать к истеблишменту.

Как и сам Мэнсон, песня относится к свинкам с большой долей критики, замечая, что по-настоящему они нуждаются лишь в серьезной взбучке.

– Он имел в виду, что чернокожие зададут свинкам, истеблишменту, серьезную взбучку, – пояснил мне Джекобсон.

Чарли действительно любил эту строку, отмечали и Уоткинс с Постоном; он постоянно ее цитировал.

Слушая песню, я невольно представлял себе бойню в доме 3301 по Вейверли-драйв. В тексте речь идет о свинках, пирующих в накрахмаленных костюмах; они поглощают бекон, отправляя его в рот вилками и ножами.

Розмари Лабианка: сорок одна ножевая рана. Лено Лабианка: двенадцать ножевых ран, семь ударов вилкой, нож в горле, вилка в животе, а на стене надпись его же кровью: «DEATH TO PIGS».

– В самом конце песни «Свинки» есть один аккорд, – сказал мне Уоткинс. – Он затихает, и это действительно жутко. Уже после хрюканья. И в «Революции 9» появляется снова, тот же аккорд, после него идет короткая пауза и потом – «хрю-хрю-хрю». Но перед этим, в паузе, слышна автоматная очередь. То же самое в песне «Helter Skelter», опять этот жуткий аккорд. И в «Революции 9» еще раз, вместе с автоматным огнем и воплями умирающих людей.

«Белый альбом» содержит сразу две песни со словом «революция» в названиях.

Текст песни «Революция 1», отпечатанный на внутреннем конверте пластинки, выглядит так: «Ты говоришь, что тебе нужна революция. / Ну, знаешь ли, / Все мы хотим изменить мир… / Но если ты говоришь о разрушении, / Разве ты сам не понимаешь, / Что можешь на меня не рассчитывать?»

Однако если слушаешь пластинку, «не рассчитывать» превращается в «рассчитывать». Мэнсон понимал это как признак того, что The Beatles, ранее колебавшиеся, теперь все же выступают в поддержку революции.

Мэнсон многое извлекал из подобных «спрятанных текстов», которые можно найти во многих песнях четверки, но которые особенно часты именно в «Белом альбоме». Это, как объяснял Чарли последователям, прямая беседа The Beatles с ним, с Чарли/Джей-Си.

Далее в тексте следует: «Ты говоришь, что нашел отличное решение, / Ну, знаешь ли, / Мы все хотели бы взглянуть на твой план». Смысл этого пассажа был для Мэнсона более чем очевиден: «Спой, Чарли, и расскажи, как нам избежать погромов».

Композицию «Революция 9» можно назвать самой странной в творчестве The Beatles. Критики не сумели решить, то ли это оригинальное новое направление в рок-музыке, то ли вычурная насмешка. Один журналист написал, что она напоминает неудачный кислотный приход.

В ней нет текста как такового, да это и не музыка в обычном смысле слова; скорее это шумовой монтаж – шепот, крики, куски диалогов из трансляций Би-би-си, отрывки классических произведений, взрывы снарядов, детский плач, церковные гимны, автомобильные гудки, крики футбольных болельщиков, – элементы которого, вместе с часто повторяющимся рефреном «номер девять, номер девять, номер девять», нарастают, доходя до кульминации в треске пулемета и криках, чтобы смениться нежной и, очевидно, символичной колыбельной «Спокойной ночи».

Именно «Революцию 9» чаще всего упоминал Чарли из всех песен «Белого альбома». Вот как объяснил это Грегг:

– Таким способом The Beatles сообщали людям о том, что им грозит; так они изрекали пророчество; песня имела прямую параллель с девятой главой библейского Откровения.

Кроме того, там отлита в звуке битва добра со злом, Армагеддон, приближающаяся «черно-белая» революция, заявлял Мэнсон. Прослушав композицию, я и сам с легкостью поверил бы, что именно так звучал бы возможный конфликт.

Постон рассказывал:

– Когда Чарли слушал эту вещь, ему чудился в общем хаосе, во время пулеметных очередей и хрюканья, мужской голос, произносящий: «Восстань».

Снова прокрутив запись, я тоже различил это слово, повторенное дважды: сперва почти шепот, затем растянутый, искаженный крик[90]90
  В первый раз голос появляется на тридцать четвертой секунде третьей минуты звучания, сразу за шумом толпы, за которым следуют фразы: «Учитывая большое количество ножевых ранений» и «Сообщил ему на третью ночь», как раз перед рефреном «Номер девять, номер девять». – Примеч. авт.


[Закрыть]. А вот это уже была серьезная улика. С помощью Джекобсона и Постона я наконец сумел привязать Мэнсона к слову «RISE», начертанному кровавыми печатными буквами на стене в доме Лабианка.

В «Революции I» The Beatles приняли решение посвятить себя кровавому перевороту. В «Революции 9» они сообщали чернокожим, что время для восстания уже настало. Если верить Чарли[91]91
  В этой песне Мэнсон нашел и множество иных посланий (включая слова «обезвредить Никсона»), но в русле философии Helter Skelter они имели куда меньшую ценность. – Примеч. авт.


[Закрыть].

Когда Грегг Джекобсон впервые повстречал Мэнсона летом 1968 года, тот уже вовсю рассуждал о неизбежности межрасовой войны. В то время в среде оппозиционно настроенной молодежи бытовало расхожее выражение: «Дерьмо падает вниз». Интерпретировалось оно по-разному, но означало примерно одно: день Страшного суда уже близок, адские силы готовы вырваться на свободу и т. д. Чарли тоже часто пользовался им, рассуждая о грядущем расовом конфликте. Грегг уверял, что в те дни Мэнсон еще не был фанатиком, просто «черно-белая» революция часто всплывала среди обсуждавшихся тогда тем.

– Когда я познакомился с Чарли [в июне 1968 года], он по-настоящему еще не успел съехать с катушек по поводу этого своего Helter Skelter, – подтвердил мне Пол Уоткинс. – Он повторял, конечно, что «дерьмо падает вниз», но вскользь… Говорил, когда дерьмо наконец упадет, черные и белые окажутся по разные стороны баррикады, но и только.

И вот в декабре того же года «Кэпитол» издал новую пластинку ливерпульской четверки – «Белый альбом», одна из песен которой носит название «Helter Skelter». Текст последнего куплета песни гласит: «Оглянись! Helter Skelter, Helter Skelter, Helter Skelter. / Оглянись! [крик на заднем плане] / Она падает вниз стремглав, / Да, она падает, / Да, она падает».

Судя по всему, Мэнсон в первый раз прослушал «Белый альбом» в Лос-Анджелесе, приехав туда с ранчо Баркера, где оставалась бульшая часть «Семьи». Когда 31 декабря 1968 года Мэнсон вернулся в Долину Смерти, то (по словам Постона) сказал группе: «Вы просекаете, о чем поют The Beatles? Helter Skelter падает вниз. The Beatles говорят все как есть».

Знакомое выражение – вот только вместо «дерьмо» Мэнсон теперь использовал «Helter Skelter». Еще одна крепкая связь, ведущая на сей раз к кровавым буквам на дверце холодильника в доме Лабианка.

В тот новогодний вечер Мэнсон впервые употребил выражение Helter Skelter. Но далеко не в последний.

Зимой в Долине Смерти бывает очень холодно, поэтому Мэнсон подыскал двухэтажный дом по адресу Грэшем-стрит, 20910, в парке Канога в долине Сан-Фернандо, недалеко от ранчо Спана.

– В январе, – рассказывал Уоткинс, – мы все переехали в дом на Грэшем-стрит, чтобы готовиться к Helter Skelter. Так что мы могли наблюдать за падением дерьма и за всем, что вообще происходит в городе. Он [Чарли] называл наш дом «Желтая подводная лодка», как в фильме у тех же The Beatles. Там было совсем как в субмарине – раз уж забрался внутрь, вылезти наружу невозможно. Смотри себе в окна. Мы занялись сборкой вездеходов и мотоциклов, готовились купить двадцать пять спортивных «харлеев»… Нарисовали на карте пути отхода по пустыне… Мы сразу же занялись приготовлениями. Я видел, как Чарли устраивает всю эту штуку. Он действовал не спеша, очень осторожно.

Я и сам проглотил все сразу – и наживку, и крючок, и грузило в придачу. А ведь перед этой чехардой с Helter Skelter, – вздохнул с ностальгией Пол, – Чарли занимали одни только оргии.

А вот как Джекобсон описал грядущую революцию со слов Чарли: – Черные станут заваливать в дома к белым, станут резать их ножами, уничтожать физически, пока прямо на улицах не вспыхнет самая настоящая революция, и в этой заварухе черные победят и возьмут власть. Тогда, стало быть, чернокожие завершат карму белого человека. И у них будет свой истеблишмент.

Уоткинс подтвердил:

– Он объяснял, бывало, насколько просто будет все начать. Пара чернокожих – какие-нибудь бездельники из Уоттса – явятся в шикарные кварталы, в Бель-Эйр или в Беверли-Хиллз… туда, где живут богатые свиньи… и зарежут нескольких человек, просто возьмут и освежуют их, измажутся кровью, напишут что-нибудь на стене… сотворят что-нибудь жестокое, отвратительные преступления, от которых белые посходят с ума…

Постон описывал сценарий едва ли не теми же словами еще до того, как я впервые встретился с Уоткинсом, но добавил при этом одну крайне важную деталь:

– Он [Мэнсон] сказал, что банда черных выберется из гетто и совершит какие-нибудь злодеяния в богатых кварталах Лос-Анджелеса и других городов. Они сделают что-нибудь ужасное, с поножовщиной, убийствами, напишут «свиньи» на стенах… кровью жертв.

Довольно весомое свидетельство, привязавшее Мэнсона не просто к резне в доме Тейт, где на парадной двери кровью Шэрон было написано слово «PIG», но и к убийству четы Лабианка, где кровью Лено на стене гостиной значилось: «DEATH TO PIGS». Я подробно расспросил Постона о точных выражениях Мэнсона, месте разговора и его участников. После чего побеседовал с каждым из названных Бруксом лиц – с теми, кто захотел сотрудничать.

В обычном деле я стараюсь избегать повторяющихся показаний на суде, зная, насколько они раздражают присяжных. Однако мотив Мэнсона – Helter Skelter – был настолько причудливым, что у меня имелись все причины опасаться: никакой присяжный не поверит одному-единственному свидетелю.

Разговор происходил в феврале 1969 года, в доме на Грэшем-стрит, сказал Постон. Значит, еще за полгода до убийств Тейт – Лабианка Чарльз Мэнсон в подробностях описал «Семье», как именно произойдут убийства, вплоть до надписи «PIGS» собственной кровью жертв. Кроме того, теперь мы могли привязать Мэнсона к каждой из кровавых надписей, найденных в домах Тейт и Лабианка.

«Но это будет лишь начало, – заявил Мэнсон Уоткинсу. Среди белых убийства вызовут сильнейший приступ массовой паранойи: – Их охватит такой страх, что они отправятся в гетто и примутся стрелять в чернокожих, словно сумасшедшие».

Но убьют лишь тех, кто «изначально был заодно с белыми».

Настоящая черная раса (которую Мэнсон попеременно обозначал как «Черных мусульман» и «Черных пантер») никак не будет затронута. Они спрячутся, выжидая.

– А дальше, – рассказывал Уоткинс, – «Черные мусульмане» выйдут на улицы и воззовут к белым, говоря: «Посмотрите, что вы сделали с нашим народом». И это расколет белых ровно пополам. Либералы-хиппи останутся по одну сторону, а все твердолобые консерваторы – по другую… И это будет похоже на войну штатов, брат пойдет на брата, белые станут убивать белых. А потом, когда белые наполовину перебьют друг друга, «Черные мусульмане» выйдут из укрытия и уничтожат их всех.

Всех, кроме Чарли и его «Семьи», которые найдут убежище в кладезе бездны, спрятанном в недрах Долины Смерти.

– Затем, – продолжал Уоткинс, – колесо кармы повернется, и черные окажутся наверху. И примутся за уборку, совсем как обычно… Они выметут прочь весь сор, они подчистят все, что белый человек успел превратить в мусорную кучу, заново отстроят города. Но черные не будут знать, что им делать со всем этим. Самим им не справиться.

По словам Мэнсона в пересказе Уоткинса, чернокожие столкнутся с проблемой. Ведь они умеют делать лишь то, чему их научили белые. Черные не смогут управлять этим миром без подсказки.

– Черный придет тогда к Чарли, – объяснял Уоткинс, – и типа скажет: «Я выполнил работу. Я поубивал их всех, и знаешь, я устал убивать. Все кончено». И тогда Чарли погладит его по курчавой голове, пнет под зад и прикажет идти собирать хлопок, быть хорошим ниггером, и с тех пор все мы заживем счастливо…

Выросшая до 144 тысяч человек, как предсказано в Библии, «Семья» – чистая раса белых хозяев – выберется на поверхность планеты из своей бездонной дыры. Мир будет принадлежать им. Не останется больше никого, только они и их черные слуги.

И тогда, в соответствии с Евангелием от Чарли (как он рассказывал своему апостолу Полу Уоткинсу), он сам – Чарли Мэнсон, пятый Ангел, Джей-Си – будет править миром.

Пол Уоткинс, Брукс Постон и Грегг Джекобсон не просто сделали понятным сам мотив Мэнсона, Helter Skelter. Уоткинс дал мне недостающее звено. В больном, искаженном, беспорядочно загроможденном сознании Чарльза Мэнсона не оставалось места для сомнений: именно он и никто другой пожнет плоды «черно-белой» войны и тех убийств, которые ее развяжут.

Однажды, во время приема кислоты в доме по Грэшем-стрит, Мэнсон уверял Уотсона и других членов «Семьи», будто чернокожие лишены смекалки: «Все, что знает черный, ему показал или рассказал белый», так что «кому-то придется показать ему, как это сделать».

– Что сделать? – переспросил я у Уоткинса.

– Как начать Helter Skelter. Исполнить предначертанное. Чарли сказал, что единственная причина, по которой это еще не произошло, вот в чем: белые скармливают черным своих дочурок в Хейт-Эшбери. Чарли сказал, что если его музыка будет издана и все хиппи (он называл их «люди любви») покинут Хейт-Эшбери, тогда черные отправятся прямиком в Бель-Эйр и не оставят там камня на камне.

Чернокожих временно «отвлекли» белые девчонки, объявил Мэнсон. Но когда он удалит отвлекающий фактор – когда выйдет его альбом и все «люди любви» последуют за Чарли, словно за гаммельнским крысоловом, в пустыню, – тогда черные найдут другой способ вымещать разочарование и обратят свой праведный гнев на истеблишмент.

Однако уломать Терри Мельчера так и не удалось. Альбом не вышел. В конце февраля 1969 года Мэнсон послал Брукса и Хуаниту на ранчо Баркера. Остаток «Семьи» вернулся на ранчо Спана и принялся готовить Helter Skelter.

– Начались приготовления, реальные попытки собрать все воедино, чтобы перебраться в пустыню, – рассказывал Грегг.

Посетив ранчо в этот период, Джекобсон был поражен наступившей переменой. Ранее Мэнсон проповедовал уникальность «Семьи», ее самодостаточность; теперь же он заискивал перед аутсайдерами, бандами мотоциклистов. Прежде Чарли презирал материальную сторону жизни, теперь копил автомобили, оружие, деньги.

– Меня это поразило, – признался Грегг, – поскольку прямо противоречило всему, что Чарли делал раньше, всему, о чем мы с ним говорили.

Именно тогда Джекобсон начал разочаровываться в Мэнсоне, чтобы в итоге окончательно порвать с ним.

Новый Мэнсон, Мэнсон-материалист, изобрел несколько поразительных схем зарабатывания денег. Например, кто-то заметил в его присутствии, что девушки «Семьи» могли бы зарабатывать по 300–500 долларов в неделю каждая, работая танцовщицами в стриптиз-клубах. Идея приглянулась: если бы десяток подопечных Мэнсона притаскивали ему по три тысячи долларов в неделю и больше, он мог бы покупать джипы, вездеходы, даже пулеметы! Не откладывая, он послал Бобби Бьюсолейла и Билла Вэнса обсудить условия сделки на бульвар Сансет, в «Агентство Жерара». Правда, возникла проблема. При всем своем могуществе Мэнсон никак не мог превратить равнину в горы. За исключением Сэди и еще нескольких приближенных, девушки Чарли попросту не обладали внушительными бюстами: отчего-то Мэнсон привлекал по большей части плоскогрудых девиц.

Однако еще в доме на Грэшем-стрит Мэнсон сказал Уоткинсу, что этим летом произойдут кошмарные убийства. Лето почти наступило, но чернокожие не подавали никаких признаков готовности исполнить собственное предназначение. Однажды, в конце мая или в начале июня 1969 года, Мэнсон отвел Уоткинса в сторонку, к старому трейлеру Спана, чтобы сообщить: «Мне самому придется показать черным, как это делается».