Текст книги "Helter Skelter. Правда о Чарли Мэнсоне"

22–23 ноября 1969 года

В те выходные я штудировал собранные ДПЛА материалы по убийствам Тейт и Лабианка, папки из округа Инио, отчеты ОШЛА о рейде на ранчо Спана и о других контактах властей с «Семьей», многочисленные списки преступлений, совершенных теми или иными лицами. ДПЛА опросил более 450 человек лишь по делу Тейт; их показания стоили куда меньше, чем десятицентовый звонок бывшей проститутки, но я хотел найти связь между жертвами Тейт – Лабианка и кланом Мэнсона. И пытался нащупать хотя бы намек на причину, мотив этой резни.

Порой писатели упоминают «бессмысленные», то есть принципиально не имеющие мотива преступления. Я никогда не сталкивался с чем-либо подобным и убежден, что такого не бывает. Мотив присутствует всегда: пусть необычный, пусть очевидный только для убийцы или убийц, пусть даже подсознательный, но каждое преступление совершается по некоей причине. Хотя отыскать ее непросто. Особенно в данном случае.

Прослушав запись семичасовой беседы с Дэниелом Де Карло, я придвинул к себе толстую папку с материалами на некоего Мэнсона, Чарльза М.

Я хотел поближе узнать человека, с которым мне предстояло сразиться.

Чарльз Мэнсон появился на свет как «безымянный младенец Мэддокс». Произошло это 12 ноября 1934 года в Цинциннати, штат Огайо; ребенок был незаконнорожденным сыном шестнадцатилетней девушки по имени Кэтлин Мэддокс[60]60
  Дату рождения Мэнсона, как и прочие сведения о его раннем детстве, обычно приводят неверно. Тому есть весомая причина: не в состоянии запомнить день рождения собственного ребенка, мать Мэнсона «передвинула» его на 11 ноября, День Примирения, который легче укладывался в ее памяти. – Примеч. авт.


[Закрыть].

Хотя сам Мэнсон позднее заявит, что его мать была малолетней проституткой, другие родственники выражались мягче: «гулящая». А кто-то заметил: «Кэтлин слонялась по округе, пила, вечно попадала в истории». В любом случае, перечень мужчин, с которыми она жила, весьма долог. Один из них, некто Уильям Мэнсон, значительно старше ее самой, оставался с Кэтлин достаточно долго, чтобы наделить ребенка фамилией.

Личность отца Чарльза Мэнсона в чем-то загадочна. В 1936 году, в округе Бойд штата Кентукки, Кэтлин подала заявление на выплату алиментов на имя некоего «полковника Скотта», жителя городка Эшленд, в том же штате. 19 апреля 1937 года ей присудили компенсацию в 25 долларов плюс 5 долларов в месяц на поддержание «Чарльза Майлса Мэнсона». Хоть стороны и были «ознакомлены и согласны» с этим решением, полковник Скотт явно ни в грош его не ставил, поскольку в 1940 году Кэтлин еще обивала пороги судов, пытаясь получить причитающиеся деньги. Большинство источников уверяют, что полковник Скотт скончался в 1954 году; сам Мэнсон, очевидно, считал так же. Он неоднократно говорил, что никогда в жизни не встречался с отцом.

По словам родственников Кэтлин, она могла «на часок» оставить ребенка под присмотром соседей и пропасть на дни или недели. Обычно забирать его приходилось бабушке или тете по материнской линии. С ними-то мальчик и провел большую часть детства – в Западной Виргинии, в Кентукки или в Огайо.

В 1939 году Кэтлин и ее брат Лютер ограбили станцию сервисного обслуживания в Чарльстоне, Западная Виргиния, избив служащего бутылками из-под содовой. Обоих приговорили к пяти годам заключения в тюрьме штата за вооруженное ограбление. Мэнсон оказался под опекой тетки в Макмехене, Западная Виргиния. Своему наставнику по Национальному воспитательному учреждению для мальчиков Мэнсон позже признается, что брак опекунов «был неудачным, но потом они увлеклись религией и решали все проблемы истовыми молитвами».

Строгая тетка, полагавшая удовольствия греховными, но все же дарившая мальчику любовь. Неразборчивая в связях мать, разрешавшая что угодно, лишь бы сын не докучал ей. Подрастающий Мэнсон стал канатом, который перетягивали эти две женщины.

Досрочно освобожденная в 1942 году, Кэтлин забрала восьмилетнего Чарльза к себе. Несколько следующих лет были непрерывной чередой грязных комнат во второсортных гостиницах и все новых «дядей», большинство которых, как и мать, пили запоем. В 1947 году Кэтлин попыталась устроить сына в сиротский приют, но ни в одном не нашлось ему места, и по решению суда Чарли оказался в школе для мальчиков «Джиболт», благотворительном заведении в Терре-Хоте, штат Индиана. Ему было двенадцать.

Как гласит школьная характеристика, там он «не сумел полностью адаптироваться к условиям содержания», а его «интерес к обучению в лучшем случае удовлетворителен». Упоминаются «короткие периоды, когда Чарльз доволен, испытывает радость и может показаться славным мальчиком», но также сообщается о «тенденции к замкнутости и подавленному состоянию, проявлениях мании преследования…» Он оставался в «Джиболте» десять месяцев, а затем сбежал, чтобы вернуться к матери.

Сын ей был не нужен, и Чарли сбежал снова. Взломав продуктовый магазин, он украл достаточно денег, чтобы снять номер в гостинице.

Затем он ограбил еще несколько магазинов, украв, среди прочих вещей, велосипед. Пойманный на месте кражи, он был помещен в Исправительный центр для подростков в Индианаполисе. И сумел сбежать оттуда уже на следующий день. Когда Чарльза вновь задержали, суд (ошибочно информированный, что он католик) через местного священника пристроил его в «Бойз-таун» отца Флэнагана.

Но фамилия Мэнсона так и не украсила цветистый список бывших учеников этой школы. Уже через четыре дня после прибытия туда Мэнсон вместе с еще одним учеником, Блэки Нильсеном, угнал машину и добрался на ней в Пеорию, штат Иллинойс, где жил дядя Блэки. По дороге они совершили два вооруженных ограбления – продуктовой лавки и казино. Среди преступников, как и в статьях закона, различается четкая разница между правонарушениями с использованием насилия и ненасильственными. Совершив свое первое вооруженное ограбление в тринадцать лет, Мэнсон преступил эту черту.

Дяде беглецы пришлись кстати. Оба мальчика были еще достаточно малы, чтобы пролезать в форточки. Через неделю после приезда в Пеорию они вдвоем взломали очередной продуктовый магазин и выкрали оттуда полторы тысячи долларов. За труды дядя выдал им 150 баксов. Две недели спустя мальчишки рискнули повторить налет, но на сей раз были пойманы. Отвечая на вопросы следователя, оба впутали в это дело дядю. Мэнсон, которому еще не исполнилось четырнадцать, был направлен в Исправительную школу для мальчиков штата Индиана в Плейнфилде.

Там он пробыл три года, на протяжении которых убегал восемнадцать раз. По мнению преподавателей, «он никому не доверял» и «прикладывал старание в работе лишь в том случае, когда мог получить что-либо взамен».

В феврале 1951 года Чарльз Мэнсон и двое других шестнадцатилетних подростков сбежали и направились в Калифорнию. По стране они передвигались на угнанных автомобилях. Чтобы чем-то питаться, грабили заправочные станции, пока на выезде из Бивера, штат Юта, их не остановил полицейский кордон, выставленный для задержания другого преступника.

Перегоняя угнанные автомобили через границу штата, юноши нарушили федеральный закон, так называемый «акт Дайера». Это легло в фундамент череды совершенных Мэнсоном федеральных преступлений, наказания за которые по суровости намного превосходят накладываемые за локальные преступления, т. е. совершенные в пределах одного штата.

9 марта 1951 года Мэнсон был направлен в Национальную исправительную школу для мальчиков в Вашингтоне, округ Колумбия, до достижения им совершеннолетия.

Все время, что Чарльз Мэнсон пробыл там, составлялись подробные отчеты о его поведении. Первым делом ему дали заполнить целую кипу тестов на склонности, способности и умственное развитие; IQ Мэнсона составил 109 пунктов. Проучившись в школе четыре года, он оставался неграмотным. Ум, абстрактное мышление, способности к физическому труду: выше среднего уровня. Увлечения: музыка. Сотрудник, внесший первые записи в личное дело Мэнсона, отмечал: «Шестнадцатилетний парень, выросший в неблагоприятных семейных условиях, если эти обстоятельства вообще можно назвать жизнью в семье», и в заключение выразил мнение, что ученик настроен агрессивно антисоциально.

Спустя месяц: «Мальчик стремится создать впечатление, что он изо всех сил старается приспособиться к жизни в школе, но на самом деле не прикладывает к этому ни малейших усилий… Я чувствую, что со временем он постарается стать заводилой».

Три месяца спустя: «Мэнсон превратился в некое подобие стратега. Выполняет лишь необходимый минимум работы… Чаще всего беспокоен, подвержен резким перепадам настроения и, видимо, предпочел бы общение с друзьями занятиям в классе». В конце отчета вывод: «Представляется очевидным, что юноша эмоционально неуравновешен и нуждается в советах психиатра».

Мэнсон мечтал о переводе в учебно-исправительное учреждение с минимальными требованиями к охране. Учитывая список его побегов, руководство школы склонялось к противоположному решению – отправке в заведение полностью закрытого типа, но предпочло воздержаться от действий до обследования ученика психиатром.

29 июня 1951 года Чарльз Мэнсон был освидетельствован доктором Блоком. Психиатр отметил «заметный уровень отторжения, нестабильность и перенесенную психическую травму». Комплекс неполноценности в отношениях с матерью выражен настолько явно, писал Блок, что Мэнсон считал необходимым подавлять любые мысли о ней. Из-за небольшого роста, внебрачного рождения и отсутствия родительской любви «он постоянно стремится к обретению высокого статуса среди других учеников». Чтобы добиться этого, Мэнсон «развил определенную технику общения с людьми. Основана она, по большей части, на хорошем чувстве юмора» и «умении снискать расположение окружающих… Юноша хитер и хорошо социализирован, но это не умаляет того факта, что за всеми этими средствами приспособления прячется крайне чувствительный мальчик, который еще не оставил попытки добиться определенной любви и признания от внешнего мира».

Хоть доктор и счел, что Мэнсон «однозначно не способен воспринимать любые указания авторитарного характера», он все же подчеркнул, что юноша «с готовностью воспринял перспективу психиатрических бесед».

Если эта готовность и показалась доктору Блоку подозрительной, он никак не отразил этого в отчете. Еще целых три месяца он проводил с Мэнсоном индивидуальный курс психотерапии. Можно предположить, что Мэнсон также поработал над доктором Блоком, поскольку в бумаге, составленной 1 октября, тот выразил убежденность, что Мэнсон более всего нуждается в опыте, который помог бы ему обрести уверенность в себе. Доктор рекомендовал перевод.

Видимо, Чарльз Мэнсон перехитрил своего первого психиатра. Школа прислушалась к рекомендациям, и 24 октября 1951 года Чарльза направили в заведение с менее жесткими порядками.

В том ноябре ему исполнилось семнадцать. Вскоре после дня рождения его навестила тетя, уверявшая персонал школы, что она предоставит племяннику кров и работу, если того отпустят на поруки. Слушание об освобождении должно было состояться в феврале 1952 года, и шансы Мэнсона казались неплохими, учитывая ее предложение. Вместо этого менее чем за месяц до слушания Чарльз изнасиловал другого ученика, приставив ему к горлу бритвенное лезвие.

В результате он девяносто семь дней провел в изоляции и 18 января 1952 года был переведен в федеральное исправительное учреждение в Питерсбурге, штат Виргиния. Там его сочли «опасным субъектом». К августу Мэнсон восемь раз серьезно нарушал дисциплину, причем трижды проступки содержали гомосексуальные действия. «Рапорт об исправлении», если этот документ можно так называть, гласил: «Мэнсон определенно имеет гомосексуальные тенденции и склонность к насилию». Он «безопасен лишь под надзором». Для защиты его самого, равно как и окружающих, руководство исправительного учреждения сочло необходимым перевести его в более тщательно охраняемое федеральное исправительное заведение в Чилликоте, штат Огайо. Туда его и отправили 22 сентября 1952 года.

Из отчетов, сделанных в Чилликоте: «Водит дружбу с другими нарушителями дисциплины… относится к тому типу воспитанников, чьи непредсказуемые действия требуют надзора и во время работы, и в часы досуга… Вопреки возрасту, имеет обширный криминальный опыт и знания… по мнению сотрудников, не может содержаться в исправительном учреждении открытого типа». Это написано менее месяца спустя после перевода туда Мэнсона.

Затем, совершенно внезапно, Чарли меняется. За остаток года – ни одного серьезного нарушения дисциплины. Не считая мелких нарушений распорядка и стойко «негативного отношения к работникам», Мэнсон хорошо ведет себя и в 1953 году. Составленный в октябре рапорт отмечает: «Выказал значительный прогресс в общем отношении к офицерам, сотрудничает с ними, проявляет активный интерес к образовательной программе… Предметом его особой гордости является тот факт, что он поднял свой [образовательный уровень с четвертого класса до седьмого] и теперь может самостоятельно изучать большинство учебного материала, равно как и пользоваться простейшей арифметикой».

Продвижение в образовании и положительные рабочие навыки в транспортном блоке, где Мэнсон ремонтировал и поддерживал в рабочем состоянии принадлежащие учреждению автомобили, привели к получению Мэнсоном (1 января 1954 года) официальной похвальной грамоты. Гораздо важнее для него самого, впрочем, стало освобождение, дарованное ему 8 мая 1954 года. Мэнсону было девятнадцать лет.

Одним из условий освобождения было то, что Чарльз поселится у тети в Макмехене. Какое-то время он действительно жил там, но затем, когда его мать перебралась в соседний Вилинг, переехал к ней. Казалось, они не в силах расстаться, хотя и не могут ужиться друг с другом.

С четырнадцати лет Чарльз Мэнсон имел лишь гомосексуальный опыт половых контактов. Вскоре после освобождения он повстречал семнадцатилетнюю девушку из Макмехена, Розали Джин Уиллис, работавшую медсестрой в местной больнице. Они поженились в январе 1955 года. Чтобы прокормить семью, Мэнсон работал кондуктором автобуса, помощником на станции техобслуживания, служащим автостоянки. Еще он угонял машины. Позже он признается в угоне шести транспортных средств. Казалось, жизнь ничему его не научила:

по меньшей мере два автомобиля он перегнал за границу штата. Один, угнанный в Вилинге, Мэнсон бросил в Форт-Лодердейле, Флорида. На другом – «меркури» 1951 года – доехал из Бриджпорта, Огайо, в Лос-Анджелес в июле 1955 года вместе с беременной женой. Так Мэнсон все-таки оказался в «золотом штате». Чарли арестовали менее трех месяцев спустя, и он сознался в обоих нарушениях «акта Дайера». На слушании дела в федеральном суде Мэнсон признал себя виновным в угоне «меркури» и попросил психиатрической помощи, сказав: «Меня отпустили из Чилликота в 1954-м, и после девяти лет заключения я крайне нуждался в лечении у психиатра. Я испытывал сильные умственные затруднения и угнал автомобиль, чтобы постараться освободиться от того сложного состояния рассудка, в котором пребывал».

Судья постановил провести психиатрическую экспертизу. 26 октября 1955 года Мэнсон был обследован доктором Эдвином Макнилом. Чарльз выдал врачу сильно сокращенную версию своего прошлого, заявив, что впервые попал в исправительное учреждение из-за того, что «был груб с матерью». О своей супруге Мэнсон сказал: «Она лучшая жена, о которой можно мечтать. Я не понимал, какая она хорошая, пока не попал сюда. Колотил ее иногда. Она постоянно пишет мне письма. У нее скоро будет ребенок».

Доктор Макнил заключает: «Очевидно, что личность его крайне нестабильна и влияние окружающей среды на обследуемого было отрицательным на протяжении всей его жизни… Условное наказание представляется мне рискованным шагом; с другой стороны, девять лет в местах заключения, по-видимому, принесли этому юноше мало пользы, кроме изъятия из привычного окружения. С женой и вероятным отцовством в качестве стимула он, возможно, сумеет выправиться. Таким образом, в данном случае я рекомендовал бы рассмотреть возможность условного освобождения подсудимого – при обязательном и тщательном наблюдении». Приняв рекомендацию, 7 ноября 1955 года суд приговорил Мэнсона к пяти годам условно.

Оставалось лишь обвинение в угоне автомобиля, найденного во Флориде. Шансы Мэнсона на условный срок были весьма высоки, но он исчез, не дожидаясь слушания, и был объявлен в розыск. 14 марта 1956 года Чарльза арестовали в Индианаполисе и вернули в Лос-Анджелес. Условное наказание превратилось в реальное, и Мэнсона приговорили к трем годам лишения свободы – в тюрьме «Терминал-Айленд» в Сан-Педро, Калифорния. К моменту рождения Чарльза Мэнсона-младшего Мэнсон-старший вновь оказался за решеткой.

«Вне всякого сомнения, его ждут серьезные неприятности, – написал офицер, курировавший Мэнсона. – Он молод, невысок ростом, имеет схожие с детскими черты лица и совершенно не способен контролировать себя…»

Пройдя новую серию всевозможных тестов, Чарли показал средние результаты во всех категориях за исключением «значения слов», где добился высшего балла. Его IQ составил уже 121 пункт. Когда дело дошло до приписки к рабочему месту, Мэнсон проявил изрядную долю трезвой самооценки, попросив «дать ему работу в небольшой компании с маленьким штатом сотрудников. Он заявил, что в толпе склонен к нервным срывам и нарушениям дисциплины…»

Розали переехала к его матери, уже жившей в Лос-Анджелесе, и на протяжении первого года заключения Мэнсона в «Терминал-Айленде» навещала его каждую неделю; мать делала это немногим реже. «Рабочие навыки и отношение к персоналу тюрьмы варьируются у Мэнсона от хороших до удовлетворительных, – отмечает «рапорт об исправлении», составленный в марте 1957 года. – Тем не менее по мере приближения даты слушания о досрочном освобождении оценка его работы дошла до отличной отметки, что говорит о его способности при желании приспособиться к режиму».

Слушание было назначено на 22 апреля. В марте визиты жены прекратились. От матери Мэнсон узнал, что Розали живет теперь с другим мужчиной. В начале апреля Чарльза перевели в блок береговой охраны, с минимальными средствами изоляции. 10 апреля одетого в гражданское Мэнсона застали на парковочной площадке блока при попытке соединить провода зажигания одной из машин. Обвиненный в попытке побега, Мэнсон признал себя виновным и получил пять лишних лет условного заключения в конце нынешнего срока. 22 апреля его просьба об освобождении была отклонена.

Вскоре после этого Розали подала на развод и в 1958 году перестала быть женой Чарльза Мэнсона. Она получила право на опеку над Чарльзом Мэнсоном-младшим, вновь вышла замуж и с тех пор не имела никаких контактов ни с самим Мэнсоном, ни с его матерью.

Ежегодный рапорт (апрель 1958 года): результаты работы «разнятся от случая к случаю», поведение продолжает оставаться «неустойчивым». Всякий, кто подходит к Мэнсону поболтать, вскоре отворачивается, получив отпор. Он был избран из числа других претендентов для посещения текущих семинаров по методике Дейла Карнеги, поскольку работники тюрьмы сочли, что курс может сказаться на нем благотворно, а Мэнсон выказывал большое желание его изучать. Посетив несколько занятий и, очевидно, весьма преуспев в них, он тем не менее бросил курсы в порыве раздражения и с тех пор не принимал участие в образовательных программах.

Мэнсон вышел на свободу 30 сентября 1958 года с еще пятью годами условного заключения и к ноябрю нашел себе новое занятие: сутенерство. Его наставником стал некто Фрэнк Питерс (имя заменено), бармен из Малибу, у которого Чарльз остановился.

Мэнсон и не подозревал, что находится под пристальным вниманием ФБР с того самого момента, как он вышел из тюремных ворот. Федеральные агенты, разыскивавшие некогда жившую у Питерса девушку-беглянку, поведали наблюдавшему за Мэнсоном офицеру о том, что «лучший товар» Чарльза – шестнадцатилетняя Джуди, которую тот самолично втянул в «бизнес»; дополнительные средства ему доставались от Толстушки Фло, непривлекательной девицы из Пасадены, жившей с хорошо обеспеченными родителями.

Офицер пригласил Мэнсона на собеседование. Тот отрицал, что занимается сутенерством; сказал, что больше не живет у Питерса; обещал больше не встречаться с Джуди, но заявил, что желал бы продолжить свои отношения с Фло, «ради денег и секса». В конце концов, заявил Мэнсон, «я слишком долго не был на воле». После беседы с ним офицер написал в рапорте: «Условное освобождение крайне мало повлияло на Мэнсона, и мне представляется, что уже в скором будущем он попадет в дальнейшие неприятности».

1 мая 1959 года Мэнсон был арестован при попытке расплатиться поддельным чеком Государственного казначейства (на сумму в 37 долларов 50 центов) в «Ральфзе», лос-анджелесском супермаркете. По словам задержавших его офицеров, Мэнсон заявил им, что выкрал чек из чужого почтового ящика. Еще два федеральных правонарушения.

ДПЛА препоручил Мэнсона агентам секретной службы для допроса, вслед за чем произошел досадный инцидент. «К несчастью, – гласит рапорт, – чек был утрачен; агенты считают, что подозреваемый поднял его со стола и проглотил, едва те отвлеклись на мгновение». Впрочем, обвинения были уже предъявлены.

В середине июня к присматривавшему за Мэнсоном офицеру явилась девятнадцатилетняя красавица по имени Леона, сказавшая ему, что беременна от Чарли. Офицер проявил здоровый скептицизм и пожелал увидеть медицинскую справку. Кроме того, он занялся окружением Леоны.

С помощью адвоката Мэнсон добился заключения договора: если в суде он признает себя виновным в подделке чека, обвинение в краже чужой корреспонденции будет снято. Судья потребовал психиатрического освидетельствования, и доктор Макнил вторично встретился с Мэнсоном.

Когда Чарльз предстал перед судом (28 сентября 1959 года), доктор Макнил, юристы и Департамент условного заключения единогласно рекомендовали отправить Мэнсона в тюрьму. Им возражала Леона, со слезами на глазах уверявшая, что они любят друг друга и непременно поженятся, если Чарли освободят. Уже было доказано, что Леона лгала о беременности, к тому же девушку (под именем Кэнди Стивенс) не раз арестовывали за проституцию, но, тронутый ее мольбой и обещанием Мэнсона исправиться, судья приговорил подсудимого к десяти годам лишения свободы, назначил отсрочку исполнения приговора и отпустил Мэнсона на поруки.

Чарли же вернулся к сутенерству и к нарушению федеральных законов.

К декабрю сотрудники ДПЛА дважды арестовывали его за участие в сговоре с целью угона автомобилей и за использование краденых кредитных карт. Оба обвинения были отклонены из-за отсутствия достаточных улик. В том же месяце он отвез Леону/Кэнди и еще одну девушку по имени Элизабет из Нидлза, Калифорния, в Лордсбург, Нью-Мехико, тем самым нарушив еще один федеральный закон, «акт Манна».

Мэнсона задержали, допросили и освободили, оставив у него впечатление, что он легко отделался. Тем не менее он скорее всего подозревал, что следствие продолжается. Чарли действительно женился на Леоне – вероятно, чтобы на суде она не дала показаний против него, – но не счел нужным сообщить об этом надзиравшему за ним офицеру. И оставался на свободе весь январь 1960 года, пока ФБР собирало против него улики.

В конце февраля офицера, следившего за условным освобождением Мэнсона, посетил прибывший из Детройта Ральф Сэмюэлс (имя изменено), взбешенный отец. Его дочь, некая Джоанна девятнадцати лет, прибыла в Калифорнию по объявлению о наборе девушек в школу стюардесс, но после оплаты обучения выяснила, что никакой школы не существует. Впрочем, у нее оставались 700 долларов сбережений, и вместе с еще одной разочарованной ученицей они сняли жилье в Голливуде. Где-то в ноябре 1959 года Джоанна имела несчастье познакомиться с Чарльзом Мэнсоном, представившимся (как значилось на отпечатанной визитке) «президентом „ТриСтар энтерпрайзес“: ночные клубы, производство радио– и телевизионных программ». Мэнсон уговорил ее вложить сбережения в его несуществующую компанию; напичкал наркотиками и изнасиловал ее соседку; сама Джоанна забеременела от него. Беременность оказалась внематочной, и девушка едва не погибла.

Однако офицер мог предложить рассерженному не на шутку Сэмюэлсу немногим больше простого сочувствия: Чарльз Мэнсон скрылся в неизвестном направлении. Его объявили в розыск, и 28 апреля большое федеральное жюри обвинило его в нарушении «акта Манна». Арестовали Мэнсона 1 июня в Ларедо, штат Техас, когда полицейские задержали одну из его девиц за проституцию, а 23 июня 1960 года суд Лос-Анджелеса признал, что Мэнсон нарушил условия условного заключения, и вернул его в тюрьму еще на десять лет. Судья отметил: «Если когда-либо существовал человек, совершенно не способный исполнять требования условного освобождения, то вот он, перед нами». Это был тот же судья, что даровал Мэнсону условный срок в сентябре прошлого года.

Обвинение в нарушении «акта Манна» позднее было снято. Целый год Мэнсон оставался в окружной тюрьме Лос-Анджелеса, подавая прошения об отмене приговора. Однако наказание осталось в силе, и в июле 1961 года Чарли перевели в государственное исправительное учреждение на острове Макнейл в штате Вашингтон. Мэнсону было двадцать шесть.

По оценке персонала тюрьмы, Чарли проявил склонность к лицедейству: «Он прячет одиночество, обиду и враждебность за фасадом напускного дружелюбия… Это энергичный человек с юношеским лицом, плавной речью и выразительными жестами; он способен достаточно эффектно подать себя, чтобы удерживать внимание слушателей». Затем идет утверждение, которое, в той или иной форме, будет часто повторяться в тюремных отчетах и, гораздо позднее, в собственных признаниях Мэнсона: «По его мнению, места лишения свободы стали для него привычным образом жизни, и здесь он чувствует покой, которого не может достичь во внешнем мире».

Мэнсон определил свои религиозные убеждения как «сайентологию», заметив, что он «никогда не придерживался конкретной религиозной формулы и в настоящее время ищет ответы на свои вопросы в рамках нового культа психического здоровья, известного как сайентология».

Сайентология – продолжение дианетики, изобретенной автором научно-фантастических произведений Л. Роном Хаббардом, – как раз входила в моду. Учителем Мэнсона, так называемым «одитором», был другой заключенный, Ланье Рейнер. Позднее Мэнсон заявит, что достиг в тюрьме наивысшего состояния – «тэтан-клир»[61]61
  В одной из своих брошюр Хаббард характеризует клира как человека, «выпрямившего собственный жизненный путь». Трудно усмотреть связь между этим определением и жизненным путем Чарльза Мэнсона. – Примеч. авт.


[Закрыть].

Хотя Мэнсон куда дольше интересовался сайентологией, чем любым другим предметом (за исключением музыки), очевидно, что, как и в случае с курсом Дейла Карнеги, он утратил интерес и бросил ее, усвоив определенное количество терминов («одитинг», «выживание», «приближение к Теперь»), а также некоторые концепции (карма, реинкарнация и т. д.), в свою очередь заимствованные из других источников самой сайентологией.

Когда в сентябре на Мэнсона был составлен ежегодный «рапорт об исправлении», он все еще интересовался сайентологией. Более того, этот интерес «привел его к дилетантской оценке собственной личности, которая, как ни странно, во многом схожа с мнениями профессионалов. Похоже, он развил определенную способность к анализу своих проблем. Впервые в жизни Мэнсон действительно начал исправляться».

В том же рапорте говорится также, что Мэнсон активно занимается «софтболом, баскетболом и крокетом», состоит «в театральном кружке и группе самосовершенствования». Он также «фанатично, неустанно практикуется в игре на гитаре»[62]62
  Мэнсон даже попросил о переводе в Ливенворт, заведение с куда более строгим режимом, «где ему позволят чаще заниматься музыкой». Просьба была отклонена. – Примеч. авт.


[Закрыть].

Мэнсон выполнял довольно ответственную работу одиннадцать месяцев подряд – дольше, чем задерживался на любом другом рабочем месте в тюрьмах, – когда у него в камере нашли контрабанду и перевели в уборщики. Следующий ежегодный рапорт обратил более пристальный и строгий взгляд на 28-летнего заключенного: «Чарльз Мэнсон имеет сильнейшее стремление оттягивать на себя внимание. Действуя положительно, он зачастую неспособен добиться желаемого результата и поэтому прибегает к отрицательным действиям. Стремясь найти себя, внимательно изучает различные религиозно-философские учения, в т. ч. сайентологию и буддизм, однако быстро теряет интерес. В поведении выказал лишь незначительное улучшение. Ввиду его глубоко укорененных личностных проблем… рекомендуется и далее вести исправительную работу в условиях изоляции».

1 октября 1963 года руководство тюрьмы известили, что в соответствии с постановлением суда «брак Мэнсона с Леоной Мэнсон, заключенный в 1959 году в штате Калифорния, расторгнут ввиду развода 10 апреля 1963 года в Денвере, штат Колорадо, на почве психического насилия над супругой и предъявленного обвинения в уголовном преступлении. Данный союз предположительно привел к рождению единственного ребенка, Чарльза Лютера Мэнсона».

В папке с личным делом Мэнсона это единственное упоминание о втором браке и о втором сыне.

Рапорт за 1964 год констатировал отсутствие нарушений со стороны Мэнсона, но не содержал практически никакого иного повода для оптимизма. «Нестабильное отношение к работе остается прежним… кажется, он имеет ярко выраженное стремление привлекать к себе внимание… остается эмоционально неуравновешенным и постоянно проявляет фанатичный интерес к различным областям».

Эти «фанатичные интересы» никак не расшифровываются в тюремных отчетах, но о нескольких мы можем говорить вполне уверенно. В придачу к сайентологии и гитаре у Мэнсона появилось новое, уже третье увлечение. В январе 1964 года песня «I Wanna Hold Your Hand» («Я хочу держать тебя за руку») заняла 1-е место в национальном хит-параде США. С появлением в Нью-Йорке «ливерпульской четверки» в следующем месяце Соединенные Штаты пережили (позднее, чем Великобритания, но с не меньшей интенсивностью) феномен, известный как битломания. По мнению бывших заключенных с острова Макнейл, интерес Мэнсона к The Beatles был почти что навязчивой идеей. Однако в реакции Чарли на всемирную славу британской группы присутствовала заметная ревность. Многим он говорил, что при случае прославился бы не меньше The Beatles. Одним из тех, кто слышал это, был Элвин Каприс, единственный выживший после уничтожения банды Мамаши Баркер. Мэнсон крепко подружился со стареющим гангстером, когда узнал, что тот умеет играть на гавайской гитаре. Каприс показал Мэнсону, как это делается. И вновь та же система: Мэнсон умудрялся использовать каждого, с кем сталкивался.

Май 1966 года: «Мэнсон по-прежнему не допускает нарушений… В последнее время весь досуг посвящает сочинению песен, которых за прошедший год уже набралось 80 или 90 и которые он надеется продать сразу после освобождения… Он также играет на гитаре и ударных инструментах, собирается найти постоянную работу в качестве гитариста, барабанщика или певца…

В момент перехода из исправительного учреждения в открытый мир он, вне сомнения, будет сильно нуждаться в помощи извне».