Текст книги "Охота пуще неволи"

В лесу стало темнеть. Алексей глянул на часы. Начало десятого. Звери уже идут на поля, водопои, подкормочные. Охотники на вышках скоро услышат потрескивание, шелест, стук копыт. А пока наблюдают из бойниц то за снующими мышами, то за копошащимся ежиком или выскочившим зайчишкой. Слушают пение вечерних птиц, наслаждаются закатом, запахом прогретого за день леса. Тихонько, возможно, перешептываются между собой, пока не услышат подозрительные звуки из леса. Самого стало «подмывать». И азарт, и волнение. Но ему на вышку сегодня нельзя. Хитрый ход старого охотоведа. Если все хорошо – ему победы и лавры. Если что-то плохо, завтра утром он лично все исправит. Есть для этого запасные варианты: и ходовая охота на стопроцентные лежки, да и чего греха таить, хоть и запрещено, можно маленький загончик организовать. Есть тоже стопроцентные загоны. Там и полувышки установлены, и визиры прорезаны, и штанды стоят, да и прикорм внутри загонов имеется. Но это – на крайний случай. На завтра лучше бы уток пострелять, если сегодня охота сладится. Уже и шалашики стоят, и чучела в шалашах припрятаны. Да и уток-крякв в этом году много.

Так постепенно в лесу стемнело. Стали умолкать вездесущие дрозды. Без пятнадцати десять. Тишина! Алексей уже стал волноваться, когда прозвучал первый выстрел на самой дальней вышке. Безошибочно угадал крупный калибр нарезного ствола. Следом, через несколько секунд, прозвучал выстрел на еще одной вышке, и снова выстрел на первой вышке.

«Ну, почин есть!» – облегченно подумал Алексей, и в это время почти одновременно прозвучали выстрелы на ближайших вышках. Ровно десять вечера. Еще один выстрел на ближней вышке.

«Отлично. Два зверя лежат точно», – удовлетворенно выдохнул, закурил. В лесу совсем темно, на поле тоже уже густые сумерки. Решил ждать еще час и связаться потом по радио. Ровно в одиннадцать вызвал всех: «Первый, второй, третий и четвертый. Ответьте «машине» по очереди:

– Я первый. «Поле!» Как понял?

– Понял, ожидайте.

– Я второй. «Полечко!» Как понял?

– Понял, буду, ждите!

– Я третий. «Поле-полище!» Как понял?

– Понял. Ждите!

– Я – четвертый. «Полечко», но тоже ничего, даже очень.

– Понял. Всех поздравляю с полем! Отлично. Выезжаю. Ожидайте и не забудьте о том, что говорил! Как поняли?

– Ясно, ясно, принял, понял, – ответили рации.

Только егеря и он знали, что «поле» – это кабан, «полечко» – косуля. Значит: две косули, одна их которых трофейная, и два кабана, один из которых, ну, «полище».

Сам поехал впереди, джип за ним. Ехали уже с включенными фарами на ближнем свете.

У первой по ходу вышки встретил Антонович. Улыбается, сверкают золотые коронки. Вскоре фары выхватили из темноты и охотника, стоящего на на краю поля у кустов, метрах пятидесяти от вышки. Алексей вышел из машины, подошел к сияющему охотнику.

Красавец-самец с трофейными рожками лежит на опушке. Алексей поздравил стрелка: не поленился, полез в чащу, отломил еловую веточку и воткнул удачному стрелку в полу, под ремешок панамки.

– Поздравляю! Классный трофей. Будете снимать?

– Конечно, камера в машине, в рюкзаке! – взволнованный охотник кинулся к джипу и вскоре вернулся:

– Вы подождете?

– Зачем? Вы оставайтесь, снимайте, мы скоро приедем.

– А я и там хочу сняться!

– Ну, поехали с нами. Антонович тут останется, – Алексей спрятал в карман еще три веточки.

На следующей вышке оживление: Болохин бегает вокруг огромного секача, весел, доволен. Охотник, добывший секача, даже обнял Алексея, воткнувшего ему веточку в феску и пожавшему руку:

– Представляете. Он уже в девять подошел. Трещит, сопит, гудит. Я, как увидел без оптики, думал лось. Вот это трофей, вот удача! Ох, спасибочки. Ох, где камера?

Алексей заулыбался:

– У вас хорошая, наверное, камера? В темноте снимает?

– Конечно.

– Ну, так давайте соберемся вместе, раскладку трофеев тут, в лесу, сделаем. Все интересней будет. Да и память.

– Конечно, Лексеич. Конечно, дорогой, давайте.

Алексей уехал собирать охотников и вскоре вернулся. Здесь же, на опушке разложили трофеи: огромный секач, кабан поменьше, две косули. Охотники вволю отсняли все на камеру. Проверили оружие, документы. Попросив минуточку внимания, Алексей залез на вышку и в наступившей тишине завыл волком: сначала переярком, потом волчицей, затем матерым волком. Лес ответил глухим эхом и тишиной. Третью неделю вабит Алексей, но матерый больше не отозвался, видно, был это заходной бродяга.

– Ну что, Михаил, труби отбой!

Козловский не без удовольствия «отбил» окончание охоты. Трофеи увезли на базу, где охотников ждал горячий ужин. Егерям же пришлось всю ночь работать: разделывать туши и препарировать трофеи. Алексею, по заведенной традиции, одному из всей бригады охотхозяйства, «полагалось» присутствовать на праздничном ужине. Ополоснувшись и сев за стол, охотники наперебой делились своими впечатлениями. На первую вышку вышел целый табун кабанов. На второй вышке до заката солнца побывали заяц, лисица, сова, дрозды, четыре косули. На третьей вышке огромный секач полчаса держал в напряжении охотников своим сопением, легким треском и, вовсе казалось, своим отсутствием.

На четвертой вышке удалось понаблюдать, как сильный и агрессивный козел прогнал с поля сразу двух самцов поменьше, как выманил из леса двух самочек, одна из которых все-таки удрала к самцам помоложе. Этот красавец и достался охотнику. Первый тост охотники подняли за охоту, второй – за хозяина угодий, третий – за открытие охоты на уток.

Около двух часов ночи Алексей уговорил охотников прилечь отдохнуть, через полтора часа предстояло вставать и отправляться на озеро. Вроде бы улегшиеся охотники вскоре запросились посмотреть на работу егерей. Алексей, извинившись, отправил их в баню: не стоит мешать работать людям. Пока они попарились, небо на востоке стало сереть. Алексей упаковал рюкзак приготовленными Настей закусками и термосом. Вскоре команда охотников в полной экипировке выстроилась во дворе. Короткий инструктаж с подписями в путевках, проверка экипировки, оружия, документов. Все в порядке, можно выезжать. По предложению охотников решили ходовую охоту не проводить. Поохотиться на уток и поприсутствовать на отлове и загрузке кабанов. Алексей не стал возражать. К рассвету они подъехали к узкому и длинному лесному озеру. Выгрузившись из машины, услышали вдалеке первые выстрелы самых нетерпеливых охотников, открывших сезон. Алексей взял с собой Саяна и пока держал на поводке. В предрассветных сумерках показал каждому его участок озера, означенный вешками. Договорились, что каждый будет охотиться индивидуально. Уток из воды, если нужно будет, подаст Саян. Каждому из охотников Алексей выдал по рации – на всякий случай. Над тихим утренним озером стал подниматься туман, однако охотники успели разглядеть стайки уток, уже прилетевших с кормежки, услышать свист крыльев налетающих на озеро уток. Дрожь от возбуждения и волнения проявлялась не только у Саяна, но и у торопящихся охотников. По команде Алексея все заспешили на свои участки. Сам же он по лесу, подальше от кромки воды, направился в самый дальний конец озера. Саяна, к его явному неудовольствию, повел на поводке. Не успел дойти до своего номера, когда за спиной раздались первые выстрелы. Саян тут же дернулся на выстрелы. Алесей удовлетворенно оттянул его назад. Хорошо, что понимает, что такое выстрелы, но плохо, что торопится на чужие. Добравшись, наконец, к «своим» камышам, едва успел зарядиться, как услышал приближающийся свист крыльев после очередного дуплета со стороны охотников. Пять крякв вылетели из тумана прямо на него. Прицелился в первую, провел над головой и выстрелил в угон. Есть! Утка, закувыркавшись в воздухе, упала на сухой берег. Саян тут как тут. Аккуратно подхватил утку за шею, поднес к Алексею метров на десять, положил, глядя хозяину в глаза.

– Ну, что сказать? Молодец, Саян.

Опять свист – утки летят из-за леса, с полей. Присел. Стайка, голов десять, резко вынырнул из-за верхушек и стал планировать к водной глади. Выстрел, второй – две утки, вздымая фонтаны брызг, падают в озеро. Саян прыжком бросается в речку, плывет, сопя носом, к первой, очень аккуратно, даже бережно берет ее за шею и, вытянув голову вперед, быстро плывет к берегу. Бросает утку к ногам Алексея.

– Молодец, Саян. Ищи, ищи – вот, вот, ищщщи! – Алексей показывает Саяну на воду.

Тот опять бросается в воду, плывет, слыша запах утки, но пока не видит.

Алексей подбадривает его с берега:

– Ищи, ищи, Саян.

Опять налетают утки, но Алексей не стреляет. И перезарядить не успел, и ждет, пока Саян найдет утку. А тот, сделав полукруг, наконец замечает утку, подхватывает и тащит на берег.

Услышав очередную канонаду, перезаряжается. И вовремя. Из тумана вынырнула пара чирков. Вскинул ружье, но в самый последний момент чирки резко вильнули в сторону. Выстрел… Второй… Мимо… Второй выстрел был явно уже в запарке.

Саян огорченно взглянул на хозяина, сел в траву.

– Конечно, Саян! Бывает. Не смотри уж так…

Подвесил уток на петли патронташа.

Курковка Антоновича послевоенного производства не подвела. Любовно погладил стволы. Свое комбинированное ружье оставил в машине. С курковкой привычнее, хоть и нарушение. Но в этой глуши вряд ли наскочут инспекторы, а уж и появятся, как-нибудь отговориться придется.

С курковкой он начинал охотиться. Отцовское ружье всегда стояло за шторой в углу без всякого чехла. Боеприпасы и другое снаряжение – в ящике тут же, под кроватью. Жили они тогда в маленьком деревянном домике на самой окраине. За домом начинался луг, за лугом – лес. Уже с четвертого класса Алексей, под присмотром отца, стрелял домашнего кабана. А перед открытием охоты на уток отец, заряжая патроны, всегда разрешал Алексею ему помогать. Зарядив два патронташа, выходили за дом. Алексей бежал к ближайшему кусту ольхи, вешал несколько газет. Отец пристреливался сам и давал Алексею несколько раз выстрелить. А как же! Заслужил. Дробь тогда лили сами. Стержни втыкали в сырой, просеянный песок. Потом заливали расплавленным в банке кабельным свинцом. Свинцовые стержни резали на равные мелкие цилиндрики ножницами. Одну чугунную сковороду посыпали раскрошенным грифелем карандаша, засыпали поверх свинцовые цилиндрики и меньшей по диаметру сковородой катали цилиндрики до тех пор, пока они не превращались в шарики.

Из старых валенок после их мытья и просушки специальной высечкой насекали пыжи, а из картона – добавочные и верхние. Все гильзы были только металлические, поэтому поверх подписанного пыжа заряд заливали плавленым воском.

Однажды с другом Сережкой Гордеевым они остались дома одни, достали ружье, патроны. На яблонях в саду навесили бумаг, бутылок и открыли стрельбу, как в тире. Постреляв, веником замели свои следы на снегу, пособирав пыжи. Зарядили новые патроны и все положили на место. Но отец, придя с работы и обнаружив изрядно посеченные дробью яблони, ох уж и выпорол Алексея! Поставил в угол. Через несколько дней, подобрев, испытал заряженные пацаном патроны и после этого ящик с патронами уже не запирал.

Весной луг заливался. Огромное количество перелетных водоплавающих птиц останавливалось на разливе. Тихими весенними вечерами спокойная паводковая вода расходилась на отмели частыми кругами – нерестилась щука. Как тут утерпеть, когда родители все время на работе! И Алексей решился. На надутую автомобильную камеру смастерил плотик. Отталкиваясь от дна шестом, отправился вечером на охоту. Из-за кустов подкрался к стайке уток. Не дыша, прицелился, лежа на камере, и выстрелил из обоих стволов прямо в центр стайки. Две утки наповал, еще одна с перебитым крылом захлопала в кусты. Перезарядившись, добил подранка и, быстро собрав уток, причалил к берегу у самого дома. Радости не было предела. Но осознание пришло позже: как показать уток родителям? Долго не думая, сам оскубал, опалил на газу и, к приходу родителей, стушил целую кастрюлю картошки. Отец, узнав об этой охоте, сначала грозно засверкал глазами, но поужинав, подозвал сына и попросил:

– Смотри, сын, осторожно. Не упади с камеры. Утонешь.

– Не, папа, я осторожно.

– Ну, ну, – увидев протестующий взгляд матери, остановился в раздумье, – все-таки без меня не смей. В выходные я буду дома, тогда и поплаваешь, ладно?

Окрыленный таким раскладом, Алексей оставшиеся дни и прибирал дом, и сам доил козу, и готовил яичницу к приходу родителей с работы. А в субботу с самого утра уже был на ногах и с ружьем в руках.

Отец на полном серьезе осмотрел его, предупредил:

– Ружье привяжи мелкой веревкой к плотику. На глубину не заплывай, унесет еще, не дай Бог. Ни пуха, ни пера, сын.

Так вот он начал самостоятельно охотиться с десяти лет…

Рация и телефон неожиданно заработали одновременно. Ответил сначала рации:

– На связи первый. Слушаю.

– Первый, первый! Мы уже тут настрелялись и ждем Вас у костерка. Как понял?

– Понял. Иду, буду через минут двадцать. Достаньте мой большой рюкзак в машине. Там много вкусного, прием!

– Ясно, достаем и ждем. Конец связи!

– Конец связи.

Включил телефон. Звонит Козловский:

– Лексеич! Как открытие?

– Отлично! А у вас как?

– Плохо!

– Что так?

– Да вот слышим вашу канонаду, сердце кровью обливается.

– Угу. А вообще?

– Заканчиваем загрузку второй фуры. Что делать дальше?

– Ждите в лесу. Вы где?

– На четвертой, недалеко от вас.

– Ну, через часик мы подкатим. Что загрузили?

– Как и планировали: два секача, три свиноматки, пятнадцать прошлогодков и десять сеголетков.

– А свиноматки хорошие?

– Как и говорили, Лексеич.

– Молодые?

– Ну, не очень-то. Ну, помните…

– Помню, помню… Мою «куму» там случайно не загрузили?

– Неет. Она не идет в ловушки. Мудрая!

– Ну, хорошо. Пока.

– Лексеич! Уже вторые сутки не спим. Как там: долго еще?

– Вот часик и поспите. А что строители?

– Там Антонович. Он спец, думаю, все будет в порядке.

– Ладно, хорошо. Отдыхайте.

– Кушать хочется!

– Я знаю ваши кушанья! Отправим гостей, тогда и «накушаетесь». А пока, хлопцы, упаси бог, ни-ни.

– Да мы в курсе, ладно, отбой, – огорченно вздохнул Миша…

У устроенного Васей столика со скамейками горит костерок. Стол уставлен одноразовыми мисочками и тарелками, заполненными закусками: блины с салом, блинчики с ливером, жареное мясо, помидоры, огурцы, лук. Естественно, бутылка водки рядом с термосом. Охотники подогревают на костре на палочках отбивные, нанизанные вместе с кольцами лука, сала и помидоров.

– Ого! Тут у вас уже и шашлыки? Как охота?

– Отлично, Алексеевич! Вот пять штук здесь, еще столько же на воде. Мы вас ждали с Саяном.

– Так пошли, достанем!

Они пошли вдоль берега. Алексею пришлось бросать палки к подбитым уткам, чтоб Саян плыл, не видя уток. Вскоре все пять уток оказались на берегу. Довольные охотники хвалили Саяна и Алексея: прекрасное озеро, классный лет, отличное открытие. Стоит и выпить!

За столом обсудили дальнейшие действия. Гости собрались сегодня уже уезжать. Еще до обеда. Решили заехать на ловушку, снять на камеру погрузку. Алексей слегка их огорчил – погрузка завершена.

– Алексеевич. Ты вот не ругайся, пожалуйста. У нас общая просьба.

– Какая?

– Не будешь ругаться?

– Ну, не знаю.

– Нет, ты пообещай.

– Говорите, посмотрим.

– Командируй, пожалуйста, к нам на неделю Мишу Козловского и Васю.

– Ха, вы что? Может, и Болохина в придачу?

– Не плохо бы. И Болохина, и самому тебе. Но мы на это и не рассчитываем, хотя тебя лично приглашаем в гости. Хоть на медвежьи следы глянешь!

– Я медвежьи следы могу вам и здесь показать. Вот поохотиться бы!

– Обещаем на следующий год. Алексеевич. Пока честно говорим – не готовы. Ты даешь Васю и Мишу?

– Я не знаю. Надо подумать, да и с ними поговорить. Что-то не было у нас такого договора. Кстати, надо еще за охоту контракт закрыть.

– Да, это не вопрос, Леша. Ты насчет своих егерей нам положительный ответ дай, а?

– Поехали! По ходу обсудим. Хотя…

Он достал мобильник, набрал номер:

– Миша, а где Вася? Рядом. Москвичи меня уговаривают вас на неделю командировать к ним… Что? Вы уже собрались? А откуда… Ага! Они заранее оговорились. Та-а-к! Ну-ну, подождите у меня. Хотя, молодцы. Не нужно меня будет уговаривать. Но на командировочные не рассчитывайте. Они обещали? Сколько? Секрет? Во, бляха, что творится. Ладно, раз сами хотите – езжайте. Мы уже собираемся, скоро будем у вас, ждите. Вода в корытах была? Есть? Ну, ладно. Облейте все клетки обильно водой. Все, отбой…

Допили водку, хотя Алексей и не притронулся, перекусили и тронулись в путь, зачехлив оружие и затушив костер.

Сев за руль «Нивы» и показывая путь джипу, Алексей расстроенно бубнил сам себе: «Ишь ты, инструкторы хреновы. Так вот всегда: у себя дома еще много до конца не доведено, а все туда же – учить других. Хотя, пусть трохи подзаработают. Ладно, приедут, расскажут хоть, что там за медведи».

Сняли на камеру пустую ловушку и егерей, загружающих пустую клетку в фуру, как бы с кабаном.

Вернувшись на базу, занялись оформлением трофейных листов и расчетом по контракту. Алексей насчитал тысячу восемьсот долларов за питание, проживание, две охоты и первичную обработку трофеев. Подсунул расчет охотникам, ожидая торгов. Торгов не было, расчет подписали сразу, отсчитали и передали ему ровно указанную сумму.

– Алексей, а кто у тебя старший егерь?

– Нет такой единицы.

– Ну кто у тебя следующий за тобой по значимости?

– Да все равны здесь.

– Так, короче, видно, что ты тут один пан. Ты опять не психуй. Вот здесь двести долларов. Это, так сказать, наши премиальные…

– Вы хотите сказать чаевые?

– Нет, зная тебя, это – премия. Не тебе. С тобой будет отдельный разговор. Мы это передаем мужикам. На всех, а ты не обижай ни нас, ни их, ладно? Так принято во всем мире: десять процентов – премия.

– Ладно. Отдайте Болохину. Он мент, пусть «загружается» премией. Шучу. Отдайте любому, они уже в курсе, если честно. Но и пашут они тоже. Каждый тур – это бессонные ночи, усиленное дежурство. Нелегко. Пусть порадуются, да и так…

– Да знаем мы. Платишь ты не ахти какие деньги, а люди работают на совесть. Ну, один вопрос решен, второй решен. Третий. Когда еще партию кабанов отжалеешь?

– Я предлагаю сразу после Нового года.

– ??

– Самки мои погуляют. Получите отличный приплод весной. Это – раз. Посмотрите, как эти приживутся. Может, и не стоит овчинка выделки. Это два. А если все хорошо, то перед следующим Новым годом потом получите третью, последнюю партию. Решим за год, вместо двух, как?

– Супер. Это ты хорошо решил с поросными матками. А мы, лохи, такого бы и не придумали.

– А это уже мой вам презент.

– Ну, теперь последнее. Наш презент. Пошли за стол!

Во дворе Настя уже закончила накрывать стол. Последний обед на базе, щедрый стол ломится от ароматных блюд. Алексей коротко поблагодарил и охотников, и своих работников за хорошую и красивую охоту и предложил тост, естественно, за нее, за удачную охоту. Сам только пригубил. Очередной тост произнес от имени гостей хозяин организованного охотхозяйства, председатель какого-то правления и какого-то совета директоров, как указано в визитке:

– Мы второй раз у вас в гостях и очень рады и этому знакомству, и этому сотрудничеству. Поднимаем рюмку за продолжение этой дружбы и этого сотрудничества. Огромное вам спасибо за прекрасную охоту и прекрасный прием. Отдельное спасибо хозяйке – все очень вкусно и колоритно. Любой ресторан позавидовал бы такой кухне даже у нас, в Москве. Отдельно спасибо тебе, Алексей, и вот наш тебе подарок на долгую дружбу и память, – он протянул Алексею какие-то бумаги и… ключи от машины, – вот тот джип, это триста шестьдесят лошадиных сил, пусть они, Алексей Алексеевич, служат вашему охотхозяйству и вашему доброму делу. Спорить и возражать поздно – машина снята с учета, транзитные номера в бардачке. Так что, Лексеич, спасибо тебе за дружбу, а от нас это не последняя помощь. Будут проблемы, мы не далеко, рядом. Восемь часов езды. Звоните. Приезжайте. Всегда рады будем чем помочь…

Растерянный, Алексей принял подарок, что-то проговорил. А все присутствующие за обедом неожиданно встали и захлопали…

Фуры отправились на Смоленск. Гости еще должны были заехать домой к Козловскому и Васе, забрать необходимые в командировке вещи. Настя, с одобрения Алексея, положила в джип гостей сумку с кастрюльками, полными ею приготовленных печенки, грудинки, отварной картошки и привезенных из дому свежих огурцов и томатов. Еще раз поблагодарив за прием и сняв прощание на камеру, уехали и гости.

Алексей потоптался по двору, подошел к одиноко стоящему монстру – джипу. Открыл двери, уселся за руль, завел машину. Тронулся, проехал по проселочной дороге, вернувшись, жалобно глянул на сиротливо стоящую «Ниву»!

– Ничего, подружка. Ты главная! Еще послужишь, еще крепанем с тобой. А этот «иностранец» – ну, посмотрим. Тоже нужен: по области мотаться. В Минск. А ты, моя трудяга. Не переживай.

Настя с улыбкой исподтишка наблюдала за директором, пожала плечами и занялась работой.

– Настя! А где Болохин и Антонович?

– Они, Алексеевич, в избушке. Просили и Вас туда зайти.

Он вошел в избушку. В сенцах Петрович и Антонович устроили себе пир.

– Алексеевич. А я уже выпил, – Антонович с полным ртом показал на пустой стакан. – Отгул нужен, Лексеич. Устали все, как гончие. Хуже. Мы ж уже сегодня никуда не поедем?

Не дождавшись ответа, налил себе, Болохину и вопросительно глянул на Алексея.

– Ладно, мужики, отдыхайте. Я тоже децл перекемарю и к концу дня поеду в город. Завтра мне с утра надо и в банк, и в лесхоз. «Ниву» оставляю, на джипе поеду, заодно и номера получу. Ты, Антонович, будь завтра к обеду, в ГАИ со мной поедем, я там ничего не знаю. Будешь оформлять машину.

– Лексеич, как скажешь, пока, мы – спать…

– Отдыхайте, мужики, я пошел

Улегшись на диван, тут же уснул и проспал до вечера. Забросив попутно Настю с мужем домой, уже в темноте подъехал к своему дому. Поставив машину во дворе под окном, а не на улице под калиткой, как раньше ставил «Ниву», глянул на занавески соседей: «Интересно, что они сейчас докладывают Болохину?