Текст книги "Охота пуще неволи"

* * *

Алексей свернул на дорогу, ведущую к дому. Поставив машину во дворе, не стал кормить Саяна, повёл его к речке. У реки для щенка нашлось очень много интересных занятий. А больше всего ему понравилось находить палочку, брошенную хозяином в густую траву. Палочка ароматно пахла рукой хозяина, и он без труда находил её, тащил хозяину, а тот улыбался, хвалил его и вновь бросал её в траву, выговаривая звучное слово «ищи». Саян понял, что это слово означает и с удовольствием и прилежностью исполнял эту команду, принимая её за игру. Ему нравилась эта игра и тем, что иногда хозяин кроме похвалы и поглаживания угощал его кусочками вкуснейшего сладкого печенья. А палочку найти совсем не составляло большого труда. Вот только, когда хозяин вдруг стал навязчиво уговаривать его, Саяна, лежать на траве, его это и обижало, и раздражало. Но хозяин периодически приказывал «лежать», глаза его становились строгими. И он ложился, ожидая, когда отошедший хозяин позовёт его командой «ко мне». Он дожидался команды и кубарем летел к хозяину. Они долго играли на берегу реки, и Саяну уже по-настоящему захотелось есть: печенья хозяин давал совсем мало, и он закапризничал…

Алексей сообразил, что щенок за день утомился и не стал его перегружать. Но на руки не взял. Подцепил ему на шею шворочку и к его великому неудовольствию повёл по мокрой траве домой на поводке. Когда подходили к дому, Алексей участливо спросил: «Ну что? Устал? А ты думал, брат! Это только начало. Саяны самые сильные и крепкие собаки. И ты Саян. И ты будешь самым сильным и крепким. Пошли, пошли на место». Саян вспомнил, что такое «место». Это тёплый коврик, это сон, это его дом. Он опять закрутил повисший было хвостик и весело побежал впереди ног хозяина.

У калитки уже стояло две машины. Алексей заметил стоявших у машины Болохина, Пыркова и Козловского, – взглянул на часы без четверти семь. «Значит, мужики приняли решение, не терпится им сообщить. Будет разговор, будет начало», – удовлетворённо подумал, подходя к друзьям.

– Здорово, мужики, здорово. Я вот немного погулял, думал, к семи успею.

– Здорово, Алексеевич, – все по очереди поздоровались за руку, – а мы пораньше приехали. Не терпится. Заразил ты нас, Лексеич, дождаться не могли.

– Ну, заходите, проходите, будем чай пить.

– Так мы… Это. Прихватили с собой

– Не, мужики. Пить не будем. Поговорим, порешаем, заодно чая с печеньем попьём. А то мне опять посуду мыть, да и хату прокурили прошлую ночь – не продохнуть. И вообще: пьянству – бой. Ну, если не бой, то пусть будет перемирие! Рассаживайтесь за столом, мужики, разговор будет серьёзным. Итак, поехали. Как вам моё предложение?

Встал Болохин:

– Алексей Алексеевич, мы все друг друга хорошо знаем. Мы сегодня встретились в пять вечера и единодушно решили: мы идём работать к тебе без оговорок и без условий. Сколько надо – будем работать бесплатно. Условие только одно – он замолчал, пристально посмотрел Алексею в глаза, – условие одно. Пообещай, что сам всё не бросишь на полдороги, не плюнешь, не уедешь. Нам здесь жить. Если с тобой, ты знаешь – мы в огонь и в воду. Если без тебя, то лучше не начинать. Вот и весь наш сказ… Так, мужики?

Все, переглянувшись, закивали и уставились на Алексея.

– Ну и хорошо. Честно говоря, волновался я, ожидая вас. Ну, раз вы так решили… то вот моё слово. Я буду рвать и метать, но создам здесь, именно здесь то, о чём мечтал столько лет. И когда я строил свои планы – каждому из вас там отведено своё место. Не так сказал. Если одного бы из вас не стало, был бы пробел, брешь, которую нелегко было бы залатать. А пока, сейчас всё и все на своих местах. Поэтому начнём с того, как будем работать, и что сделано на сей момент…

Алексей рассказал о всех документах, которые он подготовил, о всех расходах, которые к этому времени уже начались. Далее приступил к деталям, разложив на столе лесхозовскую карту:

– Вот, красным фломастером очерчена наша граница. Райисполком и райсовет подпишут нам эту территорию. Как видите, территория большая, тяжёлая, отдалённая, запущенная. Что там творится, вам лучше знать, но для нас это сейчас не главное. Для нас важно: что и как мы должны сделать, чтобы весь окрестный зверь переметнулся к нам. Разводить своих – долгий путь. Поэтому начнём с того, что известно испокон всем охотоведам: охрана, учёт, воспроизводство. А вот в учебниках нет термина «переманить зверя». Это мы и сделаем. У меня есть мысли, но я прежде всего хочу послушать вас, и в первую очередь Мишу Козловского… Почему, потом скажу. Миша! Давай-ка сходу свои мысли.

Миша встал, задумчиво глядя на карту:

– Ну, Лексеич, ты раньше учил, что зверю надо три фактора: гнездовые условия, защитные условия и кормовые. Так?

– Так, Миша, продолжай.

– Гнездовых условий здесь море. Не помню, какой такой бонитет ставил ты, но, по-моему, я поставил бы выше среднего.

Алексей заулыбался. Восемь с лишним лет прошло, а они помнят его лекции по биотехнике. Здорово! И в принципе правильно.

– Давай дальше.

– Защитные свойства ещё лучше. Пять с плюсом. А вот кормовые свойства на троечку. Так я думаю. Значит, нужно заняться кормовой базой.

– И что?

– Ну, поля новые засеять там.

– Чем, Михаил?

– Не знаю. Купить.

– За что?

– Алексеевич. Честно говорю того, что смогу украсть в колхозе – не хватит.

– Мужики! У нас слова красть больше не будет. Миша, продолжай.

– Охоту надо будет организовать больше с вышек, засидок; меньше – с собаками, загонами. Чтоб зверя не гонять.

– Правильно. Ещё что?

– Охрана, волки, браконьеры.

– Ну, это мы в книжках читаем. А ты о деле?

– Не знаю, Лексеич, куда ты клонишь?

– Я скажу, куда. Первое. Ты, Миша, будешь не только егерем, но и охотоведом у нас по всей территории. Всё, что ты сказал, правильно. Но начнём мы с другого. С людей, – и видя недоумённые взгляды коллег, продолжил, – начнём именно с людей. К концу месяца у меня должны быть списки бывших председателей и настоящих председателей первичных охотколлективов. Списки охотников – председателей колхозов, агрономов. Списки браконьеров: местных и наезжих. Этим займёшься совместно с новым должностным лицом нашего охотхозяйства – начальником службы безопасности. Кто это, – догадались? Правильно. Александр Петрович Болохин. Ты, Петрович, за месяц объездишь на своём «Минском» всё хозяйство. Завербуешь своих, я отмечаю, лично своих агентов, найдёшь все пути-лазейки браконьеров. Поставишь на уши вместе с «экологией» всех председателей колхозов: где ферма течёт, где удобрения валяются, где не по технологии пашут, сеят, жнут и косят. Протоколы не разучился писать? Ну, ничего, – видя растерянность Болохина, констатировал, – вспомнишь. Подключишь своих бывших коллег, участковых, сам знаешь, как это делать. К концу месяца списки всех экологических нарушений и нарушителей. Список наших друзей и наших врагов. Своих агентов не афишируй даже мне. Мне они не нужны, у меня будут свои. Пока Козловский будет заниматься поиском семян, полей пустующих, техники, мы будем идти впереди него, сеять панику, уважение, а где-то и страх. Он же, следуя за тобой, будет пользоваться твоими победами. Это пока ясно? Отлично. Таким образом, мы должны уже в мае иметь не менее десяти гектаров полей, полянок, неудобиц и семена на их посев, посадку. Технику я беру на себя. Мне будет легче всех идти за вами… Итак, в мае даёшь десять гектаров кормовых полей. Крайний срок – первое июня. И за то всё отвечает Миша Козловский перед нами второго июня. Второго июня у нас ещё один докладчик. Это Миша Пырков. Кроме того что он будет заниматься в своём егерском обходе, о котором он, как и вы, ещё не знает, он будет заниматься подготовкой к рыбалке… Да, Миша. Ты у нас один рыбак. А теперь будешь начальником службы рыболовства. Мы берём в аренду пять озёр: Лесное, Лебединое, Чёрное, Заболотье и Лещица. Всего двести восемьдесят гектаров водной поверхности. Начиная с июня Миша начнёт промысловый лов рыбы на этих озёрах. К концу года каждый гектар должен дать городу сто килограмм живой рыбы, то есть всего почти тридцать тонн рыбы. А если посчитать до ледостава, то по шесть тонн ежемесячно или чуть больше тонны рыбы в месяц с озера. Как видите, не так уж и много. Браконьеры вылавливают не меньше. Значит, браконьеров больше не должно быть. Кстати, изъятая у браконьеров рыба, пойдёт в план отлова. Дальше. Антонович. Антонович остаётся начальником всего транспорта. До первого июня, Антонович, нам надо найти за копейки четыре мотоцикла с колясками, лодку с мотором и на колёсах, трактор, не дороже штуки баксов. Более того, мне иногда придётся ездить с шофёром и не одни сутки подряд. Если ты, Антонович, не против, то на том пока остановимся и перейдём дальше…

Все, затаив дыхание, слушали Алексея.

– Каждый, уже к сентябрю должен подыскать себе служебный транспорт или использовать личный. За это с сентября, когда появятся нормальные деньги, будем доплачивать сами себе. И вот. Нам нужен бухгалтер. Опытный, мудрый, хитрый, знающий все закорючки налоговой системы, быть ещё экономистом и секретарём. Всё в одном лице. Купим ему компьютер, а работать пока может дома, или по месту своей работы, если ему разрешат. Зарплата у него будет не ниже нашей, то есть к первому сентября – пятьсот баксов. Ищите, предлагайте, рекомендуйте. Я буду беседовать лично с каждой кандидатурой. Бухгалтер нужен уже сейчас. Срочно. Дальше.

Я лично. Я буду заниматься организационной работой, бумагами и поиском денег. После получения лицензии нам необходимо провести охотустройство. Его проведу я лично и оформлю в охотустроительной экспедиции. На этом сэкономим пять тысяч баксов. Я буду искать сбыт рыбы. Я буду искать сбыт мяса, промыслом которого займёмся уже в июне-июле. Я буду искать клиентов на коммерческие охоты. Я буду искать возможность строительства гостиницы, дома охотника, базы. Я буду организовывать нашу общую работу и буду подписывать все финансовые документы. Кроме того, у каждого из нас будет свой личный, егерский обход. Я думаю, это упростит работу. Вот обход Миши Козловского, он здесь живёт, кроме того за ним всё охотхозяйство. Вот обход Миши Пыркова: он оттуда родом и всё тут знает. Это зелёная зона, запретная зона – обход мой. Оставшийся участок – тебе, Антонович. Каждый из нас обязан к осени иметь в своём обходе поле, хранилище и не менее десяти солонцов и не менее пяти крытых подкормочных площадок. Для этого я соберу собрания местных охотников, они помогут. Определимся с ценами на путёвки и ценой за один трудодень, добросовестно отработанный ими в хозяйстве. Не обещайте никому бесплатных путёвок. Хотите дать бесплатную – из своего кармана, за исключением, как решим на собрании поименно, за особые заслуги.

В первый сезон охоты упор сделаем на коммерческие охоты и промысловую заготовку мяса дичи. Миша Пырков! Список пяти бригад, рыболовов ко мне к 20 мая. Мне их нужно утвердить в инспекции. Набирай в первую очередь, браконьеров. Потом скажу почему. У них есть и сети, и лодки, и опыт. Оплата: 20% от чистой прибыли. Премия – пять процентов, от этой же прибыли за перевыполнение месячной нормы. Если, мужики, напрячься, то к первому сентября у нас на счете будет около двадцати-тридцати тысяч баксов в переводе по курсу. Так удобнее считать наши миллионы «зайчиков». А к новому году чистой прибыли около пятидесяти тысяч. Для начала – это очень хорошие цифры. И всё это наши деньги, сами же будем ими распоряжаться. Теперь – перерыв, перекур, чай. Потом продолжим по каждому пункту более подробно. Вот все планы, цифры, сметы – здесь всё понятно. Посидите, мужики, я чай поставлю, собаку покормлю, а то он, бедняга, скоро мне ноги здесь под столом отгрызёт, – он, улыбаясь, достал урчащего щенка, который всё это время кусал его под столом своими зубками. Охотники принялись изучать документы, негромко переговариваясь, а Алексей занялся домашними делами.

Своё импровизированное первое общее собрание закончили ближе к полуночи. Долго обсуждали планы, составленные Алексеем, много записывали себе в блокноты, и Алексей пожалел, что не может, не предусмотрел заранее копий этих документов. На прощание Алексей всё же не удержался:

– Ну вот, мужики. Картина ясна. Мне отступать некуда. Если кто надумает выйти – не тяните. Говорите сразу. Я-то ведь это всё планировал делать один. Так что рассчитывайте свои силы, советуйтесь обязательно в семьях, чтоб потом уже не жалеть.

– Алексей Алексеевич. Всё давно решено, всё обговорено. И планы осуществимы, и работа по душе, и стимул есть, – за всех ответил Антонович, – когда теперь соберёмся?

– В любое время. С тобой, Антонович, нам чаще придётся видеться, а вы, хлопцы, как что – звоните. Причем и днём, и ночью. И текущие вопросы решаем по телефону. Не то, что раньше. Сейчас вон, мобильная связь. Уже не спрячешься.

Гости уехали. Алексей остался сидеть за столом с документами. Нагулявшийся Саян так и не уснул «на месте», «упросил» хозяина взять его на колени и теперь крепко спал, иногда вздрагивая во сне. Алексей в доме больше не курил, переложил щенка на коврик, вышел во двор перекурить.

Тёплая весенняя ночь опустилась на город. Где-то рядом плещется о берега речушка, изредка тявкают на посёлке собаки. Устал. Хочется спать. Неужели это не сон? Алексей ухмыльнулся: как будто и не сидел. А там казалось, что и не жил на воле. Что и родился в этой проклятой людьми зоне. Что никогда не кончится этот срок. Что никто и ничего его не ждёт на воле. Лена! Эх, Лёша. Сам виноват во всём. Сам оборвал все узы, связывающие их. А она, это видно, не забыла его. Может, и вправду любит до сих пор. Эх, женщины! Как вас понять? В зоне думалось: вот, мол, только выйду, освобожусь… Заведу пару-тройку любовниц, чтоб не знали друг о дружке. А можно было и познакомить… А тут… Уже скоро месяц на воле и даже нет времени проститутку привезти на ночь. А есть ли они здесь в городе? Это надо в кабак идти на «съём». Надо завтра устроить себе разрядку. А чего завтра? Может, сейчас прокатиться? Он зашёл в дом, захватил документы и уже через полчаса катился по ночным улицам города. Пустынные слабоосвещённые улицы, одиночные пары влюблённых. Остановился возле ресторана. Скоро закрытие, может, кого-нибудь подвезти надо? К машине неспеша подошёл молодой парень:

– Здравствуйте. Вы кого-нибудь ожидаете?

– Нет. Так стою.

– Может, девочку надо?

– А что, есть?

– Есть! Есть и выбор. Вам какую: высокую, маленькую, худенькую, полную?

– Сколько?

Парень назвал сумму.

– А что так дёшево?

– Так это на час. На ночь дороже.

– Ладно, парень, не трудись. Не надо.

Тот отошёл и вновь вернулся:

– А если не надо, вали, мужик, отсюда.

– Не понял, что ты сказал? – Алексей открыл дверь.

– Я сказал: вали, дядя, отсюда. Это место занято.

– Кем занято?

– Ты не понял? Сейчас узнаешь, – он набрал номер на мобильном телефоне, отошёл в сторону и что-то стал говорить, внимательно глядя на номер «Нивы».

Вскоре из ресторана вышли трое «качков» в кожаных куртках и подошли к «Ниве»:

– Мужик! Здесь стоянка платная. Ты платить будешь?

– Кому? Вам?

– Нам, дядя. Выходи из машины.

Алексей вышел из машины. Четверо парней подошли вплотную к нему:

– Тебе, мужик, ясно сказали…

– Тормози, парень. Я «мужик», а ты кто?

– Я охранник частного ресторана. Здесь стоянка платная…

– Погоди. Кабак частный. Уж не Алексашкин ли здесь хозяин?

– Не Алексашкин, а Константин Алексеевич.

– Ну-ка, пацаны, наберите его, скажите, что хотите бабло с Лёхи-охотника срубить.

Пацаны переглянулись, но всё же набрали номер, что-то тихо сказали и тут же вытянулись в струнку. Через несколько секунд говоривший стал извиняться:

– Извини, Лёха-охотник!

– Не Лёха-охотник для тебя, мальчишка, а Алексей Алексеевич. Ещё вопросы есть?

– Нет. То есть да. Константин Алексеевич смотрит вон в ту видеокамеру, – он указал на вход в ресторан, где висит камера, – просит Вас зайти к нему. Очень просит.

– Передайте, что, мол, от души. В другой раз.

– Подождите, вот он сам идёт.

К машине подошёл Костя. В белой рубашке, в бежевых брюках, с сигаретой в руках:

– Алексеевич! Какими судьбами! И не заходишь? Пошли-пошли. Дорогим гостем будешь. Посидим. Я как раз хотел тебя увидеть. Есть разговор, думаю, для тебя он будет интересным.

– Здорово, Костя. Какие разговоры, о чём ты? Я тут случайно, поеду спать.

– Подожди. Не домой же мне к тебе ехать? Разговор и вправду серьёзный.

– Садись в машину, поговорим. А то вон твои шавки уже хотели меня оштрафовать.

– Чего? Ну-ка, ну-ка, идите сюда, пацаны. Видите этого человека? Запомните его и передайте по смене. Это уважаемый человек. Отсидел до звонка по ментовскому замуту. Не то, что вы, босота, за мордобой отсидели и то на УДО повыходили. Запомнили? То-то же. Идите, работайте.

– Костя, ты уже и шлюхами торгуешь?

– Лёша, у меня кабак. А это не только вкусная и здоровая пища. Это трата денег на удовольствия. Чем больше денег, тем больше удовольствий. Но, это другая тема. Ты здесь желанный и дорогой гость. Вот тебе клубная карточка, возьми. На двоих человек. Таких в городе всего десять на руках. В области десять, в столице – десять. И всего-то. Бесплатный вход, бесплатное угощение. Спиртное без наценки. Бери. Может быть, пригодится…

Он положил в бардачок карточку, но Алексей достал её и сунул ему в карманчик его рубашки:

– Нет, Костя. Мы с тобой хорошо знаем о бесплатном сыре. Давай ничего по-новой не начинать, ладно?

– Ну, как хочешь. Вот такой разговор у меня. Я узнал, что ты охотхозяйство почти открыл. Вот тебе моё предложение. Я буду закупать у тебя мясо дичи по высоким ценам без ограничения. Как ты на это смотришь?

Алексей на миг задумался, улыбнулся:

– Хорошее предложение. Чего тут думать. Я в этом сезоне планирую для реализации добыть двадцать пять кабанов, столько же косуль и пять оленей. Осилишь?

– Ещё бы! Я всё заберу. А что-то ты мало посчитал. До тебя из угодий больше вывозили.

– Во-первых, часть лицензий я продам местным охотникам по льготным ценам. Во-вторых, часть разрешений уйдёт на проведение туров с иностранцами. В-третьих, часть разрешений останется в собственности охотхозяйства. Так. А договор ты со мной заключишь? А цены?

– Договор обязателен, Лёша. Я не хочу больше в тюрьму. А цены? Рыночная цена свинины и говядины плюс пятнадцать процентов. Устраивает?

– Вполне. Если не секрет, куда столько дичи денешь?

– Секрет, Лёша, секрет. Когда начнёшь добычу?

– Планирую с июля. Как документы все сделаю.

– А меня на охоту пригласишь?

– А ты уже документы сделал?

– Огорчаешь, Алексеевич. Я законопослушный гражданин. Хочешь, через годик и тебе сделаем?

– Нет. Не хочу. Мне подарили фоторужьё – копия карабин с оптикой. Что-то потянуло меня на жалость. Неохота животинку больше стрелять.

– А как же, Лёша, план?

– План будет. Контракт, когда подпишем?

– Приезжай, когда угодно. У тебя ж офиса ещё нет? После обеда я всегда на работе. Заодно чифа потянем, кальян у меня есть, бильярд.

– Ладно, Костя, я понял, буду: не сегодня, завтра.

– Ты домой едешь?

– Да, а что?

– Подбрось по пути даму одну, если не трудно?

– Давай, конечно. Подброшу. Кто она?

– Обыкновенная одинокая женщина. Только что с ней разговаривал, она одна домой собиралась, а темно уже. Так я пойду, Лёша, жду тебя, бумаги я подготовлю.

– Подожди, Костя. У меня ещё и печати нет. Отложим этот разговор о намерениях до официального открытия хозяйства где-то во второй половине мая. Давай свою даму. Поехал я. Поздно.

– Ну, будь здоров, Лёша. Заходи.

Алексашкин ушёл, а к машине вскоре подошла миловидная женщина лет тридцати:

– Вы, Алексей? Мне сказали, что Вы можете подбросить меня до дома, а то я сегодня что-то задержалась. Завтра – вторник. У меня отгул. Вот я и решила немного развлечься.

– Пожалуйста. Садитесь, – Алексей открыл дверцу, усадил даму, вернулся за руль и тронул машину:

– Ну как?

– Что?

– Развлеклись?

– Никак.

– Куда едем?

– Прямо. Не с кем было развлечься. Молодёжь, малолетки, наркоманы, голубые. Повывелись настоящие мужики на этом свете.

– Костя?

– А Константин Алексеевич занят. Его Зоя любой женщине глаза выцарапает за него. А вы знакомы?

– Да, слегка.

– Судя по всему, вместе сидели?

– Нет. А как вы узнали, что и я сидел.

– А вы охотовед. Недавно вернулись из зоны. Не так ли?

– Ого! Откуда такая информация?

– А можно я не скажу.

– Почему?

– Это секрет. А Вы один живете, у реки! Так?

– Не один!

– Ого! А с кем же? Так быстро. Ин-те-рес-но! А еще такой правильный.

– Откуда такая информация? Как вас зовут.

– А меня зовут Оля. А Вас я знаю с тех пор, как Вы у нас на пятом курсе лекции читали. Помните?

– Конечно, Оля. Куда едем?

– Остановите здесь. Я дома. Вон мой подъезд. Так неохота идти в пустую квартиру.

– Понимаю. Сочувствую. Сам в такой же шкуре.

– Так Вас кто-то же ждет!

– Там у меня щенок. Лайка. Маленький.

– Ой! А можно мне посмотреть?

– Вы хотите поехать ко мне домой. Я правильно угадал?

Оля потупилась, но ответила с вызовом:

– Да. Я хочу поехать к холостому одинокому мужчине. Которому тоже тоскливо и одиноко. Который понял бы меня правильно. Не как проститутку, шлюху, а как женщину. Ха, слегка выпившую и очень одинокую.

– А не пожалеешь, Оля?

– Вы одиноки? Вы не женаты? Ну, тогда поехали. Если что-то не так, извините. Я такая вот.

– Поехали.

Через полчаса Алексей провел Олю в свой дом. Саян для приличия несколько раз тявкнул, но увидел блестящие глаза гостей и завилял хвостиком-колечком.

– Проходите, Оля. Я поставлю чайник. Кофе? Чай? Водку?

– А вы, Алексей Алексеевич, что будете?

– Я буду только чай.

– Тогда я тоже буду чай.

Алексей помог Ольге снять куртку. В доме прохладно, и он впервые почувствовал себя неловко за последние годы. Включил телевизор, но все каналы оказались уже отключены. И тут Оля обняла его сзади и, повернув к себе, приблизив свои губы к его лицу спросила:

– Я хоть чуть-чуть нравлюсь тебе?

Он не сразу нашел, что ответить, и вместо ответа обнял ее… Чай пришлось отложить… Лежа в кровати, Оля разглядывала татуировки на его теле.

– Волк! Какой красивый. Это значит, что ты тоже волк?

– Нет. Это значит, что я «не беру с руки».

– Как это?

– Ну, значит, что не нужно мне подачек, я их не возьму. А возьму сам, что мне надо. И когда надо.

– Ого! А церковь?

– Это храм. Восемь куполов – восемь лет отсидки.

– А почему крест один?

– Потому что ходка. То есть впервые в зоне.

– А это кто?

– А это Михаил-архангел убивает змея. Что означает, Добро победит Зло, и Истина восторжествует.

– А на левом плече девушка с луком?

– Это богиня охоты – Диана.

– Здорово! А ты в Бога веришь?

– Верю. Я крещеный. Бог помог мне выдержать и тюрьму, и зону. И сейчас помогает.

– Тебе хорошо. А мне вот никто не помогает.

– Это тебе только кажется. Ты поверь, и все у тебя наладится.

– А ты меня еще пригласишь?

– Не знаю!

– Тебе плохо со мной?

– Мне классно с тобой. Потому я не хочу ни приучать к себе никого, ни самому приучаться к кому-либо… Без обиды, Оля, и без взаимных упреков, укоров и обязанностей. Ладно?

– Ладно, ладно, милый мой охотник. Мне хорошо у тебя. И с тобой. И ты такой хороший. Ты тогда еще всем девчонкам понравился. Вот бы они сейчас мне позавидовали. А страшно в тюрьме?

– По-разному бывает.

– А как без женщин? У вас там, наверное, были… разные?

– Хм. Обиженые есть везде. И здесь, и там. Там их гораздо меньше.

– Ох, бедненький. А как же столько лет без женщины…

– Ну как тебе сказать. А вообще-то, много будешь знать – быстро состаришься. Чай пить будем. Уже светает.

Ближе к обеду Алексей завёз Олю в город, обещав позвонить, когда соскучится. Вернулся домой, протопил печь, наварил борща и, выгуляв по мокрой траве Саяна, завалился спать. В доме стало тепло, уютно. Проспал до глубокого вечера. С удовольствием поел, включил телевизор. Почти за целый месяц после освобождения – это был первый спокойный, без канители и суеты выходной день. По телевизору – концерт, на коленях – чистенький накормленный щенок, в кружке – отличный крупнолистовой чай, на столе – целая сахарница шоколадных конфет. А как там сейчас в зоне? Отбой уже был. Кто-то втихаря режется в покера; кто-то храпит на весь кубрик; кто-то стирает в умывальнике чужие носки; кто-то лежит на шконке, смотрит в потолок, перебирая по каждой буквочке полученное накануне письмо. Запах носков, сигаретного дыма, обрыдлой зэковской одежды, и смрад от гороховой каши на ужин – привычная среда, к которой адаптируешься и уже через пару месяцев отсидки привыкаешь. Лишь ментовские овчарки не привыкают. Натягивая поводки, пуская слюну и пену, они рвутся из рук хозяев, лишь только увидят или услышат по запаху зэка. Восемь лет жизни в этом пекле, в этом аду. Не столько колючка давит, сколько отношения озлобленных и удручённых обитателей той зоны, которую окружает, окутывает эта колючка. Подлоги, интриги, обман, сплетни, стукачество, выпендрёж, досада, обида, горечь, мерзость – всё собрано на таком маленьком клочке, изолировано от всего окружающего мира. Варитесь, преступники, в собственном соку, изживайте, губит там друг друга. А выживет, в первую очередь, морально – сильнейший. Сильнейший умом, сильнейший хитростью, сильнейший злом, но не сильнейший мускулом. А потом и эти, «сильнейшие» начинают поедать друг друга. Подлость, глупость, зависть овладевают умами. И только сильные духом выживают и становятся ещё крепче. И дух их крепче, и разум, и вера их. Вера в себя и вера в Истину. Других поедает ржа и, выходя на волю, уже через несколько дней, в крайнем случае, месяцев, они совершают новое преступление. И попадают вновь в уже привычную обстановку. И учат других, и уходят от реальной жизни, придумывают жизнь другую: по понятиям. И вновь выживает сильнейший. Так и происходит отбор. По придуманным правилам. И Бог здесь не при чём. Не он придумал эти зоны. Эти законы и эти правила. Дикие животные живут по своим, звериным правилам. Но их жизнь намного справедливей той, человеческой, жизни. Их жизнь честнее, прозрачнее, предсказуема и упорядочена. Люди так жить и не могут, и не хотят. Потому и есть тюрьмы. Тот, кто не хочет жить по правилам, установленным более влиятельными людьми, а значит, более сильными, тот должен иметь огромную силу воли, силу духа, непоколебимую веру. Иначе он обречён.

Отмахнувшись от навязчивых мыслей, Алексей пригубил чай. От чифиря решил отходить, поэтому и купил сразу несколько разных пачек дорогого ароматного чая. И не пожалел. Нужно забывать зону, нужно уходить от воспоминаний, как от кошмарного сна. Мстить он никому не будет. Каждому воздастся по делам его. И он судить выродков не будет. К такому решению пришёл совсем недавно, около года назад. Пусть живут, если живы, пусть радуются – если везёт, пусть рвёт их от этого везения. А он постарается забыть. Возможно, и простить. Вроде бы в его ситуации это одно и то же. Зло забыл, мстить не будет, значит, простил?

Мысли перенеслись на Олю. В постели как хороша! А в жизни? А в жизни неудачница. Мужика ищет, шарахается. Красивая женщина. Всё при ней. Первый муж не вернулся из России. Второй – спился. Два развода за восемь лет. Детей нет. Искалеченная судьба. И в тюрьме не была, а сама себя терзает. Почему? Потому что не туда смотрит, не там ищет ответы на свои многочисленные вопросы. Нужно полюбить себя, поверить в себя, взлелеять эту веру, и тогда всё наладится. Пытался ей это объяснить – расплакалась. И тут же спросила: «А ведь и ты меня замуж не возьмёшь»! Отчаявшаяся девушка. Жалко её. По-возможности, надо будет ей как-то помочь, убедить её, что всё самое славное, самое хорошее и самое светлое у неё впереди. Обнадёжить и заставить поверить. Надо обязательно убедить её в этом. А сам? А что сам? Через пяток лет – полтинник. Дед. Это в душе он себя ещё молодым держит. А так? Весь седой. Морщины уже под глазами, в уголках губ. Дед! Если заключён будет контракт с Алексашкиным и пойдёт рыба – появятся неплохие деньги. Надо будет обязательно уже в июне съездить к детям, внукам. Возможно, поговорить с Таней. Как она его встретит? Там уже какой-нибудь фраерок прижился. Ну неважно. Встречу назначит у старшего сына. Денег надо дать всем поровну: Тане, Антону и Игорю. Так будет справедливо. А если Таня одна живет, что маловероятно, ей денег дать ровно наполовину больше, чем пацанам. Будет рада, хоть вида и не подаст. Она всегда деньги брала молча и, не пересчитывая, ложила в карман. Даже спасибо не говорила никогда. Такой уж у неё характер, железный. С этим характером всю жизнь прожила. Не выдержал. Набрал её номер. Долго звучали гудки, и вот он услышал её сонный голос:

– Алло… Лёша? Лёша! Не молчи. Это ты, я только что видела тебя во сне. Что ты молчишь? Это ведь твой номер у меня высветился? Теперь я тебя сама буду набирать. Скажи что-нибудь, Лёша!

– Таня, – хриплым голосом отозвался Алексей, – это действительно я, ты угадала. Ты одна?

– А с кем я должна быть? Ты зачем так поступил? Мы все приехали к двум часам тебя встречать. А нам сказали, что тебя отпустили в одиннадцать. Мы помчались домой, думали ты стоишь у закрытых дверей. А ты сбежал. Хоть бы на детей взглянул. На внуков. Лёша, ты где? Мы уже всё передумали. Может, убили уже где, может, женился на своей «заочнице»: ты один?

– Один я, Таня. Вернее, вдвоём, со щенком.

– Каким щенком? Это что, кличка?

– Нет. Кличка Саян.

– Так я и знала. Где-то с блатными, да?

– Нет. Это настоящий щенок. Зовут Саян.

– Ты можешь сказать – где ты и что с тобой.

– Могу. Приеду и скажу.

– Когда ты приедешь?

– В июне.

– Почему?

– Что почему?

– Почему так поздно?

Алексей засмеялся:

– Ты не поверишь. Работы много, а денег мало

– Ты работаешь? Где? Кем?

– Я открываю охотничье хозяйство. Там же, где ты меня бросила. Снял домик. Мне подарили щенка. Одолжил денег. Купил машину. Хозяйство должно заработать в июне. Появятся деньги, и я планирую к вам приехать. Алло. Ты где?

В трубке наступило молчание. Это – Танин стиль. Столько лет прошло, а ничего не изменилось.

– Лёша, – голос её дрожит, – приезжай. Мы тебя все ждём. Дети, внуки.

– А ты?

– Я тоже. Нам надо поговорить.

– Ты замужем?

– Нет.

– А хахаль есть?

– Лёша. Тебя не было девять лет. Было разное. Я – взрослая разведённая женщина. Мне нечего от тебя скрывать, и я могу тебе всё рассказать. Тебе это надо?

– Вряд ли, Таня.

– Что «вряд ли»?

– Вряд ли что это изменит. Мне твоя исповедь не нужна. Я грехи не отпускаю.

– Лёша! О каких грехах ты сейчас говоришь? О моих?

– Нет, Таня, не о твоих. Ни о чьих грехах я с тобой говорить не буду. Я был рад услышать твой голос, рад тому, что вы живы-здоровы. Передавай детям привет, – горло перехватило.