Текст книги "Охота пуще неволи"

* * *

Константин Алексашкин приехал в свой ресторан, как обычно, в полдень. Хмуро поздоровался с администратором, прошёл в кабинет и сразу же набрал номер на своём навороченном мобильном:

– Что, спите? Ну-ну! Сухари уже насушили? Так вот, рябчики! Пока вы спите, охотовед не спит. Я знаю, прокуратура возбудила уголовное дело по факту поджога в лесу и нанесения большого ущерба… Как это вы не при делах? Лес-то вы подожгли! У охотоведа и Болохина есть материалы на поджигателей, и они, эти материалы, будут в прокуратуре. Так что спите дальше. Скоро будете ложиться и просыпаться по звонку. А! Дошло? Давайте-ка подъезжайте, может быть, чем-то и помогу. Не за красивые глазки, естественно. Всё! Жду.

Он положил трубку на стол, задумался. Охотовед вернулся. Быстро становится на ноги. Он, Костя, сам ему «зелёную» открыл, денег кинул. А теперь пора его нагибать, глушить. Хозяйство на пути правильном, будет ему лакомый кусочек. Пусть пока поднимает, пусть корячится. Потом, в один момент можно и нужно подставить ножку. Подставит ловко, продуманно, как в прошлый раз. Но так, чтоб уже не поднялся. Раз …и навсегда. А хозяйство прибрать. И можно прожить до старости. Гостиница, охотхозяйство, ресторан – надёжный фундамент для безбедной и спокойной жизни. Надо готовить первый удар. И повод для этого появится сам собой. Сейчас этих придурков он держит крепко в руках. Информацию Алексею он подбросил через дружка же его, Болохина. Ловко всё получилось; хорошо, что менты кормятся у него с руки. Теперь нужно хорошую войнушку затеять охотоведа с этими дебилами. Пусть он их посадит. Что скажет братва? Да и пока он их оприходует, он серьёзно сцепится с милицией и прокуратурой. Это тоже Косте на руку. Обложить его со всех сторон и прихлопнуть. Или сам сбежит из района, или «сядет» опять. Теперь уже безвозвратно. Ольга, вроде, вошла в доверие. Шкурка, но деньги отрабатывает неплохо. Пора уже и фотосессию оформить, чтоб не закрутила и не спрыгнула. Ловко с ней получилось! А этот и клюнул сразу же. Жениться на ней он вряд ли решится. Слишком молода она для него. А было бы совсем неплохо. Хотя и так пока всё идёт по плану. Дома она у него бывает, жучки поставила ловко, надёжно, каждый слог, каждый стон его передаётся, как из студии звукозаписи. Машина тоже на прослушке. Хотя вся эта «паутина» обошлась Косте в круглую сумму, он доволен. Фомин у него на виду, точнее, на слуху. Все переговоры с коммерсантами Костя прослушал. Кое-где внёс свои коррективы. Осталось малость: вложить незаметно для охотоведа свои деньги в базу с гостиницей и опередить Лёху в аренде оставшихся озёр. На следующий год перекрыть ему пути реализации рыбы и мяса, заморозить гостиницу. От продажи путёвок на охоту местным жителям доход мизерный, не вытянет даже на пару месяцев зарплаты. И всё – банкрот. Денег нет – страдают дикие животные, нет подкормки, нет охраны, нет учётов. Станет вопрос об изъятии лицензии. Хозяйство пойдёт с молотка. Аукцион Костя подготовит, цену сбросит и сам всё приберёт к рукам! Надо будет, найдёт «подсадную утку». А пока предстоит играть роль хорошего и надёжного партнёра. Подкинуть деньжат на строительство базы. Можно даже спонсорскую помощь оказать, тысяч десять-пятнадцать подкинуть «зелёных»; бильярд есть на складе новый, всё равно без дела пылится. А пока нужно Лёшу начинать морально напрягать. Всё идет по плану…

В дверь осторожно постучали.

– Входите, – буркнул Костя, успокоенный своими мыслями.

– Можно, Алексеевич? – В дверь просунулась лысая голова с оттопыренными ушами.

– Можно козу на возу! Входите, герои-поджигатели!

В кабинет вошли двое полных рослых мужчин в кроссовках, шортах и майках, не скрывающих «засинённое» татуированное тело.

– Проходите, бродяги, садитесь!

– Алексеевич! Ты уже нас садишь?

– Вы сами себя садите, лесники, мать вашу. Второй раз Лёха вас не простит. А если учесть, что и за первый беспредел он вас ещё не спросил, то дела ваши – полный писец, пацаны.

– Алексеевич, ты чё, в натуре, позвал пугать? Так мы пуганые. Есть дело – говори, – один из вошедших без спроса расселся на диване, закинув ногу на ногу.

– Я, Вова, позвал вас пугать, ты прав. Потому, что вы не волки, вы овцы безмозглые. Я так понимаю, что вы рыло своё в пуху так испачкали, что скоро с вами уже не то, что дела делать, а рюмку не выпьешь. Проститутки ваши, что у меня пасутся в кабаке, наверное, поумнее вас, сутенёров, будут и почище, Вова. Ты вот их под клиентов разных ложишь, и сам ими же пользуешься. Не в падлу тебе? По лесам с ними раскатываешь, лес поджигаешь. А лес этот нового старого охотоведа, которого вы в лагеря упрятали. Это уже два косяка, которых он вам век не простит. Думаете, Болохин ему не выложил о вас?

– Кто такой Болохин, Лексеич? Бывший мент? Болохина мы на тряпки порвём за секунду. Опять же, Фома – кто он? Авторитет? Спровоцируем ДТП, драку и опять отправим, только уже на строгий. Опять же, Олюшка наша у него на коленях сидит. Дадим команду – она с ним что хотим, то и сделает, – Вован заржал, потрясая жирным тройным подбородком, – что нам охотовед? Отомстить захочет, запишем на плёночку и через своих людей сольём в ментовку угрозы. Опять убить хочет, падла, помогите, товарищи милиционеры! Вот вам – на бензин, вот – на компьютер. Только защитите от маньяка. И поедет в «столыпине» годков на пять за покушение на убийство. И так уже загулялся он: и домик ему, и тачку, и бабу нашу, самую лучшую, – Вован опять заржал.

– Тормози, Вова! Болохина, допустим, вы сможете перевернуть. Есть у него грешки, знаем. А Фомина вы не крутанёте. Хитёр он. Опять же подвязки у него. По бесу его не закрутишь. А вот вас он упрячет, это точно. Вот что я узнал, – Костя коротко рассказал о его беседе с помощником прокурора района, дал послушать отрывки из записанного на диктофон разговора. Затем включил запись беседы Болохина с этим же помощником прокурора. И напоследок дал прослушать весь разговор охотоведа с Болохиным в машине о планах привлечения поджигателей леса к ответственности и взыскании с них почти трех миллиардов рублей.

– Ну, что? Скажем, если скинете свои дома, машины – иск вы оплатите. За нанесение ущерба в особо крупном размере отсидите на «строгом» до звонка. Вы же «блатные», вам на УДО стрёмно. А это на пятерик тянет. А кто вас «греть» будет, зная, что вы охотоведа по беспределу слили? А вернётесь, на что жить будете? А кем вернётесь вы из зоны, если узнают там люди, чем вы на воле кормились? Пойдёте ко мне? Так мне таких «мальчиков» на дух здесь не надо. Что притихли? Как чернягу творить, мозгов у вас хватает. А как за жопу вас жизнь хватает, так сразу сопли текут. Так?

– Лексеич, что ты сразу пугаешь? За лес – доказать это надо. А сидел он за то, что пострелял нас бухой, чуть не убил. Причём здесь черняга? Опять же, если брать по-честному, косарь ты, Костя с нас имеешь каждый месяц. Обещал крышу, а сам пугаешь. Не по понятиям это!

– Ты, чертила, за понятия пока вообще молчи. Там ляпу откроешь. А ваш косарь для меня – грязное бабло, оно вам идёт обратно и в полной мере. И вы это знаете: живёте с моей руки и моей доброй души. Всю жизнь вот так вот жалею приблуд, пока они меня за палец, а то и за руку норовят укусить. И не просто укусить – оттяпать… Короче… С этого дня будете отдавать полтора косаря в месяц. С каждого… Второе, – видя возмутившиеся лица сообщников, вдруг заговорил тихо-тихо, – второе! С этого дня вы мои шестёрки. Будете делать всё, что говорю. Если у вас есть другое мнение – пошли вон отсюда. Валите. Даю вам ровно одни сутки. Езжайте в столицу, канайте в Турцию, куда угодно. Если завтра не придёте сюда с баблом в то же время – я вычёркиваю вас из своих списков. Всё. Пошли вон отсюда… Мне работать надо в отличие от вас, дармоедов. Да, вот ещё что. Найдите Ольгу и пришлите её срочно ко мне. С этого дня к ней вообще не подходите даже, не разговаривайте и даже не смотрите в её сторону. Слишком она стала дорогой птичкой, чтоб доверять её таким засранцам. Я ясно выражаюсь?

– Ясно, Костя. Мы пошли. Завтра потолкуем, как сказал. Мы едем в область со своими интересами, курсуем тебя сразу. Чтоб не говорил потом.

– Езжайте. Гандоны и вазелин прихватите!

– Костя. Ты… аккуратней. Мы тоже не каменные… Мы же вроде с тобой…

– Я не с вами, так и скажите там, куда едете по интересам. Меня к себе не привязывайте, обломаю. Свободны… Ольгу ко мне срочно. Не забудьте…

Оставшись один, Костя достал коньяк, плеснул себе в стакан и залпом выпил. Наживка заглочена. Холуи будут завтра здесь ползать на коленях… Улыбаясь, набрал очередной номер:

– Здоровенько, Володя! Подарок получил? А! Пожалуйста, заезжай, всегда буду рад встретить дорогого гостя у нас в провинции. Как жизнь? Нормально! Вашими, пацаны, заботами! Охотовед? Ничего, крутится, работает. Да, чего я звоню? К вам сегодня двое моих батраков поехали. На меня с жалобой. Да! С моих рук кормлю, пою. Огорчил я их, налог на проституток увеличил. Так я же в общее со своего правильного бизнеса исправно уделяю. А это, гадское, пусть растёт. Кто платит, у того денег хватит. Ну так я так и говорю. Дело в том, что эти полукоперы тогда, восемь лет назад, по ментовскому замуту вашего охотоведа посадили. Да, именно они. Они! Тут сутенёрят. Но дело в том, что они лес по пьянке с шалавами сожгли, а Фома-охотник на них охоту открыл. По-серьёзному. Я могу их отмазать. Но это потребует денег. Вот и увеличил я им пошлину. А они на дыбы. Мне эти деньги не нужны, всё буду отдавать, а этих уродов хочу к себе в шестёрки. Пока пусть немного покрутятся. Понял! Понял. От души, спасибо, до встречи…

Бросив трубку на стол, налил ещё полстакана, улыбаясь, выпил, крякнул, закурил. Сам себе под нос пробормотал: «Положенцы! Посмотрим, Лёху-охотника берегут больше курицы, которая вам яйца золотые несёт. Ну-ну. Посмотрим, что будете делать, когда яйца тухлые пойдут».

Посторонний звонок заставил вздрогнуть, отвлекая от мстительных планов:

– Здравствуйте, Константин. Это Ольга. Вы меня искали?

– Да. Нужно срочно встретиться. Это твой номер?

– Что-то случилось??

– Всё хорошо, Оля. Ты – умница. Но больше с Володей ты не будешь пересекаться.

– Да? Что-то случилось? Не понимаю!

– Всё хорошо. Я решил, что ты уже девочка достаточно взрослая, чтоб все решения принимать самостоятельно, без этих оболтусов.

– Да, но они… мне помогают… иногда.

– Я в курсе, Оля, не утруждай себя объяснениями. Где и когда мы можем встретиться?

– У меня сейчас работа. Можете, если срочно, подъехать?

– Нет. Нам нужно встретиться конфидициально.

– Ого! Алексеевич?

– Да не гони ты, ты неправильно меня поняла. Деловой разговор.

– Хотите нового лоха подкинуть?

– Не говори глупостей, тем более по телефону. Наоборот, замуж хочу тебя отдать за хорошего человека.

– Эх, Константин! За тебя пошла бы хоть сегодня. А так – ни за какие деньги!

– Не ври. Ты за деньги, хоть за чёрта пойдёшь. Знаю тебя. Давай-ка, освобождайся и подъезжай сюда, ко мне. Покормлю по старой дружбе за счёт заведения, заодно и поворкуем. Договорились?

– Договорились, Константин Алексеевич. Готовьте хорошее вино. А то я по вашей милости уже два месяца чай пью. Не два, а три, почти…

– За это тебе… благодарны. Всё, жду, не задерживайся, не на свидание к милому идёшь. Пока…

Бросив трубку, процедил: «Шкурка».

* * *

Болохин сел в «Ниву» и они тронулись вслед за Козловским.

– Алексеевич. Я не успел тебе сегодня о «поджигателях» доложить.

– Доложить, говоришь? – усмехнулся Алексей, – ладно, говори, что там у нас.

– Машины принадлежат твоим старым «приятелям», которые подставили тебя тогда…

– Я в курсе, кто они. Чем они сейчас занимаются?

– У них на рынке несколько торговых точек. Но главный их бизнес – проститутки. Они этот бизнес и держат вдвоём. На трассе, в гостинице и в ресторане. Все проститутки отдают деньги сутенёрам, а те отдают их этим ублюдкам.

– И много у них этих шалав?

– Все, кто в городе. Да и по району есть.

– Нифига себе. Малолетки? Колхозницы? Доярки?

– Ты что, Лексеич. Там такие, извини, кобылы чистокровные. Есть, конечно, и дешёвки. Есть и с высшим образованием, и даже на своих машинах и со своими квартирами, – Болохин закашлялся и искоса взглянул на Алексея. Алексей не заметил этого взгляда. – Так вот. Эти мрази работают, как известно, вместе или заодно с Алексашкиным. Тут целый синдикат, своя кухня. Короче, их, этих уродов, девушками пользуются в городе разные люди, в том числе и из высших эшелонов власти. Вот так. Поэтому они и такие борзые. Не боятся, очевидно, и оплачивают кому-то за крышу. Я говорил с помощником прокурора. Тот явно собирается их выгораживать, говорит, что мало материала на них, нет доказательной базы и, скорее всего, дело это – глухарь, висяк. Сам прокурор рванул на себе китель и сказал, что будут рыть до глубины земли и найдут поджигателей. Хотя я уверен, что и прокурор тут в одной упряжке.

– А в милиции?

– Так вот я и дошёл до отдела по оргпреступности. Там знают всё, но ждут подходящего момента, чтоб накрыть верхушку. А такого момента у них не наступает, Алексеевич. Вот такие вот дела. И неизвестно, наступит ли вообще!

– А ты мне досье на них можешь подготовить?

– Уже готово, Алексей. Я его припрятал, после охоты заберёшь у меня в гараже.

– А кто у них крыша?

– По ходу, Алексеевич, это наш Костя!

– Во – дела! Опять Костя, опять наши пути пересекаются. Быть, Петрович, войне. Серьёзной войне, если это всё так. Да-а! Дела-а! Куда мы едем?

Сделав вид, что не расслышал, Болохин с невозмутимым видом спросил:

– Лёша. Можно вопросик. Личный.

– Ну, говори.

– Ты не обидишься?

– Петрович, ты знаешь, кто такие обиженные. Чего спрашиваешь?

– А я и не спрашиваю. По-вашему, извини, спрашивает прокурор. А я интересуюсь.

– Ого. Ну-ну, интересуйся.

– Ты встречаешься с молодой женщиной. Она преподаватель, так?

– Не понял. Вы что, следите за мной?

– Город маленький, следить не нужно, тем более за таким большим дядькой. Он и так, этот дядька, сейчас у всех на виду.

– Как это?

– На тебя сейчас смотрит сто глаз. А это пятьдесят человек. Что означает, каждый тысячный житель нашего города следит за твоими действиями. А из этой тысячи каждый десятый смотрит внимательно…

– Короче, Склифосовский, что-то ты хотел спросить?

– Я уже поинтересовался. Можешь не говорить, если не хочешь.

– Ну, встречался несколько раз. Я что, должен разрешения у кого-то спрашивать?

– Не горячись, Лёша. Ты сам меня назначил следить за безопасностью. В том числе, Лёша, я отслеживаю и твои связи. Если не нравится – я не буду.

– Ну, говори, не тяни, что нарыл на Олю.

– Она, Лёша, несколько лет назад активно, так сказать, сотрудничала с этими «поджигателями».

– Проститутка?

– Ну, не совсем так. Но, как стало известно, они пользовались её обаянием и умом при встрече нужных им людей.

– Подкладывали её!

– Я у кровати не стоял, не видел. Но всякие там фуршеты, банкеты… Опять же – у неё своя квартира, машина. Откуда у скромного преподавателя такие деньги, Лёша?

– Ты и это пробил, – огорчённо вздохнул Алексей, – спасибо, Саша. Профессионально, грамотно по-мужски и по-дружески… Я об этом пока ничего не знал, да и не задумывался. Хотя… Мне её Костя подсуетил в попутчицы. Интересная картина получается, Саша! Выходит, Костя?

– Ты у меня спрашиваешь?

– Интересуюсь, – буркнул Алексей.

– Я подумал, Алексеевич, рассказать тебе об этом только по одной причине: будь с ней осторожней. Женщина она – огонь, красавица. Любой голову потеряет. А мы без твоей головы – ноль без палочки. Ты это должен знать.

– А мужики наши знают?

– Знают…

– Дааа! За моей спиной шепчетесь, уроды!

– Ты не злись. Мы только сегодня об этом поговорили.

– Скажи честно, Болохин! Откуда у тебя информация обо мне и об Ольге?

– Я скажу только в том случае, если ты настаиваешь.

– Настаиваю!

– Соседи твои по моей просьбе присматривают за твоим домом в твоё отсутствие.

– Ну, ты даёшь! Совсем охренели! Что мне теперь и в трусах из хаты не выйти? Вот это нихрена себе!

– Не суетись, Алексей. Скоро, совсем скоро, ты всё поймёшь сам. Лишь бы это не было поздно. Я, Лёша, мент. Это образ жизни. Ты мне доверяешь, иначе не взял бы в команду. Так вот. Я и живу тем, что предчувствую, предвижу, как это у вас говорится, чуйка у меня!

– Ты аккуратнее: «у вас». У кого? У зэков?

Болохин не обратил внимания на его слова:

– У меня чуйка, Лёша, что ты в этом тихом омуте произведёшь переполох. И они это чувствуют.

– Кто они?

– Черти, естественно!

Алексей засмеялся:

– Ну, Слава Богу, ты меня хоть за чёрта не держишь!

– В общем, Лёша! Тебе Ольга говорила, что она в твоё отсутствие была у тебя в доме? Ты ей ключ оставлял?

Алексей долго молчал, сопел. Тихо сказал:

– Ключ лежит под кирпичом у крыльца. Она это знает. А что, она была у меня дома одна? Без меня?

– Да!

– Когда?

– Ты был в лесу, на пожарище.

– Ну дела! Это точно?

– Точнее не бывает. Но, Лёша! Соседи никогда в жизни тебе, я подчёркиваю, тебе ничего не скажут. И ты не имеешь права моих людей сливать передо мной.

– Саша! Я в ахе. Дай-ка мне переварить всё, что ты сказал. Если всё это так, то дело – швах Хотя из этого можно, если с толком, извлечь свою пользу…

Вслед за машиной Козловского они свернули с шоссе на лесную дорогу.

– Стой, – резко скомандовал Болохин, – посмотрим, что и кто у нас на хвосте…

И действительно, на трассе у поворота в лес остановилась иномарка с включенным левым поворотом. Увидев, что «Нива» стоит на лесной дороге, иномарка резко сорвалась с места.

– Эта машина, Лёша, едет за нами от самого города. А ты ни фига не видишь.

– Кстати, Сан Саныч! Гони бабки. Не керосинка покупать буду – рации.

– Какие бабки? Какие рации?

– Пятьдесят тысяч русскими на три станции.

– А не дорого ли?

– Нет, Алексеевич. Дальность действия, то есть радиус – двадцать пять километров по пересечённой местности без антенны. С антенной – до пятидесяти километров. Зарядное входит в стоимость. Аккумуляторы работают в режиме ожидания трое суток. Двадцать четыре частоты. Нам они нужны больше мобильников, Лёша!

– Ты знаешь, Болохин! Вот так силовики из бюджета лавэ тянут! Сначала получают по полной, а потом: дайте денег, и мы всё возьмём под контроль!

– Алексеевич! Я не шучу!

– А я шучу, Петрович. Дело нужное, раз говоришь, я уже и сам думал. Деньги я дам со счёта, готовь бумаги.

– Алексеевич! Деньги нужны налом. Там специалисты работают по спецзаказу. Чтоб нельзя было заглушить, подслушать. Всякие коды, цифры, усилители.

– Э, Петрович! А Закон?!

– Это я беру на себя. Все документы на частоту будут оформлены.

– В общем, Петрович! Пятьдесят тысяч – это больше штуки баксов. Я дам эти деньги, но смотри, чтоб не было косяков с Законом. За это ты должен как мент по жизни и почти, по сути, отвечать головой. Ясно?

– Ясно, гражданин начальник!

– Убью!

– Вот тебе и первый шаг к уголовному кодексу – угроза убийством! Фильтруй, шеф, базар. Ясно?

– Ясно, гражданин начальник!

– Воот. Это уже ближе к теме. Исправляешься!

– У меня есть характеристика из МЛС. Там написано, что я уже исправился. Ты чё, коллегам не веришь?

– Какие коллеги, Алексей? Огорчаешь!

Они рассмеялись, тем временем, впереди идущая машина остановилась. Подошёл Козловский:

– Алексеевич! Сколько у нас, в общем, времени.

– Сутки… Если ничего не поменяется.

– Ну, отлично. Время достаточно для охоты с вышек и засидок и подхода. Предлагаю за это время испытать новую вышку и козла хорошего с подхода взять.

– Идёт, Миша. Только козла хорошего я возьму из своего «Nicon», а остальное будем испытывать по полной.

– Как скажете. Охота начнётся ещё не скоро. Предлагаю перекусить.

– Прямо здесь?

– Нет, Лексеич. Едем на базу.

– На базу? Ну, поехали, – немного разочарованно протянул Алексей. Миша Козловский подмигнул Болохину и вернулся с улыбкой к своей машине. На базу, к дому Сидоровича, подъехали через час. Алексею сразу бросился в глаза новый, из осинового частокола забор и мотоцикл у калитки. Тут же из калитки выскочил молодой лесник Вася, улыбаясь, приветливо замахал рукой.

Алексей устало вышел из машины, поздоровался с Васей, вошёл во двор. Трава во дворе аккуратно скошена. Ставни на окнах дома приветливо открыты. Оглядев подворье, обратил внимание, что топится баня. Сарай, баня, колодец, веранда дома и открытый дедовский овин обшиты доской и окрашены в приятный бежевый цвет.

– Ого! Кто это здесь так похозяйствовал? – Алексей заулыбался.

– А вы в дом зайдите, Лексеич, – Миша и Вася пригласили Алексея в дом. Приняв приглашение, вошёл на веранду. Веранда полностью переоборудована. Открыл бывшую кладовую и ахнул: современная душевая кабина за первой дверью. Стены обложены плиткой, потолки окрашены. Душевая кабинка, полочки, зеркало. Открыл другую дверь – современный туалет, явно импортная сантехника.

– Ни фига себе! А канализация?

– Там за домом, на огороде ёмкость!

– А вода?

– Ёмкость на крыше, утеплённая, с тэнами. Насос в колодце. Вода проведена и в дом. Насос вакуумный. Работает от забора воды.

– Да ну! Пошли-ка в хату…

В доме тоже произведён капитальный ремонт. Первую входную комнату переоборудовали в кухню. Печь обложили плиткой. У печи на полке стоят чугуны и ухваты. Льняные занавески-феранки на окнах. Стол со скамейками, как и раньше, стоит у окна, также застелен яркой скатертью. На столе самовар. Вся кухня обита свежей вагонкой. Пол крашеный. Под потолком люстра, а на окне электрическая лампа под «керосинку». Холодильник двухкамерный и электроплита, мойка под навесным шкафчиком дополняют интерьер кухни. Новые двойные деревянные двери ведут в бывший зал-спальню. Открыл дверь. И снова восхищение. Зал разделён на две комнаты, изолированные друг от друга и прямо со входа в зал деревянная крутая лестница ведёт на бывший чердак. Сначала прошёлся по спальням. Только теперь заметил, что вместо старых окон в оконные проёмы вставлены новые ПВХ окна. Полы из паркета. У дверей – шкафы для одежды. По три полуторных кровати, аккуратно застеленных, журнальные столики, по два кресла у окна. Стены обшиты вагонкой, потолки окрашены в персиковый цвет. В каждой спальне на полу по большой выделанной кабаньей шкуре вместо коврика. На стенах светильники. Восхищённо цокая языком, Алексей вернулся в импровизированную прихожую к лестнице на второй этаж.

– Алексеевич! А это ваша лежанка, – указал Вася на шторки. Алексей открыл шторки: лежанка на печи не изменена. Всё те же жердочки для лука, та же дерюжка, и та же огромная подушка на деревянных полатях.

– Здорово! А что наверху?

– Пошлите. Там сюрприз.

Они поднялись по скрипучей лестнице на крышу. Ещё одна дверь, уже металлическая, открыта. Алексей вошёл. На полчердака оборудован кабинет. Стены и потолки из вагонки. В торце – старинный канцелярский огромный стол. Такое же кресло. По углам – два шкафа. На одной стене самодельная карта их охотничьего хозяйства. Алексей подошёл к карте. Из материалов лесоустройства на карту перенесены разными цветами типы леса, нанесена квартальная сеть, обозначены дороги и тропинки пунктирами. Тут же нашёл значки кормушек, подкормочных площадок, вышек. На другой стене по центру – рога оленя с черепом, по обе стороны рожки косули. Слева от стола на медальоне – чучело головы волка. Именно это чучело, что висело в его кабинете до «посадки». В другой части кабинета стоит старый раскладной диван, два кресла, журнальный столик. В углу – холодильник и сервант, заставленный чайным и кофейным сервизом, электрочайником, кофеваркой, графином с рюмками. Под потолком – люстра, выполненная из лосиного рога. Маленькая, неприметная дверь в торце кабинета. Открыл и присвистнул: душевая комната с туалетом.

– Я так понял, мужики, мне места внизу и не нужно. Я буду здесь и жить, и кировать, и принимать! Ну вы даёте!

Открыл дверь на балкон, выходящий в сторону сада. Осторожно, словно боясь провалиться, вышел на балкон:

– Красотища!

Сад, около половины гектара, выходил на луг. И тут Алексей заметил, что в торце сада, где был небольшой прудик Сидоровича для полива огорода, вырыто небольшое озеро, соединённое канавами с протекающей по лугу речушкой.

– Бляха! Нет слов, мужики. Что вы натворили? Когда? За какие деньги? Кто эту сказку сделал?

– Это еще не всё, Лексеич. Пошли вниз.

Миша Козловский, Пырков, Болохин и Вася потянули его вниз. Вышли во двор. Козловский и Вася повели его к сараям. Там, где у Сидоровича были оборудованы мастерские, сейчас находится настоящая сибирская охотничья избушка. Веранда с кладовкой, в которой стоят вёдра, чугуны, кастрюльки, сухие дрова. И сама избушка с печкой у порога и трубой, выходящей в металлическое кольцо в окне. Двухэтажные деревянные нары по обоим стенам. Узкий стол со скамейками у окна, полочки для книг, для обуви, шкаф без дверцы для одежды. Абажур под потолком с фонарем летучая мышь.

– Да-а-а! – протянул Алексей. – А кто это из вас всё придумал?

Болохин показал на Васю:

– Это он. И Миша Козловский. Но это чуть позже, Лексеич. За столом и в баньке. А пока пошли дальше. Как ты понял – это наши, егерские аппартаменты. А вот еще что, глянь! Они вошли в сарай. Вместо загона для скота – обычный сеновал. Сено уложено почти до потолка и наверх ведёт самодельная, из грубых жердей, лестница. Алексей не поленился, залез. На сеновали устроена лежка: большая дерюга, две подушки, одеяло. Подвешено к потолку ведро с водой, радио, фонарь.

– Здорово! Это чудо, мужики. Нет слов, – выдохнул Алексей.

Спустившись, он обошёл подворье. Гараж на две машины и для трактора. Такой же, как в лесхозе, промышленный холодильник. Открыл: освежеванная туша кабанчика с отрезанной частью, туша косули тоже освежеванная и почти без задних ляжек, пластиковый таз с рыбой.

– Ого! Не хило. А документы на мясо и рыбу есть?

– Вот, Лексеич! – Козловский достал разовые разрешения, пропечатанные в ветлаборатории и квитанции приходных ордеров из бухгалтерии об оплате. Внимательно прочитал документы, проверил печати на тушках мяса. Помягчел лицом:

– Другого я и не ожидал, мужики. Вы, наверное, тоже!

– А як жа ж! Столька год умесце! – Болохин явно коверкая белорусскую мову, подмигнул Козловскому, – я же говорил!

Выйдя из сада, Алексей заметил, что у калитки стоит чужая машина, а во дворе мелькает светлый платок женщины и слышны детские голоса.

– О! У нас гости?

– Алексеевич, – Вася немного смутившись, откашлялся, – это моя сестра Настя с мужем и детьми… Она сама попросила, она… хотела Вас увидеть. Это она тут с мужиком, моим швагером, то есть шурином, и батькой этот порядок наводила, и Игорь с ними. Они все помогали, а отец давно хочет с вами познакомиться. Ещё с тех пор, как из тюрьмы пришёл. Он сейчас в колхозе помощником прораба по строительству. Так что… председатель колхоза тоже Вас помнит. Это он дал стройматериалы. В долг. А отец бригаду прислал. Мы тут две недели работали. И ночевали. А Настя готовила, кормила. Мы ж тут недалеко живём. А вот позавчера всё закончили. Решили Вас и удивить, и порадовать. Как?

– Здорово, Вася. Веди, знакомь!

– Так Вы знакомы. Вас же все помнят и уважают. Вон Настя и Игорь идут сами.

Алексей растерянно уставился на подходящую девушку.

– Здравствуйте, Алексей Алексеевич! Вы помните нас? Это Игорь, а это муж мой Иван.

– Здравствуй, Настенька, как ты изменилась, как ты повзрослела, похорошела! Не узнал бы, наверное, никогда! Очень приятно мне вас видеть. Очень. Надо же! Кто бы мог подумать, что вот так вот встретимся. Сколько лет прошло. Молодцы, выросли, повзрослели. Ах, Василий! Сам Бог мне послал вас. И тогда, и сейчас. Да! Ну-ка Игорёша, ого, мужик! Как учеба?

Он поздоровался со всеми за руку, смущённую Настю по-отечески поцеловал в щеку. К ним подошёл кряжистый седой мужчина.

– А это наш отец, знакомьтесь, – Вася представил отца.

– Здравствуйте, Алексеевич. Иван я. Знаю о вас много. Хотел вот отблагодарить за детей. Они все уши мне прожужжали, когда я… из тюрьмы вернулся. Смотрю, хата отремонтирована, поросята в сарае, жена дома, трезвая. Соседи не косятся. Сам вот… пить бросил, закодировался. Вот и решил, как мог, помочь этот домик до ума довести. Председатель наш, помните его, выделил средства. Васька леса на пилораму, сухостоя, навёз. Вот мы скопом и взялись, что могли, сделали, не обессудьте, если что не так. В складчину, кто как что могли… то и сделали. Васька говорит, вы его на работу хотите взять. Я только за. Если б не годы – сам бы напросился. Чувствуется, что будет толк теперь у нас, в наших краях. Давно хорошего хозяина нету…

Он замолк, внимательно вглядываясь в Алексея, разглядывая татуировку на груди сквозь распахнутый ворот рубашки:

– Волк, значит. Это масть или картинка?

– Это суть по жизни!

– Уважаю, Алексеевич. Газовали?

– Нет, мужиком жил, не те времена!

– Но я слышал, что вину Вы не признали?

– Не признал.

– И что? Будете искать справедливость?

– Не буду. Зачем её искать? Она и так есть. Всему своё время. Но это отдельный разговор. Пойдёмте лучше походим, я не могу налюбоваться, глаза видят, и душа поёт. Пошли.

Они ещё походили по подворью, ещё раз обошли сад, где в четырёх ульях весело гудели пчёлы. Подошли к пруду-озеру, оглядели беседку, построенную под яблоньками на берегу пруда. Всё сделано добротно, крепко, надёжно. Кое-где ещё лежат в траве щепки, кора. Вернувшись к усадьбе, Алексей увидел ещё одного гостя: председателя колхоза. Они как старые приятели, обнялись, расцеловались.

– Ну, Алексей, как тебе работа?

– Что сказать, Анисимович! Любо-дорого, не верится даже. Вот уж будешь желанным гостем. Буду кормить, поить, в баньке греть.

– Э! Этим ты не отделаешься, Лексеич!

– Как так? Деньги? Всё оплатим, не беспокойся.

– Деньги то тут небольшие, Алексей. Разберёмся. Строили мужики бесплатно, если что съели, тут Настёна готовила им за свой счёт из твоих вон запасов. Материалы лесхоз выделил, сказали, что тебе это сюрприз, не говорили до поры до времени. Мебель я дал из своего цеха, а стол письменный – так это мой личный тебе подарок. Так что с тебя, Алексей, магарыч пока. А о деле потом и поговорим. Я ведь в баньку приехал. И на охоту, – вон Миша Козловский пригласил!

– Так ты, Анисимович, что, охотником стал?

– Стал! И ружьё купил. Только вот уже три года ни разу не выбрался, только взносы плачу, да несколько раз своего кабанчика дома упаляваў. Вот и вся охота. А тут ты вернулся. А я знаю, что охотник ты сильнейший. Вот и припёрся сегодня в надежде на печёнку. Угостишь?

– Легко. За сегодня не отвечаю, как тут мои хлопцы организуют. А на будущее гарантирую, Анисимович!

Тут подошла Настя с мужем:

– Мужчины! Баня готова. Вы бы пошли в баньку, а я пока стол буду накрывать. А где лучше: в доме или на улице?